Текст книги "История про доброго слона"

Автор книги: Лорен Сент-Джон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

• 4 •

Три часа спустя Гвин Томас вернулась из соседнего городка (который назывался Грозовой Перекресток) с двумя сообщениями: хорошим и плохим.

– Сначала расскажи хорошее, – попросила Мартина, войдя вместе с Беном в рабочую комнату бабушки. – Садись, Бен, – пригласила она друга и сама уселась на крышку ящика с деловыми бумагами.

Миссис Томас помахала перед ребятами каким-то документом.

– Здесь написано, – сказала она, – и я хочу этому верить, что означенный мистер Джеймс и его команда не имеют права начинать любые работы, пока мы не покинем Савубону.

– А когда… – дрожащим голосом спросила Мартина, – когда мы должны ее покинуть?

– Официально, – твердо сказала бабушка, – мы должны убраться отсюда в канун Рождества.

– А тогда, – чуть не плача проговорила Мартина, – какое же у тебя плохое известие? Что может быть хуже?

– Хуже, друзья мои, то, что всем этим людям – инженерам, архитекторам, разным экспертам – разрешается все это время приходить сюда, когда им будет угодно, и составлять свои планы, проекты, схемы и все прочее.

– Просто жуткая жуть! – воскликнула Мартина.

Она никогда раньше не употребляла этих слов, но они как-то сами выскочили изо рта, когда она представила, как этот противный мистер Джеймс начнет всюду совать нос, подходить к клеткам с животными, дразнить их, чего доброго, или что-нибудь еще хуже… А если он увидит белого жирафа, то сразу же подумает о том, за сколько его можно продать, и, кто знает, быть может, найдет в этом сторонников…

Всего этого она вслух не произнесла, но решительно добавила:

– Если мистер Джеймс дотронется хотя бы кончиком пальца до Джемми, я просто не знаю, что сделаю! Для начала проколю все четыре шины у его джипа!

– Мартина! – возмущенно прикрикнула бабушка. – Ты рассуждаешь, как настоящий гангстер! Понимаю твои чувства, но, в любом случае, нужно думать, что говоришь.

Она встала со стула, подошла к окну. Потом снова повернулась к ребятам и негромко произнесла:

– А как думаете, что должна испытывать я? Савубона была для меня родным домом на протяжении больше половины всей моей жизни. И домом для твоей мамы, Мартина, а теперь и твоим. О таком деле, о таком заповеднике мечтал твой дед Генри еще до того, как мы встретились с ним, а потом его создание стало нашей общей мечтой. – Она помолчала. – А сейчас я своими глазами вижу, глядя в эти бумажки, что человек, которого я любила, предал меня, отнял нашу общую мечту и отдал ее какому-то Ройбену Джеймсу.

Она приблизилась к столу, где лежали документы, схватила один из них.

– Вот! Здесь все это написано! Но знаете что? Я не верю, не хочу верить этому! Твой дед, Мартина, не мог так поступить! Он был умный, благородный человек. И не стал бы ни в коем случае рисковать нашим сокровищем – Савубоной!

– Конечно, бабушка, – поддержала Мартина, а Бен яростно закивал головой.

Опустив глаза, миссис Томас пробормотала:

– Но если он так поступил… написал такое в новом завещании, значит… значит, что-то очень серьезное побудило его сделать это… Или… или все это какие-то грязные игры Ройбена Джеймса!

Ответом ей было всеобщее молчание, и она опять тихо заговорила:

– Все это уже не так важно сейчас. Какие бы ни были причины, я остаюсь без своего дома и без цели в жизни. И это больно… Очень больно. Если не случится чуда, Мартина, то через две недели мы с тобой должны будем взять нашего кота под мышку, упаковать пожитки и отправиться на съемную квартиру.

Мартина сперва подумала, что если так, то сначала следует уложить вещи, а уж потом брать кота, но она тут же осудила себя за дурацкие мысли и с жалостью попыталась представить, как сможет бабушка, которая так любит природу, жить на улице, где кругом кирпич, асфальт, машины, автобусы… А сама она, Мартина, сможет? Наверное, ей будет все же легче, чем бабушке: ведь та полжизни прожила среди настоящей природы, а Мартина всего одну десятую… вернее, одну одиннадцатую своей жизни. Если она правильно считает: у нее с математикой не слишком хорошо…

Бабушка уже взяла себя в руки и заговорила окрепшим голосом.

