Текст книги "Сладкоречивый незнакомец (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Она отодвинулась, чтобы посмотреть на меня, и ее пристальный взгляд упал на ребенка.

– Элла, он настолько красив, – сказала она удивленно. – И так вырос.

– Разве он не прекрасен? – Я повернула Люка, чтобы встать перед нею. – Люк, взгляни на свою великолепную маму… сюда, держи его.

Мы аккуратно переместили ребенка, и хотя Тара взяла его, я все еще чувствовала отпечаток мягкого веса Люк на моем плече. Она смотрела на меня с влажным блеском в глазах, ее щеки загорелись ярким цветом, видным даже через ее косметику. – Спасибо, Элла, – прошептала она.

Я была очень удивлена, что не закричала и не заплакала. Эти слова, казалось, установили маленькое, но решающее расстояние между мной, и тем, что случилось. Я была благодарна за это. – Давай сядем.

Тара последовала за мной. – Живешь в Мэйн 1800, подцепила такого богатого парня, как Джек Тревис… Ты уверенно стоишь на ногах, Элла.

– Я общаюсь с Джеком не из-за его денег, – возразила я.

Тара засмеялась. – Если ты говоришь так, я верю этому. Хотя ты получила эту квартиру от него, не так ли?

– Это была временная аренда, – сказала я. – Но теперь, когда ты вернулась, и мне не надо больше заботиться о Люке, я собираюсь жить где-нибудь еще. Я пока не уверена, где.

– Почему ты не можешь продолжать оставаться здесь?

Я покачала головой. – Это не было бы правильным. Но я решу этот вопрос. Более важный вопрос – где ты будешь жить? Что ты собираешься делать с Люком?

Выражение лица Тары стало непроницаемым. – У меня есть хороший дом недалеко отсюда.

– Марк устроил это для вас?

– Что-то вроде того.

Беседа продолжалась еще некоторое время, я пыталась выяснить какие-нибудь конкретные особенности ситуации Тары: ее планы, ее ситуацию, каким образом она собиралась зарабатывать деньги. Она не хотела отвечать мне. Ее уклончивость раздражала.

Чувствительный к напряженности между нами, или, возможно, утомленный незнакомыми руками, Люк начал корчиться и раздражаться. – Чего он хочет? – спросила Тара. – Возьми его.

Я потянулась к ребенку и устроила его на своем плече. Он затих и вздохнул.

– Тара, – сказала я осторожно, – мне жаль, что ты решила, что я влезла не в свое дело, добиваясь от Марка Готтлера тот обещанный контракт. Но я сделала это для вашей защиты, чтобы получить для тебя и Люка некоторые гарантии. Некоторую безопасность.

Она пристально посмотрела на меня с неправдоподобным спокойствием. – Я имею всю безопасность, в которой нуждаюсь. Он обещал заботиться о нас, и я верю ему.

– Почему? – Я не смогла сдержать негодование. – Почему ты так веришь словам мужчины, который обманывает собственную жену?

– Ты не понимаешь, Элла. Ты не знаешь его.

– Я видела его, и я думаю, что он – холодная, расчетливая задница.

Это вызвало у нее вспышку гнева. – Ты всегда настолько сильна, Элла? Ты знаешь все, не так ли? Хорошо, как насчет этого? Марк Готтлер – не отец Люка. Он прикрывает настоящего отца.

– Кто он, Тара? – спросила я с затихающим гневом, охватывая заднюю часть головы ребенка своей рукой.

– Ноа.

Я затихла, уставившись на нее. Я видела правду в ее глазах. – Ноа Кардифф? – спросила я хрипло.

Тара кивнула. – Он любит меня. Он любим десятками тысяч людей, он может иметь любого, но я – это то, что он хочет. Или ты думаешь, что это невозможно, что мужчина, подобный ему, может полюбить меня?

– Нет, я… – Люк заснул. Я погладила его маленькую спинку. Люк… его любимый ученик.

– Что относительно его жены? – Я должна была прочистить горло перед продолжением. – Она знает о тебе? О ребенке?

– Еще нет. Ноа расскажет ей, когда наступит нужное время.

– И когда же это случится? – прошептала я.

