Текст книги "Первое прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Лорелин Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 10

Наши с Эмбер отношения с Робом длились девять месяцев, пока его жена не наняла частного детектива и не выяснила о его похождениях по выходным. Именно тогда он и бросил нас, аргументировав это желанием сохранить брак. Однако оставил каждой из нас приятный прощальный подарок в виде чека.

Я назвала это ― «выходное пособие».

Вот только в следующий раз, когда мы увидели его, он шел под руку с шестнадцатилетней девочкой, а на пальце все еще красовалось обручальное кольцо. И в тот момент я усвоила свой первый суровый урок: Мужчины Никогда Не Меняются.

Я все еще была слишком наивна, чтобы понять ― эта аксиома применима не только к мужчинам.

Когда он порвал с нами, я восприняла это как знак. И моя мать доставала меня из-за того, что я не работала. Так что пришло время повзрослеть, найти работу и снять квартиру.

У Эмбер же были другие планы.

Сначала она плакала, как и всегда ― это я тоже позже усвоила. Она заявляла, что ее сердце разбито, и что больше никогда не сможет кого-то полюбить. Но неделю спустя она проснулась, полная уверенности и решительности.

– Пора выходить на охоту, ― сказала она.

И меньше чем через месяц мы поселились в двухкомнатной квартире в Западном Голливуде с Лиамом ― тридцатилетним юристом, с которым познакомились в кафе. С ним у нас была иная договоренность, нежели с Робом. Он был милым, порядочным. Может, он и не дарил подарков за секс, но заботился о нас.

И мы заботились о нем. Ходили за продуктами, занимались стиркой. И отдыхали у его бассейна, пока он был в офисе. Когда он возвращался домой, мы кормили его домашним ужином и массировали плечи. Затем он отводил одну из нас в постель. Он не давал нам наркотики. Не был женат или богат, но делал более, чем достаточно. Секс один на один ему нравился так же, как и втроем, если не больше. По словам Эмбер, она «безумно любила его», и он, казалось, тоже искренне любил ее. Они были очаровательной парой. А я была лучшей подругой с привилегиями.

Часть меня думала, что наша счастливая семья ― навсегда. Но другая ― была умнее. И не просто умнее, она жаждала чего-то другого, чему я не могла подобрать название. Не в силах усидеть на месте, я записалась на курсы актерского мастерства и устроилась на работу фотомоделью. Эмбер, напротив, уделяла все свое внимание Лиаму и роли домохозяйки, которая, по ее мнению, включала в себя растрачивание его денег.

Однажды в пятницу Эмбер ушла на целый день за покупками, а Лиам неожиданно вернулся с работы раньше. Он все утро провел в суде и решил, что возвращаться в офис уже нет смысла, так что взял выходной до конца дня. Я соорудила ему бутерброд и устроила его перед телевизором ― это именно то, что сделала бы Эмбер, будь она здесь.

– Так рано пить? Мне не стоит, ― сказал он, когда я принесла ему бутылку холодного пива.

– Но ты ведь будешь.

Он взял ее у меня из рук и произнес:

– Ты оказываешь на меня плохое влияние. Мне бы стоило связать тебя и наказать.

Это было всего лишь невинное, ничего не означающее поддразнивание, но я уже была на полпути к кухне, когда остановилась от удивления и повернулась к нему. И удивилась я не поддразниванию, это было уже привычным, а чувству, вызванному им. Быть наказанной. На самом деле, я никогда раньше не задумывалась об этом. Конечно, меня уже шлепали по попе. Роб, например. Но всегда просто игриво, а не в качестве наказания. И мысль о том, чтобы оказаться наказанной и униженной, неожиданно показалась мне волнующей.

Должно быть, эти мысли отразились у меня на лице, потому что Лиам сказал:

– Тебе бы это понравилось, я прав?

Он произнес это так, будто, наконец, узнал обо мне что-то, чего раньше не замечал. Будто это заинтересовало его. Будто он по-новому взглянул на меня.

Затем, прежде чем я успела ответить (словно на такой странный вопрос вообще можно было ответить не задумываясь), он добавил:

– Это кое о чем мне напомнило. У меня есть для тебя подарок.

