Текст книги "Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Лира Алексахина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Так. Валите отсюда или говорите, – разозлилась я.

– Что ты помнишь последнее? – спросил Вилли.

– Все помню. Наказали, ела, была в саду, пришла и рано уснула.

– Да. Ты спала два дня, Роззи, – осторожно ответил друг.

– Отравили опять?

– Этот доморощенный лекарь считает, что твое тело готовится к активации второго дара, – не стал ходить вокруг да около Вигмар. – Официально, таких случаев нет. Вилли сравнивает тебя с детьми, что готовятся к открытию дара, – он растер лицо и сел на мою кровать. – Вообще, симптомы похожи. Отец ставил эксперименты?

– Нет.

– Роззи, я беспомощен в этой ситуации, – развел он руками. – Просить помощи короля?

– Даже не думай. Скажи всем, что я выжала себя до дна. Теперь пошел откат бессилия. Постельный режим. Завтра встану. Мне лучше.

– Вот потом и поговорим, – перебил Вилли.

Пока мы болтали, подошел близко и вероломно усыпил. Ужас просто.

Третье пробуждение подарило ощущение квадратной попы. Было утро, Маргарет и Юнисия сидели с вышивками. Увидев, что я встала, няня развела бурную деятельность. Оказалось, что проснулась на четвертый день, а не на третий, как обещала. Резерв был под завязку, сила и энергия бурлили в теле. Кому нужен этот пафосный завтрак? Не пойду. Умылась, встал вопрос об одежде. Маргарет загадочно улыбаясь, отвела в гардеробную. Эдита не спала, не ела, и своим ученицам не дала спать. Тряпок и обуви было неприлично много. А главное, без излишних украшений. Консервативная швея встала себе на горло, и услышала-таки пожелания. Выбрала платье цвета индиго. По подолу шла золотая вышивка цветов, золотой рисунок линий на рукавах и шнуровка по бокам. Одела прилагающиеся домашние туфли к наряду, отринув заботливо сшитый чепец в комплект. Няня помогла причесаться и заплести простую тугую косу.

– Вернули вещи Оливии, – тихо сказала старушка.

– Потом разберу, спасибо.

– А украшения? – простовато воскликнула Юнисия.

– Не хочу, – пожала плечами и пошла.

За спиной послышался голос Маргарет, отчитывающий помощницу за вопрос. Оказалось, что Вилли уже шепнули о моем пробуждении, и он примчался.

– Здравствуй, Роззи! Как самочувствие? – поинтересовался он.

– Все отлично! Пить ничего не собираюсь! Осматривай и побегу, – улыбнулась ему.

Меня повертели, осмотрели и признали годной творить великие дела. Вилли заставил выпить пару пузырьков, стряс обещание пить их еще несколько дней и умчался. Сто процентов к Вигмару. Принесли еду. Накрыли на балконе, там и поели все вместе, хоть мои помощницы и сопротивлялись. В процессе поедания каши узнала, что наказанный повесился. Жаль. Что горничные оттирают все, что могут. А где не могут, встают на лестницы и доделывают.

– Милая, за эти дни девушки ажно в темницу хотели залезть с тряпками. Чегой-то они так переполошились? Заслала Юнисию разведать. И таки одна, трясясь от усталости, сболтнула на ушко. Лина твоя, посаженная следить, не иначе, как умом двинулась. Стращает бедняжек от твоего имени, скачет на одной ноге по поместью как не упокоенный дух. Орет и грозится наказанием, гоняет их в хвост и в гриву. Мол, самой наследницей ставленная. Уж проверь ее, цветочек. Не гоже так со своими же, – подытожила няня.

Я поперхнулась взваром. Нормально она там зазвездилась. Удивительно, что Вигмару еще не донесли. С другой стороны, боятся наверно. Ведь лично ее посадила туда, не прикопаешься. Доела и помчалась с ревизией. А на месте уронила челюсть на чисто вымытый пол. Борзометр Лины давно сломал верхнюю планку шкалы.

– Кто вчера убирался в третьем хранилище у кухни? Кто? – брызжа слюной, вопрошала бывшая беглая. – Как вы посмели уйти спать, не доделав работу? Меня сюда поставила сама наследница! И лично сказала проследить за всеми! Будете и дальше так лениться, двадцать ударов плетью!

