Текст книги "Сладкоречивый незнакомец (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– А я могу поговорить с Марком?

– Нет, – пылко ответила она. – Просто решай, что хочешь сделать. А все, что мне от тебя требуется – позаботиться три месяца о ребенке. Три месяца из всей твоей жизни, Элла! Ты не можешь сделать это ради меня? Это единственное, что я когда-либо просила тебя сделать! Ты не можешь мне помочь, Элла? Не можешь?

Ее голос был наполнен паникой и яростью. Когда Тара заговорила, я услышала в ее голосе тон нашей матери, и это меня напугало.

– Да, – мягко ответила я. И повторяла до тех пор, пока она не замолчала. – Да… да.

И потом нам нечего было сказать, и мы просто дышали в трубку.

«Три месяца, – слабо подумала я, – для Тары, чтобы разобраться со своим полностью испорченным детством и всеми его отвратительными отголосками». Сможет ли она это сделать? И смогу ли я уберечь мою жизнь от взрыва до того момента?

– Тара… – сказала я, спустя несколько минут, – Я участвую, я участвую в этом. Ты позволишь мне поговорить с доктором Джеслоу. И ты дашь мне говорить с тобой. Я не буду часто названивать, но когда я позвоню, не избегай меня. Ты же хочешь узнать, как поживает ребенок, верно?

– Ладно. Да.

– И на заметку, – не могла не добавить я, – ты просила меня что-то сделать много раз.

Ее тоненький смех зашелестел в моих ушах.

Прежде чем Тара повесила трубку, она сообщила мне номер своей комнаты и местную линию, по которой я могу дозвониться до нее в клинике. И хотя я хотела поговорить с ней дольше, она резко закончила разговор. Я закрыла мобильный телефон, вытерла его мокрый от пота корпус о джинсы, и отложила его с невероятной осторожностью. Ошеломленная, я пыталась подумать о том, что происходит. Это было похоже на бег за движущимся автомобилем.

– Кто, черт побери, этот Марк? – выразила я свои мысли вслух.

Я была парализована. Я не двигалась и не посмотрела вверх, даже, когда заметила туфли Джека Тревиса. Жесткие кожаные туфли без шнуровки со сложным плетением. Он держал что-то двумя пальцами… сложенный клочок бумаги. Молча отдал его мне.

Открыв листок, я увидела адрес клиники в Нью-Мексико, а под ним имя Марка Готтлера, вместе с телефонным номером и адресом Братства Вечной Правды.

Я покачала головой в замешательстве.

– Кто он такой? Каким образом тут замешана церковь?

– Готтлер – второй пастор, – Джек присел передо мной так, что наши лица оказались на одном уровне. – Одной из его кредиток оплачено пребывание Тары в этой клинике.

– Боже мой. Как вы… – я запнулась, вытирая рукой пот со лба. – Ух ты, – нетвердо заметила я. – Ваш сыщик на самом деле хорош. Как он так быстро получил информацию?

– Я позвонил ему вчера, сразу после того, как встретил вас.

Разумеется. С такими невообразимыми ресурсами в его распоряжении, Джек мог проверить все. Без сомнения, меня он тоже проверил.

Я снова посмотрела на листок.

– Как моя сестра связалась с женатым пастором церкви?

– Кажется, агентство по временному трудоустройству, на которое она работает, посылало ее туда время от времени.

– Делать что? – горько спросила я. – Собирать пожертвования?

– Это мега-церковь. Большой бизнес. Они нанимают магистров административного бизнеса, предлагают консультации по инвестициям, заведуют собственным рестораном. Это похоже на какой-то проклятый Диснейленд. Тридцать пять тысяч прихожан, и их число растет. Готтлер выступает по телевидению всегда, когда главному пастору нужна замена. – Он наблюдал, как я переплела пальцы, отпустив адреса и номера телефонов в свободный полет до пола. – У моей компании есть пара контрактов на техническое обслуживание Вечной правды. Я встречался с Готтлером пару раз.

Я пытливо посмотрела на него.

– Правда? И какой он?

– Гладкий. Дружелюбный. Семьянин. Не похож на того, кто изменяет своей жене.

