Текст книги "На руинах Эдема[СИ]"

Автор книги: Лис Баюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

Мне снятся собаки, мне снятся звери,

Мне снится, что твари с глазами, как лампы,

Вцепились мне в крылья у самого неба,

И я рухнул нелепо, как падший ангел.

Наутилус Помпилиус «Падший ангел»

…Он почти с жалостью глядел на несчастное израненное существо, комочком сжавшееся у его ног. Почему почти? Все очень просто: жалость слишком человеческое чувство. Таким же, как он, чувства (в том смысле, который в это слово вкладывают люди) вообще неведомы.

Правда, даже такая – окровавленная и слабая – она все равно оставалась по-своему прекрасна. Но его никогда не интересовала такая красота. Восхищаться ею или кем-то еще, все равно, что любоваться крошечной песчинкой, поражаясь ее миниатюрному совершенству. Он же предпочитал охватывать взором всю картину целиком. Поверженный ангел. Разбитый и сломленный… А впрочем, она сама определила свою судьбу. Захотела вернуться к прежнему – вновь пройти тернистый путь с самого начала? Пусть будет так. Подобную свободу он мог предоставить. Да и вообще считалось, что свобода воли положена всем его подопечным. Так и было… отчасти. Впрочем, не стоит сейчас углубляться в дебри рассуждений.

Да, нелегок путь с небес на землю. Немногим легче, чем с земли на небеса… Это лишь кажется, что падать легко – в конце концов тебя все равно ждет удар.

Неожиданно она распахнула глаза, они все еще полыхали небесным голубым огнем, этого никому не отнять, пока она сама не захочет расстаться с внутренним светом. Его поразило выражение ее взгляда: не жалкая мольба, а решимость, уверенность в собственном выборе.

Тогда она еще считала, что все решает сама.

– Прощай, дитя. Надеюсь, ты еще сможешь вернуться сюда… Не раньше, чем получишь свои крылья обратно, – после этих слов в пушистом белом ковре, на котором лежала девушка, начали разрастаться темные трещины, пока опора не рассыпалась окончательно. Падшая и бескрылая камнем полетела вниз…

* * * *

Я спала беспокойно: мучили даже не кошмары в привычном понимании, лишь какие-то невнятные безликие тени, которые в каждом сне плелись за мной. Они что-то шипели и шебуршали, на непонятном мне языке… И было нечто очень жуткое в их дымчатых фигурах и той неотрывности с которой меня преследовали. Не нападая, а будто бы ожидая, когда я оступлюсь.

Окончательно вырвавшись из неприятного полузабытья, которое и сном-то назвать трудно, я почти сразу поняла, в чем причина привидевшихся мерзостей. Слабые-слабые всхлипы раздавались совсем рядом. Похоже, не меня одну сегодня мучил мир сновидений… Вначале я подумала о Тамаре, но через пару секунд поняла, что это не она. Во-первых, моей сестре никогда не снились кошмары… по крайней мере, никаких признаков подобного я не замечала, а сама она никогда не жаловалась. Зато моей гостье вчерашних жутких переживаний хватит с лихвой для не одной беспокойной ночи.

Я осторожно зажгла маленький фонарик, с которым часто бродила по туннелям – и пятно света почти сразу же выхватило бледное заплаканное лицо в ореоле рыжеватых волос. Все верно, Лоа не так легко пережила безумную охоту, как мне показалось. Впрочем, не знаю, быть может, в ее прошлом случались и более жуткие происшествия?

Тихонько, стараясь не разбудить спящую неподалеку сестру, я подошла к Лоа. Неожиданная ярко-голубая вспышка почти ослепила мое, привыкшее к темноте, зрение – ох, боже ты мой, пора перестать быть суеверной дурой! Просто свет моего фонаря отразился в глазах (голубых, само собой) Лоа… Так, минуту! А почему это у нее глаза открыты?..

Я, уже совсем не боясь потревожить девушку, прибавила яркость и перевела луч на нее.

