Текст книги "Тина ван Лигалон (СИ)"
Автор книги: Лора Андерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
– Понятно, —Тина поднялась. – Я очень устала, Линган, так что хотела бы как раз хорошо выспаться.
Свет зажегся под куполом операционной, Строггорн поднялся со своего кресла:
– Проходите под купол, Тина, ложитесь.
Он подождал еще несколько минут после того, как на Тину подействовал наркоз, и повернулся к Велиору.
– Что дальше?
– Меняйте оборудование, Советник, на то, что я принес.
Велиор сосредоточился, переводя все помещение в Многомерность.
– Каким образом вы собираетесь убирать личность Тины Лигалон? —снова спросил Строггорн.
– А я вовсе не собираюсь ее убирать! —ответил Велиор. – Подумайте сами, как это возможно? Тина Роджер была мертва, и значит, если мы уберем Тину Лигалон, то получим мертвое тело, которое до сих пор функционируют только благодаря Тине Лигалон! Кроме того, раз уж один раз ей удалось его занять, что далеко не всегда получилось бы, даже если бы Тина Роджер была жива, я не буду рисковать.
– Тогда что вы собираетесь делать?
– Тина Роджер не была Вардом, и использовала только один уровень психики. Вот его я и оставлю. Остальные – закрою в Многомерных структурах. Вы же еще не научились зондировать Многомерные уровни Вард-Структуры? Да и зачем это нужно при обычном зондаже не Варда?
– То есть это будет и не Тина Роджер и не Тина Лигалон?
– Это будет что-то, лишенное памяти. Для Тины Роджер, если она где-то еще существует, мы создадим идеальные условия. Для того, чтобы жить, ей даже не нужно заботиться о работоспособности собственного тела. Если и при этом личность не восстановится, я со спокойной душой разрешу разблокировать Многомерные уровни психики Тины Лигалон.
– А если восстановятся?
– Тогда нам придется убить ее.
Велиор подключился к аппаратуре и некоторое время скользил по уровням психики Тины Лигалон.
– Строггорн, а вы знали, что у Тины повреждения Вард-Структуры?
– Знали.
– А почему не лечили?
– Не успели, да она и не жаловалась. Что-то серьезное?
– Трудно сказать. Сейчас все равно этим заниматься не будем, —сказал он, начиная блокировку личности Тины Лигалон.
* * *
Здоровенный заяц вынырнул прямо из-за кустов, волки сначала рванулись к нему, но сразу остановились. Все знали, что нельзя трогать животных с ошейником на шее. Заяц терпеливо ждал, пока стая соберется и не покажется Джюс, огромный серый волк с белой отметиной на груди.
– Где Советник Креил ван Рейн? Мне сказали, он должен быть в вашей стае? – сразу спросил «заяц».
– Был. Можем поискать. Что случилось?
– Его ищут Советники. Даже в других обликах.
– Понятно. Когда?
– Пять суток назад я видел Советника Строггорна. Он просил передать Советнику Креилу ван Рейну, чтобы он немедленно возвращался в Элинор. Его ждут. Найдете?
– Мы знаем, где он, – подтвердил Джюс. Заяц скрылся в кустах.
Креил отдыхал в логове. Запрятанное в непроходимых для людей лесах, оно было идеальным убежищем. Он не смог бы сказать, сколько прошло времени с тех пор, как он охотится в стае. День и ночь перемешались. Охота сменялась отдыхом и снова – охотой.
Вернуться к Тине таким, каким он стал, он не мог, потому что был абсолютно уверен: никогдаона не сможет понять и простить его. Их жизни расходились стремительно, словно их разносили разные рукава реки, словно вокруг их имен плелся запредельный заговор, непреодолимый никакими человеческими усилиями.
