Текст книги "Игры в любовь"

Автор книги: Лорен Хендерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Расскажи нам о своем искусстве, Софи, – попросила Салли, осуждающе глянув на Джуди и Скотта, которые отказывались взять на себя часть бремени по поддержанию беседы.

Салли ненавидела неловкую тишину, родители с раннего детства вбили в ее голову, что молчание в компании – дурной тон. И Салли лучше сделала бы себе харакири тупым хлебным ножом, чем вытерпела муку затянувшейся неловкой паузы, – после этого уж точно появится тема для разговора.

Она понимала, что просьба ее бестактна. Любой уважающий себя английский художник смутился бы и не нашелся с ответом. Но, судя по всему, это была единственная тема, которой Софи хоть сколько-то интересовалась.

– Я рисовай себя, – оживилась та. – В основном нагая. В разный поза и на фоне разный пейзаж. Это постоянный попытка исследовай суть мой… – она поискала слово, – féminité [5]5
  Женственность (фр.)


[Закрыть]… и сообщай мой мнение о загадке женский тело.

Кэти, разрезавшая лазанью, замерла и выразительно посмотрела на Софи. В ее взгляде столь неприкрыто читалось «задавака и идиотка», что Джуди чуть не расхохоталась.

– И поэтому ты ходишь по разным… м-м… районам? – продолжала Салли, с трудом сдержав позыв огреть бутылкой по голове Джуди, которая фыркала у нее под боком. – Ищешь… фон для своих картин?

– Не-эт, pas du tout, – Софи воззрилась на Салли как на законченную кретинку. – Мне понравится бывать в разный место, чтобы они проникай в мой подсознание. Я постоянно есть открыт новым… ощущений. Но я всегда оставайся пассив. Это есть качество разважнейшее…

– Наиважнейшее, – поправил Мик.

– Oui, наиважнейший качество для художника. Пассив.

Достаточно цензурного ответа ни у кого не нашлось, но, по счастью, всех отвлекла первая порция лазаньи, соскользнувшая с лопаточки Кэти на тарелку. Раздавшееся при этом хлюпанье могло бы стать отличным звуковым рядом к гиперреалистичному документальному фильму о желудочно-кишечных расстройствах. Кэти в ужасе уставилась на тарелку. Из лазаньи сочилась красная жижа.

– А я-то думала, что я ее сожгла! —вскрикнула Кэти. – Ведь сколько продержала в духовке!

Классическая кулинарная несправедливость: сверху сгорело, внутри не пропеклось. Джуди, чьи кулинарные навыки ограничивались помешиванием макарон в кипящей воде и разогреванием замороженной пиццы, увидела в чужом фиаско подтверждение правильности своего принципа: никогда не экспериментируй с рецептами, которые тебе заведомо не по плечу.

Кэти почти рыдала. На ее лице, и без того раскрасневшемся от долгой суеты у плиты, теперь полыхал лихорадочный румянец. Это был совсем не тот случай, когда можно весело посмеяться над своим неудачным дебютом и разогреть готовую пиццу, – нет, это был позор, смыть который можно только кровью.

На выручку, как всегда, пришла Салли.

– А я уверена, что вкусно! – сказала она и храбро протянула тарелку. – Просто немножко… сочнее обычного, вот и все. Вперед, Кэти, я же не могу есть, пока всем не раздали, а я едва жива от голода.

Рука с лопаточкой перестала дрожать, помедлила и снова потянулась к лазанье. Однако ненависть Кэти к Салли молниеносно взлетела вверх. Да как она смеет выручать ее? Внутри у Кэти все тряслось, точно все ее внутренности превратились в один огромный кусок непропекшейся лазаньи. Ее так и подмывало швырнуть сочащийся жижей кусок на розовую вышитую блузку Салли.

– Мику не забудь положить побольше, – посоветовала Салли и послала Мику слегка раздраженную улыбку. Кэти была не единственной в их компании, кто сдерживал в себе стремительно пухнущую ненависть. – Это же его любимое блюдо.

Глава одиннадцатая

– Боже, какой кошмар!

