Текст книги "Алхимики (СИ)"

Автор книги: Лия Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Отступление 2

Ядро галактики Путь Андромеды. Божественные чертоги. 5218г после Объединения.

Бог смерти Дор`Тан впервые в жизни был в настоящем смятении. Он нервно ходил из стороны в сторону, заложив руки за спину. Час назад он послал астральных вестников к другим богам с приказом явиться в Чертоги, и рассчитывал, что все в ту же минуту исполнят его волю, но нет. Прошло шестьдесят три минуты, а никто так и не явился. Что-то случилось? Как же быть? Он должен предупредить остальных о происшествии.

– Дор`Тан, наши встречи стали слишком частыми, не находишь? – гремя обитыми железом сапогами, сказал Сабхатор, появляясь из портала. Бог войны обвел темным взглядом пространство, и никого кроме них двоих не найдя, упал на резной каменный стул и вальяжно закинул ноги на огромный овальный стол. – Раньше было гораздо лучше. Я считаю, что собрания раз в три тысячи лет гораздо лучше, чем каждые две недели. Что у тебя опять случилось? Украдено еще одно кольцо?

– Нет. – раздраженно отмахнулся от него бог смерти. Он не намеревался распинаться перед каждым, планируя дождаться, когда соберутся все боги. И Сабхатор это понял.

Прошло еще немного времени и со всех сторон стали открываться порталы, являя остальных богов. Они стали шумно переговариваться, здороваться, перебрасываться колкими репликами и шутками, узнавать друг у друга не потерял ли кто-то еще свое божественное кольцо, а бог смерти замер, пытаясь найти кого-то взглядом среди них.

– И снова нет Азакрона. – глядя убийственным взглядом на присутствующих, сказал Дор`Тан. Бог азарта в очередной раз проигнорировал требование явиться на божественный совет, как никто другой плюя на правила и традиции всего пантеона. Пантеон отвечал ему тем же, не считая повелителя азарта и алчности за бога.

– И зачем тебе этот нехороший мальчишка? – прильнув к негласному лидеру среди богов, промурлыкала Нимхаша. Богиня любви, потеряв кольцо, которое контролировало ее силу, не позволяя той захватить контроль над ее разумом, уже почти не соображала от обуревающей ее силы. Это понимали все и относились с жалостью и снисхождением, потому что на ее месте не хотел оказаться никто.

– Так, замолкли все. – мрачным гулом пронесся голос бога смерти по Чертогам, заставляя всех замолчать и повернуться к нему. Повинуясь взгляду Дор`Тана боги расселись вокруг стола и выжидательно посмотрели на вызвавшего их. – Все вы знаете, что мне подвластно все, что зародилось в нашей галактике еще до слияния. То, что появилось после слияния так же подвластно мне.

– Да-да, мы уже поняли, что ты страшно крутой. – закатив глаза к верху, недовольно перебил его Сабхатор. – Давай к сути дела, а то у меня все подданные успеют прекратить войны, пока ты закончишь вступительную часть.

– Приготовься к этому, потому что на войны у тебя больше времени не будет. – резко пришпиливая его взглядом к стулу, холодно ответил бог смерти. – Помните день Объединения? Единый бог Млечного пути нанес нам невосполнимый урон до того, как мы заточили его в Темнице.

– Да уж! Ну и силища у него была! – воскликнул Юэл, бог металла. Он прекрасно помнил тот день, когда они решили воспользоваться магией времени, что бы ускорить процесс объединения двух галактик в одну. И конечно же в итоге встал вопрос о том, кто будет всем этим богатством повелевать.

Млечный путь был галактикой одного бога. Бога, который управлял всеми силами сразу, и в этом было его преимущество. Ему не нужно было быть мастером командной работы, как богам Андромеды, что бы победить. Но его просчет был в том, что он не ожидал нападения. Сосредоточив в себе все силы галактики, он был на столько гармоничен, что находился в постоянном равновесии, не впадая в крайности. Боги Андромеды таким счастьем не обладали, и все время подстрекали друг друга на различные авантюры. Последняя принесла им власть над другой галактикой после Объединения.

