Текст книги "Литературная Газета 6261 ( № 57 2010)"

Вьетнам – далёкий и близкий

Литература

Вьетнам – далёкий и близкий

ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ

Вьетнам очень далёк. Полёт из Шереметьева до столицы страны Ханоя длится 9 часов, обратно – 10 с половиной. Когда в Москве 2 ночи, в Ханое 6 утра, и весь город уже в движении. Когда у нас мороз за 20, там 25 тепла. Однако все прибрежные города-курорты полны отдыхающих из России, особенно из Сибири и Дальнего Востока. Кстати, для этой части нашей страны Вьетнам близок не только духовно, но и территориально. Для иных поближе Москвы будет. И если к тому же чартерный авиарейс в Ханой намного дешевле авиабилета до столицы России, сибиряки и дальневосточники предпочтут провести отпуск, пожалуй, в далёком от Москвы Вьетнаме.

17 января две тысячи бывших студентов советских школ и вузов в Центральном государственном дворце конференций в Ханое (где ещё в 2006 году Владимир Путин вёл переговоры со своими высокими коллегами) встречались со своими бывшими преподавателями, приглашёнными специально из Москвы, Петербурга, Киева, Харькова. Известно, что у нас училось более 50 тысяч вьетнамцев. Аспирантка МГУ Хьен, сидевшая рядом со мной в самолёте, на обратном пути долго с искренним восторгом пересказывала моменты трогательной встречи. Видела всё это Хьен благодаря прямой трансляции по центральному каналу ханойского телевидения.

Самое поразительное, что после распада СССР, оттока наших политических, военных и даже экономических структур из Вьетнама в 90-е, после развала Союза писателей СССР наши коллеги – вьетнамские писатели и переводчики – не пали духом. В условиях тамошнего рынка (почти как у нас), когда и их труд оценивается очень низко и гонорары не покрывают производственных затрат, вьетнамские труженики пера продолжают благородное дело служения литературе.

Поначалу, ввиду отсутствия информации о современном литературном процессе и новых текстов, они стали заново переводить и переиздавать произведения русской и советской классической литературы. К примеру, «Война и мир» и «Тихий Дон» были изданы сразу несколькими издательствами. В юбилейный – чеховский – год книги Антона Павловича выпускаются большими тиражами. Особой любовью пользуется во Вьетнаме роман «Как закалялась сталь» Н. Островского, переизданный сразу тремя издательствами.

Однако вернёмся к переводчикам. Первым в этом ряду по праву можно назвать Хоанг Тхи Туана. Не потому, что он возглавляет секцию перевода СП СРВ и является единственным вьетнамским почётным членом Союза писателей России, а в связи с тем, что, осуществив переводы Пушкина, Лермонтова, Толстого, Есенина и других авторов, в том числе и современных, он многие десятилетия трудится на ниве популяризации русской литературы. Так, в 2002 г. в ознаменование 200-летия Ф. Тютчева он перевёл и издал сборник, в который вошли 70 стихотворений поэта. В книгу под названием «Комета» он включил стихи Лермонтова, Есенина, Рубцова, Высоцкого и Ники Турбиной.

Доан Ты Хиуен в 2000 г. выполнил новый перевод «Белых ночей». «Герой нашего времени» вышел в переводе Ань Чука. В том же году Нгуен Тхи Ынг издал свои новые переводы: «Детство» Л. Толстого и «Избранные сочинения» И. Бабеля. Зыонг Кам перевёл роман В. Шишкова «Угрюм-река», а Фам Винь Кы впервые в стране перевёл Владимира Соловьёва. Неизменным вниманием окружена во Вьетнаме русская поэзия, и в частности лирика Есенина: к 100-летию со дня рождения поэта вышел сборник стихов, включающий работы 12 переводчиков, отдельную книгу выпустил Доан Нинь Туанг. Однако самый объёмный труд – 149 лирических стихотворений и поэмы – издал в своих переводах Нгуен Вьёт Тханг в 2004 г. в издательстве Союза писателей СРВ. В 2003 г. Дао Туань Ань издал сборник «Современные русские рассказы», включив в него 31 произведение 13 авторов. Вьетнамский журнал «Иностранная литература», основанный в 1996 г., выпускал спецномера, посвящённые Гоголю, Чехову, Достоевскому, Бунину.