– Они никогда не выглядят так, – пробормотала я. Не сознавая, что делаю, я поставила руки как в детской игре, – вот церковь… вот колокольня… я расцепила пальцы и сжала руки в кулаки. – Тара не признается, что он – отец ребенка. Но зачем еще ему делать подобное для нее теперь?

– Есть единственный способ точно узнать. Но я сомневаюсь, что он охотно пройдет тест на отцовство.

– Нет, – согласилась я, пытаясь все это осознать. – Внебрачные дети точно не способствуют карьерному росту. – Казалось, кондиционер охладил температуру комнаты до градусов ниже нуля. Я дрожала. – Мне необходимо с ним встретиться. Как это сделать?

– Я бы не советовал вваливаться туда без приглашения. Мой офис в этом отношении проще. Но вы никогда не пройдете через входную дверь Вечной Правды.

Я решила сказать прямо.

– Вы могли бы мне помочь устроить встречу с Готтлером?

– Я подумаю об этом.

Я посчитала, что это значит «нет». Мой нос и губы онемели. Я посмотрела через плечо Джека на кровать, думая, не холодно ли ребенку.

– Он в порядке, – мягко заметил Джек, как будто читая мои мысли.

– Все наладится, Элла.

Я немного подскочила, когда почувствовала его руку на одной из моих. Я посмотрела на него, округлив глаза, раздумывая, чего же он хочет. Но в его взгляде и в прикосновении не было ничего определенного.

Его рука была ошеломляюще сильной и горячей. Что-то в этой здоровой хватке оживило меня, как наркотик, впрыснутый прямо мне в кровь. Такая интимная вещь, рукопожатие. Комфорт и удовольствие, которые я от этого черпала, казались нечестными по отношению к Дэйну. Но прежде, чем я смогла возразить или даже понять это ощущение, это теплое прикосновение исчезло.

Всю свою жизнь мне приходилось бороться с потребностями, вызванными отсутствием отца. Из-за этого, глубоко внутри, меня привлекали сильные мужчины, со способностью доминировать, и это настолько пугало меня, что я всегда отправлялась в другом направлении, к мужчинам вроде Дэйна, который позволяет тебе самой убивать пауков, нести портфель. Это было именно то, что я хотела. И вот такой мужчина, как Джек, совершенный мужчина, такой чертовски самоуверенный, тайно, словно фетиш, привлекал меня.

Мне пришлось облизать сухие губы прежде, чем я смогла заговорить.

– Вы не спали с Тарой.

Джек покачал головой, его взгляд был устремлен в мои глаза.

– Простите, – смиренно сказала я. – Я была так уверена в обратном.

– Знаю.

– Я не знаю, почему я так уцепилась за это.

– Не знаете? – прошептал он.

Я моргнула. Я все еще чувствовала свою руку там, где он ее держал. Мои пальцы дернулись, чтобы удержать это ощущение.

– Ну, – сказала я, странным образом задыхаясь, – вы свободны. Отмените визит к доктору, вы сорвались с крючка. Я обещаю, что больше вас не побеспокою.

Я стояла, и Джек тоже. Его тело было настолько близко, что я могла почти почувствовать сильный жар от него. Слишком близко. Я бы отступила, но вот оттоманка оказалась прямо позади меня.

– Вы будете заботиться о малыше, пока ваша сестра не встанет на ноги, – это было скорее утверждением, а не вопросом.

Я кивнула.

– Надолго?

– Она сказал, что на три месяца, – я попыталась, чтобы мой голос был сдержанным. – Я побуду оптимисткой, и предположу, что это не затянется.

– Вы отвезете его в Остин?

Я беспомощно пожала плечами.

– Я позвоню Дэйну. Я… Я не знаю, как это получится.

Совсем не получится. Я слишком хорошо знала Дэйна, чтобы с полной уверенностью ожидать проблем между нами.

Я вдруг подумала, что могу вовсе его потерять из-за всего этого.

Позавчера моя жизнь была великолепной. Сейчас она разваливалась. Как мне найти место в моей жизни для ребенка? Как я буду работать? Как мне быть с Дэйном?

Из кровати донесся тоненький плач. Каким-то образом, он заставил меня сосредоточиться. В данный момент Дэйн не имел никакого значения. Логика, деньги, карьера, ничто не имело значения. А сейчас самым важным был голодный и беспомощный младенец.

