Текст книги "На руинах Эдема[СИ]"

Автор книги: Лис Баюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Петрель молчал, но мне казалось, что и насмешливая ухмылка с его лица тоже исчезла.

– Чем страшнее буря, тем быстрее она заканчивается, – неожиданно произнес он, и будто по команде, дождь прекратился, а порывы ветра сделались значительно слабее.

– Как ты это?.. – я в недоумении повернулась к парню, на мгновение даже позабыв о своих печалях.

– Отец же говорил – чутье у меня на такие вещи. Но я ведь не только погоду имел в виду…

– Я поняла, – кивнула с неохотой, – Только… Буря-то заканчивается, а ее последствия остаются.

Я указала на берег, усыпанный морским мусором всех форм и размеров. Света звезд и луны хватило, чтобы юноша догадался, к чему был этот жест.

– Представь, что буря вынесла тебя на берег, как этот кусок травы. И ты уже никогда не сможешь вернуться домой. Или, что еще хуже – всех, кто был тебе по-настоящему дорог, забрала эта жуткая сила, а ты остался… – голос мой сорвался, и я замолкла. Разговор с общих и вполне безобидных тем, переходил на все более личные.

– Иди-ка ты, Тесс, спать. Под светом солнца многие вещи кажутся не такими страшными… – неожиданно посоветовал Петрель.

– Да, пожалуй, так и сделаю, – устало согласилась я, прочувствовав весь ночной холод.

Что ж, остается надеяться, что теперь этот парень не будет таким враждебным, подумала, прежде чем провалиться в глубокий сон без снов.

Глава 5

Темнота, что дремлет внутри,

Говорит с темнотою снаружи…

Как наивно-бесстрашны мои новые черные крылья…

Fleur «Мои новые черные крылья»

Сильва улыбалась ожесточенно и беспомощно одновременно. Автоматически водила клинком по точильному камню, не видя в этом особого смысла. Нет, она будет бороться до конца, раз уж их забросили сюда, как и Гелий. Но… Опускались руки, а внутри не оставалось ничего – только бесконечная усталость, свернувшаяся в груди компактной черной дырой. Все шло не так, как должно было, впрочем, удивляться не приходилось.

Тем, кто вернул их на землю, просто надоела эта игра. А, может, и нет. Только других объяснений не находилось. Их осталось лишь двое, от Лоа уже пользы никакой, хотя раньше они рассчитывали именно на нее… Теперь она простой человек, одна из тех, кого ангелы должны защищать. Обязаны спасти, любой ценой.

– По крайней мере, у нас не забрали силы, – подал голос Гелий, который прекрасно понимал, о чем думает его подруга.

Сильва кивнула в ответ, слов просто не нашлось. Однако следующий вопрос заставил ее заговорить.

– А что все же случилось с той девочкой, Тамарой? Такая грустная и странная смерть…

– Да уж, – женщина внезапно усмехнулась, – И все странности так или иначе связаны с твоей подружкой, Тесс, заметил?

– Она потеряла на этой войне больше, чем мы. В чем ты хочешь ее обвинить?

– Это не обвинение. Просто… констатация факта. Так или иначе, подумай о том, что я сказала. Думаю, Тесс замешана в происходящем больше, чем простой обыватель, – Сильва откашлялась, – Так вот, о ее сестре. Сначала я решила, что дело в воде… Подобного стоило ждать от Технобогов – отравить источник или сделать так, чтобы яд просочился в грунтовые воды, а уже оттуда – в резервуары коммун…

– И девочка погибла, выпив что-то, – кивнул Гелий.

– Да, верно. Только совсем не отравление было причиной смерти.

– Но… что же тогда?

Сильва отложила клинок в сторону и развернулась к ангелу. Лицо ее выражало задумчивость вкупе с растерянностью. Слишком часто в последнее время она не понимала, что же происходит…

– Вода в полном порядке, мой друг. И та, что пила Тамара, и вообще… Я не стала говорить людям, сделала вид, что источник пришлось прочищать, но…

Голубые глаза Гелий расширились.

– Тесс тоже не знала об этом?

– Ей не зачем знать, – резко ответила женщина, – Ты ведь понимаешь, что не Технобоги виноваты в смерти ее сестры? Но и случайностью она не была. Нам терять нечего, а вот Терезе…

Ангел лишь покачал головой.

