Текст книги "Для вкуса добавить "карри"- 2, или Дом восьмого бога (СИ)"

Автор книги: Лина Мраги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Но у меня нет метки, Тан! И это очень напрягает!

Он отмахнулся так, что я буквально физически ощутила его движение внутри:

– Дайк правильно сказал! А кто об этом знает?! Считаные люди! И то, что ты нагло лжёшь... ну с этим ничего уже не поделаешь!

– Но ведь я лгу не потому, что хочу! Мне же ничего этого не нужно: золота, земель, власти...

– Кому ты это объясняешь?! Мне?!

– Да самой себе, наверное...

– Кари, ты ведь прекрасно понимаешь, что не можешь говорить всем правду о себе! Даже Дайк не сразу поверил и осознал, что твои рассказы – правда! У тебя есть реликвия рода. Браслет скрывает отсутствие метки, никому и в голову не придёт проверить есть она под ним или нет!

– А буквы?! Они постепенно желтеют. Что это значит?

– Точно не могу пока сказать, но это не процесс окисления... Могу лишь предположить, что браслет как бы включается постепенно, накапливает энергию, заряжается, как аккумулятор или батарейка. Ты заметила, что наши тренировки этому очень поспособствовали? Уже пожелтела большая часть надписи, до этого процесс был более медленным.

– Да, похоже на то...

В эту минуту Тучка вошла во двор Тухлого дома. Кобыла хорошо знала дорогу, и поэтому я так спокойно отключилась для разговора с Мозгом сидя в седле. Макс еле меня дождался. Как только я вернулась, он отправился на охоту, хоть и изнывал от любопытства, уж очень ему хотелось узнать подробности нашей поездки. Но я вытолкала его, пообещав, что как только он вернётся, мы всё ему расскажем, тем более что новостей очень много.

Дайк тоже вскоре приехал, и весь его вид выражал крайнюю степень обеспокоенности. Я только открыла рот, чтобы спросить, зачем он заезжал к себе в дом, как он сам заговорил:

– Не могу определить, что с ним... Есть подозрение, что это не простая лихорадка и не последствия переохлаждения, – и, обняв себя руками, вперился в одну точку.

– И что же с ним такое? – спросила я, ставя на плиту котелок в котором мы заваривали чай.

– Если до завтра ему не станет хуже, значит, всё обойдётся. А вот если станет... Тогда его отравили.

– Отравили?!

Парень отмахнулся:

– Надеюсь, что я ошибаюсь. Но рецепт противоядия я нашёл и нужные компоненты есть. Только беда в том, что я не могу дать его пархонту прямо сейчас, потому что если пархонт не отравлен, то этот отвар сам по себе очень сильный яд и убьёт его, а вот если отравление имело место, тогда поможет. Я не настолько уверен, чтобы возложить на себя такую ответственность.

– То есть два ядовитых вещества при взаимодействии в организме нейтрализуют друг друга?

Нянь глянул на меня и усмехнулся:

– Кари, дорогая, ты так иногда выражаешься, что я, по сравнению с тобой, чувствую себя полным неучем и идиотом.

– Прости, я не хотела...

– Ладно, – он вяло отмахнулся. – Ты же из другого мира, что с тебя взять...

– И что теперь делать?

Он пожал плечами:

– Ждать...

Я заварила чай, всучила Дайку горячую кружку и достала письмо от Хилла:

– Ты забыл?

– Читай, а заодно проверим, не прошли ли мои уроки даром.

За зимние месяцы Дайк научил меня правильно писать и объяснил то, что я не понимала, особенно порядок расстановки слов в предложении и выделение пауз, которые обозначались специальными значками, их я постоянно путала с буквами и многое другое.

Я развернула письмо. На колени упало несколько листочков. Окинув их взглядом, я захлопала в ладоши:

– Это мне! Это мне! От Гуна и Крианна!

