Текст книги "Заклятие Пандоры (СИ)"

Автор книги: Лия Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12: Альфа

В доме был погром. Это Даррен заметил сразу, как только очутился возле обычно аккуратно подстриженной лужайки. Один из шезлонгов был перевернут, дверь распахнута настежь.

– Лианна! – закричал Даррен, ворвавшись в дом.

Хаос царил всюду, все ящики были вывернуты, кресло перевернуто, бар с напитками превратился в сплошные осколки, картины, висевшие на стенах, повисли на одной петле.

– Лианна! – опять крикнул Дарр.

Сдавленные рыдания донеслись из соседней комнаты. Даррен метнулся туда.

Лианна сидела на полу, голова Джеймса покоилась у нее на руках. По босковой коже, облепившей лицо, было видно: он мертв. Мертв окончательно и бесповоротно.

Из груди, прямо из сердца, торчал деревянный кол.

Лианна подняла заплаканные затуманенные болью глаза.

– Я нашла его таким… я не знаю, что случилось.

Лианну охватила крупная дрожь.

– Кира, уведи ее…

Дочка быстро подхватила маму под руки. Даррен услышал, как она сказала:

– Тебе нужно успокоиться. Идем, я налью тебе воды.

Даррен присел на корточки и внимательно всмотрелся в лицо Джеймса.

Спокойное, безмятежное, разве что слегка удивленное. Да, значит, убит он был во сне. Даррена охватила ярость. Хоть он и на дух не переносил своего друга, но это был ЕГО друг, ЕГО! Он был привязан к нему особой незримой нитью, которой обычно бывают соединены близнецы. Или люди, более трех столетий прожившие рядом.

Дарр выдернул кол.

Закапала темно–багровая кровь.

Рана в груди была просто ужасной. Огромная дыра, и, кажется, грудь его была пробита насквозь, он был пригвожден к полу.

Кто мог это сделать? И, самое главное, зачем?! Насколько знал Дарр, у Джеймса не было врагов. Он был славным малым.

– Ладно, Джеймс, – Даррен взвалил тело друга на себя. – Жизнь живым. А тебя надо похоронить.

Что–то выпало из кармана Джеймса, от неожиданности Дарр уронил его обратно с грохотом.

– Пап, все хорошо?! – прокричала Кира.

– Да! Подожди минутку.

Этим чем–то оказалась маленькая смятая бумажка, успевшая хорошо пропитаться его кровью.

Даррен осторожно развернул ее, и содержание убило его наповал.

«Ты был рядом с ней. Поэтому умри».

Так вот просто, взять и вынести смертный приговор?

Даррен пошел на кухню, где уже находились Лианна с Кирой.

– Ты видела это? – он протянул записку своей любимой.

– Нет…

– Ты был рядом с ней, поэтому умри… – прочитала вслух Кира. – Что это значит?!

– Если бы я знал… Лианна, у тебя случайно не было чокнутых воздыхателей?

Девушка покачала головой.

– Не было.

– Ты уверена?!

– Я вампир. Я бы знала об этом.

– Ну да. Конечно.

– Папа! – глаза Киры округлились. – Я думаю, это тот же человек, что напал на тебя!

– Напал на… меня?! – не понял Даррен, а потом ахнул. – Точно! Он тоже сказал мне не приближаться к Лианне! И он тоже напал, пока я спал…

Кира схватилась руками за голову.

– Как же все плохо! Почему нельзя дать нам жить нормальной жизнью?! Вечно всем что–то от нас надо…

– Да уж… – вампир достал телефон. – Пора кое к кому обратиться…

Номер, который он не использовал вот уже десять лет, по счастью, сохранился в его адресной книге.

Раздались гудки. Трубку брать не спешили. Наконец на том конце провода раздалось заспанное «алло?»

– Здравствуй, Пандочка…

– Эээ… Даррен? – в голосе прозвучали панические нотки.

– А кто же еще… здравствуй, моя дорогая умершая помощница!

– Даррен, я…

– Да расслабься. Я все знаю. Короче, ближе к делу: мне как когда–то нужна твоя помощь. Дело очень серьезное.

– Насколько серьезное?

– Джеймса убили.

Тишина.

– Панда, ты слышишь?

– Слышу. Где вы?

– У Лианны…

– Мне понадобиться пара часов, чтобы добраться до вас.

