Текст книги "На руинах Эдема[СИ]"

Автор книги: Лис Баюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

Но были в городе том люди,

Они твердили без конца,

Что правдой счастья не добудешь…

Павел Кашин «Раб мечты».

Совершенно не помню, как и когда я все же ушла в беспамятство. Не слишком быстро, видимо, потому как боль не забыла – она длилась очень долго… Или из-за нее у меня совершено сбилось ощущение времени.

А потом… Как знать, может, и умерла на какое-то время. Даже во сне, даже без сознания человек все равно ощущает себя. Я же просто провалилась в небытие. Ни света, на который, кажется, положено идти. Ни тьмы, из которой можно выйти. Тогда я впервые узнала, что значит слово «ничего».

Но, что бы со мной ни происходило, сейчас я жива. Хотелось бы добавить «… и здорова», однако на такую огромную ложь язык не повернется. Так, целые кости… Вот, чтобы отыскать их в моем теле, придется очень и очень постараться. К счастью, боль стала чуть терпимей, не разрывающей мозг, скорее, ноющей.

– Выпей, – ну вот, стоило только глаза раскрыть, как сразу же что-то суют под нос, точнее, в рот. Рефлекторно сделав несколько глотков, я не сразу ощутила, как начало жечь горло. Закашлявшись, отпихнула от себя стакан с мутноватой жидкостью.

– Господи, ну и гадость!.. – просипела я, когда онемение немного спало с языка.

– Не нравится? – с усмешкой спросил мужчина с окладистой рыжей бородой, – Кое-что из старых запасов… Меня зовут Ульрих, – представился он, – Извините, леди, руку для пожатия не протягиваю.

Да, вряд ли бы я сумела приподнять свою над кроватью.

– Тесс, – проговорила с трудом свое имя. Нет, все же, что за мерзостью меня напоили!?

– И Гонец свободного неба… – задумчиво добавил Ульрих.

С моей стороны в ответ последовал лишь слабый и настороженный кивок. Было не слишком ясно, к чему клонит этот мужчина, с грубоватой и немного пугающей внешностью.

– Вас мало, – и вновь в его голосе прозвучали странные интонации. Не вопрос, не размышление. Просто озвучивание общеизвестного факта.

– А если еще отстреливать оставшихся!.. – не выдержала я, забыв о боли в горле. Правда, этот всплеск эмоций обошелся мне еще одним приступом кашля…

– Ни я сам, ни мои люди не стреляли в тебя, девочка, – заявил Ульрих, когда я немного успокоилась, – Не волнуйся, тот, кто это сделал, получил по заслугам.

Глядя на него, не оставалось ни малейших сомнений в том, какой оказалась участь горе-стрелка. Уж не знаю, что мужчина прочел на моем лице, но дальше он произнес, несколько поспешно:

– Мы помогаем людям.

Я скептически поглядела на него. После вышесказанного, в это верилось с трудом.

– Людям, а не отребью, что хуже крыс! Даже в наше время есть границы, переступать через которые нельзя… Вы, гонцы, пытаетесь сделать этот чертов мир капельку лучше. И если некоторые не в состоянии понять такую простую истину – это их проблемы.

– Спасибо… – отчего-то особой уверенности в моем голосе не прозвучало, – А кто вы и «ваши люди» в таком случае? – поинтересовалась я.

– Медики.

Признаться, я ожидала многого, но не такого ответа. Про медиков была наслышана… хоть никогда не встречалась лично. Сказать о них можно многое. Если обойтись парой общих фраз – медики, как и гонцы, помогали людям, как уже говорил Ульрих. Такие как я занимались тем, что просто разбирались с неприятностями, которые очень часто возникали в полуразрушенном городе. Медики же… да, лечили. Любопытно, что они не только использовали запасы старых лекарств (которые часто не действовали или действовали не так, как нужно), но и изобретали свои. Эти люди делали все, что могли, даже больше… Но не всегда успевали. Как было в случае с моей матерью и сестрами. Мы постарались связаться с медиками, но те прибыли уже слишком поздно… Разумеется, я никого не виню, это глупо. Следует понять, что простых человеческих сил порой бывает недостаточно.

– Ладно, раз ты пришла в себя, пора заняться лечением, – произнес Ульрих, видя: я не знаю, что ему сказать.

