Текст книги "Сколько ты стоишь? (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава 42. Я не убийца

Роберт

Руки дрожат, как у больного алкоголика. Костяшки стерты в кровь. Голова бешено гудит и я слишком резко ее запрокидываю. В глаза ударяет яркий свет больничной лампы, туда-сюда ходят люди, а я сижу, прислонившись к спинке кресла и жду, жду, жду. Мне кажется, слишком долго ее осматривают. Страх потерять любимую женщину и ребенка так силен, что невыносимо рвет на части сердце.

Вспышка. И меня снова переносит на час назад, когда поднимаясь по лестнице ее подъезда, заметил приоткрытую дверь. Не знаю, как, но я понял, что случилось то, чего я так боялся. Мы вместе этого боялись.

Перескочив через две ступеньки и бросив бумажный пакет на пол, распахнул дверь и услышал голоса из спальни. Ворвавшись туда, увидел мужика на моей девочке, а дальше все как в тумане. Помню, как стащил его с нее и заметил, что она в крови. Мной овладела первобытная ярость, а грань между можно и нельзя стерлась. Я отбросил его к стене, он заскулил как собачонка, ударившись не то рукой, не то ногой. Схватив его за шкирку, я занес кулак и со всей силы ударил по лицу.

–Гнида! Тварь! Я убью тебя, сука! Если с моей женой что-то случится, я убью тебя!

Я бил, бил, бил, пока не услышал стон любимой:

–Роберт. Роберт, помоги. Мне больно. Ребенок.

И я очнулся, будто от транса. Тут же подлетел к Индире, смахнул с лица мокрые пряди, пропитанные ее кровью, и когда понял, что она отключается, позвал:

–Индира! Девочка моя! Любимая моя! Нет-нет, не закрывай глаза!

Не помню, как вызвал скорую, через сколько она приехала, и что случилось с тварью, что валялась на полу. Все, что помню, – свой звонок Льву и обрывистые фразы.

И вот я здесь – раздавленный и обезумевший, как тот десятилетний мальчик, который увидел, как отец лежит на матери и душит ее. Я так и не понял, как и откуда это воспоминание всплыло из сознания. Но пока мы ехали в карете скорой и я держал Индиру за руку, я вдруг перенесся в прошлое, в день, когда заметил, что дверь нашей квартиры открыта. В прихожей я услышал голоса и понял, что папа с мамой снова ругаются. Но на этот раз я не убежал, закрыв уши, а вошел в комнату и увидел ту самую картину. Лицо отца было искажено до неузнаваемости, словно это не мой папа, а дьявол во плоти. Подлетев к ним, я вцепился зубами в его руку, он закричал, выругался и отшвырнул меня в сторону. Видимо, так я и ударился о батарею.

–Доктор! – соскочив с кресла, подлетаю к врачу, вышедшему из смотровой. – Как моя жена?

Вздохнув и озадаченно посмотрев на меня, он ответил:

–Перелом носа, ушибы, к счастью сотрясения мозга нет.

–А малыш?

–С плодом все нормально, но у нее тонус матки.

–Это как? – в нетерпении перебиваю его.

–Ничего страшного. Но сильный стресс все-таки сказался на ее состоянии и теперь нужен только полный покой.

–Можно ее увидеть?

–Позже. Мы дали ей успокоительное, пусть отдохнет. И еще: мы сообщили в полицию.

–Да, – потирая лоб пальцами, отозвался я. – Это правильно.

Ругаю себя за то, что так опрометчиво оставил эту мразь в квартире. Но в тот момент я больше всего думал о спасении Индиры. Опустившись на сиденье, достаю мобильный и набираю Льва. Он долго не берет трубку и я уже отчаиваюсь, как вдруг:

–Роберт! Сам собирался звонить.

–Лев. Что там? Ты был в квартире?

–Я все еще здесь с полицией. Сейчас закончим и приедем к тебе. Надо будет дать показания.

–Да, – все, что могу из себя выдавить.

–У тебя какие новости?

–Индира в норме, малыш тоже.

–Уфф, – облегченно вздыхает мой собеседник. – Слава Богу! Все , давай, жди.

