Текст книги "Сколько ты стоишь? (СИ)"
Автор книги: Лия Султан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 15. Бедный-несчастный
-Моя дорогая Индира,– говорит мне на английском милый усатый старичок мистер Мохаммед, взяв мои руки в свои, – еще раз благодарю вас. Прекрасная работа, выше всяких похвал!
–Я передам художнику. Ему будет приятно! – подчеркнуто-дружелюбно улыбаюсь и опускаю руку. – И спасибо за букет. Мои любимые розы!
–Все, что угодно для вас. Как у нас говорят, “Возьми эту розу с собой в кровать и положи возле сердца”, – жестикулируя, он прикладывает ладонь к левому боку, а мне становится очень смешно.
–Да вы романтик, мистер Мохаммед! Как красиво все-таки мужчины на Востоке делают комплименты, – поддерживаю разговор и понимаю. что надо закругляться.
Мы стоим на крыльце галереи и его уже ждет черный BMW S-класса. Милый старичок, но жаль, что такой же, как все. В Каире у него жена-ровесница,которую, скорее всего много лет назад ему подобрали родители, а здесь он наведывается к женщине младше себя на двадцать лет. В знак признательности за любовь и внимание он подарил ей машину и квартиру. Откуда я все это знаю? Я не первый год вращаюсь в высших кругах, где всё про всех знают. И да, до меня тоже долетают сплетни не только о местных толстосумах, но и об экспатах.
Сначала дамы полоскали мое грязное белье, споря, изменяла ли я Руслану, или нет. Потом взялись за Айлин – бывшую жену владельца сети заправок, который завел токал, родившую ему сына-наследника. А несколько месяцев назад объектом для сплетен стала моя лучшая подруга Зара. Ее муж Карим получил серьезную травму позвоночника, катаясь на лыжах. Но вдобавок он забыл, что за несколько месяцев до этого изменил жене. Бомонд хлебом не корми, дай перемыть кому-нибудь косточки.
–Звезда моей души, Индира, разве можно не делать комплименты такой красивой женщине, как вы? – восклицает он.
–Спасибо большое, мистер Мохаммед! Вы подняли мне настроение.
Конечно, поднял. Владелец известной ресторанной сети купил у нас еще одну картину молодого и прогремевшего художника. Знаю, что хобби у него такое – где бы не находился по работе, покупает предметы искусства. У богатых мужчин свои причуды.
Попрощавшись с клиентом, смотрю вслед уезжающему автомобилю и краем глаза вижу рядом с собой Ерке.
–Что такое? – спрашиваю растерянную помощницу.
–Тот мужчина с цветами все еще здесь, – сообщает она.
–Как здесь? – нахмурившись, поворачиваю к ней голову. – Не ушел?
–Нет, – Ерке мотает головой. – Он во втором зале. Картины смотрит.
–Тааак, – тяжело вздохнув, разворачиваюсь и решительно иду обратно.
Помощница семенит за мной, однако у входа в зал я торможу и спрашиваю ее:
–А ты куда?
–А я…эмм, – замявшись, мямлит она. Понятно, ушки свои хорошенькие решила погреть. – Так я вам не нужна?
–Нет, – улыбаюсь. – Можете с Оксаной сбегать на обед.
–Да? Ой спасибо, -радуется Ерке.
В субботу у нас обычный рабочий день и в галерею часто приходят горожане и гости города. Нет такого наплыва, как на открытиях, но мы рады всем.
Сейчас у нас висят картины в двух залах и ближайшее открытие новой выставки запланировано на следующую неделю.
Подхожу к открытой двери во второй зал. На входе стоит охранник Идрис, и я взглядом прошу его выйти, а сама наблюдаю за тем, как Роберт, положив руку, согнутую в локте на кисть и прижимая кулак ко рту, долго и внимательно изучает одну из самых ярких картин этой выставки, выполненную в темных тонах. Здесь красный, черный, коричневый, бордовый. Поначалу кажется, что она очень депрессивная, но на самом деле в ней заложен большой смысл. На холсте по центру изображен мужчина, а по обе стороны от него две женщины в национальных нарядах.
