Текст книги "История про доброго слона"

Автор книги: Лорен Сент-Джон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

• 20 •

Мартина с треском задернула занавеску. Тереза с испугом взглянула на нее: может, девочка не в себе?

Несколько секунд царило молчание. Мартина не знала, что сказать. Тереза, видимо, тоже.

Тишину нарушили тяжелые шаги. Мартина слышала даже дыханье вошедшего.

Большая мужская рука снова отдернула занавеску.

Мартина взвизгнула. Тереза опять застыла в испуге: да что такое с этой девчонкой? Откуда такая тут взялась? Хотя от этих туристов всего ждать можно. И Люк тоже хорош! Что он себе позволяет?..

– Ты спятил? – крикнула ему Тереза. – Не видишь, у меня клиентка.

– Тоже мне клиентка, – ответил тот. – Я хорошо знаю эту девчонку. Она из Южной Африки… Маленькая ведьма! Да, да, кто-то научил ее этому делу, не веришь? Подняла при мне на ноги дохлого буйвола, а потом натравила на меня бешеного слона!

– Что ты мелешь, Люк? Как эта белая девочка может быть колдуньей? Ты пьян, наверное?

– А еще она ездит верхом на белом жирафе! – рявкнул Люк. – А это не умеет никто! Я знаком с ней. Ее зовут… ее зовут Максина… Нет, Мегги… Нет, вспомнил – Мартина! Она из нового сафари-парка мистера Джеймса в Южной Африке…

Мартине хотелось зажать уши, чтобы не слышать этого голоса, этих слов, за которыми последует неизвестно что, но она чувствовала – что-то ужасное. Может, посадят в тюрьму за нарушение границы и сообщат об этом бабушке. А может, еще хуже: ничего не сообщат и будут держать, пока она там не умрет от голода, страха и одиночества…

Но Мартина не зажала уши и потому услышала звуки еще одного голоса, который показался ей в эту минуту самым красивым и желанным в мире. Это был голос Гифта, тоже возникшего в дверях магазина, а за ним она увидела Бена, но тот остался снаружи и голоса не подавал.

А Гифт сказал так, обращаясь к Люку:

– Что с тобой? Ты, правда, пьян? Эта девочка никакая не Максина и не Мартина. Ее зовут Анна, она дочь моего хорошего знакомого из Виндхука. Здесь, в отеле, она со своей семьей.

– Не дури мне голову! – крикнул Люк. – Она самая настоящая Мегги… то есть Мартина. Несовершеннолетняя колдунья… Она…

– Заткнись, Люк! – решительно сказала Тереза. – Она – гостья самого мистера Джеймса, и если не хочешь, чтобы он тебя выгнал с работы, думай, о чем говоришь… Извини нас, Анна, – обратилась она к замершей в ужасе Мартине, – с этим человеком бывает иногда… Но сегодня он совсем уж… Бросаться на людей начал…

– Ничего… бывает, – дрожащим голосом проговорила Мартина. Больше всего она боялась сейчас, что появится сам Ройбен Джеймс, и тогда… Об этом и думать было страшно. – Ничего… – повторила она. – Мы пойдем. Да, Гифт?

Тот в это время выпроваживал притихшего, сбитого с толку Люка и не ответил ей.

Тереза схватила с прилавка безрукавку красного цвета и нужного размера и протянула Мартине.

– Вот, возьми от меня в подарок за все, что ты пережила!

– Ой, что вы, не надо! – сказала Мартина.

Не хватало еще получить в подарок вещь с рекламой принадлежащего ее заклятому врагу заведения!

