Текст книги "Сладкоречивый незнакомец (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Все в порядке, – тут же ответила я. – Видимо, некоторое время Люк не будет столь уж избалован мужским вниманием. Но, я надеюсь, что однажды моя сестра найдет порядочного мужчину, и у Люка будет отчим когда-нибудь.

– С ним все будет хорошо, – сказал Джек, все еще держа кролика, в то время как Люк схватил кролика за ухо. – Бог свидетель, нашего отца практически никогда не было рядом. А когда и был, то мы не могли дождаться мига, когда сможем избавиться от него. Мы росли без отца большую часть времени.

– И посмотрите, какими мы стали, – сказала Хэвен. Они посмотрели друг на друга, она и Джек, и рассмеялись, как будто над какой-то шуткой.

Мы чудесно пообедали, и каждый поочередно держал Люка. Хэвен продолжала разливать сангрию, и я пила до тех пор, пока не почувствовала приятное головокружение. Я смеялась больше, чем за несколько недель. Я все задавалась вопросом, что это значит, как я могу наслаждаться обществом людей, которые так сильно отличаются от Дэйна и моих друзей из Остина.

Я была уверена, что Дэйн найдет многое, что можно раскритиковать в Джеке и Харди, они оба были специалистами в закулисных сделках и в отклонении от правил. Они были старше, чем мужчины, к которым я привыкла, и намного более циничны и, возможно, более безжалостны, когда приходилось добиваться желаемого. И все же, дьявольски обаятельны.

Это опасно, думала я. Любезные манеры и очарование затмевали то, кем они на самом деле являлись. Это такой тип людей, ведущих вас от компромисса к компромиссу, заставляя думать, что вы будете счастливы от этого. И только после того, как вы попадетесь в ловушку, то поймете, какую ошибку совершили. И даже осознавая это, меня все равно непреодолимо тянуло к Джеку Тревису.

Я сидела рядом с ним на одном из глубоких бархатных диванов, пытаясь понять, что за чувство закралось в меня. Я, наконец, поняла, что же это было – расслабление. Я никогда не была особо мягким человеком, всегда взвинченная и ждущая чрезвычайной ситуации, чтобы отразить удар. Но сегодня вечером я была странно непринужденной. Возможно, дело было в том, что я была в ситуации, когда мне не надо было защищать себя или что-то доказывать. А возможно, дело было в теплом тельце малыша, спящего на моих руках.

И когда я отклонилась назад с Люком, я оказалась под теплым боком Джека, так как одна из его рук была закинута на спинку дивана. Закрыв глаза, я позволила себе положить голову ему на плечо. Только на одно мгновение. Одна из его рук коснулась моего лица, а затем начала поглаживать мои волосы.

– Что ты добавляла в эту проклятую сангрию, Хэвен? – услышала я мягко заданный вопрос Джека.

– Ничего, – сказала она, защищающимся тоном. – Белое вино, в основном. Я выпила столько же, сколько и Элла, и все в порядке.

– Я в порядке тоже, – запротестовала я, пытаясь удерживать свои глаза открытыми. – Только… – я сделала паузу, пытаясь сконцентрироваться, чтобы правильно построить слова. На языке я чувствовала привкус скотча. – В сон клонит.

– Элла, дорогая, – голос Джека дрожал от смеха, а его рука отодвинула мои волосы. Через его пальцы пробивался свет, а он продолжал перебирать пальцами, нежно поглаживая мои виски. Я снова закрыла глаза и спокойно сидела, надеясь, что он не остановится.

– Который час? – пробормотала я, зевая.

– Восемь тридцать.

Я услышала, как Хэвен спросила:

– Может, мне сделать кофе?

– Нет, – сказал Джек, прежде чем я успела ответить.

– Ликер может ударить в голову уставшему человеку, – произнес Харди с сочувствием. – Похожее происходит на буровой установке. Несколько недель ночной сменой, и устаешь так, что банка пива сваливает с ног.

– Я все еще привыкаю к режиму Люка, – сказала я, растирая сонные глаза. – Нельзя сказать, что он хорошо спит. Даже для младенца.

– Элла, – сказала Хэвен доброжелательно и заботливо, – у нас есть еще одна спальня. Почему бы тебе не расположиться там сегодня? Я позабочусь о Люке, а ты сможешь немного отдохнуть.

