Текст книги "Для вкуса добавить "карри"- 2, или Дом восьмого бога (СИ)"

Автор книги: Лина Мраги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Ангалин, взвесив хвостом поочерёдно парочку мечей, сделал несколько очень быстрых выпадов и, отойдя от меня на десяток шагов, принялся вести что-то наподобие боя с тенью, меняя клинки один на другой. Я открыла рот. Такого видеть ещё не приходилось. Мечи со свистом рассекали воздух, а ящер двигался настолько быстро, что уследить за его движениями было почти невозможно. Схватив короткое копьё, Макс улыбнулся и, вытянув хвост, принялся крутить его как цирковой жонглёр. Ему явно нравилось, какое на меня это производит впечатление. Я уселась на деревянный ящик:

– А помнишь? Ты обещал...

– Что именно? – он продолжал загадочно улыбаться. – Я много чего тебе обещ-щ-щал.

– Научить пользоваться оружием.

– Научу, как с-с-смогу, вернее, как ты сможеш-ш-шь. Сейчас-с-с и место ес-с-сть, и время, и даж-ж-же выбор: мечи, копья, топоры...

– Значит, ты останешься? Здесь, со мной... – я затаила дыхание, в ожидании ответа.

Остановив вращение, он сильным, резким движением метнул копьё в каменную стену. С гулким звуком оно вонзилось в трещину. Медленно, плавно и как-то даже вальяжно, ангалин приблизился, вытянул шею и уставился не мигая. Он прекрасно знал, как действует на меня такой взгляд. Я почувствовала, как заколотилось сердце и стало жарко. Не выдержав, я зажмурилась. Он обвился вокруг и тихо зашипел в ухо:

– Я теперь вс-с-сегда буду с тобой. Мы расстанемся, только ес-с-сли ты сама этого захочеш-ш-шь... Ты моя "ш-ш-шаари"... Звезда моей жиз-з-зни, мой путь... и с-с-судьба...

Тяжёлая голова легла на колени, а хвост нежно сжал талию. Я положила ладонь на его голову и принялась гладить крупные чешуйки, обводя пальцем по контурам.

– Значит, отари" и "шаари" одно и то же? Звёздочка или звезда?

Он глубоко вздохнул, и сиреневое свечение проявилось яркой дорожкой вдоль самых крупных чешуек позвоночника.

– Не совс-с-сем... Шаари – это женщина с-с-судьбы. Та, одна единс-с-ственная, которая только для тебя. Ес-с-сли случается встретить такую, то это считается великим благос-с-словением. И этот сиреневый с-с-свет как раз и показывает, что женщ-щ-щина, от прикос-с-сновений которой он появляется и ес-с-сть твоя шаари... Теперь ты понимаеш-ш-шь, как я был ш-ш-шокирован, когда ты чмокнула меня тогда на ос-с-строве, и потом в гос-с-стинице...

Я задумалась.

– А почему был будто взрыв и нас отбрасывало друг от друга? И этот запах озона, как после грозы?

– Отец объяс-с-снил, что так было потому, что я не хотел этого приз-з-знавать и не верил. Ведь сама понимаеш-ш-шь, кто ты, а кто – я... Мы никак не мож-ж-жем быть вмес-с-сте, однако свет ес-с-сть и теперь появляется даже оттого, что я прос-с-сто думаю о тебе. Никаких вз-з-зрывов уже не будет, – и тёмно-серая зеленоглазая морда опять уставилась на меня.

– А как твой отец отреагировал на всё это?

Ангалин усмехнулся:

– С-с-сначала он был в уж-ж-жасе. А потом с-с-сказал, что з-з-значит такова моя с-с-судьба и, учитывая мой характер и интерес-с-с к людям, который проявлялс-с-ся с раннего детс-с-ства, в этом нет ничего удивительного. Отец очень мудрый...

Я взяла в ладони его голову и нежно поцеловала в ложбинку между ноздрей. Ангалин закрыл глаза, и чешуя вспыхнула сиреневым светом. Опять в голове возникла ассоциация со сказкой про принца-лягушку. Так хочется поцеловать его, открыть глаза, а передо мной прекрасный принц.

– О чём подумала? – нежный свистящий шёпот вернул к реальности.

– Сказку вспомнила...

– А-а-а, эту... Про лягуш-ш-шку...

– Да, вот было бы здорово...

Ящер отпустил меня и закружил по пещере. Я видела, что его что-то беспокоит, но решила не пытать пока. Раз он остаётся, будет ещё время и так сегодня столько впечатлений. Поэтому решила перевести разговор на другую тему:

– У меня есть для тебя подарок.

