Текст книги "Роззи. Стать счастливой. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Лира Алексахина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Двери моментально закрылись.
– Продолжай, – бесстрастно попросил мужчина.
– Что продолжать?! Да я хочу свободными их сделать, понимаешь? Говорила тебе тогда, на крыше! – вскочила и начала ходить, эмоционально жестикулируя. – Хочу постепенно подвести их к этому. За столько лет рабства, унижения и лишения, просто дать им свободу – идиотизм! Они не будут знать, что делать! Давай дадим им дело, обучим. Привыкнут, а потом потихоньку сделаем свободными? Накопят на выкуп там, или еще как? Только надо клятву со всех поголовно, чтоб никому не могли рассказать, иначе сразу полная потеря памяти, например... В общем, я еще не знаю, как именно все это провернуть так, чтоб нас с тобой потом не сожгли, – пожимая плечами, договорила, глядя в глаза собеседника.
– На крыше думал дурь, что выветрится за ночь. Зачем тебе это?
– Ну... Рабство – это плохо. В общем, я рассуждала о счастье, его форме для меня, – вытянула губы трубочкой. – И вот если бы удалось изменить жизни хотя бы этих людей... То это сделало бы меня счастливее, – скосила глаза в сторону. – В какой-то степени… Да.
С тухлым выражением лица мужчина закончил свой список достижений новостью, что дети и старики начали таскаться в лес по травы и ягоды. Убогих скучковали и приставили все сортировать, разбирать, сушить.
– Ты сделал очень много. Это заслуживает восхищения. Впечатлена. Надеюсь, люди хоть немного спали в эти дни. А теперь, давай, – сказала ему.
– Что? – не понял Вигмар.
– Начинай орать за идею свободы. Я же вижу, каким напряженным ты стал.
– Ты превратно истолковала, – выдохнул сгорбившийся опекун. – Все совсем не так…
Мужчина вышел из-за стола и отвернулся к окну.
– Моя мать была рабыней. Я жрал отходы и терпел побои сверстников в детстве... Немного запутался, за все эти годы, забылся... Так что давай, попробуем. Начнем, а там как судьба выведет... Уходи. Все рассказал. Хочу побыть один…
***
Подошла и взяла его за руку, сжала.
– Одному быть вредно. Плохие воспоминания засасывают. В твоих силах многое изменить. Ты уже начал действовать. Кстати, сходи к Сибилле. Сделай подарок какой-нибудь, поговорите. Она выглядит грустной.
– Схожу. Ты мне уже и погрустить не дашь спокойно? – уже более миролюбиво спросил опекун.
– Нет, конечно. Ты мне нужен веселым и энергичным.
Раздался свист выдыхаемого воздуха через ноздри носа. Мы обернулись. На пороге стояла красная от злости Беатрис. Не трудно догадаться, куда был направлен ее прищур. Я аккуратно разжала пальцы и отодвинулась от мужчины.
– Сам объясняй, у тебя лучше получится, – посочувствовала ему.
Бочком обойдя ревнивую женщину, спешно покинула кабинет.
– Общие занятия, любимый? Веселые и энергичные, – передразнила она меня.
Понеслась.... Мы с охраной так и не узнали, что ответил опекун. Дверь закрылась. Не стала долго переживать, разберутся. Пошла посмотреть на мадам швею. У Эдиты все было хорошо. Ученики учились и шили, все были при деле. Мелкие помогали, как могли. Среди учениц были и беременные, и совсем молоденькие, и с разными увечьями. Альдива была уже на хорошем счету. Нашла Люсию, спросила, как она. Девушка тихо благодарила за все, обливаясь слезами, рассказывая, как ей теперь хорошо. Не имея сил видеть, как она плачет, неловко похлопала ее по плечу и сбежала.
С главной швеей обсудили планы. После летней одежды пойдет постельное белье, матрасы, зимняя одежда. Скучать им будет некогда. Туманно намекнула о возможном увеличении числа учеников. Хитрая тетка сделала вид, что не услышала и ушла, вроде как позвали. Но я-то видела, как задергалось верхнее веко. Форму обещали к вечеру. Свои пожелания передала Альдиве и свалила, предвкушая брюкиии…Платье – это хорошо. Но дозированно.