– Нет. Все так хорошо… Вы такие… Мне всего лишь надо… – я сделала паузу, чтобы зевнуть, и забыла о том, что хотела сказать. – Надо найти лифт, – сказала я неопределенно.

Хэвен подошла ко мне и забрала ребенка с рук.

– Я положу его в люльку.

Мне было жаль, что я не могла провести еще пять минут под боком у Джека. Мускулы под его футболкой подпирали мою щеку так упруго, так чудесно.

– Еще чуть-чуть… – пробормотала я, прячась глубже. Я вздохнула и начала дремать, смутно прислушиваясь к тихой беседе вокруг.

– …трудно то, что она делает…

– … как там дела с парнем из Остина?… – спросил Харди.

– Все еще не завершено, – ответил Джек полным презрения тоном. И хотя я хотела сказать хоть что-то в защиту Дэйна, но была слишком измотана, чтобы издать хоть звук.

А потом или я слишком долго дремала, или вокруг установилась тишина, но я ничего больше не слышала в течение некоторого времени.

– Элла, – в конце концов услышала я, и раздраженно покачала головой. Мне было очень удобно, и я хотела, чтобы голос исчез.

– Элла, – что-то мягкое и горячее пощекотало мою щеку. – Позволь мне провести тебя в твою квартиру.

Я была слишком измучена, чтобы понять, что во сне я буквально вырубилась перед ними и сейчас оказалась на коленях у Джека.

– Хорошо. Да. Извиняюсь, – я изо всех сил рванулась вверх, пытаясь поймать равновесие.

Джек протянул руку, чтобы поддержать меня.

– Полегче.

Раскрасневшаяся и хмельная, я нахмурилась.

– Я не пила слишком уж много.

– Мы знаем это, – сказала Хэвен успокаивающе, и бросила на своего брата предупреждающий взгляд. – Ты – последний человек, который может ее дразнить, мистер Спящая Инерция.

Джек усмехнулся и пояснил мне:

– Я встаю в семь утра каждое утро, но на самом деле толком не просыпаюсь до самого обеда. – Он продолжал поддерживать мои плечи своими руками. – Давай, голубоглазка! Я помогу тебе найти лифт.

– Где ребенок?

– Я только что покормила и переодела его, – сказала Хэвен.

Харди поднял люльку Люка и передал ее Джеку, который взял ее свободной рукой.

– Спасибо, – я бросила на Хэвен печальный взгляд, когда она подала мне сумку с памперсами. – Приношу извинения.

– За что?

– За то, что уснула вот так.

Хэвен улыбнулась и подалась вперед, чтобы обнять меня.

– Не о чем сожалеть. Какие могут быть счеты между друзьями? – Ее тело было гибким и сильным, а маленькая ручка поглаживала мою спину. Этот жест удивил меня своей простотой и непринужденностью. Я неловко обняла ее в ответ. – Она мне нравится, Джек.

Джек ничего не ответил, а лишь подтолкнул меня к прихожей.

Я едва передвигалась, полуслепая от утомления, пошатываясь из стороны в сторону. Потребовалась большая концентрация, чтобы делать шаг за шагом.

– Не знаю, почему я так устала сегодня вечером. Полагаю, все это просто копилось во мне, вот и все. Просто меня все вымотало, я полагаю… – Я чувствовала, как рука Джека спустилась к моей пояснице, подталкивая меня вперед. Я решила говорить как можно больше, чтобы поддерживать себя в сознании. – Знаешь, хроническое нодо… недосып…

– Недосыпание.

– Да, – я помотала головой, чтобы прояснить ее. – Это становится причиной пробелов в памяти и повышения кровяного давления. И это приводит к профессиональным рискам. Какая удача, что я не могу быть им подвержена. Единственное, что может произойти со мной на работе, так это то, что я упаду вперед и стукнусь головой о клавиатуру. Если когда-нибудь отпечаток клавиатуры будет у меня на лбу, то будет совершенно понятно, что случилось.

– Идем сюда, – сказал Джек, подводя меня к лифту. Я искоса посмотрела на ряд кнопок и добралась до одной. – Нет, – сказал он терпеливо. – Это девять, Элла. Нажми на перевернутую вверх тормашками девятку.

