Текст книги "Тина ван Лигалон (СИ)"

Автор книги: Лора Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Я буду ждать, —Марсель вскочил. Тина кивнула и вошла в помещение.

Шон ван Берри показал ей на кресло рядом с собой, Тина села, слегка откинувшись в кресле, заложила ногу за ногу и чуть улыбнулась. Отца не было, хотя он входил в Совет, и это обрадовало ее.

– Тина ван Гейл Роджер, —начал официально Линган. – Мы рассмотрели вашу просьбу о восстановлении дееспособности. Для снятия диагноза вам необходимо пройти психиатрическую экспертизу. Вы согласны с этим?

– Согласна. —Тина слегка наклонила голову.

Они прошли в соседний зал, и Тина облегченно передохнула. Никакой кровати не было, просто три кресла стояли в центре зала и еще несколько кресел вдоль стены. Шон ван Берри взял ее под руку и усадил лицом к Совету.

– Успокойтесь, Тина, —тихо сказал он ей. – Сосредоточьтесь и слушайте меня, тогда все будет хорошо.

Тина села в кресло, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Креил ван Рейн занял место напротив.

– Вы готовы, Тина? —спросил Линган.

– Процедура?

– Вы не должны выполнять просьбы Креила ван Рейна.

– Все?

– Все.

– Я готова, —Тина спокойно откинулась на спинку кресла.

– Тина, посмотри на меня, – сказал вслух Креил ван Рейн, и она вздрогнула от его голоса.

Ее дыхание участилось, Тина судорожно поправила ворот свитера, но тут Шон ван Берри подсказал:

–  Тина, в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна.

Он видел, как капля пота ползет по ее лицу. Тина подняла глаза и с благодарностью посмотрела на Шона.

– Тина, посмотри на меня, – повторил вслух Креил ван Рейн.

Его слова подействовали на Тину, словно удар кнута. Она резко вздрогнула и низко опустила голову, стараясь преодолеть дикое желание посмотреть на Креила. Только сейчас она вспомнила, что в ее мозгу, возможно, остались некоторые зоны памяти Тины Роджер, и теперь, казалось, что-то шевельнулось внутри.

Тина тяжело вздохнула, пытаясь подавить сердцебиение. « Нужно понять, отчего такая реакция», —лихорадочно подумала она.

«Потому что ты любишь меня, наверное», —ответил ей мысленно Креил ван Рейн, и Тина удивленно подняла глаза, через секунду снова опустив их, и едва не заплакала, закусив губу и поняв, что выполнила первую просьбу Креила ван Рейна.

– Советник Креил ван Рейн, —резко вмешался Линган. – Вы нарушаете установленную процедуру экспертизы! Вы не имеете права на комментарии такого рода! Предупреждаю, следующий раз экспертиза будет прервана!

– Тина, встань, – продолжил Креил ван Рейн. Ее ноги напряглись, Тина сжала руки в кулаки, вонзив ногти в ладони.

« Нет! Нет!» —внутри нее все кричало. Пот выступил на лбу от напряжения. « Как плохо, Господи!» – Тина закрыла глаза и откинулась в кресле. Слеза стекала у нее по щеке.

– Тина, встань, – Креил сказал это так мягко, она только мотнула головой, так и не открыв глаза. Все поплыло, но Тина осталась неподвижно сидящей в кресле.

–  Детка, деточка! —кто-то упорно звал ее. Тина открыла глаза и, увидев над собой Лингана, разрыдалась. Она лежала в палате, в которой сейчас столпился почти весь Совет, только не было ее отца и Креила ван Рейна. – Не нужно так плакать! —Линган сел на кровать, которая жалобно скрипнула под его весом, и прижал Тину к себе. – Все хорошо. Мы восстановили тебе дееспособность.

– Ой, Линг, хорошо, —она улыбнулась сквозь слезы. – Ужасно! Я не понимаю, как через это прошла Тина… —Линган предостерегающе сдвинул брови, и Тина замолчала.

Члены Совета потихоньку вышли из палаты, остался лишь Марсель, с огромным букетом цветов, который он положил на кровать.