– Но мы не должны сдаваться! Что-то ведь можно сделать, уверена. Надо хорошо подготовиться к суду, если он будет.

– Надо сказать судьям или кому-то еще, – проговорила Мартина, – чтобы обязательно позаботились о животных. Они же, наверное, даже не знают, что мы держим больных и одиноких зверей, которым некуда идти, их даже не примут сородичи.

Миссис Томас поморщилась.

– Об этом и говорить нечего, милая. Да суды и не занимаются такими делами. Нам надо просто выиграть судебный процесс, если он состоится, и тогда все будет в порядке. Но вот это самое трудное и, я бы сказала, почти невозможное. Я надеялась… подозревала, что подпись дедушки Генри на новом завещании, возможно, поддельная. Но мой адвокат уже проверил ее у судебного эксперта, и она оказалась подлинной.

– Ой, что же тогда?.. – воскликнула Мартина.

В дверь постучали. Это был Тендаи. Миссис Томас впустила его и потом ответила на восклицание Мартины:

– Вот то-то и оно. И я тоже не знаю, что делать, а только надеюсь.

Мартина поглядела на Бена. Тот давно молчал, а ведь он умел, она уже знала, находить выход из самых трудных положений. Что он скажет на этот раз?

И Бен сказал:

– А что если есть еще одно завещание? Третье по счету. Самое позднее? Которое мистер Джеймс нашел и скрывает? И в этом, в третьем, Савубона опять остается вам, миссис Томас?

Она не рассердилась на внезапное вмешательство Бена, чего от нее ожидала Мартина, а задумчиво кивнула.

– Я думала об этом. Но если оно существует, почему Генри ничего не говорил мне об этом?.. Впрочем, и о втором завещании он тоже ни слова не сказал, – ответила она сама себе. – И в его бумагах я его не нашла.

Наступило молчание. Все понимали, что, если мистер Томас молчал об одном завещании, то, скорее всего, поступил так же и в отношении другого. Которое, впрочем, возможно, и написано-то им не было. Или тоже находится в руках у Джеймса.

Мартина не знала, что и подумать о деде, кого никогда не видела. Знала только, что он был хорошим хозяином заповедника, любил животных, и служащие сохранили о нем добрую память. И еще знала, что он погиб два года назад в схватке с бандитами-браконьерами, когда пытался спасти от них двух жирафов, родителей белого Джемми, ее любимца. Дедушку Генри застрелили, и бабушка Гвин осталась вдовой после сорокадвухлетней совместной с ним жизни.

Мартина повторила то, что услышала только что от бабушки:

– Все равно, мы не должны сдаваться. Надо с ним воевать, с этим Джеймсом!

– Согласна с тобой, – сказала миссис Томас. – Но как?

– Вы разрешите мне сообщить о том, что произошло, всем служащим заповедника? – спросил Тендаи.

– Да, спасибо. У меня язык не поворачивается говорить такие вещи. Подумать только: закрыть заповедник! Лишить животных помощи, перестать выращивать молодняк… Заботиться о них… лечить…

– Миссис Томас, – прервал ее Бен: ему показалось, она вот-вот заплачет, – а вы не помните: до того, как хозяин погиб, в последние дни перед этим, не случилось чего?.. Не был он… как это говорится?., подавлен, обеспокоен?

– Совсем наоборот, мальчик. Мистер Томас выглядел таким счастливым, каким давно его не видела. У него были новые планы в отношении заповедника. А за несколько недель до своей кончины он внезапно отправился в Англию. Сказал, что на какую-то важную деловую встречу.

Она громко хлопнула ладонью по крышке письменного стола.

– Эта поездка! Быть может, что-то произошло, когда он был в Англии? Или по пути туда? Помню, он хотел повидаться с твоими родителями, Мартина, но какие дела у него там были, не помню. Я ведь целиком ему доверяла.

– А когда точно он поехал? – спросила Мартина. – Может, тогда и написал второе завещание?

– Его поездка была зимой. Нашей зимой – значит, у вас лето. Впрочем, это можно уточнить по его паспорту. Думаю, он где-то в ящиках стола. Сейчас посмотрим…

Она выдвинула один из правых ящиков, достала оттуда папку. Но паспорта в ней не было. Задвигая ящик обратно, миссис Томас ощутила какое-то сопротивление: что-то мешало ему плотно закрыться. Это ее рассердило, она попробовала снова, потом опять выдвинула ящик, провела рукой по днищу.