– Они все тут вверх тормашками, – сказала я, но все же сумела найти шестерку. Встав в углу, я сложила руки на животе. – Почему Хэвен сказала «она мне нравится»?

– А почему ты должна ей не нравиться?

– Просто… просто если она говорит это тебе, то это подразумевает… – я пыталась сфокусироваться на одной мысли, – …кое-что…

Послышался его тихий смешок.

– Не стоит думать об этом сейчас, Элла. Оставь это на потом.

Это казалось хорошей идеей.

– Хорошо.

Дверь лифта открылась и я, шатаясь, выбралась оттуда в сопровождении Джека.

Скорее благодаря удаче, а не собранности, я правильно набрала код на моей двери. Мы вошли в квартиру.

– Нужно сделать бутылочку, – сказала я, направляясь к кухне.

– Я позабочусь об этом. Пойди, надень свою пижаму.

Я с благодарностью вошла в спальню и переоделась в футболку и фланелевые штаны. К тому времени, когда я закончила чистить зубы, умываться, и пошла на кухню, Джек уже наполнил бутылочки, положил их в холодильник и уложил Люка в манежик. Он улыбнулся, когда я нерешительно подошла к нему.

– Ты похожа на маленькую девочку, – пробормотал он, – с таким чистым и светящимся лицом. – Он коснулся моего лица одной рукой, а большим пальцем другой руки начал поглаживать темные круги под моими глазами. – Усталая девочка.

Я вспыхнула.

– Я не ребенок.

– Я знаю это, – он притянул меня ближе, крепче обняв, контролируя мое равновесие. – Ты сильная, умная женщина. Но даже сильным женщинам иногда необходима помощь. Ты сама себя гробишь, Элла. Да, я знаю, что ты не любишь советов, только если сама их не даешь. Но тебе придется выслушать несколько в любом случае. Ты должна наперед подумать о том, что ты будешь делать с Люком.

Я была так поражена, что смогла лишь когерентно ответить.

– Вся эта ситуация вовсе не займет много времени.

– Ты не знаешь этого. Особенно, если все зависит от Тары.

– Я знаю, что люди могут измениться.

– Люди могут изменить свои привычки, возможно. Но вряд ли они могут изменить то, кем они являются глубоко в душе, – Джек начал растирать мои спину и плечи, и разминать напряженные мускулы на затылке. Я издала тихий стон от давящих прикосновений его пальцев.

– Я надеюсь, черт возьми, что Тара будет в состоянии решить свои проблемы, стать хоть немного приличной матерью и спустить тебя с крючка. Но, будь я проклят, если такое случится. Я думаю, что ситуация становится все более сложившейся, чем ты сама можешь себе позволить представить. Ты – новая мать, готова ты к этому или нет. Ты перегоришь, если не будешь сама заботиться о себе. Ты должна спать, когда ребенок спит. Ты должна найти дневную помощницу: или няню, или сиделку.

– Я не собираюсь быть здесь так долго. Скоро Тара приедет, а я вернусь назад, в Остин.

– Назад к чему? К парню, который полагается на тебя, когда тебе самой нужна помощь? Что такого делает Дэйн сейчас, что это намного важнее, чем помощь тебе? Борется за права подверженных опасности папоротников?

Я напряглась и отодвинулась от него, раздраженная вмешательством в мое сугубо личное.

– Ты не имеете никакого права осуждать Дэйна или мои с ним отношения.

Джек издал насмешливый звук.

– Да как можно простить в таких отношениях уже то, что он запретил тебе привозить ребенка в Остин? Знаешь, что он должен был сказать?… «Черт, Элла, да, я поддержу тебя независимо от того, что ты делаешь. Всякая дрянь случается. Мы справимся с этим. А сейчас приди домой и ложись в постель».

– У Дэйна не было никакой возможности справляться с этим и еще держать на плаву компанию, и ты понятия не имеешь, сколько причин у него было, скольким людям он помогает…

– Его женщина должна быть номер один в списке дел.

– Избавь меня от философских умозаключений. И прекрати набрасываться на больные места Дэйна. Ты-то сами когда-нибудь отводил женщине почетное первое место?