Второй раз за эту ночь мое сердце заколотилось быстрее – от страха… Да, глаза моей гостьи были открыты, вернее даже, широко распахнуты. Но взор их оставался незрячим, устремленным куда-то в темноту, а зрачки сужены настолько, что почти полностью терялись в небесной голубизне радужки. Что-то в этом нечеловеческом взгляде ну очень не понравилось мне. Правда, буквально в следующую же минуту я успокоила себя: бывает так, что люди спят с открытыми глазами, нечего панику разводить… Только вот Лоа все еще плакала. Хотя всхлипов больше не было слышно, ее бледные щеки в золотистых крапинках веснушек избороздили дорожки от слез.

Схватив ее за плечо, довольно-таки грубо, я принялась будить девушку. Это действие не возымело практически никакого эффекта, разве что слезы заструились сильнее. В конце концов, не придумала ничего лучше, как крикнуть что-то не вполне внятное прямо ей (несчастная, связки у меня крепкие) в ухо. Это, по крайней мере, подействовало, как надо. Тома мирно спала дальше, а Лоа заморгала и прошептала: – Что… случилось?..

Было заметно, что речь по-прежнему дается ей с трудом, а может, она просто ото сна еще не отошла. Будто в подтверждение моих мыслей, Лоа умильно зевнула, становясь похожей на рыжего котенка. В этот миг я совершенно забыла о нехороших предчувствиях и подозрениях на ее счет; да и должна же я сама хоть немного верить в слова, сказанные Кайлу: «за один такой кошмар, ей можно простить все странности…». И кошмары эти, выпустив девушку из своих когтей наяву, только крепче вцепились в нее в мире снов.

Лоа просто сидела, не шевелясь, и глядела на меня. И как бы я не старалась мыслить непредвзято, этот взгляд меня нервировал.

– Ты плакала во сне, – произнесла негромко, просто, чтобы произнести хоть что-то.

Она никак не отреагировала на слова – почти никак. Только взгляд отвела немного в сторону, чему, признаться, я как раз была рада. Решив, что после таких потрясений не стоит дергать девушку лишний раз, сказала лишь: – Послушай, я понимаю, как трудно тебе пришлось. Но сейчас все позади. И еще, – я безуспешно пыталась понять: слышит и слушает ли меня она, – Если захочешь рассказать, я тебя выслушаю. Пожелаешь все держать в себе, не стану расспрашивать и другим этого не позволю.

Лоа улыбнулась, но было видно, что ей совсем не весело. Еще в голове возникла странная мысль: я не представляю, что на самом деле довелось пережить этой ангелоподобной девушке. Не знаю и уж тем более не понимаю. Как будто подслушав мои мысли, Лоа произнесла: – Не дай тебе Бог когда-нибудь по-настоящему понять меня.

Не имея представления, что можно ответить на столь странную фразу, которая прозвучала совсем непохоже на остальные короткие «младенческие» предложения, я прошептала, стараясь вложить в свой голос как можно больше дружелюбия: – Давай-ка спать, Лоа… Оставим все проблемы на завтра.

* * * *

Странная песенка крутилась у нее в голове, то ли полузабытая, то ли и вовсе придуманная. Не спалось, навязчивый мотив лишь вгонял в странное оцепенение, в котором она, однако, сохраняла ясность мысли.

 
Летали – крылья сломали,
Не жили – а выживали.
Небо – это слишком много.
Нам на землю бы дорогу.
 

На какую-то долю мгновения сознание ее обрело кристальную ясность. Всего мгновения хватило, чтобы понять: тьма очень близко… она сама открыла для нее дверь. А если не открыла еще – рано или поздно откроет, не сможет устоять.

Постепенно вспоминала саму себя. Делалось то до безумия страшно, то практически все равно. Однако часы тикают, вскоре придется сделать решающий выбор. Если бы от него не зависело столь многое, она и сейчас могла определиться. Впрочем, никто не обещал простоты и легкости. Скорее наоборот: ее с самого начала предупреждали о последствиях подобного… нет, решением или тем же выбором это назвать нельзя. Какой же это выбор, когда иначе поступить нельзя? По крайней мере, для нее это не представлялось возможным.

