Текст книги "В огне (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
– Кван спрашивает, все ли готово, – продолжал Мэтт. – Ларкин сказал, что «нет». Месяца через три, а в случае задержек и все шесть, опытный образец будет завершен. Переданные чертежи – демонстрация доброй воли. Но любой приличный ученый сумеет закончить… Боже правый! – Мэтт перестал прикалываться и понизил голос: – ЭМИ? Он сказал «ЭМИ»?
На мгновение все застыло. Улыбка пропала с лица Фэйт, Райан замер. Кэйл не дышал. А потом они продолжили свои занятия как ни в чем не бывало.
Кван отвернулся первым. Ларкин, будто забавляясь, с минуту смотрел вслед уходящему северокорейцу, и лишь потом сам пошел по улице, помахивая маленькой коричневой сумкой с рыночными покупками.
– Райан, вы с Фэйт идите за Кваном, а я пока доложусь о новостях, – тихо приказал Кэйл, – Мэтт, проследи, как Ларкин вернется на теплоход, а потом займись делом. Чтобы к моему возвращению все записи по слежке были скомпонованы.
С самого начала сегодняшнего наблюдения за Ларкиным Кэйл и его люди внимательно высматривали Миллса или другого охранника. Не в привычке Ларкина бродить в одиночестве без какого-либо прикрытия. Хотя вполне возможно, что никто из его телохранителей и не догадывается, что Ларкин – предатель. Кто в здравом уме допустит, что отдать оружие, генерирующее супермощные электромагнитные импульсы, в руки северокорейцев – хорошая мысль?
Так о чем же говорили Ларкин и Миллс накануне? Если глава службы безопасности не знает о сделке с ЭМИ, то какие еще планы строили эти двое?
Основная работа пока была закончена, и Кэйл взглянул на Дженнер. Он с удивлением заметил, что она также пристально смотрит на Ларкина, как недавно он сам. Она не слышала слов Мэтта, но, похоже, все это время внимательно следила за происходящим. Ее глаза были прищурены, и, почувствовав на себе взгляд Кэйла, Дженнер спросила:
– Что, черт возьми, за делишки проворачивает этот тип?
* * * * *
ДЖЕННЕР ОТ ПРИРОДЫ НЕ БЫЛА ГЛУПОЙ.
Плюс тридцать лет взлетов и падений многому ее научили. Фрэнк Ларкин явно ввязался во что-то грязное. Да, она пока не готова безоговорочно признать, что Кэйл и его люди – по-настоящему хорошие парни; они все же похитили ее и Сид и обращались с нею довольно бесцеремонно. Заковывали в наручники, помыкали и лапали.
Но они ни разу не причинили ей боли, не считая стертых стальными браслетами запястий. Кроме того, наблюдая за Кэйлом, Дженнер заметила мгновенно промелькнувшее выражение шока, когда он слушал репортаж с места событий. Заметила, как его взгляд ужесточился, и порадовалась, что она не Ларкин.
Конечно, нельзя совсем сбрасывать со счетов вероятность, что она попала в заварушку не между плохими и хорошими парнями, а между плохими и еще худшими. С другой стороны, Дженнер все больше склонялась на сторону Кэйла. Тот хотя бы не встречался тайком с северокорейцами – да, она не дремала, когда один из сообщников Кэйла об этом упомянул. Насколько она могла судить, Кэйл со своей группой всего лишь вел наблюдение.
– Просветишь меня, что здесь происходит? – поинтересовалась Дженнер наверное в сотый раз. Рано или поздно она из него все вытянет.
– Нет.
Она тихонько пригрозила:
– Я прямо здесь и сейчас могу устроить сцену. Закричу, заплачу и побегу со всех ног.
– Вспомни о своей подруге, – парировал Кэйл, и хотя Дженнер уже начала считать, что он на стороне добра, насколько это возможно в теперешних обстоятельствах, она также понимала, что он способен на крайние меры, чтобы добиться своего.
Но Дженнер отбросила сомнения и продолжила донимать Кэйла. А как еще ей добыть информацию?
– Не думаю, что вы решитесь причинить Сид боль. Угрожать – да. Запугивать – запросто. Но физический вред исключается.
– Хочешь проверить эту теорию? – Кэйл наклонился ближе. – И согласна потерять свои телефонные привилегии?