Креил спрятался в лесу, чтобы дать отдых своему чудовищному мозгу. Только в другом облике он мог перестать проводить бесконечный анализ, шедший сразу на нескольких уровнях сознания и подсознания. А в этот раз отдых был необходим. Как только он понял, кто лежит на операционном столе, как только чудовищная правда дошла до его мозга, он начал бесконечный расчет развития их отношений. Ему казалось, он всегда любил Тину, очень тяжело пережив когда-то ее смерть, но сейчас, когда она вернулась к нему такая же и совсем другая, чем в его воспоминаниях, страшно испугался. Тина ван Лигалон всегда была сильной личностью, быть рядом с которой представляло для Креила огромное счастье, но и огромное напряжение. За время их совместной и очень долгой жизни его не покидал страх, что в любой момент она может встать и уйти, и может быть именно потому, что любить ее было то же самое, что жить с огнем, постоянно боясь обжечься, тепло этого огня согревало их жизнь огромное количество лет.
С другой стороны ее возвращение означало для Креила заранее согласиться с тем, что рано или поздно ему придется похоронить ее и пережить снова ее смерть. Он не хотел этого, но это представлялось неизбежным при его продолжительности жизни. Это проклятое бессмертие по сравнению даже с довольно длинной жизнью Вардов, словно клеймо на его теле, заставляло бежать от Тины. Он не хотел мучений, не хотел снова пережить разлуку с ней, но и отказаться от нее было выше его сил. Только с этой женщиной в своей жизни он пережил полное психическое слияние и знал разницу ощущений, когда это происходило с ней и когда с кем-то другим. Но как бы теперь он мог решиться снять блоки? После бесконечных испытаний, так похожих на убийства, после того, во что превратил он жизнь Тины Роджер, которая так и погибла по его вине, после того, как часть его психики вместила нечеловеческие переживания и чувства дирренган, как мог он спокойно снять блоки, не опасаясь просто убить Тину ужасом правды о своей жизни? Что оставалось? Пытаться объяснить словами то, что он и сам до конца не понимал?
Как не пытался он представить себе этот разговор, бесконечно выстраивающийся в его мозгу, все рассыпалось, когда он представлял ее полный ужаса и осуждения взгляд, пронизывающий, такой, каким смотрела она на него после гибели их первого ребенка. Он слишком хорошо знал эту женщину. Никогда Тина не сможет простить его. Никогда.
А может быть, он просто перестал ее любить за эти годы? И только искал оправдания этому?
Креил блуждал в лабиринтах рассуждений, прибегая к логике, которая никак не помогала ему сейчас, и все его уникальные способности также были бесполезны, как и много лет назад, когда она ушла от него, не простив смерти ребенка, ушла, чтобы потихоньку убить себя. Он вспомнил, как бесконечно мысленно беседовал с Тиной, и там, в его голове, она принимала его доводы, но когда он встречал ее холодные глаза, слова выветривались из его мозга.
Что это была за женщина, которую никогда он не мог понять до конца, несмотря на ту близость, которая была между ними, и годы, прожитые вместе? Какая сила была сосредоточена в ее хрупкой фигурке и непреклонном взгляде, когда она была в гневе и таком ласковом, когда она хотела любви?
Креил посмотрел на небо, темнеющее тучами с проблесками черного в звездах неба, и вдруг понял истину, в которой редкий мужчина признается себе. Он понял, что бежал от Любви, потому что знал, как неразделима она с болью. А этой боли было так страшно много в его жизни, что сейчас он просто испугался выйти навстречу женщине, которая, он страшно боялся этого, могла возродить любовь в его сердце. Но сейчас он понял, что бежал от самого себя и также понял, что не может себе позволить этого.
Глаза Джюса яркими желтыми огоньками уставились на него. Волк вышел из-за деревьев и быстро, одним прыжком, оказался рядом.
– Вас ищут Советники. Мне передали через Идина. Вас просят вернуться в Элинор.
Креил не мог сообразить, зачем он так срочно понадобился, и еще некоторое время раздумывал, стоит ли подчиниться требованиям Советников. Потом выбрался из логова, принял человеческий облик и нашел одежду.
* * *
Креил вернулся в Элинор, решив прежде всего встретиться с Тиной и поговорить с ней. Это было для него теперь более важным, чем любая работа.
В квартире Тины Роджер его встретила тишина. Легкий слой пыли лежал на предметах, на полу оставались следы его ног. Здесь она не жила. Креил подошел к терминалу, экран радостно засветился, и через секунду, повинуясь приказу, Машина принялась за поиск Тины Роджер.