Он обернулся и быстро подскочил:

– Подарок?! Для меня?!

– Пошли покажу... Тебе понравится.

Мы вернулись в дом, и обратная дорога не показалась такой длинной. Бумер сидел в той же позе, в которой я его оставила, возле лестницы, но завидев нас, тут же кинулся лизаться и было заметно, что Макса он уже так не боится.

В комнате я развязала мешок и достала кусок золота. Первый раз я видела ангалина в таком состоянии. Он выхватил у меня драгоценный булыжник и несколько минут не мог сказать ни слова. Получалось только какое-то нечленораздельное шипение и полукряканье-полукваканье. Я плюхнулась в кресло с довольным видом. Ящер кусал золото, вылизывал, нюхал, пока, наконец, у него не получилось выдать понятную фразу:

– Где?!

Я только многозначительно хмыкнула.

– Это з-з-золото! Настоящ-щ-щее чис-с-стое з-з-золото! Такой кус-с-сок!!! Откуда, Кари?!

Глядя на его восторг, я решила окончательно добить своего друга. Уж больно хотелось увидеть ящера падающим в обморок.

– Я наткнулась на золотую жилу, Макс. Очень богатую... Здесь, на Восточных территориях.

Произведённый эффект превзошёл все ожидания. Прижимая одной лапой золотой булыжник, а другой – схватившись за сердце, Макс притворно рухнул на разбросанную по полу солому. От смеха у меня свело челюсть, а Бумер радостно носился из угла в угол и пытался схватить Макса за хвост. Вращая глазами, ангалин подскочил ко мне:

– Где?! Где она?!

– На территории горных волков. Из-за землетрясения пришлось искать другую дорогу на Латрас, там я и встретила волчицу, у неё щенков завалило. Я их вытащила, а потом она принесла мне Бумера, до сих пор не понимаю почему. Нужно было попасть на другую сторону той гряды, и вскоре я нашла узкий сквозной проход. Вот там и наткнулась.

– И много там?

– Много... Очень много. И место, и дорогу я запомнила. Очень хотелось бы отдать всё это золото вам, но я же не могу вырубить огромную скалу.

Ангалин склонил голову:

– Моя шаари... Я з-з-знал, что не ошибс-с-ся в тебе. Ты и правда хочеш-ш-шь, чтобы это з-з-золото принадлежало нам?

– Конечно, оно же вам нужно, я знаю. Но я не представляю, как сделать, чтобы вам досталась хотя бы часть его, тем более что...

Я замолчала, не зная, как после всех его признаний сказать о своих планах.

– Что?!

Он всё также прижимал к груди мой подарок и пристально заглядывал в глаза.

– Макс, я... Всё-таки хочу попробовать найти переход. А вдруг он до сих пор работает? И я смогу уйти, вернуться домой...

Он отложил золото и, поджав хвост, сел напротив:

– Ты всё-таки хочеш-ш-шь уйти?

– Хочу... Я же чужая здесь...

– А как же твой волчонок? Ты возьмёш-ш-шь его с собой или бросиш-ш-шь, ес-с-сли переход будет работать?

Я закрыла лицо и всхлипнула. А этот чешуйчатый гад продолжал в том же духе:

– А как ж-ж-же я? Как же твой Дайк? И, кс-с-стати, где он?! Почему его здесь нет?! Ты же к нему так рвалас-с-сь сюда?! Кому ты чуж-ж-жая?! Мне?! Или Бумеру?! А караванщ-щ-щики?! А Грас-с-с и остальные?! Раз-з-зве могут те, кому ты помогла, кого спас-с-сла, сказ-з-зать, что ты им чуж-ж-жая?!

Как же всё меняется. Вот только я хохотала, а теперь реву белугой. Но Макс не угомонился:

– У тебя ведь и дом уже ес-с-сть, стоит только предъявить это завещ-щ-щание. Кари, опомнис-с-сь! Куда уходить?! З-з-зачем?! Твои родные давно похоронили тебя, с-с-сама же говорила. Твой дом здес-с-сь! Здес-с-сь на Окатане!

Бумер вскарабкался, цепляясь удлинёнными пальцами, ко мне на колени и, громко скуля, принялся вылизывать лицо, руки, легонько прикусывать за нос, выражая свою любовь и бесконечную преданность. Я стиснула щенка и уткнулась в густую шерсть.