–Лев, подожди. Он…вы его взяли.

–Нет, блядь. Эта живучая гнида уползла, пока я ехал. Когда ты позвонил, я думал, ты его грохнул. А если у него хватило сил, выйти, то Бог тебя уберег.

Вспоминаю, что когда скорая грузила на носилки Индиру, фельдшер бросил взгляд на Руслана и спросил:

–А этот?

На что я ответил решительно:

–Спасайте жену, этого потом, если не сдох.

–Я не убийца! Я не убийца! Я не убийца! – повторяю себе под нос, точно сумасшедший.

Камень с души упал от слов Льва. Руслан живой и на этот раз ответит перед законом за все, что сделал.

Проходит еще час и в больнице появляются полицейские, Лев, помощник генерального консула Германии в Алматы, начальник службы безопасности и юрист банка. Последние трое пытаются разобраться, грозит ли мне что-то за избиение гражданина Казахстана. Но как выразился Лев: “Нету тела – нету дела”, а значит, пока можно выдохнуть. Однако это не особо помогает.

В квартире, в которой прописан Руслан – его не оказалось. Камера во дворе дома Индиры зафиксировала, как он, шатаясь, опираясь о стены и вытирая окровавленное лицо, садится за руль и уезжает. Теперь же по камерам в городе пытаются выяснить, куда он уехал и где скрывается.

–Выглядишь ху**во, – Лев ударяет по плечу, когда мы остаемся одни и выходим на улицу покурить. Вернее, курю я, а Лева гордо заявляет, что он трезвенник. – Езжай домой, до утра тебя все равно к ней не пустят.

–Нет. Я должен быть рядом, когда она проснется, – затягиваюсь, выпускаю дым и чувствую, как напряжение постепенно отпускает. За первой идет вторая, третья. Не могу остановится, потому что только табак сейчас расслабляет.

–Бля, Роберт, не пыхти уже как паровоз, – ворчит Лев, размахивая передо мной рукой. – Я сейчас домой приеду, Соня спустит с меня три шкуры.

–Господи, опять твои непонятные выражения.

–Ну так она меня обнюхает, почувствует запах никотина и отправит спать с Кешей. А я не хочу спать с Кешей. Я хочу спать с женой. И Имей в виду: детям этой гадостью дышать нельзя. Придется бросить.

–Брошу, если надо, – делаю последнюю затяжку, бросаю окурок на асфальт и накрываю носком ботинка. -Лев, что там с охраной?

–Ну раз ты уж сегодня здесь ночуешь, то это хорошо. Завтра утром пришлю тебе мужика. Встанет у палаты, будет охранять твою королеву. С полицией договорился, с главврачом тоже. Кстати, можешь сегодня рядом с ней переночевать в качестве телохранителя

–Спасибо тебе! – протягиваю руку и Лев жмет ее. – Ты…ты…-не могу найти слов, чтобы описать, как я ему благодарен.

–Ты еще в любви мне признайся, – хохмит мужчина. – Давай, не раскисай. Бабам нужны смелые мужики, а не нытики.

–Так я не нытик. Я просто сегодня чуть не убил человека.

–Ну не убил же. Расслабься уже.

На этой ноте прощаемся со Львом, и я иду в палату к Индире. Хочу охранять ее сон. Хочу, чтобы проснувшись, она в первую очередь увидела меня и знала, что я всегда буду с ней рядом.

Глава 43. Назад в будущее

Индира

По зеленой поляне, усыпанной ярко-желтыми одуванчиками, бежит маленькая девочка. Ее черные волосы развеваются на ветру, она хохочет и поднимает руки вверх, пытаясь поймать белую бабочку. Та садится на цветок, складывает крылышки, и девочка воспользовавшись моментом, подкрадывается к ней…Хлоп – и нет никого. Малышка озирается в поисках бабочки, но той уже и след простыл. Повернув голову, она застывает и ведет любопытным взглядом по незнакомцу, который внезапно и совершенно бесшумно оказался рядом с ней. Добравшись до его лица, она расплывается в счастливой улыбке и с криком “Папа” обнимает его за ноги. Эта девочка – я, только четырехлетняя. Именно столько мне было, когда отца убили.