– Спасибо, —теперь Тина уже улыбнулась широко, осознав наконец, что получила свободу распоряжаться своей жизнью.

Женщина бросилась к Креилу ван Рейну, как только он вошел в коридор отделения интенсивной терапии. Он вздрогнул, внимательно вгляделся в ее лицо и вслушался в мозг. Женщина была очень возбуждена, а Креил сразу понял, что она специально подкарауливала его, чтобы попросить о лечении ребенка. Постоянно у него случались инциденты с родителями больных детей, если кому-нибудь из них удавалось вычислить его телепатему или узнать в маске. Слишком многим приходилось отказывать в оказании помощи.

Креил постарался обогнуть женщину, насколько позволяла ширина коридора, прикидывая, не исчезнуть ли через Многомерность. Линган не советовал без крайней необходимости демонстрировать свои возможности, но иногда без этого просто невозможно было обойтись. Женщина, запыхавшись, все-таки догнала Креила и начала разговор.

– Советник, я вас очень прошу, не убегайте!

– Я буду вынужден вызвать охрану! —Он сказал это как можно жестче, даже не поглядев на женщину, и продолжая быстро идти.

– Поймите! У меня даже отказались взять Адама на испытания препаратов, а я так уговаривала!

На этот раз Креил бросил беглый взгляд на женщину. Не так-то часто родители просили подвергнуть ребенка испытаниям, все прекрасно знали, что это почти верная смерть, и решиться на такое женщина могла только с отчаяния.

– Почему отказались, Елена? —на этот раз он выудил из головы имя женщины.

– Сказали, что нечего увеличивать смертность на испытаниях, она и так слишком высокая, —торопливо объясняла Елена. Они уже почти дошли до коридора, перед входом в который стоял охранник, и ее бы не пропустили туда.

– Ничем не смогу вам помочь, —уже мягче сказал Креил. – Мне запрещена частная практика, а у вас практически безнадежный случай, насколько я понимаю.

Женщина сразу отстала, застыв посреди коридора, и Креилу пришлось обернуться на нее. Он испугался, что Елене стало плохо. У нее было мягкое, измученное лицо в обрамлении темно-русых прямых, до плеч, волос и совершенно потерянный взгляд, направленный куда-то в пустоту. Елене хорошо объяснили, что бросаться перед Советником на колени – совершенно бесполезное дело. Креил терпеть не мог таких выходок, и теперь она не знала, что делать дальше. Она слегка вздрогнула, поняв, что он смотрит на нее.

– Советник, это правда, что когда-то вы тоже похоронили неполноценного ребенка?

– И кто вам мог рассказать такие вещи? —Креил вернулся и подошел к Елене совсем близко, пытаясь узнать это из ее головы, она только слегка поморщилась.

– Не нужно делать этим людям плохо, они просто хотели помочь мне, сказали это случайно, —попросила она.

– Значит, ваш сын родился уже неполноценным? —она кивнула. – А теперь добавились генетические повреждения? —он на секунду задумался. – И вы хотите, чтобы вашего ребенка взяли на испытания? Это же почти верная смерть, вы хоть знаете об этом?

– Нам нечего терять. У него последняя стадия, ничто другое, как мне объяснили, все равно не поможет.

– Удивляюсь вашему умению находить общий язык с младшим обслуживающим персоналом! —Креилу удалось выяснить, что Елена обладала редким среди телепатов даром ладить с обычными людьми, основные сведения получив через нянечек. – Где ваш ребенок?

– В четвертом блоке.

Креил нахмурился. Четвертый блок – означало, что ребенка перевели умирать, пытаясь сделать его смерть просто менее болезненной. Для тех, кто попадал туда, была только одна дорога – на кремацию.

–  Ждите меня здесь, когда освобожусь, посмотрю вашего ребенка. Только не вздумайте кому-нибудь рассказать об этом. —Он сразу резко повернулся и ушел.

Много часов Елена ходила по коридору, больше всего боясь, что Советник Креил ван Рейн забудет и не придет, и когда он наконец появился, ее лицо просияло.

– Ну и чему вы радуетесь? Шансов скорее всего нет.

