Текст книги "Дворец вожделений"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Правитель Кии молчал в нерешительности, его взгляд метался в страхе перед гневом Янагисавы. Канцлер ждал, уверенный в своем превосходстве. Но правитель Кии, хоть и дрогнул, словно дерево, подрубленное под корень и готовое упасть, твердо стоял на своем.

– Мне нет нужды доказывать вам, что я не похититель! – Его голос дрожал от злости, страха и уязвленного самолюбия. – Моего слова должно быть достаточно, поскольку я никогда не обманывал вас, и вам следует знать, что я честный человек. Если вы не верите мне после всего, что я ради вас перенес, любые мои заверения прозвучат неубедительно. Можете клеветать на меня сёгуну, но сначала я кое-что вам скажу.

Туша даймё, облаченная в доспехи, дышала ненавистью. На поле битвы солдаты с синими флагами рассеяли и преследовали противника с ликующими криками.

– Вчера меня навестил правитель Мацудаира и предложил брак между своим вторым сыном и моей внучкой. – Правитель Кии торжествующе усмехнулся. – Я хочу, чтобы вы первым узнали, что я решил принять его предложение.

Душа Янагисавы сжалась от ужаса. Согласие правителя Кии на этот брак означает, что он переметнулся в стан Мацудаиры. Баланс сил изменится не в пользу канцлера. Когда его остальные союзники узнают, что правитель Кии перешел в лагерь противника, последуют другие измены. Шансы сделать своего сына следующим сёгуном мгновенно уменьшились. Как и возможность устоять при смене режима. Янагисава понял, что его положение отчаянно, и решил прибегнуть к крайним мерам.

– Правитель Кии, – сказал он, – прежде чем вы осуществите свои намерения, прошу вас принять мои извинения за то, что я оскорбил вас.

Слова буквально вязли в зубах! Он редко перед кем-нибудь извинялся – должность явно не располагала к умиротворению. Правитель Кии посмотрел на Янагисаву, удивленный его унижением, но промолчал.

– Я уважаю ваш ясный ум, смелость и честность, – поспешил закрепить успех Янагисава. – Ваша дружба для меня ценнее вашей армии и богатства.

Льстивая ложь, обычно легко слетавшая с его языка, сейчас застревала в горле, поскольку он ненавидел метать бисер перед подчиненными. Правитель Кии молча ждал, как низко готов пасть канцлер. Проглатывая мучительное унижение, Янагисава опустился перед ним на колени. Он никогда не стоял на коленях ни перед кем, кроме сёгуна, его гордость была уязвлена, пальцы нервно подрагивали.

– Прошу вас, давайте останемся союзниками, – заискивающе произнес Янагисава, не узнавая своего голоса. Пылая от стыда и злости, дрожа от страха, он смотрел снизу вверх на правителя Кии. – Прошу вас, не покидайте меня.

Даймё высокомерно взглянул на него и усмехнулся, всем своим видом выражая презрение к мольбам Янагисавы и наслаждение от перемены их позиций.

– Немедленно оставьте мое имение. И больше никогда здесь не появляйтесь.

Прежде чем Янагисава оправился от потрясения, даймё подозвал своих солдат. Те подскакали, готовые к бою.

– Учение закончено. Сопроводите досточтимого канцлера до ворот, – приказал правитель Кии.

Янагисаве осталось только подчиниться. Он шел по тренировочному полю, словно побитая собака, а правитель Кии злорадно смотрел ему вслед. Солдаты следовали за канцлером и его свитой до самых ворот. Когда те захлопнулись за ними, на улице показалась похоронная процессия, состоявшая из распевавших молитвы монахов, носильщиков, несших гроб, и скорбящих плакальщиц. Звенели колокольчики, бухали барабаны. Янагисава стоял, одинокий и оглушенный, переживая, что судьба сыграла с ним столь злую шутку.