–Это многоженец, – говорю на ходу, вновь стуча каблуками по полу.
Роберт поворачивается ко мне и, убрав руки в карманы брюк, пристально смотря в глаза. Под его тяжелым взглядом становится неловко и жарко.
–Да, здесь так написано, – отвечает он, когда я останавливаюсь на безопасном от него расстоянии.
–До установления Советской власти в Казахстане мужчина мог взять до четырех жен, каждая из которых по-особенному называлась. Старшая – байбише, вторая – токал, третья – наксуйер и четвертая – аккотлтык. Последние две сейчас мало кому интересны, потому что в современных реалиях мы обычно говорим о первых двух. Здесь, – поднимаю руку и указываю на картину, – противостояние байбише и токал четко видно по лицам и позам. Старшая – с отпечатком боли и тяжелой ноши от постоянных родов и тревог, вторая – молодая, красивая, как только что распустившийся цветок. И мужчина. Он опустил голову и свел брови к переносице. Недоволен тем, что две женщины не могут вместе ужиться. Посмотрите, как они намеренно отвернулись друг от друга и фактически спрятались за спину мужчины, который обрек их на совместное существование.
–Но разве это не традиция кочевников? – спрашивает он с интересом. – Из поколения в поколение так было и женщины знали, что так будет и дальше?
–Знали, – киваю. – Но какая женщина хочет делить мужа с другой?! Пусть и законно. Пусть она и примет решение и выбор мужа. До наших дней дошли рассказы о том, как байбише и токал не уживались даже живя в соседних юртах, и настраивали своих детей друг против друга. Потому что дети байбише всегда имели преимущество над детьми других жен. И это я не говорю о том, как они ревновали. строили козни, сплетничали. В постели, как и в сердце нет места для третьего лишнего. И все, что сейчас придумывают богатые мужчины, чтобы оправдать свою похоть и распущенность, ерунда.
–А что они придумывают? – изогнув бровь, спросил Роберт.
–Ах да, я забыла, что вы у нас всего полгода, – иронично улыбнувшись, продолжаю. – В середине девяностых они вернули моду на вторых жен, которых назвали токалками. Легализованная любовница одним словом. Началось все с политиков, которые поехали строить новую столицу, а потом, как зараза, распространилось на бизнесменов. Токал – это такой знак достатка. То, что отличает богатого и успешного от остальных. Ведь он может ее содержать, оплачивать ее хотелки, шопинг, путешествия. безбедную жизнь без тревог и волнений. А она ему за это хорошо дает и рожает мальчиков.
–Но у мужчин из среднего класса тоже бывают любовницы и вторые семьи. И не только здесь. Даже в Европе.
–Вы правы, – усмехнувшись, киваю, – изменяют все, вне зависимости от национальности и социального статуса. Но богатые во всем мире, в том числе и у нас, поступают изощреннее, покупая любовь молоденьких. Вот вы, хэрр Роберт, изменяли жене?
Смотрит на меня несколько долгих секунд. Неужели ответ придумывает?
–Нет, не изменял.
–Долго же вы думали, – хмыкаю я, вновь соединив ладони в замок.
–Я не об этом думал, – уголки его губ заметно дергаются.
–А о чем, можно узнать?
–О том, как мне заставить вас перестать называть меня хером?
–Никак, – развожу руки в сторону.
–Ну хорошо. Предположим, это дело времени.
–Почему вы не ушли?
–Хотел узнать, как ваш дорогой египтянин? Вы что-то задержались.
–С постоянным клиентами всегда так, – усмехаюсь. – Надо уважить, чтоб еще раз пришел.
–И часто приходит?
–Не ваше дело, – вскидываю брови и улыбаюсь. -Кстати, где же цветы? – озираюсь по сторонам.
–Вы сказали, что у вас на них аллергия и я подарил их другой, – обворожительная ухмылка заиграла на его губах.
–Да вы что! – наигранно удивляюсь. – Кто же эта счастливица?
–Две пожилые дамы пришли посмотреть выставку. Я сказал, что назначил здесь свидание девушке, но она не пришла. Или как вы здесь говорите: “кинула”?