– Ты о каком уроне сейчас говоришь? – сложив руки перед собой на столе, подалась вперед Чаромея. Похоже, богиня воды единственная не поняла о чем идет речь.

– Он о твоих заклятый подружках говорит, дорогая. – хмыкнул Элхин. Ветреный бог воздуха никогда не понимал, почему эти трое конфликтуют. Лично ему вообще любые конфликты были чужды.

– Именно. – веско проронил Дор`Тан, и все взгляды устремились на него. Боги еще не понимали, что он хочет им сказать, но чувствовали, что это вряд ли им понравится. – Как я уже сказал, я чувствую все, что породил наш Источник. Планеты, звезды, люди или любая другая жизнь – я чувствую когда оно появляется и контролирую, когда оно закончится. Единственное, я не могу вас уничтожить, пока вы нужны для мирового равновесия. Как вы знаете, даже если умрете, на смену вам придут другие. Это закон.

– Ты хочешь сказать, что... – взволнованно сказала Феа`Фосса, богиня превращений.

– Да. – ответила вместо бога смерти Хеала, богиня жизни. – Я тоже это чувствую, только до этого не знала, что именно я ощущаю. Теперь все встало на свои места.

– Один я ничего не понял? – возмутился Гидеал, бог огня. – Кто-нибудь может нормально сказать, что здесь происходит?

– Пять тысяч лет назад, – оперевшись руками о стол и подавшись вперед, мрачно произнес Дор`Тан, – в борьбе за власть в объединенной галактике мы потеряли двух богинь. Теперь они возродились. Месть и Ненависть снова пришли в мир.

Тяжелая тишина повисла в Божественных чертогах. Каждый прекрасно помнил, что это были за богини, и на что они были способны. И пусть хоть трижды провалится это мировое равновесие и баланс сил в природе, но их возрождения не хотел никто.

– А может грохнем их, пока в силу не вошли? – осторожно предложил Алталион, бог пространства. В его власти перемещать целые планетные системы с места на место, но даже он однажды едва не стал жертвой Ненависти. Боги на столько не любили Месть и Ненависть, что предпочли  даже имена их забыть. А кое-кто считал, что погибли они не просто так, а из-за того, что их подставил Дор`Тан, обставив их гибель, как смерть на поле битвы с Единым. Так это или нет, уже никто никогда не узнает. Могла бы помочь богиня судьбы, но эту старуху они убили еще на заре своего существования, когда она предрекла им гибель на пике своей мощи.

– В любом случае нужно для начала доставить их сюда. Может получится их использовать или контролировать. – опустив взгляд на белоснежный мраморный стол, задумчиво сказал бог смерти. Не нравилось ему все это. Особенно, если учитывать еще и пропажу нескольких колец у богов. Происходило что-то странное, и Дор`Тан словно слепой котенок не знал откуда ждать следующий удар. Но что было еще хуже, он не понимал смысла всего происходящего. Почему богини возродились спустя пять тысяч лет? Почему сейчас?

– Ты в своем уме? – подала голос Цер`Лина, богиня земли. Она так же прекрасно помнила тандем Мести и Ненависти, и знает, что это те силы, которые невозможно контролировать. Во всяком случае в прошлый раз им это не удалось. – Я против. Новых богов надо уничтожить, а уже после будем разбираться откуда они появились.

– Поддерживаю. – стали разноситься голоса других богов за столом.

И теперь остался главный вопрос.

– А как нам их искать? – тихо спросил Кроахон, бог времени. Не смотря на свой громкий титул, он был самым молодым из богов, появившись в пантеоне уже после Объединения. Прошлый бог времени погиб, сдвигая временной поток на три миллиарда лет вперед.

– Месть и Ненависть нельзя остановить. – произнес бог смерти, отходя от стола и поворачиваясь спиной ко всем. Что бы никто не увидел сейчас его лица. – Не обычным людям уж точно. Они будут убивать. Много и жестоко. Мы найдем их по этому кровавому следу.

