Текст книги "История про доброго слона"

Автор книги: Лорен Сент-Джон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

• 23 •

Они стали подниматься по склону, довольно крутому, так что приходилось становиться почти на четвереньки и даже ползти на животе. Измазанные, как шахтеры в угольных шахтах, они наконец достигли вершины. И что же увидели?

По другую сторону холма раскинулась самая настоящая Лунная долина, названная так, наверное, потому, что напоминала поверхность Луны. Хотя кто мог ее разглядеть в те давние времена? Сейчас эта поверхность представляла собой огороженную высоким забором огромную строительную площадку, на которой под ярким светом прожекторов глазам ребят предстало удивительное, сказочное зрелище.

Они уже знали от гида Эдисона, что Ройбен Джеймс продолжает строить свои отели для обслуживания туристов со всего света, и нисколько не удивились бы, увидев перед собой строительные леса, горы кирпичей или бревен, подъемные краны, бетономешалки. Даже десятки современных рабов, обманом привезенных сюда и находящихся под наблюдением свирепых охранников, не удивили бы их так, как то, что они увидели – сначала в смутном предрассветном мареве, а потом намного отчетливей, когда Бен достал из сумки небольшой бинокль.

Перед их глазами было явленное чудо! Уголок земного рая! Изумительное здание отеля из дерева и стекла, окруженное высоченными деревьями. Фонтан – в чаше из голубого мрамора. Клумбы с яркими африканскими цветами. Дощатые дорожки для пешей ходьбы. Загон, в котором расхаживали окапи [20]20
  Окапи – парнокопытное семейства жирафов. Высота в холке 1,2 м. Для сравнения: у жирафа высота в холке 3,7 м.


[Закрыть]– жирафоподобные грациозные животные с полосатыми, как у зебры, задними ногами.

Ребята ошеломленно молчали, потом Бен сказал:

– Блеск!

И Мартина повторила:

– Блеск!

* * *

Когда они немного пришли в себя от увиденного, Мартина спросила:

– Ты читал такую книжку – «Страшная история доктора Джекила и мистера Хайда»? Нет? Ее Стивенсон [21]21
  Роберт Стивенсон – английский писатель, жил в конце XIX века. Мастер приключенческого романа («Остров сокровищ», «Катриона», «Черная стрела»…).


[Закрыть]написал. Тот, который «Остров сокровищ». Так вот, наш Ройбен напоминает мне этого Джекила: тоже в двух лицах. Только я решу, что он плохой – совсем как мистер Хайд, а он, глядишь, в хорошего превращается – в доктора Джекила.

– Чем он плохой, мы знаем, – сказал Бен, – а что ты в нем вдруг нашла хорошего?

– Ну как же! Если вспомнить… Свой новенький лендровер нам дал, чтобы мы съездили к больному буйволу. А еще…

Она запнулась.

– Что еще? – спросил Бен.

– А еще… какие туристические базы строит! Я таких не видела никогда!

– Много ты их видела!.. Я не пойму другого: если у него такой шикарный бизнес, такие отели, на кой ему сдалась какая-то Савубона? Зачем он ради нее идет на подлог, а может на что похуже?

– Я тоже не понимаю, Бен. Похоже, мы занялись делом, которое нам не решить.

– Похоже, – согласился он. – Но раз уж добрались сюда, в Лунную долину, предлагаю спуститься и все осмотреть. Вдруг что-то еще откроется?

– Как мы туда попадем? Забор высокий, у ворот наверняка стража.

– Подойдем поближе к воротам – куда машины с грузом должны подъезжать. Может, спрячемся в одну из них – в кинофильмах всегда так делают…

И Бен, и Мартина понимали, что они не в киносериале, но их тянуло попробовать и проникнуть за ограду. Уж такие любители приключений!