– Вот именно. Я еле запихнул все это в себя, хуже бесплатного угощения для бродяг.

– Хорошо еще, мороженое нашлось… Кстати, у нас тут голодные остались?

Вообще-то Джуди осталась именно голодной, но не набрасываться же на печенье в присутствии Скотта. Кроме того, она рассчитывала на новую порцию секса, а печальный опыт научил ее, что страсть на полный желудок может привести к неприятным происшествиям.

– Все в порядке, – сказал Скотт.

Джуди знала, что далеко не все в порядке. Скотт предпочел бы сразу вернуться к ней, а не идти сначала к Салли на разбор полетов. Если бы они уже были постоянной парой, он мог бы запросто сказать, что посмотрит футбол или новости у Джуди, пока подруги перетирают неприглядные подробности вечера. Однако предложи Джуди такое сейчас, сложилось бы впечатление, что она принимает Скотта как должное. А это недопустимо. Так что придется Скотту потерпеть. Мысль о том, чтобы отложить разговор с Салли, даже не пришла ей в голову.

– Как это она умудрилась так изувечить лазанью? – с недоумением спросила Джуди.

– Наверное, переложила консервированных помидоров, – предположил Скотт. – Это самая распространенная ошибка, когда готовишь лазанью. Люди нервничают, думают, что соуса маловато, вот и подбрасывают в последний момент еще пару помидорчиков. И портят все дело.

– Я не знала, что ты еще и повар! – удивилась Джуди.

Скотт смутился.

– Я за эти месяцы совсем зашился… – пробормотал он. – Разве я еще не угощал тебя обедом?

– Нет, – твердо сказала Джуди, чувствуя себя обманутой.

– Но мы съели свои порции! – триумфально объявила Салли. – Мы просто молодцы! Даже не верится, что мы их уничтожили!

Джуди поняла, что Салли пьянее, чем казалось раньше. Что ж, ее подруга героически снесла бремя вечеринки на своих хрупких плечах; если ей нужно полечиться алкоголем, чтобы прийти в себя, Джуди не станет кидать в нее камни.

– Мик даже попросил добавку, – заметил Скотт.

– Мик всегда просит добавку, – подтвердила Салли. – Он только в женщинах не любит повторяться. Подавай ему всегда новые… – она порылась в памяти, ища нужное слово, – новые блюда подавай постоянно.

– А ты заметила, что Софи даже не притронуласьк лазанье? – сказала Джуди.

– Какая бестактность! – возмутилась Салли. – Я глазам своим не верила!

– «Не-эт, спасибо, я не питайся вечером, я просто буду пускай дым всем в лицо, если вы не возражай», – передразнила Джуди.

Даже просто откажись Софи от лазаньи, Кэти вправе была бы обидеться на гостью, но то, каким взглядом Софи посмотрела на тарелку, как мягко, но решительно она отодвинула ее в сторону и попросила пепельницу, – по мнению Джуди, этого было более чем достаточно, чтобы Кэти надела все блюдо непропеченного месива на прилизанную голову Софи. Все равно ей давно пора вымыть волосы.

– А ее тряпье! – продолжила Джуди.

– Вот именно! – Салли подалась вперед с выражением глубочайшей серьезности, которое всегда появлялось на ее лице, когда речь заходила об одежде. – Точно беженка из горячей точки. А этот сарафан… Сарафан!

– И бусы!

– Вот именно!

– И волосы сальные!

– Как ты думаешь, – голос Салли стал еще серьезнее, – как ты думаешь, она раньше была привлекательнее? Когда Мик впервые ее встретил?

Джуди поразмыслила. Много времени не потребовалось.

– Нет! – решительно сказала она. – Может, потолще была… Но вряд ли.

Джуди посмотрела на стакан в руке Салли. Наполовину пуст. И то плюс. Минус, что вторая половина уже внутри Салли.