– Нет.
Пока Дженнер узнавала его, Кэйл в свою очередь изучал ее. Вряд ли он теперь опасался серьезного мятежа с ее стороны в случае запрета на общение с Сид. В общем-то, содействие Дженнер ему больше не требовалось. На лайнере их уже записали в сладкие парочки. Он мог бы остаток круиза держать ее в каюте под замком, и никто бы не догадался, что к чему.
Но его понимание не облегчало ее положения. Кэйл, усвоив, насколько вечерние звонки важны для нее, грозился отнять их, словно игровую приставку у взбунтовавшегося подростка. Телефонные привилегии!
Кэйл приложил ладонь к уху, отвлекаясь на чье-то сообщение. – Вас понял, – сказал он в который раз за день, а затем посмотрел на Дженнер. – Ларкин возвращается на теплоход.
– То есть вылазка окончена? Гип-гип-ура!
– Сперва мне нужно позвонить.
Кэйл взял ее за руку и отвел подальше от толпы. Они быстро дошагали до близлежащего парка. По пути он вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер. Потом остановился, без слов указывая Дженнер никуда не рыпаться, и отошел от пленницы ровно настолько, чтобы она его не слышала.
И хотя можно было бы просто назло увязаться за Кэйлом – и что бы он сделал в общественном месте? – Дженнер решила послушаться. Предпочла не навязываться, а насладиться минутным одиночеством.
Думай, девочка, думай. В последнее время ее здравомыслие оставляло желать лучшего, но с чего ждать иного? Ее жизнь перевернулась вверх дном, и все потому, что не повезло получить каюту рядом с Фрэнком Ларкином. При этом… Во-первых, ей не причинили вреда. Во-вторых, Дженнер сама видела, что Ларкин не совсем тот, за кого себя выдает. И, в-третьих, он только что встречался с азиатом, отнюдь не похожим на бойскаута. Выбирая между скользким соседом и Кэйлом, она по-любому ставила на последнего. Уж лучше знакомый дьявол…
Кэйл закончил разговор и повернулся лицом к ней, уверенный, что Дженнер и шагу не ступила с того места, где он ее оставил. Ее покорность в последние пару дней притупила его бдительность. Нет, он по-прежнему постоянно был начеку, никогда не расслаблялся, но начал принимать ее послушание как должное.
– А что бы вы сделали, достанься моя каюта Линде Вэйл и Нине Филлипс?
– Сымпровизировали бы как-нибудь иначе.
– И часто тебе приходится импровизировать на работе?
– Чаще, чем хотелось бы.
– Ты бы с ними переспал?
На его лице мелькнула улыбка.
– Они симпатичные, но я не настолько предан делу.
– Расскажи мне, что происходит. Я постараюсь помочь.
– Нет.
Кэйл по крайней мере не лгал. Дженнер, может, и не нравился его ответ, зато она точно знала, что он не втюхивает ей небылицы.
Они пошли обратно к рынку.
– Сегодня утром разговаривал с моими людьми в Сан-Диего, – признался Кэйл. – Пока ты принимала душ. – На миг Дженнер подумала, что он снова станет угрожать Сид, и слегка напряглась. У нее этот шантаж уже в печенках сидел.
Но Кэйл продолжил:
– Адам пожаловался, что для развлечения мисс Хэзлетт решила приодеть их как кукол Барби.
Сердечко Дженнер екнуло, когда было произнесено еще одно имя – еще один кусочек мозаики лег на место. Правда, Сид наверняка знала того Адама, так что вряд ли новое имя тянуло на сенсацию. Да и вообще, это может быть псевдоним. И все же забавная новость показалась бесценной.
– Полагаю, Сид наряжает только женщин, которые ее стерегут.
– Боже, надеюсь, что так.
Нетрудно представить, как Сид перетряхивает свои платья и вечерние наряды, а затем выбирает те, что лучше подойдут кому-то еще. Во время совместных походов по магазинам подруга всегда с радостью отыскивала вещи, годящиеся Дженнер. Узнав, что Сид опять кого-то одевает, пусть хоть своих похитителей, Дженнер так обрадовалась, что глаза защипало от слез счастья. Подруга в порядке и в своем репертуаре. Дженнер отвернулась, чтобы Кэйл не увидел, как она расчувствовалась.