Он потерял союзника, поддержкой которого хотел заручиться. Хуже того, он ни на шаг не продвинулся в поисках похитителя. Не получил доказательств невиновности правителя Кии и не вычеркнул его из списков подозреваемых. Кроме того, этот неприятный инцидент показал Янагисаве, насколько серьезно он обманывался в характере даймё.

ГЛАВА 21

Зонтики, переливающиеся красными, розовыми, желтыми, оранжевыми, голубыми и зелеными оттенками, походили на огромные круглые цветы, выставленные перед лавками вдоль узенькой улицы в торговом районе Нихонбаси. В лавках мастера вырезали бамбуковые ручки, наклеивали бумагу на спицы и наносили на нее рисунки. Посетители торговались с продавцами и покупали зонты, чтобы защититься от послеполуденного солнца, заливавшего город зноем. Сано и его детективы спешились возле ворот у въезда в район и пошли по улице производителей зонтов, спугнув бродячего продавца чая. Сано остановил служку, тащившего вязанку бамбуковых жердей.

– Где я могу найти Юку? – спросил он.

Служка махнул рукой вдоль квартала. Сано посмотрел в указанном направлении и увидел девочку, хлипкой метлой выметавшую из лавки мусор. При ближайшем рассмотрении она оказалась миниатюрной женщиной в выцветшем халате цвета индиго и белом платке. Когда Сано ее окликнул, она прекратила работу и обернулась круглым симпатичным лицом. Коричневые пятна и едва заметные морщинки на загорелой коже свидетельствовали, что ей лет тридцать пять. Сано отметил, что женщина выглядит вполне здоровой и смертным одром, о котором ее дочь, Марико, говорила госпоже Шизуру, здесь и не пахнет.

– Да? – Она быстро кивнула в знак приветствия. Ее ясные глаза смотрели на Сано со стеснительным любопытством.

Сано представился.

– Я приехал, чтобы поговорить о вашей дочери, – сказал он.

– О моей дочери? – Взгляд Юки потускнел.

– Вы ведь мать Марико, не так ли?

– Марико?

Женщина прижала метлу к своему по-детски хрупкому телу. Сано не мог понять, испуг или слабоумие заставляют ее эхом повторять его слова, явно не постигая их смысла. Потом она неуверенно кивнула.

– Я должен задать вам несколько вопросов о Марико, – сказал Сано. – Она приезжала проведать вас семь дней назад?

– Проведать меня? Нет, господин, – потупилась женщина.

Сано решил, что Юка вовсе не слабоумная, просто она боялась представителей власти, как многие простолюдины, и нервничала. И хотя Сано понимал, что беседа будет непростая и ему придется расспрашивать несчастную мать о ее погибшей дочери, он испытывал совсем иные чувства, нежели при допросе торговца Нараи.

Сано не сомневался, что Марико солгала насчет больной матери. Эта ложь вкупе со спрятанными золотыми монетами усилила его подозрение, что именно она была сообщницей Царя-Дракона. Растущая убежденность, что он вышел на истинный путь, придавала сил, которые и успокаивали, и радовали его. И хотя он с отчаянием сознавал, что каждое пролетающее мгновение уменьшает его шансы найти Рэйко, сейчас Сано впервые поверил в успех.

– Значит, вы не виделись с Марико перед тем, как она отравилась в путешествие, – уточнил Сано.

– Путешествие? Какое путешествие? – Юка покачала толовой. – Я не знала, что Марико собирается куда-то ехать. Я думала, она работает в замке Эдо. Я не видела ее шесть месяцев. – Ее добродушное лицо омрачилось, она начала понимать, что визит следователя сёгуна несет ей неприятности. – Марико что-то натворила?

Сано расстроился, поняв, что Юка не знает о смерти дочери. Видимо, чиновники из замка Эдо не успели сообщить ей об этом. Возможно, она не умеет читать и не обратила внимания на новостные листки, в которых сообщаюсь о резне. И теперь Сано волей-неволей придется исполнить роль гонца, принесшего плохую весть.