– Немного позже, когда его дети станут немного старше. У него сейчас слишком много обязанностей. Ноа действительно очень занятый человек. Но он собирается решить все это. Он хочет быть со мной.

– Ты думаешь, что он когда-нибудь станет рисковать своим общественным положением, получая развод? И как часто он будет видеть Люка?

– Люк еще долго будет маленьким. Он не будет нуждаться в отце, а когда он станет старше, к тому времени Ноа и я будем женаты. – Она нахмурилась, поскольку видела мое лицо. – Не смотри на меня так. Он любит меня, Элла. Он обещал заботиться обо мне. Я в безопасности, и ребенок тоже.

– Возможно, сейчас ты чувствуешь себя в безопасности, но это очень ненадежно. У тебя ничего нет, чтобы заключить с ним сделку. Он может свалить от вас в любое время, и просто выбросить вас из своей жизни.

– А ты думаешь, что твои дела с Джеком Тревисом обстоят по-другому? – спросила она. – Какую сделку ты можешь заключить с ним, Элла? Откуда ты знаешь, что он не выбросит тебя на помойку? По крайней мере, я имею ребенка от Ноа.

– Я не завишу от Джека, – сказала я спокойно.

– Нет, ты не зависишь ни от кого. Ты не доверяешь никому, и не веришь ни во что. Ладно, но я отличаюсь от тебя. Я не хочу быть одинокой, я хочу быть с мужчиной, и нет ничего неправильного в этом. И Ноа – лучший мужчина, которого я когда-либо знала. Он очень сильный, и он все время молится. И я держу пари, что он получает больше денег, чем Джек Тревис, и он знает каждого, Элла. Политических деятелей, бизнесменов, и… всех и каждого. Он удивительный.

– Он оформит все свои обещания в письменной форме? – спросила я.

– Это не то, чем являются наши отношения. Контракт сделал бы все дешевым и уродливым. И это ранило бы чувства Ноа, если бы он подумал, что я не доверяю ему. Он и Марк знают, что контракт был тем, на что ты подталкиваешь меня. – Увидев выражение моего лица, она попробовала сжать дрожащий рот. Слезы изящно повисли на ее нижних веках. – Ты не можешь быть просто счастлива за меня, Элла?

Я медленно покачала головой. – Не за такое счастье.

Она провела кончиками пальца по глазам. – Ты пытаешься управлять людьми, точно так же, как делает мама. Ты когда-нибудь думала об этом? – Встав, она подошла к Люку. – Дай мне ребенка. Я должна идти. Меня ждет водитель и автомобиль.

Я отдала ей Люка, который заснул, собрала его одежки и положила внутрь его книжку. – Я могу помочь тебе спуститься вниз к автомобилю.

– Я не нуждаюсь в этом. Мне заполнили целую детскую совершенно новыми вещами для ребенка.

– Не уходи сердитой, – сказала я, внезапно затаив дыхание, моя грудь заполнилась холодом и сухой болью.

– Я не сердита. Это просто… – Она заколебалась. – Ты и мама всегда неприязненны ко мне, Элла. Я знаю, что это не ваша ошибка. Но я не могу видеть ни одного из вас, и не вспоминать ад нашего детства. Я должна заполнить мою жизнь положительными вещами. С этого момента это будут только я, Ноа, и Люк.

Я была так поражена, что едва могла говорить. – Подожди. Пожалуйста. – Я наклонила голову и неуклюже прижала губы к голове спящего ребенка. – До свидания, Люк, – прошептала я.

И затем я стояла позади и наблюдала, как моя сестра уносит Люка. Она вошла с ним в лифт, двери открылись и закрылись, и они ушли.

Двигаясь, как старуха, я возвратилась в квартиру. Я, могло показаться, не думала о том, что мне делать. Механически я блуждала по кухне и начала делать чай, хотя я знала, что не собираюсь его пить.

– Все кончено, – сказала я громко. – Все кончено.

Люк проснется, а меня там не будет. Он будет задаваться вопросом, почему я оставила его. Звук моего голоса исчезнет из его памяти.

Мой мальчик. Мой ребенок.

