Текст книги "Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Лира Алексахина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
– Да это...нет его, – промямлил паренек из первого ряда. – Уехал он по поручению господина, еще с утра.
И все. Все продолжили тупо стоять. Раз лекаря нет, помочь ничем никто не может, только охать.
Посмотрела вокруг на стоящих рядом людей. Злость черными волнами поднималась в моей душе. Ненавижу их всех. За бездействие, за косность, за тупость.
Когда мы прибежали, Маргарет трясущимися руками пыталась подоткнуть под Сибиллу плед, чтоб она лежала не на холодном. Слезы непрерывными дорожками стекали из ее глаз. Губы, сжатые в тонкую линию, побелели от напряжения. Старушка бросила плед и, взяв подушку, подложила под голову девушки.
Количество людей вокруг начало быстро увеличиваться. Прибежали люди с кухни, горничные, садовники. Из общей толпы отделились Саймон и Герхард. Они вдвоем переложили Сибиллу на широкую скамейку. Она при этом не издала ни звука и так и не открыла глаз. Прибежала Марта. Она суетилась вокруг, пытаясь помочь. Потом подняла чашку, поставила на поднос к взвару и хотела унести.
Все это произошло быстро. Для меня же все замедлилось, будто на паузе. Пропали звуки, запахи, гвалт толпы, словно я оказалась в пузыре.
Стояла и смотрела на юную девушку, умирающую, но так отчаянно любящую своего не рожденного малыша.
Закусила губу. “ Я спасу вас, Сибилла, – решила я. – Даже если отдам слишком много и сдохну, артефакт вернет назад. Хоть какая-то польза. ” В конце концов, есть тут еще один практикующий лекарь. И вдруг поняла, чем так нестерпимо воняет вокруг. Так пахнет скорая смерть.
Как только приняла решение, пузырь, отделявший меня от реальности, лопнул. В уши ворвался гвалт, в нос ударили запахи, я снова могла двигаться. Подскочила к Марте, больно схватила ее за плечо, от чего она выронила поднос обратно, так и не подняв со стола, развернула ее к себе и зло бросила:
– Быстро принеси аптечку Вилли для таких случаев! – Обернулась назад и сказала – Герхард, помоги Марте пройти быстро и вернуться!
Герхард кивнул, Марта скривилась, они побежали исполнять. Ничего, синяки совместимы с жизнью, потерпит. Подошла к Маргарет и сказала:
– Марта принесет настойки, влей их в Сибиллу. Уверена, ты разбираешься в них.
Больше медлить было нельзя. Встала на колени перед телом девушки. Плед уже не впитывал, он вымок так, что кровь каплями падала на пол. Меня тошнило, в горле стоял ком, желудок болезненно сжимался.
Дрожащие руки опустились на огромный живот.
“ Давай, – мысленно обратилась я к дару. – Мы должны их спасти”.
Тут же с моих рук полился золотисто – зеленый свет, будто только и ждал команды. Он быстро становился все ярче и ярче. Губам стало мокро, во рту солоно. Потом Маргарет расскажет, как у меня из носа хлынула кровь.
Свет за считанные мгновения разросся до купола и отрезал меня с Сибиллой от всех.
Охрана растолкала людей, в беседку вбежал растрепанный опекун. Он не успел буквально на пару мгновений до того, как купол отрезал его от подопечной и ребенка. Вигмар колотил руками, но не мог пробить барьер. Ему ничего не оставалось делать, только стоять с горящими глазами и ждать.
А я начала лечить.
17. Прошлое
Чумазый щуплый малыш лет пяти воровато оглядывался по сторонам. Его старая не по размеру одежда с чужого плеча наконец-то начала радовать. Он ловко завернул сокровище в чистую тряпицу и спрятал за пазухой. Поправил вечно сьезжающую кепку. Придирчиво оглядел себя. Все нормально, нигде не выпирает. Он счастливо улыбнулся и шмыгнул носом. Сегодня он принесёт маме подарок! Его мамочка часто грустит, а это не правильно. Ведь красивые женщины должны всегда улыбаться! А его мама, конечно, самая красивая.
Он поправил сокровище, чтоб не свалилось и осторожно пошёл, прислушиваясь к каждому звуку. Самое трудное – донести сокровище до мамы.