Ги помог найти мужичка в поместье, что шил обувь на всех. В общем, человек старался. Но за каким надом его устроили в ужасных условиях было не понятно. При нашем появлении мастер подслеповато прищурился, отрываясь от сапожек изумительной красоты. Четыре его подмастерья, лениво обсуждающие последние изменения, развили показушную деятельность, как увидели, кто вошел. Я недовольно поджала губы и посмотрела на Ги. Он сразу вышел в коридор.
– Добрый день, госпожа, – тепло поприветствовал старик, медленно вставая с грубого табурета.
– Добрый, – кивнула ему. – Сидите, не отвлекайтесь.
– Не положено, – прокряхтел мастер и встал, чтоб поклониться.
Опомнившись, повскакивали и подмастерья. Сапожки ожидаемо были для Беатрис. Сам мастер работал только на нее. Обувщики сидели в самом отдаленном уголке, в небольшом холодном помещении. Запас сырья был маленький, хранилось все так себе. Полы здесь помыли, но парни быстро засрали обратно. Выяснилось, что обувщик работал почти на ощупь. Вот что значит мастерство. Подправила ему зрение. Обливаясь слезами, он сердечно благодарил за оказанную честь. Узрев же плачевность своей мастерской, накинулся на парней. Тут пришел Ги и сдал охранникам подмастерьев. Посидят чуток в сырой темнице. Скоро там не будет места. Становилось понятно, почему большая часть обуви была плохого качества. Мы пошли и выбрали другое место для обувщиков. Дала ему полный карт-бланш. Учеников выбирает сам, траты согласовывает с опекуном. Через тую приду проверить.
Вышла в коридор и поняла, что давно не видела Вилли. Нашли его печально сидящего возле моренды. Он сидел и тер левую руку чуть ниже сгиба локтя. При нашем появлении спешно вытер влагу с глаз и одел маску «у-меня-все-хорошо».
– Роззи, – крепко обнял он в приветствии, – я так рад, что тебе лучше. По правде, последние два дня тебе не угрожала опасность, поэтому не сидел возле постели. Решил не мешать твоим замыслам. Вот, освободилась, сама нашла меня.
Обняла его в ответ и посмотрела даром, что с рукой. Может увечье какое, а попросить помочь не позволяет мужское «я-сам». Но рука была здорова.
– Вилли, расскажешь, что у тебя там? – мягко коснулась его секрета.
Он как-то болезненно взглянул исподлобья, сел на землю и поведал о своей жизни.
– Ты идиота кусок, друг мой, – вынесла вердикт после услышанного, похлопав его по плечу. – Почему не сказал раньше? Была бы уже тут. Сколько ей сейчас?
– Раньше ты не могла помочь, – отвернулся Вилли в сторону. – Десять. Ей должно быть десять.
– Когда меня опекун восстановил, ты же мог рассказать?
– Боялся, что посчитаешь дружбу корыстью. Думал присмотреться и попросить позже…
– Когда ее замуж там уже отдадут?
Он вскинулся, испуганно глядя на меня. В глазах рождался дикий страх.
– Пошли к Вигмару. Лишь бы жива была. А плохие мужья, если он есть, имеют свойство быстро умирать. Время нынче не спокойное.
После этих слов тату на руке зачесалось, присылая волну одобрения и сообщая о готовности наказывать неугодных. Видимо Черная Роза подкопила сил, потому что начала пробовать ползать по коже. Я морщилась, было неприятно. Цветок извинился и замер. Вилли не заметил моих передергиваний плечами. А вот Ги прищурил глаза. Хорошо, что не он мой опекун. Житья бы не дал.
Надеюсь, дядюшка все уже «объяснил». И они там довольные. Настроение Вилли странным образом передалось мне. Бывает у беременных, вынь да положь селедку в шоколаде. Только я не беременная, а желание отправить за девочкой сегодня просто распирало. Списала это на эмоциональность и нестабильность после постоянных перенапряжений.
Охрана около кабинета была нам не рада. Что уж там, сама не хотела, а рука уже стучала в дверь.
– Вигмар, Беатрис, даю пару мгновений и потом захожу не одна.
За дверью послышалась ругань Беатрис, что-то глухо упало. Прошло десять минут. Вошли. На красноречивые взгляды не обращала внимания. Роза снова поползла. Резко передернулась на ходу.
– Вигмар. У Вилли осталась сестра. Ей десять. Предлагаю поехать сегодня.