– Психиатрическая клиника Деринга, – сказал бесстрастный голос, Креил вздрогнул, не понимая, что Тина там делает. Он продиктовал личный номер Строггорна, вставив в отверстие идентификационную карточку своего приоритета. Усталое лицо Строггорна возникло на объемном экране.
– Зачем меня искали? – спросил Креил.
Строггорн несколько секунд смотрел на него, не отвечая.
– Появился? Ты где?
– В квартире Тины Роджер. Кстати, объясни, зачем вы здорового человека упрятали в клинику?
– Есть причины и нужно выполнять приговор суда.
– А где Лион?
– Лион с Тиной. Принято решение до года разрешить ей воспитывать ребенка.
Креил сощурил глаза:
– И какое вы имели право передать ей ребенка? Без меня? Подам в суд и заберу все равно! – желание помириться с Тиной мгновенно сменилось злостью на эту женщину, всегда добивающуюся своего.
– Тебя не было, Креил. Лион считает Тину матерью. И… это не мое решение, поэтому не нужно на меня орать.
– Хорошо. Ты мне не ответил, Строггорн. Почему Тина в клинике?
– Тины больше нет, Креил.
– Я тебя не понимаю, – Креил нахмурился.
– Позавчера проводили зондаж ее головы. Мы очень искали тебя, даже приняли облик волков и несколько дней прочесывали лес. Где ты прятался?
– Строггорн, ты мне прямо скажешь, что с Тиной?
– В позапрошлую пятницу было заседание Совета Вардов, рассматривали вопрос по поводу ее зондажа. Мы получили равенство голосов. Ты был очень нужен нам. Она не верила до самого последнего момента, что ты мог так поступить с ней после стольких лет совместной жизни.
– Как поступить? Я не понимаю тебя, – в очередной раз повторил Креил, стараясь сдержать резкий тон голоса.
– Чтобы отклонить зондаж, нам не хватило твоего голоса. Мы ждали тебя до последнего, можно было потребовать переголосовать. Линган бы пошел на все, чтобы не допустить этого.
– И что? – Креил уже все понял, только никак не мог поверить в то, что произошло.
– Что нам оставалось? Кстати, Тина сама приняла такое решение. Тем более, что она узнала про Тину Роджер.
– О чем?
– О том, что мы все с ней делали. Обо всем. Она смогла выяснить обо всем. Даже про психиатрическую экспертизу, ну и про остальное тоже. И всю историю с ребенком. Ты же знаешь, Тина ван Лигалон невероятно способная женщина. После этого у нее пропало желание жить. Все к одному.
– Кто? Кто с ней это делал?
Строггорн несколько секунд смотрел на него и отключил телеком. Креил остервенело потребовал повторного соединения.
– Ты убил ее, – сказал он, когда снова засветился экран. – Ладно. Я хочу ее видеть.
– Я – против. Я ее лечащий врач, мы вынуждены были встроить ей ряд наведенных воспоминаний, встреча с тобой может быть травматична для ее психики. Да и зачем тебе это? Неужели ты думаешь, я такое чудовище, чтобы так шутить? И не ищи Джона Гила. Он тоже в клинике. Просит смерти, а мы пытаемся убедить его жить. Он был с ней до самого конца. Старенький уже, нервы и не выдержали.
Креил выключил телеком и откинулся в кресле, закрыв глаза. Он не мог поверить в это.
Еще через несколько минут он стоял перед палатой Тины в клинике Деринга. Охраны не было, и это удивило его. Креил вслушался: ее телепатема изменилась, мозг излучал просто бесконечный холод. Ему стало страшно, но все-таки он приблизился к двери. Створки даже не дрогнули. Дверь была заблокирована, но, конечно, его не могло бы удержать это. Креил шагнул сквозь стену и увидел Тину. Она стояла у детской кроватки и испуганно обернулась. Его поразил ее взгляд, прозрачный, такой, какой бывает только у маленьких детей или людей после полного уничтожения личности. В нем не было ни укора, ни сожаления, только бесконечный испуг, простое и ясное примитивное чувство.