– А ей, думаешь, есть? После всего, что случилось…

– Людям всегда есть, что терять.

– Ошибаешься. Ей совершенно плевать даже на саму себя. Ты не видела ее глаз после той трагедии – а я видел. Глаза человека, который уже умер. Если бы я только мог не отпускать девочку тогда, – с сожалением добавил он, – Но рядом с нами ей лучше не станет.

Сильва подошла ближе и положила ему руку на плечо, выражая свое сочувствие.

– Она вернется, поверь. Хотя ты и прав в том, что от нас Тесс стоит держаться подальше…

* * * *

Стояла глубокая ночь, и почти все обители коммуны давно уже спали праведным сном. Лишь возилась до сих пор в мастерской со своими таинственными механизмами Сильва, и вызвавшийся помочь ей, Адам.

И прижавшись к Кайлу, чей разум давно погрузился в сновидения, смотрела, не мигая, в потолок Лоа.

Днем ей казалось, что все, если не хорошо, то хотя бы нормально. Барьер между ее душой и телом, наконец, оказался сломлен – теперь она практически ничем не отличалась от обычных людей.

Точнее, так было до тех пор, пока на мир не опустилась ночь. Темнота оказала на душевное состояние девушки странное воздействие. Вглядываясь в тени, клубами пыли, скопившиеся по углам, она ощущала внутри себя нечто такое же – темное и пугающее, нечто, что тянулось ко мраку снаружи.

Первую половину ночи она провела более-менее нормально. Только попросила Кайла не гасить полностью свет. Приглушенное мерцание ламп отгоняло тревогу… какое-то время.

Стрелки часов застыли между цифрами три и четыре. И Лоа начала понимать, почему часы перед рассветом считаются самыми жуткими.

Даже любимый парень рядом не мог унять ее страхи. В голове проносились сотни разных мыслей, большинство из которых казались какими-то чужими, пугающими и неестественными. Минуты же ползли так медленно… Девушка все сильнее убеждалась, что она сходит с ума.

Если только дожить до рассвета… Ведь днем все снова станет привычным и правильным. Днем даже эти катакомбы не будут такими страшными, а тени расползутся подальше, напуганные светом ярких ламп. Все страхи, все безумные мысли, залягут на самом дне ее сознания… Но не вернуться ли они следующей ночью?

Лоа прикусила край простыни, чтобы не закричать от охватившей ее безысходности.

* * * *

– Я дурак. Я просто дурак, – безжизненно произнес Горг. Его светлоглазый друг скривился.

– Увы, не просто, а дурак влюбленный. Что гораздо хуже.

Они оба, оставаясь невидимыми для человеческих глаз, наблюдали в этот момент за рыжей девушкой, тихо сходящей с ума.

Тео молчал и напряжено следил за мечущимся взглядом голубых глаз бывшего ангела. Правда, из-за расширенных до пределов возможного зрачков, они казались скорее черными. Неизвестно, что видела сама Лоа – точно не комнату вокруг – но заглянувший на миг в ее видения мужчина, отчего-то вздрогнул.

– Ты хоть понимаешь, что наделал? – в голосе звучало еле сдерживаемое возмущение.

– Думал, что понимаю…

– Лишил ее ангельской сущности, но свою силу забирать не стал, верно?

– Я не мог оставить ее совершенно без защиты! – возмутился Горг, – Не в такое время.

Тео досадливо поморщился.

– Зато теперь ее нужно защищать от самой себя. И окружающих, к слову, тоже.

Лицо темноглазого исказилось, словно от боли. Почему она не выбрала его, почему шагнула в огонь? Глупая девчонка, неожиданно разозлился мужчина. Она лишь усложнила все еще сильней. Ведь он сумел бы ее защитить, забрал бы прочь из этого ада на обломках Эдема…

– Теперь ее судьба – земная, таковы правила, – будто прочел мысли товарища Тео, – Однако ты все равно обязан исправить то, что сделал. Или, хотя бы, смягчить последствия. Иди же, – велел он, глядя, что Горг колеблется.

И тот пересек невидимую грань, оказавшись в реальном мире, рядом с впавшей в полубезумное бессознание Лоа.