Они пробежали вдоль стены до главных ворот, рядом с которыми стояла невзрачная сторожка, обложенная старыми автомобильными покрышками. В ней вроде бы никого не было. Это их удивило. Некоторое время они переждали, но никакого движения там не происходило, и тогда решились подойти ближе, а затем и открыть дверь в сторожку. Комната с бетонированным полом была пуста, у одной из стен стоял стол с единственным стулом, на другой стене висел в рамке плакат, изображающий разъяренного слона. На столе рядом с захватанным грязными руками телефоном лежал блокнот, на нем ручка. Объявление рядом с телефоном гласило: «На стройплощадку звонить по номеру 9». Все как в какой-нибудь захудалой конторе.

– Позвоним? – шепотом предложила Мартина.

– И что скажем? «Здравствуйте, мы здесь»?

Бен почесал в затылке.

– Боюсь, если позвоню и скажу, что приехал с грузом и прошу открыть ворота, меня не примут за водителя грузовика. А ты как думаешь?

Мартина думала так же и потому заговорила о другом.

– Зачем они поместили в рамку этот противный плакат со злым слоном? – задала она вопрос и поддела рамку рукой.

Рамка сдвинулась, под ней была какая-то рукоятка зеленого цвета.

– Смотри, Бен! Что это может быть?

Он внимательно осмотрел рукоятку.

– Интересно. Смазана маслом, видишь? Значит, ею пользуются. Наверное, она открывает ворота – что же еще? Попробуем?

Прежде чем Мартина смогла остановить его, он дернул зеленый рычаг.

– Нет! – крикнула Мартина, но было поздно. Под его ногами открылся люк, и Бен провалился в него. Мартина успела мельком увидеть его испуганное лицо, услышала урчание механизма – и дверца люка закрылась. Все было как прежде, только Бена рядом с ней не стало.

До этого дважды в жизни Мартине пришлось пережить чувство подлинного ужаса – когда, казалось, все в ней заледенело и она сама превратилась в глыбу льда. Первый раз это было в Англии, в ночь того страшного пожара, а второй раз – год назад, когда во время очередного приключения она упала с борта корабля в кишащий акулами океан. Сейчас она испытала почти то же в третий раз.

Нет, этого не должно случиться! Она не может так просто лишиться своего лучшего друга и остаться совершенно одна – в чужой стране, в неизвестном месте… Нет! И кроме того, она обязана узнать, что с ним случилось, куда он провалился, жив ли он?..

Но что же делать? Можно, конечно, немедленно бежать обратно, к тому кафе, где они еще недавно сидели с Беном, подождать, пока откроется, и попросить вызвать помощь. Но что она расскажет, да и поверят ли ей? Скорей всего, сочтут за полусумасшедшую девчонку, болтающую какую-то несусветную чушь.

Но есть и другой выход: рвануть тот же зеленый рычаг и отправиться вслед за Беном – в пустоту и в неизвестность, где, вполне возможно, оба они погибнут… Зато вместе… Вместе с другом, которого – Мартина ощутила это только сейчас со всей определенностью – она любит не меньше, чем Джемми, чем бабушку Гвин, Тендаи, тетушку Грейс, Хана!..

Да, пускай в конце этой страшной ямы она попадет в грозное подземное море, в котором плавают рыбы-убийцы пираньи, или в раскаленную лаву затаившегося до поры до времени вулкана, но она не оставит Бена одного в беде. Ни за что!

Итак, решено. Только перед этим надо… Она вышла из сторожки, набрала светлых камешков и выложила из них еще одного белого жирафа… Кому надо, поймет.

Небо уже розовело, когда она вернулась в сторожку, решительно подошла к плакату со слоном, отодвинула его и сильно нажала на рукоятку. Только бы сработало!

Механизм снова заурчал, казалось даже, вздохнул, сожалея о еще одной жертве, крышка ушла из-под ног Мартины, и пустота поглотила ее.

