Текст книги "Жена Мэдигана (ЛП)"
Автор книги: Линда Джонс Уинстед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Линда Уинстед Джонс
Жена Мэдигана
Серия: знакомства Синклеров -1
Jones, Linda Winstead
MADIGAN'S WIFE
The Sinclair Connection – 01
2001
Аннотация
Целых шесть лет Грейс Мэдиган пыталась забыть своего бывшего мужа и начать новую жизнь. Но так и не сумев впустить в свою жизнь другого мужчину, она решила вернуться в родной городок, чтобы еще раз напомнить себе, почему когда-то ушла от Рэя и, наконец, оставить свои чувства к нему в прошлом.
Некоторое время ей кажется, что все идет по плану. Они часто вместе обедают и ведут себя, как старые друзья. А узнав, что после недолгого перерыва, Рэй снова собирается вернуться к опасной работе, Грейс понимает, что была права. Она не сможет жить рядом с ним и каждый день сомневаться, вернется ли он сегодня домой, или ей сообщат о его смерти.
Но неожиданно Грейс становится свидетельницей убийства. Теперь убийца охотится уже за ней самой, и только Рэй верит, что она говорит правду, и только он может ее защитить…
Глава 1
На неподготовленную женщину усмешка Рэя Мэдигана могла произвести сногсшибательный эффект. Похрустывая картофельными чипсами, Грейс наблюдала, как он улыбнулся официантке и заказал еще кофе и кусок холодного лимонного пирога. Проклятье, ему следовало выглядеть старше и не таким привлекательным, как она помнила. Иначе как еще она сможет раз и навсегда вырвать его из своего сердца?
Ни единый седой волосок не портил медовую массу мягких светло-каштановых волос. Она знала многих мужчин в возрасте почти тридцати четырех с обильной белой проседью на висках или с наметившимися залысинами. Но не у Рэя. На его голове вились лишь слишком длинные пряди русого и золотисто-коричневого оттенков.
За прошедшие шесть лет он не прибавил ни единого килограмма, скорее даже парочку потерял. Высокий и худощавый с широкими плечами, просто созданными для того, чтобы женщина, отдыхая, опускала на них голову, он выглядел именно так, как она помнила: слишком красивым и дьявольски соблазнительным, черт бы его побрал!
В прошлом Рэй всегда носил одно и то же: футболку с накинутой поверх нее пестрой или клетчатой, застегнутой на все пуговицы рубашкой, синие джинсы и затасканные кожаные рабочие ботинки. Свободная рубашка должна была скрыть оружие, которое он подтыкал за ремень ближе к позвоночнику.
С тех пор ничего не изменилось. Рей, когда ему было нужно, безупречно играл роль хорошего парня. Случайным наблюдателям он казался таким же, как сотни других парней-южан, не интересующихся ничем, кроме как возможностью хорошо провести время, своим верным грузовиком и шестибанковой упаковкой пива. Они не замечали искры острого ума в его глазах, не обращали внимания на то, как он за всеми наблюдает и прислушивается к каждому слову. А вот Грейс это видела. Постоянно.
Его глаза всегда были ее погибелью.
Когда официантка отошла, Рэй снова посмотрел на Грейс. Она изо всех сил старалась казаться спокойной и непринужденной. Равнодушной. Незаинтересованной на грани холодности.
– Итак, – произнес он, размешивая в кофе один пакетик сахара. – Как теперь с тобой обращается доктор Дулитл [1]1
[1]доктор из сериала «Доктор Дулитл»
[Закрыть]?
– Доктор Дерборн, – беззлобно поправила она. – И должна признать, – добавила Грейс с неподдельным восхищением, – ты был прав. Я пошла к нему в кабинет на следующее утро после нашего с тобой последнего обеда и заявила, что ожидаю к себе профессионального отношения. Сказала, что, если он не прекратит делать непристойные предложения всякий раз, когда мы оказываемся наедине, мне придется начать поиски другой работы. С тех пор он угомонился.