– Успокойся, ангел мой, – прошептал он, касаясь прохладной ладонью девичьего лба. Через мгновение Горг вновь шагнул в свой иллюзорный мир, на этот раз не один.

* * * *

Похоже, с выводами о нашей с Петрелем дружбе я несколько поторопилась. На следующий день он вновь бросал на меня недоверчивые волчьи взгляды, не заговаривал без крайней необходимости, в общем, вел себя совершенно по-идиотски. Будто и не было ночных бесед о буре и жизни.

Меня угнетало такое отношение, но приходилось терпеть, стиснув зубы. Ничего поделать-то я не могла.

Зато Смотритель был более чем добр. Он показывал мне, как они живут на острове, учил ловить рыбу и очищать морскую воду, делая ее пригодной для питья. Проще говоря, день прошел в трудах, так что времени для хандры практически не оставалось. За проведенное со стариком время, я убедилась, что он хоть и со странностями, но человек очень интересный. Одно портило общение – ни один из нас не говорил о прошлом, и если речь случайно касалось запретной темы, сразу же переводили диалог в другое русло.

Мне, конечно, хотелось бы разузнать, как Смотритель с сыном оказались тут, но… Любопытство любопытством, а жизненный опыт научил меня с уважением относиться к чужим тайнам. Если люди захотят поделиться, если воспоминания тяготят их, то сами расскажут рано или поздно. Если нет – то и не стоит лезть в душу, все равно ничего не добиться.

Незаметно настал вечер. С делами было покончено и, глядя на медленно ускользающее за горизонт солнце, я вновь чувствовала, как в груди что-то щемит и ноет. Но лучше было смотреть на закат, чем в противоположную сторону – туда, где в морской дымке угадывались силуэты небоскребов. Я боялась заглянуть в лицо городу, из которого сбежала. Боялась прошлого, что могло вновь ворваться в мою жизнь.

Не железная ведь… не выдержу снова… Если те, кто назвался богами – нет, я не Технобогов имею в виду – умеют слышать, то прошу их лишь об одном: чтобы меня оставили в покое.

– Видите, я выбыла из вашей игры, – сорвался с моих губ умоляющий шепот, – Не знаю, чем могла вам помешать, но… Просто забудьте обо мне, пожалуйста.

Почувствовав на плече чью-то руку, я вздрогнула и, оборачиваясь, была практически готова увидеть светловолосого Тео, с которым мы виделись во сне. Но это оказался не мужчина с разрисованными ладонями, а всего лишь Буревестник.

– Отец велел позвать тебя, – бросил он и тут же направился прочь, подразумевая, видимо, чтобы я шла следом.

– Эй, погоди, – попыталась поспеть за его быстрым шагом.

Петрель поглядел на меня, вопросительно изогнув бровь. На беседу он настроен не был… а и плевать! Такого мерзкого отношения к себе я ничем не заслужила, так что…

– Почему ты меня так ненавидишь? – спросила напрямую, без обиняков.

– Что? – он помотал головой, – Я не… Ты ошибаешься.

– Неужели? – саркастически хмыкнула я, – Признайся, все еще считаешь меня одной из Технобогов?

– Нет. То, что ты простая девчонка ясно как день, – огрызнулся парень. Видя, что я не успокоилась, попросил: – Отец ждет, давай позже поговорим.

Я пожала плечами.

– Что ж, как хочешь. Но не надейся, что сможешь от меня отделаться таким образом.

Петрель отвернулся, беззвучно выругавшись напоследок, чем вызвал у меня необъяснимую довольную улыбку.

На этот раз мы направились не вниз, в подземное жилье, скрывающееся под маяком, а наверх. На самый верх.

Перескакивая по ступенькам, из которых добрая половина отсутствовала вовсе, а остальные, кажется, держались на одном честном слове. Услышав под ногами треск, я взвизгнула… но чья-то крепкая рука ухватила меня, не дав рухнуть в образовавшийся пролом.

– Боишься высоты? – поддразнил Петрель – разумеется, именно он спас меня от падения – не спеша разжимать хватку.