• 24 •

Никогда она не понимала удовольствия, которое получают некоторые от быстрого спуска с гор – на санках, на лыжах. Что может быть приятного, когда летишь, как снаряд, выпущенный из пушки, и сердце как будто вырывается из груди, а в животе пустота и в горле комок?.. Вот такое ощущение испытывала она сейчас, когда, сжав зубы, летела куда-то вниз по серебристой, так ей чудилось, трубе – все быстрее и быстрее, иногда ударяясь, но не очень больно, о стенки.

К счастью, длилось это недолго, и вскоре она приземлилась – совершила, как говорят про космический аппарат, мягкую посадку. Действительно, поверхность, на которую она упала, пружинила и была мягкой.

Мартина поднялась, встряхнулась и огляделась вокруг. Она была в небольшой комнате, освещенной неоновыми лампами и совершенно пустой, если не считать тележки с грудой полотенец, какая бывает у уборщиц в гостиницах, умывальника и нескольких белых спецовок, висящих на стене. Окон в комнате не было, только дверь. Железная лестница-стремянка стояла, почти упираясь в потолок.

Пока она решала, куда мог отправиться отсюда Бен – что он, к счастью, не разбился при падении, ей было уже ясно, – кто-то положил руку ей на плечо. Она раскрыла рот, чтобы закричать, но это оказался сам Бен.

– Тише! – прошептал он. – Сюда идут. Слышишь шаги в коридоре?

Она их услышала.

– Лезем наверх, – опять шепнул он. – Там есть люк. Я смотрел.

– Но как же… – тоже шепотом произнесла она. – Они уже возле двери.

– Я задержу их!

Он просунул в ручку двери палку от стоящей в углу щетки.

– Это их остановит ненадолго. Лезем!

В дверь стучали, ее дергали, щетка в конце концов вывалилась из дверной ручки, но Бена и Мартины в комнате уже не было: под ранними лучами солнца они стояли в саду, а неподалеку от них два садовника подравнивали с помощью жужжащей машины кустарниковую изгородь и были поглощены разговором друг с другом.

Бену и Мартине тоже не терпелось поговорить о том, что с ними произошло, и наметить план дальнейших действий, но сначала нужно было скрыться, чтобы садовники не заметили, и они побежали по саду. Мимо клумб с яркими цветами, мимо бледно-голубого бассейна с фонтаном, мимо деревьев с густой листвою, за которыми виднелся белый купол отеля.

Бен, бегущий впереди, с трудом протиснулся сквозь кусты и остановился так внезапно, что Мартина налетела на него. Было из-за чего остановиться: они очутились на лужайке, посреди которой стоял стол, накрытый белой скатертью, заставленный посудой, а на нем находилось все, что только возможно, для приятного утреннего завтрака: фрукты, сыр, сок, минеральная вода, джем, булочки. Однако самое удивительное было не это.

Самым удивительным был ранний гость за столом. Опрокинув единственный стул, поднявшись на задние полосатые, как у зебры, ноги, над столом нависла красавица-окапи, погрузив морду в блюдо с булочками. Она не сразу увидела ребят, а когда увидела, с виновато-недовольным видом оторвалась от еды и, не торопясь, двинулась прочь по одной из дорожек сада.

– Догадайся, о чем я подумал? – сказал Бен.

Мартина сразу ответила:

– Что стол накрыт для одной персоны, и, скорее всего, не для окапи, а для Ройбена Джеймса.

– Правильно. Но это во-первых. А во-вторых?

– А во-вторых, сейчас мы сделаем вид, что он накрыт для двоих.

– Еще правильней!

Они не стали терять время на разговоры и отдали должное всему, что осталось на столе. Они с аппетитом ели, и в саду пели птицы – пели громко и красиво, ни на секунду не замолкая. Откуда взял Ройбен Джеймс таких певцов, Бен понять не мог. Насколько он знал, в Африке, особенно в пустынных районах, птичьи голоса не очень услышишь.