– Не захотел терять своего менеджера, – уточнил Рэй, его улыбка увяла. – Люди определенно не выстраиваются в очередь, мечтая получить работу у вкрадчивых дантистов.
– Доктор Дерборн не вкрадчивый, – без энтузиазма возразила она. – Он просто… не уверен в себе.
– Он слизняк, – буркнул Рэй, когда официантка поставила перед ним холодный лимонный пирог. – Несколько месяцев назад Триш ходила к нему с зубной болью, так он подкатывал к ней, а сам тем временем ковырялся у нее во рту. Ублюдок звонил ей каждый день в течение двух недель.
– Триш. Это та, которая была твоей второй женой, верно? – спросила Грейс, будто и так прекрасно не знала, кто такая Триш. Жена номер два, белокурая, компанейская девчонка. Они с Рэем познакомились в баре, хорошенько надрались и решили, что отлично подходят друг другу. Брак продлился три месяца. Ну, то есть, официально брак продлился три месяца. Поговаривали, что они не прожили вместе и двух недель.
Рэй кивнул.
– Я позвонил Пэтти, и она записала Триш к своему дантисту. – Он бросил на нее осуждающий взгляд. – Поверить не могу, что ты работаешь на это ничтожество.
Пэтти была женой номер три, медсестра, которой не раз приходилось ухаживать за Рэем в пункте оказания первой помощи. Будучи женщиной более уравновешенной, чем взбалмошная Триш, она умудрилась растянуть свой брак с Рэем почти на восемь месяцев. Они разошлись по-дружески, по крайней мере, так она слышала.
Грейс считала чертовски странным, что эти трое: Рэй, Триш и Пэтти – оставались друзьями. Конечно, в некотором роде странным было и то, что и они с Рэем сидели сейчас здесь вместе.
Возможно, для большинства людей это было ненормально, но не для Рэя. Она редко видела его сердитым, он все воспринимал с легкостью. К сожалению, она подозревала, что его просто ничто и никто не интересует настолько, чтобы по-настоящему рассердить. Люди входили в его жизнь и уходили, а он продолжал жить так, будто ничего не менялось.
Она попыталась увести беседу от своего босса и бывших жен Рэя. Его, казалось, никогда не удовлетворяли доводы, что она работает на доктора Дерборна из-за хорошей зарплаты и выгодной страховки, а у нее разговоры о Триш и Пэтти вызывали зубную боль.
– Как тебе удается столько есть и не поправляться? – спросила она, обвиняюще указывая на огромный кусок заказанного им пирога.
– Я унаследовал метаболизм моего отца, – усмехнувшись, ответил он.
– Однажды этот твой метаболизм замедлится, – проворчала она, задумавшись, а была ли права. В последний раз она видела отца Рэя почти девять лет назад, когда тому стукнуло пятьдесят девять. Он тогда выглядел подтянутым, как скрипка, и поглощал пищу, которой хватило бы для троих мальчишек-подростков. Рэй с отцом не были близки и редко навещали друг друга. И в то же время, в те несколько раз, когда она видела их вместе, между ними не чувствовалось никакой враждебности. Они вели себя подобно старым знакомым, которые время от времени встречаются, потому что чувствуют себя обязанными, а не из-за того, что хотят увидеться. – Тебе следует как-нибудь побегать со мной.
Он состроил гримасу и занялся пирогом.
– Бегать? Специально? Нет уж. Кроме того, – он приподнял одну бровь, – ты бегаешь на рассвете. – Он направил на нее вилку и усилил свое лениво-сладкое протяжное южное произношение. – Это противоестественно.
Закончив с пирогом и допив кофе, Рэй посмотрел на Грейс взглядом, говорившим, что он собирается сообщить нечто неприятное. Она видела глубже внешности очаровательного соблазнителя. Его доброжелательные голубые глаза ярко вспыхнули. Мышцы ее живота тревожно сжались. За прошедшие годы этот взгляд не изменился.
– Ты помнишь Стэна Вилкинса? – спросил он.
– Конечно. Он ведь переехал на юг несколько лет назад?
Рэй кивнул, медленным, продуманным движением.