– Давайте присядем.

Он жестом отослал детективов, чтобы поговорить с женщиной с глазу на глаз, взял из рук Юки метлу и прислонил ее к стене. Они присели вместе на порог лавки в тени скатов крыши, и Сано осторожно поведал ей о том, что ее дочь убита. Он видел, как взгляд ее стекленеет от потрясения и неверия, как в ужасе все шире открывается рот. Наконец из ее груди вырвались мучительные рыдания, она быстро отвернулась, пытаясь спрятать свое горе.

– Пожалуйста, простите меня, господин, – прошептала женщина.

По ее щекам бежали слезы, и у Сано защемило сердце при мысли, как это страшно – потерять ребенка. Понимая невозможность утешить ее, он подозвал продавца чая и купил ей плошку с напитком. Юка хлебнула, давясь рыданиями, и сгорбилась над плошкой, обхватив ее руками, словно даже в этот знойный день ей не хватало тепла. Успокоившись, она заговорила тусклым, мертвым голосом:

– Я знала, что Марико когда-нибудь плохо кончит. Но не понимаю, что случилось.

Время подгоняло Сано, вопросы копились у него в голове, но он молчал и слушал. Юка имела право утешиться рассказом о своем ребенке, и он чувствовал, что, не мешая ей спокойно изложить свою историю, можно получить больше ценных фактов, чем при формальном допросе.

– Отец Марико умер, когда ей было семь лет, – рассказывала Юка. – Он работал в мастерской по производству зонтов. Хозяин пожалел меня, взял к себе служанкой и позволил нам с Марико жить в задней комнате. Я работала днем и ночью и не имела возможности смотреть за Марико. Но поначалу не тревожилась – она была такой тихой, такой послушной, доброй. Даже когда дочка повзрослела, я полностью ей доверяла. Она не была красавицей… словом, не из тех, за кем бегают мальчики.

Да, не очень-то похожа Марико на девушку, способную за деньги шпионить за своей хозяйкой. Сано даже усомнился, была ли она шпионкой Царя-Дракона в замке Эдо. Не заведет ли его Марико в очередной тупик, несмотря на свою ложь и тайник с золотыми монетами?

– Но два года назад, когда ей исполнилось тринадцать, она начала пропадать, не бывая дома по нескольку дней подряд. На мои вопросы Марико не отвечала. Проходили месяцы, и она все больше замыкалась в себе. – В голосе Юки слышались гнев, смущение и разочарование, вызванные поведением дочери. – Даже когда я ее ругала и била, она молчала.

Чутье подсказало Сано, что он вот-вот услышит нечто важное. Не здесь ли началось путешествие Марико от улицы зонтов к Царю-Дракону?

– Однажды ночью, после того как Марико отсутствовала пять дней, меня разбудили стоны. Я увидела, что дочь лежит на полу и извивается от боли, схватившись за живот. Я решила, что она заболела. Однако немного погодя Марико разродилась мальчиком. Он был не больше моей ладони и родился мертвым.

Юка невидяще смотрела перед собой, словно перед ее глазами снова разыгрывалась та сцена.

– Я даже подумать не могла, что Марико в положении. Я спросила, кто отец? Она лишь прикрыла глаза. Я завернула ребенка в тряпки и сунула в корзину для мусора. Не хотелось, чтобы кто-то узнал о ее позоре. Я надеялась, что это станет ей уроком и она прекратит шляться.

Эта обычная история сбившейся с пути девушки имела таинственный подтекст, который разжигал интерес Сано.

– Однако на следующий день Марико опять исчезла, – продолжала Юка. – И не сказала ни слова о том, что произошло! Я совершенно случайно узнала, где она, от приказчика в лавке. «Я видел позавчера вашу дочь в Гинзе», – сказал он мне. Хироси-сан ходил туда по делам и задержался допоздна, так что ворота закрыли, и он не смог попасть домой. Он пошел в гостиницу поискать ночлега. В дверях какой-то человек заявил ему, что мест нет. Хироси-сан это показалось странным, – внутри было так тихо, что гостиница казалась пустой. Он заглянул за спину мужчины и увидел сидящую там Марико.