– Вс-с-сё, хватит реветь, – ангалин облокотился на мои колени. – Прос-с-сти... Я опять не с-с-сдержался. Нам с-с-сидеть здесь ещ-щ-щё долго, вс-с-ся зима впереди.

Я хлюпнула носом и ещё крепче стиснула волчонка.

– Я сейчас-с-с за добром с-с-своим сплаваю, припрятал тут неподалёку и на охоту, а то у тебя с едой не гус-с-сто.

– Дайк нам кое-что подкидывал...

Он усмехнулся:

– Потом расскажеш-ш-шь, времени у нас-с-с много. Я только хочу спрос-с-сить... а где кольцо?

Я рефлекторно глянула на руку. По кольцу я скучала. Настолько привыкла к нему, что поначалу очень сильно ощущала, что его нет.

– Как оказалось, колечко это не простое. Помнишь, там надпись была?

Макс кивнул:

– Да, какое-то имя...

– Это кольцо матери Дайка.

Ангалин присвистнул:

– Вот оно как!

– Дайку и его деду очень нужно знать, как оно попало к тебе. Они думают, что это ангалины потопили тот корабль... Отец, мать и сестра Дайка были там.

Макс замотал головой в стороны, закатывая глаза:

– Не-е-ет! Мы не топили! И хоть это было очень давно, я прекрас-с-сно всё помню. Эта женщ-щ-щина с-с-сама отдала мне кольцо. Я её маленькую дочку вытащ-щ-щил, когда ш-ш-шхуну волной накрыло. Ш-ш-шторм с-с-сильный был, а там появилос-с-сь нес-с-сколько плавучих ос-с-стровов, вот они и не ус-с-спели отвернуть. Мы были довольно далеко от корабля и пока доплыли, многие утонули. Братья не пус-с-скали, в такие дела мы не вмеш-ш-шиваемс-с-ся, но там были дети, я и не выдерж-ж-жал, поплыл. А то, что во вс-с-сех бедах в море ангалины виноваты, так... – и он отмахнулся, – мы давно привыкли. Никто не топил тот корабль.

– А потом? Что потом было?

– Все, кто с-с-спасся, ос-с-стались на одном из островов. Этим путём много кораблей ходит, их долж-ж-жны были подобрать после ш-ш-шторма. Когда девочку привели в чувс-с-ства, её мать заш-ш-шла в воду и протянула мне кольцо. Почему я долж-ж-жен был отказ-з-затьс-с-ся?

– Нет, Макс, дело не в этом! Просто из-за кольца мы поссорились, и я вернула его Дайку, ведь это память о его маме и младшей сестрёнке.

Макс пожал плечами:

– Ну вернула и вернула. Но было так приятно, что ты носиш-ш-шь мой подарок.

Я вытерла мокрые глаза и погладила бархатистую чешую:

– Мне тоже было приятно его носить.

Он хитро улыбнулся и подмигнул:

– Вс-с-сё, успокойс-с-ся... Я скоро вернус-с-сь, – и, лизнув меня в нос, выскочил из дома и быстро побежал вниз по склону, смешно вертя задом.

Вернулись старые добрые времена. Вспомнился Банкор, "Тихий островок" и комната на первом этаже... Улыбающийся в бороду Крианн, Гарри, Марэна, Гун... И Макс точно так же уплывал на охоту, а потом возвращался...

А теперь у нас целый дом! И можно так не опасаться лишних глаз и ушей, а тут ещё и пещеры, склад оружия и какие-то ходы в скалистый берег. Нужно ехать в город и предъявлять завещание! Не знаю, что будет дальше и как, но Тухлый дом я хочу. Это моё наследство в полном смысле этого слова!

Пока я занималась своим хозяйством, навьючив Тучку, ездила за водой и прибиралась в доме, мысли то и дело возвращались к Максу: "Он нашёл меня! Нашёл! И хотя я вполне научилась выживать одна в этом мире, но присутствие близкого друга очень успокаивало. Когда рядом есть кто-то, кто может поддержать и помочь – это такое счастье! Как жаль, что Дайк повёл себя совсем не так, как я ожидала. Надо всё равно пытаться наладить отношения, мне же так много нужно у него спросить. Захочет ли он проводить меня на Кифов нос? Может хоть подробную дорогу расскажет? Почему он не поверил мне? Никак не могу понять! Макс же поверил и притом практически сразу!"

Мой ангалинчик появился на закате. Он был в доспехах, знакомые парные мечи на спине, поверх заплечная сумка, а в зубах и в хвосте он нёс две крупные рыбины. Бумер, учуяв свежатину, радостно кинулся ему навстречу.