Я случайно ошпарила пальцы горячей водой, но никак не отреагировала на боль. Некоторая часть моего сознания волновалась, другая хотела отдалиться от этого ужаса. Я хотела увидеть Джека… он мог бы знать, как прорваться через слои льда вокруг меня… но, в то же самое время, мысль о том, чтобы быть с ним, заполнила меня страхом.

Я залезла в свою пижаму, и всю остальную часть дня смотрела телевизор, не видя и не слыша ровным счетом ничего. Зазвонил телефон и включился автоответчик. Прежде, чем я поглядела на номер вызывающего абонента, я уже знала, что это Джек. Не было никакого способа заставить себя говорить с ним, или с кем-то еще, в данный момент. Я не стала подходить к телефону.

Признавшись себе, что я должна вернуться к нормальной жизни, я сделала суп с куриным бульоном, медленно его съела, и налила себе стакан вина. Телефон звонил снова и снова, и я позволяла автоответчику включаться каждый раз, пока там не скопилось с полдюжины сообщений.

Позже, когда я собралась ложиться спать, раздался стук в дверь. Это была Хэйвен. Ее темные карие глаза, так похожие на глаза ее брата, были полны беспокойства. Она не сделала никакой попытки войти внутрь, только скользнула руками в карманы своих джинсов и оценивающе посмотрела на меня с бесконечным терпением. – Эй, – сказала она мягко. – Ребенка забрали?

– Да. Его забрали. – Я пробовала говорить ясно, но последнее слово перехватило мне горло.

– Джек пытался дозвониться тебе.

Тень примирительной улыбки пересекла мои губы. – Я знаю. Но я не в настроении разговаривать. И я не хотела разрушить его поездку на рыбалку своим плохим настроением.

– Ты не разрушила бы его рыбацкую поездку – он только хочет знать, что у тебя все хорошо. Он вызвал меня несколько минут назад и велел мне придти сюда и проведать тебя.

– Извини. Ты не должна делать это. – Я попробовала улыбнуться. – Я не собираюсь выпрыгивать в окно, или что-то в этом роде. Я просто очень устала.

– Да, я знаю. – Хэйвен заколебалась. – Хочешь, чтобы я осталась с тобой на некоторое время? Сходим на последний сеанс или что-то в этом роде?

Я покачала головой. – Я должна поспать. Я… спасибо, но нет.

– Хорошо. – Ее пристальный взгляд был теплым и внимательным. Я уклонялась от него, подобно ночному существу, избегающему солнечного света. – Элла. Я никогда не имела ребенка, и я не знаю точно, что ты чувствуешь…, но я, действительно, знаю кое-что о потерях. И о печали. И я – хороший слушатель. Давай поговорим завтра, хорошо?

– Нет, мне действительно нечего сказать. – Я не имела никакого намерения говорить о Люке когда-либо снова. Это была закрытая глава в моей жизни.

Она потянулась и слегка коснулась моего плеча. – Джек вернется завтра, приблизительно в пять, – сказала она. – Возможно, еще раньше.

– Меня, вероятно, уже не будет здесь, – сказала я отстраненно. – Я возвращаюсь в Остин.

Она посмотрела на меня настороженно. – С визитом?

– Я не знаю. Возможно, навсегда. Я подумаю… Я хочу возвратиться к своей прежней жизни. Я была в безопасности в Остине, с Дэйном. Я не чувствовала слишком много, не отдавала слишком много, не нуждалась в слишком многом. Не было никаких обещаний.

– Ты думаешь, что это возможно? – спросила Хэйвен мягко.

– Я не знаю, – сказала я. – Мне, вероятно, придется понять это. Все мои чувства неправильные здесь, Хэйвен.

– Подожди немного прежде, чем принять решение, – убеждала меня Хэйвен. – Тебе нужно время. Дай себе некоторое время, и ты будешь знать, что делать.

Глава 22

Утром я проснулась и пошла в гостиную. Под моей ногой раздался писк. Я наклонилась вниз и увидела кролика Люка. Судорожно сжав кролика, я сидела на диване и плакала. Но это не принесло облегчения, в котором я нуждалась, а только медленный мучительный дождь слез. Я приняла душ, стоя в горячей воде в течение долгого времени.