В голове Сано зазвенел колокольчик, предупреждая о возможной зацепке. Он едва удержался, чтобы не перебить Юку вопросами.

– Я так обрадовалась, узнав, где Марико, – рассказывала она. – И стала просить Хироси-сан отвести меня к ней и помочь вернуть домой. Он добрый человек и потому согласился. На следующий день мы вместе отправились к гостинице. Нам навстречу вышел мужчина. «Я пришла забрать дочь, Марико», – сказала я. Он ответил: «Ее здесь нет». Я очень рассердилась, поскольку, только взглянув на него, поняла, что он и есть отец ребенка. «Вы лжете! – закричала я. – Приведите ко мне Марико! Без нее я не уйду». Однако он позвал двух огромных молодчиков и приказал меня выгнать. Они вышвырнули нас с Хироси-сан и предупредили: «Если вернетесь, убьем». И мы с Хироси-сан пошли домой. Я понимала, что Марико связалась с плохими людьми, и хотела ее спасти, но не знала, что делать, к кому обратиться. Оставалось только надеяться, что с ней все будет в порядке. Я молилась, чтобы она вернулась домой.

Юка сидела, опустив голову и глядя в землю.

– Целый год, до прошлой осени, я ждала. Наконец в восьмом месяце на рассвете Марико, шатаясь, вошла в комнату. Она тяжело дышала, словно после долгого бега. На лице виднелись ссадины и синяки. Одежда была порвана и запачкана кровью. От нее пахло дымом. Она не стала рассказывать, что случилось, только припала ко мне и расплакалась.

Прошлая осень… восьмой месяц. События, связанные с этим временем, Сано никогда не забудет. Пожалуй, он мог бы объяснить странное поведение Марико и состояние, в котором она находилась в то утро. Он нахмурился, смутно ощущая, что обстоятельства возвращают его на путь, с которого он сошел, получив письмо с условиями выкупа. Сердце Сано взволнованно забилось, хотя в душе притаилось недоверие.

– Я вымыла Марико и уложила спать, – сказала Юка. – Четыре дня она ничего не ела, только лежала и плакала. А во сне кричала: «Нет, нет!» – и так металась, словно на нее кто-то нападал. – Юка показала, как билась ее дочь. – Она просыпалась в слезах.

Сано предостерег себя от поспешных выводов. Нужны серьезные доказательства, чтобы вернуться к версии, которую отвергли обстоятельства.

– Я утешала ее, – вздохнула Юка, – и немного погодя она, казалось, слегка успокоилась. Раны зажили. Она начала сама есть, умываться и одеваться. Я говорила ей: «Мир опасен. Если уйдешь, то сделаешь себе еще хуже. Оставайся здесь, тут тебя никто не тронет». Я думала, что Марико все поняла. Прошел месяц. Она была вежлива, послушна и помогала мне в работе. Но в тот момент, когда я уже начала верить, что дочь изменилась, она снова исчезла. А появилась как раз накануне Нового года. С ней были два самурая. Она сказала: «Мать, я пришла попрощаться».

В голосе Юки звучала безнадежность.

– К тому времени Марико меня уже ничем не могла удивить. Я спросила: «Куда ты отправляешься?» «В замок Эдо», – ответила она. Один из самураев сказал: «Она будет служанкой у матери сёгуна», – и они увели ее. Больше я Марико не видела.

Звоночек в мозгу Сано указал еще одно обстоятельство, связывающее Марико с похищением. Он немного помолчал, позволяя Юке свыкнуться с печальными мыслями. Затем заговорил:

– Сёгун приказал мне найти виновного в преступлениях, в том числе и в убийстве вашей дочери. Мне нужна наша помощь.