– Птмушто, – язык у Салли еле ворочался, – птмушто я не пнимаю, что Мик в ней нашел. А ты? А, Джуди? Он-на такая… я думала, она красотка, глаз не отрвать. Нвроятная умница…

Голова Салли моталась из стороны в сторону, точно игрушка на стекле в кабине дальнобойщика, в глазах плескалось выпитое вино, и все же она была самой красивой женщиной из всех, кого Джуди доводилось встречать. Джуди прекрасно понимала, что именно хочет сказать Салли. Ведь и сама она тоже ожидала от мифической Софи чего-то сногсшибательного. Чего-то, что объяснило бы, почему Мик бежит от прочных и долгих отношений, почему жизнь его – нескончаемая череда женщин. Ведь Салли была самой привлекательной из его девушек. Конечно, нелепо выбирать спутницу жизни только по внешним данным, но Салли и остальным взяла: отличное чувство юмора, доброта, ум. Крошка Кэти по всем параметрам в подметки ей не годится, она слишком молодая, слишком незрелая. И вся миловидность Кэти объясняется исключительно возрастом, а по большому счету лицо у нее абсолютно заурядное.

– А этот ее бред насчет искусства? – К облегчению Джуди, Салли наконец заметила стакан в своей руке и поставила на журнальный столик, но тут же снова схватила и сделала затяжной глоток. – Рисует сбя голой, ну и смбожание!

– Вообще-то, – почти извиняясь, вмешался Скотт, – что-то в ней есть. Раз уж вам интересно.

– Шутишь?

Как и любая на ее месте, Джуди была до глубины души потрясена, что ее парень находит привлекательной женщину, которая противоположна ей и физически, и психологически, – господи, да во всем! И если Скотт, встречаясь с коротко стриженной блондинкой под сто восемьдесят сантиметров ростом, которой крошечная футболка этой Софи еле налезет на голову, не говоря уж обо всем остальном, – если он признается, что ему понравилась Софи, то о чем это говорит, а?

– По-твоему, Софи крсвая? – пробормотала Салли.

– Не для меня. – Скотт произнес это совершенно спокойно, словно не замечая, что Джуди напряглась всем телом, а Салли смотрит на него так, как если бы он объявил, что ему по душе любовь втроем с мальчиком и ишаком. – Впрочем, я вижу, что именно в ней есть. Этакая сумасшедшинка. И то, что она постоянно погружена в свое личное облако. Так что очень трудно привлечь ее внимание.

– А разве этонравится мужчинам? – недоверчиво спросила Джуди.

Но тут же вспомнила девчонку, с которой училась в школе. Та как магнитом притягивала всех мальчишек, и другие девчонки никак не могли понять, в чем дело. Она была сутулая, с лошадиным лицом, а на вечеринках всегда падала на ближайший диван и тоскливо сидела, ни на кого не глядя, и все же мальчишки выстраивались перед этим диваном в очередь и ждали своего шанса ее разговорить. Может, и Софи из таких? Из этаких снарядов-невидимок на фронте любви, ты их не принимаешь в расчет, а они – раз, и проскользнули мимо твоих радаров. И пока ты ждала неприятностей от роскошных блондинок, какая-то тоскливая мочалка взяла и умыкнула твоего парня.

– Она с приветом, – продолжал Скотт. – От такой не знаешь чего ждать. Это и привлекает мужчин. Ведь и женщины любят диких парней.

– Знчит, мы слшком нрмальные? Мы с Джуди? Ты об этом? Может, ндо, чтбы у нас в глове бла каша?

Джуди подумала, что вряд ли у Салли может быть большая каша в голове, чем сейчас.

– Кроче, – продолжала Салли, – у тебя чудная женщина… чудная… Джуди моя лушшая подруга, првда, Джуди? Я тебя люблю… Она же просто чудо. – Салли так резко повернулась к Скотту, что чуть не свалилась с дивана. – Милая-милая Джуди, а ему пдавай шзнутую… Ты меня раз-злил…

– Пошли, Салли, – твердо сказала Джуди, вставая. – Тебе пора в постель.

Она поставила Салли на ноги, ту мотало из стороны в сторону.

– Помочь? – спросил Скотт.

– Нет, все нормально. Знаешь что, возьми ключи – у меня в жакете – и иди ко мне. Я мигом.

