Текст книги "Сколько ты стоишь? (СИ)"
Автор книги: Лия Султан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Глава 20. Я буду ждать
Индира
-Ерке? – перевожу взгляд со злого Роберта на любопытную подчиненную.
–Да? – оживает она.
–Иди домой.
–А да…конечно-конечно. До свидания.
–До свидания.
Как только за ней закрывается дверь, Роберт как по мановению волшебной палочки отмирает и смотрит на меня исподлобья.
–Я не понял? Ты серьезно? – он порывисто расстегивает одну пуговицу на пиджаке, а у меня, как у малолетки коленки слабеют.
Прожигаем друг друга красноречивыми взглядами и попутно я еще отмечаю, как он сегодня хорош. Помню, увидела его на открытии ресторана в Астане и обомлела. Ну как же ему идут деловые костюмы и белые рубашки, вот как сейчас. И как он ни на кого не похож, будто сошел с рекламных страниц глянца.
–Выдохни, – дарю ему свою саркастическую улыбку. – Я пошутила. Но! В каждой шутке есть только доля шутки.
–Хочешь цветы? – решительно идет ко мне, а я пячусь спиной к окну.
– Зачем мне твой веник? У меня и так стоит, – показываю огромный шикарный букет на низком столике у дивана. – От любимого египтянина.
Роберт бросает на него быстрый косой взгляд и тут же вспыхивает.
–От любимого значит? – цедит сквозь зубы и я, кажется, слышу, как у него челюсть хрустит.
–Постоянные клиенты для меня всегда самые любимые, – упираясь ягодицами в подоконник, выставляю ладони вперед и тут же упираюсь ими в грудь Роберта, нависшего надо мной.
–Это снова твоя игра слов, да?
–Какая игра слов? – делаю невинное лицо.
–Или ты все еще на меня обижена?
–Хмм, прикладываю палец к щеке в задумчивости. – Может быть.
–Хорошо, – втягивает воздух носом и с шумом выдыхает. – Как мне загладить свою вину?
Чуть не сказала ему “поцелуй меня”, потому что в памяти вспыхнула то сцена в лифте, то у машины на рассвете, а тело сию же секунду отреагировало, как собака Павлова на лампочку.
Воспользовавшись моим замешательством, Роберт поднимает руку, заправляет длинную прядь за ухо, проводит ладонью по щеке и поддевает пальцами подбородок, заставив смотреть на него. Прочитав в них мое молчаливое согласие, мужчина бережно касается моих губ и меня уносит этим невинным, нежным поцелуем в дальние дали. Но затем Зейферт быстро меняет тактику, кладет ладони мне на талию и рывком сажает на широкий подоконник. Теперь он целует дерзко: оттягивает нижнюю губу, вводит язык глубже, проводит им по небу, ласкает, дразнит и все больше возбуждает. Боже, как этот немец целуется!
Постанывая и ерзая на белой матовой поверхности, я смелею, пальцами цепляюсь за рубашку и захватываю кончик галстука и тяну его на себя. Ему моя смелость очень нравится. Его она только раззадоривает. И к моему изумлению, меня будоражит все, что он сейчас делает.
Когда мы оба понимаем, что воздуха осталось слишком мало, разрываем связь и учащенно дышим столкнувшись лбами. Его руки на моей спине, моя правая – обнимает его за шею, левая – упирается в подоконник.
–Это вместо цветов. Подойдет? – вполголоса спрашивает, вызывая своим голосом с акцентом новую волну мурашек.
–Годится, – улыбаюсь, глядя в его глаза.
–Пойдешь на свидание?
–Пойду. Только отпущу водителя.
Роберт, как кот, объевшийся сметаны, расплывается в улыбке и помогает мне спуститься с окна.