Она сразу сникла, опустив плечи, и ему стало жаль ее.

Как только в четвертом блоке узнали о его приходе, весь персонал пришел в движение. Непрерывно кто-то натыкался на Креила и Елену, с любопытством ее осматривая, и еще через несколько минут – они еще даже не успели дойти до палаты, где держали ребенка, появился главный врач отделения.

– Нужна помощь, Советник?

– Я хотел осмотреть одного пациента… —он уточнил фамилию мальчика. – Адам Роулз.

– Его можно уже не смотреть. Кома.

Креил тяжело посмотрел на Елену. Она знала об этом, но не сказала.

– Тогда лучше результаты последнего обследования, —попросил Креил.

Следующие полчаса он внимательно изучал историю болезни мальчика, удивляясь только, как у Елены хватило сил выхаживать такого ребенка. Адам уже родился неполноценным и к своим двенадцати годам с трудом говорил и плохо ходил. В клинику Аль-Ришада мальчика отправили из-за матери-телепата, но Креил был уверен, что Елена просто кому-то заплатила за направление. Лечение таких больных в Аль-Ришаде было бесплатным, но бесплатно получить направление из своих стран было практически невозможно, и все прекрасно знали, что обычно это стоило больших денег.

– Я у вас его забираю, —сказал Креил, закончив изучать документы.

– Зачем вам лишняя работа, Советник? —спросил главный врач отделения.

– Вы же меня не заложите? —улыбнулся Креил.

– Нет, конечно. Хотите, забирайте. Одним трупом меньше.

Креил вышел из кабинета, Елена сразу вскочила.

– Значит так, лечить вашего ребенка здесь я не могу. Узнают очень быстро, и тогда мне влетит за частную практику. Сейчас подойдет Стайн, мой биоробот, поможет вам с носилками и отвезет в одно место. Там есть все необходимое, будете меня ждать. Понятно? По всем вопросам обращайтесь к Стайну.

– Спасибо! —у Елены возникло острое желание припасть к руке Советника, но она сдержалась. Ей хорошо объяснили, чего не может терпеть этот человек.

Приехав, Елена долго пыталась понять, куда они попали, и в конце концов, решилась спросить Стайна. Он объяснил, что это квартира Советника Креила, в которой действительно была операционная и необходимое оборудование. Стайн показал ей большую спальню, объяснив, что та полностью в ее распоряжении.

Потянулись дни ожидания. Большую часть времени Елена сидела перед закрытым куполом, куда был помещен мальчик. Его лицо было совершенно неподвижно, а она все старалась подавить чувство периодически вспыхивающей надежды.

На четвертые сутки, ночью, она проснулась, словно от толчка. Елена встала и пошла по огромной квартире, решив заглянуть к мальчику.

В операционной горел свет и слышался тихий мысленный разговор. Она увидела двух мужчин, один из них обернулся, и Елена с изумлением посмотрела на его молодое красивое лицо.

–  Советник… —она растерялась, не в силах поверить в эту невероятную молодость и заметила носилки. – А куда вы забираете Адама?

– Ко мне, —ответил второй мужчина. – Вообще-то Креил никогда сам лечением не занимается. Только разрабатывает препараты, на остальное у него нет времени, и никто не позволит ему заниматься конкретным ребенком, пока на Земле будут умирать люди, а его теория не готова. Разве вам об этом не говорили?

Елена поежилась от жесткого взгляда человека.

– Говорили. —Она виновато опустила голову. – Простите, это от отчаяния… Можно мне ехать с вами?

– Только если вам хватит пять минут на переодевание, пока мы переключаем оборудование.

Елена бегом вернулась в свою спальню, быстро натянула платье и вернулась. Носилки уже вывезли из операционной.

* * *

Она не знала, куда они летели. Это была квартира в жилом доме, а точнее несколько квартир, соединенных в одну, в большей части которой сейчас была оборудована клиника. Сразу после объединения зон времени квартира Строггорна была превращена в небольшую клинику, из-за огромного количества самого лучшего оборудования, которое только было на Земле, установленного там. Спросить его согласия никто не мог, Строггорн был практически мертв, а когда Советники пришли в себя, он отложил освобождение квартиры до лучших времен.