– Это будет проще простого. – ухмыльнулся Сабхатор. Кому, как не богу войны легче всего уловить эманации насилия? Разве что богу смерти.

Боги все еще сидели за столом, подавленные услышанным. Каждый думал о своем, сидя в пространстве без стен и потолка. Белоснежные колонны тянулись вверх, обозначая бесконечное пространство и теряясь в вышине низкой дымки облаков. За одной из таких колонн, как и в прошлый раз, стоял бог азарта. Стоял и слушал, не скрывая довольной улыбки. Как же ему нравились эти собрания! Нравилось смотреть, в каком смятении находятся те, кто его за бога-то и не считали.

И это далеко не конец. Это еще даже не начало. Потому что возрождение павших богов и пропажа контрольных колец лишь первый шаг в его многоходовой стратегии, цель которой потрясет все мироздание. Напрасно все считают, что азарт не способен себя контролировать, это огромное заблуждение. Тот, кто гораздо старше всех других богов, даже Дор`Тана, давно уже научился контролировать свою силу, не позволяя ей даже на миг захватить собственный разум. Азакрон в отличии от других богов знал истинное предназначение божественных колец. И на его пальцах сверкали уже три кольца, лишь одно из которых было его собственным.

Азакрон был жутко доволен собой, слушая разговор божественного пантеона. Столько смуты посеет он скоро, что даже богу войны не снилось. Он стоял и слушал, и так и не заметил, что за ним снова из темноты пространства внимательно наблюдают глаза существа, гораздо более древнего, чем он может себе представить. И планы азартного бога не были для него секретом с самого начала.

Ни секретом, ни проблемой.

Глава 7

– Так ты и правда химик? – неожиданно подал голос Харон, когда мы с коробками зашли в лабораторию. Этот вопрос на столько был для меня неожиданным, что обернувшись, я посмотрела на парня, как на идиота.

– А ты думал, что я юмористка? – в тон ему спросила я, встречаясь с ним взглядом. Ответом он меня не удостоил, пожав плечами и отставив свою коробку к стене.

Я принялась распаковывать свое добро, пока он таскал коробки с первого этажа, и вид имела крайне довольный. Пару раз замечала, что кареглазый подозрительно на меня косится, но вопросов больше не задавал. Вообще крайне молчаливый раб мне попался. Посмотрим, на долго ли его хватит. Конечно, не на долго. Не тот у меня род занятий, чтоб в радиусе поражения остались безучастные и незаинтересованные, а ему вообще со мной жить какое-то время, так что разговорим, не проблема. Но позже. Закончив расставлять посуду, я заметила на стене в рамке какой-то документ. Подойдя поближе, я прочитала его название: "Правила поведения в лаборатории". И выглядели они следующим образом:

– Если Вы пришли куда-нибудь – вначале поздоровайтесь, а уж потом проверьте, туда ли попали, куда шли.

– Если все же не туда, не утомляйте нас своим присутствием.

– Если Вы откупорили что-то, закупорьте.

– Если у Вас в руках жидкое – не разлейте, порошкообразное – не рассыпьте, газообразное – не выпустите наружу.

– Если включили, выключите.

– Если открыли, закройте.

– Если разобрали, соберите.

– Если не можете собрать, позовите на помощь умельцев.

– Если Вы не разбирали, не вздумайте собирать.

– Если Вы пользуетесь чем-то, содержите в порядке.

– Если Вы привели что-то в беспорядок, сделайте как было.

– Если Вы сдвинули что-нибудь, верните на место.

– Если Вы хотите воспользоваться чем-нибудь чужим, спросите разрешения.

– Если Вы одолжили, верните.

– Если Вы не знаете, как это действует, – ради всего, что Вам дорого, не трогайте.

– Если это Вас не касается, не вмешивайтесь.

– Если Вы не знаете, как это делается, – лучше спросите.

– Если не можете что-либо понять – почешите голову.

– Если все равно не поняли, то и не пытайтесь.

– Если Вы "горите" на работе – постарайтесь, чтобы у Вас ничего не загорелось.

– Если у Вас что-либо взорвалось – проверьте, живы ли Вы.