– Разве вы уже не сделали этого? – такой вывод можно было сделать как минимум потому, что чувствовала я себя куда лучше, чем должна была.

Медик невесело рассмеялся.

– Девочка, накачать обезболивающим и наложить повязки – еще не лечение. Предупреждаю сразу, придется тебе нелегко… Вообще, ты, видимо, либо очень живучая, либо везучая – а, вероятно, и то, и другое вместе.

– Может быть. Скажите, я могу как-то связаться со своими близкими?

Ульрих нахмурился.

– Даже не знаю… Твоя рация, как и байк, вряд ли подлежит восстановлению. А мы, так сложилось, пока лишены возможности связи.

– Почему?

Тот покачал головой, как будто пытался донести самые очевидные вещи.

– Слишком глубоко под землю ушли. Туда, где проклятые пришельцы не достанут.

Тут я, вспомнив кое-что, попыталась подскочить с постели, но этого сделать так и не получилось. Отчасти из-за боли, что сразу дала о себе знать; отчасти – из-за тугих повязок, которыми я была обмотана.

– Тихо-тихо, – тяжелая рука Ульриха на моем плече заставила лечь обратно, – Что скачешь, как оглашенная?

– Среди моих вещей должен был быть небольшой ящичек, в нем – округлые предметы, вы их находили? – затараторила я.

– А! Камушки такие? – рассмеялся Ульрих, – Да, нашли. Каким-то чудом они не разбились при падении.

«Если бы они разбились – вы бы точно заметили», – мрачно подумала я, – «И мало бы никому не показалось…»

Мужчина пристально смотрел на меня: у него оказались глаза самого холодного оттенка голубого. Почему-то мне делалось неуютно под этим взглядом. Но, как ни странно, медик так ничего не сказал. То ли проявил чувство такта… То ли имелась некая другая причина. Сейчас я просто не могла думать об этом. Начало мутить, голова кружилась и, вдобавок, сильно клонило в сон. Но прикрыть отяжелевшие веки мне не дали…

– Тебе нельзя засыпать! – трубным голосом прокричал Ульрих. Растеряно моргая, я вопросительно смотрела на него. – А?

– Сотрясение, – очень информативно пояснил медик, – При сотрясении мозга нельзя спать, – расшифровал он, – Можешь не проснуться…

Нервно сглотнув, я пообещала себе приложить все усилия, чтобы держать глаза открытыми. Перспективы подобной гибели казалась слишком уж нелепой и обидной…

Ульрих с сомнением потеребил бороду. Наконец, после минутного раздумья, выдал: – Если ты скажешь номер своей коммуны… Или имя вашего лидера, я попытаюсь как-нибудь сообщить им, что… что с тобой.

Теперь уже настала моя очередь сомневаться. Обычно подобную информацию не разглашают… Даже разные группы гонцов, как правило, не знают друг о друге практически ничего – кроме определенных способов связи. Доверие давно стало непозволительной роскошью. И все же… Я подумала о Кайле, который смертельно переживал каждый раз, когда я улетала на очередной рейд… О Тамаре, которая может решить, что на этот раз потеряла всю семью… И о всех остальных, которые даже ничего не знали о причинах моего исчезновения. Люди были на одной чаше весов. А на другой – мои собственные подозрения, возможно, что и напрасные. Ну как-то не выглядел Ульрих человеком, который лечит других. В памяти сразу всплыло лицо Джози – порой она, конечно, бывала сурова, но вообще, эта женщина добрейшей души, что сразу и приходит в голову, когда на нее смотришь. А этот «медик» скорее выглядел, как отъявленный головорез… И он меня спас.

– Семь-два-девять-три, – озвучила я условный номер коммуны, – попытайтесь поговорить с Эриком Дьюалом.

– Отлично! – ни с того, ни с сего обрадовался Ульрих, – Не волнуйся, я приложу все усилия, чтобы успокоить твоих близких… Ирма! – заорал он во всю мощь своих легких, а я вздрогнула от неожиданности.

Дверь распахнулась и на пороге показалась женщина, обладающая каким-то неуловимым сходством с самим Ульрихом. Возможно, оно заключалось в рыжеватом отливе волос или невысокой, но крепкой и коренастой фигуре или в каком-то странно-мрачном выражении лица.