– Я собираюсь сделать тебя первой прямо сейчас, дорогая.

Это высказывание можно было истолковать по-разному, но блеск в его глазах придал ему исключительно непристойный подтекст. Мои мысли рассыпались, а пульс начал сходить с ума. С его стороны было несправедливо наступать на меня, когда я была так вымотана. Но, очевидно, в списке приоритетов Джека Тревиса справедливость находится намного ниже, чем секс. И мы ходили вокруг да около него. И так было с самого начала. И не было никакого способа одному из нас покинуть этот дикий замкнутый круг.

Я сбежала за журнальный столик, как оскорбленная девственница в каком-то Викторианском мелодраматическом спектакле.

– Джек, сейчас не подходящее время. Я действительно устала и не могу думать здраво.

– Именно это и делает этот момент весьма подходящим. Если бы ты была отдохнувшей и трезвой, то мне стоило бы чертовских усилий спорить с тобой!

– Я ничего не делаю в порыве импульса. Я ничего не… – я замолкла, резко втянув воздух, когда он преодолел расстояние между нами и схватил меня за запястье. – Отпусти… – казалось, мой голос едва был слышен.

– Сколько парней у тебя было, Элла? – мягко спросил он, обводя меня вокруг журнального столика.

– Я не думаю, что люди должны говорить друг другу о количестве… А вообще, однажды я написала колонку…

– Один, два? – прервал он, подбираясь все ближе.

Я задрожала.

– Один с половиной.

Улыбка коснулась его губ.

– Как у тебя может быть полтора парня?

– Мы встречались с ним в старшей школе. Мы экспериментировали. Я должна была подготовиться ко всему с ним, но до того, как все произошло, однажды я вернулась домой и застукала его в постели с моей матерью.

С полным сочувствия вздохом, Джек притянул меня так близко, и держал столь заботливо и надежно, что у меня, черт возьми, не было ни одного шанса противостоять ему.

– Я уже справилась с этим, – добавила я.

– Правильно, – он продолжал держать меня.

– Секс с Дэйном всегда был замечательным. Поэтому я никогда не смотрела на сторону.

– Хорошо.

– Вообще-то, я не очень-то сведуща в этих делах.

– Конечно, – его руки удерживали меня до тех пор, пока у меня не осталось иного выбора, как откинуть голову назад ему на плечо. Я медленно расслаблялась. В комнате было настолько тихо, что был слышен только звук его и моего дыхания и гул кондиционера.

Боже правый, он пах великолепно.

Я не хотела иметь дела ни с чем из этого. Это было, как будто тебя прикрепили к сиденью американских горок, и ты ожидаешь начала поездки, зная, что это будет просто нечто. Бросить вызов смерти.

– Когда-нибудь представляла, каково это будет с кем-то еще? – мягко спросил Джек.

– Нет.

Я чувствовала, как он щекочет губами мои волосы.

– У тебя никогда не было спонтанного мгновения, когда бы ты сказала «Какого черта?» и пошла на это?

– У меня не бывает спонтанных мгновений.

– Так вот одно такое для тебя, Элла, – губы Джека нашли мои, настойчиво подчиняя, когда я попыталась уклониться от него. Сильными пальцами он обхватил мою шею. Шок пронзил меня, заставляя мое сердце выбивать сильный, безумный ритм. Он продолжал целовать меня долгими неприличными поцелуями, прикосновение его кожи было подобно горячему шелку. Я задыхалась от трения его чистовыбритых щек, от настойчивого исследования его языка.

Вслепую я поймала его запястья, одно позади моей шеи, другое сбоку, и крепко держала, кончиками ногтей впиваясь в каменные мускулы. Я не знала, пыталась ли я оттолкнуть его руки, или же наоборот, притянуть их ближе. Он продолжал целовать, тщательно и мастерски изучая меня. Я отпустила его запястья и прильнула к его возбужденному естеству. Я никогда не существовала в таком исключительно физическом смысле, ни о чем не думая, ничего не сознавая. Только нуждаясь. Требуя.