Лина потеряла берега. Стояла за стеной и вспоминала ее обожание после сведение клейма. Поторопилась с ней, придется возвращать с небес на землю.

– Добрый день, девушки, – войдя, обозначила свое присутствие.

Все поклонились, включая нашего оловянного солдатика. Объявила девушкам перерыв до обеда и отпустила. Лина провожала уходящих недоуменным взглядом.

– Привет, как ты тут? – спросила ее.

– Хорошо, госпожа! Вот, исполняю ваше поручение. Слежу! – фанатично кивала девушка.

– Лина, ты перегнула палку, – спокойно сказала ей. – Начала гонять от моего лица, стращать и обещать кары. Я тебя об этом просила?

– Нет, – ничуть не смутилась она. – Вы сказали следить! Они делали плохо, так и я припугнула чуток. Вы же для меня, как вторая мать! Я для вас все-все сделаю!

Ее влюбленный взгляд напоминал взгляд сумасшедшей.

– Лина, ты была неправа, – твердо объясняла ей. – Ты не можешь говорить от моего имени, если я тебя не просила. Ты перестаралась. Отдохни пока. Возвращайся на кухню, и ноге спокойнее будет. Потом решим, куда тебя определить.

Улыбка на лице девушки, загнутая краями вверх, постепенно опускала кончики все ниже и ниже. Радость сменилась вселенской обидой. Закрыв руками лицо, она стояла и тряслась от рыданий. Все было сказано. Ушла.

Мне тоже было грустно. Я ошиблась. Между прочим, в других семьях ее бы кинули в подвал, предварительно наказав плетью.

– Ты очень мягко с ней обошлась, цветочек. Не томи душу напрасно. Нет в том твоей вины, что в людях хочешь видеть только светлое, – подбодрила няня.

Не стала долго мотать себе нервы. Сделала и сделала, было надо. Все. Пора была проверить, как там устроено у рабов. Туда и пошли. Встретили наказанных, отпустила обратно. В обед в старых бараках было мало людей. Здоровые были на работе. Оставшиеся калеки настороженно следили за моими перемещениями. Ги на всякий случай взял с собой еще четверых. Работа у него такая, беспокоиться и охранять.

Подошла к молодому парню, сидевшему в тени дерева. У него не было ноги, что не мешало, ловко орудуя ножом, вырезать завитушки на крыле деревянной птички. При моем приближении он выкинул нож и согнулся пополам, разведя руки в стороны.

– Парень, тебе плохо? – шепотом спросила его.

– Госпожа! – ответил он, не поднимая головы. – Чем может служить вам верный раб, госпожа?

– Разогнись, давай.

– Не положено, госпожа! Рабам не положено!

– Я тебе приказываю, разогнись и смотри в мои глаза.

После недолгой внутренней борьбы, он разогнулся. Ибо приказ. Выяснилось, что ногу он потерял этой зимой. Теперь паек урезали, о чем красноречиво намекали торчащие кости, и вот он мастерил игрушки для местных ребятишек, чтоб хоть как-то приносить пользу. Я не могла отрастить ему ногу. Поэтому предложила сделать деревянную ногу, на манер земных пиратов или костыль. Это вызвало интерес в душе паренька, уже похоронившего себя заживо. Нарисовала ему на земле прототип. Он воодушевился и попросил забрать паек за два месяца в счет возможности сделать себе такую ногу самому в моей мастерской. Разрешила сделать это ему просто так, при условии, что когда он найдет рабочую модель, останется строгать такие всем, кому надо. Все, он был моим с потрохами. Справедливость, по его словам, наконец, восторжествовала. Люди получат помощь.

Парня звали Паэн. Он рассказал, что в некоторых домах есть лежачие больные или просто не ходячие. Их семьи боятся, что калек убьют и делят паек на всех. Рассказал, как много умирает людей от холода и голода, от обычных простуд. Сказал, что старики ищут сами смерть, чтоб не быть обузой. На вопрос, есть ли среди рабов еще те, кто хочет другой жизни, ответил, что есть. Это радовало. Были и обычные люди, что недавно попали в рабство за долги. Те еще не смирились с потерянной свободой и мечтают продолжать свое дело. По его словам тут были и каменщики, и столяры, и садовники, и простые труженики.