– Правда? Какой?

Новость о подарке не удивила меня так, как чувство, возникшее при мысли о наказании. Иногда он что-нибудь дарил нам. Ничего дорогого. В основном бижутерию. Или DVD-диски с девчачьими фильмами.

– Ничего особенного. Просто я увидел это и подумал о тебе. В моем портфеле возле двери есть пакет. Не могла бы ты принести его? Только не заглядывай внутрь. Хочу объяснить.

– Хорошо.

Я пошла в коридор и нашла в его дипломате голубой пакет.

Как только я вошла обратно в гостиную, он остановил меня:

– Подожди.

Его лицо выражало то же, что и до того, как я покинула комнату ― заинтересованность. Взгляд был теплым и пристальным. И я тоже почувствовала тепло, волнение. Возбуждение. А сердце забилось в ожидании его дальнейших слов. Казалось, эти секунды длились вечность.

– Возьми пакет в зубы, ― наконец, произнес он, ― и ползи ко мне.

Это была очень странная просьба, прозвучавшая совершенно неожиданно. Она должна была вызвать вопросы, или даже спровоцировать возражения. Я должна была сказать: «Черт, нет, я не собираюсь ползти к тебе, извращенец». Мне едва исполнилось восемнадцать. Моих сексуальных партнеров можно было по пальцам пересчитать, и те были подростками. И кроме тройничка с Эмбер, я никогда не делала ничего странного.

Но меня и не сильно интересовал секс. Я лишь удовлетворяла потребность, и это было весело. Просто я не так-то легко возбуждалась, а награда обычно не окупала затраченные усилия.

Ровно до этого момента, когда босой парень Эмбер, развалившийся на диване с расстегнутой рубашкой и ослабленным галстуком, сказал мне приползти к нему на коленях. Во рту мгновенно пересохло, а внизу живота скрутился узел возбуждения. Потому что его приказ сделать нечто столь унизительное, извращенное, постыдное... привел меня в трепет.

Я взяла пакет в зубы и начала опускаться на колени, когда он вновь остановил меня:

– Сперва разденься.

Я послушалась. Без колебаний.

Он наблюдал за тем, как я обнажалась.

– На днях, ― сказал он, ― ты упомянула, что ненавидишь то, какими слащавыми и благовоспитанными стали современные романтические герои. Я увидел это, ― он кивнул на пакет, ― и подумал, что ты оценишь.

От такого заявления во мне проснулось любопытство, но вскоре оно оказалось забыто. Потому что мраморный пол причинял боль в коленях, а пакет тянул зубы. Он немного раскачивался, когда я ползла, и касался груди. Это было неудобно и унизительно.

Но чем более некомфортно я себя ощущала ― более униженной, извращенной, испорченной ― тем больше возбуждалась.

Выражение лица Лиама лишь усиливало желание. Он наблюдал за мной, словно я ― животное. Не личность, а домашний питомец, которого нужно было укротить, и которым нужно было командовать.

– Ты не похожа на Эмбер, ― сказал он.

Не было необходимости уточнять, что он имел в виду. Эмбер никогда бы не опустилась на колени на жесткий пол, не говоря уже о том, чтобы от такой оскорбительной сцены стать мокрой. Эмбер не возбудилась бы от перспективы подчиниться и испытать боль.

Нет, я определенно была не похожа на Эмбер.

Я так и не добралась до дивана. Лиам набросился на меня еще до того, как я успела проползти хотя бы половину пути. Набросился и связал галстуком мои запястья. Он отшлепал меня. Сильно. В качестве наказания. Трахал меня грубо, беспощадно. Когда закончил, на моих запястьях, руках и груди остались синяки.

Он оставил на мне невидимый след. След, в виде правды, которую я о себе узнала. В виде слов, которыми он называл меня, когда вколачивался в мое тело. Слов, которые довели меня до кульминации.

Шлюха. Сука. Дрянь.

Он заклеймил меня испорченной. Заклеймил меня сабмиссив. Заклеймил меня, как «не Эмбер».

И это напугало меня.