– Тут что-то прилипло!

Это оказался голубой, порядочно смятый конверт, на котором было написано одно слово: «Гвин».

Мартина ощутила жуткое любопытство и уже собралась попросить бабушку не утаивать, а прочитать вслух, что там написано, когда та схватила разрезной нож и вскрыла конверт.

Пробежав глазами вложенную записку, она сразу же огласила ее для всех:

Гвин, дорогая!

Надеюсь, тебе никогда не придется воспользоваться этим ключом. Однако, если придется, это будет означать, что я приблизился к раскрытию правды. Знаю, ты всегда считала меня смелым, но сейчас я не чувствую себя таким, и, полагаю, ты простишь меня за это.

Всегда люблю тебя.

Генри.

В течение нескольких долгих минут все молчали. Никто не знал, что сказать. Казалось, Генри Томас только что говорил с ними из своей могилы.

Мартина заговорила первой.

– Что это за ключ, бабушка? – спросила она.

Миссис Томас достала ключ из конверта, повертела в руках, посмотрела на привязанную к нему картонку.

– Похоже, от денежного ящика в банке.

– В банке? – переспросила Мартина.

– Да, в банке, где хранятся денежные вклады. Он находится в Англии.

– В Англии?

Миссис Томас вместо ответа удивленно пожала плечами.

– Не понимаю, что это может значить. И что я должна ему простить?

– Может быть… – несмело предположил Бен, – может быть, вы были правы, когда сказали, что на пути в Англию, или потом, что-то произошло?

– Не обязательно, – прибавила Мартина. – Возможно и до этого. Я вот что думаю: бабушке нужно поехать в Англию и открыть этот ящик, который в банке. Вдруг в нем лежит ответ.

Миссис Томас встретила предложение без энтузиазма.

– Я не могу лететь через всю планету неизвестно для чего, – возразила она, – и оставлять вас тут одних. Особенно когда по Савубоне будут шнырять чужаки. Кто знает, что они понаделают, если дать им волю. Боюсь, Тендаи с ними один не справится.

– За Мартиной я присмотрю, – сказал Бен. – Вы не беспокойтесь, миссис Томас.

Она нашла в себе силы улыбнуться.

– В этом я не сомневаюсь, Бен. А кто присмотрит за тобой?

– Я знаю, кто, – сказала Мартина. – Мы попросим тетушку Грейс побыть с нами одну или две недели. Она и Ройбена Джеймса утихомирить сможет: только взглянет на него, и тот сразу смажет пятки!

– Тетушка Грейс уехала к своим родственникам в Квазула-Наталь, – напомнила бабушка. – Так что пяткам мистера Джеймса ничего не грозит.

– Она возвращается послезавтра, – вмешался Тендаи: видимо, он тоже считал разумными предложения Мартины.

Однако уговорить миссис Томас было не так легко.

– Сами подумайте, – сказала она. – Я потрачу время и уйму денег в поисках неизвестно чего, и в конце концов окажется, что вся вина моего бедного Генри заключалась в том, что он одолжил деньги у мистера Джеймса, да еще с этим нелепым обязательством. А ведь все это нам и так уже теперь известно.

Но и Мартина не успокаивалась.

– По крайней мере, бабушка, – жалобно сказала она, – если съездишь, ты будешь знать, что там никаких секретов нет и ты сделала все, что могла, чтобы спасти Савубону.

Произнося эти слова, она уже начинала чувствовать бесполезность всех планов и действий, и ее охватывало отчаяние. Поэтому она закончила разговор так:

– Не слушай меня, бабушка. Я, наверное, говорю чепуху, и тебе не надо никуда ехать. Это очень далеко, и нам без тебя будет плохо.

Но ответ миссис Томас удивил всех присутствующих:

– Совсем нет, девочка. То, что ты говорила перед этим, было совершенно правильно. Я должна отправиться в Англию, иначе остаток жизни буду корить себя, что не сделала этого… А вдруг я найду там способ, как спасти Савубону?

• 5 •

Наутро после того, как Гвин Томас улетела в Англию, самый старый служащий заповедника, Сэмпсон, в чьи обязанности входило смотреть, не понадобится ли срочная помощь кому-либо из животных, сообщил в шесть утра по радиотелефону, что обнаружил буйвола, больного какой-то болезнью. Возможно, отравление. Без помощи он может умереть.