– Ирма, это Тесс – наша гостья, – спокойно представил меня медик, – Тесс, это моя дочь, она позаботится о твоих травмах, – удивительно, как не вязались эти невозмутимые интонации с недавним воплем. Создается ощущение, что второе имя этого человека – непредсказуемость.

Ирма лишь кивнула – выражение ее лица оставалось все таким же «каменным» – и подвинулась, чтобы дать пройти отцу.

– Я загляну к тебе позже, Тесс, – бросил на прощание Ульрих.

Сумев лишь слабо кивнуть в ответ, я уже чувствовала, как боль снова возвращается. Все ушибы, царапины и переломы заныли с новой силой, хотя эти ощущения все еще оставались терпимыми…

Рыжеволосая дочь Ульриха подошла ко мне, в ее руках блеснула игла шприца.

– Сейчас вколю обезболивающее, – зачем-то прокомментировала она. Я устало прикрыла глаза: пусть почувствую, но, по крайней мере, не увижу… Все дело в том, что я очень не люблю уколы, шприцы и прочее… Это не то чтобы фобия, но, определенно, некая необоснованная неприязнь. С закрытыми глазами процедуру оказалось стерпеть легче. Через несколько минут боль начала утихать.

– А ты везучая, – заметила Ирма, разматывая повязку на моей правой руке.

– Твой отец уже говорил это, – кривовато улыбнулась я.

– Ты жива. Есть несколько серьезных переломов, пара мелких, множество ушибов и царапин – но ты жива. И это невероятно, – хм, даже не ожидала от этой женщины такого длинного предложения. Мне показалось, что Ирма не из болтливых…

– Ребра целы… хорошо… – продолжила медичка, – Извини, если что не так, но мне проще работать, когда я говорю.

– Ничего страшного, – выдохнула я сквозь зубы. Интересно, дочь Ульриха сейчас добралась до одного из моих переломов? Или это всего лишь что-то из «множества ушибов и царапин»?..

Хуже всего мне пришлось, когда Ирма взялась зашивать одну из ран… Игла, да еще непрерывно втыкающаяся в тело… Я почувствовала, как волна тошноты подкатывает к горлу, и на этот раз она была вызвана не сотрясением…

Наконец, все истязания, перемежаемые отрывистым монологом медички, подошли к концу. Мне все же позволили поспать, и последним, что я услышала перед тем, как Ирма хлопнула дверью, было: – Отдыхай. Тебе нужно набраться сил, чтобы… – но продолжения фразы я уже не могла различить…

* * * *

– Так что, теперь вы мне доверяете? – вопросительно изогнула бровь Микаэлла.

Один из Технобогов прорычал:

– Как мы можем доверять тебе, тварь, после того, как ты убила нашу сестру!?

Гера положила ему руку на плечо и с силой сжала ее. Послышался треск ломающихся костей, и мужчина со слабым стоном отступил назад.

– Тебе не давали слова, Аполлон, – ледяным тоном произнесла главная среди пришельцев, – Я скорблю по двум утраченным сестрам, но, значит, такова была их судьба. Сейчас же важнее другое. Кто те враги, что вдруг объявились у нас?

– Ну наконец-то разумные речи! – снисходительно усмехнулась Падшая, – Прежде всего хочу сказать вот что… Я действительно убила одну из вас. Убила в честной схватке, на которую она вызвалась сама.

– У нас нет претензий по этому поводу, – после этих слов Геры среди остальных Технобогов поднялся тревожный шепоток, но одного взмаха ее руки хватило, чтобы все замолкли.

– Надеюсь, – Мика задумчиво кивнула, – Но я веду не к этому… Представьте, что трое, каждый из которых обладает той же силой, что и я, решили противостоять вам. Спрашиваете, кто ваши враги? Я отвечу – ангелы. Бескрылые, но не потерявшие своих сил.

Ропот вновь зазвучал с новой силой, на этот раз Технобогине не удалось так легко успокоить соплеменников.

– Тихо! – ее звучный голос прокатился эхом по космическому кораблю, где и происходил этот разговор. – Этих ангелов всего трое, почему мы должны бояться? – спросила Гера, делая ударение на слове «мы».