И вдруг, когда неожиданный завтрак был почти окончен, птичье пение прекратилось. Сразу – как будто выключили. Это было странно, как и все остальное, что вокруг них сейчас происходило, но у них опять не было времени обсудить, потому что из-за кустов послышался звон посуды и стало понятно: сюда кто-то идет – наверное, тот, кто накрывал этот стол.

Мартина и Бен молниеносно скрылись в той стороне, откуда пришли, а у стола появился человек с подносом, который он со стуком опустил на стол и сердито крикнул:

– Противный окапи! Ты заплатишь за свои проделки! Сегодня же окажешься на этом столе в тушеном виде под манговым соусом!

– Они зажарят окапи? – в ужасе прошептала Мартина.

– Если мы не уберемся отсюда подальше, – ответил Бен, – нам грозит то же самое. Иди за мной!

Еще раньше он, благодаря своему особому чутью следопыта, получившего закалку под руководством самого Тендаи, обратил внимание на тонкую нить красного цвета, протянутую по земле, и догадался: она указывает наблюдательному человеку дорогу к кратчайшему выходу из сада. (Такая игра для туристов.)

Бен повел Мартину вдоль этой едва заметной красной линии. Они торопливо шагали мимо цветочных клумб, искусственных водопадов и фонтанов, через густые кустарники, огибая недавно посаженные здесь диковинные деревья, и слышали опять чудесное птичье пенье, но не видели ни одной птицы. Хотя вообще-то им было не до красот природы: нужно поскорей выбраться из этого места, поскольку пребывание в нем – они уже поняли – не приносит никакой пользы для дела, ради которого они сюда прибыли, а только грозит новыми неприятностями. Которые могут окончиться для них не так благополучно, как до сих пор.

Бен обо что-то споткнулся. Это был кусок провода, и, видимо, он порвал его. И птичье пение опять прекратилось – так же внезапно, как началось некоторое время назад.

– Ох, ты понял? – прошептала Мартина. – Это у них звукозапись! Здесь нет никаких птиц. Здесь все ненастоящее – как в театре…

Об этом, возможно, было бы тоже интересно поговорить, но только не сейчас: внезапный обрыв птичьих голосов вызвал, по-видимому, подозрение стражника, который до этого неизвестно где находился. Возможно, он догадался, наконец, что утренний завтрак съел тоже не окапи, а кто-то совсем другой, и решил выяснить, кто же этот другой, вторгшийся на закрытую территорию отеля и сада. Стражник позвал садовников, и они вместе ринулись по дорожкам сада в поисках нарушителя, или нарушителей, строгого закона о проникновении на чужую территорию.

Бен и Мартина увидели это и поняли, что их дела плохи: спасения нет. Можно считать, они окружены. Игра окончена…

Но вдруг со стороны пустыни послышался вой автомобильной сирены. По гравийному шоссе мчалась машина скорой помощи. Звуки сирены становились все громче, машина ворвалась в Лунную долину и остановилась.

Те, кто преследовали ребят, тоже остановились: их внимание переключилось на санитарную машину, они устремились к ней. Прячась в кустах, Мартина с Беном наблюдали происходящее и увидели, как из машины выскочили санитары с носилками и побежали наверх, к зданию, в котором еще недавно побывали ребята. А из его дверей навстречу им вышли двое в рабочих спецовках – они несли окровавленного бесчувственного человека. Его уложили на носилки, медики наклонились над ним, осматривая и щупая пульс. Потом понесли к машине, где уже столпилось много людей.

– Бен, – прошептала Мартина, – а что если нам… туда… к ним…

Продолжать было не нужно: Бен понял ее.

Пригнувшись, они побежали к зданию и ворвались в ту комнату, куда попали, когда провалились в дурацкую трубу, предназначенную, наверное, для охранников, чтобы те могли молниеносно попадать из своей сторожки прямо на территорию. Такое же бывает у пожарников: когда поступает срочный вызов, они спускаются из своей дежурки в гараж по отполированным столбам.