– Позвоните мне, когда решите, что делать, – сказал Джек.

Направившись к мини-бару, я поискала бутылочку охлажденной молочной смеси.

– Я больше вас не побеспокою. Правда. Мне очень жаль, я…

– Элла, – он подошел ко мне, сделав пару спокойных шагов, схватив меня за локти, когда я выпрямилась. Я напряглась от ощущения его теплых сильных пальцев. Он ждал, пока я смогла справиться с собой и посмотреть на него.

– Вы здесь не причем, – сказала я, пытаясь выразить благодарность, но несерьезно. Освобождая его.

Джек не позволил мне отвести взгляда.

– Позвоните мне, когда решите.

– Разумеется, – в мои намерения не входило снова встретиться с ним, и мы оба это знали.

Его губы скривились.

Я напряглась. Мне вовсе не нравилось, когда кто-то находил меня забавной.

– До свидания, Элла.

И ушел.

Люк пронзительно кричал с кровати.

– Я уже иду, – сказала я ему, спеша подготовить его бутылочку.

Глава 7

Я покормила Люка и сменила ему подгузник, а вот звонок Дэйну пришлось отложить, пока Люк снова не был готов уснуть. Я осознала, что уже начала подстраивать свою жизнь под уклад жизни Люка. Его кормление и сон, и время бодрствования сформировали ту базу, вокруг которой должно было строиться все остальное.

Положив его на спину, я склонилась над ним, напевая отрывки и куплеты из колыбельных, выкапывая их из глубин детских воспоминаний. Люк подскакивал и выгибал спинку, следя за мной глазами. Я взяла одну его движущуюся ручку и приложила к своей щеке. Его ладони были размером с четвертак. Его рука осталась на мне, а он глядел на меня, впитывая мое лицо, и ища связь так же, как и я.

Никогда в жизни я никому не была настолько нужна и желанна. Младенцы очень опасны… они заставляют тебя влюбиться в них до того, как ты осознаешь, что это происходит. Это маленькое священное создание даже не могло произнести мое имя, и полностью зависело от меня. Полностью. Я его знала чуть больше суток. Но ради него я бы бросилась под автобус. Я была потрясена им. Это было ужасно.

– Я люблю тебя, Люк, – прошептала я.

Он, похоже, был совершенно не удивлен таким открытием. Разумеется, ты меня любишь, казалось, говорило его выражение лица. Я ребенок. Это моя заслуга. Его ручка немного дернулась на моей щеке, пробуя ее на мягкость.

Его ноготки царапались. Как же стричь ногти у малыша? Можно ли использовать обычные маникюрные ножницы для взрослых или необходима специальная штука? Я подняла его ножки и поцеловала его крохотные розовые ступни, невинно мягкие, словно подушечки лапок котенка.

– Где же твоя инструкция по эксплуатации? – спросила я у него. – Как позвонить в службу поддержки клиентов, которые приобрели детей?

Я осознала, что недостаточно уважала и понимала свою замужнюю подругу Стейси, когда она обзавелась ребенком. Я пыталась проявить хоть какой-то жалкий интерес, но я и понятия не имела, с чем ей пришлось столкнуться. Ты не можешь этого представить, пока сама не окажешься в подобной ситуации. Чувствовала ли она себя такой же ошеломленной, такой же некомпетентной в отношении ответственности за воспитание человека? Я всегда считала, что женщины обладают инстинктом к этому, что есть некий тайничок материнской мудрости, который открывается, когда тебе это необходимо.

Но я ничего подобного не испытывала.

Единственное, что я могла точно определить, была сильнейшая потребность позвонить моей лучшей подруге Стейси и поплакаться. И так как я всегда верила в терапевтическую ценность того, чтобы иногда хорошенько и с чувством выплакаться, я ей позвонила. Я оказалась на новой территории, опасности и ловушки которой были хорошо знакомы Стейси. Она встречалась с лучшим другом Дейна Томом много лет. Так я с ней и познакомилась. И когда она неожиданно забеременела от Тома, он поступил, как полагается, и женился на ней. Ребенку, девочке по имени Томми, сейчас уже исполнилось три года. Стейси и Том божились, что она – лучшее из того, что с ними случалось. И Том, казалось, действительно так думал.