Я привела себя в порядок к тому времени, как Эмбер вернулась. Когда она постучалась в дверь моей спальни, чтобы спросить, не хочу ли я пойти с ней и Лиамом на ужин, я ответила, что у меня раскалывается голова. Позже она оставила спящего Лиама в кровати и пришла ко мне.

– Думаю, нам пора двигаться дальше, ― сказала я ей. ― С Лиамом хорошо, конечно, но он не может покупать нам все то, что мог Роб. Такого будущего мы хотим? Мы ведь можем иметь куда больше.

Она была хорошей подругой и, хоть и с большой неохотой, сказала, что хочет видеть меня счастливой сильнее, чем хочет Лиама. Подозреваю, она и сама верила, что заслуживала большего, чем мог предложить ей Лиам. Мы ушли меньше чем через неделю.

Это было задолго до того, как я увидела тот подарок, что несла в зубах через всю комнату. Это было одно из первых изданий «Ребекки» Дафны дю Морье. Долгое время я отказывалась смотреть на этот подарок. Я спрятала его под кроватью и притворялась, что его никогда не существовало. Притворялась, что все произошедшее между мной и Лиамом, все, что я о себе узнала ― нереально. Что это неправда.

Оказалось, что об этом открытии было не так легко забыть, как я думала. И когда эти воспоминания вновь всплыли на поверхность, они причинили мне еще более сильную боль – как физическую, так и эмоциональную. И появились они вновь из-за Лиама.

Глава 11

Воскресным утром я отправилась к дому Рива. Выехала за час до встречи, хотя от моего дома до его можно было добраться по Малхолланд-драйв меньше, чем за полчаса. Но что-то подсказывало мне, что он не любил ждать. Когда нашла его дом, я развернула машину и припарковалась в соседнем квартале. А затем стала ждать.

Терпение всегда было одной из моих сильных сторон. Оно требовалось, когда мы с Эмбер охотились на мужчин. Со временем я также усвоила, что секс окупал ожидание. Вот только в случае с Ривом, терпения мне как раз и не хватало. Я провела уже две бессонные ночи в мыслях о нем и нашем поцелуе, и, несмотря на сказанные мной ранее слова, вибратор ничего не смог поделать с пульсацией между моих ног. Вопреки тому, что искренний интерес к мужчине, к которому мне нужно было подобраться поближе, был довольно полезен, очевидно, что сила моего влечения к Риву была слабостью. Это меня отвлекало. Делало уязвимой.

И тот факт, что под длинным платьем на мне больше ничего не было, совсем не помогал. Я была обнаженной, легкодоступной; одно лишь мое озорство ― отсутствие трусиков ― делало меня уязвимой и возбужденной. И становилось только хуже от мысли, что нужно будет полностью раздеться, чтобы залезть в бассейн. И хотя Рив, приглашая меня, не уточнил, должна ли я прийти голой, ранее все же намекал именно на это. А не в моих правилах осторожничать. Мне хотелось выглядеть в его глазах решительной и храброй. Он нуждался в моем вызове. Я не представляла бы для него интереса, если бы меня можно было легко сломить.

Интересно, Эмбер он тоже сломил? Или с ней он подавлял в себе доминанта? По-моему, он совершенно не способен сдерживаться. Хотя, с другой стороны, мы с Эмбер не раз делили мужчин, которые по-своему любили ее, а меня лишь трахали.

Но ведь Рив тебя еще не трахал.

Что, если он в постели совершенно не такой, как я думала?

Я тихо усмехнулась. Черт, настроила уже кучу предположений. Вполне возможно, что он как собака, которая лает, да не кусает, и все мои опасения ― напрасны.

Даже смешно, какой досадной показалась эта мысль.

Ровно в девять я завела машину и отправилась обратно к дому Рива, который находился в конце переулка. Подъездная дорожка была извилистой, так что самого дома за воротами видно не было. Я подъехала к домофону и опустила окно, чтобы нажать на звонок.

Однако прежде, чем успела коснуться кнопки, ворота открылись. Он ждал меня. По телу пробежала волна дрожи, из-за чего я раздраженно закатила глаза. Это так чертовски жалко – восхитилась тому, что человек, который знал, что я должна была приехать, меня ждал. Будто это означало, что Рив не просто гостеприимен, но еще и взволнован моим предстоящим визитом.