– У меня тож-ж-же ес-с-сть подарок для тебя. Помниш-ш-шь? – он снял сумку, раскрыл и достал мешочек.

Я уже догадалась, что там может быть, но, дёрнув завязки, чуть не задохнулась. Это было ожерелье из синего жемчуга. Идеальные, крупные жемчужины постепенно уменьшались и менялись в цвете по мере приближения к металлической застёжке, и у самого крючочка жемчуг был уже не синий, а голубой. В центре же, большой, пронзительно-небесной каплей свисала идеальная жемчужина, вытянутой формы. Вот это подарок! Только за одну синюю жемчужину можно выручить целое состояние, а тут ожерелье и такое прекрасное! Видя мой восторг, Макс улыбнулся и, взяв у меня это чудо, сказал:

– Повернис-с-сь и придерж-ж-жи одну половину.

Когда мы вместе застегнули его на моей шее, я подошла к зеркалу. Голос в голове тихо произнёс:

– Подарок достойный богини...

Я хмыкнула. Ожерелье, в сочетании с моими глазами и платиновыми волосами, выглядело сногсшибательно. Тан продолжал шептать в ухо:

– А если ещё и платье соответствующее, то... – и вздохнул так чувственно, что я начала краснеть.

Я обернулась к Максу. Он смотрел на меня и по длинному телу бегали яркие сиреневые молнии. Отступив на шаг, он поклонился.

– Макс, не надо...

– Моя ш-ш-шаари... – прошипел он. – Сын Великого Ангалина Рекс-с-са, принадлеж-ж-жит тебе.

Если честно, то я разозлилась. Он повёл себя так, будто я королева, а он подданный или раб. Я быстро расстегнула застёжку и сдёрнула небесную красоту с шеи.

– Не смей так больше делать! Я тебе не хозяйка, я никто здесь! Принц – это ты!

Свечение исчезло и, прыгнув, он повалил меня на кровать, улыбаясь потрясающей широкой ухмылкой и ехидно глядя прямо в глаза.

– Я з-з-знал, что тебе это не понравитьс-с-ся, но не выдерж-ж-жал, мне та-а-ак захотелос-с-сь!

Злость улетучилась в три секунды. Я обняла его и чмокнула между ноздрей:

– Спасибо! Это прекрасный подарок! Только ты же понимаешь, что я не смогу носить его.

Ангалин кивнул:

– В таком с-с-случае будеш-ш-шь надевать его для меня!

После ужина мы вернулись к обследованию второго туннеля в подвале. Он был значительно короче первого и привёл к небольшому гейзеру, бьющему из трещины в пещере. Здесь было жарко, а вонь сероводорода нестерпима. Бумер, не выдержав острого запаха, удрал в дом, а мы с Максом обмотали носы влажными тряпками.

Горячая струя вырывалась с чёткой периодичностью минут в пять-семь. Вода собиралась в углублении, образуя маленькое горячее озеро, а потом убегала под толщу скал. Сама пещера была небольшая, и всё пространство вокруг покрыто толстым налётом арагонита и кальцита. Из этого я сделала вывод, что когда-то пещера была гораздо просторнее. Налёт растворённых в воде элементов придавал каменным сводам желтоватый, ржаво-оранжевый оттенок. Благодаря подсветке Макса всё удалось очень хорошо осмотреть.

Я опустила палец в воду и быстро отдёрнула.

– Ты что-о-о?! – Макс хвостом схватил меня за руку.

– Жаль, термометра нет. Градусов шестьдесят, однозначно...

– Чего нет?!

– Термометра или градусника.

– А что это?

– Это такой прибор для измерения температуры.

Ангалин задумчиво почесал когтем ложбинку под нижней челюстью:

– А з-з-зачем?

– Что зачем?

– Из-з-змерять эту тем....

– Температуру.

– Да.

Я засмеялась:

– И правда, зачем... Просто у меня дома точность – это норма. На Земле огромное количество разных измерительных приборов.

– А з-з-зачем? – он опять задал тот же вопрос.

Тут я задумалась не на шутку.

– Без точных знаний нельзя правильно разобраться в том вопросе, который тебя интересует. Вы ведь тоже как-то отмеряете расстояния, глубину, на которую ныряете, да и много чего другого, наверно.

Ящер кивнул:

– А з-з-зачем тебе з-з-знать нас-с-сколько вода горячая?

