Текст книги "Очищение огнем (тематическая антология)"
Автор книги: Лу Камерон
Соавторы: Фред Стюарт,Поль Андреотта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)
Брюстер поморщился:
– Похоже, это действительно очень болезненная дама. Джонс ни разу не видел ее лица?
– Нет, – сказал Кустис, – но он говорил, что у нее на левой груди есть родинка, похожая на землянику.
Брюстер задумчиво на меня посмотрел и спросил:
– Ты никого не знаешь с родинкой на левой груди, Прайс?
– Нет! – фыркнул я, чувствуя, что уши у меня начинают краснеть. – И кое-кто из тех быков в сбруе, что вы поставили у моей квартиры, слишком много болтает!
– У него был приказ – докладывать обо всех, кто входит или выходит из твоей квартиры. – Брюстер пожал плечами. – Если ты хочешь, чтобы все видели, как дамы уходят от тебя в шесть часов утра, это твое дело. Но давай не будем дуться на человека, выполняющего свою работу, а?
Я не ответил.
Кустису, казалось, было очень неловко, когда он мягко спросил меня:
– Это не такой вопрос, который один джентльмен может задавать другому, Прайс. Но ты же знаешь, разве не так?
– Ты хочешь знать, сплю я с Патрицией Вагнер, да?
– Нет, – вздохнул Кустис, – просто нет ли родинки у нее на…
– Я сказал вас, что нет, черт побери! – оборвал я. – Я больше ничего не хочу об этом слышать, ясно?
– Четко и понятно. Тема закрыта, и извинения принесены, – трезво ответил Кустис.
Брюстер, казалось, так же как и я, стремился сменить тему. Он спросил Кустиса, не могла ли болезненная извращенность руководительницы шабаша в кошачьей маске навести ее и ее ближайших последователей на мысль замести следы. Кустис сдвинул брови и задумался, пока лейтенант развивал свою мысль:
– Предположим, что на одной из этих оргий они кого-то убили. Разве они не захотят убрать как можно больше свидетелей?
– Да, но зачем вовлекать в это нас? – спросил Кустис. – Мы не знали, что эта шайка вообще существует, пока они сами не привлекли наше внимание к своей деятельности. Зачем им нужно было водить нас за нос, пугать Прайса, если они просто хотели избавиться от Плью и компании чернокожих из Черри Крик? Черт, они бы могли убить Плью, Маму Палавер и дюжину других, и мы бы никогда об этом не узнали!
– Хорошо. Значит, они хотели, чтобы мы знали, – сказал Брюстер.
– Знали что, Сэм? – спросил я тихо.
– Я боялся, что именно это ты и спросишь, – вздохнул лейтенант.
Холостяцкие квартиры обладают множеством удобств – для одного, но если спать там вдвоем, возникает множество проблем. Мой раскладной диван фирмы «Кастро» был достаточно широк для меня и Пат. Но в раскрытом виде он оказывался под лампой на потолке, и она жаловалась, что из-за этого она не может заснуть.
О себе я мог сказать то же самое. Вместе с управляющим Майком мы забрались под крышу и привинтили лампу к несущим балкам с помощью болтов с контргайками. Я также поставил второй замок «Медико» на люк, выходящий на пожарную лестницу, и полицейскому, стоящему на страже, было приказано держать ее под наблюдением. Однако, когда я лежал ночью на диване и по потолку пробегали отсветы от проходящих машин, я так и ждал, что эта чертова лампа откроется, кто-то высунется и скажет: «Ага!»
Пат настаивала, что ей не так мешает спать кто-то, как что-то.
Она, очевидно, так и не простила мне, что я упомянул о сове Мерлина Плью, если она у него вообще была. Пытаясь ее успокоить, я заметил, что он очень много врал. Но она, несомненно, была права в том, что человек, который смог раздобыть мумифицированную человеческую руку, без особых проблем сумел бы достать и пару сов!
Наконец я встал, достал из стенного шкафа кобуру с револьвером, положил ее на пол в изголовье и прикурил две сигареты. Передав ей одну, я ободряюще улыбнулся при мерцающем свете зажигалки и спросил:
– Ну как, теперь ты чувствуешь себя в большей безопасности, котик?
– Я бы чувствовала, если бы он был прямо под подушкой. – Ее передернуло.