Популяризаторам вьетнамской литературы на торжественной встрече в Союзе писателей СРВ вручали медали. Особенно многочисленной оказалась американская делегация. Было заметно, что хозяева форума проявляют по отношению к ним особое внимание. Центральной фигурой этой делегации, несомненно, была леди Бортон, профессор университета Огайо, автор нескольких книг на вьетнамскую тему и ряда переводов. Медалей были удостоены также Фред Маршант, профессор литературы бостонского университета Саффолк, и Кевин Бовен, директор Американского центра изучения войн и их последствий имени Уильяма Джойнера.

Что же касается отношения простых людей к американцам, то тут, судя по моему личному опыту, ситуация иная. Находясь в местечке Муйне, рядом с полюбившимся сибирякам и дальневосточникам курортом Фан Тьет, где когда-то шли ожесточённые бои, я взял напрокат скутер и решил съездить на деревенский рынок. Поскольку опыт управления этим видом транспорта был недостаточным, со мной иногда случались мелкие ДТП, в которых, к счастью, никто не пострадал. Протискиваясь по рыночной улочке в толпе велосипедов, скутеров и авто, я по ошибке резко нажал на газ. Железный конь мой дико взревел. Стоявший рядом на обочине пожилой вьетнамец со словами: «Ух этот проклятый американец, я его сейчас пришибу», – взмахнул над моей головой длинной с деревянной ручкой граблей. Спас меня от кары исторической памяти вьетнамского народа вопль сидящей позади переводчицы:

– Стойте! Это не американец, это русский!

Палка опустилась, а гневное лицо мужчины засияло улыбкой.

Возвращаясь к церемонии награждения, отмечу, что такой же медали были удостоены шведский издатель Стирбьерн Густафссон, Гитеш Шарма из Ассоциации прогрессивных писателей Индии, писатель из Монголии С. Даштсевел. Признаюсь, не обошли и мою особу, присовокупив к первой медали ещё одну – за дружбу. Вероятно, за деятельность в Российском обществе дружбы с Вьетнамом. Награждён был и председатель Ассоциации писателей Лаоса Чанси Дуансаван. Кстати, он и генеральный директор Кхмерской ассоциации писателей Сим Ванна совместно, как одна сторона, подписали с нами в Ханое базовое соглашение о сотрудничестве.

Отметили вьетнамцы и заслуги отсутствовавших на этой почётной церемонии россиян: В.Н. Ганичева, руководителя Союза писателей России, восстановившего в 1995 г. творческие связи с Союзом писателей СРВ и продолжающего поддерживать отношения, несмотря на известные трудности; И.О. Фонякова, переводившего вьетнамских поэтов. Особая благодарность была выражена С.Н. Есину, который, возглавляя в тяжёлые для культуры годы Литинститут имени Горького, находил возможность принимать и обучать вьетнамских студентов.

Форум собрал 150 гостей – писателей, издателей и деятелей культуры из 31 страны мира. В зале присутствовали многие известные вьетнамские писатели, переводчики – члены Союза писателей Вьетнама, в котором состоит более 700 литераторов.

После краткого вступительного слова председателя Союза писателей Вьетнама, известного поэта, стихи которого неоднократно переводились в СССР, Х. Тыня с приветствием к гостям и участникам литературного форума выступил заместитель премьер-министра Нгуен Тьень Нянь.