– Только падать с нее, – откликнулась я. Нет, все-таки байк – это совсем не то же самое, что ненадежная опора под тобой и ежесекундный риск того, что очередная ступенька разлетится в труху, как только шагнешь на нее. Байк однозначно надежней, да и пользоваться им не в пример приятней.

Хотя, мокрому пятну на камнях наверняка глубоко плевать, откуда именно произошло падение.

Я сглотнула, ощутив, как пересохло от волнения во рту. Так, соберись и не позорься перед парнем. Он-то вот шагает вполне уверенно, не вздрагивая от хруста дерева. Покажи, что ты не хуже.

Самовнушение немного помогло, так что, когда Петрель обернулся в следующий раз, у меня было готово невозмутимое выражение лица и фраза:

– А еще медленней ты ползти можешь? – сказанная с вызовом.

Островитянин скрипнул зубами, никак не отреагировав на мой выпад. Практически никак. Шаг он все же ускорил, и я вскоре услышала – с затаенным злорадством – как его дыхание стало тяжелее. Правда и сама я уже еле переставляла ноги, так что победа была чисто символической…

Когда мы добрались, наконец, на вершину маяка, там уже ждал Смотритель. Я, успевшая за время утомительного подъема забыть, зачем собственно шла, удивилась, как старик вообще одолел чертову лестницу.

– Долго вы, – пожурил он нас, – В мое время молодежь пошустрее была…

– Извини, отец, – Петрель склонил голову, будто бы винясь, но в его глазах блеснули искорки смеха, – Наша гостья не привыкла к таким нагрузкам, вот мы и задержались.

Вот ведь… Я угрюмо смотрела себе под ноги, присутствие Смотрителя сдерживало от ответного выпада.

– Все со мной в порядке, – я злобно зыркнула в сторону Петреля. Тот в ответ лишь улыбнулся краешком губ.

– Прости, Тесс, что заставил тебя тащиться на эту верхотуру, но думаю, ты и сама хотела бы увидеть, как я работаю, – старик указал на предмет, в котором с трудом можно было узнать нечто вроде гигантского фонаря.

До меня только сейчас окончательно дошло, что имел в виду Смотритель, говоря о свете маяка… Черт, это все же не было красивой метафорой!

– Только не говорите, что собираетесь зажигать его… – простонала я.

– А что не так, девочка? – пожилой островитянин нахмурился в недоумении, – Самое время – и стемнело уж порядком.

Действительно, солнце успело скрыться, и в воздухе повисла пелена густого сумрака. Пусть даже в полумраке я ощущала себя не слишком уютно, но он точно таил в себе меньше опасностей, чем эта мега-лампочка.

– В том-то и дело, – уперла я руки в бока, – Ради бога, свет же будет виден на несколько миль!

– Несколько десятков миль, – поправил меня Смотритель, – А, может, и побольше… если погода ясная.

– Вы, правда, не понимаете, что его может увидеть кто угодно? Технобоги – в том числе!

В голосе старика прозвучали снисходительные нотки.

– Девочка, я зажигаю свет на маяке уже больше двадцати лет, почти каждый божий день. И ежели за эти годы никто не позарился на наш остров, то и бояться нечего.

Чокнутые, судя по всему, давно и бесповоротно, обреченно подумала я. Причуды островитян перестали казаться такими уж безобидными; мне захотелось поскорее покинуть это место, от греха подальше. Но пока придется мириться со странностями местных обитателей – в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

Я махнула рукой, давая понять, что не буду вмешиваться в странный обряд зажигания маяка.

Старик будто только этого и ждал. Сначала он возился с клубком разноцветных проводов, время от времени что-то тихо ворча, потом занялся самой «лампой». Когда Смотритель повернул внушительного размера рубильник, я уже была готова к тому, что должно последовать дальше. Резко зажмурилась, но даже сквозь прикрытые веки яркий свет ударил по глазам. Я прикрыла их ладонью, и только через пару минут решилась посмотреть на результат всех трудов.

Ослепительно яркий луч прорезал вечерний мрак, устремляясь к морю и растворяясь где-то в его далях. Свет был желтоватый и почему-то мне казалось, что на ощупь он окажется теплым… Я еле удержалась, чтобы не протянуть руку и проверить. Слишком глупым и ребяческим был бы этот жест.