– Тина? —он сделал шаг к ней, она в ужасе, закинув голову и, не сводя с него взгляда, отступила назад.
– Кто вы?
Креил прекрасно видел в ее мозгу, как шел анализ, настолько простыми были ее мысли.
– Мужчина в черном, в сияющем вихре. Вы должны быть Советником Креилом ван Рейном? —продолжила Тина, сразу смертельно побледнев.
– Тиночка, разрешите представить вам вашего мужа, —Строггорн возник рядом с ней, и она оперлась о его руку.
– Мне очень приятно, —механически ответила Тина и перевела взгляд на Строггорна. – Мне плохо. Не могли бы вы проводить меня до кровати?
Строггорн подхватил ее на руки, Креила поразило, как безвольно свесилась ее рука.
Уже вошел врач, и Тине быстро что-то кололи, а Креил так и стоял, не в силах пошевелиться и что-либо сказать.
– Мне попросить уйти вашего мужа? —спросил Строггорн.
Тина вглядывалась в него, с трудом вникая в слова.
– Нет. —Она провела языком по пересохшим губам. – Дайте попить, и пусть он подойдет поближе. Я хочу задать несколько вопросов.
Креил встал у нее в ногах, врач ушел, осуждающе посмотрев на него. Тина казалась такой же белой как подушка, на которой покоилась ее голова.
– Я хотела узнать, —она несколько секунд собиралась с силами, – будете ли вы требовать от меня выполнения супружеских обязанностей?
Креил несколько секунд не мог понять, о чем она говорит.
– А вам это было бы очень неприятно?
– Страшно, —ее тело вздрогнуло, и Тина закрыла глаза, только в ее мозгу отразился вовсе не страх, а самое настоящее отвращение.
– Не буду.
– Хорошо, —больше она не пыталась открыть глаза. – Тогда вы подадите на развод?
– Вы хотите этого?
– Он не понимает? —она спросила это у Строггорна. – Если вы подадите на развод, то отнимите ребенка? —Креил ощутил ее дикую боль, когда она решилась на этот вопрос, а в ее мозгу застыли слезы: непрерывная пелена дождя.
– Я не буду разводиться с вами и не буду отнимать у вас ребенка. Я обещаю это, но с одним условием.
– Условием? —она открыла глаза и посмотрела на Строггорна. Тот с укором взглянул на Креила.
– Я прошу, чтобы вы разрешили мне два раза в неделю приходить и гулять с ребенком, —продолжил Креил.
– Это можно. Только вы разрешите, чтобы я ходила с вами?
– Вы боитесь, что я украду ребенка?
– Боюсь, —Тина серьезно посмотрела на него. – Больше всего на свете. Ничего не боюсь, только, что отнимите ребенка.
– Я не отниму ребенка.
– Спасибо. Я бы поспала, —Тина закрыла глаза, не обращая больше ни на кого внимания.
– Скажи, Строггорн, ты ее оперировал? —спросил Креил, когда они шли по коридору.
– Я. А что?
– Никогда не думал, что можно с одного раза так изуродовать человека. Восстановление личности возможно?
– Ее зондировал после этого Тим ван Лейн и сказал, что после такого чудовищного удаления личности вряд ли это возможно.
– Он понял?
– Понял. Только не смог этого доказать. А потом, кому правда может прийти в голову?
– Я хотел еще узнать, почему нет охраны? Джулию поймали?
– Не мы поймали. Тина ее выудила на себя, а потом спокойно расправилась. Джулия так растерялась, что даже не пыталась оказать сопротивление. Уже есть приговор суда. Переделка личности.
– И кто это будет делать?
– Назначили Антона. Он сам просил.
– Но он же ее любил когда-то?
– Поэтому и просил. Считает, что меньше ее измучит. Я буду его контролировать и помогать, чтобы ничего не упустить.
Джулию ввели в операционный зал, где ее ждали Антон со Строггорном. Ее крепко держали за руки два Варда-охранника и не отпустили до тех пор, пока не усадили в пси-кресло и не подсоединили к Машине. Она была бледной, хотя специально ее никто не мучил и делали обезболивание каждые четыре часа. Прекрасно зная Строггорна, Джулия испытывала сильный страх.