Я пожала плечами:

– Привычка, наверно... Просто когда-то я была на подобном источнике, вернее источниках. У нас в такие места ездят на лечение.

Чешуйчатые надбровья поползли вверх:

– Лечение?!

– Ну да. Эта вода при правильном использовании может вылечить или облегчить течение некоторых заболеваний. К примеру, если желудок больной или печень, или суставы, да мало ли что ещё.

Ангалин слушал, вытаращив зелёные глаза.

– А разве ангалины не болеют?

Он покачал головой, поправляя тряпку на морде:

– С-с-старики болеют... Только зачем лечить старос-с-сть?

– Везёт вам... А у нас болеют даже маленькие дети.

Я сходила в дом за кружкой и зачерпнула воды из озерца. Когда она немного остыла, я сделала несколько осторожных глотков. Жидкость имела сильный металлический привкус, отдавая ржавчиной. Макс таращился сначала, а потом не выдержал:

– Это плохая вода! Мёртвая! Как ты можеш-ш-шь пить её?!

– Если понемногу и строго в лечебных целях, то она только на пользу. Вот поэтому и нужна точность. Надо знать какая температура у воды и сколько можно выпить.

– А раз-з-зве ты знаеш-ш-шь?

– Нет, но от такого количества вреда не будет, не волнуйся. У нас даже поговорка есть: "Точность – вежливость королей...". По-вашему террханов или рексов. А вот вода эта не такая уж и мёртвая! – мне захотелось ещё больше удивить его. – Из неё можно вырастить каменные цветы!

Макс плюхнулся на хвост и сдёрнул с морды тряпку:

– Цветы?! Каменные?! И ты можеш-ш-шь?!

– Никогда не пробовала, но примерно знаю, как это делается. Можно будет попытаться.

– Это глупос-с-сти! Цветы не могут быть каменными!

– Спорим?!

– На что?!

– На желание!

– А давай! Я даж-ж-же з-з-знаю, какое из моих многих ж-ж-желаний ты будеш-ш-шь выполнять!

– Ну-ну! Посмотрим!

Проснулась я, как обычно, на рассвете. Погода была пасмурная, и шёл дождь. И хотя горное стекло, которое на Окатане вставляли в окна, было больше матовым, чем прозрачным, было видно, что снаружи мрак, а дел на сегодня хватает. Открыв глаза, я неподвижно полежала несколько минут. С одного бока, растянулся Макс, обвивая мою ногу хвостом, а с другого – тихонько сопел Бумер, уткнув нос мне в подмышку. Ну прямо семейная идиллия!

Пока я умывалась и занималась утренним туалетом, чешуйчатый с лохматым проснулись. По возвращении из конюшни, я застала Макса на кухне за разведением огня в плите, а Бумера сидящим рядом и внимательно наблюдающим за его действиями.

– Я в Латрас, к городскому главе, а потом нужно о доставке сена и дров договориться, так что, возможно, задержусь.

– Вот поеш-ш-шь, потом поедешь, холод на дворе.

Я хмыкнула:

– Ничего себе, раскомандовался!

Ангалин улыбался, лукаво щуря один глаз:

– Конечно! А ты думала я тебя голодной отпущ-щ-щу?!

На полпути я столкнулась с Дайком. Он скакал, закутавшись в плащ с капюшоном. Дождь не прекращался.

– Кари! А я к тебе... – он дёрнул поводья, останавливая рыжего жеребчика.

Я оглядела друга и мысленно улыбнулась: к седлу приторочена пара мешков, а из-за пазухи торчит оранжевый букетик.

– Рада тебя видеть. Я в город, тут дело к фаэдру Балмаару образовалось, да и дрова нужны и сено для моих подопечных.

– И какое дело? – вопрос был задан с большим любопытством.

– Поехали узнаешь...

– Но я тут вёз тебе...

– А давай в кустах спрячем, а на обратном пути я заберу... твои подарки.

Парень кивнул и спрыгнул с коня. Всю остальную дорогу до городка мы ехали молча, но на подъезде он обронил:

– Кари, ты прости, конечно, но от тебя жутко воняет!

Я захохотала:

– Забыл, в каком доме я живу?!

– Нет, просто вонь ужасная!

– И что?! Я теперь перестала тебе нравиться?!

Нянь насупился и отвернулся.

– Дайк, дорогой! Пусть лучше от меня несёт этим запахом, чем волчьим духом (или ангалинским), – это я уже подумала про себя. – Иначе все собаки Латраса прибегут нас поприветствовать.