Дейн и Том оставались лучшими друзьями, но я знала, что в глубине души Дейн считал Тома предателем. Том был либеральным активистом и прямым индивидуалистом, а теперь он женился и обзавелся мини-фургоном с заляпанными ремнями безопасности, а на его полу громоздились пустые пакеты из-под сока и игрушки Хэппи Мил.

– Стейси, – тут же выпалила я, испытывая облегчение оттого, что она сняла трубку, – это я. У тебя есть минутка?

– Ну, разумеется. Как дела, девочка? – Я представила себе, как она стоит в кухне своего домика, переделанного в стиле «искусства и ремесла», глаза яркие, как чупа-чупс на гладкой коже лица цвета мокко, ее волосы сложно переплетены, подняты в высокий узел, открывая линию шеи.

– Я разбита, – ответила ей я. – Я совершенно разбита.

– Проблемы с колонкой? – сочувствующе поинтересовалась она.

Я запнулась.

– Да. Я должна дать совет незамужней женщине, чья младшая сестра нагуляла ребенка и хочет, чтобы та позаботилась о нем, по крайней мере, месяца три. А тем временем, сестричка побудет в психиатрической лечебнице и постарается стать разумной настолько, чтобы быть матерью.

– Да, это напрягает, – ответила Стейси.

– Дальше – хуже. Старшая сестра живет в Остине с парнем, который уже сказал ей, что она не может взять ребенка к ним.

– Мудак, – ответила она. – И по какой причине?

– Я полагаю, он не желает ответственности. Я полагаю, он боится, что ребенок помешает его планам по спасению мира. И, вероятно, он боится, что это может повлиять на их взаимоотношения, и его девушка захочет от него большего, чем прежде.

Наконец, до Стейси дошло.

– О. Боже. Мой. Элла, ты говоришь о себе и Дэйне?

Просто чудесно иметь такую верную подругу, как Стейси: она автоматически приняла мою сторону. И хотя именно я попыталась изменить правила в отношениях с Дэйном, желая взять ребенка в нашу жизнь, но все симпатии Стейси были со мной.

– Я в Хьюстоне с ребенком, – сообщила ей я. – Мы в номере отеля. Он тут рядом со мной. Я не хочу делать этого. Но он первый парень, которому я сказала «я тебя люблю» со старшей школы. О Стейси, ты не поверишь, какой он обалденный.

– Все малыши обалденные, – мрачно заметила Стейси.

– Да, знаю, но этот – выше среднего.

– Все дети выше среднего.

Я промолчала, чтобы состроить рожицу ребенку, который пускал пузыри.

– Люк занимает пальму первенства среди детей выше среднего.

– Подожди. Том дома, обедает. Я хочу, чтобы он это услышал. Тооооооом!

Я подождала, пока Стейси объясняла ситуацию своему мужу. Из всех друзей Дейна, Том являлся моим любимчиком. Когда Том был рядом, для скуки и меланхолии места не оставалось… вино лилось рекой, люди смеялись, беседа шла легко. Когда Том рядом, ты чувствуешь себя остроумным и неглупым. Стейси была надежным укрытием, из-за которого жизнерадостный Том мог веселиться сам и развлекать окружающих.

– Ты можешь переключить Тома на другую линию? – спросила я у Стейси.

– Пока что у нас только один телефон. Томми уронила другой в ночной горшок. Так что… ты уже разговаривала с Дэйном?

Мой желудок перевернулся.

– Нет, я хотела сначала позвонить тебе. Пока тяну время. Я ведь знаю, что Дейн на это ответит. – На мои глаза опустилась резкая пелена. Мой голос стал тоненьким и полным эмоций. – Он не согласится, Стейси. Он мне велит не возвращаться в Остин.

– Отстой. Ты имеешь право вернуться туда с ребенком.

– Я не могу. Ты же знаешь Дэйна.

– Да, знаю, поэтому я считаю, что ему пора взять на себя ответственность. Это обязанность взрослых и он сможет с этим справиться.

По какой-то причине, я была вынуждена принять сторону Дейна.

