Текст книги "С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Лора Лей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Миколка поверил, и как только земляки удалились, подскочил к командиру северян.

– Господин капитан, поговорить надобно, о паненке Арине – не поднимая голоса, чтобы не привлекать внимание других (хотя им было не до секретов, да и языка толком не знали), смотрящих вслед троице с жалостью: понравилась певунья нордам, жалко было расставаться.

–Говори – спокойно приказал Густафссон, провожая взглядом бывших спутников

–Она, это, помочь просила...-Микола зачастил. – Вроде, боится ротмистра, велела документы у него ейные выкрасть и ..К вам она хочет, чтоб, эта, я понимаю, сбежать…больше сказать не успела, но вечером я с ней встречусь, и ..попробую забрать бумаги . Ротмистр , он меня-то за дурака держит, авось, не споймает…Паненке и так досталось…

Микола с надеждой смотрел на норда, а тот перевел взгляд на реку и молчал. Потом сказал:

– Ты точно с нами решил идти? Тетка твоя как же?

– Точно! А тетка…Она неплохая, да вот ..Что ж мне, за юбку бабью держаться? Мне зимой 18 годов стукнет, иные женятся, а я все на побегушках.. За панну я все делать буду! Она добрая и хорошая, как мать ее покойная… Грамотная, рукодельница знатная. Домохозяйству обученная...Нельзя ее бросать! Неспроста она вот так осмелилась, знать, что-то ночью случилось..Видел я, как пан-то смотрел на неё, когда она пела. Я еще про себя дивился: чегой-то он злится, красиво же спевает панна. Она и раньше, малой, при матери пела, так …

– Поступим так: ты вечером пойдешь в гостиницу, расскажешь тетке, что с нами останешься. Выясни, как они там разместились и остальное, а потом вернись сюда. Сам не лезь, просто осмотрись, понял? – Эйвинд говорил ровно, но глаза его отливали ледяной синевой. – Ступай к Эйрику, помоги там, а его пришли ко мне.

Микола сделал, как велено. Густафссон дождался рыжего и, отдав распоряжения команде, двинулся в город. Надо было встретиться с земляками, выяснить про груз, узнать новости..Ну как обычно, а еще найти одного рискового человека..

***

Ирина молчала по дороге в город, молчала в лавке, куда попутно завел их с Диной опекун и выбрал для женщин новые приличные, на его взгляд, платья, молчала, когда в номере он распорядился об обеде и горячей воде. Дина, святая простота, поверила воспитаннице, что устала она, да и что-то голова побаливает, поэтому неразговорчивая такая.

Ротмистр поглядывал с сомнением, но Ирина действительно выглядела не очень: бледная, вялая, смирная. После еды (в общем зале, ради разнообразия) ротмистр великодушно отправил их в номер отдыхать и мыться, но велел не разлеживаться.

–Вернусь часа через три, будь готова, – приказал как отрезал и ушел.

Ирина выдохнула, а вот Дина заволновалась.

– Аринушка, детка, чегой-то с паном Збышеком приключилось? Прям вроде как подменили его, нет? И куда это он сказал приготовиться?

– Дина, не переживай. Расстроился опекун, что норды нас до места не проводят, дела у них нашлись важные. Теперь других искать. А пойдем мы к законнику, чтобы доверенные бумаги сделать, чтоб, значит, пан мог и без меня имением управлять – как старший и знающий. Ты лучше помоги мне голову промыть да с платьем займись, ушить бы его немного. И стирку малую затей, пока мы по делам пройдемся.

Ирина говорила все спокойно, с улыбкой, а внутри узлом завязывался страх: что делать дальше, она не могла придумать. Вернее,как.Денег у неё немного, вещей тоже (жаль вуэлу, но с ней придется расстаться)…Дина..

Попаданка, снова поймав себя на мысли о вылезшем из недр темной стороны цинизме, однозначно решила проститься с нянькой – без сомнений и угрызений совести. Взрослая тетка, не пропадет. А тащить ее за собой – значит, сводить процент успеха к нулю. Нет, Ирина уйдет одна, с помощью Миколы или без.