Сделав пару шагов, он услышал улюлюкающие голоса. Сегодня придётся трусливо прятаться. Стыдобища-то какая! Мужчина должен встречать врага в лицо кулаками вперед! Не важно сколько их, врагов, сколько им лет и на сколько они родовитее.
Малыш досадливо сплюнул себе под ноги. Не сегодня. Завтра он им всем ответит. А сегодня надо спрятаться. Ради мамы, ради её улыбки.
Чумазик ловко забрался на крышу сарая по стоящему рядом дереву. Через пару минут после этого прибежала толпа мальчишек разного возраста.
– Выходи, бастард! Мы знаем, что ты здесь!
– Нет, он побежал прятаться за мамкиной юбкой!
– Да нет, он со страху наделал в штаны и сидит в кустах!
– Трусливый щенок!
– Все, пошли отсюда, – сказал самый старший из них. – Его здесь нет.
Мальчишки, смеясь и шутливо задирая друг друга, двинулись в сторону казарм.
Маленький мужчина лежал на крыше на спине и смотрел в небо. Он давно перестал задаваться вопросом, почему люди так не равны. Он давно перестал искать дружбы и верности. Он давно поклялся себе стать сильным и отомстить всем своим обидчикам. Не важно, сколько пройдёт лет.
В его жизни была огромная любовь – любовь к матери. И он как мог, старался для своей маленькой семьи.
Для верности, он подождал ещё. Знает он, этих хитрюг. Небось притаились и ждут, что он, как дурачок, сразу же выйдет из укрытия.
Синяки на теле болели. Заживающие ссадины чесались. Все это ерунда.
Вокруг действительно было тихо. Но кроха перестраховался. Он залез через чердак в сарай и вышел с другой стороны, чтоб наверняка.
Тактическое отступление – так он повторял в голове.
Сегодня он выиграл у них бой. А впереди сражение длинною в жизнь.
Босые розовые пяточки оставляли следы в пыли дороги. Маленькие ножки пришли домой.
– Мама, мама! Гляди! Твой добытчик сегодня молодец!
***
На пороге летнего сарая для слуг сидела молодая женщина. Раньше это была очень красивая и юная девушка. Густая копна шикарных волос цвета горького шоколада, выразительные карие глаза, обрамленные пушистыми темными ресницами, небольшие губы цвета спелой вишни, женственные формы, средний рост – все это гармонично сочеталось, а мягкий нрав и волшебная улыбка делали ее особо притягательной.
Сейчас же тяжёлые роды, ежедневная выматывающая физическая работа, психологическое давление со стороны хозяев и плохое питание истощили силы ее организма. Как следствие обильная ранняя седина, чрезмерная худоба и слабое здоровье. Волосы потеряли блеск и густоту, под глазами залегли фиолетовые круги, ранние морщины, зубов стало меньше, да и сил. Она быстро уставала, часто болела, но старалась не показывать этого ребенку.
Всякий раз, когда она улыбалась, глядя на своего чудесного карапуза, все ее лицо преображалось. Разглаживались морщинки, глаза зажигались внутренним светом, вся она, казалось, источала золотистое сияние – так сильна была материнская любовь.
– Привет, Стебелек, – тепло произнесла мать, улыбаясь не только ртом, но и глазами.
– А у меня вот! Я сегодня ого-го-го! … Нет, ты только подумай! Когда мы последний раз? – возбужденно тараторил малыш. Его короткие коричневые кудряшки двигались в такт с каждым наклоном головы, как бы подтверждая его слова. – Но я сегодня случайно помог, и вот он меня похвалил. А мне было очень приятно! – мальчик открыто улыбнулся, глядя на мать. – И не только похвалил , но и наградил. Конечно тайком. Кто он и кто я? А награду то я принёс! – карапуз полез доставать сокровище из-за пазухи. – Мальчишки, как обычно... – тут он запнулся. Не надо маме знать, что его бьют и оскорбляют, ей итак тяжело. – Тренировались! – выкрутился он. – Звали к себе и меня, но я отказался. Сегодня у нас маленький праздник! – закончил добытчик и гордо развернул сокровище перед лицом матери.