– Дейн взрослый, – сказала я, утирая глаза рукавом. – У него собственная компания. От него зависит много людей. Но это другое. Дейн всегда ясно давал понять, что не собирается иметь дела с детьми. И просто потому, что я не по своей воле оказалась в этой ситуации, которую я не могла предвидеть, не означает, что Дейн тоже должен пострадать.

– Разумеется, означает. Он – твой партнер. И заботиться о ребенке не значит страдать. Это… – Она запнулась от замечания своего супруга. – Заткнись, Том. Элла, когда в твоей жизни появляется ребенок, тебе нужно многим пожертвовать. Но ты получаешь больше, чем отдаешь. Ты увидишь.

Люк стал медленно моргать, по мере того, как на него находила сонливость. Моя рука лежала на его животике, ощущая ладонью легкое пищеварительное бульканье.

– …было ужасное детство, – продолжала Стейси, – и он как раз достаточно взрослый, чтобы остепениться. Все его знакомые считают, что из него получится замечательный отец. Тебе следует настоять на своем решении, Элла. Как только Дейн поймет, насколько чудесно иметь детей, сколько всего они привносят в твою жизнь, он будет готов к обязательствам.

– Он едва может уследить за своими носками, – ответила я. – Ему просто необходима полная свобода, Стейси.

– Ни у кого нет полной свободы, – заметила она. – Сам смысл отношений в том, чтобы иметь кого-то рядом, когда ты в нем нуждаешься. В противном случае, это просто… погоди минутку. – Она замолчала, и я услышала приглушенный голос на заднем плане. – Хочешь, чтобы Том с ним поговорил? Он говорит, что с удовольствием это сделает.

– Нет, – тут же ответила я. – Не хочу, чтобы на Дейна давили.

– Почему это не должно его касаться? – возмущенно спросила Стейси. – Тебя же заставили, правда? Тебе приходится справляться с трудной ситуацией, – почему он не должен помогать тебе в этом? Клянусь тебе, Элла, если Дейн не поступит с тобой по совести, я собираюсь так наподдать ему…

Она замолчала, услышав комментарий своего супруга.

– Я действительно так считаю, Том! Ради Бога, а если бы Элла забеременела так же, как я? Ты взялся исполнить свои обязательства… разве ты не думаешь, что Дейн тоже обязан так поступить? Мне наплевать его ли это ребенок или нет. Факт в том, что Элле необходима поддержка, – Она перенесла все свое внимание снова на меня. – Что бы ни сказал Дейн, Элла, возвращайся в Остин с ребенком. Тут твои друзья. Мы поможем тебе с ним.

– Не знаю. Я буду сталкиваться с Дейном… Странно будет жить так близко, но не с ним. Вероятно, я просто должна попытаться найти меблированную квартиру тут в Хьюстоне. Это же только на три месяца.

– И ты отправишься обратно к Дейну, когда проблемы не станет? – в ярости переспросила Стейси.

– Ну… да.

– Я полагаю, что если у тебя обнаружат рак, тебе придется самой о себе заботиться, чтобы не причинять ему неудобства? Пусть Дейн будет частью этого. Ты должна уметь рассчитывать на него, Элла! Ты… вот, Том хочет что-то сказать.

Я ждала, пока не услышала его покорный голос.

– Привет, Элла.

– Привет, Том. Прежде, чем ты начнешь… не говори мне того, что Стейси хочет мне поведать. Скажи мне правду. Ты – его лучший друг и ты знаешь его лучше, чем кто-либо. Дейн не уступит, ведь так?

Том вздохнул.

– Для него ловушка, все, что попахивает домом, собакой, женой и двумя с половиной ребятенками. И в отличие от Стейси, и очевидно ото всех наших знакомых, я не думаю, что из Дейна выйдет замечательный отец. Он не такой уж мазохист.

Я грустно улыбнулась, зная, что Том получит нагоняй от Стейси за свою честность.

– Я знаю, что Дейн скорее попытается спасти мир, чем попытается спасти одного ребенка. Но я не могу понять причину.

– Дети очень требовательны, Элла, – ответил Том. – За спасение мира ты получаешь больше признания. И это не так сложно.