Я отрицательно покачал головой:
– Может, ты и будешь чувствовать себя лучше. Но вряд ли будешь в большей безопасности. Заряженный револьвер под подушкой может сделать «бум-бум»!
– Я думаю, – вздохнула она, глубоко затягиваясь. – А что, если… что-нибудь случится, пока мы спим?
– Черт, нам же все-таки нужно хоть когда-то поспать! – Я пожал плечами. – Полночь уже миновала, и нам обоим завтра на работу, не забыла?
– Тебе, может быть, и надо, – поправила она, – но я взяла отпуск, пока с этими ужасными делами не будет покончено!
– Да? – Я нахмурился. – Ты уезжаешь?
– Домой, в Аллендорф. – Она кивнула. – Я сказала в университете, что мне нужен отдых, и, честно говоря, мне не нужны эти деньги.
– Имеет смысл. И я думаю, что сам буду чувствовать себя лучше, зная, что ты в безопасности. Но, черт бы побрал, мне будет недоставать тебя, котик!
Она придвинулась ближе, простыня упала с ее безукоризненной груди, белой в бледном свете, идущем от жалюзи на окне, и пробормотала:
– Без тебя я тоже буду скучать, дорогой. Я бы хотела, чтобы ты поехал со мной.
– Но у меня есть работа, котик, – сказал я. – Кроме того, что подумают твои родственники, если я притащусь вместе с тобой? Я имею в виду, что мы вряд ли сможем быть вместе, как сейчас, под надзором твоих родственников Краутов, исправно посещающих церковь, разве нет?
– У тети Люси несколько более широкие взгляды, чем ты думаешь, – сказала Пат. – Кроме того, ты всегда можешь сделать из меня честную женщину, как известно.
– Это предположение или предложение? – улыбнулся я.
Она рассудительно ответила:
– Сейчас не високосный год. Но нам обоим могло быть и хуже, и, черт побери, у меня такое чувство, что я в тебя влюбилась!
– Закрадывается понемногу, не так ли? – Я кивнул, потушил свой окурок и мягко вынул сигарету из ее пассивных пальцев. В течение долгого и приятного времени мы слишком были заняты любовью, чтобы говорить. Но потом, когда я уже засыпал, а ее растрепанная голова покоилась у меня на плече, она пробормотала:
– Морган?
– М-м-м?
– Пожалуйста, поезжай со мной. Ты не обязан жениться на мне так быстро, но…
– Я хочу на тебе жениться, – сказал я. – Но уехать сейчас невозможно. Я не могу исчезать, пока дело не закончено, и, кроме того, у меня есть ощущение, что скоро мы разберемся в этом ненормальном деле!
– Когда разберетесь, – вздохнула она, – ты приедешь ко мне в Аллендорф?
– Котик, – пообещал я. – Будь чуть-чуть более терпеливой, и я найду тебя, где бы ты ни была!
Когда мы целовались, никто из нас не мог предположить, насколько ужасающе пророческими окажутся мои слова. Откуда я мог знать, когда погружался в сон темной и ветреной октябрьской ночью, что эта ночь на самом деле была чернее, чем я думал, и что в течение стольких последующих ночей сон для меня будет невозможен?
На заре я подвез Пат до университетского городка, чтобы проводить ее в Аллендорф. Затем, уверенный по крайней мере в ее безопасности, я начал свой день в необоснованно оптимистическом настроении. По пути на работу я проехал мимо дома дяди Дэя. Я знал, что он спит, но я хотел убедиться, что люди, которых мы поставили неподалеку, не спали. Они бодрствовали и сообщили мне, что вокруг все было вполне гигиенично, так как никаких грязных типов не появлялось. С облегчением я услышал, что ночью у дяди Дэя не было никаких посетителей. Однако водитель машины мог бы выбрать сравнение и получше, когда сказал:
– Всю ночь было тихо, как в могиле.
Я подумал, не вернуться ли мне и не разбудить ли дядю Дэя. Однако нарушать его отдых в такое время было глупо. Впоследствии я много раз думал, не получилось ли бы все совершенно иначе, если бы я зашел к нему. Брюстер все время мне твердил, что дело было уже на мази, и я ничего не смог бы сделать такого, что могло бы потом изменить ход событий, в конце концов, но… Черт! Я опять забегаю вперед!