Кто же знал, что все окажется так… так сложно, так больно. Нет, кое-кто, конечно, знал. Но она в этот список не входила.

Вспомнились и странные черные глаза, в которых горели золотые искры. Глаза единственного, кто был с ней полностью честен, хотя от него в первую очередь стоило ожидать лукавства и уверток. Тем не менее, он изложил все достаточно ясно и четко, впрочем, о кое-чем и умолчав. Теперь ей все сильнее казалось, что недоговаривал он лишь потому, что тогда она имела лишь слабое представление о том, что же имеется в виду: слова не значат ничего, когда ты не можешь понять их смысла. А он очень не любил понапрасну сотрясать воздух.

К слову, о воздухе – с каждой минутой ей все тяжелей было сидеть в подземельях. Лучше уж это серое, будто отлитое из стали, небо над головой, чем низкий каменный потолок. И это даже несмотря на то, что на открытых пространствах сильнее болят шрамы на спине, сильнее чувство невосполнимой утраты.

«Птицей в клетке» – теперь смысл этой фразы стал куда ясней. Так же как «подрезать крылья»…

Лоа все же смогла последовать совету Тесс: уснуть. Но жуткие оскаленные лики с горящими глазами продолжали ее преследовать и там. И в некоторых из них она узнавала, то Технобогов, то… себя.

* * * *

А следующее утро стало для меня – и не только для меня – началом нового кошмара. Началось оно с шума, встревоженных голосов, слышных даже сквозь дымку сна… Поморгав пару минут, я пыталась понять, что происходит и, если происходит, наяву ли?

Но голоса не стихали, да и звучали они явно не в моей голове. Конкретных слов разобрать не смогла, но интонации заставили встревожиться.

Наскоро накинув первую попавшуюся одежду прямо поверх ночной рубахи, я побежала в коридор, отметив по ходу дела, что Лоа продолжала мирно посапывать на кровати, а вот Тамара куда-то исчезла, не забыв, правда, аккуратно застелить за собой постель. Да, сестричка у меня не по годам серьезная и хозяйственная, не то что я…

Выйдя за дверь, с удивлением увидела там добрую половину нашей коммуны, Тома тоже оказалась среди них. Так, а это что за собрания около нашей комнаты? И почему, увидев меня, все замолкли?..

– Тереза, – неуверенно (или мне это только показалось?) произнесла Джози Маккон – наша целительница.

– Свое имя я и так помню, за время сна забыть не успела, – резко оборвала ее, – Что произошло – я хочу знать.

Мои соседи не стали отнекиваться и пытаться успокоить, бессмысленное милосердие не было свойственно никому из нас, кроме, пожалуй, Джози.

– Кайла не видели со вчерашнего дня, – только лишь этих слов было недостаточно, чтобы напугать меня или заставить по-настоящему встревожится: разве что, совсем чуть-чуть, но вот следующая… – Обломки его рации нашли где-то в паре сот метров от старой церкви… кажется, «горяченьким» парня взяли…

– Да что вы несете!? – от возмущения у меня сбилось дыхание, – Кайл бы никогда не… Нет! Этого не могло случится с ним! – категорически заявила я.

Но под виновато-сочувствующими взглядами мои возражения вместе со слезами застряли в горле комом. Церковь… Только не она! – почти взмолилась я неведомым высшим силам. Ведь совсем рядом, будто в насмешку над прошлой людской верой, обосновались Технобоги. Их огромный корабль, напоминающий, скорее, один из наших небоскребов – только куда более величественный, сверкающий неизвестным металлом желтоватого цвета – стоял как раз неподалеку от полуразрушенной святыни. Но не мог же Кайл добровольно туда пойти, находясь в здравом уме!

Это я и поспешила высказать умолкшим людям, все еще лелея надежду на то, что это какая-то ужасная ошибка.