– Спасибо, – поблагодарила она, когда убедилась, что способна говорить достаточно ровно и себя не выдаст.
– Не за что.
Черт возьми, следовало бы испытывать к нему неприязнь, но когда Кэйл снова взял ее за руку, Дженнер ощутила удовольствие от его прикосновения.
* * * * *
ВЕРНУВШИСЬ НА БОРТ и оставшись в уединении своей каюты, Фрэнк Ларкин засел за обеденным столом в гостиной перед своим заказом. Тонкой фарфоровой тарелки было почти не видно под крупными ломтями свежеиспеченного хлеба. Божественный запах пробуждал приятные воспоминания из детства. Серебряная ложка была погружена в небольшую широкую баночку с ананасово-абрикосовым джемом, приобретенную на фермерском рынке.
В течение многих лет Ларкин старательно соблюдал диету. Да, он не чурался выпивки и несколько раз пробовал легкие наркотики, но гордился тем, что держал себя в форме. Занимался в первоклассном спортзале и строго придерживался низко-углеводной диеты. Никакого хлеба, джема, сладкого. И все зря.
В последнее время он себя баловал – черт, почему нет? – но ничто не оказывалось настолько вкусным, чтобы оправдать ожидания. Случалось, у него надолго и вовсе пропадал аппетит. Но яркий джем на прилавке вдруг соблазнил Ларкина. На борту «Серебряного Тумана» имелись всевозможные варенья и конфитюры, но самые обыкновенные. Его они не привлекали, а вот ананасово-абрикосовый джем домашнего приготовления – совсем другое дело. Экзотический, свежий, настоящее лакомство для гурмана.
Фрэнк уже собирался опустить в баночку нож, когда в голову пришла леденящая душу мысль, заставив застыть на месте. Что, если джем отравлен? Ему все время казалось, что за ним следят. Вскоре это не будет иметь никакого значения, но сейчас как никогда важно, чтобы его планы претворились в жизнь без сучка без задоринки. Он хотел умереть на своих условиях, а не навязанных кем-то другим. Он не согласен испустить последний вздох, корчась в боли, с разрывающимися от яда внутренностями. Нет, когда настанет урочный момент, он будет так близко к бомбе, что даже осознать взрыв не успеет, не то что почувствовать боль.
Старуха на рынке, возможно, заметила, как он шел, и выставила эту баночку джема именно там, где лакомство попалось бы ему на глаза. Или подменила джем на отравленный, благодаря ловкости рук. С виду разве угадаешь, на что способен человек? Бабка не походила на гаитянку, а скорее, на уроженку Востока. Что, если ее подослал гребаный Кван?
Или, может, она – серийная убийца, без разбора губящая туристов островным обаянием и безвредными на вид продуктами. А вдруг во все соблазнительные сладости на ее прилавке подмешан экзотический островной яд?
Ларкин сорвался со стула, прошел к двери, открыл и увидел охранника, которого сам определил на пост, вернувшись с Хило. Начиная с этого момента, не помешает постоянно иметь при себе кого-нибудь, заслуживающего доверия. Нужно исключить всякий риск.
– Такер, – позвал Фрэнк, – зайдите.
В коридоре также ошивался Дин, и присутствие начальника охраны разозлило Ларкина. Неужели эти двое обсуждали его, их шефа? Не планировали ли они что-то похуже отравления?
– Вы тоже, Миллс.
Когда приглашенные вошли в каюту и Дин закрыл дверь, Ларкин нацепил на лицо улыбку:
– Ну-ка, попробуйте, – дружелюбно предложил он, обращаясь к Такеру. Дин отступил и, по обыкновению прищурившись, стал наблюдать. – До того вкусно, что я просто должен с кем-нибудь поделиться.
Фрэнк поднял кусок мягкого, теплого хлеба, намазал на него толстый слой джема и протянул ничего не подозревающему охраннику.
– Благодарю, мистер Ларкин, но я не голоден, – пробормотал Такер, с подозрением восприняв неожиданное предложение шефа, и разглядывая угощение, будто ручную гранату.
– Но это же так вкусно, – настаивал Фрэнк. Скользкий пот покрыл его сероватую кожу. – Ну же, попробуй.