Письма мы читали до самого возвращения Макса. Хилл писал, что до Банкора добрался благополучно, поселился в "Тихом островке" и, с помощью Крианна, продал Вечный свиток по баснословной цене. Оказывается, Крианн организовал что-то вроде подпольного аукциона и реликвию купил кто-то из высоких столичных чинов, которые приезжали в Банкор с известием о кончине террхана, а вот наместник в Банкоре остался с носом. Также он писал, что Крианн свёл его с нужными, надёжными людьми, которые помогут добраться до Дирмы и будут при нём в качестве охранников. Так что в Латрас он не вернётся, пока не найдёт и не выкупит своих девочек, как он написал. Ещё он просил прощения у Дайка, что опять бросает его, но выразил надежду, что он уже взрослый и в состоянии сам о себе позаботится, тем более что в своём любимом внуке он уверен, как в себе. Мне же Хилл передавал извинения и бесконечную благодарность за Вечный свиток и знакомство с Крианном, так как он совсем не ожидал, что в Банкоре так всё удачно сложится.

В письмах Крианна и Гуна сообщалось, что они меня помнят и всегда ждут, а также, что через несколько дней после моего отплытия на "Чёрной Медузе", в гостиницу приходил человек со шрамом на лице и спрашивал про меня. Ни Крианна, ни Гарри в тот момент не было, и Марэна за хорошую плату показала ему комнату, в которой я жила. Но на какой шхуне я отплыла и куда, она ему не сказала, так как поняла, что и так сделала и сболтнула лишнее, за что он очень извиняется.

Гун же написал, что сначала не узнал человека со шрамом, который сел в его гондолу и приказал отвезти в "Тихий островок". Однако на обратном пути пассажир спросил, не приходилось ли ему возить красивую девушку по имени Карина, с синими глазами и светлыми волосами, как у северянки. И вот только тогда Гун узнал его, хотя тот и очень изменился. Карелл сказал Гуну, что отпираться бесполезно, так как в гондоле очень хорошо чувствуется мой запах. Гун сказал тогда, что возил такую на рынок и по торговым лавкам, но, кроме полного имени, он больше ничего не знает. Старик сожалел, что так получилось и надеялся, что у меня всё хорошо. Также он благодарил за прекрасную идею с экскурсиями. Его гондола начала пользоваться в Банкоре спросом.

Перечитав письма по нескольку раз, мы с Дайком уставились друг на друга. Вот тут и появился Макс. Он выпрыгнул из подвала, так как в последнее время предпочитал попадать к морю по одному из проходов в Белой скале. Но поговорить нам не дали. С глухим рычанием Бумер рванул к двери, а через несколько минут мы услышали топот копыт, потом быстрые шаги и громкий стук в дверь. Макс нырнул в подвал, а Бумера пришлось закрыть на кухне.

Это был Балмаар и двое из свиты пархонта. Городской глава был в панике. Он ворвался в дом, заламывая руки, крича и причитая:

– Дайкаран! Дайкаран! Он умирает! Пархонт умирает! Только не у нас, только не в Латрасе! А что подумают в Совете?! Не уберёг я пархонта! Дайкаран, помоги! Сделай что-нибудь!!!

Дайк глянул на сопроводителей:

– Ногти посинели?

Те хмуро кивнули, а один добавил:

– И рвота фонтаном...

– Поехали, подтвердились мои опасения.

Так как мне никто ничего не сказал, я запрыгнула на Тучку и отправилась с ними.

В доме Балмаара, в комнате, где разместили пархонта, ощущался сильный запах рвоты с примесью чего-то приторного и очень противного. Лежащий на кровати был очень бледен, я бы сказала смертельно, и оттенок влажной кожи местами отливал грязноватой зеленью. Рядом сидел один из сопровождающих и пытался напоить его. Но пархонт отворачивал голову и тихо стонал. Он был уже в полубессознательном состоянии.

Глянув на всё это дело, я вышла. Дайк по пути заехал в свой городской дом за противоядием, быстро сварил его на кухне, и они вместе с помощником закрылись в комнате. Прошло около получаса, прежде чем они вышли. Глянув на всех, кто находился в просторной гостиной, Нянь покачал головой:

– Его рвёт, всё лекарство вылетает мгновенно, а той малости, что остаётся, не хватит, чтобы нейтрализовать действие яда.

Стало очень тихо, даже показалось, что я слышу дыхание каждого.

– Яда?! – спросил кто-то.

И тут уж все загалдели:

– Не может быть! Какой яд?! Да кто мог осмелиться отравить пархонта?!

Один из охранников подскочил к Балмаару, схватил его за грудки и, брызжа слюной ему в лицо, завопил:

– Ты?! Да как ты посмел?! Сию же минуту жизнью поплатишься!