Сделала себе зарубку, что надо вечером собрать их тут, около домов и сказать все. Попросила няню принести настоек Вилли, пройдусь слегка по нуждающимся. С ней отправился один из охранников. Юнисию отправила на кухню к Алонсо, чтоб увеличивал размер еды и готовил нормальный ужин людям. Обед он уже не успеет организовать.

Меня впускали неохотно, следя за каждым шагом. Старики, что следили за больными или совсем мелкими, сполна хлебнули от Гальфрида. Наспех сколоченные доски со щелями, местами закупоренные засаленными тряпками, вонь, запах испражнений, кислый запах старческих немытых тел. Нос атаковали десятки неприятных запахов. Заткнула рецепторы и пошла. Доски, камни, лежбища на земле . Никаких столов, стульев. Никакой смены белья или одежды.

Здесь царила безнадежность. Можно сесть и поплакать, сыто рыгая после плотного завтрака. А можно пойти и делать.

Лечила и спрашивала, кто чем раньше занимался. Список профессий расширялся. Говорили мало и скупо. Всех надо было мыть. И нам нужны общественные бани. Хотя я ни в зуб ногой, как оно там устроено. Попробую вспомнить вечером. Маргарет долго не было, начала беспокоиться.

На очередном пациенте у меня хлынула носом кровь, сердце застучало на запредельной скорости. На левой руке стало проступать очертание буквы М из черных вен.

Запахло сладковато-гнилым запахом.

Маргарет!…

***

Проверила, резерв на дне. Лучше прибежать быстро и попытаться что-то сделать, чем прибежать на обычной скорости, приберегая магию на потом, к уже бездыханному телу. Вытерла тыльной стороной рукава влагу под носом.

– Продолжим позже, – сказала очередному пациенту.

Тот благоразумно кивал, отползая подальше.

– Что случилось? – спросил Ги, когда обернулась к выходу.

– Маргарет.

Он спрашивал что-то еще. Уже не слышала, перестраивая нос только на один запах. Глупая я какая-то, те же грабли… Остатки магии запели, вливаясь волнами в ноги. Скорость, нужна скорость. Выбежала из строения и понеслась.

Сосредоточиться на запахе и успеть. Ветер пел в ушах. Кого-то снесла. Несколько раз. Нечего зевать. Хорошо, что выбрала ближние, а не дальние бараки. Конец пути неожиданно оказался на заднем дворе возле позорного столба.

Главные герои были на сцене. Зрители стояли, раскрыв рты. Не хватало лишь меня – антагониста этого театра одного актера. Название постановки – отмщение.

Главная героиня стояла с перекошенным от злости лицом. Она с легкостью держала тело бессознательной Маргарет спиной к себе, прижимая голову к своей щеке. Лицо и руки няни украшали кровоподтеки. Большой свежий порез на всю щеку приковывал взгляд. Вплотную прижимая нож к шее старушки, актриса орала:

– Не приближайтесь! Отрежу голову махом! Во мне зелье увеличение силы! Выстрелите в спину, голова старухи полетит вниз!

Пара охранников, что стояли на заднем дворе, были в замешательстве, не зная, что делать. Мы с Вигмаром подоспели одновременно. Я прибежала со стороны улицы и на последних крохах успела приблизиться на расстояние десяти шагов от помоста. Опекун и Беатрис вылетели из поместья. Простые люди жались, спасая свои шкуры. Саймон и Герхард, пригнувшись, подбирались с разных сторон. Народу было мало, значит началось все недавно.

– Не приближайся!!! – взвизгнула девушка. – Как няня, так прибежала сразу! Почему? Почему ты не приняла и меня? Я ведь так старалась! Всю душу выложила! Ты плюнула в нее! Я верила тебе! Верила, что нужна! А ты такая же лживая дрянь, как все аристократы!! – орала девушка

Не слушая ее слов, сразу черпнула из кулона. Никак не могла понять, почему Маргарет должна умереть. Дар подсказал, что внутри няни яд. Еще пара минут и не спасти, так как с момента попадания в организм прошло прилично времени. Думать было некогда. Глубоко вздохнула, в голове билась мысль: « Не отключаться!». Подняла руку и отправила сильнейший импульс исцеления, вкладывая приказ на нейтрализацию яда и регенерацию повреждений. Мгновенно повело в сторону, отдала слишком много. Картинка перед глазами смазалась. Нельзя! Сил двигаться не было. Зато перестало пахнуть смертью. С носа лилось рекой.