Мы с Питом Кустисом провели утро, нажимая на дверные звонки. Зомби Джонс, все еще находившийся в тюрьме, дал ему список имен прежних членов группы госпожи Сибиллы.
В большинстве случаев мы потерпели неудачу.
Ведьмы и колдуны, которых знал Джонс, были, по-видимому, побочными членами группы госпожи Сибиллы. Большинство адресов – вблизи Боттома и гетто Черри Крик. Группа, очевидно, разлетелась на все четыре стороны.
Кроме одного несостоявшегося колдуна по фамилии Сойер. Его полное имя было Нельсон У. Сойер, и он все еще являлся владельцем спортивного магазина – единственный известный Джонсу его адрес. Сойер оказался холостяком лет сорока, который отозвался о себе как о бабнике и, казалось, был рад поболтать о своем коротком пребывании в группе.
– Мне нечего скрывать, – сказал Сойер, когда я предъявил ему свое удостоверение. Очевидно, он говорил правду. Я расспрашивал его, а Пит Кустис лениво рылся в охотничьих и рыболовных снастях, разложенных на полках. Сойер объяснял, что он любит присоединяться к компаниям и «пойдет на все, чтобы познакомиться с новыми девочками».
Его воспоминания о группе госпожи Сибиллы не были особенно счастливыми.
– Они просто больные, – сказал игривый продавец спорттоваров. – Я имею в виду, что я лучше трахну девицу, чем буду ее есть, понимаете? Когда я прослышал об этих играх и развлечениях в голом виде, которые старая шлюха устраивала в своем доме, я внезапно заинтересовался оккультизмом. Только их церемония посвящения была несколько чересчур. Я имею в виду, что я могу преподать даме урок по-французски, если это ее возбуждает. Но когда они мне заявили, что я должен поцеловать пенис этого старого хрыча, я им сказал, что они меня с кем-то путают. Может, я что-то на этом и теряю, а может, и нет. Но я никогда не интересовался гомосексуализмом!
– Вы ушли из группы?
– Несомненно, ушел! А вы бы разве не ушли?
– Если бы смог. И вас никто не пытался остановить?
– Что значит остановить? Я еще в форме, понимаете? Я имею в виду, что если я хочу уйти, я ухожу. Даже в аду похолодает, если вы попытаетесь заставить меня иметь дело со старым хрычом с хромой ногой!
Подошел Пит Кустис с удочкой странного вида и спросил:
– Не возражаете, если я вставлю в нее батарейку?
– Пожалуйста, – сказал Сойер, указав на коробку с батарейками. – Это последнее слово в спиннинговой ловле. Нажмете на кнопочку, и чертова штука наматывается сама при помощи электричества.
Кустис стал собирать снасть, а я попросил Сойера описать членов группы, присутствовавших на шабаше, на котором был и он. Задумчиво наморщив лоб, он сказал:
– Это была смешанная толпа. В основном женщины. Там была эта старая белокожая шлюха, госпожа Сибилла, толстая цветная женщина, маленькая блондинка великолепного сложения… Думаю, что это была блондинка. Я имею в виду, что я не видел ее волосы из-за маски. Но у нее были светлые волосы, и я с удовольствием бы с ней поразвлекся, если бы не эта ерунда с целованием…
– Давайте займемся описаниями.
– Хорошо, но на большинство этих придурков я не обратил особого внимания. В основном это настоящие неудачники, только голые.
– Вы не заметили женщину хорошего сложения с родинкой на левой груди?
– Нет. И думаю, что уж я бы заметил, если бы она там была. Лично я очень ценю верхние части в женщине. За исключением той блондинки, они в большинстве были совсем непривлекательны.
– Когда вы были на этом шабаше?
Сойер подумал.
– Три или, может, четыре месяца назад. Они сказали, что наложат на меня проклятие за то, что я ушел таким образом. Но, как видите, я еще дышу.
Позади меня Пит Кустис забросил блесну вдоль магазина, и катушка автоматически, с металлическим воем, смотала леску.
Сойер обиженно на него взглянул и заметил:
– Эй, осторожно, приятель! Вы можете изрядно пораниться этой блесной!
– Ага, – пробурчал Кустис, забрасывая во второй раз. Я спросил Сойера, как он впервые узнал об этой
группе, и он сказал:
– Рыжая девица, у которой есть магазин в Боттоме, пригласила меня. Она продавала им магическую чертовщину, и мы подумали, что это может быть очень возбудительно.