Я поняла, что независимо от того, как далеко от меня будет Тара, независимо от того, где будут она и Люк, или что они будут делать, я буду всегда любить их. Никто не сможет отнять это у меня.

Тара и я был товарищами по несчастью, оставшимися в живых, но переживающими пустоту нашего детства противоположными способами. Она боялась быть одинокой так же сильно, как я не боялась быть одной. Было вполне вероятно, что время докажет неправоту нас обеих, и тайна счастья навсегда ускользнет от нас. Все, что я знала наверняка, было то, что граница моей изоляции была единственной вещью, которая когда-либо обеспечивала мне безопасность.

Я накрасилась, забрала волосы в "конский хвост", и начала сворачивать свою одежду небольшими кучками на кровати.

Телефон молчал. Я предположила, что Джек перестал доставать меня звонками, чтобы не тревожить меня, когда мне и так нелегко. Так же сильно, как я не хотела говорить о Люке, или о своих чувствах по этому поводу, я хотела знать, как дела у Джека. Местные погодные новости прогнозировали шторм, формирующийся в Заливе. Это сделало бы это очень непростым обратное возвращение для братьев Тревисов, если они не проскочат перед штормом. Спустя полчаса после первого сообщения, тропический ливень был назван штормом, со скоростью сорок пять миль в час.

Волнуясь, я набрала телефон Джека, и попала на голосовую почту. – Привет, – сказала я, когда звуковой сигнал попросил оставить сообщение. – Извини, что не отвечала вчера вечером. Я была очень утомлена, и… хорошо, так или иначе, я слышала сообщение о погоде, и я хочу удостовериться, что у тебя все хорошо. Пожалуйста, позвони мне.

Однако, ответного звонка не поступило. Действительно ли Джек так разозлился на то, что я не стала разговаривать с ним предыдущей ночью, или он был очень занят попыткой заставить лодку благополучно встать на якорь?

Когда днем я услышала звонок, то поспешила к телефону, и схватила его, даже не посмотрев на определитель номера. – Джек?

– Элла, это Хэйвен. Я тут подумала… случайно Джек, уезжая, не оставил тебе копию маршрута плавания?

– Нет. Я даже не знаю, что это. Что это напоминает?

– Ничего особенного, просто несколько листков бумаги. Там, в основном, описание лодки, маршрут следования, парусная оснастка, пункты остановок по вашему курсу, и в какое время ожидается возвращение.

– Ты не можешь просто позвонить Джеку и спросить его?

– Он и Джо не отвечают по своим сотовым телефонам.

– Я тоже заметила это. Я пробовала дозвониться Джеку ранее, из-за погодного сообщения, но он не ответил. Я подумала, что он, вероятно, занят. – Я заколебалась. – Мы должны волноваться?

– Не то, чтобы очень, но… Я хотела бы узнать, каков их точный график.

– Я пойду в его квартиру, и буду искать план плавания.

– Не надо, спасибо, я уже сделала это. Харди звонил начальнику порта, они отчалили от пристани для яхт. Они, вероятно, оставили ему информацию.

– Хорошо. Ты позвонишь и сообщишь мне, правда?

– Конечно.

Хэйвен повесила трубку, а я стояла, нахмурившись, и смотрела на телефон в моей руке. Я дотронулась до задней части моей шеи, и стала массировать и пощипывать ее. Я снова набрала сотовый телефон Джека, и снова попала на голосовую почту. – Просто сообщи мне, где ты, – сказала я напряженным голосом. – Пожалуйста, сообщи мне, где ты, и что с тобой.

После просмотра погодного канала в течение еще нескольких минут, я собрала свою сумку и вышла из квартиры. Было непривычно выйти из квартиры без всех принадлежностей, которые я обычно собирала для Люка. Я подошла к квартире Хэйвен и Харди, и Хэйвен впустила меня.

– Я действительно начинаю волноваться, – сказала я ей. – Есть какие-нибудь сведения о Джеке или Джо?

Она покачала головой. – Харди разговаривает с начальником порта, и они ищут план плавания. И я говорила с Гейджем, он сказал, что он думает, что они должны уже вернуться к настоящему времени. Но парни на пристани для яхт сказали, что причал их лодки все еще пуст.

– Возможно, они просто решили продлить лов рыбы?