– Что вы будете делать со мной, Строггорн? —капельки пота выступили у Джулии на лбу от напряжения.
– По приговору Суда – переделка личности на усмотрение врача.
– Это несправедливо! Ведь Тина Роджер и ее ребенок остались живы!
– Их с большим трудом спасли. И была клиническая смерть. По законам Аль-Ришада – это тоже убийство, да еще двойное, —Строггорн посмотрел Джулии в глаза. – Скажи, Джулия, ты раскаиваешься в том, что сделала?
Она несколько секунд смотрела на него, ее глаза становились все более темными, а потом, вскинув голову, расхохоталась.
– Я жалею. Я очень жалею, что вы их спасли, —пронзительные злые глаза.
– Спасли только ребенка. Тина Роджер погибла.
– Погибла? —взмах ресниц. – Но я видела женщину, —она нахмурилась. – Кто эта женщина? Вард, да еще с такими возможностями?
– Никакой женщины не было. Тебе показалось, Тина Роджер погибла. Ты сожгла ей мозг. Полная потеря памяти и разрушение личности.
– Кто меня будет убивать?
– Ты хотела узнать имя лечащего врача?
– Если называть убийство человека лечением, да, я это хотела узнать.
– Антон.
– Как ты посмел, Антон? —Джулия напряглась, пытаясь освободиться. – Мы же были вместе, ты любил меня когда-то?
– Я тебя и сейчас люблю. Но ты очень больна, а кто-то все равно с тобой это должен сделать.
– Я не хочу умирать! —Джулия билась в кресле, пытаясь освободиться. Ее отпустили, но сразу два Варда твердо взяли ее за руки и увели в операционный купол, силой уложив на операционный стол.
– Что сначала, Строггорн? —спросил Антон.
– Я помогу тебе свернуть Вард-Структуру, чтобы можно было ее нормально содержать в клинике.
– И больше она не будет Вардом?
– Нет, Антон. Хватит того, что она уже натворила.
– Но это значит, что сократится продолжительность ее жизни?
– Это много чего значит. Никогда она больше не сможет перемещаться в пространстве, никогда не сможет работать с Машиной и использовать возможность одновременного мышления на разных уровнях психики, и, ты прав, она проживет не больше трехсот лет, а скорее всего, меньше. Мы же сейчас сильно покалечим ее.
– Как это страшно, Строггорн!
– Ты можешь отказаться, назначим другого врача.
– Не нужно. Ей будет легче со мной.
– Все готово, Советник Строггорн, —Вард-охранник подошел к нему.
– Ну что, Антон, начинаем?
* * *
Через два часа Джулию отпустила Машина, и она удивленно села. С ее головой ничего не делали, как ей показалось, но, попробовав уйти в Многомерность, у нее возникло чувство, словно уперлась в стену.
– Почему я не могу уйти в Многомерность? —Джулия посмотрела на входившего Строггорна.
– Как ты себя чувствуешь, Джулия?
– Почему? —она подняла на него такие прозрачные и несчастные глаза, поднесла руку к губам, закрывая рот, и начала раскачиваться, беззвучно рыдая и все поняв.
– Ты больше не Вард, девочка. —Строггорн так давно знал ее, что сейчас не испытывал к ней ничего, кроме жалости. Он подошел к операционному столу, прижал ее голову к себе, полуобняв и ласково гладя ее по голове, а Джулия рыдала, совсем как ребенок, которого вытащили из сказки, где у него была волшебная палочка, в реальный и жестокий мир.
Марсель Дени долго пытался добиться свиданий с Тиной Роджер, но получал один и тот же ответ, что свидания с ней запрещены. Забыть ее оказалось выше его сил, а понять, зачем здорового человека держат в клинике, было невозможно. Потихоньку ему удалось узнать результаты последнего зондажа, в котором отмечалась полная амнезия, что было еще более странным, но все попытки дальнейшего выяснения нарвались на стену секретности.