– Это, должно быть, девушка по имени Мейб?
– Да. Ее их развлечения отвратили так же, как и меня. После того, как мы ушли оттуда, мы закончили ночь в мотеле. Она очень хороша в постели. Правда, как и я, слишком прямолинейна в сексе.
Пит Кустис закинул электрический спиннинг в третий раз и сказал:
– Я бы показал эту штуку лейтенанту. Помнишь тот странный звук, который я слышал, когда меня тяпнула за шею то ли сова Мерлина Плью, то ли кот госпожи Сибиллы?
– Да, – я кивнул, – этот самый звук, а?
– Похоже на то, – сказал Кустис. – Склеить липкой лентой четыре блесны – и любой рыбак средней руки достанет тебя этой снастью с расстояния в тридцать футов!
– Вы когда-либо продавали такие вещи госпоже Сибилле? – спросил я Сойера.
– Этой старой ведьме? – улыбнулся Сойер. – Вы смеетесь!
– У вас не сохранилось записей о том, кто мог недавно купить такой спиннинг?
– Господи, нет! Достаточно того, что я регистрирую продажу оружия. Кроме того, вы можете найти такие спиннинги в любом спортивном магазине.
– Что же, вряд ли мы сможем найти что-нибудь более подходящее, – сказал Кустис и добавил: – По крайней мере, сова Мерлина Плью нашла свое объяснение. Она меня тоже начинала нервировать!
Сойер сказал:
– Погодите, вы говорите, что эти полусумасшедшие ведьмы начали дубасить друг друга рыболовными снастями?
– Вы почти угадали, – кивнул я.
– Господи помилуй! – поразился Сойер. – Думаю, мне повезло, что я вовремя от них ушел, а?
Мы с Кустисом переглянулись. Затем я сказал:
– Вам, может быть, повезло гораздо больше, чем вы думаете, приятель!
Когда мы закончили с Сойером, уже наступило время ленча. Но мы оба чувствовали, что важнее сообщить Сэму Брюстеру обо всем, что мы узнали. Мы поехали обратно в Четырнадцатый округ. Брюстер угрюмо жевал свой обычный бутерброд с ветчиной и сыром и ржаным хлебом, который его жена упаковала для него в обычный коричневый бумажный пакет. С тех пор как я начал работать с лейтенантом, я так и не смог определить, делал ли он это из хорошего отношения к полиции или из хорошего отношения к своей жене.
Мы рассказали ему все, что узнали.
Вместо блесны Кустис связал вместе четыре тройных крючка. В пути, когда я вел машину, он экспериментировал с изолентой, и на предмет, который он бросил на стол Брюстеру, было страшно смотреть. Лейтенант рассмотрел сооружение из четырех крючков и пробурчал:
– Очень похоже на кошачью лапу.
– Заметьте, что эти тройные крючки могут царапать в любом направлении, как бы они ни упали, – убеждал я. – Тот шутник в моей квартире действовал через осветительную лампу. Он достал меня, когда я тянулся к выключателю. Затем он нажал на кнопку, и – р-раз! Крючки прошли по тыльной стороне руки и оказались наверху еще до того, как я опомнился!
– Искусный, должно быть, рыбак, – сказал Брюстер. Затем ему пришла в голову еще одна мысль, и он спросил: – А как насчет света? Почему свет загорелся, если кто-то использовал отверстие от лампы, чтобы забраться в твою комнату?
– Провода перерезаны, и в это место был вставлен более длинный кусок гибкого провода, – объяснил я. – Одна сторона лампы, со стороны окна, была не полностью привинчена к болтам на потолке. Когда я зажег свет, он смотал свои когти и втянул лампу на место. В это время я в холле наступал Майку на ногу.
– Модус операнди был практически таким же, когда он – или она – напал на меня, – сказал Кустис. – Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что он мог сидеть на крыше моего гаража, когда крючки задели меня за шею. К тому времени, когда я повернулся…
– Я знаю, ты искал животное внизу на земле, – перебил лейтенант. – Вы говорите, этот тип, Сойер, утверждает, что наша рыжая продавщица входила в эту команду?
– Он говорил, что она была на одном или двух шабашах, – ответил я.