Однако Тереза настаивала, время шло, Люк уже с ворчаньем покинул магазин, Ройбен Джеймс мог появиться в любую минуту. И Мартине пришлось согласиться на подарок – только не майка, нет! – и Тереза вручила ей камень из розоватого кварца, лежавший у нее на каких-то бумагах, чтобы те не улетели. Камень был красивый, и Мартина подумала, что подарит его бабушке, если они еще увидятся, чтобы та не очень сердилась… Нет, не если, а когдаувидятся…

Мартина с Гифтом уже шли по коридору, и Бен уже присоединился к ним, когда Гифт сказал:

– Думаю, нам лучше убраться отсюда поскорее: в вашем положении не нужно никаких скандалов. Идите на парковку, я загляну в почтовое отделение и приду туда же.

– Мы пойдем посмотреть еще раз твои фотоснимки слонов, можно? – вдруг спросил Бен.

Гифту это понравилось, и он с довольным видом качнул головой.

После его ухода Мартина сказала с упреком:

– Зачем тебе его выставка? Вдруг увидим там Люка?

– Вряд ли он такой любитель выставок, Мартина, а я хочу показать тебе одну интересную вещь.

– Что ж, если интересную…

На всех снимках были слоны: это был фоторассказ об одном дне слоновьего стада, с рассвета и до заката.

– Бен, – жалобно сказала Мартина, – по-моему, все это очень интересно, но зачем они нам сейчас?

– Все они нам не нужны, – ответил он и указал на три крайних снимка, где были слоны уже перед заходом солнца. – А вот на этих погляди внимательно. Видишь?

– Что я должна видеть, Бен? Слоны как слоны. Все очень красивые. Пойдем отсюда!

– Посмотри еще внимательней, – терпеливо сказал он. – На первом и на втором снимке шестнадцать слонов, заметила? А на третьем – пятнадцать.

– Ну и что? – Мартина начинала злиться: какой упрямый – пристал с этими снимками, когда она так боится новой встречи с Люком. – Пятнадцать, шестнадцать… Один отошел куда-нибудь.

– Очень может быть, – согласился Бен. – На предыдущих снимках он немного в стороне, а здесь исчез совсем. И они… ты заметила? Они чем-то встревожены или напуганы.

Он замолчал, и Мартина наконец почувствовала, что Бен говорит не просто так, а о чем-то серьезном и важном. Она вопросительно взглянула на него.

– Посмотри еще раз на предпоследний снимок, – сказал он. – Что видишь на земле рядом с ним?

Мартина пригляделась.

– Волшебный круг! – воскликнула она. – О котором говорила тетушка Грейс!

– Думаю, – сказал Бен, – мы с тобой нашли третью сторону нашего «Бермудского треугольника». Круг! Уж не в нем ли исчезают слоны, а?.. Только где он?..

• 21 •

– Ну, и про что все-таки говорил мистер Ройбен Джеймс? – повторил свой вопрос Гифт. – Что ты слышала, Мартина? Он называл это «Ковчегом»?

– Кажется, да. Я мало что поняла. Какой-то проект, план… Чтобы всем стало лучше в ожидании всемирного потепления.

– А я что вам толкую? – радостно сказал Гифт. – Мистер Джеймс – человек что надо. Только вы одни считаете его обманщиком и еще невесть кем из-за того, что он получил законные права на заповедник Савубона. Но если прежний владелец разорился и залез в долги, что же тут поделать?.. А тот, второй? Что он говорил? Ну, Мартина, вспомни!

Но ей совсем не хотелось вспоминать, да она, в самом деле, ничего не поняла из их разговора. А сейчас и вообще стало не до этого: сейчас им с Беном нужно поскорее добраться до круга, который он углядел на фотоснимке. Она спросила у Гифта, что это за место, и тот сказал: все снимки сделаны на равнине, в Твайфелфонтейне, возле скалы с древними надписями и рисунками. Мартина попросила поскорее отвезти их туда, и Гифт согласился.

Сейчас они уже ехали в машине, увозившей ее с Беном подальше от туристического отеля, принадлежавшего Ройбену, от его неприятного собеседника, от нахального Люка, и приближались туда, где скала с рисунками древних художников, а также тот самый круг, о котором упоминала тетушка Грейс. Что он им расскажет, этот круг?..