Он опустил одну руку на мое самое сокровенное место, побуждая меня прильнуть к нему еще плотнее, и я задыхалась, выгибаясь в отчаянном усилии удержать его. Его поцелуи охмеляли, а его рот заглушал всхлипы, рвавшиеся из моего горла. Я прижималась к нему, мои ощущения обострились, а мышцы были напряжены, как натянутая тетива, от каждого точного нажима его руки. Ничто и никогда не было столь восхитительно, как его рот, его тело, его руки, направляющие меня до тех пор, пока наши бедра не слились в ленивом тонком ритме.

Напряжение накатывало волной, обещая вот-вот выплеснуться наружу… неудержимо, неконтролируемо… взрывом сексуального удовлетворения, что заставило бы меня умирать от унижения. Начиная с поцелуя и заканчивая объятиями при полном параде. Не собираясь допустить продолжения, я лихорадочно обдумывала ситуацию, чувствуя, как рот буквально разрывается от поцелуя.

– Подожди, – сказала я судорожно, мои пальцы беспомощно заплутали в его рубашке. Мое тело пульсировало в каждой точке. Мой рот, казалось, совершенно распух. – Я должна остановиться.

Джек посмотрел вниз на меня, тяжело поднимая веки, его скулы и переносица окрасились румянцем.

– Еще нет, – сказал он четко. – Мы только подходим к самой главной части, – и прежде, чем я успела издать хоть звук, он наклонился ко мне, чтобы снова завладеть моим ртом. На этот раз в движениях была некая целенаправленность, бесстыдная, сводящая с ума неспешность. Он подталкивал меня, дразнил, позволяя моему извивающемуся телу самому контролировать темп.

Вкус, движение, горячее ритмичное поглаживание, все это посылало исступленные импульсы в одну точку. Я судорожно рванулась к нему, издавая низкий крик. Порыв был настолько силен, что я не могла поспеть за своими собственными движениями. Я задрожала и выгнулась, сжимая в руках его рубашку. И Джек продлил удовольствие, поддержав неторопливый скользящий ритм, совершенно точно зная, что он делает. Когда последние спазмы покинули мое тело, рассыпавшись в раскаленном добела зареве, я захныкала и осела около него.

– О нет. О боже. Ты не должен был этого делать.

Джек покусывал мой подбородок, мою пылающую щеку, нежную кожу моего горла.

– Это хорошо. Это все хорошо, Элла.

Мы оба затихли, ожидая, пока я восстановлю дыхание. Будучи так тесно прижатой к нему, мне было трудно не заметить, что он все еще возбужден. Каковы были правила секса в такой ситуации? Я должна была отплатить, так?

– Я полагаю, – я запнулась после продолжительной паузы, – теперь я должна сделать что-то для тебя?

Черные как ночь глаза Джека озорно блеснули.

– Все в порядке. К моему удовольствию.

– Это несправедливо по отношению к тебе.

– Отдохни немного. Позже ты сможешь сказать мне, что там есть в меню.

Я смотрела на него в замешательстве, задаваясь вопросом, что он может ожидать от меня. У меня была нормальная здоровая сексуальная жизнь с Дэйном, но мы никогда не касались чего-то такого, что любой другой может назвать эксцентричной крайностью.

– Моё меню довольно ограничено.

– Учитывая, насколько мне понравилась закуска, я не буду жаловаться. – Джек осторожно освободил меня, одной рукой придерживая, чтобы я не шаталась. – Хочешь, чтобы я отнес тебя в постель? – Его тон был дразнящим и нежным. – Заправить одежду?

Я покачала головой.

– Тогда продолжим, – пробормотал Джек. Я почувствовала, как он ласкает мое естество.

Позже он покинул квартиру, в то время как я смотрела вслед ему, чувствуя себя ошеломленной, ликующей и ужасно виноватой. Я закусила губу, чтобы удержаться от возгласа и не позвать его обратно.

Я проверила Люка, который крепко спал, а затем вернулась в спальню и плюхнулась на покрывало. И вот я лежала в темноте, а моя совесть махала мне маленьким белым флагом, выползая из канавы.

Я вдруг отдала себе отчет в том, что мы с Дэйном не разговаривали ни этой ночью, ни прошлой. Привычная модель моей жизни блекла, как наколотая татуировка.

Я в беде, Дэйн. Думаю, я собираюсь совершить ужасную ошибку. И, кажется, я не буду этому сопротивляться.