Конечно, понадобилось чуть больше одного мига, чтобы разуть Салли, уложить под одеяло, поставить на тумбочку стакан с водой и положить две таблетки аспирина. Салли вела себя очень послушно и покорно свернулась в постели калачиком, только попросила Джуди минутку-другую подержать ее за руку и объяснить ей еще раз, какая она, Салли, замечательная и как ей, Джуди, повезло, что она дружит с такой милой-милой Салли.

Прежде чем вернуться в свою квартиру, Джуди осмотрела себя в зеркале в гостиной. Прямые палевые волосы, ясные серые глаза, широкие скулы и крутой подбородок. Воплощение здравого смысла. Даже одежда разумная – синяя рубашка и узкие черные брюки. В точном соответствии с рекомендациями глянцевых журналов. Она вздохнула. Может быть, всему виной алкоголь, но уверенность вдруг оставила Джуди. Хотя Скотт не стал бы так говорить, если бы тайком мечтал, чтобы какая-нибудь чокнутая богемная штучка в истерике искромсала в лоскуты все его любимые футболки. У них же все хорошо, разве нет? Сегодня он даже подарил ей цветы. И все же Джуди чувствовала, что желание схлынуло. Конечно, несправедливо наказывать Скотта за прямоту, за то, что ответил на вопрос, который не давал покоя им с Салли. И тем не менее заниматься любовью больше не тянуло. Она устала. Да и спать страшно хочется.

Эта стерва Софи всех их разом сглазила. Салли завтра ждет жуткое похмелье, а Джуди уже сегодня расхотелось секса. Она содрогнулась при мысли о том, что творится в доме через улицу. Софи уехала рано, и хотя можно было надеяться, что с ее исчезновением атмосфера разрядится, на деле вышло иначе. Мик так усердно хлопотал вокруг Софи, так волновался, как бы она не заблудилась, возвращаясь к Стефани, что даже не заметил ярости Кэти.

Джуди отодвинула занавеску и посмотрела на окна квартиры Мика. На первом этаже все еще горел свет. Джуди увидела в гостиной большой силуэт. Это Мик, складывает обеденный стол. Вот закончил, подошел к окну и уперся лбом в стекло. Выражение лица разобрать невозможно, но в позе было столько отчаяния. Господи. Джуди не могла оторвать взгляд от фигуры Мика, от его поникших плеч и опущенной головы. Она вдруг осознала, что страстно желает, чтобы из кухни сейчас выскочила Кэти и швырнула в него блюдо с остатками лазаньи.

Джуди одернула себя. Может, она и относится к происходящему, как к мыльной опере, но она и сама в ней участвует, пусть и в роли второго плана – этакая наперсница главной героини. Как в «Реставрации» [6]6
  «Реставрация» – романтическая комедия (1995), в главных ролях Роберт Дауни, Полли Уокер, Мэг Райан и Хью Грант.


[Закрыть]. Салли – героиня, Кэти-инженю, Софи – женщина-вамп. А Мик – ось, вокруг которой все они вращаются.

Глава двенадцатая

Сегодня вечером Кэти договорилась поужинать с Ташей и еще двумя подругами, и надо было как-то убить полтора часа после работы. Она поступила так, как поступала всегда в подобных обстоятельствах: отправилась по магазинам на Оксфорд-стрит. Только на этот раз повестка дня была совсем иная. Никаких модных бутиков, чтобы поглазеть, и распродаж, чтобы за пятерку оторвать отличную футболку. Кэти села в автобус и доехала до магазина «Мать и дитя».

Беременность еще не изменила ее фигуру, так что всякий раз, входя в магазин для будущих матерей, она чувствовала себя самозванкой. В этих магазинах всегда было людно, женщины либо толкали перед собой детские коляски, либо величественно и бережно покачивали животами.

Прежде чем заходить в такой магазин, надо засунуть подушку в штаны, подумала Кэти. Ей хотелось подойти к женщине с самым огромным животом и громко объявить, что и она, Кэти, тоже беременна. «Просто еще рано, и, наверное, видно станет не очень скоро… Но у меня срок в декабре, малыш будет рождественский. А пока еще не заметно. Разве не здорово?» Разумеется, все решили бы, что она спятила. Будущие мамаши прикрыли бы животы сумками, а мамаши состоявшиеся заслонили бы собой коляски – на тот случай, если Кэти вздумается похитить их чада.