Генри Уилкинс, отец Джулии, по-прежнему возглавлявший разведуправление США, сразу, как только поступило сообщение, что Джулия задержана, отправился в Аль-Ришад и на этот раз с женой. Инесс, его жена, сопоставила полное совпадение имени, опознала в Джулии женщину, которая увозила Генри после прохождения флуктуации на лечение в Аль-Ришад, и, добавив явное сходство женщины со своей якобы погибшей дочерью, несмотря на разницу в возрасте, требовала у мужа объяснений до тех пор, пока Генри все не рассказал. Когда-то Инесс поразило полное излечение Джулии от ДЦП, происшедшее внезапно, за одну ночь, и теперь она ничему не удивлялась. Ей казалось, что она всегда подозревала об этом и никогда до конца не верила в смерть дочери, труп которой так никогда и не был найден. А то, что теперь Джулия была намного старше ее самой, ну что же, разве это могло иметь значение для матери?
Строггорн принял их, поразив Инесс галантным обхождением. Этого человека боялась вся Земля, но он не показался ей страшным. Генри рассказал ей, как Советник сначала вылечил их дочь, как потом он же спас ее, когда Джулию убили, буквально собрав девочку заново, и только за это Инесс была благодарна ему. Больше всего ее волновало свидание с дочерью и что будет с Джулией потом. В тюрьме Аль-Ришада редко кто задерживался больше полугода. Такой же срок был установлен для Джулии, и Инесс волновало, можно ли будет забрать дочь домой после лечения.
– Вы должны понять, Инесс, Джулия имеет право решать сама, когда поправится, – объяснял ей Строггорн. – Мы все к ней прекрасно относимся, но было совершено двойное убийство, и мы не можем допустить повторения чего-то подобного.
– Я никого не обвиняю, Советник, – Инесс держалась с большим достоинством, хотя Строггорн хорошо представлял, что ей пришлось пережить, узнав про мужа-телепата и такую же дочь. – Мы хотели бы ее навестить, пока она еще все помнит. Мы получили правильную информацию? После того, что с ней сделают, она забудет большую часть своей жизни?
– Все не так просто, но для вас это будет выглядеть так. Креил ван Рейн работал с ней с тринадцати лет и, видимо, уже тогда возникла зависимость. Иногда желание сделать пациенту лучше, чтобы он не боялся врача и помогал в лечении, обходится слишком дорого.
Инесс и Генри Уилкинс вошли в палату Джулии. Она несколько секунд вглядывалась в мать, потом поняла, что та все знает, секунду помешкала. Инесс почувствовала на глазах слезы, кинулась к дочери и обняла ее.
Они долго сидели на кровати, обнявшись, и просто плакали, а Генри со Строггорном вышли на веранду, чтобы не мешать им. Кто бы мог подумать, что эта шикарная клиника на самом деле тюрьма?
– Не знаю, Советник, как мы все это вынесем, —сокрушенно сказал Генри.
– Вынесете. Люди так устроены, что выносят самые невероятные вещи.
– Хорошо, что она еще все помнит. Как это ужасно – лишиться памяти!
– Это не только лишение памяти, а и внесение таких изменений в психику, чтобы при дальнейшем развитии личности стало невозможным повторное преступление. Очень серьезная переделка, —он помолчал и обнял Генри. – Все будет хорошо. Она со временем адаптируется. Потом, ей же все расскажут, что с ней было, но это не будет вызывать такую боль, которая сейчас разрушает ее мозг. Поверьте. Когда-то Советник Диггиррен прошел через это, а разве вы бы смогли догадаться?
– Ни за что бы не догадался, но мне рассказывала его жена.
* * *
Два раза в неделю Креил навещал Тину и Лиона, который очень быстро развивался и в шесть месяцев начал ходить, а телепатически говорить ребенок начал еще раньше. Тина и Лион прекрасно понимали друг друга, и когда Креил видел их вместе, то забывал, что она ему неродная мать. Для Тины ребенок стал всем, именно поэтому Линган, после ее зондажа, выступил с инициативой оставить до года мальчика с ней и добился принятия такого решения от Совета Вардов. Да и Креил, после трезвого размышления, согласился с этим.