На чистой ветоши лежали ломти мягкого хлеба, толстые куски сочного печеного мяса, заботливо разложенные между хлебом, чтоб сок впитался в ломти, и стало ещё вкуснее, немного зелени и маленький холщовый мешочек, не больше детской ладошки. И этот мешочек был самым главным сокровищем – сбор трав от грудного кашля, что начал мучить женщину в последнее время.
– Стебелек, – строго сказала мать, – кто дал тебе это все и за что?
Мальчик понял, что сбивчивый рассказ испугал маму. Вот он болван! Сам же её и печалит. Эх, ладно. Он собрался, и рассказал заново, теперь уже полностью, изредка делая паузы:
– Сегодня я помогал на конюшне, как обычно. Шторм, любимый конь Стефана, сына хозяина Режинальда, бесновался в стойле, – Карапуз не заметил, как мама вздрогнула при имени последнего. – Сегодня Шторм был сам не свой. Он бесился, будто ему подпалили брюхо. Господин Симон, главный конюх, подошёл прямо к двери стойла, чтоб попробовать угомонить коня. В этот момент Шторм передними копытами выбил половину двери, щепки летели в разные стороны. Главный конюх упал назад. Он оцепенел и не двигался, глядя на коня. Шторм встал на дыбы, чтоб сломать вторую половину и ускакать. Господин Симон лежал прямо перед ним! – глаза малыша горели от возбуждения. Казалось, даже кудряшки немного распрямились и встали дыбом. – Шторм бы его затоптал! Никого рядом не было. Я успел подбежать. Дергал и кричал, что надо уходить. Господин Симон очнулся, встал, и мы успели отскочить в последний момент. Шторм вырвался и поскакал. Потом мы его с трудом поймали и отвели в другое стойло. Главный конюх долго сидел. Он очень испугался, – оглянувшись по сторонам, доверительным шепотом сказал малыш. – Потом он выпил и сказал никуда не уходить. Принес мне сокровище, и сказал, чтоб я никому не рассказывал, как было на самом деле. Сейчас мы одни, так что можно. Сегодня меня отпустили, больше не нужно работать. Вот, – устало закончил большой человечек. – Давай уже есть, пока никого нет, есть очень хочется, и спрячем остатки на потом. Ах, да, – спохватился малыш. Он аккуратно взял мешочек в ладошку и протянул маме. – Это лекарство для твоего здоровья, – блестя влажными глазами, произнес он. Будущий мужчина знал, что матери очень нездоровится. Но плакать нельзя, мама расстроится. А заботиться можно и нужно.
День клонился к завершению, но обитателей летнего жилища для слуг не было, все они еще трудились. Мать стебелька, Оресия, сегодня чувствовала себя совсем плохо. Поэтому ее отпустили, из жалости. Ее сын от переизбытка эмоций не обратил на это внимания. Оресия же поняла, что ее сын рисковал своей жизнью. И вполне заслуженно получил награду. Большую награду. Мясо и лекарство. Простыл слугам не положено ни первое, ни второе. К сожалению, ее сын будет еще не раз рисковать собой. И во многих случаях ее уже не будет рядом. Возможно, лекарство подарит ей еще немного времени, насладиться жизнью с сыном.
Оресия тепло улыбнулась сыну.
– Давай, мой герой, разделим трапезу на нашем любимом месте? – хитро закончила она
– Давай! Давай! – закивал малыш.
Мать и сын, хихикая, взяли воды в кувшине и медленно ушли за сарай, немного прошли и сели на небольшом холме за широким деревом. Перед ними открывался шикарный вид на господские поля и лес вдалеке. Дерево было старым и широким. Оно надежно скрывало двух счастливых людей от всего мира.
Молодая женщина и ее сын вкусно ели, смакуя каждый кусочек восхитительного мяса. Стебелек ел мясо первый раз в жизни.
– Мама! Какое окафывается вкуфное мясо, – счастливо воскликнул малыш с набитым ртом.
Мать только виновато улыбнулась. Она была бы рада кормить его мясом каждый день, но такой возможности не было.