– Бойтесь не их… – прошептала Микаэлла, – Бойтесь сил, что стоят за ними.

– Ерунда! «Силы», о которых ты говоришь, давно забыли эту планету и этих людей! С чего им вмешиваться теперь? – вспылила Технобогиня.

– Я не знаю причин… Но знаю, что порознь, ни вам, ни мне не удастся одержать победу, – голос Микки был на удивление спокоен. Возможно, потому, что ей было нечего терять… кроме этой жизни, которая не ее даже, а так, данная взаймы.

– Хорошо, – после раздумья, проговорила Гера, – Мы принимаем твое предложение. Но запомни, что к предателям Технобоги не знают жалости!

– Запомните и вы: падшие ангелы не знают жалости вовсе, – в тон ей ответила Микаэлла.

* * * *

Пожалуй, эта была самая-самая скучная неделя в моей жизни. Постельный режим, отсутствие каких бы то ни было развлечений… Редкие посетители тоже не радовали разнообразием. Кроме Ульриха и его дочери несколько раз забегал сводный брат Ирмы – Игор. Этот веселый семилетний мальчуган с живыми темными глазами немного скрашивал мое тоскливое одиночество.

Кстати, Ульрих сообщил, что послал в мою коммуну весточку. Я решила пока ему поверить – так было спокойней, а ни доказательств, ни опровержений его слов у меня не было.

Сегодня Ирма, заходя ко мне, выглядела немного радостней и оживленней обыкновенного.

– Хорошая новость, – улыбка осветила ее грубоватое лицо, как будто немного смягчая черты, – Думаю, этим вечером ты сможешь выйти «к народу». Правда, пока с этим, – женщина продемонстрировала мне костыль.

– Здорово! – обрадовалась я. Не представляете, как семь дней лежания в постели утомили меня! К тому же, ничего не делая, сложно отвлечься от ноющего тела, и омут удручающих мыслей затягивает все глубже…

– Недели через полторы-две снова будешь бегать и скакать, – заверила меня медичка. Надеюсь, она не слишком приукрашивает ситуацию, и мое выздоровление вправду продвигается столь неплохо. Честно говоря, я безумно скучаю по родным. И очень интересно, вернулась ли в коммуну парочка блудных ангелов – Гелий и Сильва?

После того, как Ирма удалилась, пообещав вернуться ближе к вечеру, в лазарет забежал Игор.

– Привет, Тесс! – мальчишка ураганом занесся внутрь и сразу вскочил на соседнюю койку. Благо, ни сестра ни Ульрих этого не видели – а то бы ему точно влетело. Я же лишь улыбалась, глядя на озорную мордашку ребенка – вспоминала Тому, которая никогда не была такой. Напротив, сестренка всегда отличалась недетскими спокойствием и рассудительностью, противоположность мне-авантюристке. А вот Ниночка – магнит для приключений и неприятностей – отлично бы поладила с Игором.

– Привет, – я пошевелила пальцами левой руки, к счастью, минимально пострадавшей.

– Говорят, ты сегодня встанешь с постели? – почему-то в глазах парнишки заплясали бесенята, когда он говорил эти слова.

– По крайней мере, это мне пообещала твоя сестра.

– Отлично! – Игор даже подскочил на месте, – Значит, ты могла бы сходить со мной кое-куда?

Я настороженно посмотрела на него. С одной стороны, неизвестно откуда взявшийся азарт Игора немного пугал, а с другой… После того, как единственным моим развлечением были разговоры и подсчет трещин на потолке, я готова рискнуть.

– Боюсь, Ирма не одобрит этого… – сделала я неуверенно попытку отказаться, скорее, для приличия, чем потому, что действительно хотела.

– А она ушла! И вернется только через несколько часов! – мальчишка запрыгал вокруг моей кровати, отчего даже немного зарябило в глазах. – Пойдем, я покажу тебе Джефри!

– А кто такой Джефри?

– Этой мой лучший друг, – с гордостью сообщил мне Игор.

– О, ну тогда я с радостью с ним познакомлюсь, – заверила я и увидела, как просияло лицо ребенка.

– Не волнуйся, я мужчина, и всю ответственность за это решение беру на себя, – заявил Игор.