Мартина услышала переговоры Тендаи по телефону и вышла на кухню, узнать, в чем дело. Бен уже сидел там за утренним чаем с рыбными гренками. Он тоже был ранней пташкой, чего нельзя сказать о Мартине: рано вставать было для нее мукой.

– У северной границы заповедника, – объяснил он Мартине, – лежит больной буйвол. Поедешь с нами?

Сообщение о заболевшем животном моментально вывело ее из сонливого состояния и придало сил. Чтобы еще больше укрепить их и не терять времени, она сделала несколько глотков из кружки Бена, схватила с его тарелки последний гренок – и была готова. Осталось только натянуть свитер и джинсы.

Когда она выбежала из дома, опасаясь, что Тендаи и Бен уедут без нее, оба стояли у открытого капота старой автомашины и толковали о карбюраторе, свечах и подаче горючего. Даже спорили немного.

– С этой старушкой, – горячо говорил Тендаи, – я знаком уже лет двадцать, с тех пор, как пришел сюда работать. Конечно, временами она требует ухода и ремонта, но в перерывах работает как штык, и на нее можно положиться. Да еще вчера вечером она была на ходу. Не знаю, что с ней сегодня приключилось…

Они проверяли аккумулятор, когда на стоянку с шумом ворвался новенький золотистый лендровер с открытым верхом.

– Тебя тут не хватало, – проворчал Бен.

Из лендровера вышел с иголочки одетый Ройбен Джеймс, в белоснежной рубашке и защитного цвета брюках. Его бритая голова ослепительно сверкала в лучах утреннего солнца, и весь он выглядел вполне довольным и собой, и жизнью.

– Неприятности в раю? – зычно крикнул он, протягивая Тендаи руку. – Привет, я Ройбен Джеймс, а вы, наверное, тот знаменитый смотритель, о котором все говорят? Пару лет назад я уже слышал о вас от Генри Томаса. Он считал вас лучшим следопытом в Африке.

Не дожидаясь ответа, Джеймс с улыбкой повернулся к Мартине.

– Ну, вот мы опять встретились.

Мартине хотелось чем-то стереть с его лица самодовольную улыбку.

– Да, к несчастью, – не слишком вежливо сказала она.

Он рассмеялся.

– К несчастью, говоришь? Да ладно тебе, уверен, мы еще станем добрыми друзьями.

Тендаи чувствовал себя неуютно – как от развязного благодушия Джеймса, так и от грубости Мартины, и постарался загладить неловкость.

– Да, сэр, – вежливо сказал он, – вы правы, я смотритель заповедника. И наша машина не заводится, а гараж начинает работать только с восьми. Все бы ничего, но мы получили сообщение, что надо срочно помочь больному буйволу.

– Больному буйволу? – шутливо всплеснул руками Джеймс. – Какое несчастье! Возьмите мою тачку!

Все уставились на него. Мартина тщилась понять: что он задумал? Какую уловку?

Не сразу Тендаи ответил:

– Большое спасибо за ваше любезное предложение, мистер Джеймс. Но у меня много друзей: я позвоню, и кто-то из них поможет.

Однако тот и слышать не хотел об этом.

– Зачем кого-то беспокоить? – воскликнул он. – Я настаиваю. Это доставит мне радость. Мой водитель с удовольствием отвезет вас куда нужно… Люк, посади этих приятных людей и езжай с ними на помощь к бедному больному животному. Время у тебя не ограничено… Прошу вас, друзья!

Он кивнул в сторону автомобиля и добавил:

– А я тем временем велю одному из моих механиков заняться вашей машиной.

Прежде чем они смогли оказать сопротивление, он уже запихнул их в новенький, пахнущий кожей салон джипа и осторожно закрыл за ними дверцы, словно был не хозяин этого красавца, а всего-навсего водитель. А когда тронулись с места и Мартина, сидевшая вместе с Беном на заднем сиденье, обернулась, она увидела, как мистер Джеймс дружелюбно машет им рукой, как обычно делала бабушка.

Выходит, он победил, подумалось Мартине. Во всяком случае, махал он им с видом полного хозяина этих мест, законного владельца Савубоны. А значит, и белого жирафа Джемми, кого так любила Мартина.