Пока сын ел, Оресия смотрела вдаль и вспоминала, как все началось для нее. Молодая девушка приехала из деревни к богатым родственникам для удачного замужества. Так решили ее родители. У девушки был небольшой дар, что делало ее удачной партией, пусть и без приданного. Родители надеялись, что дочь впоследствии сможет помочь и им, выгодно выйдя замуж за какого-нибудь состоятельно мужчину. Оресия всегда была послушной, работящей дочерью. Семейство Овиндж, ее дальние родственники, подыскали подходящего мужа для провинциалки – старый сосед вдовец, готовый золотом купить себе молодую жену. Оресия была опечалена, она надеялась, что будущий муж окажется не таким противным.
Старший сын, наследник Овинджей, Теобальд, был очарован милой простушкой. Как наследник богатейших лекарей, семейства Овиндж, он ни в чем не знал отказа. Будучи женат, он не отказывал себе в связях на стороне. Брак был договорным, его жена Кларисса, знала о каждой юбке, что посетил ее муж. Любви это им не добавляло.
Оресия, в свою очередь, так же была очарована наследником. Никогда прежде за ней так никто не ухаживал. И перед девушкой встал выбор: прожить всю жизнь со старым извращенцем, который, возможно, будет ее бить, или познать радость первой любви и стать женщиной с тем, к кому стремится вся ее душа.
Свой дочерний долг перед семьей она сполна отдала, работая за троих всю жизнь. В семье любимицей была ее младшая сестра, капризная красавица Бланш.
Так что Оресия, прекрасно понимая последствия, решила сгореть в огне любви, позволив себе хоть немного побыть счастливой.
Теобальд напоил Оресию, думая, что обхитрил девушку. А девушка пришла сама. И молодые люди долгую неделю наслаждались друг другом. Через неделю приехал жених-вдовец. Был знатный скандал и старик потребовал огромную неустойку золотом. Семейство Овидж спешно послала собственную карету за Бланш, сестрой Оресии, справедливо рассудив, что раз они не смогли воспитать нормально старшую дочь, придется лишиться им и младшей.
Дело осложнилось тем, что Оресия понесла. В условиях дефицита лекарей, бастард наследника мог оказаться полезным для семьи. Оба родителя были магами, ребенок должен был родиться магом выше среднего уровня, поскольку Теобальд был очень одарен. Откуда и росли ноги вседозволенности наследника.
Кларисса Овиндж рьяно следила за всеми любовницами мужа, не давая ни одного шанса на появление бастардов. Этот вопиющий случай она восприняла, как плевок в лицо от зарвавшегося мужа.
Открыто избавится от ушлой девицы, она не могла, и поэтому выжидала. Оресии беременность очень шла. Казалось, девушка расцветала еще больше. Каждый видел ее любовь к будущему малышу.
Овинджи оказались в прибыли. За одну сестру они получили золото, вторая должна была родить сильного мага. Поэтом Оресии выделили приличные комнаты, содержание и непыльную работу в библиотеке.
После скандала Теобальд, уже вдоволь наигравшись провинциалкой, перестал обращать на нее внимание. Оресия знала, что так будет и не таила на него зла. Всю свою любовь она отдавала малышу. Ее печалило, что сына заберут, как только она родит. С другой стоны, не каждой женщине повезло зачать от любимого и познать взаимную страсть. Она трезво понимала цену за недолгое счастье, надеясь хоть изредка со стороны любоваться ребенком, если ей позволят.
Насколько расцветала Оресия, настолько же чахла Кларисса. Она похудела, утратила интерес ко всему, стала мало появляться на людях. Старшая дочь, Оливия, как могла, поддерживала мать. Не выдержав собственной злости, Кларисса, втайне от всех, заставила одного из слуг подсыпать яд бывшей любовнице мужа.
Оресия и дитя должны были умереть. Но умереть так, чтоб преподать урок всем будущим и нынешним любовницам мужа – медленно сдохнуть на глазах у всех во время всеобщей трапезы. Кларисса не учла одного – силы материнской любви.
Когда на общем обеде Оресия вдруг побледнела и у нее потекла кровь по ногам, вокруг было полно лучших лекарей. Овинджы не собирались терять ценный ресурс для семьи из-за ревности одной дуры, тем более в этот ресурс они уже вложились золотом и временем.
Оресии оказывали помощь прямо в общем зале. Времени было мало, яд распространялся быстро. Но даже объединённых сил оказалось мало. Никто не будет выкладываться досуха, рискуя выгореть, не так века цена ресурса.