«Прости, Арина, но я буду поступать, какмненужно, раз так все сложилось. Имение твое не стоитмоейжизни. Страдать от «причуд» двуличной сволочи не хочу и не буду! И этот мир большой, найду место! Руки-ноги есть, прорвемся»– внутренне настраивалась на будущее Ирина, а внешне хранила на лице устало-глуповатое выражение типа «что воля, что неволя-все равно».

***

Поход к местному нотариусу прошел гладко и быстро. Невзрачный мужичок выслушал пожелания ротмистра, спросил согласие Ирины, оформил волеизъявление наследницы честь по чести, даже не взглянув на неё лишний раз. Ирина всю процедуру просидела безучастной и покорной. Ротмистр успокоился и по дороге в гостиницу разговорился.

– То, что ты не Арина, я понял давно. Сначала удивился, а потом решил, что так даже лучше. Чего только в мире не случается, подумать только! Во Фризии знавал я одного алхимика, чудаковатый такой, искал этот, философский камень, что все может в золото превращать. Так он, помимо камня, хвастал, что мол, демонов вызывает, а они ему тайны всякие рассказывают, пока в телах свежих покойников находятся. Не улавливаешь, к чему веду?

Пан Збышек искоса посмотрел на отстраненную спутницу, хмыкнул и продолжил:

–Говорил, что однажды демон, перенесенный им во внезапно скончавшегося слугу, прожил у него пару лет, но, увы, сбежал! Или не демон то был, а, А-ри-на?– довольный собой ротмистр протянул имя девушки и снова гаденько ухмыльнулся. – Кто ж ты такая? Ты точно женщина, и наверняка старше Славиной дочки: не мельтешишь, лицо держишь. А ведь боишься, так? Оно, конечно, как не бояться, не дура чай. Не хочешь говорить? Обиделась?

Ирина не повернула головы, не ответила. Зачем? Этому лицемеру важен он сам и его блестящий план, так пусть и дальше откровенничает, раз уж так распирает.

– Ну, я не слишком гордый, не то, что мать твоя, то есть, панна Славия, мне и того, что теперь в руках, хватит на всю жизнь. Я и с тобой могу поделиться, если правильно себя поведешь. Ты ж пока телом молодая, за тобой пригляд нужен, и хозяйство тамошнее вести, и с властями задружиться. Кто ж девчонку-то всерьез воспримет? Прижмут, окрутят и– поминай как звали пришлую паненку. А со мной ты будешь в неге да сытости жить, я и жениться могу, не родня ведь. А ты на Славию похожа…-вдруг вздохнул ротмистр.

–Что, гадом я тебе вижусь? – опять окинул взглядом Ирину.– Ну, думай так, мне чихать. Да только я, правда, любил Славию, бежать с ней хотел, даже у герцога выяснял, возможен ли развод и что я ему за то должен буду...А она уперлась, коза! И Тадеуш, недоносок, приревновал ее да проследил, а потом навет на меня герцогу настрочил! Опозорил, места лишил, сволочь!

Ротмистр остановился и пнул камешек с досады. Ирина равнодушно смотрела на разошедшегося мужика и не чаяла, когда сможет избавиться от него и его словесного поноса.

– Жаль, что она померла, зато ты вот мне досталась..– мужчина поднял лицо девушки за подбородок и заставил смотреть на себя, и даром, что стояли на улице.– Подрастешь, округлишься, я тебя попробую… Вместо матери! Должна же быть у меня награда, не думаешь? Ах, ты же другая! Но тело-то ЕЁ..Тебе понравится, уверен, я умею обращаться с паннами…

Как Ирина выдержала монолог напыщенного фигляра и не дала ему в морду, останется за кадром, но в гостиницу она приползла, зашла в номер и легла на кровать, не обращая внимания на вопросы и причитания Дины. Надоели оба!