В кармане у Гифта заверещал мобильник. Гифт прочитал сообщение и присвистнул.

– Всегда они так! Ничего не могут вовремя. В почтовое отделение только что прислали то, чего я ждал: линзы для фотокамеры. Я должен вернуться за ними, а вы подождите меня в придорожном кафе. Видите? Я подвезу вас к нему. Поешьте там и сходите к этой знаменитой скале с надписями, она недалеко отсюда.

Я вам оставлю деньги на еду и на экскурсию, если хотите взять гида. Это недорого.

Мартина вспомнила, что там, откуда они только что уехали, Гифт собирался поговорить со своим другом, тоже гидом, не знает ли тот чего-нибудь о слонах, которые подвергались жестокому обращению. Она спросила Гифта, и тот ответил, что насчет этого его друг ничего не припомнил. А потом Гифт спешно умчался, чтобы успеть в почтовое отделение, пока не закрылось.

Вылезших из машины Бена и Мартину сразу охватила удушающая жара – будто на них набросили тяжелое ватное одеяло и укутали с головой.

Они поспешили в кафе, где работали охлаждающие установки, и там не отказали себе в удовольствии потратить часть денег, оставленных Гифтом, на свежие сандвичи, приготовленные улыбающимся буфетчиком на их глазах из булки с подогретым сыром и томатной пастой с немалым количеством соли и перца. После того, как все это они запили апельсиновым соком, Бен взял один из рекламных листочков, лежащих на столике, и на обратной, свободной от рекламы стороне начал писать…

– Что? – спросила Мартина.

– Вопросы, – ответил он. – Их у нас миллион, верно? Но я напишу самые главные, а ты мне поможешь… Итак, вопрос первый: кто такой Ройбен Джеймс? Законный новый владелец Савубоны или обманщик?

– Обманщик, – сразу сказала Мартина. – Надувала.

– Отвечать надо честно и справедливо, – предупредил Бен. – Иначе не считается. Мне он тоже не понравился, но есть люди, которые о нем совсем другого мнения. Например, Гифт.

На это Мартина сказала, что своими ушами слышала, что Ройбен готов к войне. Правда, к какой именно, не поняла, но если человек так говорит…

Однако Бен опять попытался его защитить, что не понравилось Мартине: уж не перекинулся ли он на сторону Гифта?

– …Мало ли что может сказать человек в запале? – так рассуждал Бен. – И в каком смысле он применил слово «война»? Нельзя же так сразу на него все навешивать?

Мартина не сдавалась. Перед глазами у нее был любимый заповедник с главными любимцами – жирафом Джемми и леопардом Ханом; перед глазами была расстроенная, подавленная бабушка; в ушах звучал ее изменившийся, полный муки и безнадежности голос… Нет, Мартина не могла и не хотела находить в Ройбене Джеймсе хотя бы каплю чего-то хорошего.

– А если по правде начнется война? – произнесла она сдавленным голосом. – Не знаю, почему и зачем, но начнется? И бабушка и твои родители останутся там, где они сейчас, а мы с тобой будем здесь? Что ты скажешь тогда?

– Тогда я не знаю, что скажу, – честно признался Бен, – а сейчас я запишу твой вопрос под номером два: о какой войне говорили Ройбен и его этот… как его?

– Я не запомнила имя, – сказала Мартина. – Запиши просто, как ты сам сказал: «этот»…

Бен записал.

– Третий вопрос, – произнес он потом, – такой: что это за проект, который называется, кажется, «Ковчег», да? И при чем тут «глобальное потепление»?

– Правильный вопрос, – одобрила Мартина. – Я тоже ровно ничего не понимаю во всем этом!

Бен записал.

– Вопрос номер четыре! – провозгласила Мартина. – Кто влез в наш дом в Савубоне и что они искали?

– Правильно, – сказал Бен. – И последний вопрос. Что это за круги такие? Правда ли, что волшебные? И правда ли, что слоны исчезают в них? А если правда, то почему? И как?