* * *

Лишь только здания заповедника исчезли из поля зрения, приветливая улыбка сползла с лица водителя, и за весь остаток пути он не проронил ни единого слова. Даже когда Тендаи задал ему какой-то вопрос по поводу новенького лендровера, он сделал вид, что ничего не понял.

Они пронеслись по равнине, поросшей ярко-зеленой травой, мимо озера, рядом с глубокими рвами и были уже недалеко от холма, в окрестностях которого скрылось тайное убежище белого жирафа и где Мартина год назад впервые обнаружила его. Убежище это представляло собой нечто вроде пещеры у самого подножья холма. Вход в нее был надежно укрыт огромным скрученным стволом растущего дерева и кустами, а каменные стены испещрены внутри рисунками, выцарапанными жившими здесь в незапамятные времена предками нынешних бушменов. Об этом тайнике, помимо белого жирафа и Мартины, знала только тетушка Грейс, которая вообще все знала.

Она и поведала то, во что Мартина никак не могла поверить: будто бы в некоторых из этих наскальных рисунков рассказывается об одной девочке, похожей на Мартину… Да, да, в самом деле… Почему? Как? – спрашивала Мартина. И что же там про эту девочку говорится? Хорошее или плохое? Сама Мартина, сколько ни смотрит, ничего понять не может. Это какие-то предсказания или что-то еще?..

Однако на все вопросы тетушка Грейс лишь покачивала головой и твердила одно:

– Только время и жизненный опыт откроют тебе глаза, и тогда ты сможешь понять их. Потому что они говорят про тебя…

Мартина возражала на это чуть ли не со слезами на глазах и продолжала спрашивать: как же так, она совсем не знает, что ее ждет, и, значит, не может уберечься от чего-то плохого – это ведь нечестно так поступать с ней со стороны рисунков… А тетушка Грейс терпеливо отвечала, что в этом вся суть и есть: если бы люди легко разгадывали, о чем рисунки толкуют, то, чего доброго, совсем перестали бы учиться жизни, которая нередко бывает трудной и опасной и требует от человека умения, сил и житейской искушенности.

Мартина не до конца понимала ее, но все-таки по большей части соглашалась, потому что видела: тетушка Грейс хороший, умный человек, хотя в школе не училась. Однако девочка была категорически против того, чтобы в это познание жизни и в посланные судьбой испытания включались такие вещи, как потеря Савубоны, а значит, всех животных и, в том числе, жирафа Джемми. Чему это может научить? Что не все люди порядочные и честные, а бывают такие, как мистер Ройбен Джеймс? Она и без всяких рисунков это знает…

Они проезжали уже мимо скрытого входа в пещеру, и Мартина подумала, что надо сюда обязательно забраться как можно скорее: вдруг какой-нибудь из рисунков расскажет ей что-нибудь о мистере Джеймсе и о том, сумеет ли тот отобрать у них Савубону? Через месяц с лишним ей уже исполнится целых двенадцать лет, – неужели в таком зрелом возрасте она не сумеет, наконец, разобраться в каких-то изображениях на камне?

Из-за кустов появился старый Сэмпсон. Молчаливый водитель притормозил машину.

– Остановитесь, пожалуйста, вот здесь, Люк, – сказал ему Тендаи, и тот, что-то буркнув, исполнил просьбу, после чего Тендаи так же вежливо предупредил: – Вам лучше оставаться в машине. Здесь кругом дикие звери: не дай Бог, с вами что-то случится.

Но Люк, не обратив никакого внимания на предупреждение, вылез из кабины и, облокотившись о капот, закурил. Тендаи выразительно взглянул на Мартину, пожал плечами и тоже вышел; в руках у него была сумка с вещами, необходимыми ветеринару: ведь главный смотритель умел не только различать следы, но и лечить животных. Поговорив с Сэмпсоном на языке зулу, он обратился к Мартине и Бену с тем же предупреждением об опасности.

– Мы знаем, – успокоила его Мартина.

Да, она уже знала, что эта разновидность буйволов входит в состав самой опасной пятерки южноафриканских млекопитающих, куда относятся также львы, леопарды, слоны и носороги. Знала Мартина, и что некоторые легкомысленные туристы, обманутые мирным домашним видом красивых «бычков» с изогнутыми рогами, пренебрегали предупреждениями об опасности и бывали жестоко наказаны за это.