– Если Вы собрались уйти – уходите.

– Если не усвоили этих правил – даже и не входите в лабораторию!

С каменным лицом прочитав сие послание к общественности, я развернулась и снова уткнулась носом в полурасстегнутый ворот рубашки любителя постоять рядом. Надо бы уже привыкнуть к тому, что этот странный тип всегда у меня за спиной, но видимо, мы еще мало с ним общались. Если вы когда-нибудь неожиданно во что-то упирались лицом, то вы меня поймете – я инстинктивно обхватила свое препятствие руками. Прям руками, прям за талию, и получила то же самое в ответ. Наверно, у него тоже рефлекс. Ага, хватательный. Задрав голову вверх, я укоризненно посмотрела в глаза брюнету. Сколько можно, в конце-то концов?

– Прочитал правила? – строго спросила я, отметая мысли о странном волнении внутри. Харон медленно кивнул, продолжая смотреть мне в глаза. – Запомнил? – и снова кивок. И вот так интересно он кивал, что было не понятно, правда запомнил, или банально издевается надо мной?

А я почему-то вспомнила наставления одного из своих старших коллег во время моей работы в не совсем официальных организациях еще до того, как я попала в госструктуры: "Вообще, – говорил светловолосый мужчина сорока лет, – в лаборатории есть и пить нельзя. Но если очень хочется, и ты знаешь, что делаешь – то можно. И даже курить можно. Особенно хорошо курится под табличкой "Курить запрещено" во время разгрузки заполненных баллонов. На новичков это производит потрясающее впечатление! НО ДЕЛАТЬ ТАК НЕЛЬЗЯ! НЕЛЬЗЯ!". Вот это свое "Нельзя" он говорил смачно затягиваясь горьким дымом. Мировой мужик был. Пока не подорвался. Он вообще нежно любил это слово, своим примером показывая нам, что конкретно нельзя делать.

– Вот и славно. – пробормотала я, отлепляясь от странного мужчины.

Собрав с полки несколько наиболее интересных для меня книг по алхимии, я направилась с ними в гостиную, где и просидела до позднего вечера, напрочь выпав из реальности. То, что я прочитала в этих книгах, просто в голове не укладывалось. Это же совершенно другой формат науки! Да, многое было основано на классической химии, но различия были просто кардинальными. И самое главное, что меня потрясло, имея классический набор природных химических элементов, идентичный земному, алхимия позволяла создавать новые элементы. Бесконечное множество элементов с самыми разными характеристиками.

Чем больше я читала, тем больше у меня ехала крыша от осознания свалившегося на голову могущества. Нет ничего, что я теперь не могла бы сделать. Просто ничего. Алхимия дает доступ ко всем возможным видам магии, и даже к нескольким несуществующим в природе. Это такая власть и сила, что у меня на миг в глазах потемнело от представленных перспектив. И только теперь я на самом деле поняла, на сколько алхимики являются фанатами этой науки, если они все еще не захватили мир в свое единоличное пользование. А может вся правящая элита сплошь алхимики?

Эта мысль заставила меня зависнуть на миг и оторваться от чтения. Так-то мысль логичная, но когда правителям заниматься этим колдовством? Это требует времени и полной самоотдачи, а у местных президентов наверняка и так дел невпроворот, учитывая, что здешние государства состоят не из клочков суши, как это было на Земле, а из целых секторов галактики. Феноменальный масштаб, и наверняка, управление им было гораздо сложнее, чем, например, Австралией.

А потом у кого-то сдали нервы. Этот наглый раб просто схватил меня, закинул к себе на плечо и понес на кухню. Произвол!

– Самый натуральный произвол! – возмутилась я, извиваясь, как уж, что бы слезть на пол.

– Да. – коротко ответил этот нахал, сгружая меня на стул и направляясь к стазис-камере.

Под моим возмущенным взглядом он спокойно вытаскивал из местного аналога холодильника еду и ставил ее на стол. Мой желудок громко его поблагодарил, а я закрыла лицо руками, чтобы не видеть, как в карих глазах заискрилась насмешка, понимая, что на моей стороне только мозг. Остальные части тела предательски радовались такому произволу.