Парень улыбнулся в ответ, и моя любимая ямочка чётко проступила на его щеке:

– А ты права!

– А то! – и мы дружно захохотали.

И правда, собачьего эскорта на этот раз почти не было, а тявканье из-за пары заборов не считается.

Фаэдр Балмаар пребывал уже на месте, в своём, если выразиться моим языком, офисе. Он жил со всей семьёй в этом же большом доме, а посетителей принимал в пристройке с отдельным входом. Он очень радостно меня встретил, а Дайку загадочно подмигнул:

– Что случилось, эрдана Карина? Нужна помощь?

Я протянула ему завещание:

– Вот... в доме нашла, прочитайте.

Он, аккуратненько так, взял протянутый рулончик и развернул. Дайк вытянул шею и тоже принялся читать, выглядывая из-за плеча городского главы. Я уселась в кресло и с интересом принялась наблюдать за их лицами. Мужчины попеременно поднимали на меня глаза, и я видела, что завещание произвело на обоих большое, если не сказать огромное, впечатление.

– А где вы нашли его, эрдана? Это его почерк, я знаю... – наконец проговорил фаэдр Балмаар.

– В подвале есть дверь. Вот там, в замочной скважине...

– В доме есть подвал?!

– Есть. А вы разве не знали?

– Понятия не имел! – глава города некоторое время глупо улыбался, а потом громко расхохотался. – Ах, Жупан! Ах, пройдоха! Я же спрашивал его, оставляет он дом кому-то или нет! Вот же жук старый! И тут учудил! Вот, хитрец!

Мне стало интересно, всё-таки родственник как-никак, пусть и ненастоящий:

– А что он вам сказал?

– Незадолго до его смерти, я сам поднял этот вопрос, так как старик никому ничего не говорил. А было видно, что он уже совсем плох. Он мне ответил тогда, что наследник объявится сам, а до этого я должен предлагать его дом всем желающим перезимовать в Латрасе. Вот так!

Дайк сначала удивлённо хлопал глазами, а потом как-то незаметно пристроился рядом со мной на подлокотнике кресла. Мой Нянь был в явной растерянности. Городской глава уселся за широкий стол и достал толстый фолиант в кожаном переплёте.

– Ну что ж, эрдана... Я, конечно, не ожидал такого интересного начала дня, но очень рад, право очень, – он хитро заулыбался и поправил ворот рубашки. – Что такая красавица поселится в моём маленьком хозяйстве! И женихи у нас для вас найдутся... Верно, Дайкаран?

Дайк сидел молча, уставившись на свои сапоги.

– Жаль, что деньги за аренду придётся вам вернуть. Да, не беда! – и он махнул широкой ладонью. – Не жили богато – не будем начинать!

Я улыбнулась до боли знакомой поговорке. Где Окатан, где Земля, а как часто совпадают!

– Зачем? Не надо мне ничего возвращать...

Фаэдр Балмаар от удивления даже привстал из-за стола:

– Простите моё любопытство, но неужели вы настолько богаты, эрдана, что золотые ранды вам ни к чему?!

– Ну-у-у, – в этот момент я, действительно, почувствовала себя крутой богачкой. Вспомнилась золотая жила и ожерелье из синего жемчуга. – Не настолько уж я и богата, но пусть эти деньги будут моим... вроде как вступительным взносом в ваше хозяйство, и пойдут на нужды города.

– О-о-о! Эрдана! – он легко вскочил со стула, несмотря на объёмистость фигуры, подбежал ко мне и, склонившись в поклоне, поцеловал руку. – Богиня! Богиня нашего города! Общаться с вами – сплошное удовольствие!

Я расплылась в царственной, снисходительной улыбке. Приятно быть благодетельницей! Дайк же искоса поглядывал на меня, теребя край плаща.

– Сейчас быстренько составим нужный документ, чтобы вы стали хозяйкой дома Жупана, эрдана Карина. Мне только надо знать ваше полное имя...

– Конечно, фаэдр, пишите...

Он опять уселся на своё место и схватил палочку для письма. "Ну сейчас ты их окончательно добьёшь!" – донёсся хохочущий внутренний голос.

– Карина Мрэя Алексана эн Матвэй, – отчеканила я.

Стилос упал и покатился по доскам прямо под большой комод. Дайк резко вскочил и, наступив на край плаща, чуть не рухнул на пол. Потом оба, в один голос, они не проговорили, а прокричали:

– Эн Матвэй?!

– Да, эн Матвэй.