Оказавшись в знакомой уже комнате, Бен первым делом схватил висевшую на стене спецовку и нацепил на себя.

Мартина собралась сделать то же, но он остановил ее.

– Нет! Меня еще кое-как за уборщика примут, но тебя, извини, никак!

– И что же мне делать?

– Вот что! – решительно сказал он и выдвинул на середину комнаты тележку с полотенцами. – Залезай!

– Я? – Она была возмущена, однако понимала, что сейчас не время для спора, и сказала только одно, указывая на полотенца: – Их слишком много!

– Это поправимо. – Он взял в охапку несколько из них, кинул под умывальник и повторил: – Залезай!

И едва она не без труда устроилась в тележке и Бен набросал на нее полотенца, милостиво оставив отверстие, через которое можно дышать, как люк в потолке открылся и по железной стремянке в комнату спустился бритоголовый мужчина в спецовке. Он с удивлением воззрился на Бена.

– Эй, парень! Ты кто такой? Почему нацепил белую куртку?

– Я новый уборщик, сэр, – сказал Бен. – Простите, если надел не то, что положено. Меня срочно послали сюда, и я… Здесь такое несчастье произошло, – добавил он, понизив голос.

Мужчина кивнул.

– Да уж, и не говори. Хорошо, что они убрались отсюда, а то еще хуже было бы! Старик совсем потерял над ними власть. Он-то знает свое дело, но ведь он не волшебник…

Бен наполнил ведро водой из-под крана, насыпал туда мыльный порошок, взял в руки щетку.

– Потерял власть? – повторил он. – Над кем, сэр?

– Над слонами! – крикнул мужчина. – Над кем же еще? Их держат взаперти так долго, что они совсем дуреют и начинают рвать и метать!..

• 25 •

– Слоны? – тоже произнесла Мартина, когда они остались наедине с Беном, и тот толкал тележку в неизвестном им обоим направлении по освещенным коридорам и переходам.

Получилось так, что мужчина, с которым Бен разговорился, сам открыл ему с помощью секретного кода дверь в глубину здания, полагая, что тому нужно пройти с тележкой именно туда. И Бен не стал оспаривать его предположение: ведь оно давало возможность осмотреть это таинственное заведение и, быть может, узнать хотя бы немного больше, чем они узнали до сих пор.

Правда, Мартина предпочла бы все-таки поскорее убраться отсюда и просить помощи, находясь снаружи, а не внутри. Но какой помощи и от кого?

Она ворочалась в своей тесной темнице из полотенец, у нее затекла правая нога, не хватало воздуха. Но, несмотря на все неудобства и страхи, она понимала, что им еще многое надо понять про дела и намерения Ройбена Джеймса, если хотят сделать что-то полезное для спасения Савубоны, для бабушки Гвин, для жирафа Джемми, для «злой» слонихи Добрячки, для… Список был велик.

Ее потянуло в сон. Нашла время! Чтобы не заснуть, она стала твердить про себя как заклятие: «Мы вернемся в Савубону… Мы вернемся в Савубону… Мы вер…»

Тележку тряхнуло.

– Приехали! – услышала Мартина голос Бена.

Куда приехали? Что здесь?..

Отодвинув опротивевшие полотенца, она приподняла голову и выглянула из тележки. Господи!..

Много лет назад родители взяли как-то Мартину в картинную галерею в Лондоне. До сих пор она помнит впечатление, которое произвели на нее пейзажи Вильяма Тернера, Ван Гога, других художников. Сами картины стерлись из памяти, но одна вспоминается отчетливо. Не забывает она и странное имя художника – Хиеронимус. [22]22
  Хиеронимус Босх (1460–1516) – нидерландский живописец эпохи Возрождения.


[Закрыть]Она еще подумала тогда: что это за родители, которые наградили своего ребенка таким чудным именем? А нарисован был на той картине ад– каким его представлял себе художник.