– Ладно, мужчина, помоги старушке-Терезе подняться, – со смехом попросила я. Паренек, конечно же, сразу бросился исполнять мою просьбу. После минут десяти упорной борьбы я неуверенно, опираясь на костыль, но все же стояла на своих двоих. Это было нелегко, однако я испытывала невероятное облегчение от осознания того, что снова могу ходить.

– Веди меня к своему Джефри. Только не слишком торопись, – попросила я. Игор в ответ кивнул с непривычно серьезным видом.

Мы вышли из лазарета, стараясь не шуметь – у меня, честно, получалось очень плохо. Игор уверенно двигался впереди, иногда оборачиваясь, чтобы удостовериться, что я все еще поспеваю за ним. Я не особенно старалась запоминать дорогу, полностью полагаясь на своего маленького проводника. Только почему-то создалось такое ощущение, что мальчик каждый раз выбирает самые темные и нехоженые коридоры. Возможно, мне это только казалось.

– Пришли, – Игор остановился у двери, на которой висел хорошо знакомый мне (видела не раз в туннелях) знак «Опасно! Не входить».

– Нам точно туда нужно? – я нахмурилась. Может, у этого Джефри просто оригинальное чувство юмора?..

Но на мой вопрос парнишка не ответил, только толкнул вперед дверь.

Внутри царил полумрак, разгоняемый лишь тусклыми настенными лампами. Но первым, что я почувствовала, был запах. Тяжелый, со слабыми сладковатыми нотками, но в целом – неприятный. От него меня опять замутило, что в последнее время случалось нередко.

В комнате оказалось еще несколько человек, ребята и подростки, все старше Игора.

– Познакомьтесь, это Тесс, я о ней рассказывал, – звонкий детский голос меня немного успокоил. Я приветливо улыбнулась и поздоровалась с присутствующими. Но их лица не выражали ни капли дружелюбия – только настороженность вкупе с необъяснимой неприязнью.

Один парень – навскидку, лет двенадцати, процедил.

– Ну, добро пожаловать в наш клуб, Тесс, – фразу можно было посчитать дружелюбной, если бы не тон, каким он ее произнес и взгляд, которым сопроводил. Неужели это и есть тот Джефри?

Какой-то странный неслаженный звук отвлек меня от личностей, здесь собравшихся. Негромкое шебуршание, скрежет – что-то мне это все напоминало.

– А теперь я покажу тебе Джефри, – Игор потянул меня за руку в сторону правой стены. Мои глаза уже немного привыкли к слабому освещению комнаты… А еще я вспомнила, чем здесь пахло. Кайл, когда-то давно брал меня с собой на охоту – еще в детстве. Он многое рассказывал мне, в том числе об животных. «Мускус» – вот, что это был за запах…

Я в ужасе уставилась на блестящие глаза-бусинки, подрагивающие носы, вытянутые мордочки. Вся стена состояла из клеток, в каждой из которых сидела огромная крыса, какие водятся в подземельях.

– Вот, Джефри, – Игор указывал пальчиком на одну их этих тварей, – И сегодня он будет драться! – с гордостью сообщил мальчик.

Мне стало нехорошо, когда я поняла, чем занимаются в этом «клубе»…

Глава 5

Беги к заветной цели, беги, поджавши хвост!

В оптическом прицеле беги по свежим трупам звезд!

Павел Кашин «Ассоль».

– Что-то мне нехорошо… – прошептала Сильва. Ее сердце колотилось быстро и неровно, взгляд темно-синих глаз метался из стороны в сторону, как будто выискивая что-то или кого-то. Так чувствует себя зверь под прицелом охотника, еще не понимая, в какой опасности находится, но шестым чувством уже ощущая ее присутствие.