***

Ужинали дамы в номере, а ротмистр, распорядившись не беспокоить женщин и наказав Дине присматривать за девушкой не задавая вопросов, отправился в ближнюю таверну, где подавали фризские блюда, по которым он соскучился. Все это Ирина выслушала молча, ополоснулась и легла в кровать. Думать не хотелось, так вымотал ее ротмистр. Дина охала, удивлялась, пыталась разговорить воспитанницу – тщетно. И тоже легла.

На город, который Ирина не увидела, опустилась ночь. Микола так и не пришел…

Глава 24

До рассвета Ирина Михайловна то засыпала под храп лежащей рядом (по ее настоянию, место-то много) Дины, то от него же и просыпалась. В конце концов, промаявшись с час после очередной побудки, тихонько встала, оделась и, подойдя к грязноватому окну, застыла в раздумьях.

– Что будем делать, дорогая? –обратилась она к себе.– Микола не поверил, очевидно. Обидно, досадно, но ладно. Теперь план меняется? Уйти сейчас? Пока нянька не видит? – она кинула взгляд на служанку, спящую сном праведника, прикинула возможности и начала осторожно рыться в вещах, сложенных Диной на длинной лавке.

Ирина выбрала все штаны, рубахи, исподнее, драгоценности (перстень, родовой, ротмистр забрал, когда доверенность оформляли), письма , швейные принадлежности, гребень…Получился приличный узел. Поделила те деньги, что чудом остались у неё от размена (честно, даже забыла, что они есть), поровну и отложила к вещам служанки. Бросив взгляд на нравившуюся вуэлу, тоскливо вздохнула и решительно взялась за ручку двери. Та не поддалась!

– Это он, сволочь, нас запер, что ли? Да когда? Или я настолько отключилась, что все пропустила? И что теперь-то, господи? – прошептала Ирина и в расстройстве присела на лавку. Мысли завертелись волчком, и ни одна не давала надежду..

И вдруг щелкнул замок! Ирина аж подпрыгнула от неожиданности и испуга. А дверь между тем стала меееедленно и тихо приоткрываться. Валиева прижалась к стене и непроизвольно поджала ноги.

В образовавшуюся щель бочком протиснулась мальчишеская фигурка и огляделась. Натолкнувшись взглядом на сжавшуюся на лавке Ирину, лазутчик приложил палец к губам, мол , молчи, и, приоткрыв дверь пошире, мотнул головой. Ирина поняла, что он приглашает идти за ним. Несмотря на невероятность проиходящего, Ирина двинулась за неожиданным гостем.

В темном коридоре малец взял попаданку за руку и потянул за собой в другую от лестницы, по которой они поднимались в номер, сторону. Ирина, прижав к себе узел, пошла за ним. Было тихо, только откуда-то снизу доносились приглушенные голоса, звон посуды и шаги. Ведущий Ирину за руку проводник аккуратно ступал по коридору, а она слепо следовала, почти не видя, куда ступает.

Беглецы прошли по коридору, спустились по лестнице (парень велел держаться стены), пересекли (Ирина боялась смотреть по сторонам, опасаясь , что если вдруг увидит кого, их тоже заметят) задний двор, остро пахнущий навозом и отхожим местом, и уперлись в дощатый забор.

И тут, в предрассветной хмари, Ирина смогла рассмотреть проводника. Им оказался не мальчишка, а мужчина-карлик, или, как помнила Ирина по прежней жизни, «маленький»: так, вроде, предпочитали называть себя люди с синдромом карликовости, вернее, там латинское название болезни было, что-то похожее на «нано».

Наверное, только благодаря шоку от всей ситуации Ирина не вытаращилась неприлично на этого человека, макушкой не достававшего ей до груди. А он, отпустив ее руку, раздвинул две доски в заборе и юркнул наружу.

–Пролезай быстро, да узел отдай, застрянешь– проворчал басом человечек и придержал доски. Не раздумывая, Ирина выполнила приказ, и через минуту оказалась где-то в проулке. Пусто и тихо, сыро и грязно, но Ирина готова была целовать землю-она выбралась. И тут до неё дошло: а куда, собственно, и кто ей помог?

–Ты, это, девка, не ори и шуруй за мной. Тебя ждут. Нам еще пилить и пилить, так что давай, ходко.– Мужчинка заковылял вперед на кривоватых ножках, а Валиева двинулась следом.