– Все равно, она должна была это нам сказать, – заметил Брюстер. – Мне, наверное, придется еще раз побеседовать с мисс Мейб, если другие ниточки никуда не приведут.
– Какие другие ниточки? – Я наморщил лоб. – По-моему, мы все еще бродим впотьмах, лейтенант…
– Мы сужаем круг, – сказал Брюстер загадочно. Затем он взглянул на Кустиса. – Пока тебя не было, Пит, звонила мисс Клюни из Консульства Великобритании. Она сказала, что твое предчувствие насчет лорда Ха-Ха подтвердилось.
– Кто это лорд Ха-Ха? – спросил я.
Брюстер не успел ответить, так как Кустис сказал:
– Лорд Глиндиверт, Прайс. Я запросил о нем дополнительную информацию.
– Ничего себе! Не говорите мне, что он тоже убит! Кустис засмеялся:
– Все еще жив и здоров и наслаждается своим медовым месяцем. Та Пауэлл, на которой он женился, не имеет никакого отношения к Цинтии Пауэлл. Просто хорошо сложенная артистка из театра Виндмилл, в Мэйфере. Она даже не из Уэльса, просто фамилия такая. Родилась в Ист-Энде, в Лондоне.
– Вы почему, ребята, не идете на ленч? – спросил Брюстер. – Вы мне не потребуетесь в ближайшие два часа.
У меня в животе бурчало, так что ему не пришлось повторять это дважды. Я спросил Пита, где он собирается перекусить, но он сказал:
– Ты иди. Мне надо еще позвонить мисс Клюни и поблагодарить ее, и еще у меня есть несколько дел здесь, в управлении.
В тот момент я ничего особого не заподозрил. Сказав Питу, что буду в забегаловке, я ушел. Поскольку я сейчас работал в Четырнадцатом округе, мы обычно ходили на ленч в маленький кафетерий рядом с управлением, надо только было пройти через небольшой парк. К этому времени основная масса посетителей уже схлынула, но народу все еще было много. Взяв поднос, я начал осматриваться в поисках места. Заметив знакомое лицо, я стал пробираться к нему. Служитель морга вряд ли подходит в качестве компаньона для еды, но, в конце концов, я был с ним знаком.
Это был Кларенс, длинноволосый хиппи из городского морга. Я поставил поднос на стол, проскользнул на стул напротив него и спросил его небрежно, что он делает так далеко от мест своего обитания.
– Весьма странно, – ответил Кларенс. – Вы, должно быть, достигли большого успеха на собрании своего легиона. Полагаю, что, когда я буду уходить, вы меня спросите, должен ли я идти?
– Ладно, мир! – рассмеялся я, подняв оба пальца, и добавил, что спросил просто из вежливости.
– Меня повысили в должности до мальчика на побегушках, – сказал Кларенс, впиваясь в гамбургер пальцами. Я искренне надеялся, он успел помыть руки перед тем, как выйти перекусить.
Я рассеянно кивнул и принялся за еду, которую преспокойно и закончил бы, если бы Кларенс не добавил:
– Этот ваш лейтенант мог бы воспользоваться почтой, как любой нормальный человек. Так нет же, ему, сукину сыну, надо, чтобы этот чертов ордер на эксгумацию ему принес на блюдечке курьер!
– Ордер на эксгумацию? – Я нахмурился. – Странно, что он мне об этом не сказал. Это, во всяком случае, судебный ордер? Почему ему потребовалось, чтобы ты его доставил?
– Ни малейшего понятия. – Кларенс чертыхнулся. – Я знаю только, что Сэнди Макалпин выпросил этот ордер сегодня утром и послал меня с ним к Брюстеру.
– Кого они на этот раз выкапывают?
– Откуда я знаю? Я не читаю чужую почту!
– Здесь дело нечисто, – сказал я, вставая. Кларенс окликнул меня:
– Эй, вы почти ничего не съели!
– Съешь сам, – бросил я. – Кое-кто из нас слишком торопится, и, кроме того, мне внезапно расхотелось есть!
Добравшись до кабинета Брюстера, я узнал, что он ушел.
Несколько минут потребовалось, чтобы подтвердились мои подозрения – Пит Кустис исчез вместе с ним.
Я позвонил в морг и спросил Макалпина. Мне сказали, что в первой половине дня его не будет. К этому времени у меня созрела идея о том, где я могу их всех найти.