Гелий тоже испытывал нечто подобное… но признавать этого не хотел. По крайней мере, пока что. Хотя, кто-кто, а он знал и понимал, что это такое. Не одну войну довелось прожить этому мужчине. В конце концов, меняются эпохи и оружие – на смену копьям и стрелам приходят мушкеты, а потом и вовсе ядерные бомбы. Но война всегда пахнет кровью, Гелий хорошо уяснил это. А еще то, что люди никогда (или практически никогда) не бьются за самих себя. Только за непонятные «высшие» задачи, чаще всего, даже неизвестно кем поставленные. В этом ангел также был солидарен со своей напарницей. Вот только их солидарность мало что меняла. К сожалению, все они столкнулись с явлением под названием «нет выбора». В таком случае остается только смириться и попытаться отыскать лучик света среди всей этой тьмы. Или – как, собственно говоря, и поступил Гелий – постараться на самом деле поверить в святость поставленных задач. Как верили инквизиторы, тысячами сжигавшие на кострах «ведьм»; как верили крестоносцы, разграблявшие и уничтожающие целые города… И пусть методы немного изменились – и не пылают уже дома за спиной «посланников господних»… Все равно останутся те, кому не отыщется место в новом, отстроенном Эдеме. Те, чьи чувства должны будут брошены в топку общего блага.

И если в твоем сердце сохранилась хоть капля милосердия, ты вольно-невольно станешь задаваться вопросом: оправдывают ли цель такие жертвы? Поверьте, в сердце ангела по имени Гелий милосердия было предостаточно – пусть даже руки его были испачканы кровью – и он прекрасно знал, что настоящие муки совести еще впереди…

Нас ждет свет, но идти к нему придется через тернии. Или по чужим головам – тут уж каждый решает для себя.

Та, которую они сейчас видели из укрытия, как раз выбрала второй путь.

Микаэлла – падшая, предательница, убийца – сейчас стояла на возвышении, облаченная в костюм, подобный нарядам Технобогов. Блондинка с хищным взором сильно напоминала ищейку перед сборищем охотников (которых пока что было невидно): ее ноздри раздувались, как будто она уже учуяла добычу, а напряженная и в то же время до странности естественная поза, говорила о готовности на эту добычу броситься.

Гелий обернулся на Сильву, яростно стиснувшую зубы, и в успокаивающем жесте прикоснулся к ее руке. Почему-то эта темноглазая женщина восприняла предательство соратницы очень остро, пусть и почти не демонстрировала этого в открытую.

– Держись, – одними губами шепнул ангел подруге. Потому что всегда такая язвительная и холодная Сильва оказалась готова кинуться на Мику и придушить ту голыми руками. Сколько бы у бескрылой не было сомнений в их миссии, сколько бы она не кричала о том, что с ними всеми лишь играют – Гелий знал точно: Сильва не предаст! И уж тем более, не убьет того, кого хоть раз назвала другом. Исключение одно единственное – Микаэлла. Впрочем, для ее смерти время еще не пришло, цель пока другая: Боги-самозванцы.

– Готов? – Сильва улыбнулась как-то озлоблено, делаясь совсем непохожей на ангела. Гелий сдержано кивнул в ответ. Не то чтобы он совершенно не сомневался в этом плане, но… Сейчас точно поздно что-то менять.

Пальцы у обоих синхронно сжались на рукоятях топорно сделанных коротких мечей. Вот так вот, у Технобогов вместе с Падшей в распоряжении самое невероятное изощренное оружие, а у них – лишь эти грубые лезвия. И, тем не менее, Сильва и Гелий надеялись на свою победу. Безумство? Или Вера с большой буквы?

Мгновением раньше, чем парочка ангелов выпрыгнули из укрытия, Микаэлла успела что-то почувствовать. Она взмыла вверх в невероятном прыжке, а через жалкую долю секунды металлическая «молния» пронеслась там, где только что билось сердце Мики. Сильва мысленно выругалась, не став тратить воздух на то, чтобы сделать это вслух.

Падшая глухо рассмеялась, видя злость на лицах бывших соратников.

– Нет, дорогие мои, я пока еще не готова биться с вами. Обещала же, что начну с рыжей… До встречи, бескрылые! Пусть вами займутся мои друзья, – на лице Микаэллы засияла победоносная улыбка… а из-за спины раскрылись крылья, отливающие желтым металлом.

Сильва почувствовала, будто у нее одним резким ударом выбили из груди весь воздух. В глазах потемнело от осознания жуткой несправедливости – как, откуда у этой лживой твари крылья!? Заслуга Технобогов, конечно же… Но… Почему? Почему снова узнать настоящий полет сможет она, предательница? Женщина застыла, не в силах шелохнуться, и лишь в синих глазах бешеной чередой проносились отражения всех этих мыслей, вместе с каким-то запоздалым страхом и непониманием: что же происходит в этом безумном мире?