Мне также дали слово. Я обратился с трибуны форума к Вьетнамскому союзу писателей, созданному в 1957 г. по типу Союза писателей СССР, с призывом в этот период раздробленности российского литературного сообщества и отсутствия должной и ощутимой поддержки со стороны государственных органов взять на себя заботу о продолжении и оживлении нашего культурного диалога. Легко ли сказать, чуть не треть всех переводов вьетнамской литературы, выполненных во второй половине ХХ века и представленных на открывшейся в рамках форума выставке в Центральной библиотеке Ханоя, составили книги из личного собрания выдающегося переводчика-вьетнамиста М.Н. Ткачёва. Два года назад ушёл из жизни ещё один корифей вьетнамского перевода, зав. отделом литератур Азии и Африки ИМЛИ РАН Н.И. Никулин. Кто же высокопрофессионально занимается сегодня в России переводом вьетнамской литературы? Профессор ИСАА при МГУ Татьяна Филимонова, которая перевела ещё три года назад книгу Нгуен Х. Тхиет «Полковник в отставке», однако до сих пор не может выпустить её из-за отсутствия средств. Вместе со своим коллегой, Анатолием Соколовым из ИВ РАН, они подготовили исследование по современной вьетнамской литературе, которое по той же причине лежит в столе. На стыке истории и фольклора занимаются традиционной вьетнамской литературой петербургские учёные-вьетнамисты Екатерина Кнорозова и Нина Григорьева, а также ректор Московского института практического востоковедения Андрей Федорин. Не печатаются переводы, не будет и переводчиков. Пройдёт ещё буквально несколько лет, и мы даже при желании не сможем ничего сделать. Сегодня престиж профессионального литературного перевода низок как никогда. А раз так, студенты-востоковеды едва ли станут корпеть над текстами, скорее, отправят свои резюме в совместное нефтедобывающее предприятие «Вьетсовпетро», приносящее, кстати, миллионные доходы как России, так и Вьетнаму. Одного не могу понять: в чём причина молчания М.А. Соболева, первого заместителя гендиректора «Вьетсовпетро» с российской стороны, на наше прошлогоднее обращение помочь в издании совместно с вьетнамскими писателями и переводчиками двух двухтомников современной русской прозы и поэзии и современной вьетнамской литературы?.. Со своей стороны, мы с председателем СП Вьетнама Хыу Тынем на встрече 18 января договорились о создании специального фонда для финансирования переводов и издания произведений современных писателей двух стран.

Знание вьетнамцами русского слова просто поразительно. Представляясь на приёме министру культуры СРВ, я выпалил по-английски: приветствую, мол, от имени российских писателей. И тут же получил в ответ: «Здравствуйте. Это очень важно для нас – участие России в этой конференции». Сказано это было по-русски и совсем без акцента. Всё оставшееся время ужина и концерта я сидел за круглым столом по левую руку от министра, получившего образование в Пятигорске, и говорил с ним о необходимости восстановления взаимного культурного и литературного обмена до уровня, соответствующего нашим историческим связям и национальным интересам. Прощаясь, министр Хоанг Тюань Ань достал визитную карточку и со словами: «Звоните в любое время!» – написал номер своего мобильного телефона.

Подводя итог, возьму на себя смелость обозначить первые шаги, которые, по моему мнению, могут сдвинуть наше двустороннее сотрудничество с мёртвой точки.

На основе существующего Договора о сотрудничестве между союзами писателей России и Вьетнама и руководствуясь договорённостями о развитии двусторонних связей, в том числе в области культуры, между РФ и СРВ, достигнутыми в ходе визита президента Путина в Ханой в ноябре 2006 г., а также текстом и духом Декларации о стратегическом партнёрстве между нашими странами, подписанной 01.03.2001 г., необходимо:

1. Начать кампанию информационной поддержки процесса полноценного восстановления культурных и литературных связей между РФ и СРВ путём осуществления взаимных поездок представителей литературных изданий двух стран – газет (в алфавитном порядке) «День литературы», «Литературной газеты», «Российский писатель» с нашей стороны и «Ван нге», «Так Фан мой» с вьетнамской;

2. Наладить широкое творческое общение писателей двух областей, в данном случае ввиду уже существующей предварительной договорённости между Новгородской областью и провинцией Куанг Нинь;

3. Осуществить издание уже готовых литературных переводов и литературоведческих научных публикаций переводчиков и учёных-вьетнамистов – москвичей, петербуржцев и дальневосточников.

Олег БАВЫКИН, председатель Иностранной комиссии СП России

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Козьма из телевизора

Литература

Козьма из телевизора

ЛИТПРОЗЕКТОР

Ольга ШАТОХИНА

Андрей Максимов. Многослов-1. – М.: Издательство СВР-Медиа, 2009. – 448 с.