Вскоре мы сидим в милом итальянском ресторане рядом с нашим домом. Большинство гостей устроились на летней террасе, а мы сели в дальнем зале, где всего четыре столика, а занят только наш. Приглушенный, но вместе с тем приятный, теплый свет создает атмосферу уюта и защищенности. Официант зажег на столе свечи в прозрачных стаканах, что еще больше расслабило меня, настроив на свидание с мужчиной, которого еще несколько дней назад я бы и на пушечный выстрел не подпустила. Но сейчас мы сидим напротив друг друга, ловим взгляды, говорим и слушаем. Мне удивительно хорошо и спокойно рядом с ним
–Получается, у нас есть одна общая черта, – замечаю, взяв в руки бокал с водой и сделав маленький глоток. -Мы оба единственные дети.
–Да, только мой отец бросил семью, – даже кривая ухмылка идет ему и ничуть не портит. – После развода родителей я его не видел.
–Мне жаль. Правда.
–Ерунда. Я его даже не помню. Меня воспитал отчим, уже в Германии. Его звали Райнер и он был очень хорошим человеком.
–Был? Он умер?
–Два года назад от инфаркта. Он был старше мамы на 12 лет, признал и усыновил ее сына, дал ему свою фамилию.
–Так ты Зейферт по отчиму?
–Да. По отцу я Шиллер.
–Подожди, – поставив бокал на стол, подалась корпусом вперед, – а как мама тебя вывезла? Там же нужно было согласие отца?
–Ну он был не самых честных правил и попросил денег за то, чтобы отказаться от родительских прав.
–Тебе это мама рассказала?
–Нет. Я слышал, как это обсуждали мама с бабушкой ночью. Они думали, что я сплю. А я не спал. Шиллер много пил, перебивался случайными заработками, а это был девяносто четвертый. Бабушкины родственники собрались эмигрировать в Германию и мама тоже захотела. А бабушка любила Алма-Ату и плакала, когда уезжала.
–Твоя мама очень смелая женщина! Восхищена! Бросить все и уехать в незнакомую страну с ребенком – это сильно!
–Да, она очень сильная. Скоро приедет, кстати. Уговорил ее все-таки.
–А что так? Не хотела?
–Есть такое. Что-то у нее здесь случилось перед переездом и она почему-то мне всегда говорила, что в Алматы опасно.
–Интересно, – протягиваю я. – Но знаешь, она в 90-е здесь жила, а в это время на всем постсоветском пространстве было опасно. Мой папа умер в 94. Бандиты пырнули ножом.
–Я знаю, – загадочно кивает он.
–И как много ты еще обо мне знаешь? – сказала и остановилась, вперив в него пристальный взгляд.
–Достаточно.
Усмехнувшись, вновь подношу ко рту пузатый бокал и замечаю, как он задумчивоа устремил глаза на мои губы, а спустя мгновение потянулся к воротничку и поправил его, прочистив горло. Милый, милый Роберт.
После ужина мы не спеша идем к моему дому через сквер у оперного театра. Фонтан, подсвеченный розовым и фиолетовым, шумит на прохладном ветру и я, скрестив руки на груди, слегка ежусь. Заметив это, Роберт снимает с себя пиджак и бережно набрасывает его на мои на плечи. Чуть задерживается, приобнимая и оставляя теплый поцелуй на щеке и щекоча своей щетиной. Мы снова говорим обо всем: обо мне и о нем, о его жене и моем муже, о дочери, истории, экономике и живописи. И когда мы, к моему сожалению, доходим до подъезда четырехэтажного серого дома, он целует меня на прощание так потрясающе, что я боюсь дать слабину и позволить ему остаться.
–Может, на кофе пригласишь? – внезапно шепчет Роберт.
–Много кофе вредно для здоровья, – отшучиваюсь.
–А кое-что для здоровья очень полезно, – с улыбкой на устах, намекает он.
И сейчас я очень хочу обнять его и спрятаться за ним, как за скалой, почувствовать его силу и близость. Но вместо этого смотрю в его медовые глаза и признаюсь:
–Роберт, я не готова. Ты слишком торопишься.
–Понял, – соглашается он, ничуть не расстроившись. – Я буду ждать.