Мгновение – и Микаэлла взмыла в небо, исчезая в его сером, словно задымленном, мареве. А наши ангелы одновременно вздрогнули, не услышав, а скорее почувствовав кожей уже знакомый гул «цикад».

Слепяще-алый луч вонзился в землю, проносясь в каких-то сантиметрах от лиц Бескрылых, «ныряя» в их расширенные зрачки, разлетаясь роем слепящих кругов в глазах. Оставалось одно – бежать. Потому что условно «ангельская» сущность вовсе не гарант бессмертия. А кто знает, что будет потом? Еще одна попытка, а в случае проигрыша, еще одна и еще? Или вновь райское забвение? В любом случае, Сильва и Гелий не были готовы ни к одному из этих вариантов. Так, что бегите, ангелы, бегите… Пригибаясь, где-то даже ползком – вам ведь так и «не успели» объяснить, какая она, война в этом мире? Не ждите от врага ни милости, ни благородства. Не можете убить в ответ, тогда просто… убегайте. И, быть может, противник, уверившись в вашей слабости, сам совершит роковую ошибку?..

* * * *

Я неуверенно потянула Игора за руку.

– Пожалуйста, пойдем отсюда, – не узнавая своего голоса, попросила я. Мальчик поднял на меня глаза, полные обиды, разочарования и непонимания.

– Но ведь самое интересное еще не началось! – воскликнул он.

Я нервно сглотнула: зрелище, когда одна мутировавшая тварь сожрет другую, в моем личном списке «интересного» стояла на одном из последних мест. Я и раньше не пылала пламенной любовью к грызунам, а после того, как мы с Лоа чуть не достались на ужин их стае… В общем, мне категорически не нравилось это место, не нравилось то, чем здесь занимались. Да и люди, которым доставляет удовольствие подобное, доверия не вызывали.

– Все ясно, Игор, – подросток, который первым поприветствовал меня и, похоже, был тут своеобразным заводилой, насмешливо усмехнулся, – Посмотрите на нее – какой их этой девчонки Гонец, раз она при виде безобидных зверушек дрожит!

Мои щеки запылали от обиды – чтоб какой-то юнец обвинял меня в малодушии! Посмотрела бы я на то, что стало с его бравадой, окажись он один на один с парой сотен «безобидны зверушек», если они не будут сидеть за решетками клеток.

– Неправда, она Гонец, Денв! – почти прокричал Игор. Ну, хоть кто-то в меня верит – и это радует.

Меня все еще мутило от ожидания не самого приятного зрелища в моей жизни, однако я уже все для себя решила. Как ни стыдно признаваться, меня просто и по-детски взяли «на слабо».

– Глядеть, как звери друг другу глотки перегрызут – много храбрости не надо, – процедила я, мысленно добавив «… и ума тоже».

Этот Денв, кажется, собирался уже что-то сказать, но прежде, чем он успел это сделать, подземную тишину прорезал тяжелый топот шагов. Я увидела, как мгновенно побледнели и вытянулись лица у всех присутствующих.

– Ой-ой, – пролепетал Игор. А потом схватил меня за руку и после короткого и информативного «Бежим», потянул за собой в неприметную дверцу в правом углу комнаты. Резкие движения сразу же отдались болью во всем теле, я почти могла слышать, как скрипят от сдерживаемого крика мои зубы. К моему огромному счастью, бежали мы недолго: мальчишка буквально на следующем повороте затянул меня в дверцу, за которой оказалось крошечное помещение, то ли крупный шкаф, то ли какая-то подсобка.

– Так что происходит-то? – прошипела я после того, как немного отдышалась.

В темноте лица Игора разглядеть не удавалось, но судя по интонациям, он чувствовал себя виноватым.

– Ничего хорошего, – он вздохнул, – Взрослые не одобряют крысиные бои – считают, что они опасны.

– Да что ты говоришь, – усмехнулась я, – Скажи еще, что для этого нет никакого повода.