– Помощь? – удивилась Юка. Ее лицо, испуганное и покрасневшее от слез, казалось, постарело на десять лет. – Чем же я могу вам помочь?

– Скажите, как найти гостиницу, куда вы ходили за Марико. – Сано предположил, что именно туда девушка отправилась ночью перед выездом из Эдо.

– Она находится на дороге, пересекающей главную улицу Гинзы, через восемь кварталов от мастерской по чеканке серебряных монет. Поворачивайте налево, на дорогу. На вывеске гостиницы нарисован карп.

– Можете описать мужчину, которого вы там встретили? – спросил Сано. Возможно, этим человеком был Царь-Дракон, или его помощник, или же отец мертворожденного ребенка Марико.

Юка задумалась.

– Лет тридцать пять, высокий. – Сано отметил про себя, что высокими ей кажутся, видимо, все. – Лицо приятное, но что-то в нем меня напугало. – Она нахмурилась, стараясь выразить свое впечатление словами. – Его глаза. Такие черные, непроницаемые. Мне казалось, что они затягивают меня в свою черноту.

– Вы узнали его имя? – спросил Сано.

Юка покачала головой. И хотя Сано еще долго задавал вопросы, больше об этом человеке она вспомнить ничего не могла. Но возможно, именно странные глаза скорее помогут установить его личность, чем другие черты или одежда.

– Кто эти два самурая, которые приходили с Марико во время ее последнего визита? – спросил Сано.

– Я не знаю, – ответила Юка. – Они не представились. А я была так напугана, что даже не разглядела их. Но у них были такие же гербы, как у вас. – Она указала на знак трилистника штокрозы на накидке Сано. У него в душе похолодело. Если люди, приведшие Марико в замок Эдо, действительно были вассалами Токугавы, значит, кто-то из бакуфу внедрил шпионку в Большие Внутренние Покои. Сано вздрогнул при мысли о том, что придется сообщить сёгуну о предателе внутри правительства. Он страшился, что поиски Царя-Дракона могут затронуть его соратников и повлечь за собой опасные последствия. Однако Сано в погоне за истиной никогда не пасовал перед опасностью. Чтобы спасти Рэйко и мать сёгуна, он направит расследование в нужное русло.

– Марико, должно быть, натворила ужасных дел, о которых я и слыхом не слыхивала, – снова заплакала Юка. – Смерть – это, видно, наказание, которое она заслужила.

– Может, и нет, – сказал Сано, поднимаясь. – Думаю, что ваша дочь связалась с человеком, который принуждал ее делать то, что делать не следовало.

Конечно, улики свидетельствовали, что Марико была соучастницей похищения, однако Сано считал ее невинной жертвой, которая не знала о замыслах Царя-Дракона и была полностью подчинена его влиянию. Тайна, окутывающая ее жизнь, пролила свет на то, как она стала безвольным орудием в его руках. Сано верил, что Марико еще на шаг приблизила его к Царю-Дракону. Теперь у него были все основания развернуть расследование в полном объеме, невзирая на риск.

– Я обещаю вам передать убийц Марико в руки правосудия и отомстить за ее смерть, – сказал Сано Юке.

ГЛАВА 22

– Я не хочу пугать Мидори и госпожу Кэйсо-ин, – сказала Рэйко госпоже Янагисава. – Но вам я расскажу… если вы не боитесь услышать плохие новости.

– Не боюсь, – с готовностью заверила госпожа Янагисава, довольная, что Рэйко собирается ей открыться, чего почти никогда не делала.

Был ранний вечер, и прохлада потихоньку пробиралась и их тюрьму. В печальном охряном свете заката Рэйко и госпожа Янагисава сидели в углу и тихо беседовали, а Мидори и Кэйсо-ин спали на матрасах, укрывшись одеялами. Слышались приглушенные голоса и шаги стражников, разместившихся по всему зданию. Птицы умолкли, цикады и сверчки завели свою ночную песню. Ветер шумел в листве.