– Поэтому не лучше ли будет мне посетить тебя?!

– Ладно… жду.

Она отключилась.

– Я быстро, – бросил вампир. – Будьте осторожны.

– Хорошо, папочка.

– Кира! Не вздумай ничего предпринимать сама! Узнаю – убью!

– Ладно, ладно…

– Кира!

– Я поняла!

– Так, короче, ты со мной…

– А мама?!

– Мы быстро…

Кира подчинилась, но с сожалением.

– Ты был рядом с ней. Поэтому умри… – прочитала Пандора.

Она ничуть не изменилась. Да, ламии ее уровня живут очень долго. Ярко–рыжие волосы будто стали еще ярче, глаза еще зеленее, а фигура еще стройнее.

– Так, ладно… попробую сама.

Она закрыла глаза. Некоторое время ничего не происходило, а потом неожиданно из носа Панды брызнула кровь, она упала, тело ее сотрясли конвульсии, но руки по–прежнему сжимали записку.

Кира закричала.

– Пандора! – Даррен выхватил записку и бросил ее на пол, но все равно успел ощутить что–то древнее, сильное, как сама смерть, веющее холодом и ненавистью. – Как ты?

Девушка закашлялась и сплюнула кровь.

– Нормально… – она слабо улыбнулась.

– Что случилось? – подала голос Кира.

– Я не знаю, – Пандора нахмурилась. – Я ощутила кого–то. Не знаю, кто бы ни писал эту записку, он сильнее меня. В сотни раз. Ох, ребята, вы нарвались…

– Что–нибудь еще?

– Не знаю… – Пандора сморщилась. – Мне потребуется ваша помощь, чтобы узнать больше…

– Отлично. Что мне делать?! – Кира придвинулась ближе, но Даррен ее отпихнул.

– Не тебе, а мне.

– Я тоже хочу помочь!

– Мы справимся!

– Не справитесь!

– А если у нас не выйдет, кто нас откачает?!

– Со мной у вас все получится… – продолжала упрямиться Кира.

– Твой отец прав. Ему как–никак триста пятьдесят шесть. Он сильнее.

Кира надулась, но оттаяла уже через пару секунд.

– Главное не разжимай рук, – предупредила Дарра ламия.

Ее маленькие белые ручки обхватили запястья Даррена с неожиданной силой.

Сначала все было тихо, а потом…

Боль ворвалась в сознание Даррена огненными стрелами, прожигающими все на своем пути. Вонзилась миллиардом крошечных иголочек в мозг, электрическим разрядом сковала все мышцы. Она пульсировала внутри сознания вампира, то разрастаясь до размеров Вселенной, то сосредотачиваясь в одной крошечной, но безумно чувствительной точке. Он не понимал, как Панда может что–то видеть сквозь такую боль. И предполагал, что она отдала ему лишь крошечную часть, большую взяв на себя. Превозмогая эти взрывы в своей голове, он попытался перетянуть на себя как можно больше мук, чтобы дать Пандоре возможность отдышаться.

Мелькали какие–то образы, смутные силуэты, все было нечетким, смазанным, расплывчатым…

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Даррен понял, что стоит посреди комнаты, по–прежнему крепко сжимая запястья повисшей без чувств Пандоры.

Рубашка, насквозь мокрая, прилипла к спине. Вампир содрал ее одним движением и поднял Панду на руки, чтобы уложить на диван.

Веки ламии затрепетали, она приоткрыла глаза.

– Дарр… – она потянулась к его руке и сжала ее что было сил.

– Я здесь…

– Даррен… – ее голос был тих и слаб.

– Кира? Проверь как там мама и возвращайся.

Девушка исчезла.

– Даррен, это был он… я слышала о нем раньше, но никогда не видела… я не знала, что он реален и существует…

– Кто он?!

– Альфа… вампирский альфа…

– Кто такой альфа?..

– Это первовампир. Он всех создал… все началось с него…

Неожиданно Пандора задрожала.

– Вам с ним не справиться! Он сильнее, чем вы может себе вообразить! Он первый! Он тысячи и тысячи лет пил человеческую кровь… он убивал, он мучил, ненавидел, но…

– Что?!

– Он никогда не влюблялся…

– О Господи, только не это… только не говори, что он влюбился в Лианну!

Пандора кивнула.