Фаэдр Балмаар, несмотря на массивность фигуры, испуганно обвис повторяя:

– Это не я... Как вы могли подумать... Это не я... Не в моём доме...

Дайк прихватил охранника за плечо:

– Послушайте! Послушайте все! Я ученик лекаря Алцелана! Помните такого?!

Несколько мужчин кивнули.

– Так вот... Я заявляю, что здесь, в Латрасе, пархонт не мог быть отравлен. Это было сделано в пути. Только яд песчаного нэйфа обладает таким замедленным действием. Отравление случилось дня три-четыре назад. Вот и думайте... – и замолчал, а потом тихо добавил, – до утра он вряд ли доживёт...

Вся свита загудела. Послышались обвинения, что кто-то, кто был обязан, не уследил. Что имеется предатель и убийца, который действует по наущению кого-либо из сыновей террхана, что уже таким способом начинают убирать неугодных и всё в таком же духе. Я стояла за тяжёлой портьерой, оглядывая этих высокопоставленных крикунов, и размышляла: "А ведь до самого пятого пархонта никому и дела-то нет. Все думают о том, как будут отмазываться перед Советом, и что будет с каждым из них дальше. А то, что их начальник сейчас умирает в муках за стеной в соседней комнате – всем плевать!".

Взяв Дайка под руку, я отвела его в сторонку:

– Совсем нет надежды?

Он опустил глаза:

– Поить его противоядием уже бесполезно. Я не думал, что симптомы проявятся настолько быстро. С этой отравой вот так, напрямую, я никогда не сталкивался.

– А если ввести антидот, ну то есть противоядие, в вену?

Нянь наклонился к самому моему уху:

– Кари... Но как?! Ведь ничего из чудес твоего мира у нас нет, да и делать этого я не умею.

Обводя взглядом этих уже сыпавших ругательствами мужчин, бледного Балмаара, полулежащего в кресле, я лихорадочно соображала: "Как выкрутиться?! Что использовать?! Времени совсем мало! Он же умирает!". Глянув ещё раз на городского главу, я спросила:

– Фаэдр Балмаар, а ваша супруга, случайно, выпечкой сладких шариков не увлекается?

Мужчина поднял на меня глаза, и в них ясно читалось, что глупее и неуместнее вопроса в приложении к ситуации, он не слышал в своей жизни. Он продолжал молча таращиться, а я почувствовала, что начинаю злиться:

– Да или нет?! – я гаркнула так, что все обернулись в мою сторону.

То ли от такого резкого тона, то ли от выражения моего лица Балмаар начал краснеть, а потом, заикаясь, выдавил:

– А... А... Альба... – и закончил на выдохе, – увлекается.

Со скоростью пули я рванула на кухню. Женская часть семьи Балмаара находилась там. Его супруга, очень милая невысокая, пухленькая женщина с высокой причёской и их младшая дочь, пригорюнившись, сидели у плиты. А горевать было из-за чего! В кои-то веки из самой столицы гости пожаловали, а тут такое!

Я схватила девушку за руку:

– Альба! Где цилиндры?! Те, которыми начинку в сладкие шарики заливают?!

Она глянула на меня как на полоумную.

– Быстро! Где?!

А от окрика вздрогнула и, протянув ладошку, прошептала:

– Там... В крайнем углу...

Выдернув ящик из кухонного комода, я вывернула содержимое на стол:

– Дайк! Ставь кипятить воду в той большой кастрюле и вари новую порцию своего зелья!

Не говоря ни слова, Нянь бросился исполнять приказание. Среди довольно старых цилиндров, которые использовали для вливания мягкой, кремообразной начинки, нашёлся один пригодный. Поршень ходил плотно, не болтался, и когда я попробовала набрать через этот допотопный шприц воды из миски, нигде ничего не протекло. Повезло, что почти новый, практически неиспользованный. Поршень был деревянный, а сам цилиндр с узким носиком из меди. И хотя для моих целей эта штуковина была великовата, но другого выбора не имелось. Радовало то, что он был вполне герметичен и немного сплюснут в узкой части, благодаря чему его можно было плашмя положить на руку.