–Папа! Ты пришел ко мне в гости? – спрашиваю, обняв за шею опустившегося на корточки отца.

–Нет, жануля, – он гладит меня по волосам и целует, щекоча усами. – Это ты пришла ко мне.

–Ты здесь живешь? – удивленно окидываю взглядом пустую лужайку.

–Да, это теперь мой дом.

–Красиво. Но тебе не скучно одному?

–Нет, дочка, – на его молодом лице расцветает добрая улыбка и блестят глаза. -Я здесь не один, но ты видишь только меня.

–А мама сюда приходила?

–Нет, маме сюда нельзя.

–Жааалко, – вздыхаю я и крепко обнимаю папу, как в тот последний мартовский день, когда он ушел на службу и больше не вернулся. – Мы скучаем по тебе. Мама плачет и зовет тебя.

–Я знаю, жануля, – папа нежно поглаживает меня большим пальцем по щеке. – Но, к сожалению, я не могу вернуться к вам. И вам ко мне нельзя еще много-много-много лет.

–Но почему?

–Потому что вы будете жить долго. А я буду смотреть на вас отсюда и радоваться.

–А мы когда-нибудь увидимся еще?

Папа молчит и очень внимательно разглядывает меня. А я думаю, какой же он молодой – моложе меня нынешней. Такой красивый, сероглазый, с черными усами и слегка вьющимися волосами. Интересно, каким бы он был сейчас? Какой была бы наша жизнь, если бы он не погиб? Кажется, он в этот момент думает о том же.

–Я тебе покажу кое-кого. И ты заберешь его с собой. И когда ты будешь смотреть в его глаза, ты увидишь меня.

–Это подарок?

–Да, – кивает он, улыбнувшись. – Подарок от меня. Тот самый, который ты очень хотела.

–А где? Где он? – снова нетерпеливо озираюсь по сторонам, пока папа не показывает пальцем на маленького мальчика, который выходит из высокой, колышущейся травы. У него темно-коричневые кудрявые волосы, а глаза – точь-в-точь, как у меня. Малыш забавно гулит и тянет ко мне ручки, но я ведь еще маленькая и не могу его поднять. Папа снова прижимает меня к себе и шепчет, гладя по спине:

–С ним все хорошо, Индира. Не переживай. Он принесет вам счастье.

Затем отец отстраняется и показывает взглядом, что я должна взять мальчика за руку.

–А что теперь делать? – удивленно спрашиваю его, обернувшись через плечо.

–Иди вон туда, – подняв руку, папа показывает на линию горизонта. -Только не оборачивайся, хорошо?

–А ты?

–А я всегда буду с тобой. Тебе пора, жануля. Время вышло.

Спохватившись, беру за руку малыша, который все время нашего разговора жевал одуванчик, и веду его туда, куда велел папа. В какой-то момент перехожу на бег и мальчик, звонко смеясь, бежит за мной. Линия горизонта все дальше, но я не оборачиваюсь, а лишь останавливаюсь, чтобы отдышаться. Поднимаю голову к небу, ловлю лучи полуденного солнца, и одно из них слепит глаза до рези и слез. Закрываю их и затихаю, чувствуя, как они играют на веках, словно солнечные зайчики. Так интересно посмотреть, что же там, поэтому немного напрягаюсь и просыпаюсь, но уже не на поляне, а в палате со светло-зелеными стенами. В ней светло и тепло, а рядом со мной на стуле сопит Роберт. Руки сложены на груди, голова смешно болтается, как у болванчика, время от времени он даже храпит. Только сейчас вспоминаю, почему я оказалась на больничной койке и начинаю чувствовать, как болит лицо. Воспоминания вчерашнего вечера оживают, как кадры страшного фильма, отчего я тут же накрываю живот и холодею от страха.

–Роберт! Роберт! – бужу его настойчиво, а он опять не слышит. – Зейферт!

От моего тихого рыка он мгновенно распахивает глаза и смотрит так, будто впервые видит.

–Проснулась? – всполошился он и взял меня за руку. – Как ты, родная?

–Я…не знаю. Ты мне скажи, – гляжу на него с надеждой. – Малыш?