Пострадавший буйвол, к которому направился Тендаи, угрозы, пожалуй, не представлял. Это был молодой бычок, вступивший, видимо, в схватку с более сильным сородичем, который победил и поверг его на землю. Он лежал на боку, в глазах еще не остыл страх от происшедшего, они были воспалены. При виде людей, наклонившихся над ним, он издал шумный вздох, похожий на предсмертный стон. Таким, во всяком случае, он показался Мартине, и ее глаза наполнились слезами.

– Скорей, Тендаи, – попросила она, – сделайте что-нибудь для него.

Но Тендаи и Сэмпсону было сейчас не до буйвола: им пришлось вступить в «схватку» с шофером – правда, в словесную: тот продолжал курить и никак не хотел затушить сигарету. В конце концов он раздраженно бросил окурок на землю – и тотчас же вспыхнуло пламя: это был участок земли с высохшей травой, и огонь радостно побежал дальше, в сторону кустов и сверкавшего на солнце автомобиля.

С удивительной для его возраста сноровкой Сэмпсон скинул рубашку и набросил на горящую траву, а Тендаи побежал к машине за водой – хотя бы из термоса, крича шоферу что-то не слишком любезное.

Мартина и Бен, убедившись, что огонь, слава Богу, уже затухает, опять склонились над молодым буйволом. Мартина оттянула ему губу и увидела, что десны стали почти совсем белыми: это, насколько она знала, говорило о приближении смерти. Знал об этом и Бен.

– Мартина! – сказал он. – Помоги ему. Ты ведь тоже умеешь! Сейчас я принесу все, что надо.

Он уже знал, что Мартина действительно обладала какой-то удивительной способностью лечить животных. И не просто знал, а был тому свидетелем, и потому собрался бежать за аптечкой, что была у Тендаи, который продолжал еще тушить остатки огня, но Мартина остановила его.

– Подожди, Бен, мне нужно… Сначала нагнись сюда и положи руку ему на сердце.

– Кому? – не сразу понял тот.

– Больному. Успокой его. А я…

Она порылась в сумке, что висела на плече, вынула небольшую бутылку, открутила крышку, и оттуда вырвался с легким шипением и брызгами какой-то малоприятный запах. Бен даже закашлялся, но руки от тела буйвола не отнял.

– Что это за штука? – спросил он, потирая нос. – Нашего пациента ведь лечить надо, а не травить газом.

Мартина не обратила внимания на неуместную шутку, ей было не до того. Она поднесла бутылку ко рту буйвола, снова оттянула ему нижнюю губу, залила туда немного зеленоватой жидкости. Бычок вздрогнул, чихнул, зашевелился. Мартина осторожно положила руку ему на голову, потом так же ласково притронулась к влажному носу, к острым рогам, к шее. Животное успокоенно прикрыло воспаленные глаза, затихло.

Прошло некоторое время. Мартине трудно было бы сказать, сколько минут или, быть может, часов прошло. Она чувствовала, как руки у нее нагрелись – стали такими горячими, что она не удивилась, если бы от них пошел пар. Ей казалось, она слышит голоса – какие-то странные голоса на незнакомом древнем языке… Слышала гул барабанов – они бились в ее сердце… Видела жирафов – целое стадо жирафов… А еще людей в набедренных повязках, с копьями в руках. И…

– Мартина, осторожно!

Это кричал Тендаи… Что случилось?.. Он уже бежал к ним с ружьем в руке.

Мартина смотрела на него с удивлением – у нее было ощущение, что только что она видела сон, а Тендаи зачем-то разбудил ее. И ружье… При чем тут ружье?..

Но еще большее удивление вызвало у нее, что больной буйвол уже стоит на ногах, наклонив голову с грозными, несущими смерть рогами, а Бен, готовый защитить ее от опасности, находится между ней и животным.

К счастью, для спасения Мартины не потребовалось ни выстрела из ружья Тендаи, ни смелости Бена. Буйвол несколько раз тряхнул могучей головой, засопел и, резко повернувшись, скрылся в кустах.

Тендаи подбежал к ребятам.

– Я говорил, с буйволами нужна осторожность. Они умные и хитрые. И предсказать, как себя поведут, очень трудно. Этот даже бывалого Сэмпсона обманул: притворился больным, чуть не умирающим, а на самом деле жив-живехонек. Обманщик!

– Он не обманщик, – заступилась за буйвола Мартина. – Просто кто-то его здорово напугал, а может, стукнул, и у него получился… как это называется?., нервный срыв. А нам с Беном ничего не угрожало.