– Я просила Царя-Дракона отпустить нас, – вздохнула Рэйко, – но он отказал. Даже не сказал, где мы находимся. Когда я спросила, для чего он держит нас в плену, он ответил, что хочет отомстить… кому-то, кого не назвал, по причине, которую я не смогла выяснить. Я спросила, собирается ли он нас убить, он сказал, что надеется избежать этого.

– Что он имел в виду? – пролепетала госпожа Янагисава.

Рэйко грустно улыбнулась:

– Полагаю, что наша жизнь или смерть полностью зависит от его прихоти.

Госпожа Янагисава ощутила, как тает надежда на спасение, и схватила Рэйко за руки.

– Если нам суждено умереть, мы сделаем это вместе. Она заметила, что Рэйко вздрогнула, и поняла, что самое страшное еще впереди.

– Что-то еще встревожило вас? – спросила госпожа Янагисава, и двигало ею не только стремление узнать, что еще произошло между Рэйко и мужчиной, называющим себя Царем-Драконом.

С тех пор как почти четыре года назад она впервые увидела Рэйко, ей хотелось знать о ней все. Рэйко воплощала то, чего недоставало госпоже Янагисава. Она была красива, а жена канцлера уродлива. Муж Рэйко обожал ее, а госпожа Янагисава страдала от безответной любви к канцлеру, который, похоже, и не вспоминал о ее существовании. Масахиро родился столь же нормальным, сколь ущербной была Кикуко. Зависть превратила интерес госпожи Янагисава к Рэйко в навязчивую идею.

Она приказала своим служанкам узнавать от служанок Рэйко обо всем, что та делала. Когда Рэйко выходила в город, госпожа Янагисава следовала за ней тайно. Прошлой зимой она официально познакомилась с Рэйко, получив хорошую возможность узнать ее ближе. Каждый раз, бывая у Рэйко, она скрытно шныряла по дому, рылась в ее вещах, запоминала каждое слово. Она любила Рэйко почти так же страстно, как мужа и дочь.

А тем временем в глубине души тлел вулкан ревности, подогреваемой злостью на то, что Рэйко дано так много, а ей так мало. Она горько сетовала, что Рэйко недостаточно высоко ценит их дружбу, лелея смутную надежду, что, если они станут ближе, часть удачи Рэйко чудесным образом перейдет на нее.

– Царь-Дракон вел себя очень странно, – поежилась Рэйко и рассказала, как тот смотрел на нее, кружил вокруг и говорил загадками. – Я боюсь его, потому что не понимаю, чего он хочет и зачем его люди вырезали наш эскорт. Единственное, могу предположить – причина нашего похищения как-то связана с женщиной, которую он когда-то знал. Кажется, ее звали Анемона, и я на нее похожа.

Описывая устроенную в ее честь трапезу, припадок ярости и чтение эротических стихов, Рэйко отняла руки от рук госпожи Янагисава и сжала их. Она опустила глаза; горло перехватило от волнения.

– Он делал мне недостойные предложения.

Ее лицо исказилось страхом и отвращением. Никто и никогда не унижал ее столь жестоко. Госпожа Янагисава воспылала гневом к Царю-Дракону. Ей хотелось убить обидчика подруги, но где-то в глубине души шевельнулось гаденькое чувство. Даже здесь, в ловушке, Рэйко оставалась особенной. Красота выделяла ее из числа других женщин. Благодаря ей Царь-Дракон стал лучше с ними обращаться. Ему не было дела до жены канцлера, хотя по положению она гораздо выше Рэйко. Госпожа Янагисава не желала себе ничего подобного, но ее гордость была уязвлена.

Сможет ли она когда-нибудь забыть, что мужчины хотят только Рэйко? Что именно Рэйко, а не она сумела завоевать любовь мужа?

Даже теперь, перед лицом смерти, зависть к Рэйко клокотала в душе госпожи Янагисава. Она склонила голову, сжала виски и почувствовала, как пульсирует кровь.