Лина, было, испугалась моих действий, но, не увидев внешних проявлений угрозы после взмаха моей руки, расхохоталась:

– А магии то тю-тю! Все раздала, ничего не оставив себе!

– Я с тобой, – раздался спокойный голос. Алонсо, расталкивая первые ряды, вышел вперед. – Есть все шансы одолеть ее. Как же они меня все достали!!! – заорал он.

– Стой!!! – заверещала Лина, надавливая ножом на старческую шею.

Из свежего пореза побежали струйки крови. Опять завоняло смертью. Алосно поднимался на помост. Герхард, пользуясь моментом, тихо карабкался сзади.

С трудом черпнула второй раз из кулона, концентрируясь одновременно на двух приказах: полное исцеление няни и остановка сердца Лины. Все окружающее пространство окрасилось в зеленый цвет. Глаза смотрели, будто через запотевшее стекло, видела только силуэты. Удивилась всего на секунду, не успев отправить мысленный приказ. В этот же момент под правой ногой внезапно оказалась пустота, я падала. Пришло понимание. Она же слабенький маг земли!

Лина начала резать горло Маргарет. Брызнула кровь.

«Убить Лину. Спасти няню» – отдала приказ силе.

Внутри стало очень горячо и больно, руки пронзили множеством игл. Я грохнулась со всей дури об твердь земли. Из лёгких вышибло воздух. Следом раздался звук второго падающего тела, топот ног, поднялся шум

Маргарет, живи…

Меня накрыла темнота.

***

Вигмар

Левое ухо настойчиво чесалось. Сосредоточиться на письме не получалось. Мелкая просила, и я как болван писал любезные письма, приглашая именитых учителей. Погостить, так сказать, с целью заработка. Хотелось дать ей лучшего, как и достойна. Ни одного. Ни одного целого, готового письма.

Рывком открылась дверь, прибежал мой соглядатай с кухни. Малец с выпученными глазами коротко поведал не веселую историю. Пойдя по поручению, невдалеке услышал голос Маргарет. Прошел бы мимо, если бы не услышал грохот тела. Затем, громко произнесенное Линой: «Теперь будет справедливо!» Парнишка поспешил и увидел, как калека враз стала здоровой, легко запихнула в чулан мертвого охранника. Бессознательная Маргарет валялась на полу. Тут он думать не стал и прибежал ко мне.

Бросил все. Сердце пустилось вскачь. Что с Роззи? Послал парней в разные концы поместья за подкреплением и на поиски ополоумевшей бабы. Беатрис не отставала. На месте убийства беглой уже не было. Кинулись дальше. Пробегая мимо, увидел в окно задний двор и Лину. Побежали туда.

Роззи была на нуле. Белое лицо, заострившиеся скулы. Снова на грани. Пока беглая изливала душу, подкрадывался сзади. Нужно было, чтоб кто-то отвлек внимание на себя. И Алонсо прекрасно с этим справился. Я уже был близко, когда начался хаос.

Роззи подняла руку и пошатнулась от бессилия. Сгорит, дурная! Алонсо уже поднимался. Когда я приготовился к прыжку, Роззи с головы до ног объял зеленый огонь. Затем мелкая начала заваливаться. Ее глаза стали черными. Лина застыла и стала оседать на бок. В тоже время из рук Роззи вырвалось множество тонких черных игл длинной в две мои ладони. Они утыкали все тело беглой, отталкивая от тела старухи подальше. Люди заорали и бросились врассыпную, началась паника.

Я подбежал к Маргарет. Ни одного ранения. Пощупал ее кровавое горло. Абсолютно здоровая спящая старушенция! Вилли бежал к Роззи. Герхард и Алонсо уже стояли рядом, кивнул им. Остались охранять тело, а я бросился к племяннице.