Елене объяснили, где находится комната ожидания. Медсестра проводила ее в большую комнату, видимо когда-то бывшую спальней, а сейчас разделенную многочисленными переносными перегородками. Там находилось порядка двадцати женщин, некоторые просто лежали, а некоторые нервно расхаживали по комнате, и почти никто не разговаривал друг с другом. Елене сделали укол, как объяснили, успокаивающее и приказали ждать.

Через некоторое время вошел мужчина, врач, назвал по имени одну из женщин и сказал, что она может забирать ребенка. Елена хоть и была телепатом, но не сразу сообразила, что это означало его смерть, и только по эмоциям женщины поняла это. Хотя после укола Елене захотелось спать, оттого, что постоянно приходил врач, и называл все новые и новые имена, ей стало страшно, она поднялась, и тоже нервно прошлась по комнате.

– Вы говорите по-английски? – спросила ее одна из женщин с явным американским акцентом.

– Да, – ответила Елена.

– Вы бы лучше легли, – устало попросила она. – Если весь день будете мельтешить, от этого тоже не легчает. Там, в гостиной, можно поесть и выпить чаю, хотите, я вас провожу?

Елена кивнула и послушно пошла за Ирен, так представилась женщина. Они молча пили чай, кусок просто не лез в горло, и Елена погружалась в полудрему. Она еще подумала, что это действует лекарство, а потом очнулась уже ночью, смутно вспомнив, как ей помогли дойти до кровати. Слабый свет падал из коридора, комната была почти пуста, и перегородки раздвинули.

Ирен сидела на кровати, бессмысленно глядя перед собой, заметила, что Елена проснулась, и подошла к ней.

– Нужно идти узнавать, только я никак не могу решиться. Пойдем вместе?

– Это хорошо или плохо, что за нами не пришли?

– Кто здесь это знает? Столько месяцев мучаемся… Теперь недолго. Здесь больше чем на пять суток не задерживают. Потом или в другую клинику переводят на реабилитацию или – в крематорий. Страшно как, Господи!

Они подошли на пост, где дежурила медсестра, и спросили про детей. Та проверила по спискам, легко кивнула и ответила, что их дети пока живы. Это «пока» больно резануло, только медсестра подняла глаза и спокойно сказала, что все хорошо, можно идти спать. Елена выспалась за день, поэтому они с Ирен снова вернулись в гостиную и принялись за чай, а Ирен решила попробовать кое-что и покрепче.

– Ирен, вы мне не объясните, что это за клиника? Я никак не могу понять, почему такие странные испытания, в жилом доме? – спросила Елена.

– Какие испытания? – удивленно вскинула брови Ирен. – Что вы, на испытания таких, как наши дети, не берут. Здесь же совсем другое. На детях применяют специально подобранные для них препараты. Индивидуально для каждого ребенка синтезируют. Поэтому это так безумно дорого стоит. Только я не пойму, как вы могли не знать об этом? Сюда же попасть почти невозможно? У меня муж входит в правительство США и то с большим трудом смогли договориться. Потом, обычно при таком лечении еще проводят трансплантацию органов. И самое дорогое – время работы Советника Строггорна, это же его частная клиника, удивляюсь, как при его загрузке он еще находит время заниматься детьми!

– А почему только он делает?

– Смертность под девяносто процентов, очень большая ответственность, это как регулярно убивать людей, говорят, кроме него никто из телепатов просто такие вещи не выдерживает. А потом, каждый препарат разрабатывает сам Советник Креил ван Рейн, у него на это в неделю только несколько часов, остальное время он тратит на разработку общей теории. Конечно, для Земли это важнее, но когда касается твоего ребенка… – у нее блеснули в глазах слезы. – Поэтому сюда почти и невозможно попасть, нужно кучу денег заплатить, да еще иметь связи. И в этой клинике делают все, чтобы поменьше людей об этом знало. Это и не клиника вовсе, а квартира Советника Строггорна, только сейчас так используется. А вы как сюда попали? – настороженно спросила Ирен. – Я не припомню, чтобы когда-либо вас встречала на приемах?