– Глобальное потепление, – нерешительно повторила Мартина. – Но я все равно не понимаю.

– Ладно, – сказал Бен. – Записываю. Сюда же можно добавить, тоже со знаком вопроса: радиация (?), от голода и болезней (?)…

– Землетрясение, – добавила Мартина.

– Верно.

Бен дописал и протянул рекламный листок Мартине.

– Возьми к себе.

– Хорошо, – ответила та. – Только боюсь, мы и через сто лет не сумеем ответить ни на один вопрос. А у нас всего несколько дней…

Бен допил сок, посмотрел на часы.

– Как долго нет Гифта. Уж не бросил ли он нас?.. Шучу, шучу… А давай сходим к этой скале, посмотрим, что на ней нарисовано? Это ж вон там… Совсем рядом. И круги тоже там… Так говорил Гифт.

* * *

Мартина немного взбодрилась, когда шли к скалам. Жара начинала спадать, но небо оставалось пока еще ясным, ярко освещая скалы во всей их причудливой красе, со всеми выпуклостями, углублениями, зубцами и ребрами, которыми их украсили с незапамятных времен океанские волны и ветры.

Так говорил про скалы экскурсовод Эдисон, худощавый мужчина лет от тридцати до шестидесяти на вид, в форменной тужурке-безрукавке. Он мучился от безделья – туристов не было, и сам предложил ребятам свои услуги.

Он рассказывал, что, поверят они или нет, но всего каких-нибудь сто миллионов лет назад все здесь было покрыто льдом, но затем началось потепление, полярные льды стали таять, вода на Земле подниматься и…

– И сейчас боятся того же самого, да? – спросил Бен. – Это и называют глобальным потеплением?

– Правильно, – с одобрением сказал гид. – Но тогда это было на пользу Земле. Климат улучшился, появилось много разных растений и животных. На суше, в реках, в болотах и озерах. Мы точно знаем, что в Юрский период – он начался 180 миллионов лет назад и длился 53 миллиона лет – здесь… – Эдисон повел рукой. – Прямо здесь, представьте, бродили динозавры, огромные, как дом, и маленькие, как ящерицы. А там, где мы стоим, было болотистое озеро. Представили? Тогда идем дальше…

Мартина попыталась и в самом деле представить, что эти скалы, между которыми оказалась она, одиннадцатилетняя, стоят здесь уже сотню миллионов лет, и между ними ходили когда-то звери размером вон с тот огромный валун или в несколько раз больше. И еще подумала она, что, спасут они или нет Савубону, а также слонов, леопардов и жирафов, – все эти скалы и валуны останутся здесь еще столько же миллионов лет, что и до этого… А это значит…

Что именно это значит, она додумать не успела: они вплотную подошли к скоплению плоских валунов, поверхность которых была для древних художников тем же, чем холст для художников современных. И на этом каменном «холсте» были выбиты, выцарапаны, вырезаны удивительные подобия слонов, носорогов, львов, страусов, антилоп… Мартине показалось, что чаще всего здесь встречались изображения жирафов, и Эдисон сказал, что это действительно так: в те далекие времена жирафы были символами долгожданного дождя. Потому их изображения соседствуют с изображением облаков и радуги.

И разве удивительно, что в который уже раз Мартина подумала о своем Джемми и о том, что, быть может, никогда больше его не увидит. Подумала о леопарде Хане и о других животных: им всем следует сейчас поглубже прятаться в своих убежищах и выходить оттуда разве что глубокой ночью, во избежание встреч с работниками Ройбена. Глядя на эти наскальные рисунки, вспомнила она и другие рисунки и магические знаки – на стенах пещеры в Савубоне… Но это казалось уже далеким прошлым.

И тут она совсем рядом увидела вдруг на песчанике [18]18
  Песчаник – песок, сцементированный глиной, известью и другими минеральными веществами.


[Закрыть]выцарапанные симметричные круги и спросила у гида, что это такое. Волшебные они?