– Не при такой погоде. Кроме того, я точно знаю, что Джек планировал вернуться сегодня пораньше. Он не хотел оставлять тебя одну слишком долго, после того, что ты пережила вчера.

– Я действительно надеюсь, что у него все хорошо, так что я смогу убить его, когда он вернется, – сказала я, и Хэйвен залилась смехом.

– Тебе, вероятно, придется встать в очередь, чтобы сделать это.

Харди повесил трубку и взял пульт от телевизора, увеличивая звук, поскольку начали передавать новое погодное сообщение. – Привет, Элла, – сказал он рассеянно, пристально глядя в телевизор. В противоположность его обычному мягкому обаянию, Харди выглядел обеспокоенным, линии его лица строго и твердо напряглись. Он полусидел в конце дивана, его сильное тело было напряжено, как будто готовясь к действию.

– Что сказал начальник порта? – спросила Хэйвен.

Его тон был ровным и ободряющим. – Они пробуют связаться с ними по ультракоротким волнам, по радио. Ничего на 9 – это канал бедствия – и никакие сигналы бедствия не поступали.

– Это хорошо? – спросила я.

Харди поглядел на меня с небольшой улыбкой, но пара морщинок обосновалась между его бровями. – Отсутствие новостей уже хорошая новость.

Я ничего не знала о лодках. Я даже не знала, что спросить. Но я отчаянно пыталась придумать объяснение тому, почему Джек и Джо отсутствовали. – Лодка могла потерять управление или что-то в этом роде? И в то же самое время, они могли случайно попасть в зону, вне диапазона УКВ-связи?

Харди кивнул. – Все виды чертовых неполадок, так или иначе, могут случиться на лодке.

– Джек и Джо действительно опытные люди, – сказала Хэйвен. – Они все знают о мерах безопасности, и они не стали бы рисковать. Я уверена, что у них все хорошо. – Она говорила так, как будто пыталась убедить себя так же, как меня.

– Что, если они не сумели опередить непогоду? – спросила я с затруднением.

– Это не самый сильный шторм, – сказала она. – И если бы они были пойманы врасплох, они задраили бы люки, и переждали шторм. – Она схватила свой сотовый телефон. – Я собираюсь вызвать Гейджа, и, на всякий случай, папу.

В течение следующего получаса Хэйвен и Харди звонили по своим сотовым телефонам, пробуя получить информацию. Либерти направилась в Речные Дубы, чтобы ждать вместе с Черчиллем, как будут разворачиваться события, в то время, как Гейдж уже направлялся в офис Береговой охраны в Парке Галенита. Несколько патрульных судов были посланы во Фрипорт, чтобы искать пропавшее судно. Это было все, что мы услышали на настоящий момент.

Другая половина часа прошла за просмотром погодного канала, и Хэйвен сделала бутерброды, которые ни один из нас не стал есть. Было ощущение нереальности ситуации, напряженность, возраставшая в геометрической прогрессии, по мере того, как проходило время.

– Мне жаль, что я не курю, – сказала Хэйвен с ломким смехом, кружа по квартире с нервной энергией. – Сейчас как раз такое время, когда непрерывное курение кажется соответствующим обстановке.

– О, нет, ты не закуришь, – пробормотал Харди, вставая, чтобы поймать ее запястье. – Ты уже получила достаточно много плохих привычек, милая. – Он прижал ее между своими бедрами, поскольку он прислонился к дивану, и она примостилась около него.

– Включая тебя, – сказала она приглушенным голосом. – Ты – моя худшая привычка.

– Правильно. – Он провел пальцы через ее темные завитки, и поцеловал ее голову. – И нет никакого спасения от меня.

Телефон зазвонил, заставив Хэйвен и меня подпрыгнуть. Все еще удерживая жену одной рукой, Харди снял трубку. – Слушаю. Гейдж, какие новости? Они все же нашли их? – И затем он стал очень тихим и напряженным, каждый волосок на моем теле встал дыбом. Он слушал в течение нескольких мгновений. Мое сердце глухо и тяжело стучало, вызывая головокружение и тошноту. – Понял, – сказал Харди спокойно. – Им нужно большее количество вертолетов? Если это так, я могу найти столько, сколько… Я знаю. Но это походит на попытку найти два гребаных пенни, которые кто-то потерял на заднем дворе. Я знаю. Хорошо, мы будем держаться. – Он закрыл телефон.