Елена лихорадочно стала соображать, что соврать женщине, к счастью, та не была телепатом. Ей помогло то, что вошла медсестра и попросила их ложиться спать, пригрозив иначе сделать снотворное.

Весь следующий день снова тянулось ожидание. С утра появились новые женщины, также регулярно приходил врач и просил забрать мертвого ребенка. Около шести вечера пришли за Ирен, она страшно побледнела и вышла вслед за врачом, а вернулась минут через пятнадцать, в слезах, и сразу бросилась, рыдая, на подушку. Елена подошла, пытаясь понять, почему Ирен вернулась – в голове женщины была настоящая каша, в которой и телепату было сложно разобраться. Та подняла заплаканное лицо, всхлипнула и с трудом выговорила:

– Мне показали его. Он будет жить!

– А почему вы так плачете?

– Столько месяцев напряжения! И все время – сплошное отчаяние! Неужели вы меня не понимаете?

– Понимаю, – уронила Елена, только губы стали сухими и внутри она ощутила пустоту.

Снова тянулись часы, после двенадцати она решила поспать, проснувшись от легкого прикосновения. Елена открыла глаза, было совсем темно, а над ней склонилось лицо в маске. Только по телепатеме она узнала Советника Креила ван Рейна.

– Не пугайтесь. Все хорошо. Идемте, я хотел вам что-то показать.

Елена несколько секунд сидела, пытаясь перейти от сна к действительности и не сразу проснувшись. Во сне ей было хорошо, хотя подробностей она не запомнила.

Они с Креилом шли по длинному коридору, а потом оказались в большом помещении с множеством прозрачных ванн, в которых лежали дети. Креил подвел ее к одной из них, показав рукой.

–  Вот ваш мальчик.

Елена вгляделась в ребенка. Его лицо прикрывала маска для дыхания, ресницы слегка подрагивали, но она сразу поняла, что это не ее Адам.

–  Это не мой ребенок, —уверенно сказала Елена, закончив осмотр.

– А я говорю – ваш, —решительно возразил Креил.

– Советник! Мой ребенок был неполноценный, это же сразу видно, а этот нормальный, тоже сразу видно… Никак не мой.

– У него приметы какие-нибудь есть?

– Родинка, на мошонке и на шее, сзади, большая такая, сердечком.

– Хорошо. Посмотрим. —Креил нажал клавишу и купол, закрывавший ванну, плавно приподнялся. Он протянул руку и слегка повернул голову мальчика. На шее, сзади, четко виднелась родинка сердечком. Елена, не веря, все смотрела на нее, пока Креил не приподнял мошонку мальчика и не показал вторую родинку.

– Убедились? Мы еще никогда не путали детей. Если бы его перепутали, он бы уже был мертв, Елена, а он будет жить.

– Жить? —она растерянно поглядела на него. – Я не понимаю… —у нее блеснули слезы в глазах.

– Неужели вы думаете, я бы стал его лечить, чтобы вы снова мучались с неполноценным ребенком? Зачем это нужно? Заодно, раз уж все равно влезли в его генетику, сделали его нормальным ребенком. Конечно, гением он не станет, но нормальным человеком – очень вероятно, и уж тем более ничто не будет напоминать о его диагнозе.

Теперь уже Ирен успокаивала Елену, которая никак не могла прекратить плакать, вспоминая совершенно нормальное лицо мальчика и никак не веря такому счастью.

– А почему ты не сказала, что знакома с Советником Креилом ван Рейном? – спросила Ирен, когда Елена немного успокоилась.

– Побоялась. Все здесь за деньги, по блату, а я…

– Ты из Англии? Ни за что не поверю, что направление в Аль-Ришад тебе дали бесплатно!

– Не дали. Продала дом, все, что только было, чтобы устроить Адама сюда. Приехали в чем есть… Какая разница, подумалось, если он умрет? Чиновники обнаглели совершенно. Наживаются на нашем горе!

– Ничего! Я думаю, рано или поздно Аль-Ришад их подомнет. Должна же быть справедливость!