– Да. В Мобил. Он мне недавно звонил.
Грейс хотелось верить, что это был обычный дружеский звонок, но трепет в животе подсказывал, что дело обстоит иначе.
– Здорово, – спокойно произнесла она. – Как Мэри?
– Прекрасно, – ответил Рэй, слегка улыбнувшись. – Их старший пошел в среднюю школу, можешь себе представить?
Прошло уже столько времени? Она внутренне содрогнулась. Да, прошло. Один день перетекал в другой, потом в следующий, и еще один, и так далее, пока вдруг не понимаешь, что прошли годы. Годы, которые невозможно вернуть назад.
– С трудом.
Рэй наклонился вперед и, поставив локти на стол, посмотрел на нее прямо и бесхитростно. Он выглядел как человек, который никогда не ошибается, который знает, чего хочет и сделает все, чтобы добиться своего. И ради этого пошлет к черту все остальное. Проклятье, этот взгляд был ей слишком знаком и не сулил ничего хорошего. Он помедлил, барабаня пальцами по столу, и Грейс мгновенно догадалась, что происходит.
– Стэн возглавил в Мобиле отделение по борьбе с наркоторговлей и теперь подбирает людей для работы под прикрытием. Когда он услышал, что здесь случилось…
– Ты же не станешь рассматривать его предложение, – тихо сказала она. Ее лицо побледнело, она могла чувствовать это, как будто кожа внезапно стала холодной. – Скажи мне, что ты даже не думаешь о…
Ничуть не раскаиваясь, Рэй небрежно прервал ее:
– Я сказал, что позвоню через несколько дней и дам ответ.
Глубоко вздохнув, Грейс напомнила себе, что она не должна злиться. Ей нужно принять все, что бы ни сделал Рей Мэдиган. К сожалению, это легче было сказать, чем сделать.
– Ты год проработал частным детективом, – выпалила она, пытаясь не повышать голос. – Твой бизнес идет хорошо, ты сам мне так сказал. И за это время в тебя ни разу не стреляли! – Ее сердце подскочило к горлу, но она упорно старалась выглядеть спокойной. – Черт возьми, Рэй, ты прекрасно знаешь, что происходит, когда ты впутываешься в нечто подобное.
Он не выглядел удивленным ее реакцией.
– Я сказал Стэну, что подумаю.
Внезапно она слишком отчетливо вспомнила, почему ушла от него. Беспокойство, ужас, чувство, что в любой момент кто-то может постучать в дверь и вырвать у нее сердце – это оказалось большим, чем она могла вынести.
Грейс начала вставать из-за столика, но Рэй остановил ее, быстро схватив за руку. Его пальцы, длинные, сильные, напряженные и теплые, сжались на ее бледном запястье. Один долгий момент она смотрела на его руку, удивляясь ее размеру, силе и явной мужественности.
Когда они встречались в кафе или за обедом, Грейс очень старалась не касаться его, проявляла столько осторожности, сколько было возможно для двух цивилизованных людей. Приветствуя друг друга или прощаясь, они не обнимались, даже не обменивались рукопожатиями. И теперь она застыла не в силах пошевелиться, пока он удерживал ее на месте твердой и горячей рукой. Это вызвало столько воспоминаний… хороших и плохих.
Он провел пальцем по ее коже, медленно, как будто только сейчас сообразил, что сделал.
– Извини.
Она вернулась на свой стул, все еще взволнованная, но куда больше разъяренная.
– Рэй, за то время, пока ты работал в отделе по борьбе с наркотиками, ты был ранен три раза. Три проклятых раза! – Ее сердце сжалось, когда она вспомнила эти три самых ужасных момента своей жизни. – Почему ты хочешь заняться этим снова?
Ему нечего было ей ответить, но и сдаться он был не готов. Она видела в его глазах решимость, блеск нетерпения. Он еще не сказал ей, почему ушел из Хантсвилльского отделения полиции, но она знала, что причина заключалась в чем-то большем, нежели досрочный выход на пенсию или желание сменить обстановку. Он чрезмерно сильно любил свою работу, вложил в нее слишком большую часть себя. И многим пожертвовал ради работы, в том числе ею.