–И они на это купились?
–Еще как, – Роберт опустил голову и посмеялся. – Даже пожалели меня. – Сказали, что я хороший, а девушка меня не достойна.
Едва не меняюсь в лице от такой наглости, но быстро прихожу в себя и сохраняю маску безразличия.
–Ах бедный, несчастный! О том, что вы назвали девушку шлюхой вы, конечно, умолчали, – замечаю с ледяной усмешкой.
Роберт тут же меняется в лице, на котором появляется раскаяние и стыд. Я уже поняла сегодня, что ему плохо от всей этой ситуации. В его действиях не было злого умысла, скорее, внезапная вспышка злости. Я не хочу его оправдывать, но почему-то сейчас хочу ему верить.
Мужчина делает шаг навстречу и внимательно вглядывается в мои глаза. Я, как и тогда, в самолете, начинаю гореть от неловкости.
–Вы никогда меня за это не простите? – спрашивает с грустью во взгляде.
–Никогда, – тихо отвечаю я.
–Обещаю, я…
–Индира-ханым, кешіріңіз (Госпожа Индира, извините), – охранник не нарочно прервал Роберта и тот недовольно отстранился. – Курьер привез на ваше имя.
–Что это?
– Не знаю. На пакете ваше имя, – Идрис протягивает мне коричневый бумажный пакет с символикой моей любимой кофейни рядом с домом.
–Рахмет, Идрис, – благодарю я мужчину и он, кивнув, уходит.
Заглядываю в пакет и мои брови ползут наверх. Желудок начинает призывно урчать, давая понять, что пора бы поесть. Вспоминаю, что я сегодня пропустила обед.
–Что там? – спрашивает Роберт и подняв на него глаза я натыкаюсь на игривый красноречивый взор.
–Это ваша работа? – склонив голову набок, неодобрительно щурюсь.
–Допустим.
–Следите за мной? – закрываю пакет и сжимаю тонкие ручки пальцами.
–Нет.
–Тогда как вы узнали, что я люблю сэндвич с курицей, фундучный чизкейк и именно этот кофе именно в этой кофейне?
–Догадался.
Делаю глубокий вдох и выдыхаю через нос.
–Вам не пора домой, Роберт?
–Нет, – складывает руки на груди. – Что вы делаете сегодня вечером?
–Сегодня вечером я занята.
–Жаль, – глаза в глаза, напряжение растет. – Хотел пригласить вас на свидание.
–Я бы все равно не пошла.
–Я буду просить, пока не пойдете.
–Зачем вам это, Роберт? – удрученно вздыхаю. – Ради прощения? Вам станет легче, если я скажу, что прощаю?
–Нет, не станет, – качает головой. – Потому что вы только скажете, но не простите.
–Роберт…
–Я вас понял, – кивает он серьезно. – Пообедайте, Индира, а то кофе остынет. Я пойду, но вернусь.
Что это еще за Карлсон “он улетел, но обещал вернуться”? Роберт разворачивается и идет к выходу.
–Не надо, Роберт. Не возвращайтесь, – теперь уже я говорю ему вслед, хотя в глубине души хочу, чтобы он был тем самым Карлсоном.
Завтра у нас выходной и я желаю вам провести его классно! Еще раз спасибо большое за то, что пошли дальше, за ваши награды, лайки и комментарии. Вы как всегда меня порадовали. Кстати, книга заняла второе место в списке бестселлеров за вчершнийй день. Так что большой рахмет от души!
Визуал и саундтрек как всегда здесь https:// /ru/blogs/post/637920
А теперь вопрос: как думаете, Роберт уже того-этого – втюрился?
Глава 16. Темная ночь
Индира
Субботний вечер одинокой женщины за тридцать банален и предсказуем. Горячая расслабляющая ванна, легкий ужин, чтоб разгрузить желудок, а потом любимое фисташковое мороженым из ведерка, чтоб его же добить. И все это под повторный просмотр “Аббатства Даунтон”, который я обожаю. Боже, храни онлайн кинотеатры!