– Нет, правда, я…
– Попробуй! – заорал Ларкин, впихивая хлеб ошарашенному охраннику.
Тот перевел взгляд на своего непосредственного начальника, и Дин ответил легким кивком головы. Такер взял хлеб и тут же отхватил большой кусок. Прожевал, проглотил, похвалил вкус и затем снова откусил, выполняя приказ нанимателя, но все же с явным удовольствием. Охранник доел ломоть под пристальным взглядом Ларкина, который высматривал, не проявятся ли какие-нибудь признаки, что джем отравлен.
Такер, не подозревая о подобной перспективе, выглядел хорошо. Ни следа несварения. Фрэнк поболтал с ним несколько минут о том, о сем, ожидая, что подопытный упадет на пол и либо зальется слюнями, либо задергается в конвульсиях от боли. Ничего такого не случилось. Ларкин расспрашивал о пассажирах и об организации развлечений. Поинтересовался, не заметил ли Такер кого-то необычного или слежки, но почти не слушал ответы охранника.
Убедившись, что с Такером ничего плохого не происходит, Ларкин резко приказал:
– Убирайся, – и снова сел за стол. – А ты останься, – бросил он Дину, и его личный бульдог послушался, как всегда.
Едва за Такером закрылась дверь, Ларкин намазал джем на другой ломоть хлеба и щедро откусил, больше не боясь яда. Он ждал, что на языке взорвется фруктовый аромат, но почувствовал лишь сахар. Варенье оказалось переслащенным, а у хлеба был неприятный дрожжевой привкус. Ларкин откусил еще, но, к его досаде, вкус не улучшился.
Разочарованный и рассерженный, он бросил ломоть на тарелку. Лучше бы выпить «Призрачной воды», и так он вечером и поступит, но даже это удовольствие придется ограничить. Нельзя перебарщивать со спиртным, потому что пьяные слишком болтливы. Залив мозги, он может случайно показать свое истинное лицо и выложить окружающим тупым ублюдкам, что он на самом деле о них думает. И даже, что планирует с ними сделать.
У него осталось не так уж много удовольствий на несколько оставшихся дней. Тиффани Мастерс пыталась заигрывать с ним вскоре после того, как расплевалась с Трейлором, но она слишком шумная и напористая. И даже будь Ларкин способен ее трахнуть, он бы еще дважды подумал, прежде чем связываться с такой скандалисткой. Он предпочитал женщин, знавших, кто хозяин, а Тиффани, черт ее подери, к таковым не относилась.
– Мистер Ларкин, с вами все в порядке?
Фрэнк резко поднял голову. Он забыл, что Дин еще не ушел.
– Хочешь? – спросил Ларкин, с отвращением отодвигая тарелку.
– Нет, сэр, благодарю.
– Не отравлено, – заверил Ларкин.
Дин, всегда спокойный и невозмутимый, почему-то удивился.
– Надеюсь, что нет, – нахмурился он.
Интересно, сохранит ли Дин свое спокойствие в последние секунды жизни или поддастся панике?
Единственное удовольствие, оставшееся Ларкину, – воображать кончину всех окружающих. Даже жаль, что ему не прожить достаточно долго, чтобы увидеть все своими глазами. Но он представлял последние минуты каждого, и некоторые образы были настолько реальными, что, казалось, до них можно дотронуться.
Иногда боль становилась совершенно невыносимой, и Фрэнк не знал, как продержаться эти несколько дней до смерти. Придется подождать, потому что если взорвать бомбы прямо здесь, в порту, то выживших будет больше. Нет уж, когда лайнер развалится, пусть те немногие, кого не прикончат взрывы, окажутся посреди океана, израненные, паникующие, в темноте, освещаемой лишь пламенем горящих обломков. А потом судно уйдет ко дну, и пассажиры останутся среди непотопляемого мусора во мраке отчаяния.
Он хотел, чтобы все умерли. Он хотел, чтобы мир запомнил Фрэнка Ларкина и то, как он забрал всех этих глупых овец вместе с собой на дно океана.
Если повезет, то даже выжившие при взрыве долго не протянут.