Глава 8

– Я оказалась в безвыходной ситуации, – сказала я Дэйну по телефону. – Сейчас я расскажу тебе, что я хочу предпринять, и после того, как ты меня выслушаешь, ты скажешь, какой у меня есть выбор. И есть ли он вообще.

– Боже мой, Элла, – тихо ответил он.

Я нахмурилась.

– Не говори «Боже мой, Элла», я же тебе еще не изложила свой план.

– Я знаю, в чем он заключается.

– Неужели?

– Я знал это уже в ту минуту, когда ты уезжала из Остина. Ты всегда подчищала за своей семьей, – смиренная доброта Дэйна звучала почти как жалость. Я бы предпочла враждебность. Он заставил меня почувствовать себя так, словно жизнь – это цирк, и я всегда была обязана убирать за слоном.

– Никто не заставлял меня делать то, чего мне не хотелось, – возразила я.

– Насколько я знаю, забота о ребенке твоей сестры не была в списке твоих приоритетов.

– Ребенок только неделю назад родился. И я имею права пересмотреть мой список приоритетов, ведь так?

– Да. Но это не значит, что я должен пересматривать свой. – Он вздохнул. – Расскажи мне все. Веришь ты или нет, но я на твоей стороне.

Я рассказала о том, случилось, о разговоре с Тарой, и закончила фразой в свою защиту:

– Это только на три месяца. И ребенок вряд ли вообще доставит беспокойство, – если только не считать недостаток сна, подумала я. – Так что я подыщу меблированную квартиру в Хьюстоне, и останусь тут, пока Таре не станет лучше. Я полагаю, что Лиза также поможет. И потом вернусь назад в нашу квартиру. К тебе, – я постаралась побыстрее закончить. – Разве это не хороший план?

– Это похоже на план, – ответил он. Я услышала тихий, медленный выдох, словно все это Дэйн боялся вздохнуть. – Что ты хочешь, чтобы я ответил, Элла?

Я хотела, чтобы он ответил: «Приезжай домой. Я помогу с ребенком». Но я сказала ему:

– Я хочу знать, что ты на самом деле думаешь.

– Я полагаю, ты застряла в старых рамках, – тихо ответил Дейн. – Твоя мать щелкнет пальцами или твоя сестра напортачит, и ты жертвуешь своей жизнью, чтобы позаботиться обо всем. Но это не просто три месяца, Элла. Может пройти три года, прежде чем Тара сможет ясно мыслить. А если у нее будут еще дети? Ты их всех возьмешь к себе?

– Я об этом думала, – неохотно призналась я. – Но я не могу волноваться о том, что может произойти в будущем. В данный момент есть только Люк, и я ему нужна.

– А что насчет того, что нужно тебе самой? Ты же собиралась написать книгу, так? И как ты сможешь продолжать вести колонку?

– Я не знаю. Но другие люди могут работать и заботиться о детях.

– Но это не твой ребенок.

– Он – часть моей семьи.

– У тебя нет семьи, Элла.

Хотя я сама говорила подобное в прошлом, я испытала раздражение, услышав подобное от него.

– Мы индивидуалисты, связанные рамками взаимных обязательств, – ответила я. – Если группа шимпанзе в Амазонке может называться семьей, то Варнеры тоже считаются, я так полагаю.

– Принимая во внимание тот факт, что шимпанзе иногда поедают друг друга, то я могу с этим согласиться.

Я подумала, что мне не стоило рассказывать Дэйну о своей семье.

– Мне не нравится с тобой спорить, – проворчала я. – Ты слишком многого обо мне не знаешь.

– Тебе не понравится это еще больше, если я позволю тебе принять неверное решение, ничего не сказав.

– Я полагаю, это верное решение. С моей точки зрения, только с этим решением я смогу жить.

– Это честно. Но я с этим решением жить не могу.

Я глубоко вздохнула.

– Так что же с нами произойдет, если я все же решусь и сделаю так? Что произойдет с отношениями, которые длятся четыре года? – Мне трудно было поверить в то, что человек, на которого я так надеялась, мужчина, которому я так доверяла, и о котором так сильно беспокоилась, мог вот просто подвести под всем черту.

– Я полагаю, мы можем считать это перерывом, – ответил Дейн. Я размышляла об этом, а по моим венам бурлило холодное чистое беспокойство.