Дядюшка молчал.
– Возьми с собой Беатрис, проветритесь, – предложила ему. Выдохнула глубоко. – Меня очень тревожит ее судьба. Семейка там, сам знаешь какая. Забери, пожалуйста, – попросила его.
– Хорошо, – согласился опекун. – После…
– Полно тебе, езжайте. Сейчас. На обратном пути подаришь Беатрис те сережки, о которых говорил… Ой, – закрыла рот руками, – это же был сюрприз…Прости…
Девушки на Земле тратили столько средств на кремы, сыворотки, эмульсии. Чем только не натирались в попытках улучшить внешний вид. Глупые! Вот, наглядно увидела, как после слова «сережки», гармошка из кожи меж бровей Беатрис моментально разгладилась. Глазки заискрились. Лицо приобрело сияющий вид.
– Был…сюрприз, – поджал губы Вигмар. – Дорогая, иди собираться. Выезжаем.
Беатрис просто парила от счастья. Раз, и ее нет.
– Что за спешка, мелкая? Мне и утра хватило.
– Не знаю, – оттянула ворот платья, чтоб почесать. – Тату ползает, – пояснила двум парам круглых глаз. – Вилли рассказал… Теперь тревожно и мне. Нет нормального объяснения, – развела руками.
Вигмар переглянулся с Вилли, пока я пыталась почесать спину.
Через полчаса довольные кони резво неслись вперед, поднимая пыль. Карета увозила троих путников.
После обеда в саду, сидя на земле, под охраной Ги я решила помедитировать.
***
В ментале было без изменений. Черная Роза при моем появлении раскрыла лепестки и приветственно закачалась. Подошла к ней, улыбаясь.
– Ну, привет, красавица.
На стволе уже начинали появляться маленькие намеки на шипы. Села, прислонившись к стволу цветка. Она опустила цветок вниз на манер созревшего подсолнуха, полностью касаясь меня. Воинственная защитница попросила поделиться воспоминаниями жизни, чтоб лучше понять меня, окружающий мир и составить свою картину видения. Я вспоминала, она смотрела словно кино, задавая вопросы. Обсудили все, что можно. Начиная первыми земными картинками, заканчивая сегодняшним днем. Мое чудо ревностно заявило, что нам тоже необходимо периодическое слияние. Чем и занялись. После такой насыщенной программы она уснула. Не забыв поблагодарить за духовную близость и отношение как к равной, почти как к человеку. У нее формировался характер и эмоции.
Целительский дар снова безуспешно попытался что-то объяснить, пройдя струйкой сквозь голову. После недолго слияния вернулась в реальность. Глаза открывать не спешила. Тревога, что поселилась за сестру Вилли, прошла. Эмоциональный фон выровнялся. Сейчас, вспоминая несуразное поведение в кабинете, не могла понять: почему так остро отреагировала на историю? И почему они меня послушались, бросили все и помчались? Поток мыслей сбило ощущение чужого присутствия. Передо мной в такой же позе по-турецки сидел «ирод».
– Давно сидите?
– Когда сливаешься с источником, забываешь оставить якорь. Ты полностью уходишь в себя, становишься беззащитной. Любой идиот с тупым ножом успеет отпилить голову, пока проснешься. Вигмар говорил, есть купол, когда лечишь. Ставь. Или только в критических ситуациях? Резерв тянет сильно?
– Мммм…Могу попробовать…
– В другой раз, – оборвал наставник. – Сама дошла или учил кто?
– Мама учила представлять внутри себя.
– Умная мама… Когда купола нет, надо оставлять мысленный коридор. Представь, что от огромного входа идет коридор, превращаясь в тонкую нить на конце. Этот конец должен быть у тебя в ухе. На первое время. Потом сама сообразишь, куда цеплять удобнее. Как огромная пещера превращает слово в громоподобное эхо, так он должен усиливать все внешние звуки и ощущения. На следующем занятии будешь учиться слышать, сидя с трубкой в ухе. Затем должна будешь думать о чем угодно, при этом улавливая возможную опасность. Поняла?
– Да.
– Каков размер резерва?
– Не ваше дело.
– Правильно. Не будь дурой, трезвонить о силах. Если не хочешь, чтоб прибежал король или кучка аристократов, желающих спалить тут к чертям все и забрать ручного лекаря. Из тебя хреновый конспиратор. Ни одного накопителя. Ни одного артефакта. Как ты объяснишь второй дар?