– И сколько я на этот раз занималась размышлениями? – обреченно спросила я, понимая, что Харон снова оказался умнее меня.

– До полуночи. – почти безразлично ответил парень. И вот я сейчас очень ярко почувствовала, как рушится мой авторитет в глазах раба. Не возможно было не заметить, как уверенно он решил взять надо мной шефство. Хм, а интересно...

– Если я умру, что с тобой будет? – поинтересовалась я, имея ввиду поведение его рабского ошейника. просто логично было бы предположить, что если ошейник не позволяет ему от меня сбежать, то он может иметь и еще какие-то интересные функции. Харон замер, стоя ко мне спиной, и спустя пару секунд медленно обернулся.

– Не умрешь. – дал он мне исчерпывающий ответ таким тоном, что резко захотелось убиться на зло. Ну нельзя со мной так разговаривать, нельзя. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я отбросила эти бунтарские мысли в стиле эмо и уделила внимание тому, что брюнет выложил на стол.

– Слушай, а у тебя семья есть? – внезапно поинтересовалась я. А то сижу я здесь, не даю ему свободу, а у него там может семеро по лавкам и престарелые родители. Так, ошейник можно снять не только с помощью плавиковой кислоты, там еще можно попробовать синтезировать...

– Нет. – и ничего мы синтезировать не будем. Такой кареглазик самим пригодится. Удовлетворенно кивнув, я прошла к шкафчику с тарелками и стала помогать накрывать на стол. А рабовладельцы так не делают, да? Ну ничего, а то вдруг Харон себя Спартаком почувствует и ценой жизни свернет мне шею? Мне неприятно будет, ему приятно – зачем нам это? Ни за чем, правильно.

Все время, пока мы ужинали, я исподтишка рассматривала брюнета и думала. С одной стороны, он не похож на преступника. На красавчика – да, на преступника – нет. Да взять хотя бы его манеру держаться! Ну чисто император на банкете, а не романтик с большой дороги. Может он мне соврал? И про причину попаданства на рабский рынок, и про семью... Зачем такому мужчине заниматься разбоем? Черные брови вразлет, прямая линия узкого носа, четко очерченные скулы, острый подбородок, даже на вид мягкие губы. Настя, ты думаешь, среди бандитов только страшилища невиданные бывают что ли? Может, он местный Робин Гуд. Разбойник с царскими повадками. Да у него в каждом жесте фонит элитарность! Хм... может в сети полазить втихаря? Уточню свои новоприобретенные познания в географии, узнаю морды первых лиц государства и местных чиновников. И вот тут интуиция резко сделала стойку, словно гончая на фазана, а значит будем рыть. Подкоп, окопы и информацию.

– А какая у тебя фамилия? – максимально невинно спросила я.

– Арднор. – коротко ответил Харон и впился взглядом в мое лицо, словно искал там признаки ярой фанатки этой фамилии. Фамилия эта мне ни о чем не говорила, так что я покивала и продолжила доедать свою еду.

Но я точно не ошибаюсь. Не простой это человек. И может статься, что зря я не рвусь сдирать с него ошейник, пинками прогоняя с планеты. Если прошлая жизнь чему меня и научила, так это тому, что не стоит привлекать внимание власть имущих, если не хочешь себе три вагона проблем и дирижабль ограничений. Я знаю, о чем я говорю. Я прошла через это еще там, на Земле.

Как я уже говорила, человек я не самый замечательный и законопослушный. Как и любому ученому, мне нравятся эксперименты, и не всегда я вижу границы дозволенного, потому что наука не знает границ. Так было и тогда, на заре моей молодости и карьеры. Окончив экстерном химико-технологический университет по направлению химии и технологии высокомолекулярных соединений, я была полна идей и энтузиазма. Скооперировавшись с еще несколькими друзьями-сокурсниками, мы никуда не устроились, решив основать свое дело. Экспериментальный научно-исследовательский центр.