– Так и есть… не знаю, где и когда он нашел ее. Но он скрывается под личиной одного из тех, кого ты любишь и кому доверяешь, или просто хотя бы знаешь. Даррен…

– Что?

– Ты знаешь, есть два вида любви…

– Что?

– Первая: когда ты готов пойти на все, чтобы заполучить того, кого любишь… а вторая, когда ты пойдешь на все, чтобы любимый был счастлив…

– Почему ты говоришь это?

Пандора погладила руку вампира.

– Я всегда делала все, для того чтобы ты был счастлив… я шла на все…

Даррен был изумлен. Не просто изумлен, а поражен до глубины души. Она что, любила его все эти годы?!

Ее слабая рука напомнила о себе.

– Пожалуйста, Даррен… перед тем как ты уйдешь, я хочу сказать: не ищи меня больше. Никогда.

– Я…

– Обещай мне это.

– Я обещаю… – у потрясенного вампира не нашлось больше слов.

Ламия улыбнулась.

– Но перед тем как ты уйдешь, позволь попросить тебя…

– Все что угодно!

– Поцелуй меня… так, как целуешь ее…

Вампир склонился над Пандорой. Над девушкой, которая всегда и во всем ему помогала. Ни в чем ему не отказывала. Все для того, чтобы он был счастлив…

Ее губы были мягкими и теплыми, нежными и податливыми. Поцеловать ее как целовал Лианну? Неожиданно он понял, что сможет сделать это. Он был стольким ей обязан. И да, в душе его была огромная нежность к этой сильной девушке.

Он постарался вложить в свой поцелуй всю ту нежность, которая была в его душе. Всю ту благодарность, что он испытывал сейчас. И всю ту любовь, что когда–либо испытывал к ней.

– А теперь уходи… – она отвернулась, и ему показалось, что он слышит всхлипывания.

Сделать он больше ничего не мог.

– Прощай, Панда… – он погладил ее длинные рыжие волосы мягким прощальным жестом и ушел.

Навсегда.

– Итак, каков наш план? – Кира прошлась пилочкой по ногтям, шлифуя их и без того идеальную форму.

Лианна спала в соседней комнате, напичканная успокоительным. Из всего узнанного, они сказали ей только то, что Джеймса убил вампир, дабы избежать ненужных порывов самопожертвования, что было вполне в духе Лианны.

– Если бы я знал… – вампир потянулся за бутылкой виски, но Кира ударила его по руке.

– Нам сейчас нужно думать.

– А что тут думать?! – рассердился вампир. – Для безопасности Лианны будет лучше, если я буду держаться от нее как можно дальше!

– А о ней ты подумал?! Ты хочешь оставить ее одну в таком состоянии? – возмутилась Кира.

– Именно это и не дает мне уйти… – тихо сказал Даррен. – Так что ты нашла в интернете?

– Ну, вообще–то… – Кира придвинула поближе ноутбук. – В большинстве преданий говорится о том, что первым вампиром был Каин. Бог проклял его за совершенное злодеяние и превратил в первого вампира.

– Подробности?

– Считается, что Каин родился более шести тысяч лет назад, на заре человеческой эры. В других источниках говорится, что Каин был обычным ребенком, прошедшим обряд самоинициации, в результате чего превратился в вампира. Поводом к этому стал кровавый обряд, в котором он принял участие. Кстати, здесь же объясняется чувство голода и одиночества всех вампиров. Все это пошло от Каина. Когда он превратился в вампира, то вырезал все свое племя, так как не мог еще контролировать себя. Отсюда и вечное стремление создать как можно больше вампиров – это некое подобие семьи. Его потомки были детьми Каина, полностью перенявшими безумство своего родителя. В итоге численность вампиров возросла настолько, что Каину пришлось создать Совет 7–и – наиболее сильных высших вампиров. Они понимали, что подобное поведение вампиров грозит полному вымиранию человеческой расы, что приведет и к их смерти, поэтому Совет 7–и написал Устав Вампиров, запрещающий раскрывать свою сущность людям и уничтожать их. Вампиры, присоединявшиеся к Совету, приобретали власть, становились царями, жрецами, политиками. Воспротивившиеся были уничтожены. Каин стоял во главе всего этого. И знаешь что? Кое–где я наткнулась на список вампиров, входящих в Совет 7–и. Это целое родословное дерево. Я не знаю, является ли оно доподлинным, но в конце списка, среди самых незначительных и непредставительных вампиров, присоединившихся к Совету спустя многие тысячелетия, фигурирует имя Дженифер.