Эдисон улыбнулся.

– Они не волшебные. Это следы от кратеров потухших вулканов. Но для многих местных жителей они священны. Считается, их посещают духи предков. А здешний бизнесмен Ройбен Джеймс строит тут сейчас «Оазис». Так он называет свою очередную туристическую базу.

Мартина не сдержала удивления.

– Ой, тот самый Джеймс? Мы знаем его!

– И не очень любим, – добавил Бен.

Экскурсовод внимательно посмотрел на них.

– С ним знакомы ваши родители? Я не составил о нем определенного мнения. Но слышал: он немало сделал хорошего для отдыха людей и для охраны животных в этой местности. Однако его новые планы… они – как бы это сказать? – кажутся мне чересчур грандиозными и могут принести серьезные беды.

– Почему? – в один голос спросили Мартина и Бен.

– Ну, если вам любопытно, скажу: этот самый «Оазис», то есть большой отель, потребует много питьевой воды – а взять ее можно только из источника, которым местные жители пользуются уже сотни лет. То есть, отобрать у них. И еще одно не нравится жителям: для работы на строительстве и обслуживания мистер Джеймс нанимает людей только со стороны, даже из соседних стран – Замбии, Ботсваны, но не местных.

– А долго еще будут строить? – спросил Бен.

– Кажется, осталось немного. Однако, думаю, дело затянется. Ходят слухи, хозяин залез в огромные долги, которые чуть не с каждым днем становятся все больше, однако дело не только в этом…

– А в чем?

Эдисон обвел рукой безбрежное песчаное пространство, на котором высились причудливые скалы и которое уходило в начинающую затягиваться туманом даль, и ответил, понизив голос:

– Дело в том, что на этой местности – ее называют Лунной долиной – вообще творится что-то неладное. Так говорят в народе. Тут по непонятной причине исчезают и люди, и животные. Год назад пропал один человек, умевший общаться со слонами. Даже следов от него не нашли. Исчезают слоны, другие звери…

Мартина и Бен переглянулись: Эдисон определенно говорил об отце Гифта.

• 22 •

К заходу солнца Гифт не вернулся. Кафе, где Мартина с Беном наслаждались сандвичами, закрылось, денег на ночлег у них не осталось, да они и боялись особенно привлекать к себе внимание: неровен час, кому-то покажется подозрительным пребывание детей в пустыне без взрослых, и люди обратятся в полицию.

Ночь оказалась не очень холодной, свет с неба быстро потух, словно его выключили, и наступила почти полная тьма. Хотя, когда глаза привыкли, она оказалась не такой уж полной.

У подножия остывающей от дневного жара скалы ребята нашли какое-то место, показавшееся им лучше других, и легли там, завернувшись в одеяло из дорожной сумки Мартины.

– Как нечестно со стороны Гифта так поступить с нами! – в сердцах произнесла Мартина, крутясь, чтобы устроиться поудобней, хотя о каких удобствах могла идти речь? – Сам, наверное, сытно поужинал и улегся в настоящую постель! Я все ему выскажу, когда он приедет.

– Если приедет, – сказал Бен.

Мартина на секунду потеряла дар речи: это не пришло ей в голову.

– Но ведь он не может не вернуться! – воскликнула она потом.

– А если с ним что-то случилось? – высказал предположение Бен, и Мартина невольно подхватила его страшную мысль.

– Что-то нехорошее, да? Вдруг его избил или даже ранил этот противный Люк? Зачем только Ройбен держит его у себя на работе? Ездит везде с ним на машине? Я бы с таким человеком и на мотоцикле не поехала!

– Да, – сказал Бен, – это еще один вопрос, не помню уже, какой по счету, который требует ответа…

Но ответов не было, и потому они прикрыли глаза и попробовали уснуть.

* * *

Трудно сказать, удалось кому-то из них погрузиться в сон или нет и кто первым предложил, чем заняться вместо того, чтобы без толку валяться на земле.