Мальчишка обижено засопел и, наконец, изрек: – Год назад одна из крыс вырвалась с арены и укусила кое-кого… Он умер – заражение крови, – он помолчал немного. – Потом говорили, что это случилось потому, что он до последнего скрывал укус, не хотел подставлять Клуб…

Я до боли сжала пальцы левой руки, прошептав только: – Он был твоим другом?..

– Да.

От слабого детского голоса у меня на сердце легла какая-то тяжесть. Слова нравоучений сразу же испарились из головы, они просто были неуместны сейчас. Вероятно, у поступка мальчика есть свои мотивы, которые мне не понять.

– Это была случайность и… Думаю, Ник бы не хотел, чтобы Клуб бросили. Я пришел туда уже после того, как… – перед моим внутренним взором возникло бледное веснушчатое лицо Игора, прикусившего губу, чтобы не плакать передо мной.

Я неуверенно заговорила:

– Послушай, я не могу указывать тебе, я просто выскажу свое мнение. Твой друг, Ник – где бы он ни был сейчас – хочет, чтобы ты был жив и здоров, и это должно быть для него важнее любых игр.

– Может, ты и права, – сказал Игор, но мне показалось, что я так и не сумела его убедить. Огромное невысказанное «но» повисло в конце его фразы. Я устало прислонилась к стене, понимая, что у меня уже не осталось сил на споры. А ведь нам еще предстоит утомительная дорога назад…

– Ты в порядке? – мальчик осторожно прикоснулся к моей ладони, все еще судорожно сжатой в кулак. Его прикосновение показалось мне обжигающим, а может, моя кожа была слишком холодной. Я кивнула в ответ на обеспокоенный вопрос, но, поняв, что в темноте этого не видно, выдавила из себя короткое «да». Похоже, врать о своем истинном самочувствии скоро войдет у меня в привычку. Не сразу, но все же я поняла, что на этот раз мне плохо вовсе не по физическим причинам – не могу толком объяснить, меня мутило от непонятного волнения, а в сердце шевелилось нехорошее предчувствие… Что это – неожиданный всплеск интуиции? Или таким странным образом дает о себе знать сотрясение? Я не знала ничего, кроме того, что мне сейчас очень скверно.

Время превратилось в тугую резину, а некто все растягивал и растягивал ее до предела: скоро резина лопнет и…

Пронзительный звон разорвал тишину, я приложила ладони к ушам, чтобы хоть немного его заглушить. Через пару минут все затихло.

– И что это было? – с ужасом спросила я, ожидая какую-то жуткую катастрофу…

Готова поклясться, что Игор после этого вопроса улыбнулся, еле сдерживая смех.

– Сигнал к ужину.

– Чего!? Да таким звуком к ужину и всех мертвых поднять можно! И почему я не слышала эту сирену, когда болела?

– В лазарете звукоизоляция хорошая.

Вот чертовы медики, все у них не как у людей.

– Пойдем тогда, поедим уже, – устало предложила я, надеясь, что по дороге не свалюсь в обморок. А судя по ощущениям, вероятность этого была высока.

– Ага, – кивнул Игор, – Я тут знаю, как путь срезать – сразу в столовую попадем.

Слова «срезать путь» из уст этого мелкого нарушителя правил насторожили, но сил спорить не было. Да и не так страшно все оказалось: миновали небольшой но невероятно запутанной лабиринт коридоров и множество дверей и, наконец, очутились перед той, за которой по словам мальчика и находилась столовая. Неожиданно оттуда послышался шум, потом крик на высокой ноте – утихший через несколько секунд и сменившийся громкими ругательствами. Встревожено оглянувшись на Игора, в ответ я получила только недоуменное движение плеч. Недолго думая, я толкнула дверь и шагнула внутрь, чтобы сразу застыть от увиденного.

Там была толпа народа, не протолкнуться, но внимание привлекали лишь двое. Невысокая девушка с очень короткими темными волосами; ее костюм местами был порван, сквозь дыры в материале виднелись царапины и синяки. Одна рука безвольно повисла сбоку (может, сломанная), и я заметила на запястье обрывок веревки, а в другой был крепко стиснут примитивный пистолет – примитивный, который почти что не дает осечек. И направлен он был на «звезду» номер два этого вечера – Ульриха. И он сам уверенно сжимал короткое ружьецо, наставив дуло – на кого бы вы думали? – ту самую девушку.