Андрей Максимов. Многослов-2, или Записки офигевшего человека. – М.: Издательство СВР-Медиа, 2009. – 416 с.

При чтении двух томов «Многослова» Андрея Максимова – увесистых! – тень незабвенного Козьмы Пруткова возникает незамедлительно. Да и как не вспомнить мудреца-пиита, если читаешь, скажем, такое: «Влияние – это сила, которая заставляет нас действовать так, как хочет другой человек; или другого человека действовать так, как хотим мы» или «Мистическими мы называем те явления, которые не в состоянии объяснить наш разум».

Сравните сами: «Земной шар, обращающийся в беспредельном пространстве, служит пьедесталом для всего, на нём обретающегося», «В здании человеческого счастья дружба возводит стены, а любовь образует купол».

Достойная задача на нахождение десяти отличий, не правда ли?

А на самом деле отличие только одно: Алексей Константинович Толстой и братья Жемчужниковы придумали своего «великого мыслителя и даровитейшего из поэтов» в порядке шутки. Говоря на современном сленге – стебались они.

А «известный писатель и телеведущий» Андрей Максимов, судя по тексту, воспринимает свои рассуждения исключительно всерьёз. «Я тешу себя надеждой, что в этой книге мало найдётся того, что вы знаете, что вам хорошо известно».

Что ж, поищем.

«Воспитанным человеком мы чаще всего называем того, кто знает и умеет соблюдать основные правила жизни в обществе».

«Клевета – это ложь, специально придуманная для того, чтобы сделать другому человеку больно, опорочить его…».

«Понимание – это умение взглянуть на мир глазами другого человека».

И это – навскидку. Сколько ещё подобных откровений, которые вряд ли способны потрясти новизной даже школьников, таится на страницах первого тома, сосчитать так же трудно, как отказать себе и читателям в удовольствии ещё раз вспомнить о творчестве достопочтенного служителя Пробирной Палатки: «Однажды, когда ночь покрыла небеса невидимою своею епанчою, знаменитый французский философ Декарт, у ступенек домашней лестницы своей сидевший и на мрачный горизонт с превеликим вниманием смотрящий, – некий прохожий подступил к нему с вопросом: «Скажи, мудрец, сколько звёзд на сём небе?» – «Мерзавец! – ответствовал сей, – никто необъятного обнять не может!». Сии с превеликим огнём произнесённые слова возымели на прохожего желаемое действие».

Огонь этот самый «превеликий» вовсю полыхает и в строках Андрея Максимова: «Мне почему-то кажется, что люди, которые читают мою книжку, не любят жёлтую прессу. И я не люблю. Терпеть не могу. Любому папарацци я готов дать в лоб. Сказать ему: «Как тебе, папарацца ты эдакая, не стыдно? Твою профессию назвали по имени фотографа в фильме «Сладкая жизнь», который создал сам Федерико Феллини, а ты как себя ведёшь некрасиво?!» Ну а потом, не дожидаясь ответа, – в лоб».

Папарацци – в лоб, но при этом вполне позволительно сказать: «Если бы человечество слово «смирение» любило больше, чем слово «борьба», насколько счастливей мы бы все жили!» или «…яростное отношение к чему бы то ни было мне представляется противоестественным».

Воля ваша, тут и вправду что-то противоестественное получается… О «папараццах» особо беспокоиться не будем, это особенность их профессии: риск получить от разгневанной знаменитости в лоб или ещё куда. Однако процитированный пассаж как-то странно сочетается с навязчивыми рассуждениями о Боге и Его воле, о милосердии и сострадании. Мало того, двухтомник сдобрен ещё и изрядным количеством той, с позволения сказать, философии, которая её адептами именуется Современным Позитивным Подходом. Никто никому ничего не должен; если с тобой случилось несчастье, значит, ты этого хотел, и т.д. А в исполнении Андрея Максимова это будет, например, так: «Если обстоятельства заставляют человека забыть о собственном эгоизме, то есть о собственных желаниях, он превращается в раба». Надо ли напоминать, что эгоизм и желание быть счастливым до сих пор тождественными не были?..