–С ним всё хорошо, Индира. Не переживай.

–Правда? – глаза наполняются слезами, и образ Роберта становится нечетким. странное ощущение дежавю от сказанного им пронзает насквозь. Всё это будто бы уже со мной было, только во сне.

–Да. Ребенок в норме, только у тебя тонус. Тебя оставят здесь под наблюдением.

–Хорошо, – вытираю влажные и соленые щеки. – Так будет правильно, я всё сделаю, как надо. И знаешь, кажется, у нас будет сын.

–Да? – уголки губ дергаются в легкой улыбке.

–Он мне приснился. У него были такие же волосы, как у тебя. И глаза моего отца.

Роберт пододвигает стул ближе и тянется, чтобы обнять. Я сама тянусь к нему навстречу и прохожусь пальцами по любимому, дорогому лицу, чувствую, как мое начинает болезненно гореть. Он нежно и осторожно целует меня, боясь ранить сильнее. В его поцелуе столько любви, заботы и страха, что все внутри меня разом поднимается и бурлит.

–Любимая моя, – шепчет он в паре миллиметров от моих губ. – Я чуть не умер. Я чуть его не убил.

–Мне было так страшно, Роб. Страшно, что ты не успеешь ко мне, – соприкасаемся лбами и учащенно дышим. – Я так тебя люблю.

Сразу же после моего признания его телефон начинает разрываться от звонка. Роберт тянется за ним в карман, достается и тут же отвечает:

–Да, Лев. Да, проснулась. Есть новости?

Он слушает собеседника и его лицо постепенно становится жестче, а взгляд темнее.

–Ясно. Когда? – снова ждет ответа от Льва и добавляет. – Ты сможешь приехать? Хорошо, я ей скажу.

Отключив телефон, он косится на меня и понимаю, что случилось что-то плохое. Может, даже страшное.

–Что? – сипло проговариваю. – Нашли Руслана?

–Нашли, – кивает он и опускает голову. – Он в реанимации. Сильно обгорел. Говорят, не выживет.

–Как? – прикрываю рот ладонями.

–Это не все, – Роберт выдерживает паузу, видя, какой эффект произвела на меня новость о смерти бывшего мужа. – Его мать умерла. Полиция думает, ее убил сын.

–Не может быть! Он же молился на мать. Почему?

–Видимо, когда он сбежал из твоей квартиры, то поехал к матери. Не знаю, что там у них случилось – поругались, или он был под кайфом, но когда оперативники приехали к ней домой, то нашли ее на полу в гостиной. Она лежала у стола с проломленной головой. Мертвая. Скорее всего, Руслан толкнул мать, она упала и ударилась.

–Он толкнул ее?

–Видимо да. И еще опустошил ее сейф. Но далеко все равно не уехал. По дороге в аэропорт, он вылетел на встречку, столкнулся с другой машиной и его отбросило с дороги. Машина загорелась. И он тоже…

–Он, – тяжело сглатываю, – успел выпрыгнуть?

–Да. Лев говорит, там большая часть тела обгорела. Его тушили очевидцы. Вероятно, он не доживет до следующего утра.

Я запоздало реагирую на рассказ Роберта, ведь только несколько часов назад я видела Руслана, говорила с ним, бежала от него. А теперь его нет. И я не могу вспомнить того, за кого однажды вышла замуж. Не помню, как он ухаживал, как сделал предложение, не помню уже, почему я тогда согласилась? Что мной двигало? Как он меня очаровал? Но я помню, в кого его превратил алкоголь, наркотики, деньги и безнаказанность.

–Лев сказал, полиция сегодня приедет допросить тебя.

–Господи! – опускаю голову и прячу лицо в ладонях. – Неужели это все?

Роберт встает рядом и обнимает меня. Вцепившись в его руки и прижавшись к крепкому мужскому плечу, смотрю перед собой и кусаю губы. Не могу до конца разобраться в собственных чувствах. Хотела ли я их смерти? Конечно, нет? Жалею ли я его и Ляйлю? Возможно. Чувствую ли облегчение, зная, что Руслан больше не будет меня преследовать и эта страшная, неприглядная глава моей жизни, наконец, закончена? Однозначно, да, как бы жестоко это не звучало.

