Текст книги "Жена Мэдигана (ЛП)"
Автор книги: Линда Джонс Уинстед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
У него не было иллюзий по поводу Грейс. Когда-то она любила его и все еще тревожилась о нем, по крайней мере, немного. Тревожилась настолько, чтобы волноваться, и доверяла настолько, чтобы прийти в случае неприятностей. И между ними оставалось достаточно искр, чтобы периодически испытывать неловкость, как совсем недавно, когда она прибежала к нему домой.
Но она не тревожилась о нем настолько, чтобы остаться. Временами ему приходилось напоминать себе об этом факте.
Со вспышкой озарения он осознал, что предположения Лютера о состряпанной истории убийства ради того, чтобы удержать его в городе, были глупостью. Грейс ничего не выдумывала. Она не тревожилась о нем достаточно сильно, чтобы остаться. И не беспокоилась настолько, чтобы бороться.
Разозлившись на себя за такое пристальное изучение Грейс, он сосредоточился на осмотре комнаты. Дом был старым, но недавно реконструированным. Маленькую гостиную и кухню-столовую объединили в одну центральную комнату, состоящую из жилой области с диваном, стульями, телевизором и маленьким стерео, открытой кухни и отделявшей ее от гостиной барной стойкой и маленького местечка, отведенного для круглого обеденного стола из дуба и четырех стульев. Обстановка была простой и практичной.
Он оглядел удобную мебель карамельного цвета с разбросанными по ней пухлыми подушками. Рассмотрел буйные растения, перевязанные шнуровкой занавески и безделушки на единственной книжной полке. Снежные шары. Она любила снежные шары. Он узнал среди них те, которые несколько лет назад дарил ей сам. Большой снежный шар с белой каруселью и лошадками, подаренный Грейс на ее двадцатилетие, и еще один, чуть меньшего размера, с мальчиком и девочкой, склонившимися друг к другу для невинного поцелуя, преподнесенный на их четвертую годовщину.
Пока пекся картофель, она крошила овощи для салата, не отрывая при этом глаз от ножа, разделочной доски и овощей. На щеку упала прядь волос. Длинный, темный локон, выглядевший настолько мягким и заманчивым, что его пальцы начали зудеть.
Как она поступит, если он пройдет на кухню, заключит ее лицо в ладони и поцелует, долго и крепко? Если притянет ее к себе и перестанет притворяться, что не хочет ее? У него было такое чувство, что они узнают это до завершения истории с убийством.
Когда после набега на продуктовый магазин они вошли в дом, Грейс заявила, что картофель из микроволновки «не то же самое», поэтому они подождут настоящего: крупного, запеченного в духовке картофеля с маслом. Стейки мариновались, газовый гриль поджидал на внутреннем заднем дворике, а мороженое, которое он подкинул в тележку с продуктами, лежало в морозильнике. И если Грейс покрошит эти овощи еще немного, они станут детским пюре, а не салатом.
– Грейси, – тихо позвал он. – Иди сюда и сядь. Я не настолько стар, чтобы не суметь разжевать пищу.
Ее руки замерли, она посмотрела вниз на разделочную доску с лежащими на ней овощами, как будто не понимая, что собиралась с ними сделать, и очень аккуратно отложила нож в сторону.
– Наверное, я все еще немного нервничаю из-за случившегося, – произнесла она, вытирая руки о полотенце для блюд и отбрасывая его.
Она вышла из кухни и прямиком направилась к стоящему возле дивана стулу. Рэй и не надеялся, что она сядет рядом с ним. Это было бы слишком близко, слишком опасно. Грейс думала, он не замечает ее реакцию на его прикосновения? Как распахивались ее глаза, как приоткрывались губы, а сердце пускалось вскачь? Но вопреки своей реакции, она продолжала воздвигать между ними невидимые стены. Она даже не потрудилась сменить рабочую одежду. Можно подумать, натянув нечто более удобное, она пошлет ему неверный сигнал. На ней была прямая коричневая юбка до колен и бежевая блузка, очень строгая и профессиональная. Войдя в дом, она сняла пиджак, по цвету сочетающийся с юбкой, повесила его в шкаф, но оставила колготки и туфли на низком каблуке. Она даже не позволила себе распустить волосы. Только один упрямый локон касался лица, одна непослушная прядь темных волос, выбившаяся из чрезвычайно практичной прически.
Нервничая, Грейс не стала откидываться на спинку мягкого стула, вместо этого потянулась за лежащим на журнальном столике пультом и включила телевизор.
– Может, будет что-нибудь про убийство, – сказала она, возвращая пульт на столик.
Шли новости, и экран заполнило пытливое лицо Сэма Моргана, журналиста, проводящего расследования. Рэй отреагировал инстинктивно, перехватил пульт и выключил телевизор.
– Не будет. Лютер свяжется с нами, если появится что-то подходящее.
– И все же, – ответила она, забирая пульт и снова включая телевизор, – ты не можешь знать наверняка.
Ну, конечно, если оставить телевизор работать, ей не придется говорить с ним. Она сможет не отводить глаз от Моргана и притворяться, что ничего не происходит. На сей раз, выключив телевизор, Рэй положил пульт на диван возле себя. Тут он будет в безопасности.
– Хочешь поговорить о том, что произошло утром? – спросил он, умудрившись заставить Грейс вести себя еще более нервно.
Она посмотрела на него своими роскошными большими карими глазами, сложила руки на коленях и стала крутить друг за другом большими пальцами. Колени сжаты вместе, спина прямая, казалось, она только что закончила курс о правилах поведения для леди и походила на испуганную маленькую девочку.
– Нет. Я уже все тебе рассказала. Дальнейшие разговоры не принесут мне облегчения.
– Ты уверена?
Грейс с тоской взглянула на пульт.
– Уверена, – тихо ответила она. Бедняжка, она, что называется, чуть ли не выпрыгивала из кожи. – Знаешь, мне нужно проверить картофель, – сказала она, вскакивая на ноги.
Не раздумывая, Рэй протянул руку, поймал ее за запястье и, нежно дернув, усадил себе на колени. Она приземлилась на него, мягкая, чудесная и невероятно эротичная. Но тут же соскользнула и села рядом. Устроилась подальше и вернула себе пульт. По крайней мере, теперь показывали не Моргана.
– Гарнир не будет готов еще, по крайней мере, в течение получаса, и ты это знаешь, – сказал он, отказываясь выпустить ее руку, когда она аккуратно попыталась освободиться.
– Но я действительно должна… – слабо начала она.
– Чего ты боишься?
Он навис над Грейс, и она подняла к нему лицо. Она не стала снова отстраняться или пытаться отодвинуться. Он протянул руку, и слегка касаясь пальцами ее лица, заправил за ухо прядь волос.
– Ничего я не боюсь, – прошептала Грейс, но страх в глазах говорил об обратном.
– Даже мужчину, который преследовал тебя сегодня утром?
Ее глаза расширились.
– Его? Конечно, я его боюсь! Я же не дурочка.
После недолгого сидения у него на коленях ее юбка задралась, совсем немного, и когда он мельком взглянул туда, то увидел красивое, обтянутое шелком бедро. Он положил туда руку, и Грейс задрожала.
Сколько бы он ни прилагал усилий, все равно не мог забыть, как это у них было. Он прикасался к ней, и Грейс была его. Она опускала голову ему на грудь, и он забывал обо всем на свете. Когда они соединялись, между ними рождались сила, жар и молния. Подобно весеннему шторму, они освещали небо и раскачивали мир.
Он склонился к ней и поцеловал, мягко, нежно и вопрошающе. Ощутил дрожь ее губ и, коснувшийся его рта, нежный вздох одобрения. Его рот опустился на ее губы, задержавшись там на один долгий момент. Боже, как хороша она на вкус. Теплая и мягкая, сладкая, настоящая и изголодавшаяся. Было что-то сродни облегчению в этом поцелуе, как будто у него шесть лет зудела спина и кто-то, наконец, почесал ее. Неожиданный уют поцелуя испугал его, но он не отстранился.
Чувствуя себя смелым и бесстрашно жадным, он едва заметно переместил губы. Грейс ответила мягко и нежно, потянувшись к нему своим собственным ртом. Ласково втянув его губу, глубоко и возбуждающе гостеприимно. Все в нем напряглось и раскалилось, словно по телу пробежал разряд молнии.
Его рука, покоившаяся на ее ноге, медленно поползла выше, пока пальцы не коснулись внутреннего бедра. Плоть, которую он поглаживал, была щедрой, мягкой, теплой и непреодолимо соблазнительной. Хорошо знакомой, даже не смотря на то, что прошли годы, шесть долгих лет, с тех пор, как он касался Грейс таким образом. Она задрожала, но поцелуй не прервала.
Рей Мэдиган не был полным дураком. Он больше не любил Грейс, как он мог? Она оставила его, причинила такую сильную боль, как никто и никогда прежде. Отняла у него свет, безопасность и счастье и унесла их с собой. Нет, он не любил ее, но хотел. Да, черт возьми, он действительно ее хотел.
Если ответ ее рта что-либо значил, то она тоже хотела его. Она чуть сдвинула губы и вздохнула, словно нежно высасывая из него жизнь, будто хотела ощутить вкус глубже, но боялась. Она провела губами по его рту, мягко, неуверенно и почти невинно.
Он склонился над ней, вжимая ее спину в мягкие подушки дивана, и углубил поцелуй. Когда он просунул язык в ее рот, она всхлипнула и стала гладить его лицо и голову. Ласкала его щеки, теребила пальцами волосы и на один слишком краткий момент отдалась поцелую.
А потом откинула голову назад.
– Я не могу, – прошептала она. Непролитые слезы заставили ее темные глаза искриться, румянец на лице придавал ей вид девятнадцатилетней девушки.
– Почему нет?
Она покачала головой.
– Я не могу спать с тобой, Рэй. Не могу.
– Я определенно думаю не о сне, сладкая, – хрипло ответил он, придвигаясь поближе. Ее бедра слегка раздвинулись, должно быть, она чувствовала, как его возбужденный орган прижимается к внутренней части ее бедра. Он так легко мог взять ее, здесь и сейчас. Он нуждался в этом, да и она тоже.
– Ты знаешь, что я хотела сказать.
Ах, значит она серьезно.
– Что случилось? Ты вернулась к своему правилу десяти свиданий? – небрежно спросил он, как будто для него не имело никакого значения, закончат ли они то, что начали. Как будто не хотел спросить ее, здесь и сейчас, когда ни у одного из них не было никаких путей отступления, почему она его оставила.
Он никогда не понимал того способа, которым она ушла. Чертова записка на холодильнике, вроде списка покупок. Молоко. Яйца. До свидания.
Но он никогда не спросит. Вопросы звучали слишком похоже на мольбы, а он не станет унижаться перед Грейс. Ни сейчас, ни когда-либо. Он хотел ее так же сильно, как всегда, и прямо сейчас испытывал из-за этого боль, но Боже, он в ней не нуждался.
– Тебе не кажется, что правило десяти свиданий в нашем возрасте и при нашем совместном прошлым немного чрезмерно? – прошептал он, продолжая прижиматься к ней. Он чувствовал и вкушал каждый сделанный ею вздох, напряженность ее чарующего тела.
Он помнил, как Грейс объясняла ему это в первый раз, когда он попытался заняться с ней любовью. Все еще будучи девственницей, она решила, что не сможет узнать мужчину достаточно хорошо и начать спать с ним, пока он не сводит ее по крайней мере на десять свиданий. Никогда не отличаясь терпением, той ночью, на их третьем свидании, он попросил ее выйти за него замуж. Она сказала «да», и три дня спустя они поженились. Он был так уверен, что их чувства настоящие, глубокие и прочные, что Грейс его единственная и всегда будет с ним. Как он был молод и глуп…
– А если так, я должен начать сейчас? – он, шутя, улыбнулся. – Можно хотя бы засчитать свидания, на которые я водил тебя до свадьбы? И что на счет наших обедов? – Внезапно он понял, почему Грейс никогда не позволяла ему рассчитаться за нее. – Поэтому мы всегда платим раздельно? – поддразнил он.
– Будь серьезен, – ответила она, осторожно пытаясь оттолкнуть его.
Он не отстранился. Пока. Удерживал ее своим телом, нависая над ней так близко, что мог чувствовать ее сильный жар, стук сердца и мелкую дрожь в ногах. Пока он сжимал ее так, она будто была внутри него, будто он вдохнул ее, и она просочилась ему под кожу.
– Скажи мне, Грейси, когда у тебя в последний раз было десятое свидание?
Она скривила губы, верный признак того, что не собирается отвечать. Он медленно потерся об нее своим телом и поцеловал сбоку в шею. Когда он выпустит ее, то хочет быть чертовски уверен, что она уйдет с такой же мучительной жаждой, которая разрасталась внутри него. Он позволил своим губам задержаться подольше, вкушая ее и ощущая трепет, а потом освободил.
Она тут же приняла сидячее положение и отсела подальше.
– Полагаю, – почти монотонно произнесла она, – правило десяти свиданий кажется чрезмерным только тебе. – Она попыталась скрыть свое беспокойство, но не могла замаскировать слабую дрожь голоса. – Ты, наверное, хотел бы, чтобы доступные женщины просто появлялись у твоей двери голыми.
– Вместе с едой, – беспечно добавил он.
Она повернулась и пристально всмотрелась в него. Ее лицо пылало, губы повлажнели и слегка припухли от крепкого поцелуя, и, нравилось ей это или нет, желали большего. А сколько страдальческого недоверия таилось в ее манящих глазах. Чего она ожидала? Что он станцует и споет ей какую-нибудь романтическую песню, о том, что хочет только ее и никого больше? Он не отличался сдержанностью, не лгал и не давал обещаний, которые был не готов сдержать.
– Предпочтительнее с пиццей, – добавил он. – В конце концов, это славное сочетание горячего и холодного.
Его улыбка увяла, когда она отвернулась и вернулась к нарезанным овощам. Проклятье, он сожалел, что все еще не уехал в Мобил. Ничего хорошего из этого не выйдет, вообще ничего хорошего.
Если Грейс на самом деле думала, что они пройдут через это, не оказавшись в итоге в кровати, значит она еще более сумасшедшая, чем сделала его.
Глава 4
Фредди очень не хотел выходить на утреннюю пробежку и винил в этом женщину. Стояло раннее утро, столь же прохладное, каким обещал быть день, а он, тем не менее, уже обливался потом.
Он мельком поглядывал по сторонам, наблюдая за парковыми тропинками и присматриваясь к другим бегунам. Он мог бы поклясться, что женщина, заставшая его за работой, бегала этим маршрутом регулярно. Она должна жить где-то поблизости.
Его волосы теперь стали светлыми и очень короткими, он состриг их почти полностью. На случай, если придется встретиться со свидетельницей лицом к лицу, он надел коричневые контактные линзы. Дед всегда называл светлые серо-зеленые, доставшиеся ему от матери глаза, слишком характерными. Это было его единственное проклятие. Нанесенная опытной рукой косметика завершала преображение, скрывая небольшой синяк на челюсти.
На нем больше не было предпочитаемой им консервативной одежды. Для нынешнего задания он принял другой облик. Футболка с оторванными рукавами открывала крепкие бицепсы и татуировку с надписью «Марта». Велосипедные шорты были слишком тесными и слишком яркого красного оттенка. Издалека он напоминал панка, вблизи, вероятно, казался мужчиной в возрасте, переживавшим какой-нибудь кризис средних лет и пытавшимся выглядеть моложе. Поддерживая на должном уровне игру, и еще потому что пробегавшая мимо симпатичная рыжеволосая девушка была хорошенькой, он усмехнулся и подмигнул ей.
Она отвела взгляд, надменно проигнорировав его. Сука. Фредди обернулся, впившись взглядом в ее раскачивающийся рыжий «конский хвост». Мгновение он бежал задом наперед, разглядывая спину женщины.
Его раздражение от ее отпора длилось недолго, вскоре он отвернулся и продолжил свой путь. Как и планировалось, вчера он забрал вторую половину оплаты, а тело подбросил к подножию небольшой горы в южном конце города. Автомобиль покойного, за рулем которого тот сидел, когда Фредди остановил его, был как следует спрятан. Он столкнул его с обрыва на пустынном удаленном повороте дороги, чтобы это выглядело так, будто жертва не справился с управлением на крутом повороте и съехал с дороги. Автомобиль шумно скатился вниз, мимо молодых деревьев и густого кустарника, удачно остановившись в плотной рощице. Если тело не найдут в течение некоторого времени, то потом невозможно будет установить, что шея водителя сломалась не в результате трагической автомобильной аварии.
Копы никогда даже не заподозрят здесь нечистую игру, если кто-либо не присмотрится слишком пристально или не прислушается к той проклятой женщине.
Мимо пробежал вспотевший мужчина, улыбнулся, кивнул ему и пробормотал дружественное «доброе утро». Фредди вернул улыбку и ответил собственным приветствием. Других бегунов на улице не было, как и любопытной брюнетки, которая могла все разрушить для него и для клиента.
Как только все немного утрясется, а копы забудут о ее заявлении, ей, возможно, тоже придется стать жертвой несчастного случая. Просто из осторожности.
Но сначала он должен ее найти.
Ощутив чье-то присутствие, Грейс отвернулась от монитора и увидела Рэя, стоящего в дверном проеме ее кабинета со своей неизменной самодовольной «ты не сможешь одурачить меня» усмешкой.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, стараясь оставаться спокойной. Прошлая ночь едва не стала для нее бедствием. Она была так близка к капитуляции, к тому, чтобы забыть, почему больше не может любить Рэя.
– Я решил зайти проведать тебя и, возможно, угостить обедом.
– Я не очень хочу есть, – коротко ответила она.
Его усмешка растаяла.
– Да ладно, Грейси. Тебе надо подкрепиться.
Правда состояла в том, что здесь, в офисе, она чувствовала себя в безопасности. Вчера ночью, когда Рэй спал на ее диване, она свернулась под одеялами и вспоминала вкус его губ и тоже чувствовала себя в безопасности. Она лежала в кровати и заново переживала момент, когда его рот коснулся ее, когда ощутила вес его тела и тепло рук.
Это чувство защищенности, возникшее из-за присутствия Рэя, не имело большого значения. Спящий в соседней комнате мужчина обеспечивал небольшую защиту, но знание, что он там, на расстоянии нескольких шагов, успокаивало… и в то же время не давало заснуть.
– Я расплачусь, – предупредила она, потянувшись к нижнему ящику картотеки, чтобы забрать свою сумочку.
– В чем дело? – тихо спросил он, беря ее за руку, когда она достигла дверного проема. – Боишься, что я начну считать?
– Рэй… – замешкалась она.
– Неважно, – ответил он, ведя ее через холл, мимо заполненных людьми и пустых комнат. – Забудь мои слова о подсчете. Это не свидание, а бизнес.
– Бизнес?
В приемной было оживленнее, чем обычно. Измученная мать со своей тройней привела детей к доктору Дерборну на их первый осмотр. Группа из местного телевидения охватывала историю о людских интересах.
С тех пор, как Грейс вернулась в Хантсвилль, Ши Синклер стала одной из ее немногочисленных подруг. Она была подругой Нелли Роуз, и они втроем иногда устраивали девчоночьи ночные посиделки. С кинофильмом, бутербродами, коктейлями и женскими разговорами, после чего, пожелав спокойной ночи, расходились по домам.
Грейс остановилась для приветствия.
– Похоже, ты весьма занята.
Ши, профессионально свежая в ярком голубом костюме и с безупречно наложенной косметикой, повернулась спиной к матери тройняшек, скосила глаза и высунула язык.
– Да, – тихо произнесла она. – Важные новости. Мои мечты сбываются.
– Откуда-то надо начинать, – с широкой улыбкой произнесла Грейс.
Ши покачала головой.
– Представляешь, я у них теперь передаю погоду? – сказала она, приглушив голос. – Я не метеоролог, у меня нет в этой области никакого опыта, а они хотят, чтобы я читала о циклонах и воздушных потоках, хотя понятия не имею, о чем говорю.
– Сочувствую, – ответила Грейс, удручающе склонив голову. Она повернулась к Рэю, отметив кислое выражение его лица, но, тем не менее, представила его. – Ши, это мой друг, Рэй. Рэй, это Ши Синклер. – Она не стала представлять его полностью, не желая сейчас отвечать на вопросы об их общей фамилии. А у любопытной Ши вопросы, несомненно, появятся.
Она ожидала, что Рэй включит свое очарование, но этого не произошло.
– Рад встрече. Грейс, нам нужно идти, – он взял ее за руку и направился к двери.
Как только они оказались снаружи, он продолжил их разговор, словно тот и не прерывался.
– Исключительно бизнес. Если ты готова, мы можем поговорить об убийстве, – Рэй вывел Грейс под солнечный свет, подошел к своему автомобилю и открыл для нее пассажирскую дверь.
– Почему ты был так груб с Ши? – усаживаясь, спросила она.
Он не стал этого отрицать, вместо этого наклонился вперед и приблизил к ней лицо.
– Ненавижу репортеров, – негромко протянул он. – Всех.
– Ну, это несправедливо… – не обращая внимания на ее протест, он захлопнул дверь.
Когда Рэй сел за руль, и они тронулись с места для стоянки, Грейс повернулась, чтобы изучить его профиль. Нечастый момент его раздражения уже прошел. И теперь вновь казалось, будто ничто в мире его не тревожит.
– Ты сегодня говорил с Лютером? – спросила она.
Он быстро посмотрел на нее и перевел взгляд обратно на дорогу.
– Да. Они пока ничего не нашли.
– А искали? – выпалила она.
– Откуда, по-твоему, они должны начать? – беззлобно ответил он.
Она откинулась на спинку кресла и смирилась с тем фактом, что детектив Мэлоун ей не поверил, и у них недостаточно улик, чтобы хотя бы начать расследование.
– Я всегда могу пойти к Ши и узнать, нельзя ли показать это в новостях. Если я добьюсь огласки, полиции придется что-то сделать.
– Нет.
– Почему? Из-за того, что ты ненавидишь репортеров? И когда ты успел развить такое отвращение…
– Если человек, которого ты видела, все еще в Хантсвилле, – прервал он, – зачем называть ему твое имя и предоставлять возможность как следует рассмотреть лицо?
Грейс глубже вжалась в сиденье.
– Я никогда не думала об этом в таком ракурсе.
– Не волнуйся, – успокаивающе произнес Рэй. – В конечном счете, тело всплывет, или кто-нибудь заявит о пропавшем мужчине, подходящим под описание жертвы, тогда у Лютера появится возможность действовать.
Не очень утешительно.
– Хорошо, если у нас ничего нет, какое дело мы собираемся обсуждать за обедом?
Он свернул на стоянку и остановил автомобиль. Грейс посмотрела в ветровое стекло и увидела «Хижину гамбургеров», любовно называемую «Лачугой» теми, кто отваживался на большие булочки с жирной начинкой. За прошедшие годы строение не изменилось, разве что стало еще более потрепанным. Бетонное здание годы назад выкрасили в желтый цвет, а дверь в ярко-красный. Деревянные столы хаотично стояли на потрескавшемся кирпичном патио [5]5
[5]внутренний дворик
[Закрыть].
– Сначала еда, дела потом, – ответил Рэй, открывая дверь и направляясь к ней, чтобы помочь выйти. – Займи нам столик, а я куплю еды.
Она потянулась за кошельком, но Рэй остановил ее.
– Если я засчитаю это, как издержки на работу, придержишь свои деньги, ладно? – он казался настолько раздраженным, словно в любую секунду мог выйти из себя. А Рэй никогда не выходил из себя.
– Хорошо.
Она выбрала залитый солнечным светом стол, сев спиной к автомобильной стоянке, чтобы видеть, как войдет Рэй. Еще два столика были заняты, но они располагались на противоположной стороне внутреннего дворика. Здесь они с Рэем окажутся в относительном одиночестве. Она не знала, хорошая это идея или нет.
После окончания уроков на стоянке у Лачуги место было найти невозможно, а уж тем более увидеть здесь свободный столик. Как часто они с Рэем ели тут? Слишком часто, чтобы подсчитать. Она задумалась, не привел ли он ее сюда специально, чтобы напомнить о лучших днях, или действительно просто желал съесть хороший бургер. С Рэем никогда нельзя было знать наверняка.
Она сняла сливовый жакет, положила на скамью рядом с собой и закатала рукава белой блузки. День был теплым. Кроме того, благодаря лежащему на скамье жакету, Рэю придется занять сиденье напротив, а не рядом с ней, как он привык делать. После прошлой ночи она знала, что ей придется стать осторожной. Очень, очень осторожной.
Она подняла лицо к солнцу, мгновение наслаждалась им и позволила себя расслабиться. День был прекрасным, даже не смотря на все случившееся. Как Рэй догадался, что простой обед на воздухе заставит ее почувствовать себя лучше? Свободной, беззаботной и бесстрашной.
Рэя долго не было. Наконец, он прошел через красную дверь, держа в руках поднос и два высоких бумажных стаканчика.
– Надеюсь, я ничего не забыл, – сказал он, ставя поднос на стол. – Средний, без лука, экстра хрустящий и земляничный коктейль.
Она осмотрела поднос, который он перед ней поставил.
– Не припоминаю, чтобы бургеры были такими огромными. Мяса в начинке хватит, чтобы накормить целую семью. Вряд ли я смогу все съесть.
Он глянул на лежащий рядом с ней жакет и без комментариев сел с противоположной стороны стола.
– Уверен, ты справишься, – ответил он.
Она приложила все усилия, но съесть всю порцию было невозможно. Кроме того, она больше не ела как девятнадцатилетняя. А вот Рэй ел. Он не оставил на своей тарелке ни крошки.
Когда она отодвинула наполовину полную тарелку, он поднял брови и усмехнулся.
– Как печально, – забавляясь, сказал он. – Я помню времена, когда ты не ушла бы, пока от бургера Артура не осталось бы ни единой крошки. Когда он это увидит, его самолюбие будет задето.
– Артур все еще здесь? – Владелец Лачуги был пожилым еще двенадцать лет назад, когда они начали заходить сюда.
– Некоторые вещи никогда не меняются, – ответил он низким голосом, и она вспомнила прошлую ночь, и как желала его поцелуя. Он хотел напомнить ей об этом?
– Теперь мы можем поговорить об убийстве? – спросила Грейс, пытаясь сменить тему. Она предпочла бы еще раз пережить то ужасное утро, нежели сидеть здесь, ощущая устойчивое и мучительное влечение к бывшему мужу.
Улыбка Рея пропала, он поставил локти на стол и склонился к ней.
– Грейси, ты абсолютна уверена, что видела именно убийство?
Только не он!
– Нет, – выпалила она. – Я все придумала. Теперь я так развлекаюсь.
Она начала подниматься, но Рэй протянул руку и схватил ее за запястье, удерживая на месте.
– Сядь.
Она послушалась.
– Просто забудь об этом, – удрученно сказала она, стряхивая его руку. – Если ты мне не веришь…
– Не то, чтобы я тебе не верил, – успокаивающе ответил он. – Но мы должны принять во внимание вероятность того, что увиденное тобой… скажем, было менее фатально, чем ты решила. Возможно, это была вышедшая из-под контроля драка, но никто не умер. Возможно, парень, который выскочил или выпал из автомобиля, ранен, но не мертв.
– А мужчина, который меня преследовал?
– Может, он хотел объяснить произошедшее, чтобы ты не паниковала.
– Он не выглядел так, будто хотел что-то объяснить, Рэй, – ответила Грейс. – Он выглядел… он выглядел… беспощадным. Совершенно подлым.
– Понимаю.
Она была идиоткой, решив, что он ей поверил!
– Может, ты перестанешь разговаривать со мной как с ребенком? – она посмотрела через стол прямо ему в глаза. – Я знаю, что видела.
Он сдался. Откинулся на спину и расслабился.
– Хорошо. Я просто должен был убедиться, что у тебя нет никаких сомнений.
– Ни единого, – кратко промолвила она.
Взгляд Рэя переместился ей за спину к автомобильной стоянке, и он тихо застонал.
Грейс оглянулась через плечо и увидела направляющегося к ним мужчину средних лет, одетого в плохо сидящий на нем костюм и смотрящего прямо на Рэя. Значок и оружие на поясе выдавали в нем полицейского.
– Мэдиган, – произнес мужчина, подходя к столу. – Как ты, черт возьми?
Хотя Рэй изобразил улыбку, Грейс поняла, что этот полицейский ему очень не нравится.
– Дэниэлс. Все хорошо. Что выманило тебя из офиса?
– Бургеры Артура, что же еще? – Дэниэлс вернул улыбку, перевел взгляд на Грейс и расчетливо оглядел ее сверху донизу. Его улыбка изменилась, став хищной. В любой момент она ожидала развязного подмигивания. – Это та леди, которая утверждает, что видела вчера убийство?
Грейс не понравилось, как он бросил слово «утверждает», еще сильнее, чем не понравился хитрый взгляд.
– Это не просто леди, Дэниэлс, – произнес Рэй, его усмешка исчезла. – Это моя жена, Грейс Мэдиган.
– Бывшая жена, – автоматически поправила она.
– Бывшая, – повторил Дэниэлс с расширившейся ухмылкой. – Да, Лютер так и сказал. Миссис Мэдиган, – произнес он, полностью сосредоточив на ней внимание. – Если вам понадобится какая-нибудь помощь, что угодно, позвоните мне. – Он залез в карман, вытащил оттуда визитную карточку, которую положил перед ней на стол. и, в конце концов, развязно подмигнул.
– Спасибо, – ответил она, мельком взглянув на визитку, но даже не прикоснулась к ней. – Сейчас у меня есть вся помощь, в которой я нуждаюсь, но если ситуация изменится, то разумеется, я позвоню.
Он еще раз подмигнул ей, попрощался с Рэем и направился к красной двери.
– Вот задница, – сказал Рэй, схватил со стола визитную карточку и бросил к недоеденному бутерброду.
– Задница из отдела по расследованию убийств, которая, как я понимаю, работает с Лютером, – произнесла Грейс, даже не пытаясь вытащить визитку из остатков своего обеда.
– Да.
Она поставила локти на стол и немного наклонилась вперед.
– Я думала, Рей Мэдиган никогда не встречал полицейского, который бы ему не нравился.
– Дэниэлс лентяй, – ответил он низким голосом. – И дурак.
– Тогда как он попал в отдел по убийствам?
Рэй уставился на нее тяжелым взглядом. Ах, ему определенно не нравилось направление их беседы.
– Дэниэлс не всегда был ленивым и глупым. И от этого только хуже.
Никто лучше Грейс не знал, сколько сил Рэй вкладывал в работу, стоя на страже закона. Это была не просто работа, это было его призвание. Ему нравилось быть полицейским. Профессия определила его, управляла его жизнью.
– Почему ты уволился? – прошептала она.
Он встал из-за стола, так и не ответив на ее вопрос.
– Пошли. Если ты опоздаешь, доктор Дулитл обвинит в этом меня.
Она молча последовала за ним к автомобилю, еще более заинтригованная, чем раньше.
Он обещал заехать за Грейс в пять тридцать и отвезти домой, поскольку она явно все еще была не в состоянии находиться в одиночестве. Рэй задумался сколько еще ночей ему придется спать на диване, прежде чем он, наконец, окажется в ее кровати. Сейчас он был более чем уверен, что окажется там.
У него из головы не выходил ее вопрос о том, почему он оставил службу. До сих пор, ни разу за время их дружеских обедов, она об этом не спрашивала, вероятно, полагая, что данная тема была слишком личной для установленных ею границ.
Но вчера границы изменились. Он припарковался у бордюра и осмотрел парк. В начале дня все здесь казалось нормальным. Трава была зеленой, пруд безмятежно спокойным, если бы не три плавающие по нему утки. Матери толкали детские коляски и играли с малышами, мужчины в деловых костюмах и женщины в строгих платьях сидели на затененных деревьями парковых скамейках, мечтая, читая или кушая из бумажных пакетов. Женщины поднимали лица к солнцу, а несколько бегунов стойко переносили обеденную жару. Это было мирное место.