– Что? – спросила Хэйвен, ее маленькие руки захватили его плечи.

Харди выглядел так, как будто находится далеко от нее, его челюсть настолько напряглась, что я могла видеть маленький дергающийся мускул на его щеке. – Они нашли место с обломками, – он, наконец, заставил себя ответить. – И все, что осталось от лодки, затонуло.

Мои мысли были абсолютно пустыми. Я уставилась на него, задаваясь вопросом, сказал ли он сейчас то, о чем я боялась даже думать.

– Так что они делают для поиска и спасения? – спросила Хэйвен, ее лицо, как будто увяло.

Он кивнул. – Береговая охрана выслала несколько Tupperwolfs – это большие оранжевые вертолеты.

– Район с обломками, – сказала я изумленно, пытаясь проглотить наступающую тошноту. – Как… как при взрыве?

Он кивнул. – С одной из буровых установок сообщили о дыме на некотором расстоянии от них.

Мы, все трое, изо всех сил пытались сосредоточиться на новостях.

Я зажала рот рукой, дыша на пальцы, и пытаясь сохранить равновесие. Я спрашивала себя, где Джек был в эту минуту, а если он был ранен, а если он тонул.

Нет, не думать об этом.

Но в ту же секунду я почувствовала себя так, как будто я тонула тоже. Я очень реально ощущала, как холодная черная вода давила на мою голову, засасывая меня туда, где я не могла дышать, или видеть, или слышать.

– Харди, – сказала я, удивляясь, как спокойно звучал мой голос, когда во мне был полный хаос. – Что могло заставить лодку, подобную этой, взорваться?

Он ответил чересчур спокойным голосом. – Газовые утечки, перегретый двигатель, накопление пара около топливного бака, взрыв батареи… Когда я работал на буровой установке, то однажды видел рыбацкую лодку, более чем сто футов длиной, которая взорвалась, когда наткнулась на затопленный топливопровод. – Он посмотрел вниз на лицо Хэйвен. Она покраснела, ее рот скривился, поскольку она пыталась не плакать. – Они не нашли тела, – пробормотал он, притягивая ее ближе. – Давайте не думать о худшем. Они могут быть в воде, и ждать спасения.

– Там шторм, – сказала Хэйвен ему в рубашку.

Да, там достаточно сильное течение, – признал он. – Согласно Гейджу, капитан, который координирует спасательные действия, смотрит на компьютерную модель, чтобы выяснить, куда их, возможно, унесло.

– Каковы шансы, что они оба спасутся? – спросила я неуверенно. – Даже если они пережили взрыв, это вероятно – что каждый из них надел спасательный жилет?

Вопрос прозвучал в замороженной тишине. – Вряд ли, – сказал Харди, наконец. – Хотя, все может быть.

Я кивнула и тяжело опустилась на близстоящий стул, моя голова кипела мыслями.

Тебе нужно время, сказала мне Хэйден, когда я поведала ей мои мысли о возвращении в Остин. Дай себе некоторое время, и ты будешь знать, что делать.

Но теперь не было никакого времени.

И может быть, никогда больше не будет.

Если бы я могла побыть с Джеком только пять минут… Я отдала бы годы моей жизни за один шанс сказать ему, как много он для меня значит. Насколько я хочу его. Люблю его.

Я думала о его великолепной усмешке, его глазах цвета полуночи, красивой серьезности его лица, когда он спал. Мысль о том, что я никогда не увижу его снова, никогда не почувствую сладости его рта, причиняла боль, которую я едва могла перенести.

Сколько часов я провела с Джеком в покое и тишине, отдыхая вместе с ним, не говоря ему всех тех слов, которые звучали в моем сердце. У меня было много возможностей быть откровенной с ним, и я не использовала ни одну из них.

Я любила его, а он может никогда об этом не узнать.

Я поняла, наконец, что было много всего, что я могла бояться потерять, не это никогда не было любовью. Ценой моей собственной безопасности была боль, которую я чувствовала в этот момент. И с этой болью я должна была бы жить всю оставшуюся часть моей жизни.