Я продолжала упрекать себя, пока петляла по подъездной дорожке. Затем показалось само здание, и на этот раз дрожь не имела никакого отношения к Риву, а была вызвана представшим передо мной великолепием. Это не самый большой дом, в котором мне приходилось бывать, не самый экстравагантный, но он был построен точно в том стиле, который я больше всего любила: современный, с четкими линиями и огромным количеством окон.

Мой «Приус» казался совершенно неуместным рядом с огромным гаражом, в котором наверняка стояли машины марок «Астон Мартин» и «Бентли». Находясь здесь, я поняла, что успела забыть, как сильно наслаждалась вещами раньше. Многие годы меня окружала роскошь: ювелирные украшения, яхты, одежда, машины. И хотя я никогда не зависела от материальных благ так, как Эмбер, были все же определенные, которыми я привыкла себя окружать. Да, я гордилась тем, что у меня сейчас было, так как это полностью была моя заслуга, но я не могла сказать, что не скучала по действительно хорошим вещам. В итоге я разволновалась еще сильнее, пока шла к входной двери. Рив был очень богатым мужчиной. И, судя по всему, у него были эти действительно хорошие вещи.

А еще, казалось, что он любил чувствовать себя в безопасности. Я заметила двух одетых в костюмы мужчин, патрулирующих двор с оружием. Значит, всего их здесь было четверо. Кроме того, несколько телохранителей он наверняка держал в доме. Я еще понимала ― иметь у себя охранную систему, но в данном случае он явно перегибал палку. Мне приходилось бывать на вечеринках для элиты с меньшим количеством охраны.

Как и в случае с воротами, дверь открылась едва я к ней подошла. Дворецкий, встретивший меня, у которого, к слову сказать, был пистолет на поясе, забрал мою сумочку и оставил в компании одного из прихвостней Рива из Палм-Спрингс. Того же, который держал меня, пока Рив проводил «личный досмотр», ― Анатолиаса.

– Мисс Уэйборн. Пожалуйста, проходите. Мистер Саллис ждет вас. Следуйте за мной, ― сказал мне охранник. Его тон, так же, как и в прошлый раз, полностью противоречил приветливым словам, но теперь он смотрел на меня с интересом, а выражение его лица было мерзким и похотливым.

– Спасибо, ― ответила я, следуя за ним.

На самом деле я имела в виду: «Пожалуйста, не оставайся с нами в бассейне». С моей стороны было глупо надеяться на это, так как по собственному опыту знала, что он, как минимум, собирался наблюдать за нами с расстояния. И судя по тому, как он только что взглянул на меня, могла сказать, что его заводил вуайеризм. И мне вновь стало любопытно, что он мог знать о другой женщине Рива ― об Эмбер. На этот вопрос у меня не было ответа. Однако теперь я знала, как его разговорить, но была не готова заплатить такую цену.

Уже начиная с фойе, стал понятен стиль интерьера. Вестибюль представлял собой длинный узкий коридор с множеством дверей, и все они располагались напротив стены с видом на каньон. По сути, вся она состояла из огромных панорамных окон. Открывающийся вид был ошеломительным. Настолько, что заставил меня остановиться и полюбоваться, ни на что не отвлекаясь. В какую сторону ни глянь, везде было на что посмотреть: прямо ― открывался вид на парк Франклин Каньон, направо ― на Фримэн Каньон и, наконец, налево ― на Сансет Стрип.

Затем, вдоволь насмотревшись на окружающую красоту, я заметила еще кое-что, из-за чего сердце забилось чаще, а дыхание стало прерывистым ― бассейн. А точнее мужчину в красных плавках, расположившегося на шезлонге у бассейна.

И будь я проклята, если не из всех окон открывался потрясающий вид.

– Сюда, мисс Уэйборн, ― сказал Анатолиас, указывая на открытую дверь. Однако она вела не наружу.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Там вы можете переодеться.

Точно, переодеться. В купальник. И тут меня одолели сомнения.