–Ничего не бойся! Все закончилось. Его больше нет, – говорит Роберт и целует в макушку. – А я всегда буду рядом с тобой.

Поглаживаю его по руке и льну к нему, чтобы он укрыл меня от всех бед. Знаю, я сильная женщина. Но только рядом с ним позволяю себе быть слабой. Но если будет нужно, я отдам за него жизнь. Как и он за меня.

ЭПИЛОГ

Год и девять месяцев спустя

Индира

-И все-таки я все больше нахожу в нем черты своего покойного мужа – Райнера, – держа на коленях маленького Тимочку говорит моя немецкая свекровь.

–Да? А мне кажется, у него глаза моего покойного мужа. Такие же серые и красивые. Да, мой балапанчик, – мама тянется к внуку и щипает его за пухлые щечки.

–О чем вы спорите? – спрашивает отчим и мама пересказывает ему диалог с Ирмой.

–О Боже, женщины, угомонитесь, – смеется Виктор. – Он вообще похож на меня.

Это не галлюцинация и не сон: две бабушки, за плечами которых тяжелая история в прошлом, сидят сейчас друг напротив друга, болтают о том о сём и вместе нянчат общего внука – Тимура. Где-то смеются, где-то умиляются тому, как малыш увлеченно грызет резинового жирафа и пускает слюни. Подумать только – один маленький человечек примерил две семьи и двух бабушек, чьи судьбы так причудливо переплелись в этом прекрасном, горячо любимом мною городе. Они приехали практически одновременно, как только узнали, что я родила. Ирма Германовна все-таки приняла меня, а моя мама – Роберта. Две мамы и уже бабушки сели, откровенно поговорили и поплакали. К моменты нашей выписки из роддома, они уже были если не подругами, то вполне хорошими кудашками (сватьями). И вот теперь они собрались на первом дне рождения внука. Жаль только, Инес и абуэлита не смогла приехать. Первая снова беременна, вторая укатила с подружками в круиз.

По лужайке закрытого клуба, в котором мы празднуем годик Тиме и собираемся провести казахский обряд “Тусау кесер” или “Разрезание пут”, бегают дети наших друзей: сын Карима и Зары – Альмир и дочери Льва и Сони – Вика и Лиза. Моя названная крестница Дильназ и старший сын Захарова – Матвей сидят в сторонке и о чем-то увлеченно болтают. У них примерно один возраст и похожие увлечения. А еще я очень рада, что у Роберта появился здесь местный русский друг, который познакомил нас не только со своей семьей, но и с чудесным, но не от мира сего, котом Кешей, которого сегодня оставили дома за старшего.

–Нам повезло, что мы сейчас живем высоко, а то раньше он сбегал из квартиры в форточку и портил девок, – смеясь, рассказывает Софья Заре. У той глаза по пять копеек.

–Как портил? – недоуменно переспрашивает Зара.

–Оплодотворял в смысле. Со мной по соседству жила вредная соседка с кошкой Жозефиной. Так та была такая простигосподи, – приложив руку к груди, говорит Соня, – что в каждую ее беременность соседка предъявляла мне, что это наши дети.

Через секунду Зара взрывается хохотом и кокетливо прикрывает рот ладонью.

–Соня, вы так интересно рассказываете, я даже не знала, что коты бывают такими.

–Милая, – ладонь Роберта ложится на поясницу, обжигая до дрожи. По-прежнему так остро и мгновенно реагирую на любое его прикосновение. – Твой дядя пришел.

–Дядя Ансар? – поворачиваю голову и вижу, как он здоровается с моей мамой, отчимом и свекровью, подает руку Тимуру и тот ее с удовольствием пожимает. Рядом с миллионером из списка “Форбс Казахстан” стоит его младшая дочь Данелия, которая держит на руках малышку Сафию, которая чуть старше нашего сына. – О, как раз познакомится с твоей мамой. Он часто бывает в Германии.

–Ты к чему? – хмурится муж.

–Нет-нет, я просто так, – улыбаюсь и льну к его плечу.

–Стоп, ребятки, – взмахивает руками Соня. – Твой дядя – тот самый Дулатов? Ансар Дулатов?