Немая сцена длилась уже довольно долго, когда градоначальник тряхнул головой, как бы сбрасывая какое-то наваждение, вылез из-за стола и, пройдя через всю комнату, открыл дверь, ведущую в другую часть дома:

– Альба! Кшасу! Мне и гостям!

Потом он обернулся и проговорил:

– Простите, эрдана, день только начинается, но впечатлений уже слишком, вы не против?

– Нет. Да и погода мерзкая, согреться не помешает.

Балмаар захохотал и хлопнул Дайка по плечу:

– И почему ты не сказал, не предупредил, кого привёз в наше захолустье?!

Я молчала. Было интересно, что же Дайк ответит. Но и Нянь хранил безмолвие, опустив голову. Я не выдержала:

– Он не знал, фаэдр Балмаар... Дайк не знал моего полного имени.

– Вот как?! Ну, впрочем, это ваши дела... – и он опять хихикнул.

В комнату вошла довольно симпатичная девушка, темноволосая, лет шестнадцати-семнадцати, в длинном тёмно-синем платье и жакете, отороченным светлым мехом. Она внесла пузатенький кувшин на круглом подносе и три маленькие рюмки из горного стекла.

– Это моя дочь, Альба, – представил он девушку.

Я кивнула в ответ.

– Альба, можно тебя попросить... – Дайк приблизился к ней и прошептал что-то на ухо.

Девушка улыбнулась и ушла. Мы с Балмааром вопросительно глянули на Дайка. Теперь он выглядел таким, каким я его помнила по лесной банде: спокойным и уверенным. Похоже, что он, наконец, взял себя в руки или принял какое-то решение.

– Сейчас Кари покажет вам, фаэдр, интересный и вкусный способ распивания кшасы.

Я захохотала:

– Ты помнишь?!

– Конечно! С тех пор я её только так и пью!

Альба вскоре вернулась и поставила на стол соль в плошке и тарелку с тонко нарезанными переспелыми лиггами. Лигги были сладкими, только если их снимали немного недозревшими. Когда плоды задерживались на дереве дольше положенного, то становились всё кислее и кислее. Такую особенность этих фруктов очень широко использовали в местной кулинарии, привнося в блюда различные вкусы. Для меня же эта была прекрасная замена лимону.

Я разлила крепкую кшасу по рюмкам и скомандовала:

– Фаэдр Балмаар, повторяйте за мной. Насыпаете соль вот сюда, на руку, слизываете, выпиваете и заедаете кусочком.

После третьей рюмки, довольный, раскрасневшийся городской глава, кряхтя, слазил под комод, отпихнув Дайка, который хотел ему помочь, и уселся за стол. Он всё быстро написал, я поставила в нужном месте своё полное имя и получила на руки скрученный в трубочку документ на владение домом Жупана. Однако дело на этом не закончилось.

Фаэдр Балмаар уставился на меня и произнёс:

– Эрдана Кари... Я могу вас так называть?

Я кивнула улыбаясь.

– Дело в том, что это не имеет, по сути, никакого значения, так как завещание подлинное, у меня нет сомнений, но всё-таки... Вы можете доказать, что вы – эн Матвэй? Род исчез давно... Я думал, что Жупан последний в ком проявилась столь древняя кровь. А тут вы, такая молодая и к тому же редкостная красавица. Утолите любопытство!

Я вздохнула и начала раздеваться. У мужчин глаза полезли на лоб.

– Спокойно, спокойно... – меня немного качало от выпитого. – Раздевания под музыку не будет.

Как же они расхохотались! Я смотрела на Дайка и не могла оторваться. Вот он! Такой! Такой, как и раньше! Он так же хохотал надо мной в лесу и эта милая ямочка на щеке, которая всегда так меня притягивала. Я скинула плащ, меховой жилет (хорошо, что лимм не надела, вот была бы проблема) и, развязав ворот туники, высвободила руку. На плече сверкнул браслет – подарок Гуна.

– Вот, смотрите. Это реликвия дома Матвэй, всё, что есть...

Они окружили меня и уставились на плечо. И вот тут Дайк, слегка дотрагиваясь до надписи и немного запинаясь, прочитал:

– И силой духа воспарив,

В величии и мощи встанет.

И светом жизни озарив,

Надежды мира не обманет!

Эта пауза была, ну очень, долгой и длилась до тех пор, пока глава Латраса не произнёс:

– За это надо выпить!