Но я ошибался.
Приехав на кладбище Гленвуд, я целый час тщетно их искал. Затем я решил, что надо думать головой, и снова позвонил в морг. Дозвонившись до секретарши Макалпина, я, пытаясь говорить искренне, сказал:
– Я, должно быть, перепутал кладбища. Я должен был сегодня днем раскапывать вместе с Сэнди ту могилу, и я был уверен, что это на кладбище Гленвуд.
– Могилу? – она спросила озадаченно.
– Могилу, склеп, черт его знает, – холодно ответил я. – Сэм Брюстер съест меня за то, что я заблудился. Меня не было, когда приходил курьер, а наш дежурный не мог вспомнить, куда они поехали.
– А, это без проблем, – ответила девушка. – У меня есть копия судебного ордера. Сейчас посмотрю… Кладбище Саннивейл, фамильный склеп семьи Вагнер. Это прямо по дороге на юг от Гленвуда.
– Наверное, поэтому я и перепутал, – сказал я, почувствовав, что внезапно у меня стало сухо во рту.
Я поблагодарил ее, повесил трубку и буквально понесся к машине. Включив сирену и мигалку, не жалея покрышек, я летел к ближайшему кладбищу.
Проехав ворота кладбища, я отключил сирену. Но затормозил я только тогда, когда, проехав по дорожке, увидел машину «скорой помощи» из морга и полицейскую машину напротив склепа, построенного из коричневого мрамора в викторианском стиле, размером с прибрежный коттедж.
Они все еще пытались открыть тяжелые бронзовые двери, когда я вылез, подошел к ним и спросил Брюстера:
– Что такое, Сэм, что за чертовщина здесь происходит?
Брюстер и Кустис с несчастным видом переглянулись, а Макалпин и его ассистентка были просто озадачены. Затем Брюстер сказал:
– Послушай, Прайс, ты же с ней все-таки спал, как известно!
Я взглянул на готическую надпись «Вагнер» над дверью и прорычал:
– Теперь уже и Пат подозревают? Она не имеет никакого отношения к семье Вагнер, только по браку. И ее мужа вы здесь тоже не найдете. Он был кремирован!
– В этом все и дело, – успокоил меня Кустис. – Последним родственником Карла Вагнера была его тетя, и она умерла два года назад. Я ничего не смог обнаружить на кладбище Гленвуд. Но, зная, что ведьмы используют обычно то, что под рукой, я посмотрел здесь и сразу нашел, по-видимому, именно то, что надо.
– Не совсем уверен, что я вас понимаю. – Я сдвинул брови. – Вы думаете, Мама Палавер и ее сын могут быть здесь?
– Где-то же они должны быть, – сказал Кустис. – А этот склеп не открывали по меньшей мере два года – официально. Но, что более важно, его никто не будет открывать и в ближайшем будущем. Твоя девица, как вдова Карла Вагнера, является его официальной владелицей. Но ее семья живет далеко и…
– Вы совсем меня запутали, – сказал я. – Пат сейчас в Аллендорфе, если это вас интересует. Так зачем вся эта таинственность? Почему вы не хотели, чтобы я принимал в этом участие?
– Ну Сэм же сказал, что тебя это в определенном смысле эмоционально затрагивает.
– Имеется в виду, что я рассказал бы Пат?
– Эта мысль приходила нам в голову.
– Вы, значит, оба потеряли свои головы, по-видимому. Ваше представление и так видно всем вокруг.
Опять я заметил, как Брюстер бросил на Кустиса странный взгляд. Но Пит просто пожал плечами и пробормотал:
– Все в порядке, только один оборот остался. Все крепко взялись за свои животики?
– Открывай, – сказал Брюстер.
Кустис нажал на инструмент, всунутый в ржавый замок, и дернул за тяжелую бронзовую рукоятку. С протестующим визгом несмазанных петель дверь открылась наружу, и Кустис, прочистив горло, сказал:
– Добро пожаловать во Внутреннее Святилище.
Никто не засмеялся.
Несмотря на солнечный день, внутри было довольно темно. Кустис, доктор Макалпин и лейтенант догадались взять фонарики. Ассистентке, Барбаре, и мне пришлось обходиться без них.