Тогда Оресия, в который раз, приняла мужественное решение. Она с помощью своих скудных магических сил оттянула яд из утробы в свой организм. Часть ей помогли вывести, часть осталась, почти убив женщину. От долгих лет жизни лекаря ей остались жалкие крохи – максимум лет двадцать, при наилучшем раскладе.
Оресия выгорела полностью, сохранив жизнь ребенка. Ребенок остался здоров, но абсолютно лишен магических сил. Овинджы остались в убытке. Раз Оресия больше не могла быть средством селекции магов, такую участь они ей приготовили после родов, ее отправили в самые низшие слуги, наказав таким образом.
Клариссе тоже вынесли наказание. Раз уж она так недальновидно лишила семью мага, ей нужно было закрыть этот долг перед семьей, родив от мужа еще одного ребенка. И именно одаренного выше среднего мальчика. Таким образом, все рожденные девочки не считались. Это стало большим ударом по Клариссе, ненавидевшей своего мужа, и очень давно не делившей с ним ложе.
Оресия нашла в себе силы признаться самой себе, что это наилучший исход для них с сыном. Так у них будет время познать счастье матери и ребенка. Потом сын вырастет, а она умрет. Но самой счастливой женщиной, познавшей столько редкого женского счастья.
Оресия перевела взгляд на сына. Внешне, он был ее копией. Только большой рост взял от отца. Пока он еще нескладный и маленький. Потому, что недоедает и много трудится. Но мать верила, что ее любимый сын вырастет могучим воином. Жаль, что она не увидит этого. И тут же себя одернула, нельзя быть такой жадной, она итак получила от жизни огромные подарки.
Женщина чувствовала, что ей осталось не долго. И решила быть честной с сыном. Это решение далось ей тяжело. Лучше сказать сейчас, пока есть возможность, чем вечность корить себя за малодушие.
– Стебелек, – тихо произнесла мать.
– Ам? – не понял малыш. – Не нравится еда? Почему ты не ешь? – хмурил малыш свои бровки.
– Стебелек, нам нужно серьезно поговорить.
Малыш понял, что разговор будет не простым. Он все понимал, все видел. Пять лет как-никак, уже не ребенок.
– Да, мамочка, – тихо сказал он. Отложил еду, придвинулся к ней поближе и крепко обнял.
– Стебелек, я умираю. Прости меня, пожалуйста, что так подвожу тебя, – слезы текли из глаз женщины. Она невесомо положила свой подбородок на голову малыша. – Не знаю, сколько нам осталось.
Малыш зажмурился и крепко прижался к матери, вдыхая ее аромат. Он знал. Он все знал. Добрые люди давно избавили его от иллюзий будущего, рассказав трехлетнему ребенку правду бытия. И с тех пор он ценил каждый прожитый день. В день, когда ему так по-дружески открыли глаза, закончилось его детство.
– Я знаю, мама, – тихо сказал малыш. – В этом нет твоей вины.
– Немного есть, малыш. Из-за моего эгоизма мы оказались в таком положении. Мне очень хотелось познать любовь твоего отца, а потом и урвать кусочек счастья рядом с тобой, – женщина улыбалась сквозь слезы. – И у меня получилось. Только ты лишился возможного богатства, обеспеченного будущего и магических сил.
– Мам, – малыш поднял голову и взглянул на мать. – Я все знаю. И про отца, и про отравление, и про то, чем ты пожертвовала ради меня, – он вывернулся из объятий, встал и взял ее лицо в свои детские ладошки. – Я ни в чем тебя не виню, – четко произнес он глаза в глаза и продолжил. – Я благодарен тебе за все. Я познал истинную материнскую любовь. А не то жалкое подобие, что имеют дети господина Теобальда. Он мне никто. Мы есть друг у друга, и я рад. Каждому дню с тобой рядом. Спасибо тебе, мамочка. Я всегда буду любить тебя столько, сколько у нас есть времени. И всю жизнь потом.
Слезы текли из детских глаз. Предатели, не могли посидеть внутри. Он потом бы поплакал, чтоб мама не видела. Иногда можно. Мальчик крепко обнял мать и поцеловал ее в лоб.
– Мы поборемся, да мама? Я попробую достать еще трав.