– Мы не можем знать наверняка… но, кое-какие догадки имеются, – Эрик, занимающий среди остальных положение неофициального лидера, изо всех сил старался сохранять спокойствие и хладнокровность. Хотя я прекрасно видела и понимала: ему сейчас ничуть не легче, чем любому из нас. – Нина тоже пропала, примерно в то же самое время, что и Кайл, вероятно, чуть-чуть раньше…

Из моего горла вырвался странный звук, нечто среднее между вскриком и стоном; теперь я обратила внимание и на то, что глаза у Тамары были красные, заплаканные, пусть девочке и неплохо удавалось не выдавать смятения.

Ниной звали лучшую подругу Томы, девочка была на год младше моей сестры. И еще эта десятилетняя непоседа все время находилась в поисках приключений; обычно Тамаре удавалось останавливать ту вовремя, пока Нина не успевала натворить глупостей. Обычно…

Следующая фраза только подтвердила мои предположения: – Среди формы не досчитались одного комплекта – по размеру он как раз должен был подойти Нине.

Разрозненные фрагменты в моей голове неохотно собирались в единую пугающую картину. Если Кайл обнаружил пропажу девочки первым – а, скорее всего, так оно и было: комнаты их семей располагались совсем рядом – он, разумеется, сразу же кинулся на ее поиски. Увы, нелюдимый характер не позволил ему позвать кого-то на помощь… Хотя, я больше склоняюсь к тому, что Кайл попросту боялся опоздать.

Времени оплакивать, возможно, еще живых соплеменников и устраивать истерики не было. Нужно было взять себя в руки. Пару раз мысленно выругавшись, я слегка успокоилась.

– Как только отыщем их, сама всыплю мелкой заразе по первое число, – процедила, давая понять соседям, что ничуть не сомневаюсь, что исчезнувшие вернутся. Правда, внушить стопроцентную уверенность в это мне не удалось даже самой себе. Да и все остальные, кроме стиснувшей зубы Томы, не разделяли моего энтузиазма.

– Тесс, ты же понимаешь, что идти туда сейчас неразумно? – да уж, таким голосом обычно разговаривают с маленькими детьми, у которых в руках огромный кухонный тесак: «Зайка, а ну отдай маме «игрушку»… Тихо-тихо, малышка, тебе дадут новую!»… Вот только я давно не ребенок (примерно с того времени, когда мама умерла). Да и речь сейчас идет вовсе не об игрушках.

Поняв, к чему ведет Эрик, оборвала его попытки успокоить меня – черт возьми, я и так спокойна!

– Как хотите. Я иду к церкви! – с этими словами развернулась к своей комнате: нужно было, не теряя драгоценных минут, переодеться.

Кто-то отпустил неудачную шутку: – Не завидую я тому из Технобогов, кто сейчас попадется под горячую руку нашей Тесс!..

Но в ответ не послышалось даже самого жалкого смешка. Товарищи по коммуне уже приготовились похоронить троих за сегодняшний день.

Плевать. Пусть я даже и предвзята – люблю этого идиота Кайла, как-никак – и не уверена, что так же легко смогла бы ринуться на спасение кого-нибудь другого (кроме Томы, конечно)… Сейчас я должна сделать это: больше некому. Кайл был сиротой, как и я. Где-то у него, кажется, был дядя. Но сам Кайл называл его «фамильным привидением» – мол, все только говорят, но никто ни разу не видел. Парню в свое время пришлось даже хуже, чем мне: мать умерла родами, отца засыпало в одном из туннелей, когда крохе-Кайлу едва-едва исполнилось шесть. Тогда коммуна не бросила его. Сейчас все, похоже, сочли свой общественный долг выполненным. Единственными, кто не отказался бы рискнуть собственной шкурой ради другого, были другие Гонцы. Но среди собравшихся я не увидела ни одного из них: в это время все из наших уже на поверхности, только я сегодня запоздала…

Застегивая респиратор, пробурчала, обращаясь к себе: – Ну, Тесс – вперед. Кроме тебя, как видишь, некому…

Когда я уже замерла у порога, взявшись пальцами за ручку, скрипнула дверь ванной (все время забываю, что петли нуждаются в смазке). Робкое покашливание заставило обернуться.

Разумеется, это была моя рыжая гостья, в пылу сборов я и не заметила, что той нет в постели.