Осталось придумать, где взять полую иглу или из чего приспособить. "Может, крупные перья или трубчатые кости?" – думала я, застыв столбом и держа перед глазами эту кухонную принадлежность. Тихий голос в голове прошептал: "Колючки мирга... Сухие они очень твёрдые и по размеру подойдут". Я закрыла глаза и мысленно прошептала: "Спасибо, Тан! Выручил! Это именно то, что нужно!"

Искать мирг не было необходимости. Это растение часто использовали вместо заборов. У него вырастали очень острые колючки и притом на одном кусте самых различных размеров. Когда я увидела эти жуткие заросли в первый раз, то обратила внимание именно на колючки. Они сразу напомнили мне медицинские иглы, так как имели утолщённое, продолговатое основание, будто ножку, и длинное остриё с дырочкой. Мирг был опасен не столько иголками, сколько соком, который из них выделялся. При попадании в царапину от самой колючки, как мне рассказывали, было очень больно, но не смертельно, конечно. Во дворе у Балмаара как раз и рос большой куст мирга, который огораживал одну сторону от соседей.

Я выскочила на воздух. Уже вечерело, ветер утих, и красный закат полыхал над морем. "Как же там Максик?! Изойдётся же от любопытства! Мы в гуще событий целый день, а он там один изнывает. Может хоть Бумер его немного отвлечёт?!" – попыталась я себя успокоить, ведь чешуйчатый и лохматый давно нашли общий язык.

Изодрав любимую серую тунику и исколов в кровь руки, я наломала-таки острых, длинных иголок. К моменту, когда прокипятился шприц и был полностью готов к употреблению, Дайк сварил и остудил противоядие. Осторожно втягивая, я набрала около половины и, толкнув поршень, выпустила воздух. Работает! Осталось всё это ввести, не отправив пархонта к Хранителю уже моими усилиями.

Колоть в вену я немного умела. Не медсестра, конечно, но пока папа болел, несколько раз приходилось. В основном за ним ухаживала моя старшая сестра, но я тоже помогала, чем могла. Мы с Дайком вошли к умирающему. В комнате находился ещё только один человек, тот самый, с которым за обедом разговаривал Дайк. Он сидел у изголовья кровати и вытирал со лба пархонта проступающие капли пота. А тот был уже совсем плох.

Я заперла дверь, велела мужчинам держать его, чтобы не дёрнулся ненароком, и приступила к процедуре. Вены у пархонта были великолепные. Когда я их увидела, то облегчённо выдохнула: "В такие – точно попаду!" Минут через десять всё было сделано: колючка не сломалась, чего я очень боялась, противоядие я ввела всё, оставалось только ждать и надеяться, что это поможет. Вытянув шприц, хотя эту конструкцию назвать шприцем можно было с большой натяжкой, и, зажав место прокола чистой тряпочкой, я согнула больному руку и попросила Дайка подержать так некоторое время.

Помощник поочерёдно посмотрел на нас, и прошептал:

– Никогда такого не видел...

Тон в тон Дайк ответил:

– Я тоже.

Ночевали мы прямо там, в этой же комнате. Так как отравление было на лицо, Дайк и личный помощник решили пока к пархонту никого не допускать. Отравитель ведь не пойман и кто им может быть неизвестно. Балмаар принёс мне раскладушку, а Дайку с помощником, кстати, звали его Инван, и в мыслях я сразу окрестила его Ваней, по соломенному тюфяку. Сам же городской глава, продолжая причитать, отправился размещать остальных.

Дайк разбудил нас под утро. Рассвет ещё только-только занимался, и в комнате было довольно темно. Первые лучи еле пробивались сквозь полуприкрытые ставни. При свете нескольких ламп в шесть глаз мы уставились на пархонта, и было похоже, что он спал, просто спал. Бледное лицо, но уже без зелёного оттенка, лунки ногтей обычного, нормального цвета и жара у него тоже не было.

– Всё, я поехала домой. Уже видно, что противоядие сработало, а вы тут и без меня управитесь.

Дайк улыбнулся и кивнул, а Инван проводил долгим, пристальным взглядом. Моя кобылка так всю ночь и простояла под седлом на конюшне Балмаара. Я похлопала её по холке и погладила по дымчатой морде:

– Загостились мы тут, красавица моя, давай-ка домой двигать, а то Макс и Бумер нас ждут не дождутся, – и вскочила в седло.