То, что предстало перед ее глазами сейчас, когда смотрела из-под полотенец, тоже показалось адом. Только в ином духе и смысле: там, насколько она могла припомнить, был ад фантастический, воображаемый; здесь он был самый настоящий, взаправдашний. Но тоже поражающий воображение.

Они с Беном находились в огромном помещении, напоминающем крытый стадион. Но было на нем не футбольное поле, не теннисные корты и не площадки для бокса, волейбола или баскетбола, а подлинные песчаные дюны, словно привезенные сюда из пустыни целыми и невредимыми, и между ними росли деревья – акации и небольшие баобабы, усыпанные плодами, которые так любят слоны. Здесь же был пруд, заросший тиной, и даже площадка для слоновьих игр с разноцветными мячами, колокольцами, палками. Высокий куполообразный потолок был разрисован под цвет голубого неба с облаками на нем и разноцветными птицами.

Но даже не эта искусная декорация, изображавшая пустыню, поразила Мартину. Поразили ее и вызвали приступ боли и сострадания находящиеся в этих декорациях слоны. Их было около двадцати. Все закованы в цепи, и все выглядели по-разному: одни вяло раскачивались, глаза были полузакрыты, они словно грезили о чем-то; другие вели себя агрессивно: яростно набрасывались на акацию, пытаясь превратить ее в щепки; кто-то ощупывал хоботом каждый дюйм стены – видимо, в поисках выхода отсюда; остальные ходили взад-вперед, бренча цепями и впадая то в ярость, то в уныние.

От этого страшного, воистину адского зрелища Мартина отвлеклась, только когда в дальней стене внезапно раскрылись двойные двери, и за ними она увидела что-то, напоминающее лабораторию с какой-то непонятной аппаратурой. Два работника в белых куртках вывезли оттуда стальную клетку на колесах, в которой находилась слониха.

Один из работников открыл клетку, слониха вышла из нее, но идти не смогла, мешали цепи, и упала на колени.

Появившийся откуда-то немолодой худощавый мужчина с темной, цвета жженого сахара кожей спешно приблизился к ней. Он был одет не в форму, а совсем по-домашнему – мятая клетчатая рубашка, широкие изношенные штаны. Мужчина начал ласково гладить серо-коричневую голову слонихи и говорить ей на ухо что-то успокаивающее. Когда один из работников хотел подойти поближе, он остановил его сердитым повелительным жестом.

Повинуясь его уговорам, слониха с трудом поднялась с колен.

– Это отец Гифта, – выдохнула Мартина, кивая в сторону худого мужчины. – Спорим?

– Отец, не отец, – ответил Бен тоже шепотом, – надо как следует разобраться. Что же тут происходит?

– Даже из своей тележки вижу… Опыты над животными! Так бы и разогнала их всех!

Мартина сделала попытку вылезти из-под полотенец, но Бен не позволил ей.

– Погоди немного, – сказал он. – Нельзя выдавать себя.

– Понимаю. Но не могу смотреть на это! И отец Гифта – если это он – тоже хорош! С ними заодно! Представь на месте этих несчастных слонов нашу Добрячку!.. Или Джемми и других! – Она содрогнулась, – Может, старик тоже пленник? – предположил Бен. – Только не в цепях.

– Эй! Ты кто такой? – окликнул Бена еще один проходивший мимо работник. – Где твой личный знак?

Бен не знал, что ответить, но, к счастью, рядом снова оказался тот бритоголовый мужчина, с кем он уже говорил.

– Оставь его в покое, Ниппер, – сказал он. – Это новенький. Тебя как звать-то, парень?

– Бен, сэр.

– Ладно, Бен, бери свои тряпки и марш в лабораторию. Там есть что подтирать.

– Слушаю, сэр.