–Спасибо.
Глава 21. Хочу ее купить
Месяц спустя
Индира
-Индира, это просто потрясающе! Ты – самая красивая, я в восторге. И такая нежная, – Зара с горящими глаза восхищенно тараторит и обнимает меня. – Все именно на твоей фотографии останавливаются дольше всех!
–Не выдумывай, – отмахиваюсь я.
Когда я сказала Заре, что сегодня в новом алматинском арт-центре открытие выставки “Женщины-цветы” фотографа Кадыра Сулеймана, она переполошилась, и прибежала. Кадыр – личность известная и талантливая, а я снялась для него по старой дружбе.
–Я серьезно! – восклицает она и касается груди своего мужа. – Карим, скажи!
–Это так. Я во всем согласен с женой, – он заботливо обнимает свою Дюймовочку за талию и целует в висок.
–Ты теперь во всем будешь с ней соглашаться, – не могу без улыбки смотреть на этих двоих. Они все-таки привезли из Америки “киндер сюрприз” как показал не только тест, но и УЗИ. А ведь десять лет Зара не могла забеременеть после первых родов. И вот оно – чудо воссоединения. Теперь торопятся снова узаконить отношения, которые разорвали весной.
–Конечно, – муж Зары редко улыбается на публике, но делает это метко. – Тут без вариантов. Но Зара права, ты – вне конкуренции.
–И я знаю, что ты скажешь, поэтому нет, это не потому что ты наша подруга, – грозит мне указательным пальцем Зара.
–Хотела сказать, но ты опередила, – рассмеялась я.
–Так, а где твой немец? – Зара окидывает зал любопытным взглядом. – Ты же сказала, что он будет. Мы хотим познакомиться.
–Задерживается, – вздыхая. – Но обязательно будет.
“Мой немец”. Зара всегда его так называет, когда мы с ней встречаемся или болтаем по телефону. То, что он – немец до мозга костей – ясно как день. Рациональный, пунктуальный (но не в этот раз), временами очень серьезный, рассудительный – если не считать помутнения рассудка в столичном отеле. Но вот к местоимению “мой” я все еще не могу привыкнуть, хотя встречаемся мы уже месяц.
Август плавно перетек в сентябрь, зарядили затяжные холодные дожди и быстро пожелтели листья. Бывшего мужа Корлан и отца мальчишек нашли и задержали. Благодаря новому закону о домашнем насилии, он теперь не уйдет от уголовной ответственности и точно сядет. По мнению Лары, лет шесть ему точно дадут. Я не кровожадная, но считаю, что это лучшее, что может быть. Так наша подопечная и ее дети смогут вздохнуть свободно, начать новую жизнь и не боятся преследований.
Также стремительно развиваются и наши с Робертом отношения, от первого легкого поцелуя на рассвете до страсти, которая каждый раз накрывает нас в его машине, когда он подвозит меня домой ночью и специально сворачивает в темный переулок. Да, мы еще не покинули эту базу из-за моего страха близости. Несмотря на то, что я прорабатывала этот вопрос с психологом и сексологом, несмотря на гормональную терапию и различные практики, я все еще боюсь спать с Робертом. Видимо, так глубоко во мне засели слова и установки бывшего мужа о моей фригидности и никчемности в постели, что мне страшно вновь стать разочарованием и испытать острую боль во время секса. Ведь я помню, как меня выворачивало, когда Руслан входил и двигался во мне. Тогда я считала минуты в ожидании конца. Секс никогда не приносил мне удовольствие. Он был пыткой, тяжким супружеским долгом, висевшим надо мной как Дамоклов меч.