Она не могла дождаться, когда живот наконец-то раздуется, а груди нальются молоком и станут больше. Ага, «больше», кого ты хочешь обмануть? Кэти посмотрела на свое отражение в зеркале: плоская как мальчишка. Груди не отрастут за пару дней. Она ведь всегда такой была. Еще со школы, когда по утрам выпрыгивала из постели и смотрелась в зеркало, надеясь, что уж сегодня-то все переменится.

Бесконечные ряды крошечных пинеток и носочков. Ну почему сердце сжимается от нежности при виде маленьких башмачков? Она пощупала миниатюрную пару ботиночек из черной замши, с пряжками на щиколотках, размером с ее большой палец. Мечтательно засунула палец в башмачок, представляя, как туда войдет ножка ребенка.

В сумке запищал телефон. Сообщение от Таши: «Ты где?»

«Мать и дитя», – ответила Кэти.

«Детская одежда? Буду через 5 мин».

Вот и славно, подумала Кэти. Можно будет во весь голос обсудить с Ташей беременность. Она рассмеялась. Ну и дурочка же ты!

И книги, и врачи советовали никому не рассказывать о беременности первые три месяца, пока риск выкидыша не станет минимальным. Но Кэти было плевать. Она твердо знала, что с ребенком все будет в порядке. Посмотрите, как долго ее тошнило! Ведь это же добрый знак: здоровый ребенок отторгает все, что ему не нравится. Хотя, слава богу, тошнота, кажется, уже проходит. Кэти машинально потрогала сумочку, проверяя, на месте ли бутылка с выдохшейся диетической колой.

«Я у главного входа, ты где?» – просигналила Таша.

«Наверху».

Кэти перегнулась через перила и помахала. Таша что-то крикнула, махнула рукой в ответ и со всех ног кинулась к эскалатору. Такой уж она человек: даже если виделись вчера, ведет себя так, словно прошли годы разлуки.

– Привет! Эй, малыш! – Таша потрепала Кэти по животу. – Слушай, у тебя пока никаких признаков.

– Рано еще, – сказала Кэти и, заметив, как обернулись две женщины, ощутила прилив удовлетворения. – Сначала вроде бы сиськи должны подрасти.

– Ага, размечталась, – улыбнулась Таша. – Господи, вот будет умора: Кэти с сиськами!

– Представляешь, я часами сижу и гипнотизирую этих тварей: растите, растите, растите.

– Так что нам надо? Ты должна составить список необходимого, а то мы тут весь магазин скупить Можем. Ведь тебе нужна масса всякой всячины.

– Конечно. В следующем месяце мы с Миком едем к моим родителям, они нам кое-что приготовят. У них в городке есть лавка детского секонд-хенда, там и коляски, и все, что хочешь.

– Твоя мамочка все классно организует, ты же ее знаешь. Боже! – Таша замерла у витрины с вышитыми носочками. – А что она сказала? Как вообще отнеслась? Ты же мне ничего не рассказала…

– Ой, мама на седьмом небе, – ответила Кэти, разглядывая носочки с вышитыми клубничками, которые вряд ли налезли бы на большой палец на ее ноге. – Она сама меня родила довольно рано. И потом, у Мика хорошая профессия и квартира, родители все это оценили. Им не очень понравилось, что он вечно в свободном полете, но на программистов всегда большой спрос. Я, конечно, не стала уточнять, что он специализируется на компьютерных играх.

– А мама не возражает, что он настолько старше?

– Брось! Папа тоже на десять лет старше ее. Им не терпится познакомиться с Миком.

– Да уж, я думаю!

Таша поймала в зеркале их отражения.

– Ты только посмотри! Разве не странно, что невозможно понять, кто из нас беременная! Я все никак не привыкну, что ты внешне совсем не отличаешься!

Кэти закатила глаза. Таша исполнена благих намерений, она прекрасная подруга, но иногда ведет себя совершенно бестактно.