Он подтолкнул тележку. Мартина еще глубже зарылась в полотенца. Она вдруг подумала, что, пожалуй, предсказания тетушки Грейс продолжают сбываться: четырехлистник, нарисованный на самолете, в конце концов привел их с Беном сюда, где кругии где слоны, которые, как говорила тетушка, «приведут к правде». К их правде. Остается только ждать… Нет, не ждать, а делать что-то, чтобы эта правда скорее открылась!

Мартина не могла ощущать себя словно с завязанными глазами, она опять отбросила полотенца, выглянула из тележки.

У больной слонихи снова подогнулись передние ноги, она упала и уже не пыталась встать. Так называемый отец Гифта продолжал гладить ее голову. Остальные слоны переступали с ноги на ногу, звенели цепями, уши у них шевелились – им хотелось прийти на помощь упавшему сородичу, но они не могли ничего сделать.

– Бен, – забыв, где она находится, почти в полный голос проговорила Мартина, – мы должны что-то… Я не могу больше…

Как известно, терпение не было одним из ее достоинств. Но Бен обладал им.

– Мартина, – рассудительно сказал он, – если нас разоблачат и задержат, все будет кончено и спасать придется не слонов, а нас самих. Мы должны отсюда…

Он не окончил – Мартина выпрыгнула из тележки и уже стояла рядом с ним на не слишком твердых ногах, однако голос у нее был тверд, когда она возмущенным тоном произнесла:

– Ты говоришь о нашем спасении? Как ты можешь думать о нем, когда перед нами больная – может быть, умирающая слониха, и мы должны спасать ее, а не думать о том, как удрать отсюда! Я никуда не пойду! Слышишь?

Бен смотрел на нее, не зная, что ответить. Потом огляделся.

Бритоголовый и двое других работников о чем-то говорили в другом углу помещения и не обращали внимания на ребят. Однако тот, кого звали Ниппер, с удивлением и тревогой глядел на них и уже достал из кармана мобильник.

– Бен, – умоляющим голосом сказала Мартина, – беги куда-нибудь! Скорей! Без меня… Разыщи Гифта или позвони в полицию и потом возвращайся.

– Чушь! – не слишком вежливо ответил он. – Мы затеяли все это вместе и останемся вместе до самого конца. Но сейчас… По-моему, сейчас один из работников уже вызывает охрану. Нужно что-то делать, не теряя времени…

* * *

А Мартина и не теряла его: пока Ниппер и другие приходили в себя от удивления, увидев вдруг в этом засекреченном месте неизвестно откуда взявшуюся светловолосую белокожую девчонку, та уже подбегала к ним.

Она не слишком хорошо представляла себе, что им скажет и как поведет себя, но твердо знала сейчас одно: она, Мартина, обладает свойством, даром, умением – называйте как хотите – лечить животных. Оно появилось у нее давно, еще когда она была совсем маленькой и пробовала лечить кошек, собак… И часто вылечивала их. Даже одного гуся. В младших классах ее за это «ведьмой» дразнили. А уже в последние время разве не вылечила она жирафа Джемми, леопарда Хана и совсем недавно буйвола?..

Все эти мысли промелькнули у нее за считанные секунды, пока она шла к тому месту, где лежала больная слониха, и все люди, кто был там, смотрели на нее как на явление с другой планеты.

Ниппер хотел задержать ее, но бритоголовый его остановил.

– Погоди! Посмотрим, чего она хочет…

Мартина подошла к отцу Гифта, присевшему рядом со слонихой, и опустилась на колени. Он поднял на нее усталый обеспокоенный взгляд, но ничего не сказал. Первой заговорила она.

– Вы разрешите мне помочь вам, мистер Гифт?

Не скрывая удивления от того, что она знает его имя, он молча кивнул. Мартина наклонилась над огромной головой слонихи, близко увидела ее глаза под густыми длинными ресницами, бросающими тень на серо-коричневую шкуру. Тело слонихи дрожало. Мартина осторожно прикоснулась к ней, увидела, как слеза скатилась у нее по щеке.