В голове билась мысль, что в доме есть чей-то шпион. И о способностях мелкой никто не должен узнать. Упал на колени рядом с телом идиотки. Показушно достал белый платок из кармана, помахав им, будто расправляю. Склонился над ладонью мелкой, практически лег на землю, заслонив собой. Сделал вид, что забираю что-то из ее ладони. Исхитрился незаметно вытащить медальон матери из потайного кармана и положил его в платок, стянув края. Поднялся, зажав «добычу» в кулаке. Будто желая убедиться еще раз, слегка отогнул платок с краю, изучая содержимое. Мои брови удивленно округлились. Огляделся, пряча секрет в нагрудный карман. Буду надеяться, тот, кто должен был, все увидел. Краем глаза, когда разыгрывал свой фарс, следил, как Вилли лихорадочно водил руками над мелкой и вливал в нее фиал за фиалом. Дышит, значит жива. От очередного зелья засмердело. В глазах защипало. Воняло тухлыми яйцами болотной жмыхи. Значит дело дрянь, раз достал свое фирменное. Склонился к девчонке.

– Жива. Сделал, что мог. Что будет, не знаю. Остается ждать, – отрапортовал Вилли.

– Порой, мне кажется, даже боги не знают, что будет… С ней.

Тело мелкой отнесли в ее покои. Старуху разместили там же. Тело Лины Вилли забрал в лабораторию. В комнате беглой ничего не нашли. Кто-то уже успел подчистить следы.

Я пошел писать письмо. Был у меня один старый знакомый. Брался только за самых безнадежных. Сама виновата, нечего подыхать каждый раз. Учитель будет под стать ученице. Только бы поместье не обвалилось от их противостояний.

– У тебя трясутся руки, – тихо заметила Беатрис.

– Я хочу напиться, Беа. Есть одно место, куда точно не могли ничего подсыпать. Хозяин бутылок пьет постоянно и еще не сдох. Но пить я там буду один. Завтра будем думать, как поймать крысу. Одна не ходи, бери сразу троих. Из моих личных.

– Поняла, подожду.

Дописал письмо, отправил. Поцеловал любимую, вышли. Охрана закрыла за нами дверь.

Дойдя, постучал для приличия и вошел.

– Наливай, – кивнул хозяину кабинета.

Вошел и сел.

– За что пьем?

– За справедливость, Алонсо. Я так облажался в жизни, что судьба справедливо наказала меня. Имя наказанию – Роззи.

Молча пили. Потом много говорили. С глушилкой, конечно. Вилли не прибежал, значит мелкая в норме. Дерьмовый день закончился. А впереди их несметное количество.

Не надо быть Сибиллой, чтоб знать это наверняка.

37. Черная Роза

Поместье Овиндж

Сын и мать чинно пили вино на террасе. Приятная погода, приватная беседа, благородные аристократы, этикет и манеры, трясущиеся слуги невдалеке, труп гонца, растекающаяся лужа крови под телом.

Мужчина поудобнее устроил ноги. Тело несчастного было костлявым, левый сапог постоянно соскальзывал с намокшей от крови одежды, что еще больше нервировало.

– Сгорит? – спросил сын.

– Нет, – уверенно отвечала мать, отпивая из высокого бокала. – Выкарабкается, как в прошлый раз.

Мужчина развернул ранее смятый листок, и еще раз прочел вслух:

– Использовала артефакт неизвестного назначения. Умерщвление путем черных длинных игл. Зеленый купол пламени перед активацией. Черные глаза.

– Николас мог стать полезным. Жаль, король был заинтересован. Создал ему тепличные условия. Даже дал жениться на Оливии.

Бокал хрустнул и сломался в левой женской руке. Кровавые осколки полетели вниз. Порезы затянулись. В ладонь правой руки моментально вложили новый наполненный бокал.

– Старуху трогать нельзя. Девчонка перестает соображать и становится неуправляемой, – рассуждала женщина.

– Тогда ждем, – пожал плечами мужчина. – Я не тороплюсь.

***

Роззи

Все болит. Состояние похмелья. Опять пахло розами. В этот раз знала, кто я, где и почему. Великая сила опыта. Дико болели руки. Особенно левая. Сломала что-ли, когда падала? С трудом открыла глаза. Зрение стало острее. Апатично подняла правую руку. Внешность прошла частичный апгрейд. Намагиченная красота не хотела втягиваться обратно. Подняла левую руку и выругалась.