Но, устремляя взгляд вслед за лучом маяка, путеводной нитью протянувшийся на мили и мили, я начала понимать, почему старик вот уже столько лет упорно поднимается на башню, раз за разом…

Не объяснить словами глупое чувство, зародившееся у меня внутри… Что-то сродни надежде – а я думала, что она давно почила с миром – хрупкое, но мягко согревающее изнутри.

Совершенно бессмысленное на первый взгляд занятие оказалось не таким уже бесполезным… по крайней мере, лично для меня.

От задумчивости я очнулась, только услышав слова Смотрителя:

– Возвращайтесь-ка вниз, ребятки. А я посижу тут немного, да погашу фонарь, энергию беречь надо.

Спуск дался гораздо легче подъема, да и Петрель, идущий первым, страховал меня, не давая оступиться в темноте. Удивительно, но он даже обошелся без подколов, молча протягивая руку, стоило мне споткнуться. Сам он двигался уверенно, перешагивая все провалы – что ж, у него были годы, чтобы запомнить каждую ступеньку.

У подножия здания я задрала голову, чтобы еще раз поглядеть на луч.

– Знаешь, – сказала я, обращаясь то ли к Петрелю, то ли к самой себе, – Занятие, конечно, ужасно глупое, но все же немного… волшебное, – закончила с улыбкой.

Парень тихонько рассмеялся.

– Не ожидал от тебя таких слов.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Не знаю… Просто – не ожидал.

Буревестник вдруг уселся прямо на землю, скрестив ноги. Я осторожно опустилась рядом.

– Мне немного грустно от мысли, что скоро маяк станет некому зажигать. Отец, как бы не бодрился, рано или поздно не сможет быть Смотрителем…

– А ты? – я было решила, что присматривать за маяком – что-то вроде семейного дела.

– А я не чувствую, что готов посветить всю жизнь острову, – Петрель обхватил себя руками, наверное, очередной порыв ветра оказался слишком холодным.

Говорить о том, что сама, наоборот, была готова провести всю жизнь на крошечном необитаемом – как предполагалось вначале – куске суши, я не стала. У Буревестника все впереди, наверняка он и на материке сможет обустроить свою жизнь. А я… я не видела своего будущего. Или не хотела видеть. Впрочем, такие нюансы ничего по сути не меняют.

– Прости, что был груб с тобой.

Я неверящим взглядом уставилась на парня. Тот же глядел куда – то в сторону и, несмотря на отрешенное выражение лица, казался слегка смущенным.

– Мы не привыкли быть гостеприимными… хотя у моего отца это и получилось. Но сейчас я рад тому, что тебя невесть каким ветром занесло на остров, – он усмехнулся, – Когда привыкаешь к своему одиночеству, а его кто-то рушит его за один миг… теряешься. Но потом…

– Потом будет только хуже, – прервала я его и быстро поднялась, – Не привязывайся к тем, кто так внезапно врывается в твою жизнь, Петрель. Поверь, такие «нарушители спокойствия» не принесут ничего хорошего.

– Но… – растерянно начал было он.

– Я иду спать, – пришлось вот так резко положить конец беседе, развернуться и уйти, проклиная все на свете.

А особенно – собственное сердце, что так быстро привыкало к людям.

Глава 6

…склонись надо мной,

будто ангел печальный…

биение сердца, трепет крыльев

над тишиной хрустальной…

завяжи мне глаза,

подними меня на руки

отнеси меня в этот

придуманный рай.

Флер «Баллада о белых крыльях и алых лепестках»

Чистейшее небо, теплое, по-весеннему нежное солнце. И тишина. Лишь шелестит на легком ветру разнотравье бесконечных лугов виртуального Эдема. Все ненастоящее и, тем не менее, ощутимое, физически осязаемое. К тому же, прекрасное настолько, что в сравнении ненастоящей кажется изуродованная реальность.

Здесь светло и спокойно, здесь нет места для страхов и безумия.

Как будто возвращение на землю, война с Технобогами, мучительная ежесекундная боль – будто все лишь приснилось ей, задремавшей в полдень на лугу. Даже крылья, и те на месте… все те же – хотелось сказать. Но не совсем. Перья не белоснежные, как она помнила. По-вороньи черные, глянцевые, совершенно неуместные среди царства света.