Пять лет назад, вернувшись из Испании, я продала прежнюю квартиру, несмотря на то, что она мне очень нравилась. Но тяжелые воспоминания и старая обстановка давили, и казалось, вот-вот из-за угла выйдет бывший муж, замахнется или набросится.
Я переехала в самый центр, в серую сталинку в “Золотом квадрате “Алматы”. Мне хотелось чего-то небольшого, компактного, но уютного и теплого. А еще хотелось открывать окна и смотреть на пушистые верхушки деревьев, на птиц, устроившихся на ветках, и летними вечерами слушать, как журчат арыки. И теперь я наслаждаюсь звуками и запахами августовской ночи, и провожу время в компании английских аристократов. Одну из главных героинь – леди Эдит приглашает на свидание очень милый мужчина. Я знаю, что он – ее судьба, но все равно волнительно. И вдруг, совершенно неожиданно вспоминаю слова Роберта. Они так четко звучат в моей голове, будто он совсем рядом.
– Что вы делаете сегодня вечером?
-Сегодня вечером я занята.
-Жаль. Хотел пригласить вас на свидание.
-Я бы все равно не пошла.
-Я могу быть настойчивым.
В его настойчивости я не сомневаюсь, но никуда с ним не собираюсь. Будь он хоть последним мужчиной на Земле.
Мобильный на журнальном столике – больше не стеклянном, а деревянном, оживает и увидев имя Лары на экране сразу же хватаю телефон и отвечаю. Лариса -директор кризисного центра в Алматы и женщина с большим сердцем. Она помогла многим женщинам пережить бурю, после того, как те сбежали от мужей-абьюзеров. Мы с ней общаемся уже несколько лет, и я не устаю ею восхищаться. Но ее звонок в десятом часу вечера меня очень озадачил и напугал.
–Лара, привет! Что-то случилось?
–Ой, Индира, случилось, – тяжело вздохнув, отозвалась она. – Помнишь ту девушку Корлан? Полгода назад жила в центре.
–Корлан! Да, конечно. Девушка из области с двумя мальчиками, – тут же вспоминаю я.
–Да-да. Ты еще ее на работу в строительную компанию друга устроила и мы нашли ей съемную квартиру в районе рощи Баума*.
Полгода назад, когда я приезжала в центр, мне на встречу самым первым выбежал мальчик лет четырех. У него были большие черные глаза и самая обворожительная, лучезарная улыбка несмотря на весь ужас, через что пришлось пройти ему, его брату и главное– матери. Когда я сказала, что пришла в гости к Ларе, он взял меня за руку и сказал, что проводит. У меня тогда сердце сжалось от боли, потому что по возрасту он мог бы быть моим сыном. Моим нерожденным малышом.
Позже от Лары я узнала историю его мамы, которая ушла от мужа после того, как он в очередной раз напился и избил ее на глазах детей. Пока он отсыпался, она тихо собрала детей и рванула с ними в Алматы на автобусе, ведь в большом городе легче затеряться. Я решила помочь ей с работой и жильем, чтобы она смогла начать новую жизнь и чтобы ее дети росли в нормальной обстановке.
–Только не говори, что муж ее нашел? – удрученно спрашиваю я и жду ответа, затаив дыхание.
–Нашел. Ворвался в квартиру и напал.
–Она…жива?
–Да, но в больнице. Там все не очень, Индир. Старший сын встал между ней и отцом, хотел маму защитить, а этот мудак и его не пожалел, начал пинать ногами. Его забрали в первую детскую.
–А маленького? Ему же всего четыре, – на глаза навернулись слезы и в памяти всплыла картинка, как он, прощаясь со мной на пороге их крошечной квартиры, подбежал ко мне и обнял за ноги.
–Почти пять уже. Он сбежал. Испугался отца и вылетел из квартиры. Мы подняли всех: полицейских, волонтеров. Я сама сейчас в больнице. Ты не могла бы подъехать к их дому и встретиться с главным координатором волонтеров. Просто ты лучше других знаешь эту семью.
–Да, да, конечно, я уже еду.