– Откуда?
– Не твое дело, – белозубо улыбнулся мужик. – Будь всегда готова. Ты беспечна, словно слепой щенок. В каждой одежде, на каждой тряпке должен быть простой спасательный набор. Нож, иглы, хоть что-то у тебя есть? Боги веселятся за наш счет, одаряя центральные пешки. Не пригодится – считай, повезло.
– Все сделаю.
– Есть что от менталистов? Скоро представление ко двору. Только чихнешь, король будет знать все о твоих мыслях.
– Пока нет, но может, будет…
– Что с ядами?
– Нормально.
– Хочешь от меня чего?
– Вернуть физическую форму, вспомнить уроки рукопашного боя. Научиться черпать силу. Я использую реку, чтоб потушить свечу. Научиться восстанавливать резерв. Столько жрать – не вариант.
– Слияния не помогают?
– Мало.
– Что еще?
– Хочу освоить клинок.
– Подумаю, чем тебе не убиться. Я не твоя подружка. Человек человеку враг. Сопливые доверчивые дуры долго не живут. Вернуть форму и вспомнить бой Роззи Блэк не может. Потому, что не умела никогда. Так что фильтруй речь и включай мозги. У вас тут шпион на шпионе, всех травят и остаются в тени. А ты чешешь языком с первым встречным. Старуху свою опять отпустила, опять без артефактов. Прикрывай тылы, потом уже хоти драться.
– Идите вы в жо..
– Я там был много раз. В мире полно особенных детей, кому нужна моя помощь. Им никто не дает жрать и сладко спать. Буду здесь две туи. Может три. Захочешь, научишься. Захочешь, нет. Я тут из-за личной просьбы Вигмара.
– Поняла.
– Тогда чего сидишь. Иди работай над ошибками! – закричал «ирод».
– Да, учитель, – встала, склонила голову.
Он усмехнулся, перетек в вертикальное положение и пошел. Козел, конечно, редкостный. Но советы дельные. До прессинга на Земле, ему далеко. Но все равно пробирает. В сторону уходящего мужчины с руки сорвался коротенький черный шип, полетел медлено и упал в траву. Черная Роза обиженно «пукнула», как могла.
– Зверушке своей скажи, чтоб сидела тихо или била сильно, – не оборачиваясь, произнес мучитель. – И подбери за собой. У Вилли тоже.
Кажется, мы с Черной Розой скоро будем его ненавидеть вместе. В голову пришел соглашающийся отклик от тату.
***
Маргарет нашлась быстро. Она заранее обедала со всеми слугами. Мы вошли с Ги на кухню. И как-бы помешали. Кто стоял, кто сидел на полу, все повскакивали и склонились. Стульев не хватало.
– Продолжайте, – отвернулась от них. – Маргарет зайди, пожалуйста, потом к Алонсо. Всем приятного аппетита.
Пока не ушла было тихо. Постучала и вошла, после приглашения.
– Чего приперлась, болезная?
Мужчина сидел, положив голову боком на стол, уныло рассматривая стены. При моем появлении, поза не изменилась. Стало его жалко. Сочувствие толпой мурашек промаршировало по руке наверх, обосновываясь в сердце. Что-то терзало нашего мелкого говнистого повара, превращая в бесхребетное членистоногое.
– Спасибо, что не побоялся помочь Маргарет. Я тебе благодарна.
– Возьми свои благодарности и отнеси тому, кто оценит. Хоть безнаказанно высказал накипевшее.
– Чем тебе помочь?
Он поднял голову, оперевшись подбородком о поверхность:
– Уходи.
Лег обратно на стол. Стало так тоскливо, будто воздушно капельным путем, как инфекцией, заразил обреченной безысходностью. Потрескала себя по щекам.
– Что там с кормлением рабов?
– Три раза, порцию увеличили, калек и прочих учли.
Черная Роза сказала, что может попробовать трансформировать пыльцу. Только во что? В радость или поглотитель эмоций? Я выбрала легкое воодушевление, так безопаснее. Через пару секунд Роза сказала готово. Подошла к главному повару , легонько коснулась кисти руки. С моей ладони осыпалась вниз золотая пыльца, мгновенно впитавшись.