– Ты – мое счастье, любимый, моя жизнь. Конечно поборемся, вся жизнь – борьба. Обещай мне, что не потратишь жизнь впустую, сражаясь с призраками прошлого. Когда меня не станет, не ищи мести или справедливости. Просто живи счастливо. Найди сил пойти дальше, стать кем захочешь, обрести свою семью и детей. Обещаешь? – мать посмотрела на сына.
– Обещаю, – не моргнув глазом сказал сын. За спиной у него были скрещены пальцы.
Все имеют право быть не совершенными. Злость в маленьком сердце тоже была. Только пока спала. Время слишком ценно, чтоб тратить его сейчас на злость. Потом у него будет вся жизнь, чтоб отомстить.
– Прошу тебя, живи! –попросила мать. – Я так люблю тебя, Вигмар! И всегда буду любить.
Мать и сын еще посидели немного, обнявшись, и пошли в дом. На улице становилось прохладно. Не хватало матери еще простудиться, сын повел ее в тепло.
***
Эти воспоминания пронеслись перед глазами у Вигмара, когда он понял, что не успел, не доглядел. И жизнь его ребенка сейчас зависит от жалкой Овиндж-Блэк. Хватит ли ей сил спасти ребенка? Он готов был пожертвовать Сибиллой, ради жизни ребенка. В конце концов, она итак много ему дала.
Глупая курица думала, что он отнимет силы у собственного дитя, чтоб получить, наконец, магию. Он будет любить своего ребенка, даже девочку. И даст все, что у него есть. Он даже готов отказаться от мести Овинджам, чтоб дать шанс на будущее себе и ребенку. Как и просила его когда-то мать.
А пока, предстояло найти и задушить своими руками крысу, что пробралась в его дом. Он взглянул более трезво на обстановку в беседке. Единственный вариант – отравление. Сибилла была здорова, прерывания беременности не должно было быть. Вигмар кивнул своему охраннику на поднос. Здоровяк понятливо взял унести.
– Отвечаешь головой, – бросил Вигмар. – Иди.
И уже более громко обратился к стоявшим рядом людям.
– Все, кто был здесь рядом или не далеко сегодня с утра до этого времени остаться. Рассказать что делал, с кем был и кого видел. Мне наср.. кто чем занимался! Даже прелюбодействовал с чужой женой. Если сами не расскажете, а я узнаю от других, что были здесь, живьем скормлю псам сначала семью, потом и вас. Все остальные пошли вон!!! – громко заорал опекун.
Толпа колыхалась, как желе. Свои тайны и грехи были у многих. Люди боялись правды, но хозяина боялись больше. Многие убежали работать, пока хозяин не наказал за любопытство. Но и осталось не мало.
– По одному ко мне, – скомандовал Вигмар. Следовало вытрясти подробности, пока люди под впечатлением. Может, удастся поймать предателя.
Охрана построила людей в колонну, оттеснила подальше от беседки и допрос начался.
18. Бонус. Карты
19. Две жизни (продолжение)
– Никого не выпускать за пределы поместья! – отдал приказ опекун. Кивнул своим охранникам. – Взять людей, шесть по двое прочесать все поместье на подозрительные предметы или неучтенные вещи. Досмотр личного имущества всех, без исключений. Без вредительства. Исполнять.
Двадцать человек не принесли ни крохи информации. Люди мялись, тряслись, но выдавали свои мелкие грешки, абсолютно не интересные в данной ситуации. Люди начинали блеять со страху, рассказывая чуть ли ни количество посещения отхожих мест. Опекун злился. После этого всем задавали стандартный набор фраз. Где был? Что делал? Кого видел? Что делал другой? Что было нового или необычного?
На последних допрашиваемых Вигмар просто сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку скамейки. Секретарь продолжал дело.
Последним вошел главный садовник. Он коротко поклонился и сразу начал.
– Доброго дня, хозяин. Утром работал с цветами рядом, видел, как госпожа Сибилла пришла. Сегодня была грустнее, чем обычно. Хотел порадовать ее свежими цветами. Принес в беседку. Она отослала меня. Уходя, почуял необычный запах взвара, что она пьет каждый день. Сказал ей об этом. Она не ответила. Ну, я ушел, как и было приказано.
Вигмар резко открыл глаза.
