Текст книги "Сколько ты стоишь? (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 26. С такой, как я...

Быстро отведя взгляд в сторону, тянусь к сумочке за телефоном.

–Извините, пожалуйста. Забыла кое-что по работе отправить.

Достав мобильный, включаю его и делаю вид, что печатаю сообщение. Пальцы не слушаются, сердце пропускает удар, а к горлу сковывает мерзкий спазм. Пять лет не видела ее и именно сегодня встретила. И это все, что нужно знать о моем везении.

–Индир, все в порядке? – Роберт наклоняется ко мне и спрашивает шепотом.

–Да-да, – убираю прядь за ухо и кладу телефон на стол. – Прости, я должна была отправить художнику прайс, – придумываю на ходу.

–Хорошо, – он сжимает мою ладонь, придавая мне уверенности.

К нашему столику подходит официант с чайником чая и прозрачным графином, в котором плещется лимонад со льдом. Роберт сам сделал заказ, чтобы познакомить дочь и бывшую с местной кухней. Атмосфера за столом почти дружественная, если не считать того, что я периодически чувствую с каким интересом косится в мою сторону Ирма Германовна. Эмилия увлеченно разговаривает с отцом по-немецки, и я улавливаю, что речь идет о школе. Грета в отличие от дочери немногословна, но наблюдательна. Так, за разговорами и вкусным ужином, проходит почти полтора часа. Вижу, что иностранки уже подустали, особенно девочка, которая зевает, прикрыв рот ладонью.

–Извините, я отлучусь на пару минут, – встав из-за стола, иду в уборную.

По пути пишу Валихану, что скоро выйду. Свое знакомство с родней Роберта я бы оценила на четыре, потому что напряжение, хоть и едва уловимое, все равно проскальзывало. Наверное, я переоценила себя, свои возможности, и оказалась не готова. А еще меня выбила из колеи мимолетная встреча с матерью Руслана.

Выйдя из кабинки, подхожу к раковине и включаю кран. Холодная вода обжигает пальцы и быстро приводит в чувство. Глядя на свое отражение, прикладываю мокрые ладони к лицу. Внезапно дверца кабинки напротив распахивается и из нее выходит Ляйля Мухтаровна. Пару секунд смотрим друг на друга. Я гордо поднимаю голову, показываю, что не боюсь ее, хотя внутри все скручивает от неприязни. Она же ненависти ко мне не скрывает, испепеляя злобным ледяным взглядом.

–На ловца и зверь бежит, – походкой королевы подходит к мраморной столешнице встает непозволительно близко. Тоже включает воду, моет руки.

–Здравствуйте и до свидания, – поправляю длинный ремешок сумочки и только хочу уйти, как она хватает меня за запястье.

–Я не закончила, – шипит она.

–Я закончила, – силой вырываю руку из захвата. – Лечите голову. Всего хорошего.

–Новую жертву себе нашла, да? Мало того, что испортила жизнь моему сыну, так еще и провернула с мамой дело и думаешь, вышла сухой из воды, – цедит она мне вслед, заставляя остановиться. – Но как видишь, у любовника твоей матери нет столько власти.

Оборачиваюсь и до боли и стука в висках сжимаю зубы.

–Что вы сказали? Как вы посмели…

Не успеваю договорить, потому что она резко меня перебивает.

–Твоя мать и ее любовник Дулатов настучали в налоговую. Ты хоть знаешь, сколько мне стоило откупиться? Я потеряла больше половины.

–Моя мама и дядя Ансар никогда…

Глаза кровью налились. Я закипаю. Еще слово и я за себя не ручаюсь.

–Какая ты наивная дура! Жанель спала с Ансаром, когда его жена и ее подруга еще была жива. Откуда ты думаешь у нее появились деньги на бизнес? Она такая же стерва и лживая шлюха, как ты. Ноги раздвигала ради денег.

Замахиваюсь и со всей силы бью ее по лицу ладонью. От моей звонкой пощечины Ляйля отлетает к столешнице и, приложив пальцы к щеке, гневно скалится, как кобра, готовая к прыжку.