Или так: «…за свои чувства человек всегда отвечает сам. Даже если женщина полюбила подонка, никто не виноват. Если мужчина принял флирт за серьёзные чувства, винить некого, кроме самого себя». Конечно, если другая сторона не сделала никаких шагов навстречу, пальцем не пошевелила, чтобы привлечь, завлечь, увлечь, – и впрямь никто не виноват. Но неужели автор не слышал драматических историй о намеренной искусной имитации чувств? Классические романы не читал, «Главную улицу» не смотрел?..

Хотя, впрочем, обращение к классике в случае Андрея Максимова приносит очень странные результаты. «Книги про «ратное искусство» переполнены красивыми высказываниями, вроде таких слов Фридриха Великого: «Если хотите, чтобы ваши солдаты полюбили вас, цените их жизни и не ведите их на кровопролитие». Правда, Фридрих, даром что великий, не объясняет: как это можно не вести на кровопролитие тех, кто воюет?».

Ну что тут скажешь?.. Эстрадный певец Олег Газманов, судя по песне «Офицеры», понял без дополнительных объяснений, о чём таком загадочном говорил Фридрих Великий. Есть стойкое убеждение, что наши читатели тоже понимают, о чём речь. А «известный писатель и телеведущий» Андрей Максимов – нет. Виноват ли в этом Фридрих?..

А как вам такое: «Крики о любви к Родине – это всегда вопль о любви к государству». Да неужто? То есть все великие поэты, воспевавшие Родину, все русские эмигранты, тосковавшие о матушке-России, – они государству в любви объяснялись? Ага, особенно эмигранты первой волны – ненавистному большевистскому государству…

Тем временем открытия продолжаются: «Одиночество – излюбленное состояние именно русского человека… Мы любим одиночество. Мы уважаем одиноких. Это у нас в крови».

Стоп.

Минуточку.

Это о ком?

Это о какой стране?

О России, где община, «мир», была одной из важнейших составных частей традиционного уклада? О России, где реформы Столыпина натолкнулись помимо прочих препятствий на категорическое нежелание крестьян уходить из общины-деревни на хутора? А если вспомнить, как и в наши времена друзья и родственники, бывает, стремятся устроить чью-то личную жизнь! Менталитет диктует: одиноким быть плохо. Какое уж тут одиночество «в крови»!

«Интересно, что для западного человека одиночество означает неумение встроиться в некие социальные связи. Для них одиночество – это когда тебя не замечает мир. Русский человек вообще не очень охотно рассматривает себя в системе социальных связей. Для него одиночество – это отсутствие рядом других, ему подобных».

Читатель покачает головой, увидит чуть ниже фамилии Онегина и Печорина – и сообразит, что фраза о «подобных», видимо, говорит об одиночестве «лишних людей». Они-то, возможно, и впрямь не очень охотно рассматривали себя «в системе социальных связей». Потому и названы были «лишними».

Нет, я не Байрон, я другой,

Ещё неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой.

Душа-то у лермонтовского лирического героя, может, и русская, но байронизм и культ романтического одиночества не в наших краях зародились. Импортный товар. Модный имидж, завезённый вместе с ажурными чулками и «романом новым Вальтер Скотта». «Загадочный и одинокий» – если внимательно читать русских классиков, можно собрать целую галерею подражателей такому романтическому идеалу. Именно что подражателей, часто – и намеренно! – карикатурных. Не тянет байронизм на обязательную черту русского национального характера. Да и никакого другого, сказать по правде, тоже. Менталитет, характер народа – явления не в пример более глубинные, нежели интеллектуальные игрушки.

И что, неужели Андрей Максимов этого не знает?

«Телевизионным ведущим неплохо бы помнить слова русского просветителя XVII века Епифания Славинецкого, который, отвечая на вопрос: «Что украшает беседу?» – писал: «Умерение, усердие, стыд и молчание». Представляете, каким бы было телевидение, если бы оно следовало этому закону?»

Эх… а если бы телеведущие перечитывали эти слова ещё и перед тем, как книги писать…

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии:

Назад к карточке книги "Литературная Газета 6261 ( № 57 2010)"