По левой руке прерывисто вился вниз гибкий шипастый стебель с острыми листьями, то показываясь на поверхности, то уходя под кожу, с черным цветком розы на тыльной стороне ладони.

– Да, – раздался усталый голос опекуна. – Ты теперь истинная Блэк. Не каждый аристократ может похвастаться магической татуировкой рода. Новые возможности дара... И много-много проблем.

– Сколько? – спросила его.

– Всего ничего. Пару дней.

– Как Маргарет?

– Жива здорова. Проснулась в тот же день к вечеру. Заставил ее поспать, не отходила от тебя.

– Чем закончилось все?

Вигмар коротко поведал. В ответ рассказала свои ощущения.

– Значит, Вилли был прав. Второй дар открылся. Внешность стала привлекательнее. Проблем с тобой станет больше. Какие возможности?

– Еще не знаю. Нужно будет помедитировать одной. Очевидно, град игл на поражение. Теперь, – тяжело вздохнула, – чей-то соглядатай будет знать.

– Мне тоже пришла эта мысль. Разыграл, как по нотам. Неизвестный будет думать, что был артефакт. Я его «вытащил» из твоей руки. Так что, пошепчись прилюдно, что это был последний подарок отца. И что пока не отдаю обратно.

– Хорошо.

– Поправляйся. Потом поговорим.

Опекун дал выпить зелье. Уснула.

***

Вигмар

Порой, мы можем сами что-то сделать, но по-идиотски ждем, когда другой начнет. И вот тогда, спустя еще время, можно начинать самому. Роззи – мелкая, болезная идиотка с огромным сердцем. С чего я решил, что она должна исправлять мои огрехи? Мужик я или где?

Мы можем сделать многое… Вместе.

Смешно, как обделенные в юности, добившись высот, забывают сосущее чувство пустого брюха, холод пальцев ног и всепоглощающую горечь невозможности обладать материальными ценностями.

Часто вспоминаю мать. Как сложилась бы наша судьба, имей она хоть немного капитала?

Открылась дверь, вошли люди.

– Добрый день, хозяин, – поприветствовал за всех Исак.

Оглядел личную охрану. Начало положить хватит.

– Впереди много работы. Итак…

***

Роззи

Проснулась здоровой, полной сил и с гигантским чувством стыда перед Маргарет. Все перебило прозаичное желание немедленно посетить уборную. Хотелось сперва быстренько сбегать, потом уж говорить. Но будет свинством сказать «я щас!», когда няня начнет вслух радоваться моему пробуждению. Запахло розами. Открыла глаза. Маргарет и Юнисия спали богатырским сном. Погладила тату, мысленно поблагодарив. Теперь-то понимала, откуда аромат и заказной сон.

Сделав дела, вернулась. Няня выглядела устало. Прислушалась к себе, резерв был чуть меньше половины. Жаль, я не менталист, убрала бы боль и переживания…

Дар сказал, что здоровье Маргарет в пределах возрастной нормы. Пощупала ее горло. В меру морщинистое, без шрамов. Положила обе руки на плечи старушки, нырнула магическим зрением внутрь. Щедро запустила регенерацию клеток, укрепила ткани мышц, усилила прочность костей. Мало ли, пригодится. Выпрямила спинные позвонки. Везде восстановила стертые временем хрящи. Пока хватит. Мозг, как админ, может забанить из-за большого количества улучшений и начнет необратимо саморазрушаться. Об этом рассказывала юной Роззи мать.

Природа позаботилась об обновлении населяющих ее существ. А может Боги или Магия Мира. Суть оставалась такова: вмешиваться в старение и здоровье можно, но дозированно. Максимально оттянуть износ организма получалось на 10-30 лет, все индивидуально. Далее изменения или отторгаются, или не действуют. Есть запрещенные эксперименты и способы, но их действенность не известна широким массам.

Вернулась в кроватку. В животе заурчало. Решила одним глазком глянуть в ментал, а потом будить и просить еды. Привычно нырнула, а там…

Зленый шар второго дара стал огромной черной розой выше меня ростом. Вокруг цветка мерцал купол разноцветных искорок. Они возникали над цветком и, танцуя, медленно оседали на землю вниз. Растворялись, чтоб снова возникнуть сверху и продолжить мерцать. Выглядело это потрясающе.