С Робертом все иначе с самого начала наших странных отношений. Именно рядом с Робертом я каждый вечер открываю другую себя, наслаждаясь его поцелуями, легкими прикосновениями, а иногда и смелыми ласками, когда его шершавая ладонь проникает под блузку, гладит плоский живот, а пальцы очерчивают контур кружева бюстгальтера, нащупывают острый сосок и до сладкой истомы сдавливают его. И тогда я чувствую, как во мне просыпается настоящая женщина, которая может получать удовольствие от подобных прикосновений. Зара говорит, что я сумасшедшая: сначала даю себя потрогать, а потом обламываю и ни себе, ни людям. И ладно, если сама смогу отвлечься, а мужчина страдает, потому что против физиологии не попрешь. В мои почти тридцать четыре года стыдно иметь таких тараканов, но они такие упрямые, что их поганой метлой не прогонишь.
Но есть еще кое-что. С ним или без него, но я стала часто замирать и ловить в себе эти приятные кратковременные ощущения, которые сначала вспыхивают за ребрами, а потом растекаются по всему телу. И от них так хорошо, что хочется продлить удовольствие. Может, это и есть любовь?
Я не дура и прекрасно понимаю, что держать здорового, сорокалетнего мужчину на сухом пайке – вредно для его здоровья и психики. Поэтому я решила, что все случится сегодня. Не только ради него, но и ради самой себя.
–Прости за опоздание, – ладонь мужчины властно ложится на талию, а сам он стоит сзади, будто закрывает меня от всех. Его хриплый шепот опаляет кожу на шее и сводит с ума. И я уверена: он делает это специально.
–Ты в Казахстане. Тут все опаздывают и даже не парятся, – шучу я, а Роберт обнимает меня и целует в висок, что всегда приятно и волнительно до дрожи. Настроение становится еще лучше, потому что я понимаю: если мне так хорошо от простого касания, то и в последующем все может пройти гладко.
–Показывай, – просит он, намекая на мой портрет, ради которого он и пришел.
–Пойдем, – переплетаю наши пальцы и веду его к картине в противоположном конце зала. По дороге со мной здороваются знакомые, которые, как и Зара с Каримом, подчеркивают, как им понравилась работа. Смущаюсь, краснею и жду, что скажет мой немец. Для Сулеймана я снялась еще до встречи с Робертом и там нет ничего откровенного, но мне все равно боязно.
–Вот, оцени, – подвожу его к фотографии, на которой я изображена в профиль и с закрытыми глазами. Одна рука лежит на противоположном плече, в другой я держу герберу. Темные тени играют на моем теле, скуле, подбородке и шее. Все это искусная работа со светом самого мастера.
Смотрю на Роберта и замечаю, как он весь напрягся, словно натянутая струна. Брови сведены к переносице, губы плотно сжаты, плотные желваки под кожей заходили. Неужели недоволен?
–Ты здесь обнажена? – неожиданно спрашивает мужчина.
–Нет, – голос кажется простуженным.
–А выглядит будто ты без одежды…
–Тебя это смущает? – хмурюсь в ответ.
–Меня смущает, что этот старый…– он озирается, затем наклоняется ко мне и шепчет, – что он видел тебя голой.
–Тебя смущает, что фотограф видел меня голой, а ты нет? – тихо дразню его, а он еще больше сердится. – Господи, Роберт, расслабься. На мне был топ, который я прикрыла плечом. Свет падает так, что его не заметно.
–Точно? – не верит он.
–Точно.
–Хорошо, – кивает он, по всей видимости с облегчением и вновь переводит взгляд на фотографию.
–Хорошо? И это все, что ты скажешь? – кошусь на него немного обиженно.
–Нет, не все. Я ее покупаю, – не отрывая глаз от моего “полуобнаженного” портрета, заявляет Зейферт.
–Как покупаешь? Меня? – чуть повышаю голос, восклицая. – Ты сейчас серьезно?
–Конечно, серьезно! Сколько ты стоишь?
Вся кровь от лица отливает от этих слов. Роберт, поздно поняв свою оплошность, спохватился.
–Не ты! Картина. Она мне нужна.
–Зачем?
–Повешу в своей спальне. Она мне нравится.
–Ты с ума сошел?
–Нет, но я не могу позволить, чтобы какой-то другой извращенец купил ее и смотрел на тебя.