Однако до этого они долгое время, не смыкая глаз, глядели в сторону кафе, туда, где парковка, – в надежде увидеть свет передних фар автомобиля Гифта. Но ни одной фары, даже чужой, не светило. Одни лишь звезды с неба.

Но вот звезды начали тускнеть, небо светлеть, холод крепчал, и тут, по ошибке или Бен зачем-то его завел, зазвонил будильник на его часах. Было три часа утра. Тогда и появилась мысль о том, чем нужно заняться. И прямо сейчас! Без промедления!

Они одновременно вскочили на ноги, одновременно вгрызлись в завалявшиеся в сумке у Бена початки кактуса гуди, утолив одновременно голод и жажду, и потом уставились на безмолвную, пустую и темную Лунную долину и тоже одновременно решили исследовать ее – чтобы к приезду Гифта, если он, тьфу-тьфу-тьфу, живой и здоровый, приедет за ними, уже узнать что-то новое и важное.

– Хорошо бы оставить ему какой-нибудь знак, что мы здесь были и в каком направлении пошли, – сказал Бен. – Гифт говорил, что жители пустыни так поступали всегда, когда не было мобильников. Помоги мне собрать самые светлые камни, Мартина!

На обочине дороги они выложили из белых камней нечто, похожее на жирафа, и шея этого существа указывала, куда они направились. Следующего «жирафа» они решили изобразить через сто ярдов [19]19
  1 ярд = 91,44 см.


[Закрыть]. Потом еще через сто.

Они шли, сами не зная толком куда, по пустынной дороге, освещая путь фонарем, которому слабо помогали гаснущие звезды и бледная луна…

– Я подумал, – сказал Бен, – может, мы напрасно куда-то идем сейчас? Может, лучше повернуть обратно, туда, где кафе, и попросить, чтобы сообщили в полицию, а?.. Да, конечно, они вызовут твою бабушку и моих родителей, и все расстроятся, разозлятся, нас будут ругать и накажут, но зато мы уж точно будем в безопасности. И никому не придется по нам плакать.

Мартина повернулась к нему, не веря своим ушам.

– Ты смеешься, что ли? Или правда хочешь вернуться?

– Только если ты согласна.

– Я – нет! Мы же еще ничего не узнали для спасения Савубоны. А вдруг найдем что-то, пускай совсем крошечное, даже в микроскоп не разглядеть, но такое, что сможет помочь? Разве игра не стоит свеч?.. Что-то новое про мистера Джеймса, про нашу слониху, про это самое – глобальное, если оно существует? Вдруг что-то будет на пользу?..

Они продолжали путь в полутьме.

– Эй! – крикнула вдруг Мартина. – Видишь?

Не видеть этого было нельзя: вершина одного из дальних холмов внезапно озарилась огнем – так, наверное, бывает, когда начинает действовать вулкан. И потом послышался грохот. Это длилось очень недолго, и снова наступила тьма и тишина.

– Ух ты! – воскликнула Мартина. – Этого еще не хватало. Если начнется извержение, мы можем запросто свариться в лаве, как в супе.

Бен засмеялся.

– Едва ли. Это, по-моему, взрыв, который устроили люди. Что приятней, как думаешь: если нас подкинет к небу от взрыва или сварит на земле в лаве?

– А третьего выхода нет? – спросила Мартина и тоже засмеялась.

Но смеялись они совсем недолго, так как, в общем-то, было не до смеха. Не сговариваясь, они продолжили путь. Вулкан, или что это на самом деле, молчал, небо светлело с каждой минутой. Они потушили фонарики.

Вот и скопление непонятных кругов на земле.

Бен сказал:

– Уверен, где-то в этом месте пропал тот слон, что на фотографии у Гифта. И может, его отец тоже туда провалился.

– Ну и что, если даже так, Бен, – безнадежным тоном проговорила Мартина. – Что из этого следует? Давай лучше поднимемся туда, где был огонь, – может, что-нибудь интересное увидим.