Лион по-прежнему разрывался отчаянным телепатическим плачем, как только Креил пытался прикоснуться к нему, и поэтому Тина всегда сопровождала Креила на прогулках. Она оставалась крайне напряженной, никогда не улыбалась и не смеялась. Много раз Креил пытался ответить себе на вопрос: зачем он вообще приходил в клинику? Какой смысл было видеться с женщиной, которая его панически боялась и ребенком, который его не принимал? Но что-то не давало ему покоя. Вовсе не угрызения совести, потому что Креил не считал себя виноватым, а решение, принятое Тиной, считал простой глупостью. Все, что было нужно – дождаться Креила, а уж он-то смог бы убедить и Совет Вардов и Совет Галактики, если бы это потребовалось. Но сейчас исправить что-либо было невозможно.
После каждого своего визита, Креил давал себе твердое слово больше не появляться в клинике. Но проходило несколько дней, и он начинал ощущать странное беспокойство, словно за то время, что его не было, могло что-то измениться. Ровно через неделю, он снова появлялся в палате Тины, встречал ее испуганный взгляд, возмущенную телепатему ребенка, и все повторялось сначала.
* * *
Декабрь 412 года
Примерно через год, зайдя к ней, чтобы забрать на прогулку, он встретил растерянный взгляд Тины.
– Что-то случилось?
– Мне завтра хотят делать глубокий зондаж, —она огорченно посмотрела на Креила. – Я не смогу сегодня гулять с вами… если вы не возражаете, я бы не хотела, чтобы вы брали Лиона без меня. Меня должны готовить. Я ужасно боюсь.
Креил перевел взгляд на Лиона, сидящего на полу, пытаясь разобрать какую-то игрушку. Телепатема органа мгновенно усилилась, мальчик перестал играть и поднял на Креила свои серые, пронзительные, совсем недетские глаза, отчего у Креила пробежали мурашки по спине:
– Я не пойду с тобой гулять без мамы, —сказал Лион со скоростью, почти предельной для восприятия. Интонации в нотах органа начали быстро нарастать.
– Почему?
– Не люблю тебя, —все также быстро сказал Лион. – Ты – плохой.
– Почему я плохой? – спросил Креил.
Лион не ответил, просто смотря ему в глаза. Креил отчетливо видел сейчас, как вокруг ребенка возникла тень, отражение Многомерной реальности, в которой он на самом деле существовал. Она быстро становилась плотнее, окружая ребенка туманным ореолом. Картинка размылась, ребенок исчез, и из плотно сгущающейся темноты выступил стройный юноша, не сводящий с Креила своих пристальных серых глаз без зрачков. Музыка органа становилась болезненно громкой, Креил подумал, что это может причинить Тине боль. Он чувствовал, как бешено колотится сердце, уровни психики автоматически перестраиваются, готовясь отразить нападение. « Так, нужно успокоиться, ничего этого нет! Лион просто передает мне эту картинку прямо в мозг!» —подумал Креил внутри блоков и закрыл глаза. Он ждал несколько секунд, стараясь максимально расслабиться и вслушиваясь, как стихает нота органа.
Когда он снова открыл глаза, на полу опять сидел ребенок, пытающийся разобрать игрушку и не обращающий на Креила никакого внимания.
Креил вышел из палаты и разыскал Строггорна, выясняя, зачем они собираются мучить Тину.
– Нет никакого восстановления личности. Это необходимо, —объяснял Строггорн. – Тим ван Лейн смотрит ее регулярно, и, мы считаем, необходима корригирующая операция. Да и с ребенком нужно что-то решать. Ему уже год. Совсем скоро она не сможет его воспитывать. У нас есть серьезные подозрения, что Лион уже лазит ей в голову. Еще чуть-чуть и при ее состоянии он просто подчинит Тину себе. Ты хочешь превратить ее в биоробота?
– Строг, она не вынесет, если отберете ребенка.
– А если он изуродует ее голову? Это очень опасно. Мы с таким еще не сталкивались. Ты когда-нибудь пытался влезть в голову Лиона?
– Нет, —Креил раздраженно пожал плечами. – Зачем? Он и без этого меня не любит. —Он решил не рассказывать Строггорну, что видел в палате Тины.