Грейс встречала не многих старых друзей с тех пор, как вернулась в Хантсвилль, но она звонила Нелли Роуз и Сэнди. Обе были женами полицейских. Обе оказались более чем счастливы наверстать упущенное, пообедать, пройтись по магазинам и посплетничать о Триш и Пэтти, но когда Грейс спросила, почему Рэй оставил службу, то в ответ получила отговорки. Нелли Роуз сказала, что понятия не имеет, а потом вдруг решила, что все-таки хочет съесть десерт, и углубилась в пылкий бред о шоколаде. В другой день Сэнди тихо ответила то же самое, и тут же внезапно заметила пару волнующих черных туфель с пятидесятипроцентной скидкой.
– Я ответил, что подумаю, вот и все, – тихо сказал Рэй. – Я не давал обещаний.
Нет, Рей Мэдиган не давал обещаний.
Официантка вернулась и положила на стол два счета. Как всегда раздельных.
Грейс полезла в кошелек за десятидолларовой купюрой, которой должно быть более чем достаточно для оплаты обеда и щедрых чаевых.
– Хотя бы послушай меня, – мягко произнес Рэй. – Я знаю, тебе не нравится, чем я занимаюсь…
– Меня больше не волнует, чем ты занимаешься, – холодно прервала она, надеясь, что ее ярость не слишком очевидна. Она с таким трудом пыталась быть безразличной. – Если хочешь уехать в Мобил и умереть, вперед. – Она быстро выскользнула из-за столика и попыталась уйти.
– Проклятье, Грейси, сядь. – Рэй протянул руку и снова схватил ее за запястье, без труда помешав бегству.
– Отпусти, – ее голос не поднимался выше шепота. Ей неожиданно захотелось сесть рядом, положить голову ему на плечо и умолять не уезжать в Мобил. Она долгое время боролась с подобными порывами и все еще продолжала бороться.
– Просто вернись на место, – мягко настаивал он, отказываясь разжать пальцы и продолжая уговаривать невероятно чарующим голосом.
– Нет.
– Грейси…
– Нет, – повторила она лишь чуточку громче.
Подошла официантка, чтобы забрать чек и десятидолларовую купюру. Возможно, она ощутила напряженность или почувствовала беспокойство остальных клиентов, которые уткнулись в свои кружки с кофе и тарелки с пирогами, поэтому желая разрядить обстановку, улыбнулась, подмигнула и сказала:
– Почему бы тебе просто не выйти за бедного парня и не избавить его от страданий?
Грейс послала молоденькой девушке широкую, беспечную и совершенно невозмутимую усмешку.
– Уже там побывали, все посмотрели и купили сувениры.
Глаза официантки удивленно округлились. Рэй лениво поднял руку.
– Тамара, сладкая, это Грейс. Миссис Рей Мэдиган номер один.
Наблюдая за удаляющейся Грейс, Рэй откинулся на спинку стула, и улыбка, которую он не снимал с лица на протяжении всего обеда, растаяла. Ее густые темные волосы отросли длиннее, чем обычно, и сейчас разметались по напряженно расправленным плечам. Уходя, она не оглянулась. Но он этого не ждал. Грейси Мэдиган не смотрела назад, никогда.
В своем глупом костюме цвета зеленого мха и практичных туфлях на низком каблуке она выглядела безрадостно. Раздражающе. А еще чертовски хорошо. Его взгляд задержался на ее ногах, выставленных на показ едва ли не чересчур короткой зеленой юбкой. У нее всегда были великолепные ноги, думал он, когда она скрылась из вида.
Итак, он знал, что ей не понравится идея его возвращения в отдел по борьбе с наркотиками, хотя не предполагал, что она выйдет из себя. В конце концов, они больше не были женаты. Уже целых шесть лет. Два месяца назад время, проведенное ими в разводе, сравнялось со временем, проведенным в браке.