Однако, судя по выражению их лиц, у Тендаи и у Бена было на этот счет другое мнение. И если Мартине хотелось, быть может, продолжить спор, то он не получился, поскольку Тендаи увидел, что упрямый шофер решил прогуляться и отошел на порядочное расстояние от машины.

– Люк! – с раздражением окликнул он его. – Я же говорил вам, что не надо выходить из машины. Особенно если не привыкли к нашим местам.

– Я не собираюсь выполнять твои приказания! – огрызнулся тот. – Мне хватает моего собственного босса.

– Это не приказание, – сдержанно ответил Тендаи, – это для вашей безопасности. Хотя, – добавил он, – я начинаю думать, что не вас надо защищать от зверей, а их от таких, как вы. Вы уже чуть было не устроили пожар в саванне!

Люк не ответил. Он смотрел куда-то через плечо Тендаи, и на его лице появилось выражение ужаса. Потом он прохрипел:

– Это… это слон!.. Бешеный слон!

– Это был не слон, а буйвол, – сказал Тендаи. – И не бешеный, а просто приболел немного.

– Тендаи, – проговорил Бен сдавленным голосом, – на этот раз шофер прав. Обернись быстрей!

В тени от деревьев и высокого кустарника огромная, как баобаб, стояла слониха, угрожающе хлопая ушами. Потом она затрубила так, что показалось, будто на них рухнуло небо. Этим она давала знать, что готова к бою.

Люк вырвал ружье из рук Тендаи.

– Я пристрелю ее! – дрожащим голосом крикнул он.

– Ты сам бешеный! – заорал на него Тендаи, не в силах сдержаться и пытаясь вернуть оружие. – Хочешь, чтобы мы все тут погибли? Эти пули не для слонов. Они им как укус пчелы: только разозлят.

Люк не слушал его: он не хотел отдавать ружье и все время пытался выстрелить.

Тендаи с силой выкрутил ему руку, вызвав громкую ругань, ружье упало на землю.

– Забудь о нем, глупец! – крикнул Тендаи. – Ты не понимаешь, что делаешь! Рискуешь своей жизнью, и нашей – тоже! – Он поднял оружие с земли и быстро проговорил: – Все слушайте меня! Очень медленно и спокойно двигайтесь к автомашине. Если слониха будет атаковать – бегите, но не по прямой, а петляйте – это ее собьет с толка. Поняли?.. Вперед!

Не прошли они и нескольких шагов, как Люк сорвался с места и во всю мочь кинулся к лендроверу. Мартина до этой поры мало сталкивалась со слонами: видела их только у водопоя или шествующих по саванне медленной походкой, слегка раскачиваясь. И никогда не думала, что эти животные могут так быстро бегать и настолько опасны. Сейчас она воочию убедилась, что слониха повела себя в точности, как предсказывал Тендаи: стремительно выскочила из кустов и бросилась вдогонку за Люком – будто скаковая лошадь на поле ипподрома! Почти сразу она догнала его, до машины он добежать не успел. Забыл и о том, что бежать следовало зигзагом…

Наблюдавшие эту картину с ужасом следили за происходящим: еще несколько мгновений, и шофер будет сбит на землю и растоптан, а потом…

– Снимай куртку, Люк! – закричал Тендаи. – Куртку на землю! Быстро! Ну!..

Как ни странно, в этот раз тот выполнил распоряжение, и его оранжевая куртка моментально оказалась на земле. Там же вот-вот мог оказаться и Люк – превратившись в кровавое месиво.

Этого, к счастью, не случилось. Слониха вдруг остановилась, словно в удивлении. Ее огромная голова с маленькими глазками поворачивалась от своей жертвы к странному оранжевому пятну на земле. Что предпочесть для атаки?..

Она отдала предпочтение куртке и принялась топтать ее, трясти, рвать бивнями – словно давала выход своей ярости, своей обиде на кого-то или страху перед непонятными ей людьми. И времени у этих людей оказалось, к счастью, достаточно для того, чтобы очутиться в машине и плотно захлопнуть дверцы.

Люк трясся и всхлипывал, за руль переместился Сэмпсон. Он осторожно повел машину, постепенно набирая скорость.

Слониха продолжала топтать ни в чем не повинную куртку, время от времени издавая трубные звуки, которые еще долго были слышны над саванной.