– Кто принес, видел?
– Нет, господин.
– Запах, какой он?
– Слабый, прям чуть. Немного сладкий. Что так пахнет, не знаю.
– Если найду или встретишь, от кого будет пахнуть так же, сможешь опознать?
– Да, господин.
– Все, что будет отличаться от обычного, докладывать сразу. Любую мелочь.
– Понял, господин.
– Свободен, – устало сказал Вигмар.
– Позволено ли мне будет сказать? – спросил секретарь.
– Валяй, – ответил опекун.
– Мой хозяин, уверен, мы не найдем вещества. И обыск ничего не даст. Злоумышленник, если не дурак, спрятал следы. Или уже сбежал.
– Знаю, – сказал хозяин. – Что ты предлагаешь?
– Приставить по личному охраннику госпоже Сибилле и госп… наследнице. Тех, в ком точно уверены. А к наследнице того, кого она не станет водить за нос при опасности. Она все-таки маг, и наверняка знает всякие магические штучки. Вот взбредет ей ночью пожрать тайком или пойти нагадить госпоже Бетрис, прошу меня простить за такие слова. Но предположим. Охранника своего она не потащит. Усыпит, обманет, но улизнет одна. И может попасть в опасность. Надо такого соглядатая, чтоб его с собой взяла. И выбор у вас маленький, – совсем тихо закончил секретарь, вжав голову в плечи.
Вигмар усмехнулся. Да, в последнее время Роззи изменилась. Ему докладывали. Как будто бояться стала меньше. В кабинете тоже, по-другому вела себя. Раньше он бы отмахнулся, что мышка может пойти куда тайком, кроме как лечить. Теперь он не был в этом уверен.
Единственный человек, которого мелкая точно возьмет с собой везде, сейчас стоял на расстоянии от беседки и держал сумку Вилли со снадобьями. Умно и полезно.
– Давай, иди уже сюда, Маргарет. Поговорить надо, – сказал опекун.
Маргарет вошла, сделала поклон и встала напротив хозяина, нахмурившись. Вигмар смотрел на нее и думал. Да, старуху возьмет с собой Роззи. Или расскажет, куда собирается. К сожалению, открыть лабораторию рода Блэк не удалось. А как было бы хорошо, просто надеть пигалице ограничивающий артефакт.
– Знаешь, что и сколько давать? – кивнул мужчина на сумку.
– Знаю, господин.
– Что еще надо?
– Чистая постель, нормальная еда, питье, эликсиры. И помыть в теплой воде.
– Исполнять, – кивнул Вигмар слуге, стоявшему на подхвате.
Молодой человек подорвался и побежал. Сияние купола становилось меньше. К сожалению, больше магов в поместье не было. Вигмар сам отослал Вилли за редкими травами для здоровья. Но это была подстраховка на роды. Никто не знал, отправил он его сегодня с утра и до этого не говорил. Вернется Вилли только к ночи, если найдет еще.
– Жить хочешь? – спросил Вигмар у старухи.
– Смотря, что надо делать, – ровно ответила Маргарет.
Вигмар усмехнулся и сказал:
– Ну слушай, старая.
***
Вигмар демонстративно поднял кулак вперёд, нажал на камень одного из колец. Подождал пару мгновений. Как только он нажал на камень, секретарь быстро встал и ушёл. В беседке остались двое: Вигмар и Маргарет.
– Никто не услышит, – пояснил опекун. – Кто-то очень бесстрашный отравил Сибиллу, чтоб мне досадить, – нахмурился Вигмар так, что вены вздулись на лице. – Личный мотив. Иначе, травили бы Роззи или меня. Этот кто-то близко…Так близко, что руку протяни, – мужчина протянул руку в воздух. – Я найду, – руку сжал в кулак. – Но пока не нашёл, мелкая в опасности, – кивнул он на золотой купол и опустил руку. – Нам обоим она нужна живой, – Вигмар встал и подошёл к няне. – Твоя задача стать её тенью. Везде. Поняла? Переедешь к ней, спать будете в одной комнате, в отхожее место ходить вдвоем, и еду пробовать будешь сначала ты. Если почуешь от кого угрозу или предчувствие какое, засунь себе глубоко неприязнь ко мне и беги за помощью. – опекун подошёл вплотную и давил взглядом.