–Сука! – орет на меня.

–Индира, а что здесь происходит? – раздается за спиной голос мамы Роберта.

Закрыв глаза, делаю глубокий вдох, поворачиваюсь к Ирме и цепенею, потому что рядом с ней стоит Грета. Господи, что они успели услышать? Почему я не заметила, как они вошли? Какой позор!

–Ирма Германовна, это не то, о чем вы подумали, – я дрожу от обиды и стыда, но почтенная дама смотрит на меня свысока, стиснув губы до проступивших тонких морщин. Стараюсь держаться достойно, но, похоже это мало поможет. – Я вам все объясню, но не здесь. Пожалуйста.

–Есть еще кто-то в этой стране, кто не знает, какая ты шлюха и дрянь? Расскажи им, как изменяла моему сыну и как довела его, – вопит бывшая свекровь.

–Пожалуйста, не слушайте ее. Все было не так. Есть доказательства, – пытаюсь оправдаться я, но Ирма и Грета не двигаются с места.

–Идем, Грета, – сказала мать Роберта по-немецки.

Они выходят в холл, а я иду следом за ними. Меня трясет, как при ознобе, а в коленях появляется острая слабость.

–Ирма Германовна, я могу объяснить, – начинаю я, смотря на нее с надеждой, но она поднимает вверх ладонь и глядит строго, как учительница, перед которой я провинилась.

–Не нужно мне ничего объяснять. Я и так все видела и слышала, – с легким акцентом чеканит она. – Роберт…

–Роберт в курсе, – заканчиваю за нее предложение.

– И вы думаете, после этого я буду рада вашим отношениям с ним? Да я лучше умру, но не позволю своему сыну связаться с такой, как вы.

–С такой как я…– повторяю в пустоту, а затем бросаю быстрый взгляд на Грету. Она хоть и не понимает, о чем мы говорим, но выглядит довольной. И только сейчас я все окончательно понимаю: ну конечно, она не случайно приехала сюда, прикрываясь каникулами дочери. За восемь лет развода она могла бы выйти замуж, но не сделала этого. Она хочет вернуть Роберта. Моего Роберта.

–Я вас поняла, Ирма Германовна, – вздернув подбородок, ответила я. – Всего хорошего.

Развернувшись, поспешила к выходу. Вид у меня, наверное, тот еще, потому что испугавшаяся хостес тут же подлетела ко мне и спросила, чем может помочь.

–Можно мне мое пальто? – отдаю ей номерок и прикладываю руку к груди – к тому месту, где сердце уже разогналось до предела.

–Да, конечно.

Она спешит в гардеробную, а меня уже накрывает паническая атака, как пять лет назад, когда я боялась, что Руслан придет и добьет меня.

–Индира! Индира! Что случилось?! – Роберт подходит сзади и дотрагивается до руки. – Посмотри на меня.

Он разворачивает меня к себе и берет мое лицо в ладони.

–Почему ты убегаешь?

–Потому что мне здесь не рады. Я ошиблась, придя сюда. Твоя мама только что мне дала понять, что мы будем вместе только через ее труп. А еще она слышала, как моя бывшая свекровь назвала меня шлюхой. Но ты знаешь, что это не так. Ты же мне веришь?

–Конечно, верю. Где она? Ты в уборной ее видела? Я сейчас разберусь, – Роберт опускает руки и хочет развернуться, но я его останавливаю.

–Стой! Нет! Не надо, Роб, – теперь уже я удерживаю его и успокаиваю.

–Индира, не держи меня. Дай самому разобраться.

–Что ты сейчас сделаешь? Зачем? – восклицаю я. – Ты вообще иностранец, не надо в это лезть.

–Я поговорю с мамой.

–Поговори… – с горечью откликаюсь я. – Но только без меня. Все, что она хотела, она уже сказала. А теперь, пожалуйста, дай мне уехать.

–Я сам тебя отвезу! – настаивает Роберт.