Раскрыв сумку, с которой она не расставалась, Мартина уверенно достала оттуда бутылочку с наклейкой «№ 9». Грейс объясняла ей, что эта растительная настойка применяется для улучшения работы сердца. Правда, сейчас какое-то шестое чувство говорило Мартине, что огромное животное страдает не от болезни сердца, а от тоски – потому что его лишили главного: свободы, родни. И жить ему теперь незачем.

Мартина положила бутылку обратно в сумку, даже не раскрывая. Она будет лечить слониху не с помощью снадобий, а только с помощью своей мысли, слова – своего непонятного никому, и ей самой, дара любви, сочувствия, сострадания. Она положила обе руки на левый бок слонихи. На ее сердце.

– Каким именем вы ее называете, мистер Гифт? – спросила она.

– Руби, [23]23
  Ruby (англ.) – рубин.


[Закрыть]– тихо ответил тот. – Я зову ее Руби…

Но Мартина уже не слышала его. И не видела – никого и ничего. Руки у нее становились все горячей и горячей, словно кровь закипала в венах. До этого, когда ей приходилось лечить зверей, в голове у нее рождались образы древних воинов, вооруженных копьями; она видела большие стада, гурты, стаи животных или птиц, а также людей в масках, изображающих буйволов, слонов, волков. Сейчас перед глазами у нее была Савубона. И тоже – звери… звери…

Она стоит у водоема перед домом бабушки Гвин. Справа от нее, совсем рядом, жираф Джемми, слева – слониха Добрячка. Все вокруг освещено золотистым светом, но не мягким и добрым, а каким-то угрожающим. Как перед бурей. Мартине кажется, будто животные, стоящие рядом, пытаются что-то сказать ей. Но что?.. В своем видении она прикасается рукой к хоботу Добрячки – и невысказанные слова слонихи становятся ясными и понятными, словно написанными четким почерком в ее душе. Вот что там написано: «Верните мне сестру… Верните мне сестру…»

Где твоя сестра? – безмолвно спрашивает Мартина. – Где она?

Но ответ Добрячки уже не слышен из-за гула поднявшегося ветра.

Тогда Мартина поворачивается направо, прижимается лицом к серебристой гриве Джемми. Волоски щекочут ей щеку. Мартина слышит его непроизнесенные слова: «Я тебя люблю. Возвращайся скорей…»

Она готовится ответить ему: я тебя тоже люблю, но не успевает…

Шум голосов пробудил ее ото сна – или что это было на самом деле. Она огляделась, еще не совсем придя в себя, и увидела, что слониха Руби поднялась на ноги и стоит – не очень уверенно, слегка покачиваясь, но стоит, в ее печальных карих глазах теплится жизнь.

Подняв хобот, Руби самым его кончиком легко и ласково притронулась к щеке Мартины. И Мартина ответила на этот поцелуй и тоже поцеловала ее.

Окончательно поняв, где она и что происходит, Мартина почувствовала страх перед тем, что теперь должно случиться – с ней и с Беном.

Старый Гифт почти неслышно проговорил:

– Мало что может удивить меня сейчас, мисс, но вы удивили. Мне показалось, я вижу сон, хотя это не было сном. Меня зовут Джозеф Гифт. Впрочем, фамилию вы уже знаете…

– Ну и как же ты это проделала, девочка? – вмешался голос бритоголового. – Какое лекарство дала? Скажи: нам оно тоже пригодится. И вообще, откуда и кто ты? Уж не племянница ли мистера Ройбена Джеймса?..

Тяжелая рука легла на плечо Мартины и повернула ее на сто восемьдесят градусов… Начинается, подумала она и не спешила поднимать глаза и отвечать на неприятные вопросы.

Но когда все же подняла их, то увидела перед собой Ройбена Джеймса. У него был усталый вид, он насмешливо улыбался.