– Какая, к черту, справедливость! – Елена нахмурилась. – Если бы Креила ван Рейна не выкинули тогда с Земли, уже давно бы была готова теория и никто бы от этого не умирал, а теперь – они снова в выигрыше, а мы – умираем, потому что нет денег на бесконечные пересадки органов.

– Это и в мой огород камешек? – Ирен вздохнула. – Ты права, конечно. Только когда корабль тонет, каждый спасается как может. Тут ничего не поделать. А дети остаются детьми, тем более, когда у нас их больше не будет.

– Почему?

– Потому. Вылечить полностью можно только самых молодых, да и когда еще будут готовы препараты! К тому времени у меня, например, родных органов почти не останется.

– А мне повезло. Пока нельзя сказать, чтобы очень болела, только с ребенком плохо.

– Вы из зоны DDR-256. Лондон и его окрестности попадают туда, и эта территория меньше всего пострадала от многомерной флуктуации. А я во время прохождения была в Рочестере, в США, там мои родители, мы в такой день решили быть все вместе. Теперь родители уже умерли, нам сказали, что в нашей зоне была высокая мерность пространства, и смертность теперь – тоже очень высокая. Я и мой муж живы только потому, что нам трансплантировали все основные органы, иначе – давно бы умерли. Ребенок у нас один, сын, родился, когда мне было сорок два года. Так что одна надежда, что выживет, или уже никогда не будет детей.

– В США все так сильно пострадали?

– В Китае, говорят, еще хуже. Они первые выступили с предложением срочно вернуть Креила ван Рейна на Землю. Сейчас у них погиб каждый десятый житель и пока незаметно, чтобы рост смертности стал уменьшаться. Меньше всего досталось Западной Европе. Но все равно без лечения нельзя.

«Получается, мне еще повезло, – подумала Елена. – Только бы Адам остался жив! Как мало иногда нужно для счастья!»

* * *

Через три дня Креил ван Рейн снова перевез Елену с сыном к себе домой. Жить ей было негде, да и денег, чтобы снять квартиру – тоже не было. Конечно, он мог просто оплатить ей аренду квартиры, но что-то потянуло его к этой семье, так неожиданно вошедшей в его жизнь, и он решил по-другому.

Мальчику предстояло много месяцев реабилитирующего лечения. Когда он очнулся, выяснилось, что теперь Адам с трудом узнавал мать, почти не мог говорить, разучился ходить. Изменилась динамика управления мышцами тела и всему приходилось учиться сначала.

Елена проводила с Адамом все время, кормила его с ложечки, учила словам, помогала специалисту по реабилитации, который ежедневно по два часа занимался мальчиком. Креил ван Рейн изредка появлялся дома, и в эти часы Елена старалась не попадаться ему на глаза, чтобы не раздражать приютившего и столько сделавшего для них человека. Она немало знала о Советнике, его привычках и меньше всего ей хотелось бы нервировать его своим видом и даже необходимыми вопросами.

Периодически Креил осматривал Адама, справлялся о темпах реабилитации, каждый раз заставляя замирать у Елены сердце. Ей все казалось, что она с ребенком надоели Советнику, и он только из вежливости терпит их присутствие.

В один из дней, заслышав, что Креил вернулся домой, Елена, как обычно, проскользнула в свою спальню. Было довольно поздно, и она уже уложила Адама спать. Прошло почти два месяца, как они жили в квартире Креила ван Рейна. Мальчик стал довольно уверенно ходить и быстро учился говорить. Елена не могла нарадоваться на ребенка, который совсем не напоминал прежнего Адама. Достаточно смышленый, он внимательно учился, послушно выполнял все распоряжения врачей и учителей, словно понимая, что ему долго придется догонять своих сверстников.

Елена легла в постель, собираясь спать, когда услышала легкий стук в дверь. Она чувствовала Креила ван Рейна, только очень удивилась, потому что раньше, когда он бывал дома, он никогда не заходил к ней.

– Можно войти?

– Входите, —Елена быстро набросила халат и встала с кровати. – Что-то случилось?

Плохого она ждала только одного – что Креил ван Рейн выгонит их из квартиры.