Я заблудилась.

Позволь мне вернуться домой.

Если бы я не была так измотана, я бы позвонила Дэйну. Но я знала, что не смогу говорить связно. И в каком-то ожесточенном, обиженном уголке моего сердца я хотела, чтобы Дэйн позвонил мне.

Но телефон продолжал молчать. И когда я заснула, Дэйну не было места в моих сновидениях.

Глава 13

Дорогая Мисс Независимость,

Я только что начала встречаться с парнем, с которым у меня нет ничего общего. Он на несколько лет моложе меня, и у нас различные вкусы во всем. Он любит проводить время на воздухе, я люблю оставаться в помещении. Ему нравится фантастика, а я обожаю вязание. Несмотря на все это, я никогда так не теряла голову ни от кого. Но боюсь, что из-за того что мы такие разные, отношения обречены на провал. Нужно ли мне прервать их сейчас, прежде чем мы слишком привяжемся друг к другу?

Обеспокоенная из Валла Валла.

Дорогая Обеспокоенная,

Иногда, когда мы этого не замечаем, появляются отношения. Нет никаких правил, что влюбленные должны быть совершенно одинаковыми. На самом деле, есть научное подтверждение, которое утверждает, что на генетическом уровне, люди, которые являются полной противоположностью, могут жить в здоровых и долговременных отношениях. Но, в реальности, кто может объяснить тайны привлекательности? Будем винить в этом Купидона. Луну. Форму улыбки. Вы оба можете прекрасно уживаться и с различными вкусами, если вы будете их уважать. Вы говорите «помидор», он говорит «помидора». Пусть так и будет, Обеспокоенная. Полный вперед. Обычно, мы узнаем больше о себе от людей, которые отличаются от нас.

Мисс Независимость.

Я глядела на экран компьютера. «Пусть так и будет?» – пробормотала я. Я ненавидела пускать все на самотек. Я никогда не шла в незнакомые районы, не сверившись с картой. Что бы я ни покупала, я записывала регистрационный номер и номер гарантии. Когда у нас с Дэйном был секс, мы использовали презервативы, спермицид, и противозачаточные пилюли. Я никогда не ела еду, содержащую красный краситель. Я пользовалась кремом от загара с двухзначной защитой.

Вам нужно повеселиться, сказал мне Джек, и после доказал свою способность это устроить. У меня было ощущение, что если я все пущу на самотек с ним, то мы будем серьезно развлекаться, по-взрослому. За исключением этого, в жизни нет места развлечениям, необходимо поступать правильно, и если ты повеселилась в процессе, то тебе повезло.

Я съеживалась при мысли о следующей встрече с Джеком, размышляя, что я могла бы ему сказать. Если бы я могла кому-то довериться. Стейси. Но я знала, что она сообщит Тому, который намекнет Дэйну.

Среди дня зазвонил телефон, и я увидела номер Джека на дисплее. Я потянулась к телефону, потом отдернула руку, потом снова осторожно потянулась.

– Алло?

– Элла, как дела? – Голос Джека звучал уверенно и деловито. Офисный голос.

– Замечательно, – осторожно ответила я. – А ты?

– Чудесно. Послушай, я позвонил в «Вечную Истину» утром и хочу отвезти тебя на свидание. Давай мы встретимся и пообедаем в ресторане?

– Том, который на восьмом этаже?

– Да, ты можешь взять с собой Люка. Встретимся там через двадцать минут.

– А ты не можешь мне сказать сейчас?

– Нет, мне нужна компания за обедом.

Легкая улыбка появилась у меня на губах.

– Должна ли я считать, что я – твой единственный вариант?

– Нет. Но ты – мой любимый вариант.

Я была рада, что он не видит, какого цвета стало мое лицо.

– Я приду.

И так как я все еще была в пижаме, то я бросилась к шкафу, и схватила бежевый саржевый пиджак, белую рубашку, джинсы и сандалии с клиновыми каблуками. Остальное время я занималась Люком, переодев его в свежие ползунки и маленькие джинсы, которые застегивались на внутренней стороне ног.