– Это, должно быть, последнее официальное захоронение, – заметил Макалпин, осветив темный гроб из красного дерева, расположенный в нише около двери. Проводя лучом по шву под крышкой, он добавил:
– Свинцовая подложка не нарушена. Не думаю, что кто-то здесь выкидывал фокусы.
– А как насчет этого? – спросил Кустис. В свете фонаря он прочитал надпись на бронзовой пластине: – «Герман Манхайм Вагнер, 1867–1941». Дядя Герман умер уже давно, не так ли?
– Пломба сломана, – сказал Макалпин. – Посмотрим?
Пит начал взламывать крышку при помощи конфискованной фомки, которую он взял с собой из машины. Но Макалпин сказал:
– Только обзорную панель, сержант. Верхняя треть открывается отдельно, видите?
Кустис кивнул и, переводя фомку вдоль шва, пробормотал:
– Крышка перекошена. Болты тоже, по-видимому, не затянуты.
Затем он открыл секцию, прикрывающую голову и плечи того, кто был внутри, и пошутил:
– Ку-ку!
Рядом со мной Барбара прошептала:
– Я просто без ума от могильного юмора, а вы?
Я не ответил. Я подумал, что ей и Макалпину это должно быть привычно. Но сам я чувствовал, что у меня может начаться нервное хихиканье. Если вы собираетесь наложить в штаны, то остроумные замечания всегда это перебивают.
– И что мы имеем, Сэнди? – спросил Брюстер, когда Макалпин посветил в открытый гроб.
– Пару скелетов, – пробурчал Макалпин.
– Пару? – «поразился» Брюстер.
Судебный эксперт задумчиво втянул воздух и сказал:
– Да. Один из них разложился недавно, не без помощи пепсина. Другой высох, кроме тех мест, где его замочили. Если вас интересует мое мнение, то мы здесь имеем пресловутого Германа Вагнера и неизвестного чернокожего мужского пола.
– Предположим, что это Герман Вагнер и Лью Эванс, и все становится на свои места, – сказал Брюстер. Он кивнул Кустису: – Отличное начало, Пит.
Кустис заметил:
– Похоже, что здесь еще один гроб недавно передвигали. Видите пыль на камне?
Макалпин прочитал:
– «Хильдегарда Эрнестина Вагнер, 1894–1948». Похоже на то. Вряд ли бы им захотелось открывать более свежий гроб.
Макалпин стал сам открывать этот гроб, а Кустис прошел в глубь склепа, освещая фонариком пыльные вместилища давно уже мертвых родственников Пат по браку. Макалпин оказался более искусным, чем Кустис, в открывании гробовых крышек. Уже через несколько секунд он заглядывал внутрь:
– Ну, если, конечно, старая Хильдегарда не была сиамскими близнецами, то я бы сказал, что один из этих черепов когда-то принадлежал Маме Палавер.
Я заглянул через его плечо и увидел отвратительную картину. Два черепа лежали щека к щеке среди истлевших обрывков материи.
– Кто из них кто, доктор? – спросил я.
– Трудно сказать, – ответил Макалпин. – У Эванс были кавказские черты лица, а для нас они оставили только череп. Тот, что справа, кажется, немного посвежее. Но мы узнаем точно после некоторых химических тестов и проверки зубов.
Позади я услышал звук отдираемых досок, и Пит Кустис издал вздох ужаса:
– О Господи!
– Что там, Пит? – спросил я, шагнув к нему, в то время как он в свете фонаря смотрел в гроб, который только что открыл. Кустис резко повернулся, направил луч света вниз, на каменный пол, и стал просить:
– Не смотри, Прайс! Просто дай мне собраться с духом, и я объясню, но…
– Да что с тобой такое? – Я сдвинул брови и шагнул к нише, пытаясь заглянуть в гроб. Но было слишком темно.
– Дай фонарь, Пит, – сказал я.
– Сэм? – смущенно выдавил Пит.
– Это тот, о ком я и думал? – тихо спросил Брюстер.
Кустис просто кивнул. Затем, когда я снова потребовал свет, Брюстер сказал:
– Лучше покончить с этим сразу, Пит. – И Кустис просто отдал мне фонарь.
Я сказал:
– Что это за чертовщину вы тут несете? – и направил луч света в гроб.
Боюсь, что потом я завопил.