–Ну как ты меня отвезешь? – стискиваю ткань его пиджака. – У тебя гости, ты не можешь оставить их одних. Они города не знают. Я поеду с Валиханом.

–Ладно, езжай с ним, – отпускает меня и нервно трет лоб. – Я приеду вечером.

–Не надо. Я хочу побыть одна, – твердо стою на своем.

–Я сказал, что приеду. И я приеду, -упрямится Роб.

И ведь действительно приедет…

Глава 27. Звонок

-Что за бред! Мне приехать и отрезать ей язык что ли? – негодует мама. Именно ей я первым делом позвонила, когда вернулась домой. Во мне кипел гнев, а ладонь все еще горела от пощечины, которую я дала бывшей свекрови на глазах возможно будущей.

–Мама, прости, что спрашиваю тебя об этом, но ты и дядя Ансар…-не могу говорить, как как начинаю задыхаться от стыда.

–Нет, конечно! Я дружила с его женой, я помню день, когда она мне сама сказала, что у нее рак. А Ансар никогда, никогда за все годы не приставал ни ко мне, ни к другим женщинам. Он любил Мариям. А Ляйля просто не может по-другому нам отомстить за то, что мы поставили ее на место.

–Значит, финпол и налоговую натравил дядя Ансар?

–Он просто знает нужных людей, – вздыхает мама. – И не забывай, что у него две дочери твоего возраста. Ансар спроецировал нашу ситуацию на себя. Он сам мне так сказал.

–Хорошо…Прости, мам, – виновато грызу губы.

–Эта Ляйля такой же нарцисс, как ее недоделанный сынок. Последние деньги отдали, чтобы втихаря закрыть дело.

–Ну видимо не последние, раз она ходит по дорогим ресторанам, – предположила я.

–Жаным, – усмехается мама, – ты даже не представляешь на что обанкротившиеся люди готовы пойти, чтобы поддерживать имидж и прежний образ жизни.

–Банкроты? Ты серьезно? – удивленно переспрашиваю. – А как же недвижимость в Арабских Эмиратах?

–Распродана. Руслан и там наследил. Прости, не хотела тебе говорить, – мама замолкает, а я сижу молча и не знаю, хочу ли я услышать еще одну правду о бывшем муже.

–Что он сделал? – все-таки сдаюсь.

–Слышала, что замешаны наркотики, но она быстро вывезла его оттуда и сейчас я даже не знаю, где он. Как бы ни вернулся в Алматы.

Страх и ужас от ее слов липкими лапами пробираются под кожу. Город хоть и большой, но вероятность внезапно пересечься с ним есть всегда. Особенно если его мозги так и не встали на место.

–Может, ты приедешь на время ко мне? – осторожно интересуется мама.

–Нет, мам, зачем?

–Я боюсь за тебя. -она затихает.

–Не бойся, мамочка. Я теперь не одна. Он не сунется ко мне, потому что я с Робертом, – грустно улыбнулась, вспомнив сегодняшний вечер. – Только его мама, похоже, меня не примет. Не везет мне с енешками. Ляйля ненавидит, Ирма считает шлюхой.

–Ирма? – удивилась мама. – Его маму зовут Ирма?

–Да. А что?

–Да нет. Сто лет не слышала этого имени. Знала я одну Ирму… – задумчиво протянула мама. – А фамилия у твоего Роберта какая?

–Зейферт. Правда, это по отчиму. Роберт очень любил его, тот мужчина его воспитал. А когда они жили здесь у него была другая фамилия. Как же? Он мне говорил как-то, а я забыла, – напрягаю память, потирая лоб. – О, вспомнила! Шиллер!

–Ты уверена? – спросила мама, как мне показалось, взволнованно.

–Да. А что-то не так? Почему у тебя такой голос?

–Нет-нет, все нормально, – уверяет мама, но я чувствую недосказанность. – Не бери в голову. И все-таки подумай над моим предложением. Погостишь у меня, тебе же есть, на кого оставить галерею и школу.