– Дженифер?!

– Да. И я думаю, пап, это было только начало…

– Да уж… перспектива обнадеживает. А там ничего не сказано о месте нахождения Каина?

– Нет. Только то, что родился он на территории древнего Междуречья, в диком поселении доисторической общины, проживающей там, где спустя много веков возникло Шумерское Царство.

– Мать твою! – выругался Даррен. – И где же нам его искать?

– Ты задаешь не тот вопрос! Что мы будем делать, когда найдем его! Вот в чем вопрос!

– А может все не так уж сложно? Пандора сказала, что он скрывается под личиной того, кого я знаю…

– Давай по порядку: это не… блин, а у тебя так много друзей, что не знаю, с кого начать! Друзья Лианны не считаются, они ненавидят тебя, после того, что ты сделал!

– Спасибо, что напомнила.

– Не за что. – Кира сердито скрестила на груди руки.

– Я думаю, лучшим решением будет ожидание. В конце концов, этот чертов первовампир сам меня найдет.

– И убьет!

– Я буду его ждать! Если б он хотел, он бы уже убил меня.

Кира сердито смотрела в другую сторону, в такт притопывая ногой.

– А что ты можешь предложить?! – не выдержал вампир.

– Я хочу узнать, как его можно убить!

– Так сразу…

– Он убил дядю Джеймса, даже не задумавшись!

– Что происходит? – из комнаты вышла Лианна, вид у нее был, мягко говоря, неважный.

– Лианна, нам нужно знать, с кем ты поддерживала контакты все эти годы?

– Ну, вообще–то, мало с кем… – Лианна села рядом с Дарреном. – А что?

– Пытаемся вычислить этого вампира.

– Я общалась только с Меган и Аароном, но не думаю, чтобы они…

– Конечно.

Даррен встал и начал мерить комнату тревожными шагами. Больше всего на свете ему хотелось сейчас утешить Лианну, успокоить ее, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо. Но он прекрасно понимал, что именно этого сейчас делать не стоит. Этот первовампир, которого Даррен в мыслях уже начал называть Каином, мог следить за ними в эту самую минуту, и ему не хотелось навлекать на себя его гнев лишний раз.

– Я иду спать! Не знаю как вы, а я ужасно устал!

И правда, за окном уже вовсю чернела вступившая в свои законные права ночь. Но на самом деле, он просто хотел побыть один. По глазам Киры вампир понял, что она все поняла. Даже больше того, что он мог бы ей сказать. Даррен ушел в соседнюю комнату, напоследок хлопнув дверью, как бы подтверждая свое желание побыть в одиночестве.

Вампир упал на кровать с размаху, не раздеваясь. Смятые простыни окутали его еще сохранившимся теплом спавшей на них Лианны. Думать не хотелось. Хотелось уйти от всего, забыться, жить в свое удовольствие. В комнате было темно, задвинутые жалюзи не пропускали света, лишь пробивалась узкая желтая полоса из–под двери. Даррен широко зевнул. Сон сам пытался заключить его в свои объятия. Поставив в уме галочку подумать на досуге о происходящем, Даррен крепко уснул.

Темнота и мрак рождались в каждом кусочке земли, на который он ступал. Лед и тьма, холод могил следовали за ним всюду. Не было жизни ни в чем, чего он касался. Один взгляд тяжелых, глубиной с Тартар, глаз превращал все несущее тепло и свет в осклизлые и дышащие безнадежностью сгустки. Так было. И так будет всегда. Для него не было на этой земле счастья, не было и не будет ни в чем и никогда, как бы ни пытался он создать некое его жалкое подобие. Ему были недоступны радости простых смертных. Они приносили ему лишь невыносимые страдания, напоминая о том, что он когда–то давно утратил.

Не было в нем никакой надежды. Она давно уже смерзлась за пустотой выжженной им самим же души. Даже в отчаянных порывах найти успокоение были отголоски боли. Даже любовь не могла принести ему ничего, кроме страданий. Потому что все, к чему он прикасался, умирало, рано или поздно. Его сыновья не были подобны ему. И он завидовал им. От него у них осталась лишь жажда крови. Этот мир менялся так быстро, что он, с тысячелетним грузом несчастий, преследовавших его, не мог справиться с этим и поспеть за ним. Оставалось скрываться в глубине забытых подземелий, изредка отдавая приказы своим первым детям, развлекать его.