Не то чтобы я чувствовала себя некомфортно без одежды. Я работала в модельном бизнесе и снималась в нескольких эпизодических ролях, где необходимо было раздеться догола. И до этого, с Эмбер, мы столько всего делали на грани обнажения, что оголение перестало быть для меня проблемой.

Теперь же у моих опасений было совсем другое основание. Я собиралась быть голой. С Ривом. Перед дворецким, перед Анатолиасом, который, вероятно, очень сильно возбудится от этого. И перед всеми теми, кто есть в этом доме. А еще перед теми, кто жил у каньона и, скорее всего, являлись обладателями биноклей.

Сценарий получался отменным.

Это был еще один способ проверить, насколько слабой я являлась. Если сделаю это, если войду туда и позволю событиям развиться так, как мне того очень хочется, то обратного пути уже не будет. Это все равно, что прыгнуть в кроличью нору. И нет ни единого шанса, что назад я выберусь все той же.

Не то чтобы я могла изменить решение насчет купальника, ведь даже не брала его с собой. Да и, по правде говоря, поворачивать назад было уже давно неактуально.

С вновь обретенной решительностью, я отклонила предложение Анатолиаса:

– Нет. Все в порядке, спасибо.

Даже если это и удивило его, виду он не подал. Вместо этого указал на стеклянную дверь впереди.

– Тогда вам сюда.

Дальше он меня не провожал, значит ему было приказано остаться здесь. Приказано оставить нас с Ривом наедине.

В моем животе запорхали бабочки. О, Господи. Я влипла.

Казалось, от двери до Рива, который спокойно читал с планшета, нужно было пройти несколько километров. Я испытывала просто головокружительное волнение, что совершенно сбивало меня с толку. Поэтому замерла на месте.

Затем он поднял взгляд. Прямо на меня, будто почувствовал, что я здесь.

И это было единственным, в чем я нуждалась. Сосредоточившись на Риве, идти стало легче. Он был в очках, но по легкому наклону головы и по тому, как неподвижно сидел, я могла с уверенностью сказать, что его взгляд был прикован ко мне. Рив, словно искусный инкуб, призывал меня соблазняющей песнью, которую я знала так хорошо, что мне даже не нужно было ее слышать. Мое тело само двигалось в такт. Мелодия звенела в воздухе, а ритм ее с каждым моим шагом все нарастал.

Когда я дошла до него, то поняла, что все это время улыбалась.

– Ты сделала это, ― сказал он, тоже улыбаясь. Мое внимание разрывалось между его сияющей улыбкой и золотистыми кубиками пресса. Мне очень хотелось потрогать их, проследить кончиком пальца рельеф. А потом и языком.

Но еще хотелось вечно смотреть на эти губы.

– Ты легко нашла мой дом? Я слишком поздно понял, что нужно было послать за тобой машину.

– Нет. Все в порядке. Никаких проблем. ― Я не стала добавлять, что отказалась бы от этого предложения. Предпочитаю свободу действий, которую мне мог предоставить собственный автомобиль.

Он, должно быть, понял это без слов.

– Ты все равно отказалась бы. Понимаю. Хотя могла приехать и пораньше. Вместо того, чтобы парковаться в соседнем квартале.

Я покраснела.

– Полагаю, мне стоило этого ожидать.

Смущение тут же улетучилось, когда я поняла, что он ждал меня. Наблюдал. Тот факт, что он пристально следил за каждым моим шагом, должен был раздражать. Но вместо этого, эта мысль странным образом взволновала меня.

– Вероятно.

Он ни на мгновение не отвел от меня взгляд. Мне этого и не хотелось. Я тоже не могла оторвать от него глаз, а на наших лицах были до смешного глупые улыбки.

Это все тот треклятый поцелуй. Он вынудил нас перейти от флирта к действию. Если раньше мы могли только представлять, как это будет ― поддаться притяжению – то теперь знали наверняка. Этот поцелуй перенес наше воображение в реальный мир, создав в чувственной памяти нечто трепетное и обжигающее.

Или все это только мои мысли. Если так, то это к лучшему. Потому что хуже того, что я стала жертвой его чар, было только если я искренне поверила бы, что он тоже стал жертвой моих.

Я заставила себя отвести взгляд.