–Я сброшу тебе адрес и буду на связи.
–Все, я выхожу.
Положив трубку, бегу одеваться. К несчастью, моя машина в автосервисе, а беспокоить Валихана так поздно я не хочу. Заказав такси, прыгаю в кеды, снимаю с крючка олимпийку, перебрасываю сумку через плечо и выхожу из квартиры.
Ночная жизнь в Алматы в самом разгаре, но пробок в нижнюю часть города уже нет. Все самое интересное происходит в центре. Проезжая мимо ярких неоновых вывесок, думаю только об этой маленькой семье. Корлан не так повезло, как мне. Ее некому было поддержать, кроме Лары и сотрудниц центра. У меня в отличие от нее были не только поддержка близких, но и большие ресурсы.
Мои мысли прерывает телефонный звонок и я достаю его из сумки. Номер незнакомый и подумав, что это волонтеры, нажимаю на зеленый значок.
–Да, здравствуйте!
–Уже прогресс. Берете трубку быстро, еще и здороваетесь.
Роберт. По голосу доволен как слон. Прикрываю веки и поджимаю нижнюю губу. Как же он не кстати!
–Здравствуйте, Роберт. Простите, но я думала, что это другой человек. Мне должны позвонить, поэтому не могу занимать линию. Извините, а почему вы свернули? Это же прямая дорога до этого дома? – замечаю, что таксист сменил маршрут и нервничаю.
–Так там перекрыто, – оправдывается водитель, смотря на меня в зеркало заднего вида. – Трубы до сих пор меняют.
–Черт, – фыркаю, приложив ладонь ко лбу.
–Индира, я еще тут, – встревоженный Роберт дает о себе знать. – У вас все нормально? Вы куда-то едете?
–Еду, да, – вздыхаю я.
–Мне не нравится ваш голос. Что-то случилось? – чувствую себя у немца на допросе. И черт меня дернул проговориться.
–У моей знакомой пропал сын. Маленький мальчик. Он выбежал из дома. Я еду искать его вместе с волонтерами.
Молчит несколько секунд, а я уже мысленно к прощанию, потому что знаю: мужчины таких сложностей не любят. Но Роберт внезапно заявляет:
–Адрес мне скиньте, я сейчас приеду.
–Не надо, – сжимаю корпус телефона и впиваюсь в нижнюю губу зубами. – Мы сами справимся.
–Вы на такси?
–Да.
–А я на машине. И лишние руки и ноги вам не помешают.
Он прав. В субботу вечером собрать много людей – проблематично, каждый человек на счету. А найти малыша нужно как можно быстрее.
–Хорошо. Я пришлю.
***
Во дворе дома, где жила Корлан с детьми, многолюдно. Под тусклым фонарем стоят ребята из волонтерской группы и двое полицейских. Один из них с собакой-ищейкой – немецкой овчаркой. Новые люди все подходят и подходят, есть даже несколько жителей из соседних подъездов, которые вызвались помочь в поисках.
–Майя, здравствуйте, – подхожу к руководителю группы – девушке лет тридцати в бомбере и короткой стрижке. – Я – Индира. Мы говорили с вами по телефону.
–Ой, здравствуйте. Хорошо, что вы пришли, – на серьезном строгом лице отразилось слабое подобие улыбки. – Лариса сказала, что мальчик хорошо с вами ладил.
–Да. И я хотела уточнить, что мама его больше называла “Тореш”, поэтому он скорее всего будет отзываться именно на него, чем на Торехана.
–Отлично. Спасибо, это важно. Ребят! – Майя поднимает вверх руку. – Мальчик отзывается на Тореша, поэтому кричим два имени. Фотография у всех загрузилась в группе?
–Да! – отвечают хором волонтеры.
–Тогда первая группа прочесывает соседние дворы и подвалы. Обращаем внимание на люки. Заходим во все продуктовые. Вторая – идет в Рощу Баума. Там мы делимся на три подгруппы вместе с сотрудниками полиции. У каждой группы своя зона. Одни зайдут с верхней части, другие с нижней. Идем в центру. Фонари, вода и все остальное у всех есть?