– Не зыркай мне тут! Чай не дура, с первого раза поняла, – сказала Маргарет, не меняя выражения лица, и смотря прямо в одну точку. – Раз так нужна она тебе, хоть бы комнату дал ей нормальную! Спит, цветочек на досках! Вещей нет! Ест помои! Высохла вся, в гроб краше кладут. Да еще и ты издеваешься над ней!
– Ты чего это раскудахталась, старуха? Тебе помочь отойти к отцам? – беззлобно сказал Вигмар. Его вполне устраивало, что старая няня распустила перья в защиту подопечной. Костьми ляжет, но цветочек свой сбережет. Надо им охранника еще приставить. – В этой комнате нет тайных ходов и в других коридорах рядом. Не задушит во сне никто твой цветочек, – передразнил её Вигмар. – Иди в угол, закрой рот и жди.
– Ты меня смертью не пугай! – процедила старушка. – Все там будем!
Вигмар махнул рукой, указывая посыл, выключил артефакт и подошёл к периллам беседки. Старуха бесила. Чтоб не сорвать злость на ней, отвернулся и отошел к краю беседки.
Закрыл глаза, глубоко вдохнул воздух. Внутри привычно ворочалась злость. Душила, давила, требовала найти тварь, что покусилась на его ребёнка. Мужчина с силой сжал ограждение, до побелевших пальцев, представляя, как будет сжимать шею предателя. С силой выдохнул сквозь сжатые зубы. Развернулся, и хотел было идти. Но увидел, как купол стал прозрачным.
Опекун и няня вместе подбежали. Они увидели, что кровь больше растекалась лужей вокруг беременной. Сибилла дышала ровно, лежа прямо на спине. Но вот Роззи... Лицо ее было белое, как воск. Глаза закрыты. Из носа струйками текла свежая кровь, поверх старой, уже запекшейся и почерневшей. Губы сжаты. Мелкая стояла на коленях. Тело сотрясала крупная дрожь. А с рук исправно шло свечение, уже еле заметное.
Вигмар выругался. Выгорит! Паршивка исчерпала весь резерв и качала ресурс из жизненных сил! И в этот момент мужчина отчётливо понял... Пусть выгорит. Но спасет. В конце концов, он всю жизнь прожил без магии. Женится на девчонке, и заживут они с ребенком долго и счастливо. Даже готов выделить егозе содержание, сама решит, как дальше жить. Денег на всех хватит.
– Быстро принести носилки! Где всех носит!? Две пары носилок! Вашу мать! Выпорю всех! – бешено орал Вигмар.
Мужчина нарезал круги вокруг купола. Уже стали видны тёмные круги под глазами подопечной. Синие полоски вен паутинкой темнели на бледной коже, от запястий уходя дорожками вверх на тощих руках. Заострились скулы. Роззи стала похожа на свежий труп.
Маргарет беззвучно причитала. Слезы текли из ее глаз. Ну, Роззи, ну зараза! Старушка в последнее время перевыполнила план по слезам. Откуда только берется столько воды в ее старом организме? И без Вигмара в могилу раньше уйдет. Вон, цветочек поможет. Так, надо взять себя в руки. Вилли часто повторял: «Никаких эмоций у лекаря. Только спокойствие». Маргарет поставила сумку на стол, открыла и полезла трясущейся рукой. «Где-то тут была успокоительная настойка, – бубнила под нос старая няня. – Где же ты, родимая? ... Нашла!» Старушка победно вытащила флакон. Прищурилась на хозяина. Придется делиться. Иначе головы полетят и многим достанется. Вот, как зверь раненный воет. Хоть и подонок, а ребенка ждет своего, волнуется.
Старушка сплюнула на пол под ноги. Захлебнется он в своей злости. Но это не ее дело. Дружбы между ними нет. Только ненависть.
Маргарет быстро вытащила пузырек с питьевой водой, маленькую деревянную чашечку с мизинец высотой – мера для снадобий. «Прости, Вилли, – мысленно произнесла няня, – за такое кощунство. Ситуация такая». Вилли строго следил, чтоб эта чашечка использовалась только для смешивания лекарств, а выпивали лекарства из другой тары. «Поесть и на кухне можете! – говорил он».