– Как вы ужасно плохо все время думаете обо мне, Елена! —Креил нахмурился, но увидев, как смутилась женщина, пожалел о своих словах. – Извините, никак не хотел огорчить вас. Но, пожалуйста, перестаньте бояться, что я выгоню вас! Мне порядком это надоело!

Елена стояла перед ним, вся сжавшись, опустив голову и совершенно беспомощно-беззащитная.

– Я хотел вас пригласить со мной поужинать. Мне надоело есть одному, тем более, когда рядом интересная женщина, —Креил улыбнулся, увидев огромные изумленные глаза Елены.

– Я… я, —она облизала губы.

– Не хотите?

– Нет-нет, —поспешила ответить она. – Только я переоденусь. Можно?

Креил оценивающе обвел ее фигурку взглядом сверху вниз, совершенно смутив Елену.

– Переоденьтесь. Это отличная идея. —Он вышел, створки двери плавно закрылись за ним.

Елена лихорадочно одевалась, не понимая, почему сердце так и норовит провалиться вниз. Она поправила платье и слегка подкрасилась перед зеркалом, подумав, что не может вспомнить, когда последний раз ужинала с мужчиной. Наверное, это было еще до рождения Адама, когда за ней ухаживал ее бывший муж, бросивший ее сразу после рождения неполноценного ребенка. Еще в роддоме ей предложили отказаться от мальчика, а она, первый раз увидев его, сразу отмела все мысли бросить беззащитное существо.

В гостиной горели свечи, стол был накрыт на двоих, но Креила не было в комнате. Елена растерянно огляделась и комок подкатил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Она попыталась взять себя в руки, вспомнив, что Советник терпеть не мог плачущих женщин.

Креил вынырнул из глубины коридора и широко мысленно улыбнулся ей.

– Ну вот, в этом платье вы выглядите значительно лучше, —он снова проскользил взглядом по ее фигурке. – Садитесь, —он отодвинул кресло, помогая ей сесть.

Елена мялась, не решаясь приступить к еде. Креил налил вино в высокие, сияющие хрусталем, бокалы, и легко поднял свой фужер, обняв прозрачную ножку тонкими длинными пальцами. Елена не могла оторвать взгляд от его утонченной руки.

– Берите вино, Елена. —Креил снова мягко улыбнулся, на этот раз по-настоящему. – Можно мы перейдем на ты?

– Можно. —Она осторожно взяла бокал на неправдоподобно тонкой ножке.

– Я хочу выпить за наше знакомство. Как ни странно даже для меня самого, я очень рад, что смог помочь тебе, Елена.

– Почему это для вас странно? —Она вскинула на него глаза с длинными пушистыми ресницами. Елене было почти сорок, но в полумраке морщины стали незаметны, что сделало ее на десять лет моложе.

–  Я долгое время ничего не чувствовал, Елена. А теперь, благодаря вам, словно проснулся. Это и странно.

– Ничего не странно. Вы долго болели, потом тело выздоровело, а мозг, он же остался прежним.

– Ничего себе! Это кто же у нас Вард-Хирург? —Креил рассмеялся. – Ты, меня, просвещаешь в таких вещах?

– Да нет, —Елена снова смутилась.

– Почему ты так легко смущаешься?… Ну хорошо. Давай выпьем за наше знакомство и за то, чтобы с твоим ребенком все было прекрасно, —Креил пригубил вино, мягко улыбнувшись. Елена вздохнула и выпила залпом.

– Я все собиралась поблагодарить вас, Советник…

– Зачем так официально? Зови меня по имени. Мне так значительно приятнее. А благодарить меня не нужно. Я этого не люблю. Кстати, все забываю поговорить с Наташей. Столько тебе наболтала про меня! Никакого уважения к власти.

– Не надо… Креил, —Елена подняла умоляющий взгляд . – Она же хотела мне помочь!

– А если она начнет всем подряд болтать?

– Нет, это только я сообразила, что она очень близка к вам. Только я не знаю, почему к ней так по особенному все относятся. Наташа – обычный человек?

– Не совсем. Ты же заметила, как сложно забраться к ней в голову?