–Другой извращенец, Роберт? – шок сменила ехидная усмешка.
–Я имел ввиду не это...
–Откуда ж мне знать, что ты подразумеваешь под другим извращением?– тихо насмехаюсь над ним.
–Вот вы где, – рядом с нами раздается голосок Зары. – Здравствуйте!
–Роберт, – быстро переключаюсь я. – Это моя лучшая подруга Зара с мужем Каримом.
–Добрый вечер,– приветствует их Роб и пожимает Кариму руку.
–Наконец-то мы с вами познакомились! Я очень рада! – подруга какая-то подозрительно активная и веселая. Кошусь на Карима, а он сам не понимает, что это с ней. Беременность что ли так влияет?
–Взаимно, – немец более сдержан, но тоже улыбается.
–Как вам наша красавица? – не унимается Зара.
–Прекрасно, – прочистив горло, произносит он и обнимает за талию. – Хочу ее купить.
–Как это купить? – слегка возмущенно восклицает подруга, которая знает о той некрасивой сцене в лифте.
–В смысле картину, – Роб устало прикрывает глаза ладонью. – Извините, иногда у меня бывают трудности перевода.
–Да ничего страшного. Кто ж не без греха? – Зара в замешательстве смотрит на меня, а меня становится и смешно, и искренне жаль моего немца.
Остаток вечера проводим вчетвером и горячо прощаемся у машин, договорившись сходить куда-нибудь вместе. Когда оказываемся в салоне, Роберт одним резким движением притягивает к себе, фиксируя ладонь на затылке, и набрасывается на мои губы. Только с ним постепенно слетели все запреты и предубеждения. Только с ним я хочу целоваться, пока не почувствую боль и приятное покалывание на устах.
–Весь вечер хотел это сделать, – довольно улыбается Зейферт, заводит мотор и ведет большим пальцем по своей губе.
Фотографию он все-таки купил, хотя, как оказалось, на нее были и другие претенденты. Но дружба с фотографом сыграла свою роль, и я теперь буду висеть в спальне Зейферта. Пусть смотрит и наслаждается.
–Так, – пальцы Роберта ложатся на рычаг переключения передач, – хочешь поужинать? Куда поедем?
–Домой, – коротко говорю ему и делаю глубокий вдох, морально готовясь и к его реакции и к последующим событиям. Наверное, у нормальных женщин это происходит по-другому – внезапно накрывает страсть, желание, возбуждение. Но я ненормальная женщина и мне понадобилось время, чтобы решиться.
–Устала? Понимаю, – он обреченно вздохнул, подумав, что сейчас как всегда проводит меня до подъезда и уйдет. Бедный, бедный Роберт.
–Нет, не устала, – прикусываю краешек губы. – Решила на кофе тебе пригласить. Хотя я не очень хорошо его варю.
Роберт молча смотрит на меня и по его взгляду я могу прочитать и неверие, и радость, и облегчение, и нетерпение.
–Ты готова?
Не знаю, чему я больше радуюсь: его реакции, или этим двум важным для меня словам.
–Думаю, да.
–Поехали, – решительно дергает рычаг. – Только в аптеку по пути заскочим.
–Хорошо, – соглашаюсь я.
Мне уже не страшно ему открыться. Хочу этого сама. Этой ночью. В месте, где меня не преследуют воспоминания о том, какой я была раньше.
Глава 22. Алматы 2:30
Индира
Дрожащими пальцами пытаюсь открыть металлическую дверь, а они не слушаются. Волнение нарастает, особенно когда Роберт стоит совсем рядом и терпеливо ждет. Наконец, замок поддается, я переступаю порог темной квартиры, но свет включить не успеваю, так как вслед за мной входит Роб и перехватывает мою руку, которой я тянусь к выключателю. Вопреки ожиданиям, он не поворачивает меня к себе, а наоборот, прижимает спиной к своей груди и нежно целует в шею, запуская по коже табун мурашек. В то время мозг подает громкие сигналы “СОС” и я уже не только ощущаю приятную тяжесть и покалывание внизу живота, но и понимаю, что у меня, наконец, начала вырабатываться смазка. Я готова кричать от радости и счастья от того, что мой организм, наконец, среагировал так, как надо. От того, что я хочу этого потрясающего мужчину также, как он хочет меня.