– Лоа, извини, мне сейчас некогда – попроси Тому, если что нужно, – выпалила я, проворачивая дверную ручку до конца. Лишь полсекунды спустя, осознала, что вижу.

Девушка оказалась полностью одета в обмундирование Гонцов свободного неба, я вспомнила, что на задней полке шкафа лежал тот, что был мне немного велик. Нашему рыжему «ангелу» он пришелся в самую пору.

– Только не говори, что все слышала! – почти взмолилась я.

Один утвердительный кивок.

– И ты хочешь идти со мной?..

Кивок подтвердился еще и довольной улыбкой.

– Нет! – рявкнула я, – Прости, у меня нет на это времени…

Лоа в мгновение ока стала серьезной, ее почти детское личико приобрело какое-то суровое выражение – выражение человека, который мало повидал на своем веку: мало хорошего.

– Я сильная, – слова были очень тихие, но произносились твердо, – Ты – знаешь. Ты – видела.

Вспомнив ее раны, невероятно быстро исчезнувшие бесследно (слово «зажили» к этой ситуации не слишком применимо), я поняла, что возразить нечего.

Как знать, может, эта странная девушка и принесет мне сегодня удачу?.. На большое и не могу надеяться.

* * * *

…Странно порой складывается мозаика событий в мире. Тем людям, что пережили катастрофу и ее не менее губительные последствия, стало не до богов, не до религии. Лишь немногие, вроде моей матери передавали своим детям старую книжку с непонятными ребенку словами. Честно сказать, большую часть ее не понимаю до сих пор: объяснить было некому, да и не особенно я искала духовного знания, не видя в нем практической пользы.

Так вот, о странном. Не буду говорить о появлении Технобогов, о том, что оно выглядело точно как небесная кара, как олицетворенный гнев божий. Я так не считала, ни тогда, ни позже. Если истинный Бог (или боги) и хотели наказать людей, у них это прекрасно вышло и без инопланетных тварей. В принципе, люди всю свою историю доказывали, что способны самостоятельно привести цивилизацию к краху…

Но все же, даже такому скептику и агностику, как я, казалось очень странным, что среди серых руин, в которых сложно было угадать прежние величественные сооружения, горделиво возвышалась старая церковь. Обветшалая, кое-где обвалившаяся, оно, тем не менее, напоминала мудрого старика, а не истлевающий труп, как все остальные здания. И, хотя по моему разумению, это говорило лишь о том, что в прежние века в религию вкладывали денег больше, чем во все остальное – да, в этом все равно виделось что-то малообъяснимое.

Блики белесого горячего солнца играли на шпиле храма: кое-где на нем сохранилась позолота. Если раньше я воспринимала собор лишь как ориентир, который следует обходить стороной – теперь он казался мне молчаливым и равнодушным наблюдателем наших мучений. Почти такое же отношение у меня складывалось и к Богу…

Всю дорогу мы с Лоа шли молча: говорить через противогазы можно, но не слишком удобно, да и любые слова сейчас мне казались непозволительной роскошью. Не в нашей ситуации тратить на них время и силы. Если бы я верила, то сейчас, наверное, мысленно читала какую-нибудь молитву с ветхих страниц семейной Библии. Но глупо просить чего-то у того, в чьем существовании и роли не до конца уверен. Поэтому, в голове, как единственная запись на замкнутой пленке, крутилось утвердительное, а не просящее предложение: «С ними все будет хорошо. С ними все будет хорошо»…

Наконец, громада старой церкви практически нависла над нами, еще раз убеждая меня в собственной слабости и ничтожности. Да уж, это вам не играть в «партизанов», устраивая мелкие подлянки, неспособные по-настоящему навредить Технобогам. И даже не вытаскивать кого-нибудь из-под обвалов, или оказывать медицинскую помощь тому, на кого напали крысы… Теперь мне нужно отыскать двоих людей буквально под носом у пришельцев. Вполне вероятно, что это всего лишь ловушка. Такой замысел совпадает с принципом мышления инопланетных стервятников: для них это веселье, для нас, людей – верная смерть.