Глава 24
– КУДА ТЫ МЕНЯ ТАЩИШЬ? – Дженнер чуть не подпрыгивала, стараясь идти вровень с Кэйлом, торопливо шагавшим по длинному пустому коридору. Он держал ее за руку – что со стороны выглядело получше его обычной стальной хватки – на случай, если кто-то вдруг повстречается на пути. Но пока им везло.
Осознав, что спутница с трудом поспевает, конвоир сбавил обороты – совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы дать ей отдышаться.
– Мне нужно кое-что сделать сегодня вечером. Посидишь немного с Фэйт.
– То есть это она будет со мной сидеть. – Ага, нянька нашлась. Дженнер вовсе не понравилась эта идея.
Пусть она более чем готова передохнуть от Кэйла Трейлора, но его сообщница слишком неизвестная величина. Внешний фасад, конечно, без задоринки, но, скорее всего, Фэйт такая же, как и Кэйл: на публике одна, а с глазу на глаз – совсем другая. На виду у посторонних эта женщина стильная, невозмутимая, тихая и очевидно осмотрительная. Какова же настоящая Фэйт? Скоро станет ясно.
Кэйл постучал, дверь открылась, и они быстро вошли. Первое, что заметила Дженнер – Фэйт была не одна. Рядом на синем диване, положив ногу на ногу и чуть ли не меча глазами молнии, расположилась Тиффани. Обе женщины, так же как и Дженнер, были одеты повседневно. Их наряды отличал классический покрой – даже яркий сарафан Тиффани – и явная дороговизна.
Вспоминая, как Сид описывала выбранную ею каюту – всё в голубых тонах и две спальни, – Дженнер задумалась, не в этот ли номер они бы въехали, если бы не путаница с размещением. Кажется, подобных люксов на лайнере около ста, но вряд ли они одинаковые, ведь Сид особо подчеркивала, что каждые апартаменты имеют индивидуальную отделку.
– Два часа, – коротко сказал Кэйл, оставляя Дженнер наедине со своими подельницами, которые уставились на нее, будто на букашку под микроскопом.
Ей это не понравилось. Спина сама собой выпрямилась.
– Что, никогда не видели так близко всячески готовую сотрудничать жертву шантажа, похищения и угроз?
Тиффани рассмеялась: это был искренний смех, веселый и немного гортанный, а вовсе не тот визгливый хохот, который она выдавала на публике.
Фэйт осталась невозмутимой.
– Мы просто выполняем свою работу. Хотите чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо.
– Тогда садитесь и располагайтесь поудобнее.
До сих пор Фэйт вела себя так же, как и на людях. Дженнер стало интересно, долго ли это продлится. Она выбрала себе стул в гостиной так, чтобы сидеть спиной к стене.
– Вы всегда так вежливы с теми, кого похищаете?
Женщины безмолвно обменялись многозначительными взглядами, и Дженнер почувствовала себя незваной гостьей. Пускай и явившейся не по своей воле, но все-таки... эти двое были сплоченной командой. Вон как объединились перед чужачкой, но черт побери, она не просила себя сюда приводить.
Наконец заговорила Тиффани:
– Для нас это тоже впервые. Похищение не совсем наш профиль.
– Но вы ведь в любом случае сделаете все необходимое для достижения своих целей.
– Да, – спокойно и уверенно подтвердила Фэйт. – И вам стоит об этом помнить, пока операция не закончится. Так вы уверены, что не хотите чая?
Дженнер перевела взгляд с одной надсмотрщицы на другую и напомнила себе, что они, так же как и Кэйл, были профессионалками. Преданными своему делу, в чем бы оно ни заключалось. Дженнер подозревала, что каждая из них быстро пресечет любое ее сопротивление, но желания бунтовать и не возникало. Не хотелось терять телефонные привилегии.
Она слегка откинулась назад и расслабилась.
– На самом деле, с удовольствием выпью чашечку горячего чая.
Фэйт улыбнулась с видом любезной хозяйки.
– Разумеется. Тиффани?
– Почему бы нет? Может, стоит заказать и малюсенькие огуречные бутербродики? – с легкой ухмылкой добавила та.