Он слишком хорошо знал, что Грейс думала о выбранной им профессии. Она ее ненавидела. И по ее собственным словам, именно работа стала причиной ее ухода. Да, Грейс действительно умела уходить жестко.
– Итак, это номер один, – произнесла Тамара, начиная прибирать со стола, умело балансируя тарелками и бокалами, расставленными на маленьком круглом подносе. Она послала ему быструю озорную улыбку, слишком безнравственную для столь юного создания.
– Да, – ответил он.
– Красивая, – сказала Тамара, осмотрительно сохраняя беззаботный тон. Ее заинтересованность выдавал лишь легкий оттенок любопытства, проскользнувший в тихом голосе.
– Ага. – Красивая и сексуальная, из той разновидности незабываемых красивых и сексуальных женщин, которые пробираются мужчине под кожу и остаются там навсегда. Вернуть Грейс в свою жизнь и общаться с ней таким вот платоническим образом было пыткой, но он не собирался сдаваться. Дружеские обеды раз в две недели или около того – это лучше, чем ничего, поэтому он специально воздерживался от разговоров о прошлом. Он поддерживал беседу на легкой, дружественной и безопасной ноте, чтобы она снова не убежала.
До сегодняшнего дня.
Дерьмо, это становилось слишком сложным. Лучшее, что он мог для себя сделать, это поспешить обратно в офис, позвонить Стэну и согласиться приехать в Мобил к понедельнику.
Он заплатил за обед и пешком направился в офис, пытаясь наслаждаться солнцем и проносившимся мимо нежным ветерком. Весна в Алабаме всегда напоминала, почему он остался здесь и сделал Хантсвилль своим домом. На Севере все еще боролись с остатками снега и льда, но здесь, на юге, девушки уже начали загорать, а дети вокруг бегали после школы в шортах и футболках. Деревья цвели, птицы, чирикая, перелетали с ветки на ветку, лето было не за горами.
Отсюда до Мобиля рукой подать, раз-два и ты из Галф-Шорез [2]2
[2]Курортный город на побережье, штат Алабама, знаменит белыми песчаными пляжами и находящимся поблизости природным заповедником.
[Закрыть]попадаешь в Реднек-Ривьера [3]3
[3]redneck Riviera (Ривьера для колхозников) – морские курорты на побережье Мексиканского залива по климату и растительности соответствуют российскому Сочи. На местных пляжах разрешается все, даже ездить на автомобилях.
[Закрыть].
В его ежедневнике не было ничего, что он не мог бы передать другому частному детективу: одно расследование мошенничества со страховкой, которое он почти закончил, и пара историй с разводом – самая нелюбимая и самая выгодная часть его бизнеса.
Как бы там ни было, он пока не уезжал. Это не он, а Грейси предпочитала спасаться бегством.
Небольшая контора «Расследований Мэдигана» располагалась на первом этаже старого красного кирпичного здания, построенного в сердце делового района Хантсвилля. Мебель была дешевой, вывеска, нарисованная на стеклянной двери, скромной, но сделанной со вкусом. Большую часть своих дел он получал от адвоката со второго этажа.
– Тебе звонили дважды, – произнесла Дорис в ту же секунду, как он открыл дверь. Она помахала перед собой двумя розовыми листочками, после чего опустила их на стол. – Первый раз по делу, а потом твоя вторая бывшая жена. Она снова выходит замуж и хочет, чтобы ты был посаженным отцом. – Дорис неодобрительно сморщила нос и скривила губы. – Теперь я могу пойти поесть? Честное слово, каждый раз, когда ты обедаешь со своей первой бывшей женой, я едва не падаю в голодный обморок прежде, чем выбираюсь отсюда.
В лице Дорис он нашел идеальную секретаршу. Массивного телосложения, годившаяся ему по возрасту в матери, нахальная в одну минуту и по-матерински заботливая в следующую, более чем компетентная там, где дело касалось ее секретарских обязанностей и, самое важное, он ни на мгновение не испытывал желания попросить ее выйти за него замуж.