– И когда я вернусь, мы начнем с того самого места, где остановились?

– Мы можем попытаться.

– Что ты имеешь в виду под «попытаться»?

– Ты можешь засунуть что-то в морозилку и вынуть оттуда через три месяца, но это не будет тем же самым.

– Но ты обещаешь меня подождать, так?

– Как это подождать?

– Ну, не спать ни с кем другим.

– Элла, никто из нас не может этого обещать.

Моя челюсть отпала.

– Не можем?

– Разумеется, нет. В зрелых отношениях нет ни обещаний, ни гарантий. Мы не владеем друг другом.

– Дэйн, я полагала, что мы – особенные, – я осознала во второй раз за день, что плачу. И мне пришла в голову еще одна мысль. – Ты мне изменял когда-либо?

– Я бы не назвал это изменой. Но нет, не изменял.

– А если бы я переспала с кем-то? Ты бы ревновал?

– Я бы не стал отказывать тебе в шансе набраться опыта во взаимоотношениях, если бы ты того пожелала. Это вопрос доверия. И открытости.

– У нас свободные отношения?

– Если ты так хочешь их назвать, то да.

Я вряд когда-либо была настолько сильна изумлена. Все, что я думала о себе и Дэйне, оказалось внезапно перевернутым с ног на голову. – Боже мой. Какие же это свободные отношения, когда я даже об этом не подозревала? Каким правилам они подчиняются?

Казалось, что Дэйн слегка забавляется.

– Для нас нет никаких правил, Элла. Никогда не было. Это единственная причина, почему ты оставалась со мной так долго. В ту же минуту, как я попытался бы ограничить тебя, ты бы сбежала.

Моя голова уже просто раскалывалась от всех этих новостей. Я размышляла о том, был ли он прав. И боялась, что был.

– Почему-то, – медленно проговорила я, – я всегда думала о себе, как об обычном человеке. Слишком обычном для таких отношений.

– Мисс Независимость такая и есть, – ответил он. – Советы, которые она дает другим людям, всегда подчиняются определенным правилам. Элла… нет, ты не обычная.

– Но я и мисс Независимость, и Элла, – возразила я. – Которая же из них я настоящая?

– Очевидно, что настоящая ты сейчас в Хьюстоне, – ответил он. – И я бы хотел, чтобы ты вернулась.

– Я бы с удовольствием привезла ребенка домой всего на несколько дней, пока я не решу кое-какие вопросы.

– Так не пойдет, – сразу ответил Дэйн.

Я нахмурилась.

– Это также и моя квартира. Я хочу остановиться на своей половине.

– Прекрасно. Я позависаю где-нибудь, пока ты не уедешь с ребенком. Или я перееду, и ты сможешь пользоваться всем пространством…

– Нет, – инстинктивно я понимала: если я заставлю Дэйна переехать, потому что решила заботиться о Люке, я могу навсегда его потерять. – Ничего, ты останешься там. Я найду временное жилье для себя и Люка.

– Я помогу тебе, чем смогу, – сказал Дэйн. – Если хочешь, я могу пока оплачивать твою часть арендной платы.

Его предложение меня разозлило. Я злилась, словно раненый бык, потому что он отказался принять Люка. Но больше всего меня испугало то открытие, что в наших отношениях не было ни правил, ни обещаний. И это означало, что я больше не была в нем уверена.

Или в себе.

– Благодарю, – мрачно ответила я. – Я дам тебе знать, где мы будем жить.

– Первое, что нам нужно сделать, – сказала я Люку на следующий день, – это найти уютное жилье, которое мы можем снять. Сконцентрируемся на районе бизнес центров? Монтроз? Или ты бы хотел найти что-то поближе к Шугар Лэнд? Мы можем всегда поехать в Остин, но нам нужно старательно избегать сам-знаешь-кого. И в Остине аренда намного дороже.

Люк выглядел погруженным в размышления, неспешно посасывая бутылочку, как будто действительно рассматривал все варианты.

– Ты обдумываешь варианты? – поинтересовалась я у него. – Или ты продолжаешь работать над созданием еще одного грязного подгузника?