А вот Макс был зол как все черти ада! Давно я не видела ангалина в таком взвинченном состоянии. Как только я открыла дверь, волчонок бросился навстречу и, царапая острыми когтями кожу, попытался влезть повыше, прямо на грудь. Я и так уже была расцарапана колючками мирга, а тут ещё и мой любимец добавил. Ящера носило по комнате так, будто в одно место ему вставили мотор! Он сверкал зелёными глазищами, в которых проглядывали красноватые прожилки, золотые молнии мелькали на шкуре и его быстрые, почти неуловимые движения не оставляли никаких сомнений – сейчас что-то будет!

– Явилас-с-сь?!! – взревел он, высоко подпрыгнув.

Я вжалась спиной в дверь, прижимая скулящего и уже такого тяжеленного Бумера.

– Ты!!! Да ты!!! – он даже задыхался.

– Макс, послушай... Успокойся... – попыталась я что-то пропищать.

Но говорить было бесполезно. Его прорвало.

– Я тут кто?!! С-с-смотритель за козой?! С-с-стряпуха?! Или домашняя прис-с-слуга?! Вы бросили меня! А с-с-сами исчез-з-зли! Ты бросила!!! Что проис-с-сходит?! Ты ничего не рассказала!

– Макс, ты же знаешь... Я не успела...

Он метался по комнате, задевая хвостом то стол, то лавки, и от этих звуков я невольно вздрагивала. Потом зачем-то рванул на кухню и оттуда донёсся грохот. Через секунду вылетел, держа хвосторукой котелок с горячей водой.

– Да я тут уже дес-с-сятый раз-з-з чай для вас-с-с завариваю! Только тебе вс-с-сё равно!!! – и швырнув котелок в стену, бросился в подвал.

– Макс! Постой! Не убегай! – но его и след простыл.

Целую зиму всё было достаточно спокойно. Никаких серьёзных конфликтов между нами не возникало, и я радовалась, что ужиться вместе оказалось несложно. Мы же прекрасно ладили все эти месяцы! Но как ни крути, а вспыльчивый характер Макса всё-таки дал о себе знать, чтобы я так не расслаблялась, наверно.

– Ну что, Бумер? Будем ждать пока наш Максик успокоится и остынет. Похоже, напугал он тебя, малыш? – волчонок ткнулся в меня мордой и вылизал ухо.

Несмотря на предыдущий насыщенный день и беспокойную ночь заснуть я так и не смогла, хотя честно пыталась. Погода была хорошая и, прибравшись в доме после буйства ангалинской психики, а также и на конюшне, мы с Бумером спустились к морю. Вот там, сидящей на удобном плоском валуне, меня и нашёл Дайк. Он присел рядом и сразу спросил:

– Что ещё случилось?

– Макс удрал. Взбесился, что мы его бросили, ничего не рассказали и всё в таком духе...

– Вернётся, он отходчивый...

– Как там пархонт?

– Хорошо. Уже в себя пришёл. С ним всё будет в порядке, если его опять не попытаются отравить или избавиться другим способом.

Повисла долгая пауза.

– Кари, они там все потрясены тобой. И пархонт, и Инван, и остальные... Балмаар просил кланяться, расцеловать тебя, ну и тому подобное. Замучили вопросами, еле вырвался.

Он взял мою ладонь и принялся нежно, медленно поглаживать.

– Мне рассказали, что говорил тебе пархонт за обедом...

– Ты хочешь знать, что я об этом думаю?

Поглаживания прекратились.

– Да, хочу.

Отняв руку, я плотнее закуталась в плащ – ветер с моря был холодным:

– Дайк, я в такой растерянности... Всё настолько усложнилось, хотя... чего тут удивляться? Чем дольше я здесь нахожусь, тем сильнее прилипаю, обрастаю чувствами, впечатлениями, теми кого люблю и кто любит меня...

Дайк ласково улыбнулся и кивнул.