– Сегодня можешь быть свободна, – ответил он, прекрасно зная, что его обеды с Грейс обычно затягивались. – Пару часов я сам смогу отвечать на звонки.
Дорис улыбнулась и, проходя мимо, задержалась ровно настолько, чтобы протянуть вверх руку и по-матерински похлопать его по щеке.
– Ты хороший мальчик, Рэй.
Вместо того, чтобы войти в свой кабинет, он сел за стол Дорис, и начал просматривать оставленные ему сообщения. Первым звонил один из его постоянных клиентов, мужчина, уверенный в неверности жены, даже не смотря на то, что Рэй не сумел обнаружить в отношении нее ничего более противозаконного, чем проезд на внезапно загоревшийся желтый свет. Прочитав второе сообщение, он улыбнулся.
Он позвонит Триш, пожелает счастья и откажется от ее предложения. Он никогда не встречался с ее женихом, но даже самый святой мужчина не захочет увидеть свою невесту, идущей к алтарю под руку с бывшим мужем.
Странно, но он действительно не возражал бы повести Триш к алтарю. Она была милой девочкой, и он хотел видеть начало ее новой, замечательной жизни. Она заслуживала этого. И если Пэтти когда-нибудь выйдет за того доктора, с которым встречалась в течение всего прошлого года, он появится на ее свадьбе по первому зову с тостом в честь новобрачных и пожеланиями долгой и счастливой совместной жизни.
Если же Грейс когда-нибудь решит выйти замуж… его улыбка увяла. Какого хрена, сколько он ни старался испытывать к Грейси равнодушие, полностью добиться этого ему не удавалось. Как бы он ни пытался, а он, черт возьми, прилагал все свои силы, он до сих пор продолжал думать о ней, как о своей жене.
Чтобы отвлечься от предмета, над которым предпочитал не размышлять, он сосредоточился на более приятных воспоминаниях: выражении лица доктора Дулиттла, когда две недели назад дантист открыл дверь своего прекрасного дома и обнаружил стоящего на пороге Рэя. Как доктор начал пресмыкаться, когда Рэй очень спокойно пригрозил вырвать ему селезенку, если он снова потревожит Грейс, а затем пригрозил сделать то же самое, если тот когда-нибудь почувствует желание поделиться с ней деталями их беседы.
Черт, мужчина может прожить и без селезенки, подумал Рэй, закидывая сомкнутые в замок руки за голову и откидываясь на спинку стула Дорис.
Поскольку дом, который она снимала, располагался вблизи делового района Хантсвилля, Грейс с удовольствием бегала по утрам вдоль тихих улиц, мимо старых зданий и еще более старых деревьев. Маленький районный парк был особенно красив весной, благодаря цветущим кустарникам и изящным грушевым деревьям, растущим вокруг небольшого водоема.
Изредка ей встречались и другие бегуны, но чаще всего тротуар и парковые тропинки принадлежали только ей. Ради этого стоило вставать пока небо все еще оставалось темным и покидать дом прежде, чем солнце выглянет из-за горизонта. Она любила бегать в утренних сумерках и наблюдать за рождением нового дня.
Рэй жил рядом, факт, о котором, выбирая дом, она прекрасно знала. Он снимал квартиру над гаражом всего через пару улиц отсюда. Она не раз говорила себе, что близкое присутствие Рэя не имело к ее решению никакого отношения. Проживание в Мэдисоне или Южном Хантсвилле потребовало бы ежедневных поездок на транспорте в час пик. К тому же, арендованный ею маленький старый дом был недавно реконструирован и довольно удобен. И ей нравился район. Чтобы убедить себя в правдивости этих умозаключений она никогда не бегала по улице Рэя. Фактически, она сделала своим пунктиком бегать в противоположном направлении.