–Да!
–У меня нет фонаря, – тихо отзываюсь.
–Ничего страшного. Я поделюсь, – бросает в мою сторону мужчина, чей голос я сразу узнаю. Он возник из ниоткуда и я его даже не заметила.
–Вы? – смотрю искоса и спрашиваю шепотом. – Как так быстро?
–Так получилось, – пожимает плечами.
За грудиной внезапно что-то щелкает от того, что он все-таки приехал и стоит рядом. Надо хорошенько постараться, чтобы подавить в себе этот непонятный и никому не нужный трепет.
– Мы в какой группе – первой или второй?
–Не знаю пока. У вас есть фонарь? Серьезно? – почему-то меня это удивляет.
–Я немец. У меня все есть.
–Ах ну да, конечно – приподняв брови, согласилась я. – Может, и веревка есть?
Хотя зачем она нам вообще ? Ответить Роберт не успевает, так как Майя объявляет об окончании собрания и ребята, которые уже похоже, давно поделены на группы, расходятся.
–Новенькие! – обращается к нам главный волонтер. – Те, кто из этого двора, остаются с первой группой. Вы лучше всех знаете район. А вы, – указывает на нас с Робертом, пойдете с нами в рощу. Там 150 гектаров, нужно больше людей. Ночь будет долгой.
* Роща Баума (каз. Баум тоғайы) – государственный памятник природы расположенный в городе Алматы, уникальный природный лесной комплекс (крупный лесной зелёный массив). Вплоть до 2018 года памятник природы – «Роща Баума» – имел статус и категорию Особо охраняемой природной территории Республиканского значения. Роща Баума была заложена в 1894 году изначально на площади 228 гектаров (десятин) Эдуардом Баумом.
Дорогие мои! С началом новой продуктивной недели! События нас ждут интересные, а кто не читал вчерашний воскресный спойлер, заходите сюда https:// /ru/blogs/post/638888
Кстати, про рощу Баума я писала в самом первом романе «Остаюсь твоей». Кто помнит Ясю и Артема и их место в этой роще?
Глава 17. Призраки
От многочисленных домов знаменитую алматинскую рощу отделяет широкий проспект Суюнбая, который прежде назывался Красногвардейским трактом. Движение здесь очень активное и я просто не представляю, как маленький Торехан перебежал дорогу и остался незамеченным.
Большой группой переходим дорогу и идем за несколькими полицейскими. Один из них ведет собаку по кличке Буран. Не в силах совладать с эмоциями я кусаю губы и тихо молю Всевышнего, чтобы мы нашли малыша целым и невредимым. Сколько же ему пришлось пережить и сейчас он один в огромном городе.
–Ничего себе, он огромный, – присвистнул Роберт. Повернув голову, вижу, что он смотрит в телефон. – Я про парк.
–Хм, – хмыкнула я, сжимая в руках его фонарь и освещая нам дорогу. – Назван в честь вашего родственника, кстати.
–В каком смысле родственника?
–Эдуард Баум. Он был немцем из Российской империи. Приехал сюда в середине девятнадцатого века. Город тогда назывался Верный, и Баум занимался его озеленением и заложил эту рощу. Простите, но у нас такой прикол – называть людей одной национальности родственниками между собой.
–Вы любите историю, Индира?
–Ага, – кивнула я. – Мой любимый предмет в школе. Подержите-ка, – остановившись, отдаю фонарь Роберту, а сама снимаю с талии олимпийку и надеваю ее. Августовские ночи нынче прохладные, а смотря на своего горячего напарника в одной футболке, мне стало еще холоднее.
–Давайте я, – Роберт отказывается отдавать мне фонарь и мне приходится послушно идти с ним рядом.
Миновав освещенную аллею, мы выходим на темную дорожку, над которой, подобно куполу смыкаются ветви высоких деревьев. Черные листья шелестят на ветру, а те, что упали раньше срока, шуршат под ногами. Взглянув на безоблачное, усыпанное звездами небо, вспомнила старую считалочку: “Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить. Все равно тебе водить”.