«Ждут? Кто? Неужели Микола? Или –норды? – лихорадочно соображала девушка, пытаясь не отставать от неожиданно резво передвигающегося сначала по переулку, потом по просыпающимся улицам, каким-то огородам и садам маленьким человеком. Шли довольно долго, как и сказал проводник, и Ирина Михайловна начала беспокоиться.

«Что ж я такая доверчивая-то? Пришел, увидел и увел, и я, как овца, тупо пошла.. – злилась она на себя. –Вдруг тут тоже есть работорговля, и приведет он меня, наивную, в притон?»

Будто услышав ее мысли, карлик, не поворачиваясь, ответил на невысказанный вопрос:

– Да ты не трусь, меня Хмель послал, а его норд, Эйвинд. Смешное имечко, а мужик правильный. Веду тебя в дом на окраине города, подальше от гостиницы. Поживешь там пару дней, чтоб не нашли, если искать будут. Будут ведь? – он повернулся, и Ирина пожала плечами. Ротмистр может, обещал. Хотя, желаемое-то он уже получил. Ну а Дину кто слушать будет?

– В любом случае, на корабль ты попадешь не в порту, там народу глазастого много. Хмель тебя по реке отвезет до деревни в паре верст, а там норды тебя подхватят. Понравилась, видно, ты капитану-то, раз он Хмелю долг давний простил за помощь тебе! Цени, девка, правду баю.

Ошеломленная событиями утра Ирина не отреагировала на слова должным образом, просто кивнула. Главное– она избавилась от опекуна, а дальше жизнь покажет. Ирина взбодрилась и побежала догонять карлика.

Глава 25

Безымянный проводник привел поапданку в небольшой домик у реки, откуда просматривались купола церквей, но не видно было ни пристани, ни людей. Строение, напоминавшее хуторскую избу, было пустым, не сильно меблированным, но относительно чистым: печь, полати, стол, две лавки, сундук у стены. На притолоке –пара мисок, кувшин, чугунок, сковорода, пузатый закопченный чайник, стопка серых полотенец. В сенях– бочка, ведро, за домом-колодец. Все.

– Ты девка, не тушуйся. Приберись пока, осмотрись, я в город схожу, принесу пожрать чего. С печью справишься? Хорошо. Я после полудня вернусь. Никого здесь нет, так что сиди спокойно. Хмеля дом, его знают и не суются, так что…Да, бл..! На вот, документы и перстень, твои? Пощипал я того ляха – вытащил из-за пазухи сверток.

Успокоил карлик деву и ушел. А Валиева обессиленно опустилась на лавку. Сбежала! И бумаги у неё, и печать родовая Арины! Только вуэлу жаль…

***

Маленького компаньона звали Яцек, и был он вором-домушником (неудивительно), а еще – балагуром и матершинником. Как и почему в новом мире она снова приобрела такого соседа, пусть и кратковременного, Ирина не ведала, но искренне поразилась вселенской популярности и практичности уникального языка своих предков.

Про уникальность мата она услышала от пьяницы-соседа, когда однажды в сердцах выругалась длинно и сочно на строителей-рукож…в и извинилась, что, мол, совсем тут стыд и цивильность потеряла, в деревне.

–Ирка, вот темная ты женщина! Знала бы ты, что такую фразу некоторые ученые записали бы да в книгу вставили как пример возможностей использования уникального культурно-исторического явления, не имеющего аналогов во всем мире. Что, думаешь вру, как Троцкий? Зуб даю, чтоб мне тетка Клава не дала горилки на опохмел после праздника!

Сделав характерный жест, Серега поведал:

– Было дело, по молодости, дружил я с девочкой, а та из профессорской семьи была. Ну, ты ж небось, знаешь, что и на моей улице КАМАЗ с пряниками однажды перевернулся, да просрал я и пряники, и остальное… не суть.

Так вот, пригласила она меня на день рождения, а там народ собрался –ууууу! И разговоры вели умныя! Я тогда-то мог языком вертеть гладко, студент-физик, ёпть.