– Когда начинаю думать о путешествии на Кифов нос, то это уже не вызывает тех чувств, что были раньше. Очень многое изменилось... Если сперва я думала, что нужно просто попасть туда, а там уж по ситуации, то теперь голову не покидают мысли, а что если всё получится и переход работает, и я смогу уйти, так же как и пришла? Что я там! буду делать?! Как жить?! Ведь меня даже узнать трудно! Да почти невозможно! Своим родным мне придётся доказывать, что это – я, а не какая-то неизвестная сумасшедшая девушка. Скоро год как я на Окатане и если вернусь, то непонятно в какое попаду время на Земле: в момент аварии или в то, что там сейчас. А если предположить, что время на Земле идёт своим чередом, то получается, что я заявлюсь через полтора года. И то – это только моё предположение. Короче, мрак... и сплошные "если". А как подумаю, что ни тебя, ни Макса, ни Бумера я больше никогда не увижу, то... – глаза стали влажными и я хлюпнула носом.

– И что ты решила? – тихо спросил он.

Я заглянула в такие родные голубые глаза, провела подушечкой пальца по шраму, рассекающему его бровь на две половины, всмотрелась в точку на щеке, которая вот-вот могла превратиться в любимую ямочку.

– Не буду слишком тебя обнадёживать, но думаю, что Кифов нос никуда не денется...

Нянь широко заулыбался и крепко обняв, прижал меня к себе.

– Обнимаетес-с-сь...

Мы резко обернулись. Из-за валуна выглядывала чешуйчатая морда.

– Подслушивал?! – сверху вниз я строго посмотрела на Макса. – Истерика, надеюсь, закончилась?

– З-з-закончилас-с-сь, – прошипел он и запрыгнул на валун.

– Ну так что? Кто первый рассказывает? Я все новости или вы, мальчики, про превращения и "слёзы богов"?

– Подслушивала! – завопили они в один голос.

Наши рассказы о кончине террхана и убийстве назначенного наследника большого впечатления на Макса не произвели. При перемене власти для ангалинов была надежда, что может быть для них что-то измениться в лучшую сторону. Когда я заметила, что может ведь и в худшую измениться, он спросил: "А в какую худш-ш-шую? В с-с-сторону полного з-з-запрета каких-либо контактов, так это вряд ли!" Ведь и так уже давным-давно люди сами по себе, ящеры тоже. А воевать с людьми, ангалины не будут ни при каких обстоятельствах, только защищаться в случае прямого нападения – таков древний, священный завет ангов. Однако добавил, что в былые времена ангалины воевали, но только в качестве наёмников в составе человеческой армии, военачальники которой предлагали большую плату.

А вот ситуация с моим значительно разросшимся наследством Макса очень порадовала и он высказался категорично, что тут и думать нечего, если уж сам пархонт признал во мне наследницу дома Матвэй. И я буду круглой дурой, если откажусь узаконить своё право, тем более после того, как мы с Дайком спасли его от верной смерти. И такое полезное знакомство в столице дорогого стоит. Дайк же, сидя рядом, только одобрительно поддакивал.

Короче говоря, уломали они меня. Когда же я сообщила, что по словам Балмаара, городская казна практически пуста, а посёлку нужна хорошая охрана, Макс чётко и уверенно ответил:

– Когда ты станеш-ш-шь единоличной владелицей этих з-з-земель, то во времена отсутс-с-ствия террхана будеш-ш-шь иметь право защищ-щ-щать свою территорию любыми дос-с-ступными способами и даже Совет тебе будет не указ. Верно, Дайк?

Нянь кивнул:

– Верно. Для хозяина пусть и маленьких, но своих территорий не существует никакой власти, кроме власти террхана, а если его нет... Ну ты поняла...

– Я-то поняла. Только чтобы чувствовать уверенность и знать, что люди и земли под защитой нужны солдаты, воины...

– А ангалины на что?!

Мы с Дайком уставились на Макса.

– То есть... ты хочешь сказать...

– Повторяю для тугодумов, – и Макс так ехидно оскалился, что мне очень захотелось ущипнуть его больно-пребольно!

– Ты с-с-сможеш-ш-шь нанять любую охрану! Такую, с которой договориш-ш-шься! А ведь Кари, ты уж-ж-же прекрас-с-сно знаеш-ш-шь, что один ангалин с-с-стоит трёх-четырёх воинов людей. Главное, чтобы с-с-сами жители не были против.

– А платить как?! – высказался Дайк.

– З-з-золотом, конечно! Один кусок уж-ж-же ес-с-сть, который Кари мне по...

И тут мой ангалинчик понял, что проболтался и молниеносно зажал хвостом рот, выпучив испуганные зелёные глазищи. Дайк обвёл нас поочерёдно взглядом:

– Та-а-ак... Очень интересно... И чего я не знаю?!