Сегодня утром ей не удавалось выбросить из головы все мысли, как обычно во время пробежек. Она продолжала думать о Рэе, размышлять, было ли возвращение в Хантсвилль такой уж хорошей идеей. Когда она принимала решение, ей так казалось. Предложение доктора Дерборна выглядело заманчивым, и, кроме того, ей нужно было перестать страдать по Рэю, оставить их отношения в прошлом и двигаться дальше. А этого не случится до тех пор, пока она продолжает мысленно считать его большим, чем он для нее является. Предполагалось, что хорошая порция реальности напомнит ей о причинах, по которым она его оставила, и тогда она сумеет наладить свою жизнь. Возможно, когда Рэй, наконец останется в прошлом, которому он принадлежал, она сможет подумать о повторном замужестве, родить детей и обрести счастье…
Пока это не срабатывало. Вплоть до вчерашнего дня, когда он упомянул о предложении работать в Мобиле, она находилась в серьезной опасности влюбиться в него снова. Когда ему было выгодно, он становился очаровательным, и временами она забывала о проблемах, из-за которых ушла, и вспоминала ночи, когда он приходил домой, к ней.
Ночи, когда он возвращался после тяжелого дня, чтобы забыть обо всем, что происходило за стенами их дома. Те времена, когда он неделями работал под прикрытием, но иногда посреди ночи прокрадывался домой в спальню, в их кровать. Просто, чтобы обнять ее, как он говорил. Потому что без нее ему было невыносимо.
Иногда по ночам она все еще просыпалась, чувствуя как проседает матрац, словно Рэй забирался в кровать, чтобы прилечь рядом. На мгновение, на один невыносимо яркий момент, заставлявший замирать сердце, ей казалось, что годы повернули вспять, и он пришел к ней, чтобы шептать ей на ухо нежности, сжимать в объятиях и любить.
Бывало, она лежала по утрам в постели и, закрыв глаза, притворялась, что слышит поющего в душе Рэя. Неизменно песни Лайла Ловетта [4]4
[4]Лайл Ловетт – американский кантри-певец, автор песен и актёр.
[Закрыть]. Фальшивя, но совсем немного. Он пел в душе не каждое утро, обычно она просыпалась под его пение после долгой, замечательной ночи, когда им удавалось поспать совсем немного. Она наизусть знала его любимые песни. «Она не леди». «Если бы у меня была лодка». «Я здесь». Пока она бежала, на лице помимо воли промелькнула улыбка.
Это становилось опасным. Ей следовало стереть из памяти хорошие моменты и думать о плохих, например, о том, когда Лютер постучал в дверь и первый раз сообщил, что в Рэя стреляли.
Это воспоминание вызвало у нее озноб, даже не смотря на то, что из-за бега она вспотела. Лютер уверял, что рана Рэя несерьезная, и с ним все будет в порядке. Не поверив ему ни на секунду, она набросила пальто поверх длинной ночной рубашки, натянула пару теннисных туфель, и пока Лютер вез ее в больницу, думала, как сможет продолжать жить без Рэя.
Она не смогла бы, и знала это. Рэй был частью ее самой, слишком большой частью, и без него она стала бы ничем. Никем. Молча сидя в автомобиле она пыталась представить свою жизнь без него. Прежде, чем они добрались до больницы, Грейс ощутила внутри пустоту и боль, будто кто-то вырвал из груди сердце. Пока она шмыгала носом и стирала непрестанно льющие слезы, Лютер старательно уверял ее, что Рэй в порядке. Она не верила ему до тех пор, пока не вошла в больничную палату и не увидела сидящего с перевязанным плечом Рэя и нескольких его приятелей, смеющихся над какой-то шуткой.
Она помнила, каким бледным он выглядел, как немного дрожали его руки, чего, казалось, никто больше не замечал. Увидев ее, он улыбнулся. Улыбнулся! Внезапно, развязанные шнурки на ботинках и выглядывающая из-под пальто длинная ночная рубашка показались смешными, а слезы глупыми. Но даже не смотря на то, что Рэй был в порядке, пустота ушла из нее не полностью. Теперь у нее появился новый и очень реальный страх: потерять Рэя из-за работы, которую он любил.
Она свернула за угол, мысленно находясь за миллионы километров отсюда. В настоящее ее вернул визг шин.