Там постоял, тут послушал. И услышал спор.

Сцепились два солидных таких мужика, вот прям издали видно-доктора да кандидаты. Один сетовал, что мол, падает уровень образования в стране, мельчают людишки, классику забываю, мат процветает. Мол, указ нужен о запрете такого постыдного для великого народа явления, роняющего честь отчизны на мировой арене.

На что второй ему: при падении нравов запрет – не выход. А вот о постыдности и мировом позоре – это вы, батенька, зря! Ни один, говорит, национальный язык на Земле не породил такое явление, как русский мат! Бранные слова – да , есть, а вот именно языка – нет !

Первый: в чем, мол, разница? Грязная ругань везде! Второй: ЭЭЭ, нет, голубчик. И произнес фразу, которую я сразу запомнил, так она мне понравилась: «Мат уникален потому, что позволяет малым количеством слов выразить всю гамму чувств так, что вас поймет представитель любой социальной категории. Это, некоторым образом, язык межсоциального и межнационального общения, особенно в условиях высочайшего эмоционального напряжения». Хохот стоял! Но ведь прав мужик, ты так не считаешь?

***

«Были тут, что ли, попаданцы-русские до меня? Или у богов и такие игры в арсенале?– смеялась Ирина на заковыристые перлы Яцека, органично вплетающиеся в его речь. Он, вообще, был очень органичным и , как ни странно, приятным человеком, и даже матерные слова в его исполнении не резали слух, не оскорбляли трепетную душу консерваторки. Вот такой парадокс.

Слушая забавные – по своей сути и грубые –по исполнению байки Яцека о житье-бытье местного криминала, Ирина прожила три дня. За это время она, в благодарность вору и неизвестному Хмелю, отмыла избу, проветрила лежавшие в сундуке одеяла и хлипкие подушки, разобрала завалы в сенях, вытащив на свет божий несколько чугунков, мисок, ковриков плетеных, прялку, чесалки для шерсти, скалку, угольный утюг и рубель – ребристую доску для катки (глажки) белья. И каждый день готовила карлику из приносимых продуктов: блины, куриный суп, пирогов напекла, даже котлет наделала!

– Е…ть-колотить, скольки тута добра-то! – рассматривая вечером найденное, хлопнул себя по коленям вор. – Ты, мать твою, хозяйка, девка! Уж кого здеся не было, а первая ты навела порядок! Я, когда тебя-то вел, думал: е.. ть, на что норд позарился? Ни си..и, ни пи..и, юница, пошто такой дар-то Хмелю за тебе обломился? А ты хороша! И в доме, и по жизни.. Ни разу морду от меня не отворотила и не смотришь как на урода. А это пи..ц как для таких, как я, заметно и дорого. И кухаришь так, что я, на х.. , язык глотаю! И руки не из ж..ы. Ты, девка, слухай сюды, чего скажу-то.

Яцек махнул рукой перед лицом, чтоб Ирина наклонилась к нему.

– Эйвинд, он зае ..сь какой мужик! И кореши его тож. С ними баба, ежели не курва и не бл…, как за каменной стеной будет. Тем-то , кого не дай, все не так. Верь мне, я по сурьезну делу пи..ть не буду. Оне с виду ох…ть каки свирепы, а нутро у них –тож ох…ое, но по понятиям, не чета ляхам да боярам нашим. Так ты, эта, жалом-то не води, будь ласкова, но себя-то блюди до венца-то, и, мобыть так, и слюбитесь. Он не хрен с горы, но и не мелочь голопузая, злато есть, точно. А еще слыхал, князя ихнего, конунга, выбл…к!– Карлик задрал подбородок. – Так что, девка, не проп..ди счастье, поняла? – Ирина, пряча улыбку, кивнула.

Маленький воришка удовлетворенно хмыкнул и вдруг попросил:

–Ты бы мне, на последок-то, твоих этих кат-лет нажарила, я там мяска притаранил, и пирог с яблоками…Когда я еще так пожру-то зае...ски?