Чуть в стороне стебли роз переплелись между собой, создав уютную зеленую беседку с живыми цветами. Розариум разросся до колоссальных размеров.

Приблизилась к главному цветку, положила руки на гладкий ствол, мысленно благодаря за все. Лепестки наклонились и слегка коснулись моего лица. В голове пронеслись картинки, где просила еще не раскрывшийся шар о помощи, защите, мести.

Яды, что впитал в себя формирующийся кокон, магия этого мира и дар исцеления переродили земной дар в полу разумное состояние. Форма была выбрана символично, чтоб являться частью меня во всех смыслах. Получается, Черная Роза существовала ментально и физически, обещая через некоторое время возможность перемещения по телу. Она сама не знала всех своих возможностей, но гарантировала физический урон и невосприимчивость к любым ядам. Словно новорожденная, Черная Роза только начинала познавать мир и саму себя. Кстати, ствол цветка был гладким из-за того, что шипы ментальные она выпустила материально, не зная других способов помощи. Мы общались телепатически. Затем дар передал, что устал. Лепестки собрались в бутон и застыли.

Это было немыслимо.

Находясь под впечатлением, прошла к целительскому дару. Здесь тоже произошли изменения. Водная гладь немного увеличила площадь и глубину. Сползла вниз для единения и пролежала на дне. Когда выплыла на берег, жгутик воды осторожно приблизился к голове и словно прошел через нее.

– Я не поняла, – честно призналась вслух.

Жгутик повторил свой маневр.

– Ничего не ощущаю и все равно не понимаю, прости.

Мне помахали хвостом, и ушли обратно. Что бы это означало? Так ничего не поняв, вернулась в реальность. Впечатлений хватало итак.

Приятно, быть и чувствовать себя любимой. Когда на тебя ворчат, потом обнимают. Обещают выпороть за лишнее самоуправство, затем гладят по голове. Грозятся закрыть в комнате, затем втирают о необходимости прогулок на воздухе. Маргарет порхала вокруг, как наседка. Дала подзатыльник. Юнисия сжалась. Няня тут же притянула к своей могучей груди, даря крепкие объятья любви. Не смотря на захват удушения, я улыбалась глупой Юнисии. Отряхнув и пригладив волосы, меня уложили обратно с целью накормить.

Утащила одеяло на балкон, расстелила на полу и объявила о готовности жратеньки. Мы пили взвар, сидя втроем на полу.

– Ох, милая. Вигмар подложил тебе знааатную подлянку. Да, – вздыхала няня. – Учителя выманил из столицы. Тощий, злющий, глазюками своими зыркает в разные стороны. Рожа вечно недовольная. Ждет тебя, значитца. А пока гоняет мужиков. Так те воють так, что в хладнике слышно.

– Уфитель, это хорофо, – соглашалась с набитым ртом.

– Да ирод бессердчный! Чему ж научит-то тебя, милая?

– Кости ломать, Маргарет, кости. Чужие. Чтоб свои целые остались.

Няня поджала губы уточкой, передавая кислым выражением лица свое отношение к предстоящим тренировкам. Пока одевалась, поняла, как осуществить мечту. Для занятий будут нужны что? Брюки, штаны, лосины! Хоть что-нибудь! Отправила Юнисию с поручением сшить удобную форму. Брючную.

Ги сдержанно поздравил с поправкой. Пошла в кабинет к опекуну, зашла без стука. Там шел спор на повышенных тонах.

– Доброго дня! – поприветствовала всех, широко улыбаясь, и прошла к гостевому креслу.

«Ирод» явно наседал с предьявой, опекун разводил руками.

– Вот, очнулась и сама пришла. А ты переживал, что долго, что будет лежать тую, что…

– Хватит, – резко перебил «ирод». – Вигмар, ты враз обнищал? Или спустил все на Беатрис? Где этикет, манеры?

Он обошел меня по кругу.