– Такого я не ожидала, – пробормотала она.

– Я тоже, – сказала Рэйко, сочтя эти слова реакцией на свой рассказ и даже не представляя, какое направление приняли мысли госпожи Янагисава. – Царь-Дракон едва не изнасиловал меня! Но что будет в следующий раз? Если нас не спасут, что будет тогда?

Рэйко заметалась по комнате.

– Он овладеет мной на глазах у своих людей. Если я стану сопротивляться, они меня убьют… и накажут вас, Мидори и госпожу Кэйсо-ин. – В глазах Рэйко вспыхнул гнев. – Я ненавижу эту беспомощность!

Жалость к Рэйко пересилила остальные чувства. Госпожа Янагисава подошла к ней и сочувственно положила руку на плечо:

– Должен быть выход! Мы наверняка можем что-то сделать, чтобы убежать.

Рэйко обернулась:

– Что, например? – Госпожа Янагисава смущенно молчала. – Выломаем дверь и перебьем стражу голыми руками? Переправимся через озеро и вернемся в замок Эдо прежде чем солдаты Царя-Дракона нас схватят?

Госпожа Янагисава испуганно съежилась.

– Я не знаю, – растерялась она. – Мне бы очень хотелось помочь… – Ее обижала жестокость подруги, которую она так любит. А под обидой вскипала волна ревности. Однако она поспешила успокоить Рэйко, дружбу которой страшилась потерять. – Мне жаль, что я вас расстроила. Пожалуйста, простите меня.

– Это я должна просить прощения, – повинилась Рэйко, раскаиваясь за резкость. Мидори пошевелилась, Кэйсо-ин что-то забормотала во сне, и Рэйко перешла на шепот: – Я не должна была срывать злость на вас.

Они взялись за руки. Госпожа Янагисава хотела верить, что подруга успокаивает ее, потому что они нужны друг другу, но воспоминания об их детях и о пруде в саду Рэйко прошлой зимой ожили в ее в душе. Разве она не помнит, что жена канцлера способна поставить ее на место?

– Отчаяние не повод для грубости, – сказала Рэйко. – Ссоры между нами ничего не решат. – Она вздохнула, потерла лоб и снова заходила по комнате. – Но как мне защититься от Царя-Дракона? У него мечи – у меня нет оружия. У него армия, а мы всего лишь четыре одинокие женщины. Вся сила на его стороне – вся слабость на нашей.

– Но вы так умны, – тихо проговорила госпожа Янагисава. Она знала, что Рэйко помогает Сано в его работе и это привлекает его так же сильно, как ее красота, очарование и нормальный сын, которого она ему родила. – Вы, конечно же, сможете перехитрить Царя-Дракона.

Рэйко остановилась и задумчиво прищурилась. Золотой луч заходящего солнца, проникший сквозь крышу, упал ей на лицо, и она жестом позвала госпожу Янагисава за собой в дальнюю от двери часть комнаты.

– У Царя-Дракона есть одно слабое место, – заговорщицким шепотом сообщила она, чтобы не услышали стражники за дверью. – Вожделение к женщине делает мужчину уязвимым и опрометчивым. Возможно, мне удастся воспользоваться этим. – Надежда окрылила Рэйко. – Быть может, я заставлю его отпустить нас на волю.

Госпожа Янагисава, полная любви к Рэйко и веры в ее способности, сложила руки под подбородком.

– О да! – выдохнула она. Впервые после неудачной попытки бегства она подумала, что, возможно, скоро вернется домой и снова увидит дочь и мужа. Рэйко вытащит их из этого кошмара.

– Прежде чем обмануть Царя-Дракона, мне придется заручиться его доверием. – Рэйко замолчала, сосредоточенно обдумывая возможное развитие событий. – Чтобы войти к нему в доверие, придется изобразить ответную страсть, чтобы он потерял голову и отослал стражу. – Лицо ее омрачилось. – Придется терпеть его похоть, пока я не найду способа для нашего побега.