– Я не могу больше выдержать ожидание здесь, – вспыхнула Хэйвен. – Куда мы можем пойти? Мы можем пойти к офису Береговой охраны?

– Если хотите пойти туда, я возьму вас. Но мы ничего не сможем сделать там, разве что путаться под ногами. Гейдж немедленно сообщит нам, если что-нибудь выяснится. – Он сделал паузу. – Ты хочешь пойти и подождать папу с Либерти?

Хэйвен решительно кивнула. – Если я собираюсь сходить с ума в ожидании новостей, я могу делать это рядом с ними.

Мы начали двигаться к Речным Дубам в серебряном седане Харди, когда услышали мелодию его телефона. Он наклонился к передней панели, где лежала трубка, но Хэйвен опередила его. – Позволь мне, любимый, ты за рулем. – Она поднесла телефон к уху. – Привет, Гейдж? Что-то случилось? Ты узнал что-нибудь? – Она слушала в течение нескольких секунд, и ее глаза стали огромными. – О, мой Бог. Я не могу поверить – который? Они не знают? Дерьмо. Не может ли кто-то…, да, хорошо, мы будем там. – Она обратилась к Харди. – Поехали в больницу, – сказала она, затаив дыхание. – Они нашли их, и забрали их, и они оба, в военном спасательном вертолете, прямо там сейчас. Один из них, кажется, в хорошем состоянии, но другой… – Она прервалась, ее голос как будто сломался. Слезы подступили к ее глазам. – Другой – в плохой форме, – сумела сказать она.

– Кто? – Я услышала собственный голос, в то время как Харди вывел автомобиль через движение, его агрессивное движение вызвало возмущенные гудки всех вокруг нас.

– Гейдж не знает. Это все, что он мог разузнать. Он позвонил Либерти, чтобы она с папой приехала сюда.

Госпиталь, расположенный в медицинском центре Техаса, был назван в честь Джона Нэнса, уроженца Техаса, бывшего в течение двух сроков вице-президентом администрации Фрэнклина Рузвельта. Больница с 600 кроватями была лучшей в штате по первоклассному медицинскому обслуживанию, и имела две вертолетные стоянки. Он был одним из трех госпиталей в Хьюстоне, занимавшимся травмами.

– Поедем на стоянку? – спросил Харди, пока мы добирались через огромные, растянутые здания в медицинском центре.

– Нет, есть служащий на главном входе, – сказала Хэйвен, расстегивая свой ремень безопасности.

– Подожди, милая, я еще не остановился. – Он посмотрел через плечо на меня, и увидел, что я тоже отстегнула свой ремень безопасности. – Ты не возражаешь подождать, пока я нажму на тормоза, прежде, чем ты выскочишь? – спросил он с сочувствием.

Как только автомобиль был передан служащему, мы прошли к входу больницы, и Хэйвен и я вынуждены были спешить, чтобы идти в ногу с длинными шагами Харди. Как только мы сообщили наши имена сотруднику за информационным столом, нам было предписано подойти в отделение травматологии на втором этаже. Все, что они могли сказать нам, было то, что вертолет прибыл благополучно на вертолетную стоянку, и оба пациента были в руках бригады врачей. Мы были сопровождены в бежевую комнату ожидания, в которой находился автомат для воды, и стол, на котором лежали изодранные журналы.

В комнате ожидания было бы противоестественно тихо, если бы не гул канала новостей на маленьком телевизоре с плоским экраном. Я невидяще смотрела на телевизор, слова не значили ничего для меня. Ничего вне этого места не имело для меня никакого значения.

Хэйвен, казалась, не могла сидеть неподвижно. Она шагала вокруг комнаты ожидания, как тигр в клетке, пока Харди не уговорил ее сесть около него. Он гладил ее плечи, спокойно шептал ей что-то, пока она не расслабилась, и не сделала несколько глубоких вздохов, спрятав свои глаза в рукаве.

Гейдж прибыл почти одновременно с Либерти и Черчиллем, все трое выглядели такими же измученными и расстроенными, как и мы.

Чувствуя себя абсолютно неуместной в частной жизни этого семейства, я подошла к Черчиллю после того, как Хэйвен обняла его.