–Ну да.

–Офигеть! – она хлопает себя по лбу. – У него же денег хоть жопой жуй. Ой простите, – Софья прикрывает рот и краснеет.

–Моя мама была близкой подругой его покойной жены, а я общаюсь с их дочками. О, они идут сюда. Сейчас я вас познакомлю. Дядя Ансар! Спасибо, что пришли!

Приобнимаю его, а он целует меня щеку.

–Так ты на меня такую ответственность возложила – как не прийти? – улыбается он. На самом деле да, сегодня именно он будет разрезать путы Тиме, потому что это должен делать уважаемый человек. А так как я очень обязана дяде Ансару, то выбор пал именно на него. Познакомив всех, обращаюсь к Данелии:

–Дана, кстати, спасибо тебе большое за педиатра. Она нам так понравилась. Ничего лишнего не назначила, но после нее Тим быстро поправился. И так удобно, что она сама приезжает домой.

–А я говорила, что Меруерт Асхатовна классная. Я буквально молюсь на нее. Кстати, папа тоже ее видел в прошлом году. Да, пап?

–Да. Видел. – кивает он, усмехнувшись. А я совершенно случайно заметила, как загорелись его голубые глаза, когда Дана упомянула нашего врача. Чтобы это значило? А может, показалось?

–А что за доктор? Мне бы тоже телефончик? – просит Софья.

–Ой, и мне дай, – подключается Зара.

–Ну началось, – вздыхает Ансар Идрисович. – А это не новый генконсул Германии случайно?

–Да, он, – кивает Роберт.

–Вот пойду лучше с ним поздороваюсь.

Мужчины уходят, а мы с девочками обсуждаем самые актуальные темы: детей, питание, сопли и вирусы. Когда все наши немногочисленные гости собираются за круглыми столами, мы начинаем торжество. Тимочка смотрит на все с интересом, вылупив свои очаровательные серые глазки. Он – центр нашей Вселенной, наше большое счастье, плод нашей такой непростой, но красивой любви.

Когда приходит время для обряда, мама расстилает на траве белую ткань, символизирующую “ак жол” – светлую дорогу, на которую ступает наш маленький человека. Наши предки верили, что если не провести обряд разрезания пут, то в будущем ребенка ждут несчастья и он часто будет спотыкаться на своем жизненном пути. В последние годы на другом краю “ак жола” кладут несколько предметов: яблоко, книгу, деньги и домбру. Что ребенок выберет, такой и будет его дальнейшая судьба. Если яблоко, то он будет всегда сытым, книгу – умным и любознательным,деньги – богатым, домбру – творческим.

Мы с Робертом держим Тима за руки с обеих сторон. Он уже делает первые шаги, но говорят, что после обряда, он пойдет уже уверенно. Дядя Ансар подходит к нам и забирает у мамы бело-зеленую веревку и ножницы. Затем, сев на одно колено и наклонившись к малышу и положив ножницы на землю, он связывает ножки Тимура восьмеркой – символом бесконечности.

Тим удивленно хлопает глазками и смотрит вопросительно то на меня, то на папу. Тот ему весело подмигивает, мол: потерпи сынок. Пожелав Тимуру счастья и светлой дороги, дядя Ансар разрезает ножницами нити и перехватывает у нас малыша. Теперь он ведет его за обе ручки по белой дорожке и показывает ему вещи, которые он должен выбрать.

Мы все умиляемся тому, как Тим, видимо, устав стоять, садится и тянется к деньгам. Все одобрительно смеются и аплодируют, а Тимур, поняв, что к нему обращено все внимание тоже хохочет и хлопает в ладоши.

Смотря на своего сына, на то, как Роберт поднимает его на руки и прижимает его к своей щеке, я снова ловлю уже любимое мной ощущение абсолютного счастья. Его нельзя потрогать, погладить, спрятать в шкатулку и закрыть на ключ. Им нужно наслаждаться здесь и сейчас, но помнить, что оно очень хрупкое, а значит его надо беречь, как и любовь. Никогда не поздно это понять. Ни в двадцать, ни в тридцать четыре, ни в сорок, а может и позже.