И вот уже я, набравшись смелости, сама разворачиваюсь к нему и, обняв за шею, касаюсь жестких желанных губ. Но мне этого мало и я сначала впиваюсь пальцами в ткань пиджака, а затем неуклюже пытаюсь его снять. Терпение Роберта на исходе, поэтому он с удовольствием подчиняется мне и избавляется от того, что нам сейчас не нужно.
–Где спальня? – хриплый низкий голос моего немца еще больше распаляет.
–Идем, – шепчу в его губы, отстраняюсь и игриво заманиваю к себе пальчиком. Во мне просыпается какая-то очень смелая женщина, какой я никогда не была. Хочу играть с ним, соблазнять, ловить восторженные взгляды. Черной пантерой дефилирую в спальню, а он – за мной. Стоит, подперев плечом дверной косяк и спрятав руки в карманы брюк.
–Что? – спрашиваю, отходя к кровати.
–Ты такая невероятная, Индира, – говорит он неожиданно. – Ты меня с ума сведешь и я начну ругаться плохими словами.
–Это называется мат, – усмехаюсь и включаю торшер на прикроватной тумбочке. Кручу колесико, которым можно регулировать уровень яркости и останавливаюсь на минимальном. Затем встаю, подхожу к окну и зашториваю его, скрывая нас от шумного ночного города. Только хочу обернуться, но не выходит, потому что Роберт бесшумно подходит сзади, обнимает за талию одной рукой, а пальцами другой дотрагивается до бегунка на молнии платья. Я вздрагиваю, внезапно осознаю, что он может там увидеть, но почему-то не останавливаю. И так молния едет вниз, открывая не самую красивую часть моего тела. Я жду его реакции, каких-то слов, возможно, сожаления. Но вместо этого Роберт молча проходится тыльной стороной ладони по мелким шрамам, которыми усыпана моя спина. Из этих ран врачи вытаскивали мелкие стеклышки, после моего падения на стол. Движения Роберта осторожные и ласковые, но все равно я вздрагиваю от каждого касания, от того, что он их видит и гладит. Я знаю, что они ужасны. Но это часть меня и моего прошлого.
–Больно? – чувствую в его тоне и сожаление, и ярость..
–Уже нет, – тихо отвечаю в полутьме.
–Если я когда-нибудь его увижу, то убью его.
Разворачиваюсь к нему, но ничего не отвечаю, а медленно спускаю платье, оставшись только в нижнем белье. Поднимаю руку, выпускаю из прически пару шпилек и волосы каскадом падают на плечи.
–Надеюсь, мы его никогда не увидим и его убьет кто-то другой. И, пожалуйста, – заглядываю в темные глаза Роба, – давай не будем о нем. Давай сделаем то, зачем приехали.
И снова я перехватываю инициативу, подхожу к нему и легонько толкаю в грудь. Он опускается на край кровати и притягивает за руку к себе. Его лицо на уровне моего живота и, воспользовавшись этим, он покрывает его короткими поцелуями, оставляя на коже ожоги. Запускаю пальцы в его волосы и кружу ими по макушке и затылку. Ладони Роберта спускаются по обнаженной спине к талии, сжимают ягодицы, а после вновь скользят вверх, к бюстгальтеру. Щелчок – и вот он уже расстегнут. Я сама спускаю одну за другой лямки, снимаю с себя лифчик и демонстративно бросаю на пол. Страх, неуверенность и стыд испаряются, тараканы в голове разбегаются, будто им туда впрыснули яд. Хотя все, что со мной делает Зейферт яд и есть. Волшебный, жгучий, убийственный.