Его боялись…

О да…

Ненавидели.

И боготворили.

Когда он, сжигаемый ослепляющей яростью, убил одного из своих первых детей, а затем выпил всю его кровь до последней капли, превратив лишь в сухую и беспомощную оболочку, тогда остальные поклялись служить ему верой и правдой, клялись никогда больше не вызывать его гнев.

Ведь он был сильнее. Они даже не представляли, насколько он был силен. Он был силен настолько, что мог соперничать бы с самим Богом. И их раболепие лишь забавляло его. Время от времени он убивал кого–нибудь у них на глазах. Убивал изощренно и мучительно, чтобы они не переставали бояться его. И служить ему.

И сегодня был такой день. Совет был созван. Убийство подготовлено. Он уже предвкушал это, и ему не терпелось начать. Он уже ощущал металлический привкус жажды убийства. Как мог он насытиться этим, если каждая новая пытка доставляла ему наивысшую радость? Ради этого стоило жить тысячи лет…

Он был приверженцем тех времен, когда вампиры вставали из своих могил. Но он был первым. И у него не было места собственного упокоения, поэтому он смог сделать его себе сам. Это место, изукрашенное черепами всех его жертв – их насчитывались тысячи за прошедшие века – доставляло ему болезненную радость. Он любил вспоминать каждое убийство, смакуя его во всех подробностях, заново переживая ужас жертв и заново распаляясь желанием. Черепа самых любимых жертв он превращал в кубки, из которых заставлял пить Совет. Конечно, это было не только необходимой мерой. Это доставляло ему удовольствие. А из кубка, сделанного из черепа убитого им первого сына, он пил сам.

Да… возможно, этот день тоже наградит его чем–то…

Жертва была привязана к каменному столбу. Своды каменной пещеры, расположенные под землей на немыслимой глубине, озарялись чадящим светом факелов. Он втянул запах дыма. Как же прекрасно…

Раздался тихий стон, и этот стон отозвался в нем самом зверской радостью. Жертвой была девушка. Она была связана очень крепко, так крепко, что из рук, передавленных веревкой, сочилась кровь. Ее кровь была сладкой, тягучей, она манила… Голова девушки была опущена. Он коснулся ее нежной и мягкой щеки своей обросшей на ладонях серой шерстью рукой, с загнутыми, но отнюдь не изломанными, а тщательно отшлифованными, когтями.

Он оглянулся на Совет. Каменные лица. Ничем не выдадут свое отвращение и страх. Страх, что завтра жертвой может оказаться один из них. Он чувствовал все это. И упивался…

Девушка застонала еще раз.

Он взял в свою руку часть роскошных каштановых волос. Как же прекрасен этот миг…

Девушка подняла голову. В ее черных, затуманенных болью глазах, не было страха.

– Прощай, Лианна… – шепнул он.

Раздался крик, нечеловеческий ужасный крик, разрывающий барабанные перепонки и поднимающий в душе первобытный неосознанный страх.

И Даррен проснулся.

– Это просто сон… – пробормотал он, прислушиваясь к ровному дыханию Лианны в соседней комнате. – Просто сон…

– Конечно, сон… – сонно сказал Кира.

Даррен неожиданно обнаружил, что Кира лежит рядом с ним.

– Что ты здесь делаешь?

– Сплю, как видишь…

– Почему ты не с мамой?..

– Мне было страшно…

Она по–детски доверчиво прижалась к нему, и он не стал ее отталкивать.

– Давно ты здесь?

– Почти с самого начала.

– А как же мама?

– Я дала ей успокоительного, и она крепко спит.

Даррен еще раз прислушался к дыханию Лианны. Действительно спит. Но все же тревога не покидала его, и он решил проверить. Да, Лианна действительно спала, разметавшись по кровати и почти полностью раскрывшись. Даррен убрал с ее лица прядь каштановых волос и, не удержавшись, поцеловал в лоб. Затем на цыпочках вернулся в кровать. Была глубокая ночь. К счастью Даррена, он полностью забыл свой сон, и поэтому без лишних раздумий лег в кровать и обнял Киру.