Максик застыл истуканом, а я соображала, как всё объяснить.

– Если вы сейчас же не расскажете, что скрываете, то котелки с кипятком швырять в стену буду уже я!

Что ж... Делать нечего, всё равно пришлось бы когда-то рассказать.

– Дайк, прости... Я не хотела тебе говорить, потому что ты связан с Кареллом, а у меня на мою находку собственные планы. Я не хотела, чтобы кто-то из людей знал об этом. Прошу, пойми меня правильно...

– Ты толком можешь сказать...

Я глубоко вздохнула и, глядя ему прямо в глаза, проговорила:

– Я нашла золотую жилу, богатую жилу... И хочу, чтобы она досталась ангалинам, ты уже знаешь почему... Только я прекрасно понимаю, что всё золото добыть невозможно, так хотя бы пусть часть им достанется, уж сколько получится...

Молчал Дайк долго. Я посматривала на него, пытаясь предугадать реакцию, и ждала хоть какого-то ответа.

– А где?

– На территориях горных волков. Дорогу и место знаю только я, так спокойней.

– Это там, где волчица тебе Бумера принесла?

Я кивнула.

Дайк смотрел очень строго, и я боялась, что сейчас и он психанёт. Однако лёгкая улыбка тронула губы моего друга.

– Это все секреты? – он продолжал усмехаться.

– Все! – и мы с чешуйчатым расслабились.

Историю Макса о превращениях и "слезах богов" мы слушали уже в доме, потому что набежали тучи и хлынул сильный ливень. Мы сидели на кухне возле тёплой плиты и пытались почистить овощей на ужин, однако постоянно застывали с ножиками в руках, слушая эту удивительную, но очень жуткую историю.

На самом деле ангалины не совсем владели тайной превращения. Они знали, что это возможно и для этого нужны "слёзы богов". Но ни одна, из всего лишь трёх попыток за многие века, не была удачной. Тех ящеров, кто осмелился испытать эти "слёзы" на себе, ждала смерть и притом от оружия своих же соплеменников. Их пришлось убить и приложить для этого огромные усилия. Потому как монстр, который в результате получался, был жутким чудовищем. В течение нескольких дней после принятия "слёз", ангалин превращался в страшного, бешеного монстра, который убивал всех, кто оказывался рядом и остановить его, даже усилиями многих ангалинов было очень трудно.

Во втором превращении это чудовище вырвалось из глубокого колодца, в котором происходила трансформация, и за считаные часы вырезало половину населения острова. Личности того ангалина, который согласился на этот жуткий опыт уже не существовало, монстр хотел только одного – убивать!

От рассказа Макса я пришла в ужас:

– И ты хочешь себе такого?! Ты сошёл с ума! Даже не смей думать об этом!!!

Он глянул на меня, и сиреневые искорки пробежали тонкой дорожкой:

– Я знаю, что ты меня любиш-ш-шь, таким какой я ес-с-сть, но...

– Никаких "но"! Я запрещаю! Понял?! Если твоему папочке хочется попробовать, то пусть сам на себе и испытывает эту гадость, а я не хочу тебя потерять!

Макс глубоко вздохнул и слегка улыбнулся:

– Кари, пос-с-слушай...

– Нет, я сказала!

Он глянул на Дайка, как бы ища поддержки:

– Ты не выс-с-слушала до конца... Я не собираюс-с-сь пробовать, пока мы не найдём причину почему не получаетс-с-ся, я не полный идиот. И я тож-ж-же не хочу потерять тебя... Ведь если я с-с-стану таким монстром, меня придётся убить, а я хочу быть с тобой нас-с-столько долго, насколько это будет возмож-ж-жно.

Дайк сидел молча, слушая нашу перепалку и поглядывая то на меня, то на Макса.

– А ты что молчишь?! – я глянула на Няня.

– А что говорить? Я ведь тоже не хочу ни чтобы ты, ни чтобы Макс навсегда исчезли из моей жизни! Скажу честно, Кари... Даже в банде я не чувствовал себя так, как здесь, в Тухлом доме, рядом с вами. Изменилась ведь не только твоя жизнь, но и наша, верно, Макс?

Ящер довольно кивнул.