Глава 26

На рассвете четвертого дня Яцек довел Ирину до реки, усадил в лодку к щуплому верткому парню.

–Ну, покедова, дева, будут святители милостивы, свидемся! И помни мои слова! – погрозил карлик пальцем. – Ужик тебя довезет, Хмель его послал, не боись. Прощевай, краля нордова!

–И тебе не хворать, пан Яцек! Храни тебя Спаситель!– прошептала Ирина, махая рукой с воды все еще смотрящему ей вслед вору.

За время, проведенное в домике, Ирина ни разу не задумалась о судьбе ротмистра и Дины: была уверена, что с ними все нормально, уж как-нибудь ротмистр справится с нянькой – истории сочинять он горазд, тем более, что ни доверенности на имение, ни паспорта Дины среди отданных Яцеком документов, не было. Так что квиты.

А вот расставаясь с карликом, расчувствовалась: понравился ей этот сквернослов, но – по своему – заботливый и внимательный маленький человек. «Любишь ты не тех и не так» – укорила она себя, но все равно жалела именно карлика, а не верную паненке Дину. Прости господи за это!

***

Ужик-лодочник не произнес ни слова, пока они плыли по реке. И только когда показались знакомые драккары, и Ирина привстала от радости со скамьи, резко одернул:

–Сидеть! Лодку перевернешь.

Северяне стояли на якоре, поэтому лодка спокойно подошла вплотную к борту кнорра. Ирину за руки вытащил Эйрик, Ужик забросил на корабль ее узел и, махнув рукой, погреб назад в Чернигов. Попаданка стояла на палубе, смотрела на северян и не могла вымолвить ни слова от волнения.

Спас ее от неловкости рыжий помощник капитана.

– Эйрин, поговори с капитаном, он на носу. Мы тебе тут местечко устроили. А ты нам петь будешь?

И Ира расплакалась. Она осела на доски, вытянула ноги и вымывала слезами страх, напряжение, сомнения, отчаяние последних дней, а заодно свое попадание, оставленного где-то сына, вуэлу…И не могла остановиться, пока не устала.

Все это время вокруг неё стояли в неуверенности и нерешительности полтора десятка здоровенных мужиков и молчали.

Наконец, Ирина всхлипнула последний раз, вздохнула и подняла на них мокрые от слез глаза.

–Спасибо, мужики! – хрипло сказала и от души, лбом в пол, поклонилась, все еще сидя. Выглядело это забавно, но никто не смеялся. Валиева посидела еще минуту, вперившись взглядом в доски палубы, потом кое-как встала и поклонилась еще раз, по –очереди, всем стоящим, а потом – отдельно и в пояс – подошедшему Густафссону.

– Герр Густафссон, вы и ваши друзья спасли мне жизнь. Спасибо. Мне сказали, что это было большой жертвой с вашей стороны. Не знаю, как и когда, но я отплачу вам за это. Храни вас ваши боги, и я буду молиться за вас своему! – и снова поклонилась.

Эйрик что-то шептал соседям, те передавали дальше, пока Ирина говорила. Переводил, наверное, потому что северяне заулыбались, зарокотали одобрительно, а капитан ответил:

– Эйрин, не стоит благодарности, но я приму ваше пожелание и обет. Мы возвращаемся в Куяву, довезем вас туда, можем помочь устроиться или…Поговорим вечером, Эйрик будет за вами следить. В смысле, он теперь ваша нянька. – Улыбнулся Эйвинд, здоровяк подтвердил сказанное кивком и опять что-то перевел, а гребцы заржали.

Ира почувствовала такую легкость и умиление, что чуть не разревелась снова. Как ей повезло, что норды приняли ее! Теперь все будет хорошо!

***

Эйрик могучий отвел Ирину в устроенное для неё местечко на задней палубе (шатер между какими-то тюками), сунул в руку кружку с пивом(!) и пирог с мясом и велел отдыхать, что измученная рыданиями иномирянка и сделала. На краю сознания у неё забрезжила какая-то мысль относительно упомянутого капитаном маршрута, но организм не пожелал заниматься ерундой и предпочел объятия Морфея.