Когда я была уверена, что мы выглядим презентабельно, я положила его в люльку, и повесила сумку с подгузниками на плечо. Затем мы поднялись в ресторан: современное бистро с черными, кожаными креслами и стеклянными столиками, и цветными работами абстракционизма на стенах. Большинство обедающих были деловыми людьми – женщины в консервативных платьях, мужчины в классических костюмах. Джек уже был здесь и разговаривал с официанткой. Он был стройным и красивым в темно-синем костюме и ультрамариновой рубашке. Я с сожалением отметила, что в Хьюстоне, в отличие от Остина, люди одеваются по-светски на обед.

Джек увидел меня и подошел, чтобы взять люльку с Люком. Он ошеломил меня, быстро поцеловав в щеку.

– Привет, – сказал он и подмигнул. Я была раздосадована, когда поняла, что испытываю смущение и тяжело дышу, как будто меня застукали за просмотром кабельного канала для взрослых.

Джек, казалось, знал точно, о чем я думаю. Он медленно улыбнулся.

– Не будь таким самодовольным, – сказала я ему.

– Я не самодовольный. Это просто улыбка.

Официантка провела нас к угловому столику у окна, и Джек положил люльку Люка на стул рядом с моим. Усадив меня, Джек протянул мне небольшой голубой пакет с тонкими ручками.

– Что это? – спросила я.

– Это для Люка.

Я залезла в пакет и вынула маленький грузовичок для малышей. Он был мягким и пластичным, сшитым из материалов различной текстуры. Колеса издавали шуршащий звук при их повороте. Я попробовала потрясти игрушку и услышала грохочущий звук. Улыбаясь, я показала игрушку Люку и положила ее ему на грудь. Он сразу же начал ощупывать новую интересную вещь своими крохотными пальчиками.

– Это – грузовик, – сказала я малышу.

– Автомобильный фронтальный погрузчик, – предложил мне свою помощь Джек.

– Спасибо. Я надеюсь, что теперь мы сможем избавиться от девчачьего кролика.

Наши взгляды соединились, и я обнаружила, что улыбаюсь ему. Я все еще могла чувствовать то место на щеке, куда он меня поцеловал.

– Ты лично говорил с Марком Готтлером? – спросила я.

В глазах Джека блеснул смешок.

– Обязательно нужно начинать с этого?

– А с чего мы должны начать?

– Ты не могла меня спросить, например: «Как прошло твое утро?» или «Что для тебя значит прекрасный день?»

– Я уже знаю, что для тебя значит прекрасный день.

Он изогнул бровь, как будто это его удивило.

– Правда? Давай я послушаю.

Я собиралась сказать что-то дерзкое и смешное. Но посмотрев на него, я решила ответить серьезно.

– Гм, я полагаю, что это был бы коттедж на пляже…

– Мой прекрасный день включает женщину, – заметил он.

– Ладно. Есть подруга. Очень неприхотливая.

– Я не знаю таких.

– Вот почему эта тебе так нравится. И коттедж, кстати, деревенский. Ни кабельного, ни радио, и вы оба выключили свои мобильные телефоны. Вы вдвоем прогуливаетесь утром по пляжу, возможно, купаетесь. И ты собираешь цветные морские камешки, чтобы затем положить их в банку. Позже, вы вдвоем едете на велосипедах до города, и направляетесь в магазин снаряжения и покупаете вещи для рыбалки… что-то вроде наживки…

– Мух, не наживку, – ответил Джек, взгляд которого не отрывался от моего лица. – Обманки Лефти.

– Для какой рыбы?

– Для красной.

– Чудесно. Значит, потом ты отправляешься рыбачить…

– Девушка тоже?

– Нет, она остается, и будет читать.

– Ей не нравится рыбалка?

– Нет, но она считает, что это хорошо для тебя и она говорит, что это здорово, иметь разные интересы, – Я запнулась. – Она завернула очень большой сандвич и пару банок пива для тебя.

– Эта женщина мне нравится.

– Ты выходишь в море на лодке, а потом приносишь домой знатный улов и жаришь его на гриле. Ты и твоя женщина ужинаете. Вы сидите, задрав ноги, и разговариваете. Иногда вы замолкаете, чтобы послушать звуки приближающегося прилива. Потом вы идете на пляж с бутылкой вина, и сидите на одеяле, глядя на закат, – закончила я и ожидающе посмотрела на него. – Как это было?