– Спокойной ночи, папочка…

– Спокойной ночи, Кира…

Но он еще долго не мог уснуть, и забавлялся с густыми вьющимися волосами Киры, осторожно разбирая их по прядям. Это, как ни странно, успокоило его, и он уснул.

Даррен потянулся и зевнул. Кто–то ласково перебирал его волосы. От удовольствия он даже мурлыкнул. Руки были ласковыми и нежными, прикосновения осторожными и мягкими.

– Лианна… – протянул вампир.

– Эээ… вообще–то это я.

Вампир открыл глаза и увидел над собой Киру.

– Ну, точно. Лианна бы такого делать не стала.

Кира улыбнулась.

– Мы приготовили тебе завтрак.

– Это… круто!

Даррен вышел на кухню.

– О Боже, ты не мог одеться! – Лианна быстро отвернулась.

– А что такого?! – возмутился Дарр. – Я у себя дома! К тому же я не совсем голый!

Вампир прошлепал к столу, отлично осознавая, что взгляд Лианны устремлен на него.

Она подала на стол три чашки кофе и овсяное печенье.

– Обожаю сладкое… – Кира вгрызлась в печенье, прикрыв от удовольствия глаза. – Как хорошо, когда можно есть сколько влезет и не бояться за фигуру!

Кухня, выполненная в светло–кофейных тонах, была озарена солнечными лучами, что делало ее еще уютнее. Даррен невольно залюбовался игрой света в волосах Лианны. Они вспыхивали то темным золотом, то обжигающей медью, озаряясь светом наподобие ореола. Отдельные волоски горели золотистым сиянием. Даррен заметил, что Кира поймала его взгляд, и, чтобы скрыть улыбку, запихнула в рот печенье целиком. Вампир слегка покраснел и тоже взял печенье.

Кофе оказалось невероятно вкусным. Да, Лианна еще помнила его вкусы. Она упорно избегала его взгляда. Казалось, она совсем уже оправилась, но Кира призналась, что подсыпала ей в кофе успокоительного.

– Итак, – Даррен отставил кружку. – Я думаю, нам надо отправиться в это… как его там… междуречье, вот!

– Веселенькое будет путешествие! Ты хоть представляешь, насколько километров тянутся эти реки? Во–первых, мы не знаем точного места, во–вторых какого черта он бы там сидел? – Кира раскритиковала план Дарра в пух и прах.

– Если такая умная, думай сама! – обиделся вампир.

– Я предлагаю спровоцировать его.

– Чтобы он убил меня! Спасибо, Кира!

– Я еще не договорила! – рассердилась дочка. – Мы ведь все вампиры, черт возьми! Неужели не успеем свалить, если что, по–быстрому? К тому же нас больше!

– Не думаю, что это что–то решает! Он ведь первый!

– Таааак… – Лианна отставила в сторону кружку. – Как всегда, от меня что–то скрыли.

Слишком поздно Даррен понял, что они проболтались. Пришлось рассказать ей все.

– Я не позволю этого! – покачала головой Лианна. – Сначала Джеймс, а теперь ты? Я не позволю!

– Ага! – усмехнулся Дарр. – Что ты сделаешь? Не советую что–то предпринимать, если ты не хочешь, чтобы я связал тебя и спрятал где–нибудь.

– Вообще–то ее помощь понадобится! – вмешалась Кира. – Если мы хотим спровоцировать его, то вам придется поиграть в любовь.

Даррена такая перспектива обрадовала. Лианну не очень.

– Ну, приманим мы его, а дальше что?

– А дальше убьем!

– Как?

– Ну, для начала попробуем обычный деревянный кол.

– Что–то я сильно сомневаюсь, что он сработает. Мы его только разозлим!

– Тогда придется драпать!

– Что?!

– Бежать, рвать когти, спасать свои задницы!

– Очень красочно! – процедила Лианна.

– А где мы будем его приманивать? Дома? – Даррен запихал в рот печенье, и голос его прозвучал невнятно.

– Не думаю. Вообще, нам бы лучше переехать. Он так запросто сюда забрался и убил дядю Джеймса.

Даррен встал и еще раз потянулся, играя мускулами перед Лианной.

– Пойду оденусь. Лианна, солнышко, собирайся! Вечерком идем гулять!

Лианна одарила его свирепым взглядом, но промолчала.

– Уже лучше! – мурлыкнул вампир и удалился.