Громко звучит, да? На деле нас в первую же неделю взяла в оборот местная криминальная структура, дав свободу творить, но на их территории и в нужном им направлении. Сначала мы все перепугались до усрачки, скажу честно. А когда выслушали предложение этих людей, то поняли, что это наш шанс. Мы либо станем знаменитыми, либо трупами. И тогда мы согласились. Молодость же, амбиции, жажда славы и крутого микроскопа...

Через полгода в наше подполье завалился отряд ОМОНа, положил всех мордой в пол по старой доброй традиции. По той же традиции меня никто не послушал, когда я просила меня отпустить, что бы я смога остановить синтез кое-каких запрещенных веществ прежде, чем они дойдут до стадии неконтролируемого взаимодействия с окружающей средой. Взрыв, вопли, выстрелы, еще несколько взрывов (а не фиг палить из пушек в лаборатории химиков), и нас всех арестовали. Статья была внушительная, сидеть долго и счастливо никто не хотел, и тогда к нам пришли другие люди. Как раз перед судом.

Это были люди из министерства образования с предложением присоединиться к их ученым. Предложение было в ультимативной форме и всем нам очень понравилось, потому что оно исключало наличие у всех нас судимостей. Мы немного порадовались, да и пошли трудиться на благо отечества.

Вот только труд был четко регламентирован, без возможности реализации стихийного творчества и неожиданных открытий. И это было с ума сойти, как скучно.

А теперь...

Теперь я алхимик там, где никто меня не контролирует. Широкая улыбка озарила мое лицо, а Харон интуитивно напрягся.

– Что ты задумала? – инстинктивно почуяв наше великое будущее и тщательно скрывая тревогу, спросил он.

– Ничего. – счастливо ответила я, не собираясь ничего ему рассказывать до тех пор, пока не удостоверюсь в том, что он обычный человек без грандиозных связей. Ведь если это не так, то его будут искать. А после ужина мне позвонил Эбарт.

– Так, Харон, сделай вид, что тебя тут нет, ага? – немного нервничая, попросила я, беря в руки планшет и морально готовясь к разговору. Переживала я еще и о том, как отреагирует хозяин дома на то, что поголовье жителей увеличилось. И хотя я понимала, что если оставлять мужчину в доме, то придется во всем сознаваться, но сейчас я на такие подвиги была не готова. Сделав глубокий вдох, я приняла вызов. – Доброй ночи, господин Эбарт.

– Здравствуй, Настенька! – раздался радостный голос алхимика, после чего на экране появилось его изображение. Это у нас видеосвязь, да? – Как поживаешь?

– Все в порядке! – немного переигрывая, бодро воскликнула я, ерзая на стуле. – А вы как? Как внук? Как дочка?

– Все просто замечательно! – тут же с энтузиазмом откликнулся новоиспеченный дедушка, сияя, как люминофор. – Дочка чувствует себя хорошо, внучок бодр и активен, а я просто до неприличия счастлив! А еще я зятя выгнал.

– О как. – удивленно округлила я глаза, поражаясь бурности будней активного старичка. – Просто так или за дело?

– Ну, конечно, за дело, Настя. – мигом помрачнев, ответил Эбарт. – Этот навозный жук превратил дом в пивнушку. Представляешь, приезжаю я, а он тут гулеванит с каким-то сбродом, пока дочка пытается уложить малыша спать. А как в таком шуме заснешь? Музыка орет, мужики орут, соседи орут. Кошмар, в общем. Никакого толка от него не было, так зачем же он мне здесь тогда?

– Ни за чем. – безапелляционно выдала я, кивнув для усиления эффекта.

– Вот и я так подумал, да и выгнал этого голодранца. Без него нам легче будет. – постановил дед, а после нахмурился.

– А дочка что? Не жалко мужа выгонять было? – поинтересовалась я, считая, что именно в этом кроется причина внезапно нахмурившегося алхимика.

– Да какой там! Сначала ревела, как ненормальная, а потом резко успокоилась и выкинула все его вещи в мусорку. – сказал дедушка, а у меня кое-что не сошлось.