Автомобиль, дернувшись, остановился у бордюра, и из открывшейся пассажирской двери вывалился мужчина, скатившись по траве на тротуар. Она побежала в том направлении, чтобы узнать, не может ли чем-то помочь.
Упавший человек попытался встать, но не смог. Даже отсюда она видела, как он дрожит, и слышала стоны. Ему явно было ужасно больно. Кто-то еще, весьма крупный мужчина в бейсбольной кепке и мятом бежевом плаще, вышел из автомобиля со стороны водительского сиденья. Пока он обходил автомобиль, двигатель которого продолжал работать, его внимание было сосредоточено на лежащем на тротуаре человеке.
Грейс все еще находилась на приличном расстоянии, скрытая тенью выстроившихся вдоль тротуара деревьев. Когда водитель подошел и наклонился, чтобы поднять лежавшего, тот вскинул голову. Продолжавшая приближаться Грейс, решила, что тот был его приятелем. Водитель рывком поставил на ноги выпавшего из автомобиля беднягу, обхватил рукой его шею, что, вероятно, причиняло боль, а затем повернул голову раненного набок. И быстро произвел мощный рывок, неестественно крутанув голову.
Она услышала треск. Звук ломающихся костей заставил ее остановиться. Выпавший из автомобиля мужчина… нет, похолодев, она поняла, что тот не выпал, а выскочил… повредил ногу и упал. А здоровяк сломал ему шею.
Грейс, застыв на месте, стояла на тротуаре примерно в двадцати пяти метрах от происходящего. Не в силах поверить своим глазам, она торопливо подыскивала альтернативное объяснение и не находила.
Здоровяк в бежевом плаще поднял голову и увидел ее. На долю секунды их глаза встретились, и поймав смертоносный взгляд хладнокровного убийцы, она затаила дыхание. Он выпустил свою жертву, и мертвец рухнул на тротуар.
Грейс развернулась и побежала. На сей раз, это был не легкий спортивный бег, она бежала прочь от сцены убийства с такой скоростью, на которую только была способна. Ноги едва касались земли, сердце бешено и тяжело стучало. Прошло совсем немного времени, и она услышала позади себя шаги, тяжелые шаги, которые нагоняли ее слишком быстро.
Убийца носил ботинки с твердой подошвой. Его шаги четко и громко отдавались от тротуара. Она надеялась, что ботинки станут неудобством, но надежда быстро растаяла. Он продолжал приближаться.
Грейс сжала правой рукой закрепленный на талии газовый баллончик. Благослови Господь Рэя, который настоял, чтобы она брала его с собой, когда бегала в одиночестве. Для собак, сказал он, но она знала Рэя слишком хорошо и понимала ход его мыслей. Он видел опасности повсюду и на сей раз оказался прав.
Если она станет чересчур медлить, то потом будет слишком поздно. Если мужчина в плаще поймает ее сзади, то запросто сломает ей шею, как тому бедняге, который теперь лежал мертвым на тротуаре. Если же она повернется слишком рано, то даст ему время подготовиться. Грейс ждала, позволяя ему приблизиться еще немного, всего на несколько шагов, а потом сдернула с пояса газовый баллончик с перечным разбрызгивателем и повернулась лицом к преследователю.
По тому, как убийца внезапно замедлил шаг и пораженно распахнул глаза, она поняла, что этот маневр его озадачил. Не давая себе времени удивиться его бледным глазам, она подняла баллончик и направила струю ему в лицо.
Взвыв, убийца остановился и закрыл лицо мясистыми, крепкими ладонями. Пока он прижимал руки к глазам, Грейс со всей силы пнула его между ног. Он снова закричал, на сей раз громче, и съежился, защищая руками новую атакованную область. Глубоко вздохнув, она согнула ногу в колене и резко распрямила, опять пнув его, теперь уже в лицо. Здоровяк тяжело осел на землю.
Грейс повернулась и побежала, с каждым шагом набирая скорость. Сердце бешено колотилось, пока она прислушивалась к звукам позади себя. Если он встанет, получив два пинка – лучшее, на что она была способна – значит, она пропала.