Новенькая кожаная куртка еще приятно поскрипывала при резких движениях. Даррен любил запах новой кожи, хотя никому в этом не признавался.

Вампир вдохнул запах огромного ароматного букета, что держал в руках. К сожалению, большинство девушек предпочитают розы, а покупать самому себе цветы как–то не в прикол.

Розы пахли вкусно, хотя далеко не так приятно, как лилии. Запах был густым, тягучим, как сладкое варенье. От него кружилась голова. Розы благоухали на весь парк. Единственное, чем Лианна отличалась, так это тем, что она любила белые розы.

– А вот и я.

Даррен поднял глаза. Она была в новом ослепительном платье глубокого синего цвета.

– Ты потрясающе выглядишь. Это тебе. – Дарр протянул ей букет.

– Не стоило… – по ее глазам он прочел, что это было явно лишним, но она покорно взяла букет и вдохнула его аромат.

– Как сладко…

– Ты слаще… – не выдержал Дарр.

Она присела на скамейку, и Даррен тут же, не теряя времени, крепко обнял ее за талию.

Может быть, она и вырвалась бы, если обстоятельства были бы другими, но сейчас она не стала этого делать. Господи, как же он по ней скучал! От нее приятно пахло сиренью и крыжовником. Дарр почувствовал, как она напряглась, но сегодня ему хотелось побыть эгоистом.

Обжигая дыханием ее белую шею, вампир все крепче прижимался к ней, прожигая тем особым взглядом, который подвластен всем влюбленным.

– Я люблю тебя, Лианна.

Сердце замерло в груди. Но Каин не мог быть глупым, верно? Он сразу учуял бы подвох, поэтому Лианне пришлось ответить со всем чувством, на которое она только была способна:

– И я тебя…

Слова прозвучали не столь убедительно, поэтому, чтобы подкрепить их, она потянулась к его губам.

Этого Даррен не ожидал. Точнее, он только этого и ждал, но это произошло немного резковато. Он поспешил ответить на ее поцелуй пылко и страстно, наслаждаясь в уме предполагаемой яростью, которую должен был испытывать Каин.

Мягко обняв за талию, вампир притянул девушку к себе. Ее голова оказалась на уровне его груди, ведь он был выше ростом, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его глаза.

В этом положении ее губы казались еще более мягкими и чувственными, чем обычно. Хотя, как казалось ему раньше, больше быть уже не могло. Изголодавшийся по ее нежности Даррен изобретал все новые формы поцелуя, лишь бы заманить ее в свои сети. В глубине души неприступность Лианны представлялась ему огромной ледяной плотиной, покрытой мелкой сетью трещин, об которую он бился почти бессильно. Но если приложить достаточно усилий, лед треснет, выпустив струйку воды. А достаточно одной трещины, чтобы бушующий внутри океан прорвался. И, как казалось Даррену, сеть трещин начинала расширяться.

Хоть он и старался отгонять такие мысли, но он радовался смерти Джеймса, не в той ипостаси, в которой он потерял друга, а в той, в которой заполучил Лианну.

Даррен сбился со счету, сколько времени они тут просидели, да и не считал он его особо. Ему уже давно хотелось свалить отсюда в какой–нибудь уютный гостиничный номер с огромной мягкой кроватью… ну, конечно, с условием, что Лианна последует за ним.

Прошло неопределенное количество времени, прежде чем Даррен уловил запах опасности. Где–то вдалеке, на другой стороне парка, зашуршали кусты, скрывая в себе смутные очертания человеческой фигуры. Шедший сильно шатался, и вид у него был неважный. Складывалось впечатление, что каждый шаг дается ему с огромным трудом.

Наконец этот человек вышел на свет фонаря.

– Джеймс!!! – закричала Лианна и бросилась к нему.

Израненный, весь в земле, с безумным взглядом, какой–то отрешенный от внешнего мира, это был Джеймс.

– Джеймс! – Лианна почти рыдала, осыпая поцелуями его лицо и руки. – Ты жив!..

– Отойди от него! – в голосе Даррена послышалась угроза.

– Или что?! – в глазах Лианны была ярость. – Никакие силы не заставят меня отойти!

– Это не Джеймс.

Глаза бывшего друга вспыхнули, губы изогнулись в некоем подобии улыбки. Так мог бы скривиться только тот, кто разучился улыбаться много тысячелетий назад.