– Здесь очень красиво. Твой дом. Вид. Готова поспорить, что ты никогда не устаешь любоваться этим.

Он все еще пристально смотрел на меня.

– До сих пор не устал.

Это ничего не значило. Это ничего не значило. Конечно, ему нравилось на меня смотреть. Он уже признал, что хотел меня трахнуть, чего не сделал бы, если бы его не привлекала моя внешность. Но как бы то ни было, мне уже приходилось слышать подобное, и я никогда не придавала этим словам значения. Так почему с Ривом должно было быть по-другому? Почему из всех мужчин, с которыми я встречалась ― богатых, привлекательных, восхищающихся мной, ― именно этот парень так запал в мою душу?

– Вылезай уже из своей головы, Эмили, и присоединяйся ко мне. ― Он следил за мной даже в мыслях. ― Присаживайся. Или ты планируешь принять мое предложение поплавать?

Я могла бы присесть. Между ним и вторым шезлонгом был небольшой обогреватель, так что идея свернуться калачиком звучала тепло и привлекательно.

Вот только вряд ли это именно то, чего он хотел. Если уж на то пошло, это и не то, чего хотелось мне самой. Я хотела идти дальше. Хотела показать ему, что способна справиться с его предпочтениями.

Хотела того, что он предпочитал.

– Бассейн с подогревом, да?

Он кивнул.

– Кто-нибудь показал тебе, где можно переодеться?

– Да, Анатолиас.

Что же, сейчас или никогда. Я сделала глубокий вдох и повернулась к нему.

– Но ты, кажется, говорил, что желаешь, чтобы я плавала без купальника. Или я не права?

– Абсолютно права. ― Это только мое воображение, или его ухмылка стала еще шире? Чертовы очки, если бы я только могла увидеть его глаза. ― Но это не самое уединенное место.

– Я заметила. Забавно, что ты не упомянул об этом раньше.

Он подался вперед, положив локти на колени. Провоцировал меня.

– Это проблема?

Ах, это игра. Та самая, в которой он бросал мне вызов и ждал, что я отступлю. Когда-то она была моей любимой, и хотя последняя партия была сыграна уже очень давно, адреналин немедленно хлынул в мои вены, будто все это время просто ждал сигнала.

Все сомнения исчезли. Уверенность руководила моими действиями.

– Это ведь ты ревнуешь. ― Я потянулась к завязкам на шее, которые удерживали платье, и остановилась. ― Так что ты скажи мне. Тебя устраивает то, что меня будут видеть другие люди?

– До тех пор, пока они будут только смотреть, я спокоен. ― Он вновь откинулся на спинку шезлонга. ― На самом деле, даже более чем спокоен.

– Тогда замечательно. ― Я потянула за завязки и позволила платью упасть к ногам, оставив меня абсолютно голой. Довольно волнующе было наблюдать за реакцией Рива, но ничего не могла с собой поделать. И хотя большую часть эмоций он прятал за очками, кое-что все же было заметно. Во-первых, его кадык дернулся, когда он сглотнул. Руками он схватился за ручки лежака, что костяшки пальцев побелели. Как и увеличивающийся бугорок в плавках.

Я сдержала победную улыбку.

– А что насчет тебя? Ты тоже будешь плавать голый?

– Я вообще не буду плавать. ― Голос Рива не дрогнул, но очевидно, что он едва его контролировал. ― Буду только смотреть.

Смотреть. Это все меняло. Не кардинально, конечно, мне нравилось, когда за мной наблюдали, но я уже настроилась на то, что наблюдать будут за нами с Ривом, а не он за мной.

Я повернулась к нему спиной и подошла к краю бассейна, продумывая новый сценарий. Прежде чем нырнуть, обернулась к Риву.

– Почему я чувствую себя как на кастинге?

– Может, это он и есть.

Вода была не такой теплой, как я ожидала, или, возможно, кожа покрылась мурашками из-за Эмбер. Она, как якорь, тянула меня ко дну, из-за чего было гораздо тяжелее выплыть на поверхность.

«За мной ему тоже нравилось наблюдать», ― говорила она.