– Ну никто ведь не нашивает на твою одежду большой опознавательный знак, как только сперма проникла в яйцеклетку.

Она погладила живот рукой и подумала: «Со стороны мы, наверное, как две студентки. Две студентки-подружки. Таша – рослая, смешливая, с нелепыми косичками и в модном топе, а рядом я – маленькая брюнетка, неотличимая от мальчишки в своих камуфляжных штанах и тенниске».

– Вот погоди, появится живот – из ужасных штанов с эластичным поясом не буду вылезать, – мрачно сказала Кэти. – Тогда ты будешь знать, кто из нас беременная.

– Брр, – с отвращением поморщилась Таша. – Эластичный пояс!

Кэти улыбнулась.

– Ладно, пошли посмотрим шмотки для беременных. – Она взяла Ташу за руку. – Ты просто обалдеешь.

Глава тринадцатая

Пол оставил на автоответчике Салли четыре сообщения. Вообще-то сообщение было только одно, поскольку остальные три раза он клал трубку.

– Салли? Это Пол, коллега Джуди. Ну… мы встречались на рынке Портобелло, а потом на вечеринке… Я знаю, ты сказала, что в ближайшее время занята, но я подумал, вдруг все-таки выдастся свободный вечер. Я был бы рад пригласить тебя поужинать. Словом, позвони мне как-нибудь. Я давал тебе свой номер, но на всякий случай повторяю… Ладно… Жду звонка.

Салли вскипела. Так это был всего лишь Пол! Значит, это он названивал, надеясь нарваться наконец на нее саму, а не на автоответчик. Салли вздохнула и стерла сообщение. Пол ей нравился, он милый и дружелюбный, да и весьма симпатичный, но у нее нет на него времени, просто нет. Салли даже в голову не приходило задаться вопросом: а нашлось ли у нее время хотя бы для одного из тех многочисленных мужчин, что звонили ей все эти последние годы, надеясь выманить ее на свидание?

Повесив пальто, она прошла к окну гостиной. Прежде чем задернуть занавески, посмотрела на противоположную сторону улицы, на дом Мика. Интересно, горит там свет? Свет горел. Обычно Салли сразу звонила, чтобы спросить, чем занимается Мик. Но сейчас, насколько она знала, его дома нет, там, вероятно, одна Кэти. Салли поежилась, задернула занавески и отвернулась от окна. Мысль о том, что Кэти живет в квартире Мика, была невыносима.

Джуди с работы еще не вернулась. Салли всегда знала, дома Джуди или нет. Дверь в квартиру подруги рассохлась, и если Джуди дома, то из-под двери выбивается полоска света. Салли потянулась к телефону, чтобы оставить Джуди сообщение и попросить ее заглянуть. Она надеялась, что сегодня у Джуди нет свидания со Скоттом. Ей хотелось увидеть подругу.

Как она и предполагала, Джуди дома не оказалось. Салли собралась было повесить трубку, как вдруг услышала осторожное:

– Алло! Салли?

– Мик?

– Вот странно.

– Как это получилось?

– Не знаю. Просто набрал твой номер, и ты сразу сняла трубку.

– Ну да, как раз собиралась тебе звонить, – соврала Салли.

– Между нами телепатическая связь, – радостно сказал Мик. – Чем занимаешься?

– Только что вернулась.

– Ну да, я так и понял, видел, как ты свет зажгла. Кэти ушла обедать с друзьями, а мне скучно. Как-то не по себе одному. Я вроде уже привык, что кто-то рядом.

– Мик, ты всегданенавидел быть один, – твердо сказала Салли. – Поэтому и торчишь у нас постоянно.

Это была чистая правда, но у Салли имелись и другие причины для столь жесткого заявления: она не желала, чтобы Мик решил, будто ему плохо только потому, что рядом нет Кэти.

– Ну так, может, я загляну? – Если Мик что-то задумал, его не остановить. – Могу заскочить в китайский ресторан. Кажется, моя очередь покупать ужин.

«Ага, кажется тебе», – с иронией подумала Салли. Обычно лишь на десятый совместный ужин Мик вспоминал, что пора бы и ему озаботиться угощением.