Тиффани принадлежала к женщинам, буквально излучающим сексуальность. Ослепительно красивая, стройная, экзотичная, с бессознательной чувственностью в каждом движении. Наблюдая за ней, Дженнер невольно задавалась вопросом, а не были ли когда-нибудь Тиффани и Кэйл... нет-нет, нечего об этом думать. Дженнер вдруг почувствовала, что щеки заливает горячий румянец. Да какое ей дело до того, с кем там Кэйл спит?! Хм, последние дни он спал с ней, причем в очень даже буквальном смысле, хотя, связывая его с Тиффани, Дженнер воображала вовсе не лежание в одной постели.
Фэйт позвонила в обслуживание номеров и заказала горячий чай, фрукты и выпечку. Потом добавила, что ее гостья хочет сэндвичей с огурцом, и хотя тех нет в меню, очень желательно доставить и их.
– Тебе следовало попросить нашего симпатичного блондинчика из службы доставки, – заметила Тиффани, когда Фэйт повесила трубку.
Та без улыбки ответила:
– Если Мэтт сегодня вечером на доставке, то наверняка услышит номер каюты. Насколько мне известно, он сейчас на палубе.
– Бедняга. Им с Бриджит в этот раз достались короткие соломинки, – Тиффани старательно изучала ногти. – Каюты экипажа и близко не такие комфортные как номера-люкс, к тому же они не индивидуальные. Разумеется, пиво со скидкой в баре для персонала немного скрашивает неудобства, но Мэтт вынужден держать все свое оборудование подальше от любопытных соседей по комнате – в твоем или в моем номере, – и, боюсь, им с Бриджит приходится принимать душ с мобильниками в руках.
– Тиффани, – одернула Фэйт болтушку, выразительно косясь на Дженнер.
– Непохоже, что она в полном неведении, – парировала брюнетка и тоже посмотрела на Дженнер. – А ты оказалась крепким орешком, Редвайн.
Словно был какой-то выбор! Дженнер уверенно встретила ее взгляд.
– Поцелуй меня в задницу.
Обе женщины расхохотались. Отсмеявшись, Тиффани добавила:
– Черт. Она мне нравится.
* * * * *
КЭЙЛ СНОВА ПРОСЛУШАЛ ЗАПИСЬ вчерашней короткой встречи Квана и Ларкина, мурашки побежали по коже, когда северокореец опять произнес «электромагнитный импульс». Кэйл уже несколько раз связывался с людьми из правительства по защищенной мобильной связи. Агенты на острове незамедлительно взяли Квана под наблюдение, освободив от этой обязанности Фэйт и Райана, так что те смогли вернуться на лайнер к своей исходной задаче. Этой же ночью островные оперативники подберутся к корейцу вплотную; пока тот побудет под наблюдением, но так только его сообщники окажутся под колпаком, его арестуют.
И хотя удалось выявить связного, работа еще не закончена. Пока не получилось выяснить, кто предатель на другом конце цепочки, существует вероятность еще одной сделки, еще одной передачи информации. На сделанном Фэйт снимке видно, что предмет, который Ларкин отдал Квану – это флеш-карта; есть надежда, что ФБР сможет проследить ее происхождение, но в противном случае у них по-прежнему остается единственная ниточка – и это Фрэнк Ларкин.
Получив против него неоспоримые доказательства, Кэйл почувствовал глубоко непрофессиональное презрение к человеку, за которым следил. Продвинутое оружие, генерирующее электромагнитный импульс, в недобрых руках может стать кошмаром для всего мира. Сам Кэйл знал об электромагнитном импульсе немногое – тот сводил с ума электронику. Современным миром управляют компьютеры. И если вывести из строя эти компьютеры, то разразится полнейший ад. Электромагнитный импульс не убьет людей – разве что тех, кому случится лететь во внезапно потерявших управление самолетах, – но видеть подобную технологию в руках неконтролируемой нации крайне нежелательно.
Кэйл также поставил в известность своего хорошего знакомого из округа Колумбия, что подозревает Ларкина и в других махинациях. Конкретных фактов пока не было, лишь ряд обрывистых перехваченных диалогов и неуютное ощущение, будто что-то не в порядке.
– Продолжайте держать его под наблюдением, – последовало указание. – Это в любом случае необходимо, чтобы узнать, кто на самом деле продает технологию ЭМИ. Если нароете что-то существенное, тут же сообщите, и я в срочном порядке передам информацию для дальнейшей разработки.