– Уходи уже, – дернул рукой мужчина.
Ну, тут первый эксперимент. Действительно, надо делать ноги. Вышла, поблагодарила Герхарда и Саймона за попытки помочь с Линой. Когда с няней были около выхода, раздался вопль:
– РРРРоооозззиии!!!!!
Грохнула дверь об стену, являя миру всклоченного Алонсо со злыми глазами и улыбкой на все лицо.
– Я тебя придушу! – счастливо заявил он. – С огромной радостью! Как ты хотела! Что подсыпала!? И когда это пройдет??
Кухня замерла.
– Маргарет, уносим ноги, – улыбаясь, тихо произнесла сквозь зубы. – Не знаю, Алонсо! Прости! Это было от всей души! Не грусти! – помахала рукой на прощание.
Развернулась и побежала. Няня не отставала. Хохоча отбежали на безопасное расстояние. Ги громко укоризненно мочал.
– Милая, что с ним?
– Хотела сделать его чуть веселее. Он был таким печальным.
– Госпожа, простите великодушно. Прошу обойти меня подобной милостью, – попросил Ги.
– Не обещаю, – отрицательно помотала головой.
Да, Черная Роза еще ребенок. С большими возможностями. А я на нее плохо влияю.
Дошли до хранилища, устроенного Вигмаром. В запасниках из подходящего была пара средненьких артефактов от физического урона и один от ядов. Держа две броши в одной руке и одну подвеску в другой, неумолимо надвигалась на пятящуюся назад няню. В нашем танго противостояния победила моя упертость.
– Да как оно можно-то, милая. Без разрешения, да на меня, – причитала Маргарет.
– Будешь сопротивляться, обездвижу и сама нацеплю, – пообещала ей. – Или будешь везде со мной таскаться. Выбирай.
Стоя со страдальческим лицом, она дала облагодетельствовать себя. Так, одно есть. Надо было Вигмару список накатать. Чего уж теперь…
Вошли в кабинет Вилли. Тело Лины лежало на центральном столе под стазисом. Маргарет запричитала. Не слушая ее, подошла к бывшей беглой. Ги плотно прикрыл дверь.
Мысленно сказала тату о необходимости уничтожить все иглы. Черная Роза, переняв от меня легкую чудинку, растворила в пыль свои части. Одна же, без предупреждения вылетела из мертвого тела и воткнулась в мою руку, растворившись внутри.
– Б..ть!!!! – воскликнула в сердцах, тряся рукой. – Предупреждать надо!!
Татушка виновато сжалась. В голову пришли мысленные извинения и заверение о полной безопасности. Игла была изъята для переваривания в ментале. Если Роза сможет что-то определить по остаткам крови, обещала рассказать. Создавалось ощущение, что у меня появился не дар, а фамильяр, если применить фантазии с Земли.
Обернулась. Ги стоял с кирпичом на лице. Няня трясущейся рукой перебирала склянки Вилли, прижимая вторую к сердцу. Найдя успокоительное, накапала, приняла, остатки крепко зажала в руке.
– Милая, не бери меня, пожалуйста, с собой на… Такое, – няня описала рукой круг, показывая на покойницу.
Покивала ей. Так два пункта из домашки сделали.
38. Все по плану
Роззи
После обеда побежала в деревянную мастерскую, ожидая увидеть чудо, словно ребенок, предвкушающий первое посещение шоколадной фабрики. И таки да, восторгу не было предела. Было чисто, пахло свежими опилками, общий фон воодушевления можно было намазать на бутер и съесть, довольно жмурясь. Мужчины кайфовали от того, что делают. Некоторые мелкие уже бегали в новых штанишках. От людей, наконец, не воняло. И это было прекрасно. Пройдясь, нашла Паэна, что с задумчивым видом крутил в руках конусообразный кусок дерева. «Быть или не быть?» – вопроса не стояло. Со временем будет.
Меня узнавали, бросали работу, кланялись и громко благодарили за все. Спустя время выбежал новый начальник мастерской. Невысокий толстячок энергично перебирал ногами, словно сороконожка, успевая сунуть нос везде и подбадривая каждого.