Патриция Вагнер смотрела на меня, и ее ослепительное обнаженное тело казалось непристойно чистым среди грязи и пыли пятидесятилетней давности. В ее сердце, наподобие осинового кола, была забита сломанная берцовая кость того, кому этот гроб принадлежал по праву!
– Теперь пришли в себя? – Голос ассистентки Макалпина, Барбары, доносился откуда-то из глубин космоса. Я еще раз чихнул в пропитанную нашатырным спиртом тряпку, которую она держала у моего носа, и пробормотал:
– Что случилось, я потерял сознание?
– Да, после того, как вас вырвало прямо на меня, – сказала девушка, поддерживая мою голову у себя на коленях.
Внезапно сознание полностью вернулось ко мне, и я сел, дико оглянулся вокруг и спросил:
– Куда поехали Кустис и лейтенант?
Они вынесли меня и положили на траву. Макалпин стоял, в то время как Барбара возилась со мной. Но остальные исчезли вместе со своей машиной.
– Они поехали арестовывать кого-то, – сказала Барбара. – Сказали, что вы можете присоединиться к ним в университете, если почувствуете такое желание.
– Кого же они там ловят? – Я моргнул, позволяя Макалпину поднять меня на ноги. Медэксперт пожал плечами и ответил:
– Они говорили что-то насчет колдуна. Но они так спешили…
Я не слышал остального. Если это «остальное» вообще было. Я бросился к машине, завел ее и, мчась через весь город к университету, нарушал все правила – как дорожного движения, так и здравого смысла.
Но обогнать их я все же не смог.
Издалека я услышал усиленный мегафоном голос. Подъехав к группе беспорядочно поставленных полицейских машин, блокирующих проезд, где жили преподаватели, я нажал на тормоза Выбравшись из машины, я схватил за шиворот проходившего мимо воспитателя и спросил, где все это происходит. Он махнул рукой вдоль улицы и сказал:
– Пригибайте голову, сержант. Они обложили какого-то психа в одном из домов. Он стреляет во все, что движется, и, по-видимому, у него мощная винтовка!
Я вытащил свой пистолет и, пригнувшись, побежал к высокой фигуре, стоявшей в отдалении, в которой я признал Пита Кустиса. Он с полудюжиной полицейских в форме держал на прицеле фасад дома дяди Дэя. Они прятались за машиной Брюстера, у которой было разбито лобовое стекло и одно из боковых.
Почти добежав до Пита, я увидел лейтенанта, лежащего на траве под прикрытием машины. Он опирался на локоть, но кровь, пробивающаяся сквозь брюки из-под жгута на его левом бедре, говорила о серьезном ранении. Они увидели меня одновременно, и Кустис крикнул:
– Держи голову ниже, Прайс, он стреляет из того окна на чердаке!
– Это же дом моего дяди! – ужаснулся я.
– Мы знаем, – сказал Кустис. – Именно он в нас и стреляет!
– Дядя Дэй? Я в это не верю!
– Тебе лучше в это поверить! – сказал Брюстер. – Он открыл стрельбу, как только мы подъехали. Он, должно быть, совсем свихнулся, когда увидел, как быстро мы сюда добрались. Но все равно он бы далеко не ушел!
– Он убил Патрицию Вагнер, – тихо сказал Кустис. – Если под конец она бы не стала играть Добрую Волшебницу Гленду, он бы убил и тебя тоже.
– Это самое дикое из того, что я вообще когда-либо слышал, – возразил я. – Дядя Дэй практически вырастил меня! Он самый лучший мой друг!
– О, может быть, ты ему и нравился, – сказал Кустис. – Но, понимаешь, он любил Патрицию Вагнер, а ты был на его пути, так что…
– Вы должны дать мне возможность с ним поговорить, – настаивал я, поворачиваясь к Сэму Брюстеру. – Если уж он кого-то и будет слушать, то это меня.
– Ты только шагни туда, и он снесет тебе башку, чертов дурак! – бросил Брюстер. – Ты что, не понимаешь, что с самого начала они собирались убить тебя, черт бы тебя побрал!
Я все еще пытался найти ответ на эту, по существу, бессмысленную реплику, когда к нам присоединился человек с золотым значком, в форме капитана полиции. Он представился начальником Девятого округа и, казалось, был несколько ошарашен тем фактом, что мы охотимся на его территории без лицензии на отстрел. Брюстер начал объяснять, но капитан его перебил:
