Текст книги "Начало"

Автор книги: Линда Леусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)

Я улыбнулся своим мыслям. Мои мечты становятся реальностью, и это не может не радовать. Но время, проклятое время – это единственное, чего мне не хватает. Когда меня сослали в пятый мир после покушения, я почти впал в отчаяние, проклиная отца и брата за то, что меня не казнили, и пребывая в полной уверенности, что моя жизнь закончилась, но как оказалось, она только начиналась. Я и предположить не мог, какие передо мной откроются перспективы и возможности, а то, что поначалу казалось препятствием, впоследствии оказалось ступенькой к новым высотам. Отец похоронил меня со всеми  почестями и для всех, я давно лежу в фамильном склепе, и этот факт развязывает мне руки, с мертвого не спросят. Совет  понятия не имеет о том, что я жив, и это незнание дорого им обойдется. Я довольно потер руки, хоть времени и помощников мне не хватает, но мой план работает, несмотря, ни на что! Судьба благоволит смелым и посылает подарки типа Коула, который стал моим самым верным другом и преданным псом, хитрым, сильным и жестоким, готовым порвать за меня глотку любому.

Коула я помнил еще по Иллари, он занимал какой-то незначительный пост в посольстве инкаров в Талинге и часто мелькал при дворе моего отца. Естественно, дружбы между нами не было, но в лицо я его помнил. Коул в то время был юн и выглядел совсем не так, как сейчас.  Уже в те времена я заметил его интерес к моей сестре, но кто бы стал воспринимать всерьез жаркие взоры какого-то вампира? Никто и не обратил должного внимания на уже начавшего сходить с ума Коула и, в конце концов, случилось то, что случилось. Меня уже не было в Иллари, когда Коул окончательно потерял голову от любви, а о произошедшем я узнал по рассказам одного из придворных, который был сослан в пятый мир за растрату казенных средств.  Любовь Коула к Эорин росла с каждым днем, и настал час, когда он уже не смог скрывать чувств и стал преследовать сестру, появляясь на всех приемах, балах и охотах, которые проводились при дворе, используя любой шанс, чтобы увидеть ее. Эорин не выделяла его из толпы   окружавших ее поклонников и придворных, для нее он был никем и звали его никак. Несчастный влюбленный инкар пытался привлечь ее внимание, но безрезультатно, сестра воспринимала его знаки внимания с брезгливым равнодушием. Отчаявшись, он не придумал ничего лучшего, как признаться Эорин в любви. Судя по явному идиотизму  этого поступка, наивный вампир надеялся на ответное чувство, но сестра лишь недоуменно поморщилась и попросила отца сделать так, чтобы Коул больше не появлялся при дворе. Не имея возможности встречаться с любимой, Коул впал в отчаяние, а когда услышал об объявлении помолвки Эорин с Галланэллем Торин квесткэр Галланом,  обезумел от ревности.  Коул был не по-вампирьи неистовым, яростным и сокрушительным в своем чувстве. Эорин выкинула навязчивого ухажера из головы и чувствовала себя в безопасности в Иллари, окруженная грозной стражей, но разве стража могла защитить ее от Коула, который сначала сошел с ума от любви, а после от ревности? Говорят, что инкарам любовь противопоказана, но мало кто знает почему. Любовь меняет их, превращая в чудовищ. Я думал, что это очередное преувеличение менестрелей и суть его показать несовместимость их расы и высоких чувств, но узнав историю Коула, я поменял мнение и даже решил, что менестрели преуменьшают разрушительное воздействие этого чувства на психику вампиров. Коул непостижимым образом сумел пробраться во дворец, взял сестру силой, а потом убил ее, чтобы она не досталась никому. Мне так и не удалось выпытать у него каким образом он смог обойти стражу и сделать так, чтобы крики сестры никто не услышал, также как услышать честный ответ, как он умудрился сбежать из темницы перед самой казнью. Этот молодой инкар, Старк, влюбленный в одну из клана Тули, в своей любви выглядит жалкой тенью по сравнению с Коулом.

После моего изгнания наша встреча с Коулом, как это ни странно, состоялась во втором мире при очень неприятных и болезненных для вампира обстоятельствах. Собственно говоря, я имел сомнительную честь наблюдать финал этой драмы.

Наш тайный портал располагался неподалеку от того места, где Коула обложили Драконы. Я вывалился на маленькую лужайку, по которой несколько минут до этого прошел драконий отряд, отправься я во второй мир на несколько минут раньше, то оказался бы под копытами их коней. К счастью, охотники успели отъехать на сотню ярдов, и были слишком увлечены близившейся развязкой погони, чтобы заметить меня. Притаившись в кустах, я решил пересидеть нашествие Драконов и увидел завершающуюся стадию охоты. Драконы взяли Коула в клещи, не давая убежать в лес. Вампир затравленно озирался и не собирался дешево продавать свою жизнь, но, куда безоружному тягаться с десятью хорошо вооруженными всадниками, да еще с Драконами. Кони гарцевали, всхрапывали и теснили Коула к отвесной скале, которая возвышалась над загнанным вампиром, отрезая путь к спасению, но Драконы пока не атаковали. Я повнимательней пригляделся к воинам и с удивлением узнал в их предводителе Дуна Тули. Видимо, вампир натворил уж что-то совершенно невероятное, что один из наследных принцев, правящий в этих краях, не побрезговал сам отправиться на охоту. Дун зычным голосом что-то скомандовал на своем варварском наречии, его воины огрызнулись, и стали один за другим опускать луки и одергивать коней, заставляя их отойти чуть в сторону и развернуться боком. Воинский кодекс Драконов не позволял пачкать боевые мечи презренной кровью преступника, меч предназначен для битвы, но не для казни, а Драконы воины, но не палачи. Неужели они собираются брать Коула живьем? Они-то, конечно, его скрутят, но нескольких он точно успеет ранить. Зачем он им? Пока я раздумывал над дальнейшей судьбой обреченного вампира, Дун рявкнул еще один приказ, воины разъехались в стороны и подались назад, вампир прижался к скале, затравленно  зыркая по сторонам, но, не решаясь броситься к спасительному лесу и обречь себя на верную гибель. Дун Тули спешился, один из его воинов отвел в сторону его коня, а второй принял двумя руками меч и тоже отошел в сторону. Он что, собирается пойти на вампира врукопашную? Зачем? Достаточно одного выстрела из лука, который висит за спиной каждого всадника, правила будут соблюдены, а преступник понесет наказание. У меня даже не возникло сомнений в том, что инкар совершил преступление. Дун вдруг сорвался с места, высоко подпрыгнул, оттолкнулся ногами от скалы над головой Коула, перевернулся через голову и на землю приземлился уже драконом. Мне раньше никогда не доводилось видеть, как обращаются Драконы, не думал, что превращение происходит почти мгновенно. Дракон рыкнул на окаменевшего от ужаса  вампира, пытавшегося вжаться в скалу, раскрыл пасть и выпустил в него струю жидкого огня. Коул вспыхнул, как облитая маслом вязанка дров и повалился на землю, крича от невыносимой боли, вверх по скале побежали бледные язычки пламени. Дун снова заревел так, что у меня заложило уши, взмахнул крыльями, перекувыркнулся через голову и снова принял человеческое обличье. Он отошел к ожидавшим его воинам, взгромоздился в седло, сплюнул на землю, бросив короткий взгляд на свою корчившуюся в муках жертву, дернул поводья и, не оборачиваясь, поехал в сторону леса, его дружина потянулась следом. Никто даже не подумал подойти к вампиру и добить его, чтобы не мучился. Когда Драконы скрылись в лесу, я выждал для верности еще несколько минут и осторожно подкрался к Коулу, не особо надеясь на то, что вампир остался в живых. Скала над тем местом, где стоял Коул, оплавилась, а раскаленный камень все еще дышал жаром. Моим глазам явилось жуткое зрелище: почерневшее, в пузырях и остатках пригоревшей одежды тело, без волос и практически без кожи. Я присел рядом и пощупал пульс на шее в полной уверенности, что Коул мертв, но к моему удивлению под моими пальцами бился упрямый живчик, жертва драконьего правосудия цеплялась за жизнь, также упорно, как цеплялась за свободу, а перед этим за любовь. Хоть правильней было добить его на месте, я все же решил забрать его с собой, особо не надеясь, что сумею донести его до базы живым. До сих пор, вспоминая этот день, я не могу понять, что толкнуло меня на подобное безумие, тащить груду горелого мяса в пятый мир, подвергать себя опасности быть обнаруженным воинами Тули во втором мире или подвергнуться нападению вухров на пути от портала до базы в пятом мире. Возможно, на мое решение повлияло то, что став отщепенцем, я научился ценить старые знакомства или просто отдал должное живучести инкара. Взвалив тело полумертвого вампира на плечо, я направился в сторону портала, плюнув на дела, которые собирался закончить в тот день во втором мире. Мне пришлось тащить умирающего Коула по горной тропе еще пол-лиги, где сложно пройти и без груза, но когда я свалил свою ношу на операционный стол Доктора, Коул все еще был жив. Оставив вампира на попечение засуетившихся лекарей, я направился к ручью, чтобы смыть с себя грязь, кровь и отвратительный запах паленого мяса, который преследовал меня еще несколько дней. Для Доктора состояние Коула стало вызовом, он бдел над пациентом сутками, применяя свои снадобья и весь свой недюжинный лекарский дар. На десятый день я пожалел, что притащил вампира, которому Доктор посвящал все свое время, отвлекаясь от более важных вещей, но в состоянии которого, не смотря на все старания, не наблюдалось перемен. Коул был скорее мертв, чем жив. Выслушав мои недовольные упреки, Доктор снял очки, помассировал глаза и высказался в том смысле, что Коул представляет собой уникальный экземпляр выжившего после огненной атаки Дракона, на нем испытывают новые заживляющие мази и обезболивающее, а мне посоветовал заняться своими делами и не лезть в высокую медицину, в которой я ничего не смыслю, и крайне полезных результатов подобного опыта оценить не способен. Спустя несколько дней в состоянии пациента, видимо, обнаружились какие-то положительные изменения, и Доктор передал часть своих бдений кому-то из своих учеников. Я несколько раз заходил проведать Коула, но он все не приходил в сознание, а смотреть на неподвижное тело, обмотанное пропитанными мазью бинтами гнойно-зеленого цвета было неинтересно и неприятно.  Вампир пошел на поправку через луну, но разговаривать смог лишь спустя три луны. Я в очередной раз зашел его проведать и застал вампира в сознании и даже способного разговаривать.

– Спасибо! – хрипло сказал Коул, его гортань еще не восстановилась после ожога. Он уже мог говорить, самостоятельно принимать пищу и двигаться, его изуродованное тело уже обрастало новой кожей, но до полного выздоровления было далеко.

– Пожалуйста! – отозвался я, разглядывая его изуродованное до неузнаваемости лицо.

– Зачем ты меня вытащил? – неожиданно спросил он.

– Не знаю, – ответил я честно – А ты не рад?

– Разве можно радоваться этому? – он яростно посмотрел на меня и, скривившись от боли, откинул простыню, обнажая тело, покрытое растрескавшейся коркой.

– Но ты жив, – возразил я и прикрыл отвратительное зрелище простыней – и сможешь отомстить. А с этим, – я кивнул на него – Доктор что-нибудь придумает.

С тех пор жизнь Коула обрела смысл, а я приобрел верного соратника и друга.

Да, Дун Тули, зря ты не проверил, мертв ли тот, кого ты казнил, и лучше бы ты сдох в том ущелье, куда мы заманили ваш десант, чем попал в руки Коула. Мой новый друг натешился с обидчиком-Драконом вволю, крепыш и здоровяк Дун после общения с вампиром и несколькими мутантами превратился в кучу окровавленного мяса, а потом все это безобразие и бесполезное разбазаривание бесценных образцов пресек Доктор, забрав Дуна и еще нескольких выживших Драконов в виварий и попеняв Коулу на то, что он ставит свои личные, низменные и примитивные интересы выше общественных. Разобиженный друг пришел искать моей поддержки, но в этот раз мне пришлось ему отказать.

– Коул, чего ты психуешь? Ведь Дун не единственный Дракон, есть и другие, – увещевал я разъяренного вампира.

– Мне нужен именно он! – прошипел Коул, яростно сверкая на меня глазами.

– Брось, ты уже и так сотворил с ним все, что мог! Если бы не вмешался Доктор, то Дун уже был бы мертв, а так мы сможем использовать его в своих целях, – моя попытка достучаться до его разума потерпела крах.

– И в каких же целях? – язвительно поинтересовался он.

– А вот об этом тебе лучше спросить Доктора. Он не посвящает меня в ход своих экспериментов, а показывает только готовый результат, – не менее язвительно ответил я, зная, что Коул относился к Доктору одновременно с большим почтением и благодарностью, за то, что он спас ему жизнь и помог вернуть лицо, хоть и не его, но уж какое получилось, и с чуткой настороженностью хищника, видящего перед собой еще более опасного хищника. Я предложил Коулу спросить, зачем тому нужен Дракон у Доктора, чтобы он отвязался от меня, но к моему удивлению, он не постеснялся украсть час бесценного времени старого эльфа и подробно выспросить его обо всем, что тот собирается сделать с Дуном. После их разговора, Коул больше не заикался о своих правах на пленника, и даже пришел ко мне извиняться за несдержанность и поблагодарить за совет, чем очень меня удивил.

Спасибо тебе, Дун, благодаря тебе и еще нескольким Драконам из твоего отряда, у нас есть средство, которое поможет нам справиться с вашими соплеменниками. Коул и Доктор убили тебя наполовину, твоя человеческая часть все еще живет в пятом мире, но больше ты не сможешь, ни плюнуть огнем, ни полетать, ни стать драконом. Какая жалость! Какое бездарное окончание столь блистательной военной карьеры! Лично я ничего не имел против Дуна и Тули в целом, но Коул наверняка не успокоится, пока не уничтожит весь их клан.

Интересно, почему стоит мне задуматься на отвлеченные темы, я чаще всего возвращаюсь мыслями к началу нашей дружбы? Может быть потому, что до Коула у меня не было друзей? Или мне до сих пор не дает покоя  необъяснимость моего благородства? Или накал страстей, на который способен Коул и который недоступен мне, ведь его ненависть к Драконам подобна его же страсти к моей сестре? И почему, демон всех раздери, стоит мне выкроить свободную минуту и начать размышлять над причинами и следствиями, как ко мне обязательно кто-то вламывается, сбивает с мысли и отвлекает!

В дверь проскользнула Велена. Я не стал выгонять ее, вспомнив, что сам просил Коула передать, чтобы она зашла. Судя по блеску глаз и припухшим, красным губам Велена была возбуждена и жаждала мужского внимания. Эта забавная мутантка сама напросилась в третий мир, но взял я ее исключительно для своего удобства и удовлетворения мужских потребностей. Велена прыгнула ко мне на колени и начала ластиться, как делала всегда, помогая мне, настроится на соответствующий лад.

– Что это ты сегодня такая игривая?– спросил я, запустив руку ей под майку и поглаживая обнаженную грудь, лифчиков она по моему приказу не носила.

– Мы сегодня опять охотились, – ее зрачки расширились, она стянула с себя куртку, оставшись в короткой майке и узких кожаных штанах.

– Надо скинуть напряжение? – пощипывая ее затвердевший сосок, спросил я.

– О да! – она прикусила губу и откинулась назад, я сдернул с нее майку и принялся ласкать ее грудь для того, чтобы достаточно возбудиться самому.

Она изгибалась и постанывала, пока я не дошел до нужного состояния и не столкнул  ее со своих колен, Велена послушно скользнула вниз и присела передо мной, осторожно расстегивая брюки и смотря на меня снизу вверх потемневшими от возбуждения глазами.

Спустя две четверти часа, выгнав из комнаты Велену и налив себе бокал вина, я сел за стол и с отвращением посмотрел на внушительную стопку бумаг, в конце концов, решив сделать небольшой перерыв. Разве будущий повелитель миров не может позволить себе еще несколько минут отдыха?

Потягивая вино, я подумал о нашем недавнем пополнении, которым был обязан Коулу. Он где-то нашел этого  молодого инкара, Старка,  и, конечно  же, привел его к нам. Инкар был на грани сумасшествия на почве неразделенной любви и почти ни на что не реагировал. Я давно заметил  у моего друга нездоровое пристрастие к влюбленным вампирам, за время нашего знакомства он пестовал нескольких до полного их выздоровления. Когда я спросил его, зачем он с ними нянчится, он объяснял свои порывы тем, что пережил подобную беду и, если у него будет шанс уберечь  хоть одного влюбленного дурня от того, что произошло с ним, то он им непременно воспользуется. Мне это объяснение показалось неубедительным, слышать о проявлении подобных эмоций от такого прожженного циника и мерзавца, как Коул, было, по меньшей мере, странно, но докапываться до истинных причин мне было недосуг.

– Несчастная любовь убивает инкаров, но почему-то никто не спешит им помочь, наоборот, все сторонятся страдальца, словно тот подцепил опасную заразу. Так нельзя, ведь им нужна лишь поддержка и сочувствие, уж ты мне поверь, брат, – рассудительно заявил Коул, а я с трудом подавил смех. Влюбленные вампиры были единственными существами во всех мирах, которых ему было жаль.

 Обычно у Коула получалось излечивать этот недуг, и мы обретали верных соратников потому, что парни настолько привыкали к нашей жизни, что не хотели уходить к своим, считая Коула своим спасителем. Единственной его неудачей был тот совсем еще юный вампир, безнадежно и безответно влюбленный в девицу из богатой и знатной семьи, который, не смотря на старания Коула, через луну повесился. Новый несчастненький Коула, Старк, встрял почти так же как когда-то он сам. Это надо же было придумать, влюбиться не в кого-нибудь, а в единственную дочь Повелителя Драконов и рассчитывать на какую-то взаимность! Да она и имя-то его, наверное, сейчас не сразу вспомнит. Идиотизм страсти Старка был очевиден всем, кроме него самого, но любовь не выбирает объекты, она бьет наповал, не считаясь с сословиями и происхождением. Коул держал Старка при себе, я дал ему декаду, чтобы привести парня в чувство и снабдил несколькими  снадобьями из арсенала Доктора. По прошествии десяти дней, инкар должен был очухаться и начать работать, кормить нахлебников я не собирался. В случае со Старком все шло как надо, он отстрадал положенный срок и получил от меня предложение, от которого не смог или не захотел отказаться. Парень настолько погрузился в свои страдания, что сразу поверил в ту чушь, которую я ему соизволил наплести. Будь он во вменяемом состоянии, то понял бы, что лучше всего для него было бы вернуться к своим, покаяться в убийстве никому не нужной шлюхи, понести не слишком суровое наказание и вернуться домой, где их врачи быстро бы вылечили последствия его несчастной любви. Однако Старк вцепился в мое предложение, даже не обдумав его, видя в нем единственный выход из положения. Меня всегда забавляли манипуляции с сознанием всяких несчастных и обездоленных, я чувствовал себя всемогущим вершителем судеб и светом в конце тоннеля для этих скорбных разумом созданий. Коул, играя на чувствах Старка, и стремясь закрепить свой успех по его обработке и пополнения им наших, увы, весьма немногочисленных рядов, привлек вампира к операции под кодовым названием «Укрощение Дракона». Они вместе разработали детальный план операции, несколько дней следили за драконьей семейкой, подгадали удобный момент и напали. Я был не против, но и восторга эта клоунада у меня не вызвала. Чего только стоило представление, которое устроил Коул и театральные эффекты с ранением Драка и передачей вызова моему драгоценному братцу, который неизвестно за каким демоном  ошивался рядом. По словам Коула, представление произвело неизгладимое впечатление на зрителей, вплоть до обмороков. Надеюсь, что средство, которым Коул обработал нож, подействует, как положено, и мы получим в свое распоряжение еще одного Дракона. Доктор создал зелье по обузданию несколько лет назад, как только в его распоряжении оказалось несколько достойных внимания образцов. Мое личное участие в создании этого шедевра ограничилось девятью унциями крови, которые понадобились ученому для создания эффекта подчинения. Не смотря на удачные экcперименты по подчинению, Доктор остался недоволен результатами и до сих пор продолжал его совершенствовать. Единственная загвоздка заключалась в том, что образцов катастрофически не хватало и изыскания приходилось приостанавливать. Судя по предыдущим опытам, примерно через десять дней я смогу поддерживать с Драком мыслесвязь, а потом начну подчинять и его разум. Пока я не видел в этом никакой пользы для себя, но, почему бы не сделать приятное Коулу и не проредить количество воинов в правящем клане Дрэклау. Из Тули  единственными, кто представлял для меня хоть какую-то угрозу, были Брун и Гелан, но Драк вряд ли сможет их убить, так что в смысле диверсии ценность операции была равна нулю.

Утром на следующий день после успешного проведения операции Коул пребывал в радостном возбуждении, он в подробностях пересказал мне, как все происходило несколько раз кряду.

– Коул, я все понял с первого раза – сказал я, с улыбкой глядя на него.

– Эстар, тебе стоило пойти с нами, ты бы повеселился. Я сыграл безупречно, жаль зрители не оценили, – воскликнул он, наматывая круги по кабинету и довольно потирая руки. Давненько мне не приходилось видеть друга в таком приподнятом настроении.

– А откуда там взялся Каллар? – уточнил я.

– А демон его знает! Думаю, он шпионил за этой эльфийкой, своей невестой. Кстати, девчонка хороша! – он многозначительно покивал головой – У твоего брата определенно есть вкус.

К Каллару я испытывал что угодно, кроме братской любви и не мог припомнить ни одного дня, когда бы мы не ругались, даже будучи еще совсем детьми.

– О каком вкусе ты говоришь? Ему и выбирать не пришлось, все решили за него! – когда кто-нибудь хвалил моего брата, меня всегда одолевал демон противоречия, и я старался опровергнуть любое утверждение об исключительности Каллара.

– Эстар, девчонка бы тебе понравилась. – Уверенно заявил Коул, наконец, перестав мельтешить перед глазами, сев к столу и придвинув к себе тарелку с завтраком.

– Да? Ты меня заинтриговал. – Я намазал кусок хлеба маслом и налил в чашку кофе – Надо будет, при случае, посмотреть на нее.

– Твоя Велена ей в подметки не годится, она настоящая красавица! – глотнув горячего кофе, поделился своими впечатлениями Коул.

Я фыркнул и придвинул к себе тарелку с омлетом – Нашел, кого сравнить, чистокровную эльфийку и мутантку!

– Как ее зовут? – Коул старательно мазал маслом кусок хлеба.

– Алариэль. – отозвался я.

– Красивое имя и ей подходит. – Признал Коул.

– Только не говори, что ты в нее влюбился! – с притворным ужасом воскликнул я.

– Нет, – засмеялся он – этой болезнью я уже переболел.

– Ну, вот и славно, если тебе больше нечего добавить о вашей операции к тому, что я уже слышал три раза, то давай поговорим о южном крыле.

  Я налил еще кофе и приготовился слушать отчет Коула о других порученных ему заданиях, менее интересных, чем охота на Драконов, но более важных для нашего общего дела.

Поздно вечером того же дня, когда все запланированные  дела были закончены, а бокал вина на ночь выпит, я вспомнил наш утренний разговор и поймал себя на неожиданной мысли, что мне действительно было бы любопытно взглянуть на Алариэль, посмотреть что там за красавица украла сердце моего брата и отчего он в последние годы в ее присутствии ведет себя так, что над ним потешаются в трех мирах?

Время, положенное для начала подчинения Драка прошло, и я попытался наладить с ним мыслесвязь. К моему безмерному удивлению у меня ничего не получилось, я видел его, знал, что он видит меня, но дальше этого безмолвного созерцания дело не пошло. Говорить с Драком я не мог, и вообще у меня создавалось ощущение, что Дракон находится в невидимом и неощутимом пузыре, который не позволяет мне начать полноценное подчинение. Сделав несколько попыток добраться до его разума, после которых чувствовал себя, словно отработал целый день на цвергских рудниках, я перестал надрываться и решил сообщить о плачевных результатах Коулу.

– Коул, Драк не реагирует на мыслесвязь. Ты точно рассчитал дозу? – раздраженно бросил я вошедшему в кабинет вампиру.

– Как так не реагирует? – удивленно спросил Коул, присаживаясь к столу.

– А вот так, контакта нет, – в предыдущих случаях применения этого средства самым сложным, была вторая стадия – сломить сопротивление дракона, а собственно подчинение человеческой сущности не требовало от меня особых усилий.

– Вроде я все сделал, как сказал Доктор, – нахмурившись, пробормотал Коул – Когда он здесь появится?

– Послезавтра. Не забудь его спросить, – не хватало мне еще забивать голову такими мелочами.

– Не забуду, будь уверен. – Коул недобро прищурил глаза и поджал губы.

Доктор прибыл, как и было условлено, нагруженный кучей снадобий и порошков, с пятью мутантами страхолюдного вида и своей помощницей и по совместительству любовницей. Я тепло поприветствовал этого маленького, сухонького эльфа с редкими светлыми волосами и огромными глазами янтарного цвета и отметил про себя, что он мало изменился с нашей первой встречи.

Я наткнулся на него случайно, в  лесу возле Каморрских топей, куда меня занесла нелегкая после очередного предательства очередного старейшины через пару лет после моей ссылки. Едва унеся ноги от своих преследователей, я заблудился в непролазной чаще и уже решил, что живым мне отсюда не выбраться,  но неожиданно вышел на маленькую полянку, посередине которой стоял покосившийся домик, в котором и обитал  Доктор. Уходя от погони, я был ранен в плечо, сама по себе рана была неопасная, но учитывая отсутствие лекаря и длительное путешествие по болотам и непроходимой чаще, загноилась, и теперь плечо болезненно простреливало при малейшем движении, а тело болело от начавшегося несколько дней назад жара. Я постучался в дверь избушки, когда на болота опустилась ночь, а лес наполнился влажными испарениями и заунывными звуками. Ожидая увидеть перед собой лесовика,  обитателя   этих мест, я оторопел под вопросительным взглядом янтарных глаз эльфа, но Доктор, бросив профессиональный взгляд на мое плечо, тут же, затащил меня внутрь, усадил на единственный стул и стал аккуратно срезать грязную рубаху, попутно отчитывая меня за безответственное отношение к собственному здоровью. Наутро я уже находился в полубредовом состоянии, страдая от воспаления в ране и некстати подхваченной болотной лихорадки.  Доктор пичкал меня зельями собственного производства, сбивал поднявшуюся температуру, кормил, поил и развлекал беседами. Уверен, что не набреди я случайно на его домик, то через несколько дней наверняка бы умер от заражения крови. Благодаря его стараниям, лихорадка отступила через несколько дней, но рана заживать не спешила, и нам обоим было ясно, что ближайшую луну мне придется провести в крошечной избушке. Несмотря на свое уединенное существование, Доктор был все время чем-то занят, собирал травки на болоте, ходил в ближайший заброшенный рудник за какими-то минералами, копался в маленьком огородике, читал книги, которые занимали половину его дома, или растирал ингредиенты для снадобий  в каменной ступке. На столе у окна он организовал небольшую магическую лабораторию и не позволял мне даже приближаться к заветному углу. Для еды вместо стола он использовал второй стул. Через пару дней зарядил холодный дождь, и мы с Доктором проводили большую часть времени вместе. Он так и не назвал мне свое настоящее имя и не рассказал, за что его сослали в пятый мир, все мои вопросы касательно его прежней жизни игнорировались, а про жизнь в пятом мире он наоборот рассказывал охотно и с удовольствием.

По его словам, он довольно долго прожил в этом мире, на своей шкуре испытав все его «гостеприимство», много путешествовал, но так и не нашел себе места в общинах и племенах. Щуплый эльф оказался в глухом лесу не по своей воле. После очередного изгнания он прибился к племени морунков, немногочисленных представителей коренного населения этого проклятого всеми богами мира. Племя кочевало на летние пастбища, когда Доктор вывалился из портала, в который его насильно втолкнули за тысячу лиг от их кочевых троп. Вождь племени приютил опального эльфа, но шаман сразу невзлюбил потенциального конкурента, сделав все, чтобы дискредитировать его в глазах вождя. В конце концов, шаман добился своего. Принимая роды у одной из жен вождя, шаман и Доктор поругались. Женщина не могла разродиться, Доктор настаивал на том, чтобы сделать несчастной операцию и хотя бы спасти ребенка, а шаман с пеной у рта доказывал, что единственное спасение заблудшей в муках – коллективная молитва всего племени, поедание галлюциногенных грибов и пляски у костра. Пока два эскулапа спорили, время было потеряно, и спасти не удалось ни мать, ни дитя. Науськанный шаманом вождь осерчал на эльфа, обвинив в смерти любимой жены, но все же не казнил, как того требовал обычай и на что рассчитывал шаман, а позволил уйти. Пропутешествовав по негостеприимному миру до начала осени, Доктор, в конце концов, решил осесть на одном месте, так как пережить суровую зиму Каморры без крыши над головой у него вряд ли бы получилось. К счастью, он нашел заброшенную избушку лесовика и поселился в ней. К несчастью, он понятия не имел, что такое северная зима. Первые заморозки застали Доктора врасплох, он не заготовил ни припасов, ни дров, ни теплой одежды. Голодая и замерзая от лютого холода, он кое-как дотянул до весны, а уж на следующий год позаботился о том, чтобы утеплить избушку, насобирать ягод, грибов, кореньев и трав, купить вяленого мяса и пушистых шкур. С тех пор прошло пять или шесть лет, точнее Доктор сказать не мог, так как не вел календарь. Решив проблему выживания, он занялся любимым делом и со временем его снадобья стали покупать на ближайшей ярмарке, куда он ходил дважды в год, чтобы разжиться вяленым мясом, мукой, медом и кое-какой одеждой. Через несколько лет племена, жившие в округе, стали считать его могущественным колдуном, но обращались только в самых безнадежных случаях, побаиваясь чужака. Неугомонный эльф возобновил научные занятия, непостижимым образом раздобыл книги по магии и некоторые магические ингредиенты, и его жизнь вошла в привычную колею. Он мечтал, что, в конце концов, у него будет своя лаборатория, где он сможет проводить практические изыскания и заниматься любимым делом. Слово за слово, у нас созрел план по реализации его и моих честолюбивых планов, мы без слов поняли, что нуждаемся друг в друге. Честно признаться, я с трудом скрывал радость от встречи с ним, Доктор со своей гениальной головой и полным отсутствием понятий об излишнем гуманизме отлично вписывался в мою стратегию, именно такого ученого мне и не хватало, чтобы перейти к осуществлению следующего этапа по завоеванию власти над мирами. Там же, в дебрях Каморры мы договорились о наших дальнейших действиях, там началась новая эпоха в истории миров. Столько лет прошло с того времени, сколько побед и поражений мы пережили вместе и вот мы уже в третьем мире, а наш грандиозный план вступает в завершающуюся стадию. Я выполнил свое обещание, исполнил мечту эльфа, он получил лаборатории, помощников и возможность положить на алтарь знания что угодно и кого угодно. Его эксперименты до сих пор пугают меня, но результаты он получает блестящие. Он маг и химик, и биолог, и генетик, и еще демон знает кто, но самое главное, мы с ним заодно.