В любом случае, поздно отступать назад. Вперед – вот единственное направление, которое сейчас для меня существует.

Стараясь ступать как можно тише и осторожней, и жестом призвав свою спутницу к тому же, я двинулась вокруг храма, вглядываясь в каждую мелочь. Зрение у меня острое… Но в первый момент, увидев маленькое девичье тельце в подранном снаряжении, я ринулась к нему, забыв обо всем, включая осторожность.

Над ней стояли две фигуры – темноволосый молодой мужчина и бледная девушка с черными как смоль волосами. Я в ужасе, будто крыса, попавшая в силки, застыла на месте. Правда, почти сразу поняла, что стоявшие передо мной не Технобоги, и вновь осмелев, уже приготовилась задать само собой разумеющиеся вопросы. Взгляды этой пары устремились куда-то за мою спину…

– Здравствуй, Лоа, – произнес мужчина, кривовато усмехнувшись. Девушка же рядом с ним лишь брезгливо поджала губы.

Глава 3

Я не помню, как звали этот маленький город,

Я не помню, в каком это было столетье…

Наутилус Помпилиус «Бедная птица»

– Хороший сегодня день, госпожа, – эти слова и первые лучи солнца, пробившиеся в щели между тяжелыми бархатными шторами, и разбудили ее.

– Да-да, – несколько рассеянно согласилась девушка. Позволив служанке заняться своей внешностью, инфанта могла вновь погрузиться в собственные размышления и тревоги. Но беспокоили юную принцессу вовсе не балы и кавалеры, что свойственно особам ее возраста и положения… Ее волновали сны и мысли, которые казались слишком странными и чужими, как будто… как будто некто специально вкладывал их в голову. К слову, во снах этот «некто» порой появлялся, но лишь смутной фигурой где-то вдалеке, исчезавшей, как только девушка делала попытку настичь ее.

Да и фон у грез являлся необычным – не могли эти картины быть порождением только ее воображения! Ну как, как инфанта могла придумать эти гигантские сооружения, уходившие крышами в стальную высоту небес – колоссы были во много десятков раз выше, чем храм в ее городе, между прочим, являющийся одним из самых значительных сооружений в стране, да и в мире тоже. А незнакомое солнце, напоминающее раскаленный уголь? Нет, определенно в странных образах имелся какой-то смысл, пока не постигнутый ей.

Разумеется, инфанта ни с кем не делилась своими сомнениями – ей ли не знать, что за этим могло последовать! Назовут либо ведьмой, либо одержимой, и тогда отец первым отправит дочь на костер, позабыв о родстве и любви! Нравы, царящие в их государстве, всегда пугали девушку, казались слишком варварскими и дикими. Но и эти мысли она, конечно, держала при себе. Значительная часть мира уже отказалась от зловещих обрядов сожжения неугодных, которые, правда, именовали «исполнением божьей воли». Однако на родине принцессы традициям продолжали неукоснительно следовать: слишком крепка была власть церковная, которая и держала всех, включая и самого правителя, в железном кулаке веры. К счастью, влияние и могущество позволяли стране не бояться «цивилизованных» соседей, что могли порушить их жестокие устои. Послы соседних государств, оказавшись здесь, старательно расхваливали красоты архитектуры и порядок, царивший на улицах, трусливо отводя взгляд от пугающих сооружений, как минимум одно из которых имелось на каждой площади. То были огромные обугленные столбы, от которых пахло не столько горелым деревом, сколько – обугленной плотью.

Больше всего принцессу пугали мысли о будущем – о том времени, когда ей самой придется занять престол; ведь тогда она уже не сможет молча смотреть на все эти ужасы, слышать крики тех, кто чем-то не угодил Богу и теперь сгорает на костре… А если она начнет спорить с церковью, пытаться отстаивать свои права на власть и управление государством, то непременно случится «роковая случайность», и народ станет оплакивать безвременную кончину юной королевы. Впрочем, вряд ли женщине вообще позволят взять государственный аппарат в свои руки – хотя, прецеденты в истории имелись, к слову, ее прабабка… но, учитывая то, что ее портретов нет в семейной галерее, а имя стараются не произносить, пример не самый удачный. Вероятней всего, девицу постараются сплавить замуж, как только она займет престол, а может, и раньше.