От этой мысли во мне проснулась ревность и желание ответить что-нибудь в свою защиту. Эти чувства преследовали меня, пока я наматывала круги. Каждый вздох, каждое движение было попыткой выкинуть ее из головы. Это необъяснимо, учитывая, сколько раз мы когда-то делили мужчин. И это нелепо, потому что я была здесь в первую очередь для того, чтобы найти ее. Защитить ее.

Это сбивало меня с толку. Какая мне разница, что было между ней и Ривом?

К концу двадцатого круга у меня все еще не было ответа на этот вопрос. Я знала только, что раз Рива не волновало, что на меня смотрят другие люди, то и мне не стоило переживать. Вот только я хотела быть единственной, кого видел он.

Осознав это, я стала буквально задыхаться и ловить ртом воздух. Схватилась за бортик и попыталась успокоиться.

– Хорошо смотришься.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом, так как он снял очки. Его комплимент омыл меня горячей волной. Скорее всего, он никогда не говорил этого Эмбер, поскольку плавать она не умела.

Это не столь важно. Я не столь важна. И все же я улыбнулась.

– Обычно проплываю на двадцать кругов больше.

– Не надо. ― Прозвучало резко, повелительно. ― Пропусти их. Присоединяйся ко мне.

Все тело затрепетало от предвкушения. Я была обнаженной, возбужденной, за мной наблюдали. И даже несмотря на застрявшую в мыслях Эмбер, я все еще желала Рива. Мне хотелось, чтобы он желал меня.

Я оперлась на бортик, чтобы сесть на край бассейна, и кивнула на шею Рива.

– Мне ведь нельзя воспользоваться твоим полотенцем?

Ох уж эта ухмылка. Его ухмылка. Она каждый раз меня обезоруживала.

– Можно. Но я предпочел бы наблюдать за тем, как ты обсыхаешь.

Я нахмурилась и выжала волосы.

– Не сомневаюсь.

– Ой, да перестань делать такое лицо. Тебе ведь это тоже нравится.

От холода мои соски стояли, как две горошинки. А еще потому, что мне действительно это нравилось. В этой ситуации мне нравилось все. Рив знал это и не скрывал, еще больше обезоруживая меня. Я перестала хмуриться. Но не встала. Потому что была не уверена, что смогла бы удержаться на ногах.

Возможно, он тоже это понял, потому что встал, снял с шеи полотенце и постелил его на соседний лежак, как простыню. Потом подошел ко мне и протянул руку.

– Обогреватель поможет тебе быстро согреться. Давай.

Его пальцы сомкнулись вокруг моей ладони, послав по коже электрический заряд. Или это из-за того, как он пожирал мое тело глазами. Его взгляд задержался на моей груди, еще дольше в верхней части бедер, и так пристально, почти осязаемо, будто Рив касался меня рукой. Будто он уже прикоснулся к моим соскам, одновременно прижав подушечку пальца к клитору.

Рив подвел меня к лежаку, и мне понадобилась вся выдержка, чтобы не потащить его за собой. Затем отпустил мою руку, но так и продолжил стоять, рассматривая меня, пока я мечтала, чтобы он залез на меня сверху.

Наконец, он спросил:

– Хочешь чего-нибудь? Кофе? Воду? «Мимозу»? (Примеч. «Мимоза» – алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока).

– А принесет напиток один из твоих приспешников? ― Я узнала ответ по его ухмылке. ― Ничего не нужно. Спасибо.

– Не хочешь, чтобы нам составили компанию? ― Судя по тону, он спрашивал явно не о том, стесняюсь ли я, что меня увидят голой ― это мы и так уже обсудили. Он желал услышать, хочу ли я, чтобы в половую связь вступили только мы вдвоем, без кого-либо еще.

Следовало ответить, что это решать ему. Мне следовало делать все, что ему захочется. Именно так можно было поймать мужчину на крючок. Я знала это не понаслышке.

Но не могла этого произнести по той причине, о которой выяснила в бассейне: я хотела Рива только для себя. Хотела быть только его.

Догадался ли он и об этом тоже? Эта мысль заставила меня съежиться от досады и отвести взгляд, но я просто не могла заставить себя изменить ответ. Вместо этого пожала плечами, надеясь, что выгляжу равнодушно.