Почти два часа отдохнув от Дженнер, Кэйл постучался в двери номера Фэйт и Райана, готовый опять взвалить на себя эту обузу. Перед тем как дверь открылась, он расслышал взрыв хохота, от которого мурашки побежали по телу. Снова-здорово. Что на этот раз натворила эта ведьмочка?!
Фэйт открыла, и Кэйл быстро ступил внутрь, выискивая глазами Дженнер. Почему-то не терпелось самому увидеть, где именно она находится и чем занимается. Она сидела на диване бок о бок с Тиффани, и обе женщины заливались смехом. Они обернулись к нему, и улыбка Дженнер быстро потускнела. Что-то промелькнуло в ее глазах...
Кэйл не придал этому значения, хотя все инстинкты в нем насторожились.
– Райан еще не вернулся?
– Нет, – ответила Фэйт. – После гольфа они с капитаном Ламберти собирались пропустить по стаканчику в баре. Он скоро должен прийти.
Кэйл кивнул на диван.
– А что с этой парочкой?
Улыбка Фэйт была одновременно недовольной и насмешливой.
– У них нашлось много общего.
Великие угодники. Кэйл не смог сдержать гримасу ужаса. Тут у любого поджилки затрясутся. У него-то точно дрогнули.
Дженнер встала и без понуждения сама подошла к Кэйлу. Несмотря на возросшее напряжение в стратегическом месте, ему это понравилось. Приятно было смотреть, как она приближается, и ощущать, как все органы и системы приходят в боевую готовность.
– Пора звонить Сид, – сказала Дженнер.
Он глянул на наручные часы. Обычное время вечернего звонка уже прошло.
– Не хочу опаздывать со звонком, она может забеспокоиться.
– Да, никак нельзя допустить, чтобы заложники терпели неудобства.
Дженнер фыркнула. Колкий комментарий ее не задел.
– И, кстати, какие у нас планы на вечер? Ужин? Шоу? Караоке?
– Никакого караоке, – решительно отрезал Кэйл.
– Полностью согласна, – вставила Тиффани. – Поверь, пение Кэйла лучше не слышать.
Через плечо Дженнер он бросил на брюнетку холодный предупреждающий взгляд, но, увы, без толку. Та только отмахнулась. – Ну правда, босс, позволь девушке немного развлечься. Говорят, она сегодня неплохо справилась.
– У нее не было выбора.
Но выбор, конечно, был. Можно просто исполнять приказы, а можно сотрудничать. Дженнер сегодня помогла попасть «в яблочко».
– Вечером будет выступать местный гитарист, – сообщила Фэйт. – Говорят, он великолепен. Мы с Райаном обязательно пойдем.
– И я тоже, – подхватила Тиффани.
– Ну, раз набралась такая компания, то в нашем с Дженнер присутствии нет никакого смысла: Ларкин будет под вашим присмотром.
Дженнер иронично усмехнулась.
– Жду не дождусь, как проведу еще один вечер в наручниках прикованная к стулу, пока он копается в своем ноутбуке. Разве не об этом мечтает каждая женщина, когда собирается в круиз?
Тиффани расплылась в улыбке. Кэйл про себя чертыхнулся.
Брюнетка поднялась.
– У меня идея. Ты, Кэйл, оставайся в номере, а мы с Дженнер позажигаем на палубе.
– Через мой труп, – без колебаний ответил он.
– Я сумею удержать ее в узде, – уверила Тиффани, и Кэйл не мог отрицать, что она действительно сумеет. Эту сорвиголову переиграть очень не просто. У Дженнер нет ни малейшего шанса.
Но тем не менее...
– Учитывая твою репутацию и ранее разыгранный сценарий, не покажется ли странной ваша внезапная дружба?
Тиффани откинула волосы назад.
– Последнюю пару дней я почти не пила. Извинение на трезвую голову, примирительная болтовня между нами девочками, что все мужики сво… И – опаньки! – мы навек лучшие подруги.
Звучит как оживший кошмар.
Кэйл перевел взгляд на Дженнер, которая самодовольно усмехалась. Уж она-то чертовски хорошо понимала, что он не отдаст ни в чем не повинных пассажиров на расправу им с Тиффани. Можно было запереть нахалку в номере, но в свете сегодняшнего дня это действительно перегиб. Кэйл вздохнул и отступил к последнему рубежу:
– Никакого караоке.