Из глубины собственных мыслей принцессы вывел острый укол иглы: служанка, застегивая на лифе платья брошь, случайно задела нежную девичью кожу. Инфанте показалось, что игла достигла самого ее сердца – именно показалось, ведь выступила лишь крошечная капелька крови, да и боль исчезла почти сразу же… Однако это незначительное событие поселило в душе девушки необъяснимую тревогу.

Неожиданно раздался звук труб – это могло значить только одно: прибытие нежданных, но значимых гостей. Не слушая извинений напуганной служанки, принцесса быстро обула легкие туфельки и бросилась прочь из комнаты, ведомая любопытством… и чем-то еще.

* * * *

Я встревожено переводила взгляд с Лоа на… А, собственно, кто они? То, что с рыжей знакомы – уже ясно. И… Только теперь я поняла, что в их внешности заставило меня насторожиться и, прежде всего подумать о Технобогах. На лицах мужчины и женщины не было противогазов, которые должны защищать от уже не такого ядовитого, но сухого и колючего, практически непригодного для дыхания, воздуха. То есть, они либо были отчаянными безумцами, либо… Я сразу же вспомнила о самой Лоа и о том, в каком виде я увидела ее впервые. Ладно, черт с ними, со странностями. Сейчас есть вопросы первостепенной важности.

Встав между растерянной Лоа и загадочной парочкой, я приготовилась… ну, приготовилась, в общем. Потому как, прекрасно понимала, что знакомые и друзья – это два совершенно разных понятия. А пока что я несла ответственность за рыжую девушку, которая большую часть времени казалась сущим ребенком.

– Кто вы? – произнесла холодно, мучительно стараясь вспомнить, взяла ли какое-нибудь оружие, или в панике и спешке, забыла об этом.

Брюнет усмехался, прищурив ярко-голубые (совсем как у Лоа) глаза. Кстати, еще одна странность из той же серии, что и отсутствие противогаза: на поверхности без специальных затемненных очков днем находится невозможно, сожжешь себе все глаза и ослепнешь.

– Ну же, Лоа, представь нас друг другу, – произнес он, – А то твоя охранница вот-вот кинется на кого-нибудь.

– А слово «подруга» тебе незнакомо? – огрызнулась я и, не дав нашей общей знакомой и рта раскрыть, сказала, – Лоа не может говорить, так что вам придется самим объяснить, кто вы и что здесь делаете.

Говоря эти слова, я краем глаза покосилась на Нину, с облегчением заметив, что ребенок дышит. Однако она лежала слишком близко к тому нахалу и его молчаливой спутнице, чтобы я могла позволить себе какую-нибудь глупость. Возникла пугающая мысль: если эти люди потребуют отдать им Лоа в обмен на Нину… Как я смогу выбрать?

– Не бойся нас, рыжик, – мужчина продолжал насмехаться, не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы это понять, – Лоа и наша подруга тоже, верно ведь?

Я повернулась к девушке: она быстро и резко кивнула, хотя этим и не рассеяла мои сомнения до конца.

– Меня зовут Гелий, – с этими словами он протянул мне руку, которую пришлось пожать.

– Сильва, – хрипло бросила черноволосая, даже не глядя на меня в этот момент.

– Что с девочкой? – я указала на Нину, все еще не решаясь подойти ближе, – И как вы оказались в таком опасном месте?

– С ней все в порядке, те твари успели лишь попортить одежду: мы успели вовремя и прогнали их.

Я нахмурилась.

– Какие твари?

Гелий сделал невнятный жест рукой: – Ну, я не знаю, как их назвать… Они похожи на живых существ, но при этом не являются живыми. Напоминают собак.

Я понимающе кивнула.

– Гончие, все верно. Но…. – с подозрением уставившись на Гелия, процедила, – Прогнали, говоришь?