– Добрый день, госпожа! Это так прекрасно, что вы к нам пришли! Вот, господин Вигмар привез в ваше поместье и вверил деревянное производство. Не подведу, госпожа! Не подведу! Ах, как у вас здесь привольно! Прошу простить великодушно… Какие люди, какие добрые хозяева! Не то, что предыдущее место. Тюрьма, как есть тюрьма! – покивал колобок на ножках. – Что это я? Простите, госпожа! Вы к нам просто посмотреть или по делу? Могу все показать, рассказать, отчитаться по материалам и готовым изделиям!
– Добрый день, мастер …?
– Мастер Виош, госпожа! Запамятовал, прошу простить! – взволнованно протер вспотевшую лысину мужчина, достав старый платочек из кармана.
– Не волнуйтесь. Я к вам по делу, мастер Виош.
– Все, что изволите!
– Пройдемте в ваш кабинет. Мне нужны бумага и писчие принадлежности.
Толстячок бодро посеменил, постоянно оглядываясь и показывая дорогу. Усадил в свое кресло, достал из закромов белую бумагу и отошел на расстояние. Нарисовала ему двухъярусные кровати. С лесенкой и перилами. Глазки мастера довольно заблестели, он был взбудоражен.
– Позвольте, но откуда?… Простите, госпожа, – оборвал сам себя, – простите! Весьма занятно! Места меньше и людям комфортно. Прекрасно, госпожа! Будет сделано в лучшем виде!
Обсудили, что в будущем нужны простые шкафы, тумбы и мебель для новоселов. Виош воодушевленно кивал. Маргарет была со мной. Сегодня у нас был совместный день. Так ей и сказала.
– Хороший человек, этот мастер Виош, – одобрительно кивала Маргарет, выходя на улицу. – Ты видела, милая? Все сыты, к делу приставлены. Мальцы на подхвате вольготно бегают, никто не гонит, не стращает. Ходит, сам помогает каждому. Слыхала, его Вигмар снял прямо с рабочего места. Так и увел с куском дерева в руке. А хозяин-то его, бывший, знатно орал. Да только должон был, так и пришлось уступить. Вигмар хитер, разузнал попервой, у кого какие мастера, в чем хороши. И увел вторых по мастерству. Лучших-то, знамо дело, не отдали бы. Костьми бы легли, да не отдали. А вторых пришлось. Долг есть долг. У Вигмара еще и бумажки имелись.
Я посмеялась, Маргарет начала собирать сплетни. Основной состав рабов был на полях. Посевную никто не отменял. В зеленоводстве я была ноль. Дохли даже кактусы. Так что на поля не сунусь. Опекун говорил, что при переписи душ ему очень помог один крепкий, но увечный мужик по имени Томас. Сказал присмотреться. Раб посвящал все свое время после работы на помощь другим. Отличился при переписи, при подсчете калек, подсказывал, кто, чем в тайне мечтал бы заняться.
Шла убедиться воочию, что он нам подходит и психически выдержит намечающееся испытание. На пороге барака сидел большой мужик. Метра два ростом. Уставший, вспотевший, но уверенно смотрящий вперед единственным глазом. Томас был одноглазым, с кривой правой ногой, подворачивающейся вовнутрь, и двумя пальцами на правой руке. Все свои увечья он получил от Гальфрида. Вигмар не стал рассказывать почему. Стало ясно, когда к нему, пританцовывая, вышла босая трехлетка с милым лицом, неся воды в щербатой кружке. У Томаса явно была красивая жена.
Увидев меня, он поставил кружку и неловко начал вставать боком. Такие люди не приемлют жалость. Спокойно подождала, пока встал и поклонился в приветствии. Попросила сесть и села рядом сама. Упертый баран начал подниматься. Приказала сидеть. Он насуплено пыхтел. Маргарет и Ги стояли в сторонке.
– Чем обязан? – буркнул богатырь.
– Пришла посмотреть на тебя.
– Женат я и безобразен. Госпожа пришла позубоскалить? – набычился мужчина.
– Томас… – донесся укоризненный слабый голос из проема постройки.
Он болезненно оглянулся, выдохнул и сгорбился. Собрался в кучку, выпрямил спину и совсем другим тоном продолжил:
– Прошу простить мою вольность, госпожа. Готов принять наказание.
– Хорошо, принимай, – кивнула ему. – Тогда…
***
Сделала паузу, мужик напрягся, сжав челюсть.
– А ты грамотный, Томас? С людьми как общаешься?
– Немного разумею. Жена учила. Во многие жилища вхож. Не во все.