– Я отказываюсь учить этот скелет с кукольной внешностью. Ты потратил мое время на пустое ожидание из-за капризов какой-то девки, вздумавшей поиграться с острым ножом! Вытащи свою голову из задницы и иди заниматься сам! А это недоразумение откорми, приодень и выдавай замуж.

Его палец подрагивал, показывая на меня, когда учитель гневно орал на улыбающегося Вигмара. Подняла руку и быстро сломала чужой палец. Затем срастила все обратно. Села на подлокотник, забравшись в кресло с ногами. Мужик повертел палец. Согнул, разогнул, закатил глаза. Вигмар продолжал улыбаться.

– Завтра с первыми лучами … – начал, было «ирод».

– Даже не начинайте. Всем надо спать по утрам.

– Зайду сам. Встала, оделась, вышла.

– Хорошо.

За ушедшим мужиком хлопнула дверь.

– Где ты его откопал? – спросила опекуна.

– Там больше нет. Огромных трудов стоило его удержать до твоего пробуждения. А ты все спишь и спишь, – пожурил Вигмар. – Еще три дня потом спала.

Покачала головой.

– Это все хорошо. Только я собиралась там кое-что сделать у рабов, – почесала подбородок.

– Так и я не сидел без дела, – похвастался Вигмар. – Пока ты спала, мы…

***

Мужская компания Вигмар и Ко за пять дней устроила глобальный клининг поместья Блэк. Оказывается, опекун умеет слушать и запоминать услышанное. Деревянная мастерская теперь работала в две смены, стучала молотками в производственных масштабах по обеспечению внутренних нужд, и параллельно в полевых условиях происходило обучение всех желающих. Осмелившихся к переменам было мало. Люди еще боялись хотеть и думать.

Вигмар решил вспомнить всех своих должников и выжать из них по максимуму, тем самым минимизируя отток реальных денег из своего кармана. Словно розовощекий карапуз, что удовлетворенно трясет доверху забитую копилку, а затем скрупулёзно достает и отсчитывает монетку за монеткой для точно учета своих капиталов, так опекун доставал из головы воспоминания давно минувших выигрышей и расписки из сейфа, добавляя имена строчка за строчкой в длинный список будущих жертв добровольной помощи. В результате были написаны и отправлены письма счастья в огромном количестве.

Часть людей откликнулась сразу. Таким образом, составили договор и организовали поставку древесины и тканей по низким ценам, разжились различными инструментами и мастерами. Последние были очень недовольны сменой места деятельности. Но кто их спрашивает, как говорится.

Вигмар организовал помывку всех, включая не ходящих. Провел поименную перепись всего населения нашей земли свободных и не свободных людей. Отдельными колонками шли цифры всех основных групп: мужчины, женщины, калеки, дети, старики. Возле каждого имени коротко было записано имя, возраст, состав семьи, вид деятельности. Мало у кого была пометка о желаемой профессии.

Пока всех описывали, деревянная мастерская без продыху штамповала столы из своих запасов. Эдита первая получила в свое ведомство большое помещение, оборудование, сырье и учеников.

– Когда я пришел и осчастливил Эдиту, что все готово, наша мадам некультурно выругалась, понимая масштаб подставы, – хохотнул Вигмар.

С обувью опекун решил не спешить, вдруг у меня есть идеи. Труженики после столов начали сколачивать простые кровати. Тут я не выдержала:

– Вигмар стоп! Предлагаю разделить на семейных и холостых. Семейные будут жить в отдельных комнатушках, остальные женщины и мужчины отдельно. И самое главное, двухъярусные кровати для без семейных.

Нарисовала свою идею на бумаге, развернула и подвинула ему ближе.

– Рабам свои комнаты? Ты не путаешь? – сдавленным голосом спросил Вигмар.

Каждый слышит то, что его волнует. Мужчина не заметил идею кроватей, не задался вопросом, откуда могут быть такие мысли. Говорят, в чужом глазу и соринку увидишь, а в своем и бревно не заметишь. Меня так волновала реакция на последующую реформу, что его душевные переживания прошли мимо. Рассматривая такой неожиданно интересный потолок, тихо прошептала:

– Я хочу… хочу сделать их свободными…и..

Открылась дверь, кто вошел, спиной не было видно.

– Воооооон! – рявкнул Вигмар, махнув рукой.