–Какая красивая…нежная, – его хриплый голос сводит с ума, а пальцы касаются чувствительных полушарий, отчего я выгибаюсь в пояснице и не сдерживаю стон.
–Роберт, – судорожно вздыхаю, когда он начинает ласкать языком твердый темно-коричневый сосок на правой груди. Я же еще сильнее прижимаю его к себе и стягиваю жесткие волосы.
–Мeine Süße, – шепчет он и переключается на другую сторону.
–Что это значит? – облизнув губы, спрашиваю я.
–Моя сладкая.
–Как же красиво…
Кажется, я уже не только постанываю, но и хнычу от того, как мне хорошо. И это действует на него как сигнал, после которого Роб ловко валит меня на кровать, а сам спешно избавляется от рубашки.
–Хорош, – хвалю его, томно прикусив губу. – Качаешься?
–Только пресс и отжимания, – усмехается он.
–А почему ладони в мозолях?
–Турник. Во дворе комплекса, где я живу.
–Каждый день? – отползаю к изголовью и наблюдаю за тем, как он расстегивает ремень и спускает брюки.
–Каждое утро, – подмигивает, шурша квадратной упаковкой защиты.
–Представляю, как твои соседки подглядывают за тобой. Ты хотя бы в футболке это делаешь?
–Хочешь посмотреть как-нибудь?
–Хмм..возможно.
Вновь не узнаю себя, потому как с бывшим мужем я никогда не была такой смелой и игривой. А с Робертом все удивительно легко и естественно. Мне нравится кокетничать, шутить, соблазнять его. То, что начиналось между нами как медленная, осторожная прелюдия, разгорается до бешеного пламени, в котором мы оба сейчас сгорим. И вновь поцелуи, объятия и ласки выбивают из меня смелые стоны. Прикрыв веки, прикусываю указательный палец, когда его умелые сильные руки гладят меня и разводят колени в сторону. Боже, как же мне хорошо сейчас. Как хочется продлить эту сладкую пытку.
–Ты очень чувственная, Индира. Я хочу тебя. Очень сильно хочу. – признается Роберт.
–Я тоже…
Задерживаю дыхание и фокусируюсь на его потемневшем, восхищенном взгляде. Возбуждение достигает пика и интуиция подсказывает, что на этот раз мое тело меня не подведет. Сейчас я как никогда благодарна Роберту за осторожность и неспешность.
Он медленно и бережно входит в меня, а я к своему шоку понимаю, что впервые это случилось невероятно легко и сладко, как по маслу. Как только Роберт заполняет меня до предела, он запрокидывает голову и рычит от удовольствия. А я…Меня уже не остановить. Наслаждение, экстаз, эйфория – я проживаю всё это и растворяюсь в ощущениях и моем мужчине. Я вижу, что и ему сейчас хорошо и с каждым новым толчком, мы становимся все ближе. Под моими ладонями оживают его стальные мышцы. Я поглаживаю, слегка царапаю его плечи и прохожусь по спине.
–Как же в тебе…-он замолкает, подбирая слово на русском, – тесно.
–Это хорошо или плохо?
–Это прекрасно…
Постепенно Роберт увеличивает темп и вместе с тем внутри меня рождается и растет нечто совершенно новое и дурманящее. Чуть выше чувствительного треугольника напряжение становится невыносимым и через несколько мгновений, приняв новый мощный толчок, я уже не сдерживаю крика, что много лет лежал на дне моего сердца. Перед глазами мельтешат разноцветные огоньки, губы искусаны в кровь, а пульсация внизу все еще не стихает.
–Как ты, моя сладкая? – сквозь серую пелену различаю лицо Роберта.
–Отлично. Я…в раю? – пытаюсь пошутить.
–Почти, – смеется он. – Подожди меня немного.
Он снова двигается во мне, выбивая новые стоны, и вскоре догоняет и финиширует, громко рыкнув от пронесшейся по телу судороги.