Вскоре я уже знала, что к дому Матвэй в Латрасе своё, особое отношение. Много-много веков назад город был основан представителями этого рода, и очень долго здесь находилось что-то вроде их резиденции, да и сам по себе он был гораздо больше. Но потом сильное землетрясение уничтожило Латрас полностью, практически не оставив камня на камне. Однако дом Матвэй заново отстроили свои владения. Прошли века, и мощнейшее цунами опять сровняло город с землёй. К тому времени дом Матвэй уже потерял былое влияние и силу и начал исчезать. Всё реже и реже в потомках проявлялась родовая метка в том месте на левом плече, по которому можно было причислить себя к этому дому.

И вот уже несколько столетий как Латрас представлял собой даже не город, а просто большой посёлок на самом краю восточного побережья Восточных территорий. А эта надпись на браслете, которую я не могла прочитать являлась девизом или лозунгом дома Матвэй. Она была сделана на языке древнейших, который Дайк постигал во время обучения.

В общем, ввиду всего этого, приняли мы на троих знатно. Отметили и моё вступление в наследство, и возвращение в Латрас новой! прекрасной! щедрой! по словам Балмаара, наследницы древнего дома, что городской глава посчитал важным событием и добрым предзнаменованием. Короче говоря, наклюкались. Съездила по делам, нечего сказать! Но ни про дрова, ни про сено я не забыла. Заплетающимся языком фаэдр Балмаар пообещал, что и дрова и сено для Тучки и козы завтра привезут и стоимость будет самая минимальная.

Выпустил он нас только после обеда. Пока я пыталась влезть на кобылу, Фаэдр Балмаар всё никак не мог распрощаться с Дайком. Обнимая парня, он всё шептал ему: "Какая девушка! Какая девушка! Откуда ты её знаешь?! Это же сокровище! Не будь дураком!" И всё в таком же духе. Естественно, Дайк поехал меня провожать, а потом...

Мы валялись в мокрых кустах на полпути к моему дому, как раз там, где спрятали ту поклажу, что Нянь вёз мне с утра (и как только не забыли!) и упоённо целовались. Как уже позже я вспомнила, полезла я первая. Всю дорогу мне хотелось поцеловать его в любимую ямочку на щеке, потому как он почти всё время смеялся, и она не сходила с его лица. Когда же я всё-таки добралась до неё, то, как Дайк потом признался, его в тот момент будто горячей волной накрыло, и он завалил меня прямо под мокрые кусты.

Вот в таком всклокоченном и растрёпанном виде мы и заявились в мой, теперь уже во всех смыслах этого слова Тухлый дом. А вот о том, что я живу уже не только с Бумером, я как-то забыла Дайка предупредить. Макс понял всё сразу, да и Бумер, кстати, тоже. Волчонок забился под стол и сердито рычал, а вот Макс! Это был тот ещё номер!

Когда мы завалились в дом, он важно вышел из кухни с большой деревянной ложкой, зажатой в трёхпалом хвосте. Моей первой мыслью было: "Вот только фартучка и поварского колпака ему как раз и не хватает!" Дайк бухнулся на лавку и облокотился о стол, подперев голову руками:

– Кари, а у тебя тут ангалины ходят... С ложками! – и пьяно захихикал.

Макс окинул нас обоих строгим взглядом и брякнул деревяшкой о стол:

– Ты что?! Напилас-с-сь?!

– Прости, Максик, случайно получилось... Но все вопросы я решила! Вот бумага на дом, – и достала из-за пазухи свёрнутый документ. – А дрова и сено завтра будут, Балмаар пообещал.

И плюхнулась рядом с Дайком. Парень толкнул меня в бок:

– Он разговаривает, да?

Я кивнула:

– Главное, чтобы не распсиховался, а то нам обоим мало не покажется.

Макс хмыкнул, и я поняла – всё нормально, бури не будет!

– Идите с-с-спать, пообщ-щ-щаемся потом на трез-з-звую голову. Уж-ж-ж так и быть, с-с-с-сегодня я тут с-с-сам разберус-с-сь, а вот завтра... – и он погрозил длинным чешуйчатым пальцем, – ты вс-с-сё мне расскажеш-ш-шь, в подробнос-с-стях!

Рассвет ещё только занимался, когда я открыла глаза. Рядом на соломе сопел Дайк, а Бумер, свернувшись в чёрный пушистый комок, грел с другой стороны. Макса нигде не было. Я тревожно оглядела комнату: "Только бы не исчез! Только бы не разозлился! – но в углу лежала его сумка, и я выдохнула, – значит, на охоту подался... Скоро вернётся".