Она явно встревожилась, осознав, что ценой успеха может стать ее целомудрие. Госпожа Янагисава испугалась. Ей очень не хотелось, чтобы Рэйко подвергала себя опасности, но этот план казался единственным шансом на спасение.

– Вы наверняка сумеете что-то придумать, прежде чем вам придется… прежде чем он сможет… – Непривычная к таким разговорам, госпожа Янагисава осмеливалась лишь намекать на ужасное падение, угрожавшее ее подруге.

– Как я смогу контролировать безумца? – прошептала Рэйко. – А если план не сработает? Получится, что я отдалась ему напрасно. – Она отвернулась к стене. – Я не смогу это сделать! – беспомощно взмолилась Рэйко.

Впервые в жизни госпожа Янагисава порадовалась своему уродству. Именно поэтому она не привлекает Царя-Дракона и ни за что на свете не поменяется с Рэйко местами. Но она по-прежнему завидовала красоте Рэйко, которая теперь олицетворяла не только любовь и семейное счастье, но и освобождение. Жаль, что она в отличие от Рэйко не способна подчинять мужчин своей воле. Если бы она обладала этим даром, то давно заставила бы мужа себя полюбить. Зависть отравляла ее чувства к Рэйко. Похоже, она всемогуща! Госпожу Янагисава возмущала зависимость от подруги, хотя только на нее она и могла положиться.

Рэйко медленно обернулась, лицо ее исказилось от горя, в глазах блестели слезы.

– Но разве у меня есть выбор? Он овладеет мной в любом случае. Об этом говорят его взгляды, его прикосновении. Этого не избежать.

Весь ее вид выражал покорность обстоятельствам. Но Рэйко распрямила плечи, прогоняя страх и отчаяние.

– Я поверну ситуацию в свою пользу и не сдамся без сопротивления! – Теперь она походила на храброго, решительного солдата, идущего в бой. Она обвела взглядом госпожу Янагисава, Мидори и Кэйсо-ин. – Я сделаю все возможное, вынесу все, что должна вынести, лишь бы спасти ваши жизни!

– Мы будем вам чрезвычайно благодарны, – искрение произнесла госпожа Янагисава, но в душе испытала очередной приступ ревнивой злости. Рэйко не только красива, она еще и настолько благородна, что готова жертвовать собой ради других. Госпожа Янагисава, взглянув на Рэйко, внезапно ощутила, что более не в силах переносить красоту подруги. Ее терпение лопнуло, словно лед на поверхности пруда, вода в котором внезапно закипела. Она так сильно сжала кулаки, что ногти больно врезались в ладони.

Даже здесь, в этом убогом узилище Рэйко сияла, как яркое пламя, а госпожа Янагисава казалась всего лишь унылой тенью. Контраст был просто невыносим. Душевные муки превратили любовь к Рэйко в полную противоположность. Горя ненавистью, она желала видеть Рэйко растоптанной, поруганной, лишенной мужа, сына и других радостей жизни. Госпожа Янагисава понимала, что ее желание неосуществимо, бессмысленно, поскольку, разрушив счастье Рэйко, она сама не станет счастливее. Однажды она уже пыталась это сделать и поняла свою ошибку. Но в глубине души госпожа Янагисава не сомневалась, что во вселенной содержится ограниченный запас счастья и Рэйко владеет большей долей, чем ей положено. Ее вдохновляла мысль, что, уничтожив Рэйко, она сместит баланс космических сил и обретет счастье, положенное ей по праву.

Но как навредить Рэйко, если они должны объединиться перед лицом общего врага? Как получить желаемое и обрести свободу?

– Я никогда прежде не делала ничего подобного, – с горечью сказала Рэйко. – С чего я должна буду начать?

– Вы поймете, как поступить, когда придет время, – отозвалась госпожа Янагисава.

«И я тоже», – подумала она.