– Очень трудно. Мне так и не удалось.

– Не будем о ней. Это государственная тайна.

– Вы серьезно? —Елена решила, что Креил шутит.

–  Лучше расскажи мне о себе. Как получилось, что ты осталась с Адамом одна? Не представляю, как можно было справиться с таким больным ребенком? Это же очень тяжело?

– Не знаю, —Елена вздохнула. – Моя вина, что он такой.

– Почему?

– Да нет. Вы меня не поняли. Просто я считаю, что если я – его мать, то не имела права бросить. Он же не виноват, что я хотела иметь ребенка и так получилось. Почему он должен был всю жизнь расплачиваться за это?

– А ты?

– Вы правда так считаете, что я могла его бросить? —в ее глазах блеснули слезы.

–  Нет. —Он улыбнулся одними уголками губ и сразу снова стал серьезным. – Я думаю, что ты замечательная женщина, Елена, и надеюсь, что мы станем друзьями. Как бы ты отнеслась к этому?

– Я?… Я буду очень счастлива. Правда. —Она подняла на него почти черные в полумраке глаза, и в них весело замелькали отсветы пламени свечей.

* * *

После этого вечера Елена стала ждать, когда Креил придет домой ночевать, и он не обманывал ее ожиданий, раз в четыре дня появляясь дома и каждый раз ужиная с ней. Адама в эти дни Елена старалась уложить пораньше, а потом часто сама заказывала ужин. Креил входил в квартиру – и все теплело для нее вокруг.

Еще через некоторое время ей пришлось признаться себе самой в том, что она немало увлеклась Советником, и хотя назвать это чувство любовью было нельзя, определенно встречаться за ужином с Креилом становилось вредной привычкой. В один из дней Елена выбрала время и слетала на работу к Наташе. В перерыве они поболтали, чисто по-женски, и Елена попыталась объяснить ситуацию, в которую попала. Наташа смотрела на нее скорее с сочувствием. Хотя эта женщина и была обычным человеком, ни разу Елене не удалось прочитать ее мысли, и сейчас трудно было понять, что она обо всем этом думает.

– Я что хотела тебе сказать, – еще немного помолчав, начала Наташа. – Я неплохо знаю Советника Креила. О нем всегда рассказывают довольно страшные вещи, и это странно, что он так ведет себя по отношению к тебе. Только ты не обижайся, ладно? Ты должна знать, что от общения с Советниками, вообще, а не только с ним, очень часто потом у женщин бывают неприятности. Я бы на твоем месте переехала куда-нибудь, чтобы не рисковать. Подумай сама. Если потом попадешь в сумасшедший дом, кто будет растить Адама?

– Я бы так и сделала. Только мне некуда ехать и нет денег, чтобы снять квартиру. Поэтому я и пришла, узнать, насколько возможно, что мне угрожает. Я не понимаю, почему потом попадают в психушку и чего мне бояться?

– Я не врач, – Наташа пожала плечами. – Пишут в диагнозе – психическая зависимость, а отчего это бывает, тебе лучше бы поговорить с моим мужем.

Олег слушал Елену нахмурившись, но не смог ничего добавить, кроме того, что и врачи не понимают, чем это вызвано. Очевидно, одна из причин – явное превосходство Советников перед остальными мужчинами. Но для таких серьезных последствий вряд ли это было достаточным объяснением. Олег посоветовал Елене уезжать, пока все не зашло слишком далеко, или, раз она не имеет на это денег, попросить помощь Креила.

Елена вернулась домой растерянная, но так и не решилась поделиться с Креилом своими опасениями и оставила все как есть.

* * *

В один из дней Креил пришел домой рано и привел с собой маленького мальчика.

– Познакомься, Елена. Это – Лион. Мой сын.

Мальчик поднял глаза – Елена вздрогнула. У ребенка был серьезный, взрослый и странно пугающий взгляд. Казалось, он проникал в самую душу и выворачивал ее наизнанку. Нота органа – ведущая телепатема Лиона, периодически усиливалась и стихала, словно раскачивая на волнах все вокруг.

–  Здравствуй. —Лион протянул ей крохотную ручонку.