– Ну да, – он улыбнулся, – Но, давай об этом позже. Помоги девочке.

Будто чувствуя мои опасения, отступил на несколько шагов, и я, наконец, смогла присесть возле Нины. Похоже, маленькая авантюристка родилась в рубашке: быстрый осмотр показал, что она отделалась парой царапин, большинство из которых скорее напоминали результаты падения на камни, чем следы от зубов робопсов.

Без капли жалости, я отвесила девочке звонкую пощечину – чтобы привести в сознание. Хотя, признаюсь, определенное удовлетворение при этом все же испытала: обещала же, что «всыплю по первое число», когда найду!

Убедившись, что Нина начала приходить в себя, поднялась с земли. Почему-то жутко не хотелось, чтобы Гелий и Сильва шли в нашу коммуну, но если они действительно друзья Лоа… Невежливо будет оставить их здесь – в такой опасной близости от логова пришельцев.

Тут до меня кое-что дошло… Черт, ну и медленно же я сегодня соображаю! Нина-то здесь, а где в таком случае Кайл!?

– Гелий, а ты… вы, – я посмотрела на Сильву, которая похоже становилась мрачнее и мрачнее с каждой минутой, – Не видели здесь парня – немногим старше меня, высокий, волосы темно-русые?.. – я с надеждой всматривалась в непроницаемое лицо мужчины, но, к моему ужасу, он отрицательно покачал головой.

– Нет. Не видел.

Тут неожиданно заговорила Сильва: – Я, похоже, видела.

– Что? Где, когда!?

– Сегодня ночью, за несколько часов до рассвета. Его уводили, туда, – ее бледная рука с тонкими длинными пальцами указала в сторону огромного металлического корабля.

Спрашивать, кто увел, я не видела смысла. Все было ясно… Теперь поиски стали по-настоящему безнадежными.

* * * *

– Красивый город, – шепнул один из новоприбывших другому, – Один из лучших на этой планете…

– А на площадь, я так понимаю, ты внимания не обратил? – хмыкнул его спутник.

– Инквизиция, – с пониманием кивнул первый, – Не самое худшее, что мы видели, верно?

– …и из того, что еще только предстоит увидеть.

Крепче сжав в руках поводья, первый усмехнулся:

– Опять предсказаниями балуешься? Любишь ты, мой друг, игры! Чего только стоит появление здесь, да еще в таком виде…

«Друг» покачал головой.

– Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, куда катится человечество… А что касается прихода сюда, ты ведь и сам знаешь, ради кого это все затеялось. Для того чтобы собрать всходы в будущем, нужно посеять семена в настоящем…

После этого они еще какое-то время ехали молча, пока не приблизились к самой резиденции здешней правящей семьи, к слову, значительно уступавшей по роскоши столичному же храму. Этот контраст лишь сильнее показывал реальное положение дел в стране: коронованные правители лишь красивый символ, реальная власть сосредоточена в руках служителей культа…

– Позволь еще один вопрос… – проговорил тот из всадников, что первым заметил местные красоты.

– Конечно, хотя, думаю, ответ ты уже знаешь.

– И все же… То, что мы делаем сейчас, ведь не изменит то, что грядет? Я видел это – разрушенное величие людской самоуверенности, погребенное под прахом их собственных достижений.

– А не думал ли ты, что, если это случится – оно будет к лучшему? – на лице второго человека появилась легкая полуулыбка, – Что же касается первого вопроса, нет. Мы сейчас ничего не меняем. Но, когда придет время, изменим.

– Напомни мне перед отъездом заглянуть в церковь, – рассеянно попросил первый, – Интересно посмотреть на плоды собственных действий… Впрочем, истинные плоды там – пепел сожженных на площади.

– Мы тут не причем! – резко оборвал его товарищ, – Не несем ответа за то, что люди творят сами!

– Но могли ведь остановить это, если б захотели… – после этих слов человек замолк: приветственно зазвучали трубы, навстречу путникам уже вышла вся королевская семья и многие из придворных – торжественный прием, вполне соответствует положению прибывших, что истинному, что тому, которое они изображали.