– Мистер Тревис, – сказала я нерешительно. – Я надеюсь, что вы не возражаете против этого, что я здесь.

Тревис казался более старым и более хрупким, чем тогда, когда я видела его в последний раз. Он оказался перед возможной потерей одного, или обоих своих сыновей. Не было ничего такого, что я могла бы ему сказать.

Он удивил меня, протягивая ко мне руки и обнимая меня. – Ты должна быть здесь, Элла, – сказал он твердым, как камень, голосом. – Джек хотел бы видеть тебя. – Он пахнул кремом для бритья, и еще слабым оттенком сигар… успокаивающим отеческим запахом. Он погладил меня по спине и отпустил.

Некоторое время Гейдж и Харди говорили спокойно, обсуждая то, что, возможно, произошло на лодке. Возможно, что-то пошло не так, как надо, они обсуждали все возможные сценарии произошедшего с Джо и Джеком, и все дальнейшие шаги. И только один сценарий они не обсуждали вовсе, тот сценарий, который больше всего занимал наши головы – что один или оба брата смертельно ранены.

Хэйвен и я вышли в холл, размять наши ноги и получать немного кофе из торгового автомата. – Ты знаешь, Элла, – сказала она нерешительно, когда мы шли назад к комнате ожидания, – даже если им обоим сделают все, что можно, там может быть все, что угодно. Мы можем говорить об ампутации, или повреждении мозга, или… Бог мой, я даже не знаю, о чем еще. Никто не обвинит тебя, если ты решишь, что не сможешь справиться с этим.

– Я уже думала об этом, – сказала я без колебания. – Я буду с Джеком, независимо от того, в какой форме он находится. Что бы ни случилось с ним, я буду заботиться о нем. Я останусь с ним, независимо от того, каким он стал. Ничего не имеет значения для меня, пока он жив.

Я не хотела расстраивать ее, но Хэйвен удивила меня, издав несколько приглушенных рыданий.

– Хэйвен, – начала я в раскаянии, – я сожалею, я…

– Нет. – Взяв себя в руки, она потянулась ко мне и взяла мою руку, сильно сжав ее. – Я просто счастлива, что Джек нашел женщину, которая достойна его. Он был с большим количеством женщин, которые хотели его по легкомысленным причинам, но… – Она сделала паузу, чтобы достать из кармана бумажный платок и вытереть нос, – ни одна из них не любила его, просто как человека. И он знал это, и он хотел чего-то большего.

– Если только… – начала я, но через открытый дверной проем Хэйвен заметила движение в комнате ожидания. Дверь на противоположной стороне открылась, и вошел доктор.

– О, Боже мой, – пробормотала Хэйвен, почти бросая свой кофе, и поспешила в комнату.

В животе у меня все опустилось. Я была, как парализованная, пальцы одной руки вцепились в косяк двери, пока я наблюдала, как семейство Тревисов собралось вокруг доктора. Я смотрела на его лицо, на их лица, пробуя предугадать любую реакцию. Если бы любой из братьев умер, думала я, то доктор сказал бы это немедленно. Но он говорил спокойно, и никто в семействе не выказал никаких других эмоций, кроме сдержанного беспокойства.

– Элла.

Звук был настолько тих, что я едва услышала его, через бешено стучащую в висках кровь.

Я обернулась, чтобы посмотреть вниз, в холл.

Ко мне приближался мужчина, худощавая фигура, одетая в пару мешковатых штанов и свободную футболку. Его обожженная рука была перевязана чем-то серебряно-серым. Я узнала разворот этих плеч, и манеру, с которой он двигался.

Джек.

Мои глаза затуманились, и я почувствовала, что мой пульс бешено забился. Меня закачало от нахлынувших чувств.

– Это ты? – Я задохнулась.

– Да. Да. Бог мой, Элла…

Я разваливалась на куски, каждый вздох давался с трудом. Я обхватила себя руками, и тяжело закричала, поскольку Джек подошел ближе. Я не могла двигаться. Я была испугана тем, что это, возможно, мое воображение наколдовало мне образ того, кого я хотела увидеть больше всего на свете, и что, если я потянусь к нему, то найду только пустое место.