Я подумала, что Джека это позабавит, но он смотрел на меня с ошеломляющей серьезностью.

– Чудесно. – А потом он тихо смотрел на меня, как будто пытаясь разгадать сложную загадку.

Официантка подошла к нам, описала фирменные блюда, приняла наш заказ на напитки, и оставила нам корзинку с хлебом.

Потянувшись за стаканом воды, Джек стер большим пальцем остаток конденсата на стакане. Потом он посмотрел на меня, как будто бросая вызов.

– Моя очередь, – сказал он.

Я улыбнулась, забавляясь.

– Ты собираешься угадать мой прекрасный день? Это слишком просто. Все, что в нем будет – это затычки для ушей, жалюзи на окнах и двенадцать часов сна.

Он не обратил на внимания на это.

– Чудесный осенний день…

– В Техасе нет осени. – Я потянулась за кусочком хлеба с крупинками базилика, впечатанными в него.

– Ты в отпуске. Там осень.

– Я сама или с Дэйном? – поинтересовалась я, макая краешек хлебца в крошечное блюдечко с оливковым маслом.

– Ты с парнем. Но это не Дэйн.

– Дэйн не является частью моего прекрасного дня?

Джек медленно покачал головой, глядя на меня.

– Новый парень.

Откусив кусочек плотного, вкусного хлеба, я решила посмеяться над ним.

– А где я и тот новый парень проводим отпуск?

– В Новой Англии. Вероятно, Нью-Гемпшир.

Заинтригованная, я размышляла над этой идеей.

– Я никогда не была настолько далеко на севере.

– Вы остановились в старом отеле с верандами, и канделябрами, и садами.

– Это звучит хорошо, – признала я.

– Ты и этот парень едете в горы, чтобы взглянуть на цвет листьев, и вы нашли маленький городок, где проходит фестиваль ремесел. Вы останавливаетесь и покупаете пару пыльных старых книг, кучу сделанных в ручную рождественских украшений, и бутылку настоящего кленового сиропа. Вы возвращаетесь в отель и немного спите, с открытыми окнами.

– Ему это нравится?

– Обычно нет. Но для тебя он сделает исключение.

– Мне нравится этот парень. Так что происходит, когда мы проснемся?

– Вы одеваетесь на ужин и спускаетесь в ресторан. За столиком рядом с вашим сидит пожилая пара, которая, кажется, жената, уже по меньшей мере, лет пятьдесят. Ты и этот парень по очереди пытаетесь угадать секрет такого долгого брака. Он говорит, что для этого нужно много великолепного секса. Ты говоришь, что можно так долго быть с тем, кто заставляет тебя смеяться каждый день. Он говорит, что может и то, и другое.

Я не могла не улыбнуться.

– Он очень уверен в себе, не так ли?

– Да, но тебе это нравится в нем. После ужина, вы оба танцуете под живую оркестровую музыку.

– Он умеет танцевать?

Джек кивнул.

– Мать заставила его брать уроки, когда он был в начальной школе.

Я автоматически откусила еще хлеба, и спокойно жевала. Но внутри, я чувствовала себя пораженной, полной неожиданной тоски. И я поняла проблему: никто из моих знакомых не устроил бы такой день для меня.

Этот мужчина, подумала я, мог бы разбить мне сердце.

– Это забавно, – легко заявила я, занимаясь Люком, переставляя грузовичок. – Ладно, что сказал Готтлер? Или ты разговаривал с его секретарем? У нас будет встреча?

Джек улыбнулся при резкой смене темы.

– В пятницу утром. Я разговаривал с его секретарем. Когда я упомянул о сохранении договоренностей, она попыталась переключить меня на другой отдел. Поэтому я решил, что это личный вопрос, и я мог бы присоединиться к церкви.

Я скептически посмотрела на него.

– Марк Готтлер согласится лично встретиться с тобой, в надежде, что ты присоединишься к пастве?

– Разумеется, так он и поступит. Я публичный грешник с громадным количеством денег. Меня захочет любая церковь.

Я рассмеялась.

– А ты разве уже не принадлежишь к одной?

Джек покачал головой.