Прошлым вечером я много лазила в поисковике Google, в основном на сайтах, посвященных детям. Я читала страницы по правильным и неправильным подгузникам, особенностям первого месяца жизни, и графикам визитов к педиатру. Я даже нашла указание, как стричь ногти у ребенка.

– Тут говорится, Люк, – сообщила я, – что ты должен спать от пятнадцати до восемнадцати часов в сутки. Ты должен над этим поработать. Тут также сказано, что я обязана продезинфицировать все, что ты тащишь себе в рот. И сообщается, что ты научишься улыбаться к концу месяца.

Я провела несколько минут, склонив лицо к нему, улыбаясь и надеясь на ответ. Люк ответил важной гримасой, и я ему сообщила, что так он похож на Уинстона Черчилля.

Поставив закладки на дюжину сайтов по уходу за ребенком, я стала искать свободные меблированные квартиры в округе Хьюстона. Те, которые я могла себе позволить, казались дешевыми и тоскливыми, а те, которые мне понравились, были просто астрономически дороги. К сожалению, было сложно найти что-то в приличном районе с уютной обстановкой, что предлагалось бы по средней цене. Я легла спать, чувствуя тревогу и тоску. Вероятно, из сострадания, Люк просыпался всего трижды за ночь.

– Мы обязаны найти что-нибудь сегодня, – сказала я ему. – И убраться из этого дорогого номера отеля. – Я решила провести утро в поисках по Сети, и отправится посмотреть несколько вариантов после полудня. Когда я записала первый адрес и номер телефона, мой сотовый зазвонил.

«Тревис», высветилось на дисплее. Я подняла трубку, испытывая некоторое смятение из-за нервозности и любопытства, охвативших меня.

– Алло?

– Элла, – услышала я четкий баритон Джека, такой же текучий, как расплавленный металл. – Как дела?

– Прекрасно, благодарю. Мы с Люком занимаемся поиском квартиры. Мы решили жить вместе.

– Мои поздравления. Вы ищите в Хьюстоне, или собираетесь обратно в Остин?

– Мы останемся здесь.

– Хорошо, – короткая пауза. – У вас есть планы на обед?

– Нет.

– Давайте я заеду за вами в полдень.

– Я не могу позволить себе снова поесть с вами, – ответила я, а он рассмеялся.

– За этот я заплачу. Я хочу кое-что с вами обсудить.

– Что же вы желаете со мной обсудить? Хоть намекните.

– Вам не нужен намек, Элла. Все, что от вас требуется, это согласится.

Я заколебалась, выбитая из колеи тем, как он со мной говорил: по-дружески и в то же время настойчиво, так, как говорит мужчина, не привыкший к слову «нет».

– Может, пойдем в обычное местечко? – спросила я. – В настоящий момент ни у Люка, ни у меня нет подходящей светской одежды.

– Без проблем. Только не одевайте его в розовые носки.

К моему удивлению, Джек заехал за нами на маленьком компактом Кроссовере. Я ожидала увидеть пожирающего бензин монстра, или, возможно, невероятно дорогую спортивную машину, но никак не такую. За рулем такой машины я, скорее, могла бы представить Дэйна или одного из его друзей.

– Вы водите кроссовер, – в изумлении выпалила я, пытаясь втиснуть основу детского кресла Люка на заднее сиденье. – Я полагала, что вы ездите на Денали или Хаммере или в чем-то похожем.

– Хаммер, – фыркнув, повторил Джек, протягивая Люка в его сиденье и мягко отодвигая меня в сторону. Он сам занялся устройством основы. – В Хьюстоне достаточно токсичных выбросов. Я не собираюсь усугублять проблему.

Я подняла брови.

– Это звучит прямо как речь защитника окружающей среды.

– А я и есть защитник окружающей среды, – мягко ответил Джек.

– Вы не можете им быть, вы же охотник.

Джек улыбнулся.

– Есть два типа защитников природы, Элла. Тип, который обнимает деревья и думает, что обычная амеба так же важна, как и ново-шотландский лось… а есть мой тип, который считает, что регулярная охота является частью ответственного управления дикой природой. И так как мне нравится бывать на природе так часто, насколько это возможно, то я против загрязнения, слишком рьяной рыбалки, глобального потепления, вырубки лесов, и всего того, что привносит хаос на мою излюбленную территорию.