– Здравствуй, Лоа.

Девушка обернулась, однако увидела совсем не того, кого ожидала. А голоса у них, оказывается, похожи…

– Тео, – она смотрела прямо ему в глаза – два осколка небес – хотя раньше, как минимум, склонила бы голову в почтении. Теперь же изменилось все: время, ее положение и отношение к этому существу, возомнившему себя богом.

Да и цвет крыльев говорил о том, что подчиняться она должна скорее второму.

– Не меня ожидала увидеть, верно?

Короткий кивок, как напоминание о том, когда она была почти нема. Когда страдала по их вине.

Мужчина развел руками, в притворном сожалении.

– Увы, это мой мир. Царство моего брата тебе бы понравилось меньше.

– Какая разница, если ни одного из них не существует в действительности? – дерзко спросила Лоа. Тео улыбнулся, видимо, оценив ее смелость.

– Горг, разумеется, сотворил большую глупость… но и у нее оказались положительные моменты. Такой ты нравишься мне гораздо больше. Что же касается реальности – это слишком условное понятие.

Девушка лишь устало покачала головой. Кем бы Тео ни являлся на самом деле, зубы он заговаривал профессионально, еще лучше своего, кхм, «брата». К счастью или нет, но у нее имелось нечто вроде иммунитета на сладкие речи божества.

– Что вам нужно от меня?

– Лично мне – ничего. Увы, для моих целей – ах, те славные времена, когда они назывались «нашими»! – ты теперь бесполезна.

– Я хотела помочь людям. Только и всего. Раз наши цели не совпадают – я рада, что так вышло.

– Не лукавь, принцесса, – подмигнул Тео, а Лоа лишь поморщилась – так фальшиво это у него вышло. – Нам обоим известно, что альтруизм здесь не причем. Впрочем, выбор есть выбор, и не мне вмешиваться…

– Так зачем я здесь? – практически потребовала ответа Лоа. Все эти витиеватые речи, тягучие, как мед, и такие же приторные, уже набили оскомину.

– Разумеется, из-за Горга. Прошу лишь об одном – выслушай его. В последний раз. А после – мы в твоей жизни не появимся.

– Хорошо, – она опустила голову, прекрасно понимая, что ее согласие фактически и не требовалось.

– Прощай, принцесса, больше не увидимся, – и Тео растворился, как мираж, вызванный полуденным жаром.

* * * *

Что-то неуловимо изменилось в кибер-Эдеме. То ли поблек он слегка, то ли что-то еще… Но ощущение реальности происходящего притупилось, все сильнее это напоминало сон.

– Просто сон, – прошептала Лоа, обращаясь сама к себе. Она присела прямо на густую траву и, от нечего делать, стала плести венок из кроваво-алых маков.

Он появился внезапно, тенью просочившись в солнечный мир. Мягко и беззвучно подошел к ней и опустился рядом, молча, не вмешиваясь.

Лишь когда венок был закончен, Горг произнес, склонив голову:

– Здравствуй, моя темнокрылая.

– Я не твоя, – последовала вместо приветствия, – Уже нет.

Мужчина прикрыл глаза в молчаливом согласии.

– Так отпусти, молю… – попросила Лоа, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Темноглазый горько усмехнулся.

– Даже обладай я силой истинного Бога, не смог бы держать такую, как ты. Ты яркая птица, но рождена для воли, а в клетке – даже самой прекрасной – медленно гибнешь. Жаль, что я понял это слишком поздно… Прости меня, – неожиданно прошептал он.

Девушка коснулась его щеки кончиками пальцев. Сейчас он сам показался ей ангелом – темным, падшим, невообразимо несчастным.

– Я… не держу зла на вас и так, – мягко возразила она.

– Скажи, ты помнишь?.. Все? – он с надеждой поднял на нее взгляд.

– Да, пока еще помню.

Горг понурился.

– Само собой… Земная жизнь вымывает воспоминания, так и должно быть. Но – я не прошу о многом – ангел, дай мне создать для тебя последнюю грезу… А потом поступай, как знаешь.

Стих даже самый легкий ветерок, а запах цветов стал непереносимым, удушающе-сладким. Прорываясь сквозь головокружение, Лоа смогла выдавить из себя согласие:

– Хорошо.