– И она уже никогда не будет такой как прежде. Ты появилась на Окатане, как звезда, упавшая с небес. Карелл правильно тебя прозвал. Поэтому если Макс, да и сам Рекс считают, что ты можешь помочь разобраться в этой загадке, то я согласен достать эти "слёзы богов", а там видно будет...

Теперь настала моя очередь молчать и после некоторых размышлений, я спросила:

– А где они? Куда надо ехать?

– В Храме, вернее, в Храмах... Только тут ес-с-сть проблема... В трёх мы были и эта бочка, которая выезж-ж-жает из ниши, ес-с-сли нажать помеченный камень, выдаёт лиш-ш-шь несколько маленьких таких... не з-з-знаю, как с-с-сказать... штучек... Если откус-с-сить носик и надавить, то выделяется нес-с-сколько капель...

– Ампулы, что ли?

– Ну вот! Видиш-ш-шь, Дайк?! Кари их даже не видела, а уже з-з-знает, как называетс-с-ся!

– Подожди ты радоваться... Я ведь и в правду их не видела, может это совсем не то!

Ангалин отмахнулся когтистой лапой:

– Вот уверен, что ты поможеш-ш-шь разобратьс-с-ся или на нужные мысли натолкнёш-ш-шь!

– Ну допустим... Так в чём проблема-то?

– А в том, что ес-с-сли один раз-з-з из бочки эти ш-ш-штучки выпали, то всё! Больш-ш-ше ничего не получаетс-с-ся и бочка в нишу тож-ж-же не задвигаетс-с-ся. Это придумки ангов и как там вс-с-сё работает, мы не з-з-знаем. Осталс-с-ся только один Храм, в котором бочку мы не трогали, потому что добратьс-с-ся до него нам никак не получается, он очень далеко от моря, да и рек, по которым мож-ж-жно было бы доплыть тож-ж-же там нет. В этом Храме веками никто из ангалинов не был.

– А где он точно находится? – спросил Дайк.

– Отец объяс-с-снил, что нужно двигаться от Раски с-с-строго на запад до З-з-закатной гряды, а оттуда на юг вдоль горных склонов, пока не доберёмс-с-ся до подножия с-с-самого высокого пика.

– Знаю! – выпалил Дайк. – Там неподалёку северо-западная дорога проходит на столицу и места там довольно обжитые, там много посёлков и деревень.

– Теперь понимаете, что без-з-з вашей помощ-щ-щи я не с-с-смогу туда попасть?

– Ну хорошо... – я наконец закончила чистить свою долю тыквокартошек. – Достанем мы эти слёзы, а дальше?

– А дальш-ш-ше... Ты должна будеш-ш-шь со мной прибыть к отцу.

– Куда?! К самому Рексу?!

– Ну да. В сокровищ-щ-щнице Рексов ес-с-сть кое-какие вещи, реликвии, которые мы с-с-сохранили со времён ангов и в наз-з-значении которых до сих пор не мож-ж-жем разобратьс-с-ся. Вот ты бы и глянула, так с-с-сказать, своим глазом, а вдруг что-то поймёш-ш-шь, догадаеш-ш-шься о чем-то. Ты же с-с-столько всего знаеш-ш-шь, Кари! Такого, что мы и представить не мож-ж-жем!

Дайк тоже отбросил ножик и с жаром заговорил:

– Макс прав, Кари! Я от этой инъекции отойти никак не могу, как всё просто оказалось! Спасли уже умирающего человека, один укол – и всё! Если бы не это, то пятый пархонт был бы уже у Хранителя! Ты же догадалась, как можно использовать колючки мирга и цилиндр для начинок!

– А как же жила? – спросила я, глядя на обоих.

– Одно другому не мешает, – продолжил Нянь. – Разработаем удобный маршрут, у Балмаара карта неплохая есть, и решим как лучше, сначала в Храм, а потом за золотом или наоборот, подумаем...

– Да-а-а... – протянула я. – Обложили со всех сторон... А то, что сейчас может быть опасно, террхана нет и наследники будут делить власть, воевать между собой?

Парни мои хмыкнули и Макс широко улыбнулся:

– Девочка наш-ш-ша дорогая... Да за это время из нас-с-с получилас-с-сь такая команда, что это нас будут боятьс-с-ся! Один Бумер чего стоит, хотя ещё щенок!