– Прекрасно. Назначаю тебя главным по рабам. Придется учиться и работать. Переселитесь в дом Гальфрида. Мне надо, чтоб ты четко исполнял все приказы. Мои приказы. Сможешь? Потянешь эту должность?
– Вылечите жену, стану ручным псом. Жилы рвать буду, все смогу! – выпалил мужчина, подавшись вперед.
Томас мысленно одел намордник, повесил ошейник на шею, бросив поводок в мои руки. Прозвучали слова клятвы. Хитрый жук вставил в конце речи условие о здоровье жены. У меня вышли два звена, у него цепь на запястье. Вошли в барак. Женщина лежала на грубо сколоченных досках в ворохе тряпья, с интересом разглядывая вошедших нас огромными глазами. Исхудавшее лицо было «украшено» следами ожогов.
– Погуляйте, – попросила всех.
Люди вышли. Ги встал на улице спиной около входа. Притащила крепкий стул к кровати и села.
– Госпожа, – склонила голову женщина. – Меня зовут Ингрид.
Грудной кашель прервал речь. Она хотела продолжить. Я прижала палец к губам и покачала головой. Дар просканировал тело. Зажившие переломы ребер, перелом бедра и жидкость в правом легком. Вспомнила «ирода», хмыкнула и поставила купол. Нырнула в организм. Черная роза выпустила свои колючие нити, откачав жидкость из легких, чтоб не тратила резерв. Вынырнула обратно. Ингрид счастливо улыбалась.
– Благодарю, – прошептала она. – Дышать-то как легко, – сияли ее глаза.
– Ингрид, закуси одеяло. Может быть больно.
Она беспрекословно исполнила. Одеяло было чистое. Я ни разу не медик, а помочь хотелось. Игрид повезло, перелом был относительно недавний и без смещений. Черная Роза прыснула анестезию, уверяя, что осечек не будет. С помощью целительского дара устранила тромбозы, подправила ослабевшие мышцы, восстановила кровоток и срастила саму кость. На сегодня это было все, даже много.
– Нога больше не болит, – плакала Ингрид. – Не болит…
– Будешь скакать, как раньше, – пообещала ей, доставая из кармана перекус.
«Ирод» еще не научил восстанавливаться по-другому. Попросила рассказать, откуда такие боевые «награды». Услышала примерно то, что ожидала. Гальфрид положил глаз на Ингрид, захотел сделать своей. Начинал с комплиментов и подарков, от которых она отказывалась. Томас, отстаивая честь жены, получал травмы. Ингрид намеренно изуродовала себя горячими углями. Утратившее привлекательность лицо не повлияло на ситуацию. За свои отказы женщина получала тумаков так, чтоб не было видно. Она молчала. Отсюда и переломы ребер. В конце винтрона Ингрид, устав, в сердцах крикнула прилюдно, что добровольно сама к нему не придет. В один из дней ее « случайно» уронили со ступеней дома Гальфрида. После этого она не смогла встать.
– Все наладится, – пообещала ей. – Отдыхай.
Гладила по руке и незаметно усыпила. Вышла. Наши глаза с Томасом встретились. Кивнула ему. Он, ковыляя, бросился проверять, пока дети были заняты с Маргарет. Ги протянул воды. Поблагодарила. Вышел взволнованный Томас, опустился на колени и, с трясущимся подбородком, поклонился до земли. Я тоже не бревно. Сдерживая слезы, попрощалась:
– До завтра.
Развернулась и ушла. Главный по рабам у меня теперь есть. Объявлю на ужине.
Дарить надежду другим – одна из форм счастья.
***
Кто хочет учиться, тот найдет учителя везде. «Ирод», выйдя из туалета, скривился, узрев мое решительное лицо.
– Милое платье, – заметил учитель.
Молча вытащила из-за спины сложенную форму и потрясла в воздухе. Эдита расшиблась в лепешку, но сшила заказ. Пришли в общий тренировочный зал. Переоделась в подсобке. Широкие штаны, свободная верхняя рубаха – ничто не сковывало движений. Мягчайшие кожаные тапочки на шнурке нежно обнимали ноги. Главная швея проявила инициативу, шепнув обувщику, что тот может порадовать госпожу.