– Погодите, так вам же еще два дня лететь до дочки? Как так? – удивилась я, благодарно принимая из рук Харона чашку с горячим отваром.

– Так это я по старинке считал, а теперь техника вон куда шагнула. Слушай, Настенька, а кто это молодой человек, который стоит у тебя за спиной?

Вот, йод! Просила же! Неужели так сложно постоять в другом конце комнаты, а?! Еще и сама прошляпила его появление, отвар без задней мысли приняла. И сейчас моя рассеянность выйдет мне боком.

– Дедушка Эбарт, это Харон. Друг. Он в гости пришел, и мы вот тут отварчик пьем. Можно? – словно школьница у папы разрешения просит, честное слово. Но мне не стыдно, ведь это не мой дом, и алхимик имеет полное право диктовать мне свои условия.

– Конечно, можно! Молодой человек, если вы обидите мою Настеньку, я вас на реактивы пущу. – с самой доброй улыбкой, сказал мой дедушка. А я чуть не прослезилась, такая забота!

– Не беспокойтесь. Я прослежу, чтобы с ней все было в порядке. – раздался за спиной спокойный голос раба. И вот что-то это все мне стало не очень нравиться. Просто одно дело, когда я сама решила не давать ему свободу до выяснения обстоятельств, а другое дело, когда он сам что-то решает на мой счет. Не хорошо это. Опасно.

– Вот и чудно. Настюш, как успехи в лаборатории? Магазин еще не открывала? – перешел к делу мой домовладелец.

– В лабораторию купила новую посуду с выданного вами аванса. – тут же приступила я к отчету. – Перед отъездом вы не остановили один из своих экспериментов, и он взорвался. Разбилась вся посуда и сгорели шторы. Магазин открою сегодня. Скажите, а как вы смогли защитить от огня лабораторию?

– Там на третьем стеллаже стоит бутылка с пульверизатором. Это противопожарный раствор. Им не только лаборатория, но и весь дом обработан. Но если соберешься делать влажную уборку, то после обязательно заново обработай все поверхности. Свойства раствора активируются через пятнадцать минут после нанесения его на поверхность. Слово-активатор на бутылке написано. А новую посуду я тебе компенсирую, не дело тебе покупать рабочий материал за собственные деньги.

О том, что я и "друга" себе за деньги купила, я предпочла даже не заикаться. Не поймут. Тем более дед сам говорил мне, что бы не ходила в ту часть рынка, где оказались рабы. Но это все мелочи, потому что обсудив основное, Эбарт стал как-то странно на меня посматривать, словно не решался что-то сказать.

– Дедушка Эбарт, говорите уже. – доверительно понизив голос, с улыбкой сказала я.

– Ох, все-то ты видишь... – вымученно улыбнулся он, а потом взял себя в руки и приготовился что-то мне сообщать. – Понимаешь, Настенька... Зятя-то я прогнал, а вот дочка с младенцем совсем одни здесь... И привезти их пока что, сама понимаешь... Ребенок-то маленький еще совсем...

– Хотите сказать, что неделя вашего отсутствия продлится более длительное время? – поняв, к чему он клонит, прямо спросила я.

– Да, не могу я их одних тут оставить. – кивнул самый ответственный в мире дедушка, и хитро прищурился. – Да и у тебя я смотрю друг есть, который сможет позаботиться, если что.

– Безусловно. – нарочито радостно кивнула я. – Даже не сомневайтесь, у нас тут все будет в порядке. Будем ждать вашего возвращения.

И вот собирался дедушка что-то мне ответить, но нас отвлек звук стука в дверь. Стоит ли говорить, что я никого не ждала? Вместе с планшетом я пошла открывать дверь, предполагая, что это может быть кто-то из знакомых дедушки.

Открываю дверь, а там...

Они.

– А мы вернулись! – хором сказали вчерашние детишки, улыбаясь нечищенными зубами.

– Замечательно! – без энтузиазма ответила я, недоумевая, на кой бром они вернулись.