Он поднял ее на руки, видя, что девушке нехорошо, и без всякого напряжения, словно перышко, понес куда-то. Впереди показалась речная гладь, повеяло прохладой, и на миг сознание у Лоа прояснилось. Сейчас Горг проносил ее через узкий деревянный мостик без перил, кажущийся таким хрупким и ненадежным… От внезапно накатившего страха, она разжала ладонь, до этого крепко сжимавшую маковый венок. Тот с тихим всплеском упал в воду, растекшись по ней пятном цвета киновари, но быстрое течение вскоре унесло его прочь.

Стоило им миновать мост и слегка отдалиться от речной прохлады, как воздух вновь стал тяжелым, будто свинцовой тяжестью давящим на грудь. Девушка вновь провалилась в дремоту, убаюканная мерным шагом того, кто нес ее.

И ей виделось что-то красивое, легкое и эфемерное – то ли обрывки облаков, то ли белоснежные перья, снегом падающие с небес… То ли сам снег – прохладный и почти забытый…

Лоа и сама не заметила, как одно видение перетекло в другое. Только услышала шепот:

– Мои миры всегда отражают темные уголки души, страхи и кошмары, вину и боль… Но для тебя я постараюсь создать что-то иное.

Она распахнула глаза. И тут же захотела вновь зажмуриться.

– Однако это, и в правду, слишком похоже, на кошмар… – пробормотала девушка. Сейчас она со своим дьяволом кружилась в танце, а вокруг… вокруг были стены тронного зала, хорошо знакомые ей.

С тех пор минули века, но силой этого существа, в чьих объятиях была сейчас Лоа, время осыпалось трухой. Они вернулись в тот самый вечер, вечер их первой встречи. Вечер, закончившийся ее смертью.

Только наряд на ней был другой – белоснежное платье, расшитое по подолу алыми цветами… Вновь нахлынул приторно-сладкий аромат, поселяя в голове туман и заставляя подгибаться ноги.

– Прошу, прекрати это! – не своим голосом попросила Лоа.

Горг улыбнулся – но как-то холодно.

– Вам не мил королевский бал, принцесса?

– Мне не мило все это королевство… – растерянно повторила она ответ многолетней давности.

Мужчина наклонился к ней и прошептал успокаивающе:

– Не бойся, это лишь сон. Тебе ничего не грозит.

Она вздрогнула, но кивнула, соглашаясь. Раз уж приняла чужие правила – играй до конца с честью.

Все повторялось, как тогда. Вновь они выскользнули на улицу, прочь от светских условностей. Лоа хотела было вздохнуть с облегчением – но шагнув на мраморную тропинку, опять почувствовала сковывающий душу страх.

Когда-то сад был гордостью ее матери, королевы. Столько цветов, и местных и заморских, цвели одновременно, в одном месте… Но сейчас, вместо роз, тюльпанов, орхидей и лилий, вокруг были лишь маки. Всех мастей: желтые, фиолетовые, полночно-синие и нежно-лазоревые… Но больше всего, конечно, алых, кроваво-алых, подобных тем, что красовались на ее платье.

Лоа почувствовала, как Горг нежно взял ее за руку.

– Ты ведь ненавидела это? Свою жизнь, королевство, жестокие нравы…

– Да, – она чувствовала, как пересыхает в горле, и холодеют кончики пальцев.

– Ты мечтала вырваться отсюда?

Слабый кивок, сил говорить уже нет.

Мужчина отпустил ее ладонь – Лоа невольно испытала облегчение – и наклонился к земле. Поднявшись, он сжимал в кулаке маковый стебель, увенчанный темно-розовым бутоном.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда… – начал он, и цветок в руке дьявола словно ожил.

– …я забрал тебя из этого мира, моя бедная птица, – бутон слегка раскрылся.

– …я подарил тебе рай, и страдал в разлуке, мой ангел, – мак распустился полностью, явив миру багровые лепестки.

– …я дал тебе силу, моя темнокрылая, – цветок начал стремительно увядать.

– …но ты отвергла меня. Ты выбрала земную жизнь и земную любовь, моя бессердечная принцесса, – то, что полминуты назад было прекрасным растением, осыпалось черной трухой.