–Все нормально, мам. Я справлюсь. Не переживай.

Пообещав ей быть осторожней и не вестись на провокации, отложила телефон и отправилась в душ. Захотелось смыть с себя всю грязь, в которую меня втоптала Ляйля. Но расслабиться под теплыми струями никак не получалось, ведь я мысленно возвращалась и к словам бывшей свекрови и к анализу поведения Ирмы, Греты и даже Эмилии. Вспомнила многозначительные взгляды, которыми обменивались то мать с дочерью, то почтенная фрау с экс-невесткой. До меня вдруг дошло, к чему была вся эта многоходовочка. Я ведь хотела поддержать любимого мужчину, понимания, как для него важны мама и дочь. Но не учла, что я для них совершенно чужой человек. В чем-то даже неприятный. Я та, которая украла сердце их Роберта.

Выключив воду, слышу непрерывный звонок в дверь. Не успев толком вытереть тело, обматываюсь полотенцем и выхожу в прихожую. Босыми ступнями бегу к двери, оставляя после себя мокрые следы. Прикрыв одно веко и прижав ладонь к металлу, заглядываю в глазок. Роберт убирает палец со звонка и принимается стучать кулаком.

–Ты сейчас весь подъезд на уши поставишь! – ворчу, впуская его в квартиру.

Увидев меня в одном полотенце, он опешил, переступил порог, быстро захлопнув за собой дверь.

–С ума сошла? Там дует, ты можешь простыть, – проходится по мне строгим взглядом и расстегивает свой плащ

–Так не надо было настойчиво стучать. Я была в душе, – парирую.

–Я вижу. Я звонил тебе несколько раз, думал, ты не хочешь меня видеть, – опершись боком о стену, он разувается.

–Роберт, – подтягиваю полотенце, чтоб не упало. – Дай мне пять минут. Я оденусь.

–Нет, стой! – мужчина подходит ко мне, ладонями отводит влажные волосы от лица и заглядывает в глаза. – Моя красавица.

Как же мне нравится, когда он так говорит. У меня теперь много прозвищ: я и красавица, и сладкая, и любимая. А он для меня – мой немец, мой мужчина, Роб. Сейчас понимаю, что две недели – это и ничтожно мало, и очень много, чтобы потерять голову. Но у нас получилось.

–Ты поговорил с мамой? – кладу руку на его плечо и поглаживаю приятную ткань темного пуловера.

–Поговорил, – с некой обреченностью ответил Роберт. – Не волнуйся.

–Я так понимаю, все плохо? – а вот мой голос предательски дрожит.

–Я же сказал, не волнуйся. Никто тебя больше не побеспокоит. Ни твоя бывшая свекровь, ни моя мать.

–В каком смысле? Ты говорил с Ляйлей?

–А ее так зовут, да? – уходит от ответа Роб.

–Роберт! – насупившись, жду полного расклада.

–Я сказал матери твоего бывшего мужа, что, если она еще раз к тебе подойдет, я нажму на любые рычаги и добьюсь экстрадиции и ареста ее сына.

–А за что его экстрадировать? Дело же закрыли.

–Индир, самое главное – сказать и запугать, а как действовать – потом разберемся.

–Ты меня пугаешь, Зейферт, – все еще хмурюсь я. – А как твоя мама на это отреагировала?

–Честно сказать, мы никогда с ней так не ругались, как сегодня.

–Вы поругались? Из-за меня? Вот черт, – настроение скатывается в пропасть.

–Нет, не из-за тебя, а из-за того, что она не хочет меня понять. Я ее не узнаю. Но это уже наши проблемы. Мама перегнула палку, но поняла меня.

–Точно поняла? – сощурившись, переспросила я. Ирма не выглядит как человек, который сдается без боя.

–Если и не точно, то это уже не наши проблемы, – его пальцы спускаются ниже и ложатся на мою талию. Вспыхиваю, вспоминаю, что под тканью у меня ничего нет. От его близости, восхищенного взгляда и решительности, все чувства обостряются и сходятся в одну священную точку.