Ни потные полуголые мужики, ни шепотки с перемигиваниями, ни неподобающая стыдливой девице одежда – ничто не могло смутить и заставить позорно сбежать. «Ирод», словно бешеный физрук, что получил таки на урок вечно освобожденного ученика по справке, гонял меня на разминке, желая услышать мольбу о пощаде. Упорно пыхтела, сжав зубы, не помогая дарами. Охрана делала ставки, насколько хватит запала.
После разминки пошли упражнения на проверку возможностей тела. Многого не смогла. Да почти все. Ибо Роззи Блэк не тренировалась вообще. Хмуря брови, учитель выдал нож и раздраженно объявил о спарринге:
– Сможешь поранить хоть до капли крови – буду тренировать. Нет – уеду сегодня же.
«Ирод» нападал, отвешивая приличных тумаков. Я держала оборону, выжидая подходящего момента. В очередной раз повалил на обе лопатки, блокируя руку с ножом. Придавив мое горло рукой, нагнулся близко к лицу.
– Сдавайся, – милостиво предложил учитель, первый раз улыбаясь.
Сделала рывок и хорошо так укусила. От неожиданности учитель ослабил хватку. Я успела оцарапать его ножом по руке. Тренировкам быть!
***
Вигмар
– Скажи мне, зачем?
– Что? – не поняла племянница.
Мы сидели на крыше после ужина.
– Зачем надо было гнать? После продажи Вилли, дела их заметно улучшились. Даже появилась охрана. Приготовил атакующий артефакт, ожидая увидеть как минимум жертвоприношение Ири. А они там книжки читали! Роззи, я выглядел как дурак, ворвавшись в библиотеку и положив охрану. Так зачем?
– Не знаю, Вигмар, – пожала плечами мелкая. – В тот момент казалось, что она потеряна навсегда. Что промедление будет стоить ее смерти. Позже задалась тем же вопросом. Ответа нет. Как малышка?
– Тощая и мелкая, как ты. В семье была на правах прислуги. Открыто выражала презрение за продажу брата. Дар есть, уровень не известен. Умело скрывала все это время. Забрали легко, бумаги оформили. Что думаешь делать?
– Подарить им с Вилли свободу. Захотят, уйдут.
– Еще ворота сам открою и золотых отсыплю горку. Свободу согласен, клятву верности изменим. Остаются оба здесь. Выучим, оденем. У меня тут Сибилла на сносях и лазутчики. Даже не мечтай. Что с Томасом решила?
– Назначила уже. Жену подлечила немного. Его пока нет. Осваиваются в доме Гальфрида. Посмотрела на мастера Виоша, отдала наброски. Забавный.
– А чего на Маргарет навешала артефактов?
– Чтоб не повторялась история с Линой. Как сережки? – ехидно спросила мелкая.
– Беатрис понравились, – улыбнулся поганке.
– А я укусила «ирода», – довольно заявила племянница.
Рассказала что за «ирод», откуда пошло и зачем кусала. Посмеялись. Рассказал, что зовут его Тобиас. Похвалил за находчивость. Пошел к Сибилле с подарком. Действительно, нам надо поговорить.
***
Роззи
Разговор Вигмара с Сибиллой не дал результата. О чем они там говорили, не спрашивала. Только теперь хмурые ходили уже двое. Прошла туя. Все это время Тобиас издевался надо мной до полного изнеможения по авторской программе. Кажется, еще схуднула. Хотя теперь это волновало мало. Иметь возможность и не пользоваться – глупо. Мы решили, что восстанавливать тело после тренировок я могу. Это дало результат за короткое время. Причем на «запас» по улучшению здоровья эти ухищрения не влияли. Тобиас покрутил в голове этот феномен и плюнул. Больше не возвращались.
Утренние пробежки в лес совершали по дороге частично выложенной камнем. С каждым днем каменная часть становилась длиннее. Теперь о моей мстительности ходили легенды. Парни, что ржали и делали ставки на первой тренировке очень, очень раскаивались. Особенно сильно с утра по 4 часа в день, когда мостили дорогу.
Решила выжать из «ирода» по максимуму. Занимались трижды в день. И ровно столько же раз в день Маргарет мечтала выгнать учителя палками за ворота. Я приползала на бровях, принимала ванну, лечилась и час была бревном, пуская слюни в подушку. Потом внутри переключался тумблер, вставала и бежала, чтоб успеть сделать хоть что-то.