– Мне курицу с лимоном, – попросила она. – И что-нибудь с зеленым горошком.

– Ладно, притащу всякой всячины, а там будем выбирать, – довольно сказал Мик.

Вот черт! Теперь ее холодильник до конца недели будет забит объедками, и, разумеется, ей самой придется все это доедать. Холодная лапша и склеившийся рис, жирная свинина в кисло-сладком соусе, куриные крылышки во фритюре. Навещая местный китайский ресторанчик, Мик считал своей обязанностью скупить все меню, по одной порции, так что одолеть все это самостоятельно ему было не под силу.

К приходу Мика, нагруженного бумажными пакетами, из стереоцентра лилась тихая музыка, газета была открыта на странице с телепрограммой, а Салли в уютной пижаме свернулась на диване, прихлебывая пиво.

– Открыто, – крикнула она.

– Зря ты так, – с упреком сказал Мик, оглядываясь на захлопнувшуюся дверь.

Реплика была настолько знакома, что Салли даже не потрудилась ответить. Джуди тоже без конца ей твердила, что в их районе нельзя оставлять дверь открытой и что надо хотя бы посмотреть на посетителя в глазок, установленный муниципальными властями. Но Салли все равно выпрыгивала из ванны, шлепала по коридору, оставляя за собой лужицы, открывала дверь и возвращалась в ванну. Потом приходила Джуди, садилась на крышку унитаза, и они принимались болтать. Салли уверяла, что никому и в голову не придет вламываться к ней, а Джуди настаивала, что «всякое бывает», и от беспомощности скрипела зубами.

Вместо ответа Салли указала на тарелки, вилки, китайские палочки и бутылки с соевым соусом, расставленные на журнальном столике.

– Еда, еда! – пропела она. – А то я от голода почти умерла! И кстати, в холодильнике есть пиво.

– Я тоже принес, – похвастался Мик.

– Отлично. А курицу с лимоном?

– Я всепринес.

Салли изучила содержимое пакетов.

– И правда. Замечательно.

Когда объедаешься в компании мужчины, испытываешь особое удовольствие. Если объедаешься с женщиной, то ты обязана жалобно поскулить, что толстеешь, что желудок растягивается, что ты себе противна. А с мужчиной, особенно если он намного крупнее тебя, можно – только на один сумасшедший вечер, разумеется, – забыть о калориях, углеводах и насыщенных жирах и запихнуть в себя столько жареного риса, сколько влезет в твой раздутый, как у Будды, живот. Салли с Миком умяли гору пельменей, говядину во фритюре, пирожки и еще много всякой всячины, которой их снабдила забегаловка «Нефритовый сад». Через полчаса они впали в полукоматозное состояние.

– Еще пива? – предложил Мик.

– Не могу. Честно.

Салли отвалилась на подушку и обхватила руками живот. Потом вяло потянулась к пульту и начала переключать каналы. Выбор передач был жалкий.

– Игру посмотреть, что ли? – предложила она. – Или программу о положении в национальном здравоохранении? Может, про… торговцев подержанными автомобилями? А на Пятом канале тупой боевик.

– Ваш вкус нам известен, мисс Уотсон. Следуйте ему, – отозвался Мик из кухни, куда унес остатки еды. – Может, рис в духовку, а не в холодильник поставить?

– Мик, ты же знаешь,я терпеть не могу, когда ты так делаешь, так зачем же всегда спрашивать?..

– Потому что за ночь в холодильнике он застынет…

– Это понятно. Но почему ты всегда спрашиваешь,если знаешь, что я это считаю негигиеничным…

– Потому что все-таки надеюсь, что в один волшебный вечер ты передумаешь и прозреешь…

– Пока не прозрела. Пихай все в холодильник.

– Наверное, хорошо, что мы хоть в чем-то не согласны, – задумчиво сказал Мик, вернувшись. – Иначе было бы просто скучно. Подвинься.

Он опустился на другой конец дивана, сунул под спину подушку и закинул длинные ноги на журнальный столик. Потом дотянулся до ног Салли и положил их себе на колени.