Роберт не выходит, а я и не хочу его отпускать. Пусть еще немного побудет рядом, положив голову чуть ниже груди. А я поглажу его по темным волосам и запомню это мгновение абсолютного счастья.
Просыпаюсь среди ночи от жажды. Протягиваю руку и беру с прикроватной тумбочки телефон. В Алматы 2:30. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на спящего Роберта, но в кровати его нет. Хмурюсь и прислушиваюсь к звукам в квартире. Странно. После первого раза мы не остановились и продолжили изучать друг друга. За полгода в браке я ни дня не чувствовала себя такой счастливой, как за несколько часов сегодня.
Встав с кровати, набрасываю поверх сорочки шелковый халат и иду на поиски Зейферта. В квартире темно и тихо, но я останавливаюсь на пороге зала и замечаю слабый огонек на застекленном балконе. Курит. После первого раза он спросил, где может это сделать и я отправила его на балкон, попросив не сбрасывать пепел на улицу. Вместо пепельницы, которой у меня нет, принесла блюдце из старой пары, в которой давно разбилась чашка.
Дверь на балкон он прикрыл, чтобы не дуло. Снова любуюсь тем, как он курит и это странно, потому что я никогда не обращала внимания на курящих мужчин и уж тем более не следила за тем, как они это делают. Но у Зейферта бешенная энергетика. Он двигается, говорит, курит и занимается любовью потрясно. Меня немного пугает, что я так на него реагирую, но это притяжение сильнее меня.
Тихонько открываю дверь и босиком ступаю на темно-бежевый ковролин. Балкон у меня аккуратный, со шкафами, комнатными растениями на модной этажерке – так что не стыдно. Роберт стоит у приоткрытого окна в расстегнутой рубашке, а я поддавшись порыву прижимаюсь к его спине, обнимаю, кладу ладонь на обнаженную грудь.
–Почему не спишь? – прохожусь по шее кончиком носа, вдыхаю ставший любимым запах.
–Думаю, – кладет свои пальцы поверх моих, а другими – тушит сигарету.
–О чем? Надеюсь, не жалеешь?
–Ты с ума сошла, Индира? – становится непривычно серьезным и даже суровым. Какой контраст с Робертом, который только пару часов назад шептал на ухо милые слова на русском и немецком.
–Нет, с умом у меня все в порядке.
Опускаю руку, то ли от обиды, то ли от злости, но он поворачивается ко мне и возвращает ее на место.
–Так, я дурак. Прости. Я вышел, чтобы в себе разобраться и проветрится.
–И как, разобрался? – снова хочу убрать свою ладонь, но Роберт не дает. – Если что твоя машина внизу, еще не поздно уехать. Спасибо за секс.
–Господи, – тяжело вздыхает он. – Ладно я дурак, но ты сейчас несешь чушь.
Снова хочу возразить, но Роберт кладет на губы указательный палец, как в тот раз, когда я дразнила его у машины.
–Тихо. Вот сейчас давай без твоих шуток, потому что я буду говорить серьезно. А ты будешь просто слушать. Моргни, если поняла.
Моргаю, хотя язык так и чешется.
–Молодец. В обычной жизни я не особо разговорчивый и мне все еще тяжело находить правильные русские слова. Но я сейчас скажу, что уже не могу в себе держать. И если ты это не примешь, я тебя пойму и уйду, если хочешь.
–Роб…
–Нет. Ты обещала слушать. Так вот слушай. Я люблю тебя, Индира. Люблю и ничего не могу с собой поделать. И…– он замирает и хмурится. – Почему ты улыбаешься?
–Потому что во-первых, я уже хотела дать тебе пинка под зад. А во-вторых, я тоже тебя люблю, Роберт Зейферт.
Доброе утро, мои дорогие девочки! С началом новой недели! Она у нас будет очень насыщенной! Визуал и саундтрек как всегда здесь https:// /ru/blogs/post/643383 Обязательно послушайте песню, потому что она объясняет название главы. И жду вас в чате!