– Догадался, значит… как ты меня узнал?!

Кожа Джеймса пузырилась, меняя свои очертания. Глаза Лианны наполнились ужасом, она попыталась вырваться, но тщетно. Да и может ли сравниться по силе вампир, проживший тысячи лет с практически младенцем???

– Твои глаза…

– Ах, глаза! Они всегда меня выдают. Но, знаешь, я хотя бы могу менять свою форму… ты же, дитя мое, удостоился лишь отголоска этого дара…

– Как такое возможно?.. – Даррен не верил своим глазам.

Первовампир, наконец, полностью приобрел свой истинный облик. И этот облик был совсем не таким, каким представлял себе Дарр.

Перед ним стоял худенький паренек лет пятнадцати, с тонким заостренным лицом аристократического происхождения. Четко очерченные скулы резко выделялись на фоне бледной матовой кожи и узкой линии сжатых губ. Но глаза… черные глаза были абсолютно непроницаемы. Ни одно чувство не отражалось ни в них, ни на этом бледном худом лице. Его черные волосы были элегантно уложены и зачесаны назад.

Одет он был в простые джинсы и черную футболку. При виде изумленных глаз Даррена, Каин рассмеялся.

– А ты поверил в сны, которые я тебе навеял?! Что ж, я хотел появиться эффектно.

– Так это все ложь?!

– Нет, не все… я действительно люблю убивать, пусть и не совсем так, как показал это тебе. И живу я совсем не в пещере, а в пентхаусе, со всеми удобствами…

– Отпусти ее!

– Ага. Разбежался!

– Зачем она тебе?

– Ну… – Каин задумался. – Ах да, вспомнил! Я питаюсь кровью исключительно вампиров. Знаешь, такая богатая палитра… ты когда–нибудь смешивал вкусы? Порой попадается гадкая, а порой очень даже ничего…

Лианна не оставляла безуспешных попыток вырваться.

Только бы Кира не появилась! Вампир молил об этом всех Богов мира.

– Кстати, твоя дочь пойдет на десерт…

– Кира?! Она у тебя?!

Ситуация из выигрышной катастрофически быстро превращалась в проигрышную.

– А как же! Знаешь, это я внушил ей привести вас сюда. Я наблюдал за вами довольно долго, так забавно… кажется, ты ее и в самом деле любишь…

– Если хоть волос упадет с ее головы…

– Ах, что это?!

Казалось, Каин и с места не сдвинулся, Даррен ощутил резкий укол, первовампир поднял руку, в ней находился клок его волос.

– Забавно… как ты собрался со мной тягаться?!

Каин рассмеялся детским, еще не окрепшим смехом.

– Почему ты так молод?!

– Ну, знаешь… – первовампир неожиданно загрустил. – Мое превращение произошло на заре моей жизни. Но я не жалею об этом, нет! Так бы я умер, прожив, ну, максимум, лет двадцать. Люди тогда, знаешь ли, рано умирали. Я и представить не мог, как изменится этот мир! Приходилось все схватывать на лету! Кто бы мог предположить, да хотя бы в средние века, что появятся мобильники! Тогда любого бы человека, пропагандирующего такие идеи, сочли бы колдуном, а сейчас… – Каин томно вздохнул. – Сейчас я…

Лианна продолжала дергаться, первовампиру это порядком надоело, и он дотронулся двумя пальцами до ее виска. Девушка рухнула на землю.

– Что ты с ней сделал?!

– Пусть поспит! – Каин хихикнул. – В последнее время ей не удавалось выспаться. Знаешь, какие сны я ей посылал? В них она занималась сексом то с тобой, то одновременно с тобой и Джеймсом, причем в большинстве случаев он был уже мертвым…

– Извращенец! – Даррен испытывал настоящее отвращение к этому почти еще ребенку, наделенному неограниченной силой, предел которой представить было трудно.

– Нет. Просто она так забавно переживала. Знаешь, а я ведь могу повнушать вам и заставить делать это наяву… но я уклонился от темы! – спохватился Каин. – Кстати, забыл представиться: меня зовут Каин! Могу сказать это еще на сорока языках, но, думаю, с тебя и одного хватит. Так вот, Дарри… твоя доченька и бывшая женушка у меня. Ну, думаю, ты все понимаешь. Так как, пойдешь со мной добровольно?!