– Ну вот, приятно и уютно. Так что тут у нас?

– Семья слева борется за спортивный автомобиль, но если они проиграют, то все, что они пока выиграли, получит семья справа. В том числе и офигительный круиз на «Куин Элизабет-2».

Мик вздохнул, глубоко и удовлетворенно.

– Блаженство, – счастливо пробормотал он.

Час спустя в дверь постучала Джуди. Ее встретили два рассеянных возгласа: «Эй, Джуд!» Шутка была настолько бородатая, что Джуди уже не обращала на нее внимания, да и сами они тоже [7]7
  «Эй, Джуд!» – песня «Битлз».


[Закрыть].

Салли и Мик сидели на диване обнявшись, вытянув ноги и накрыв их одеялом, на котором стоял большой поднос.

– Беру колоду… и кладу третью даму, – сказала Салли, откопав среди сброшенных карт третью даму, с которой должна была ходить.

– Черт, а я думал, у тебя только одна.

– Ну и дурак. – Она с удовлетворением скинула карты и объявила: – Ага, а вот и последняя.

– Черт. – Расстроенный Мик поворошил карты. – Вот это я влип.

– Джуди, если хочешь, там в холодильнике китайская еда.

– Спасибо, не хочу, я уже поела.

– А пива хочешь? – спросил Мик.

Джуди хотела. Но картежники так уютно устроились и погрузились в игру, что вокруг них словно возникло силовое поле, которое отталкивало ее и гнало из квартиры. Все равно как наткнуться на любовную парочку, увлеченную интимным разговором: сколько бы они ни просили тебя остаться, ты все равно понимаешь, что им так и не терпится прильнуть друг к другу, глаза в глаза, губы в губы.

– Да нет, устала я. – Джуди почти не покривила душой. – Сегодня лягу пораньше.

– По телику нет ничего, – сказал Мик. – Мы уже рукой махнули… Ага! Стрит!

Он торжествующе положил карты.

– Я взяла кассету в видеопрокате, – сказала Джуди. – Тот самый триллер, с Брэдом Питтом.

Она знала, что Салли хотела посмотреть новый фильм. Но та, поглощенная игрой, сказала лишь:

– А, классно, тогда оставь до завтра. Посмотришь, дашь мне, ладно? Нет, Мик, так не ходят…

– Ладно, утром занесу. Ну, до завтра.

И Джуди закрыла дверь под небрежное «До завтра» Салли и Мика, которые препирались, чья очередь сбросить карты.

Она вернулась к себе и тут же включила телевизор, чтобы в квартире стало хоть немного уютнее. Она не могла злиться на Салли с Миком, потому что знала: они были бы просто счастливы, если бы она организовала себе пива с китайской едой и улеглась с книжкой на ковре, пока они доиграют. Они же не виноваты, что их близость в самом зените и они не замечают никого вокруг себя. Джуди, так же как Салли и Мик, была в семье единственным ребенком. Она считала, что именно потому они втроем так сдружились. До сих пор ей не приходилось переживать чувство соперничества с братом или сестрой – и именно его она теперь ощущала. Это не была ревность любовника. Просто третий ребенок в семье завидовал тому, что двое других понимают друг друга почти без слов, а его не берут с собой поиграть, и чувствовал, что ему что-то обещали и обманули.

Чувство было таким сильным и постыдным, что она даже себе едва ли признавалась в нем. Более того, она постаралась перенаправить его на Кэти, вообразив, что бы та почувствовала, если бы вошла и застала Салли и Мика в такую вот минуту их близости. Мик настолько был погружен в свои отношения с Салли, что даже Кэти услышала бы просто туманное «А, привет!», означающее «рад тебя видеть, но пока, честное слово, малыш, я занят». Для Кэти, рассуждала Джуди, это было бы даже похуже, чем застукать Салли и Мика в постели. Один их вид, когда они растворились друг в друге настолько, что никого вокруг не замечают… Такое семейное чувство, такое удовлетворение – это будет поопаснее зрелища зверя с двумя спинами. Секс, в конце концов, дело преходящее, страсть угасает. А вот такая интимность может длиться вечно.