–И что ты сказал ей? – поглаживаю его по волосатой щеке и с нетерпением жду ответа.

–Что хочет она того или нет, но мы будем вместе. И мне на всех насрать.

–Роберт, – лицо вмиг проясняется. – Ты осваиваешь настоящий русский язык!

–Красивый язык. Многогранный. Как ты там говорила: “Научи плохому”? – обнимая меня, он впивается губами в кожу на шее, по которой стекает тонкая струйка. Капельки воды с влажных волос падают на голые плечи. Придерживая Роберта за волосы, открываю ему всю себя для поцелуев и прикусываю губу от наслаждения.

–Роберт, а Грета?

–А что Грета? – быстро спрашивает, но не отрывается от дела.

–Зачем твоя мать ее привезла с собой?

–Я же сказал, не волнуйся. Я четко расставил наши границы, – хочу сказать ему о своих предположениях, но Роберт не дает. Он касается пальцами полотенца и одним ловким движением раскрывает его. Оно падает к нашим ногам и кажется, что все остальное в этот момент перестает быть важным. Мой немец фиксирует ладонь на моем затылке и целует так, будто мы не делали этого целую вечность. Я же тяну его пуловер вверх и нетерпеливо стаскиваю с него. А дальше – все как в тумане. Мы снова любим друг друга так, что я почти забываю о скандале в ресторане, об оскорблениях бывшей свекрови и угрозах Ирмы о том, что пока она жива, она не даст нам быть вместе. Кто она, чтобы что-то нам запрещать? Роб усердно, сильно и страстно выбивает из меня неприятные воспоминания и отправляет в Космос. И правда, плевать на всех. Я люблю его, он любит меня, и никто этого изменить уже не сможет.

Обессиленные, расслабленные и счастливые мы засыпаем в объятиях друг друга. Но среди ночи я просыпаюсь от громкой вибрации на его телефоне. Поцеловав его в щеку, шепчу:

–Роберт! Роберт, милый!

Но он только что-то мычит в ответ.

–У тебя телефон звонит.

Он резко распахивает глаза и тянется к прикроватной тумбочке. Я вижу на дисплее имя его бывшей и резко становится не по себе, ведь на часах полтретьего ночи. Скорее всего, у них что-то случилось.

–Грета! – восклицает он, постепенно меняясь в лице. Я включаю лампу и замечаю, что он побледнел. Ни слова не понимаю, ведь они говорят по-немецки, но четко различаю в череде незнакомых фраз имя их дочери.

Сбросив вызов, мужчина поднимается с кровати и начинает наскоро одеваться.

–Роберт, что-то с дочкой?

–Да, – выдыхает он. – Сильно болит живот и поднялась температура. Я поеду к ней. Скорее всего, придется вызвать скорую.

–Да, конечно, – встаю и надеваю халат, наблюдая за тем, как он идет в прихожую. – Пожалуйста, позвони мне. Я не буду спать.

–Нет, отдыхай, – накинув куртку, он целует меня в лоб. – Я напишу.

Через минуту я стою у закрытой двери, растирая ладонью грудную клетку. Нехорошее предчувствие острым коготком царапнуло по сердцу. Только бы с ребенком все было хорошо.

И на этом завершаем эту неделю и готовимся к новому звездецу. Ответственные за травку, сквородки, танцы и напитки покрепче! Не расслабляемся, у нас впереди много грустных событий. Но хэппи энд не за горами! Желаю вам хороших выходных и завтра выложу воскресный спойлер! Всех обнимаю!

Глава 28. Ты не уйдешь?

Роберт

До гостиницы доезжаю за пять минут и как ошпаренный лечу в номер дочери и бывшей жены. Грета открывает дверь и смотрит на меня глазами, полными ужаса. Я могу ее понять: только несколько часов назад Эми ничего не беспокоило, а теперь она корчится от боли, сложившись пополам на кровати.

–У нее температура. Я думала, может отравление.