–Тореш! – кричу я, разрезав зловещую тишину. – Тореш!
–Торехан! – повторяет за мной Роберт и у него получается лучше: сильнее и громче. – Если он действительно убежал сюда, то это не очень хорошо. Мне, взрослому мужику, здесь не по себе. А уж пятилетнему еще страшнее.
–Вот и я о том же. У этой рощи помимо красоты, так себе репутация.
–Так-так…
–В девяностые и нулевые сюда милиция как к себе домой приезжала. Мой пап, кстати, тоже. Он был милиционером. Публика тут собиралась не айс: алкоголики, наркоманы, нечисть всякая. Говорили даже про маньяка. А ещё ходят легенды, что некий священник спрятал здесь клад – церковные реликвии, а потом его здесь же застрелили в восемнадцатом году. Говорят, его призрак все еще бродит по роще.
–Что за чушь? – вздохнул Роберт.
–Да ладно вам, Роберт. В Германии полно замков с привидениями, как и во всей Европе. Владельцы даже делают на них деньги.
–Я в это не верю. Всему и всегда есть объяснение.
–Ваше право, – пожимаю плечами. -Тореш! Тореш!
–Торехан! Тореш! – слышим вдалеке голоса других волонтеров.
–Торехан! Тореш! – вторит им Роберт.
Кажется, мы идем уже целую вечность и дороге нет конца-края. Чем громче мы зовем мальчика, тем призрачней становится надежда найти его. Если бы он нас слышал, то вышел бы на наши голоса. Отгоняю от себя дурные мысли и вновь обращаюсь в молитве к Аллаху. Я не знаю сур, я просто молюсь за него душой.
–Что случилось с его мамой? – спрашивает Роберт, прерывая молчание.
–Старая, как мир история, – тяжело вздыхаю я. – Муж-алкоголик распускал руки, бил ее и детей, когда сильно выпьет. Она сбежала из поселка и приехала сюда. Добрые люди устроили ее в кризисный центр, где ей помогли начать все сначала. Но он как-то нашел ее и избил. Старшему сыну тоже досталось, а Торехан сбежал.
–Вы хорошо знаете эту семью?
–Немножко. Полгода назад познакомились, когда я в центр приехала. Он меня сразу же покорил – такой красивый, умненький, открытый. Ай, – останавливаюсь, схватившись за локоть Роберта.
–Что такое? – озадаченно спрашивает он.
–Кажется, мне камень попал в обувь, – морщусь от дискомфорта. – Подождите.
Стоя на одной ноге, снимаю с другой кед и перевернув его, слегка вытряхиваю то, что в него залетело. Не успеваю надеть его обратно, как слышу чуть вдалеке шорох, будто кто-то вышел из-за кустов.
–Индира, вы видели?! Вы видели?! – взволнованный и ошарашенный Роберт, стоит рядом, сжимает фонарик и скользит им по плотной стену из деревьев.
–Что видела? – недоуменно спрашиваю его.
–Там только что стоял мужчина. Я видел силуэт, – не своим голосом пробормотал мой напарника. -Мне кажется, он посмотрел на меня, а потом пошел туда, – он вскинул руку и указал на место. – Что вы там говорили про нечисть?
–Роберт, может, это кто-то из волонтеров? – шепчу я, а у самой мурашки по коже.
–Мы же с вами одни на этой тропе. Но я точно его видел! Точно, – он хаотично вертит фонарем.
–Нашли! Нашли! Он здесь, – за теми самыми деревьями, на которые пару секунд назад показал Роберт, послышались крики и лай собаки. Мужчина хватает меня за руку и бежит со мной туда.
Пробираясь сквозь колючие ветки, мы все четче слышали голоса и видели два огонька, мерцающих вдали. Чем ближе подходили, тем они становились больше, освещая не только путь, но и поляну.
Наконец, вынырнув на открытую лужайку, мы с Робертом останавливаемся, увидев, как полицейские склонились над мальчиком, а тот, прижав колени к груди, сидит на сырой земле у высокого камня и горько плачет:
–Мама! Мама! Где моя мама? Я хочу к маме.