И только Харон не сказал ни слова, по новой традиции захлопывая дверь перед детьми вместо меня. Видимо, ему единственному было фиолетово, зачем же вернулись дети. И как они могли это сделать, учитывая, что их забрали в школу-интернат. Но вот старый сентиментальный алхимик был другого мнения.

– Настя! Харон! Вы что, прогнали детей?! – искренне возмутился он, а мы с "другом" переглянулись. Но не найдя друг в друге и тени сожаления, снова уставились на алхимика и кивнули. Мол, да, прогнали и что?

– Да вы что?! Как можно?! Дети же! Немедленно впустите их в дом.

Вот же ж... Я снова посмотрела на Харона, а Харон посмотрел на кнопку отмены вызова. Мысль здравая, но думаю, дед обидится. Сделаем вид, что подчинились, иначе оба бездомными станем. Сделав максимально грустное лицо, я открыла дверь в надежде, что за ней никого не окажется. И я не угадала. Малявки все еще стояли на пороге и о чем-то перешептывались. Но увидев меня, тут же прекратили совещание и подошли ближе.

– Что вы здесь делаете? – задала я логичный вопрос, держа планшет так, что бы дед мог все увидеть. а за спиной у меня будто аура зла начала разрастаться, так недоволен происходящим был Харон.

– Ты добрая. – сказал мальчик большую глупость с широкой улыбкой.

– Ты нам понравилась. – хитро прищурившись, сказала девочка, и с этим я могу легко поспорить.

– Мы пришли к тебе. – снова сказал мальчик.

– Можно нам к тебе? – видимо, дети решили по очереди со мной общаться, завалив вопросами, идеями и предложениями. Я что, горячая линия или книга отзывов?

– Нам больше некуда идти.

– И мы пришли к тебе.

– На улице холодно.

– И нечего кушать.

– Вас же в интернат отправили. – остановила я эту чехарду реплик, грозно нахмурив брови. – Как вы выбрались оттуда? Сбежали?

– Интернат? – переспросила девочка.

– Интернат сгорел. – ответил мальчик.

– Кроватки сгорели.

– Еда сгорела.

– Воспитатели сгорели.

– Дети не сгорели.

– Техника сгорела.

– Документы сгорели.

– Сервера сгорели.

– Нас некому искать.

– Не кому приютить.

– Ты же не выгонишь нас?

– Конечно, она вас не выгонит! – тоном не терпящим возражений, постановил дед, а аура зла за спиной уже почти заискрилась. Да, Харон, мне тоже все это не нравится.

– Я отвезу вас в другой приют. – внесла я здравое предложение.

– Настя, будь человеком. Детям нужна семья, а не воспитатели. – грозно сказал новоиспеченный дедушка. я думала, что после родов только у матерей скачет гормональный уровень, затмевая здравый смысл.

– Держать в доме незарегистрированных детей противозаконно. За это светит немалый срок. – попыталась я объяснить свою позицию, которую считаю верной. Даже если в этом мире нет такого закона, то...

– Нет такого закона. Каждый житель Сатеона имеет право дать приют сиротам. Это же дети наших соседей, если я не ошибаюсь? Плохо видно... Ну да! Это же Малтаэль и Ниалира. Настя, имей совесть.

Имела я вашу совесть, никакого удовольствия...

– У меня полный дом опасных реактивов. Пускать сюда детей опасно. – это был мой последний веский довод против новых жителей, и он должен был остановить несущего добро в мир деда.

– Они не будут ничего трогать. – уверенно сказал дед, а я глаза закатила. Ну конечно, дети и не будут трогать, ага. Через пару лет дед узнает, что дети способны достать что угодно откуда угодно за двадцать восемь секунд. Бром...

Я посторонилась, пропуская мелкотню в дом. Они вошли и встали у стеночки, послушно ожидая дальнейших указаний. И что мне с ними делать? Мой опыт общения с несовершеннолетними ограничивается парой драк в детском саду, парой поцелуев в школе, и все. Я с сомнением покосилась на Малтаэля, прикидывая, как быстро меня упекут за решетку, если я попробую поцеловаться с ним, а с его сестрой подраться. Мда...