–Папочка! Мне плохо, – стонет дочь.

Сажусь на кровать и глажу ее по голове, замечая выступившие на лбу капельки пота.

–Потерпи, Мышонок. Сейчас я вызову врача.

Снимаю трубку со стационарного телефона на прикроватной тумбочке. На ней же стоит табличка с номерами ресепшена, ресторана, прачечной. Звоню вниз и прошу администратора вызвать скорую помощь в номер.

–Грета, успокойся, – велю ей строго. – Приготовь лучше паспорт Эмилии.

–Зачем паспорт? – взволнованно переспрашивает она.

–Они запишут ее данные.

–Ах да, – рассеянно отвечает Грета и мечется по комнате в поисках сумки. – Прости, Роб, я не знаю, что со мной. У нас впервые за много лет такая ситуация в путешествии. Помнишь, когда мы ездили на море, а Эми было четыре, у нее заболело ухо и я тоже начала паниковать, а ты быстро сориентировался и вызвал врача.

–Да, было дело, – откликаюсь я, убирая прилипшую прядь с лица дочки.

–Я тоже это помню, папочка, – превозмогая боль, моя девочка умудряется улыбнуться. -Как хорошо, что ты приехал. Ты же не уйдешь?

–Нет, конечно не уйду, – беру ее ладонь в свою и целую. – Мне кажется, она стала еще горячее.

Грета садится с другой стороны и прикладывает ладонь ко лбу дочери. В голове вспышкой проносятся воспоминания, когда мы все еще были семьей. Когда маленькая Эми болела, мы клали его посередине и держали за руки. Потом она говорила, что так быстрее выздоравливает.

Скорая приезжает через десять минут. Две женщины в красной форме осматривают Эми и задают вопросы, которые я перевожу. После одна из них обращается напрямую ко мне:

–Подозрение на аппендицит. Надо ехать в больницу.

–Хорошо, поедем. В какую?

–Девочке пятнадцать, так что повезем ее в центральную. Она, кстати, недалеко отсюда.

Велю Грете собрать самое необходимое для Эмилии, а сам поднимаю ее на руки. Она обнимает меня за шею и прижимается к груди, как делала это в детстве. Неожиданно ее накрыла новая волна острой боли, от чего моя девочка поморщилась и жалобно всхлипнула.

–Больно, папочка.

–Потерпи, мышонок, потерпи моя родная.

На наше счастье, больница действительно оказалась недалеко от гостиницы. Эми сразу же забирают на каталке в смотровую, а я заполняю документы и говорю с врачом. Все это время Грета держит дочь за руку и успокаивает ее.

Аппендицит подтвердился и Эмилию быстро готовят к лапароскопии. Ближе к пяти утра ее забирают на операцию. Она испугана, потому что не понимает ни языка, ни того, что происходит вокруг. Лежа на кушетке, Эми корчится от боли и зовет меня. Я знаю, что это в любом случае произошло бы. Не здесь, так в Германии. Но отчего-то остро чувствую свою вину, будто именно от меня все зависит. Хочу подойти к ней, но меня подзывает к себе анестезиолог, чтобы я подписал документы о том, что даю согласие на общий наркоз. Он задает много уточняющих вопросов, ответы на которые в основном знает Грета. На ней уже лица нет, но держится, как может.

–Так, у вас, значит, первая операция?

–Да. Она никогда не лежала в больнице.

–Ну ничего страшного. После лапароскопии долго не держат. Максимум три дня.

–Что он говорит, Роберт? – спрашивает меня Грета

–Сейчас, подожди, – останавливаю ее.

–Вы ей скажите, чтоб не боялась, когда мы введем иглу. Просто маленький укольчик и она уснет.

Перевожу слова анестезиолога девочкам, а у Эми глаза на лоб ползут.

–Папочка! Мне страшно, – хнычет она, прижимая руку к боку.

–Не бойся, малыш, – успокаиваю ее, гладя по волосам. – Это несложная операция всего на тридцать минут.

–Вы с мамой будете здесь?