– А ты попытайся как-нибудь все-таки. У меня это далеко не всегда получается. У него сумасшедшая скорость мышления, закручивает моментально, и я несколько раз ловил его на попытках моделировать реальность. Представляешь, если бы он этим развлекся в Многомерности со своей незрелой психикой? Теперь, ты прекрасно знаешь, что его тело – только видимость. И хотя Нигль-И пытается убедить нас, что в этом нет ничего страшного, какая гарантия, что он не ошибается? Да и потом, то, что «не страшно» для существ Пятого уровня сложности, в какой-то ситуации может вполне оказаться смертельным для обычных людей. Например, кто знает, что получится, если Лиона просто сильно разозлить? —Строггорн остановился и подозрительно посмотрел на побледневшего Креила. – Вот видишь?… Не хочешь рассказать, что там сегодня произошло?
– Да ничего. Так.
– Все, что касается Лиона — очень серьезно. Нужен постоянный контроль за ним. Я согласен с Линганом – мы не знаем, кого растим на Земле и какое чудовище из него может получиться. По крайней мере, рядом с ним всегда должен быть кто-то, кто бы мог его направлять в нужную сторону. Иначе воспитаем полную вседозволенность. Мое мнение, лет с трех, если не раньше, нам всем придется заниматься его воспитанием. Как с Дигом. Только Дигу было четырнадцать, когда начали, а здесь придется намного раньше. И все равно нам не удалось избежать проблем.
– Ты считаешь, настолько серьезно?
– Родители всегда не склонны подозревать, что их ребенок может стать чудовищем. Все дети – миленькие, слабенькие. Только к Лиону это не относится. Я сильно сомневаюсь, что его можно убить. Да и что такое смерть для существа, у которого нет Трехмерного тела? С нашей точки зрения, он умер в момент своего рождения! Хотя, глядя на Лиона, как можно в это поверить? Как только Лион поймет, что полностью неуязвим, не знаю, что может выйти.
– Послушай, Строг, ты преувеличиваешь. Странница воспитывалась на Земле обычными людьми, даже нетелепатами, и ничего, все нормально.
– Ты не прав. Ее отец специально вогнал ее в земное тело, чтобы сдержать развитие, пока мозг не достиг определенной стадии зрелости. А Лион может делать со своим телом все что угодно уже сейчас, просто потому, что его нет! Но мозг-то при этом остается детским! Представь себе, если бы пятилетние дети решали вопрос о применении ядерного оружия? Это бы как? Так что теперь разберемся с Тиной. Не вмешивайся, пожалуйста.
После зондажа Тине была назначена корригирующая операция. Она смертельно боялась этого и единственное, что заставляло ее не сопротивляться, страх остаться без ребенка.
В день операции Креил долго ждал ее в клинике. Прошло уже много часов с начала операции, но на все его вопросы секретарь отвечал, что не закончили. Прождав еще несколько часов, Креил переместился в клинику, где оперировали Тину, и нисколько не удивился, застав у дверей операционной Джона Гила. Тот, явно нервничая, поднял на Креила взгляд, но ничего не сказал.
– Почему так долго, Джон?
– А я откуда знаю? —тот послал мыслеобраз удивления.
– Зачем ты врешь? —Креил пожал плечами и сел на свободное кресло. Над дверью горела предостерегающая надпись: «Вход воспрещен!» Креил посмотрел на нее и подумал, что у него нет никакого желания узнать, что там сейчас происходит.
* * *
– Как себя чувствуете, Тина? —Строггорн повторил свой вопрос дважды.
– Хорошо, вы можете начинать. Я готова…
– Вы ничего не помните?
– То есть? Я все помню. —Тина нахмурилась, она хорошо помнила, что разделась и легла под купол. Потом Строггорн сказал, что сейчас даст наркоз, а потом вдруг спросил, как она себя чувствует. – Да нет, все помню.
– Если вы в состоянии, то можете вставать. Мы все сделали, личность Тины Роджер не восстановилась. Прошло чуть больше года, я думаю, вы сможете теперь нормально жить, —Строггорн слабо улыбнулся.