Горг подошел к Лоа и рухнул на колени, будто подкошенный.

– Так может, после моей исповеди, ты смилостивишься? Дьявол не может стать одержимым, по определению не может… но вот уже много веков я не могу думать ни о чем, кроме тебя.

Она наклонилась и коснулась его губ, в прохладном, почти невинном поцелуе.

– Прости… я уже сделала свой выбор, – последовал тихий, но твердый ответ.

И мир вокруг них осыпался прахом, как маков цвет в руках дьявола.

* * * *

Она проснулась с печальной улыбкой на лице. Было почему-то немного грустно, вот только с каждой минутой это чувство таяло… как и воспоминания. Лишь последние слова Горга еще цеплялись за память. «А мой дар все равно останется с тобой…». Лоа вздохнула и приложила руку к груди. В биениях собственного сердца ей почудилось что-то странное…

– Если уж выбирать крылья, я бы хотела белые… – покачала девушка головой. Но что ж, поздно что-то менять, придется жить с темным шлейфом за спиной. Она научится. Не только ради себя.

Лоа обернулась к спящему Кайлу, и ласково погладила его по волосам. Тот, не просыпаясь, пробормотал: – Люблю тебя…

В голубых глазах блеснули слезы – впервые за долгое-долгое время, слезы радости.

– И я тебя, – шепнула Лоа. После этого свернулась калачиком под боком у парня и вновь заснула.

– Такая счастливая, – Горг потер лоб указательным пальцем, и в этом неприметном жесте была усталость атланта.

– Я надеюсь, ты сдержишь свое – наше – слово, и не станешь вмешиваться в ее жизнь? – нахмурился Тео.

– Не стану, – опасно сверкнули темные глаза, – Но и ты больше не впутывай ее в эти игры.

Светловолосый мужчина с усмешкой покачал головой. И откуда в его брате столько человеческого? Причем, не самых лучших качеств, надо сказать. Остается надеяться, что их цель не пострадает от истории с той девушкой. Вот только…

– Теперь нам нужна замена, – задумчиво протянул Тео, – Двое – это слишком мало, шансы и так крошечные, и если твоя ставка не сыграет…

– Сыграет, будь уверен! – рявкнул Горг, – Если ты опять не станешь делать ходы у меня за спиной.

– Ну не горячись, не горячись, – в знак примирения поднял тот руки. – Согласись, что я прав.

– Ладно, – кивнул дьявол, – Кандидатура на примете есть?

Тео довольно улыбнулся.

– Есть, и я уверен, ты ее одобришь…

* * * *

Сильва не спала уже несколько ночей подряд. Все свое время она проводила в мастерской, изредка призывая Гелия не помощь. Сейчас в нем не было особой необходимости, но ангел все равно был рядом. Честно сказать, просто боялся за свою подругу. Да, они не люди, сильнее, выносливей, но… Даже у них есть предел. Глядя на бледное лицо женщины, покрасневшие глаза, и тени, залегшие под ними, он начинал понимать, что та почти что дошла до грани. Еще немного, и Сильва отрубится прямо за рабочим столом – и это в самом лучшем случае.

– Неужели безуспешно? – спросил Гелий, когда Сильва выругалась и отшвырнула в сторону неудачный образец – и так уже не в первый раз.

– Не понимаю, что делать, – призналась она, пряча лицо в ладонях. – Черт возьми, Гел, я ученая до мозга костей. Нелепая смерть этого не изменила! У меня в голове знаний даже больше, чем было при жизни – спасибо Эдему. Но… не знаю, как объяснить…

– Говори, как есть, – посоветовал ангел.

Она подняла на него рассеянный взгляд.

– Боюсь я. Вот и все. И страх мешает сделать тот самый шаг, что отделяет от удачного исхода эксперимента.

– Ты? Боишься? – не сразу поверил Гелий.

– Именно, – поморщилась Сильва, – Разумом понимаю, что данный выход не то что оптимальный, единственно возможный. Одними нашими силами войну не выиграть, и ударить по Технобогам их же оружием – да, это может сработать… Вот только, Гел, – голос ее дрогнул, – Я ведь не только ученый, но и женщина. И дурацкое женское чутье просто орет, что мы выбрали не ту тропу…