* * * * *
ДИН МИЛЛС ИЗДАЛИ НАБЛЮДАЛ, как Ларкин пробирался сквозь толпу в заполненном баре. Еще рановато для чертовски крепкой «Призрачной воды», но он уже потягивал напиток, совершая обход с бокалом в руке. Шеф всегда был психованным и непредсказуемым, но на публике носил маску спокойствия и утонченности, которая вводила в заблуждение немало умных людей. А сейчас он этого уже не делал, хотя следовало бы. Вдобавок создавалось впечатление, что с каждым днем и даже с каждым часом Ларкин все больше деградирует.
Дин понимал, почему он сам, как и другие охранники, согласился участвовать в ограблении, которое произойдет в море через несколько дней, но в чем тут выгода для босса? Тот ссылался на финансовые трудности – у кого их нет? – но птицы такого полета, как Ларкин, решают подобные проблемы, взяв кредит, перетряхнув инвестиции или продав парочку особняков. Шеф, наверное, получит удовольствие, обирая тех, кого презирает, но в рамках заявленного плана он скорее больше потеряет, нежели заработает. Да, Ларкин сказал, что завяз в долгах и хочет скрыться куда подальше, убедив всех, будто он погиб вместе с теплоходом, но с таким обилием ноутбуков и сотовых телефонов, с такой многочисленной судовой командой, располагающей современнейшим оборудованием связи, логично предположить, что кто-нибудь непременно успеет передать на сушу имена грабителей до того, как бомбы сработают.
Наверное, существовали кое-какие тонкости, о которых Ларкин умолчал, своего рода отдельный план в общем плане. Вполне в духе ублюдка.
Недавняя комедия с Такером вызвала отвращение, и Дин до сих пор не мог выбросить из головы сцену, как Ларкин трясет перед лицом Такера куском хлеба с джемом, требуя, чтобы тот укусил. Шеф явно подозревал, что еда отравлена, а это полнейшая бессмыслица.
Соучастники преступления должны быть в здравом уме и твердой памяти. Бредящий лунатик в дружных рядах никак не поможет удачно провернуть дело и выйти чистенькими из воды – если можно поджог, потопление судна и массовое убийство богатеев назвать «чистым» делом.
Запросы Дина были просты: он хотел денег. Надоело выполнять приказы ублюдков вроде Ларкина. Навар от этого рейда позволит ему жить припеваючи в Южной Америке всю оставшуюся жизнь.
Изменившееся поведение шефа напрягало Дина, но теперь менять планы слишком поздно. Бомбы уже установлены, а спусковая кнопка в надежных руках. Но черт побери, он вздохнет спокойно, только когда все закончится, а он будет уплывать прочь от этой гребанной смертельной ловушки.
* * * * *
ВОЗВРАЩАЯСЬ В СВОЙ НОМЕР, Дженнер с удивлением отметила, что у дверей в апартаменты Ларкина все еще торчит караульный. Зашибись. Обычно коридор пустовал, но теперь, похоже, появился постоянный наблюдатель за приходами и уходами. Ей это не понравилось, а Кэйлу, скорее всего, понравится еще меньше.
Войдя, они обнаружили Бриджит, которая ловко раскладывала на кровати вечернюю одежду: смокинг и черное без бретелей платье – значит, Фэйт с Тиффани уже предупредили стюардессу по телефону о планах на вечер.
Намного позже Дженнер с Кэйлом стояли на палубе, вечерний бриз приятно освежал, и он легонько держал ее за руку, будто уже не ощущал психологической потребности в мертвой хватке. Дженнер обнаружила, что расслабляется, слушая, как гитарист переиначивает какую-то классическую мелодию, название которой она не помнила. Композиции следовали одна за другой, захватывая то запредельным ритмом, то виртуозными струнными переборами, то пленительной мелодикой. Несмотря на годы, прожитые в Палм-Бич, Дженнер плохо разбиралась в классике, потому что всячески избегала симфонической музыки. Вот тест по песням «Бон Джови» она бы прошла как нечего делать. А попытавшись определить, кто сочинил очередной исполняемый сейчас мотив – Бетховен, Бах или какой другой давным-давно умерший замшелый старикан, – выставила бы себя полной дурой.