–Конечно. Не бойся, – целую ее в горячий лоб, а она как может, сжимает мои пальцы.

Через минуту ее увозят в операционную, а мы с Гретой остаемся в приемном отделении, где нет ничего хуже ожидания. Облокотившись о спинку стула и запрокинув голову смотрю на яркие продолговатые лампы. Какие же нервные дни выдались – даже не работе так не уставал, как сейчас. Очень хочу услышать любимый голос, но понимаю, что она. скорее всего спит. Открываю телефон и захожу в мессенджер. Последнее сообщение Индира присылала полчаса назад – спросила, как Эми. Я ответил, что мы в больнице и ее готовят к операции. Она написала: “Может. мне приехал”. Я же заверил ее, что не стоит. А еще я только сейчас понял: мама до сих пор не знает о нашей напасти. И все-таки не надо было ей привозить Эмилию. Этим она не только усложнила жизнь мне, но и другим.

–Роб, – тихо зовет меня Грета.

–Да?

–Мне тоже страшно, – всхлипнув, она смахивает с щеки слезу. – Эми никогда не оставалась в больнице. Она испугается, когда проснется. Еще и трубка эта…

–Все будет хорошо, – беру ее ладонь в свою. – Мне понравился врач. Они такие операции каждый день делают.

–Зачем мы только приехали? – она опускает голову и прижимает пальцы к губам. – Дома все было бы проще пережить. А здесь, в чужой стране…

Мне нечего ей сказать. Я сам не понимаю, зачем они все это затеяли. Сюрприз не удался. Но видя ее состояние, я приобнимаю ее и она кладет свою голову на мое плечо.

–Ты же слышала, через три дня ее выпишут. Никакой угрозы нет.

–Да, ты говорил, но я все равно переживаю. Наша девочка такая хрупкая, всегда боялась дантиста. Помнишь?

–Помню, – улыбаюсь воспоминаниям.

– Ты знаешь, она ведь так обрадовалась, когда Ирма предложила ей поехать к тебе на каникулах. И мы много об этом говорили.

–О чем?

–О том, что она очень скучает по тебе, по нам, когда мы были вместе. И я, – вздыхает она и поднимает на меня заплаканные глаза. – Я скучаю по тебе, Роберт. Ты даже не представляешь, насколько. Мне кажется, я ошиблась, отпустив тебя.

Неожиданно Грета тянется ко мне, целует в губы и касается щеки. Я резко убираю ее руку, отстраняюсь и встаю. Бывшая жена тяжело вздыхает и прячет лицо в ладонях.

–Что ты делаешь? – прислонившись к противоположной стене, скрещиваю руки на груди.

–Прости, но я все еще люблю тебя.

–Ты говорила тогда, что уже не любишь, – буравлю ее строгим взглядом, а она отводит свой в сторону.

–Ошиблась, – устало пожимает плечами. – Мне казалось, раз мы отдалились, то и любовь прошла. Я пробовала строить другие отношения, но проблема была в том, то все это было не то. И они – не ты.

По коридору проходит медсестра и громко говорит по телефону с доктором, предупреждая, что сейчас привезут мужчину, врезавшегося на машине в дерево.

–Почему ты молчишь? Ты ничего мне не скажешь?

–Скажу. Вернее, спрошу. Моя мать имеет отношение к твоему внезапному прозрению?

–Нет, – Грета отрицательно мотает головой. – Но она все знает. И понимает, как мне больно видеть тебя с…ней.

Она ждет ответа, а слезы стекают по щекам к подбородку. Грета всегда была красавицей, хорошей женой, мамой. Но я к ней давно ничего не чувствую, кроме благодарности за дочь и несколько счастливых лет, что мы прожили вместе.

–Вы зря все это сделали. И ты зря ее послушала, что бы она тебе не сказала. Я люблю другую, Грета. Прости…

Дорогие девочки! С началом новой недели вас! Если кто-то не успел прочтить воскресный спойлер, заходите в блог. Там вчера было жарко.