– Меня больше интересует уже существующая компания.

Рив усмехнулся, и я испугалась, что ответила неправильно, особенно учитывая, что он вернулся на свой лежак. Удержавшись от разочарованного вздоха, я сжала бедра, в надежде на хоть какое-то облегчение.

Рив почесал грудь и устремил взгляд в никуда.

– Ты потрясающая, Эмили. И я знаю, что ты в курсе этого. Невероятно великолепна. ― Комплименты звучали холодно и черство, он произнес их совершенно безэмоционально. ― Но красивых девушек пруд пруди, особенно в этих окрестностях. Это не делает тебя особенной.

– Выходит, я провалила кастинг? ― Судя по выпуклости на его плавках, об этом можно было особо не волноваться.

Он повернулся ко мне.

– Au contraire (фр. наоборот). Тебя бы здесь не было, если бы ты не была красива. Это был первый этап. Ты добилась того, чтобы тебе перезвонили. ― Он опустил руку на нижнюю часть пресса, прямо над кромкой плавок. ― Ты меня очень привлекаешь.

Я кивнула на его стояк.

– Вижу.

– Я и не пытался этого скрыть. По сути, именно это говорит о том, что второй этап ты тоже прошла.

– В таком случае, я прошла его уже давно.

– Да. Согласен.

Он положил руку на скрытый плавками член, и по моим венам будто потекла раскаленная лава. Жаль, что это не моя ладонь. Ему достаточно было просто сказать, и я тут же взяла бы его в рот.

Но Рив был образцом терпения. С железной силой воли.

Он просто опустил руку вдоль тела.

– Боже, я не могу перестать на тебя смотреть. Ты идеальна. У тебя потрясающая грудь. Она настоящая, я прав?

Под его взглядом она, казалось, стала тяжелее.

– Да. Ты можешь ее потрогать, знаешь ли. ― Это прозвучало отчаянно и жалостливо. Практически, как мольба.

– Да, знаю. ― Но он не сдвинулся с места. ― И остальное твое тело... длинные ноги, упругая задница. Твоя прелестная киска. М-м-м, ― вздохнул он, и мои бедра задрожали. ― Мне и правда доставляет радость на тебя смотреть.

Он описывал меня так, словно выбирал себе домашнее животное в магазине. Такое вопиющее «овеществление» ― отвратительно, и меня должно было вывернуть из-за этого.

Но получилось как раз наоборот. Я пылала, будто все мои нервные окончания оголились. Так почему, черт возьми, мы все еще сидели порознь?

Я села, обняв колени, чтобы лучше его видеть.

– Приятно слышать. Спасибо. Мне тоже стоит сказать, что смотреть на тебя доставляет радость?

– Неважно. Но чисто из любопытства, доставляет?

Многие мужчины надеялись услышать положительный ответ, даже если знали, что это ложь. У меня неплохо получалось убеждать их. Однако в этот раз я ответила искренне:

– Да.

Рив задумался.

– Хах. Наверное, это все же важно.

Мы флиртовали, но после всего мы продолжали ходить вокруг да около. Я голая, он ― возбужден, но вместо того, чтобы прикасаться, целоваться и удовлетворить друг друга, мы сидели рядышком и флиртовали.

Повернувшись, я опустила ноги на кафельный пол.

– Это твоя сегодняшняя цель? Просто рассматривать? Или у тебя есть еще какие-то намерения в отношении меня?

Рив сложил ладони вместе.

– Так много вопросов. Таких нетерпеливых. ― Он сел, положил руки на колени и взглянул в мою сторону. ― Если честно, я еще не решил.

– Любой другой мужчина уже выгнал бы меня в таком случае. Можешь сказать, что еще тебе нужно решить? Я тут с ума схожу. ― В подтверждение своих слов, я сжала бедра и потерла ими друг о друга. А еще для того, чтобы хоть немного уменьшить боль.

Рив выпрямился и взглянул на меня так, что я тут же замерла.

– Хочешь знать, что мне нужно, Эмили? Мне нужно, чтобы ты поняла, кто из нас главный.