Текст книги "Для вкуса добавить "карри"- 2, или Дом восьмого бога (СИ)"

Автор книги: Лина Мраги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Часть 3. Шхуна

Ветер трепал волосы, обдавая лицо мелкими брызгами, забирался под одежду, наполнял лёгкие запахами йода и соли. Побережье уже давно скрылось за горизонтом, а я всё никак не могла сойти с места. Бумер лежал у ног и жалобно поскуливал, корабельная качка ему явно не нравилась. Я опустилась рядом и обняла своего лохматика:

– Потерпи, Бу. Ты же не обычный волк, ты – мой... Надеюсь, через несколько дней ты привыкнешь.

Волчонок тихонько рыкнул и спрятал голову у меня под мышкой. Я продолжала почёсывать его за ушами, не отрываясь от горизонта за кормой "Чёрной Медузы": "Латрас... Тухлый дом... Мой дом... Родной... Тан называл меня своим домом, да я и была таковым, ведь он жил внутри меня. Но он покинул его, сбежал, как трус! Неужели я бы не отпустила его?! Конечно, отпустила... Но он не хотел разговора, не желал ничего объяснять и что касается его, то я теперь ни в чём не уверена. А вот сейчас и я покинула свой дом, и когда вернусь, и вернусь ли, не знаю... Такое ощущение, что мои странствия по Окатану никогда не закончатся. Путь без конца... Но ведь должен он куда-то привести, должна же быть где-то конечная точка или когда-то...".

На пристани нас провожал весь город. Фаэдр Балмаар очень волновался и суетился, всё повторял, чтобы я не переживала всё у них будет хорошо, деньги есть, охрана надёжная и он намерен приложить все усилия, чтобы наладить между населением и ангалинами хорошие отношения. Хотя мне показалось, что он больше себя этим успокаивал, чем меня.

Сборы заняли совсем немного времени, после того как я поднялась на борт "Чёрной Медузы", чтобы поприветствовать капитана Аюта и команду. Встретили меня тепло, особенно Ают и Данко. Было видно, что заскок по поводу моей божественности у них миновал, хотя меня это сильно уже не беспокоило. После исчезновения Тана не оставалось ничего другого как принять эти правила и просто играть навязанную роль, так как изменить, отмотать назад или как-то переделать случившиеся события было не в моих силах.

Слегка прихрамывая, Ают бросился навстречу и протянул руку, помогая подняться по сходням. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, пока я не сказала: "Ну вот и встретились..." После этого он крепко обнял меня, а Данко, уже без бороды, выскочил из трюма с криком: "Кари!" Вся команда была в полном составе, кроме одного, Чёрного Ли. Как потом поведал Данко, Ли сошёл ещё в Перриколе, вскорости после моего отъезда, когда ремонт "Медузы" уже подходил к концу. Он сказал, что пойдёт странствовать и нести весть о синеглазой богине в самые дальние поселения, на что я только пожала плечами. В общем, ничего удивительного... Чёрный Ли был довольно странным, а уж какой впечатлительный, я своими глазами видела.

Конвой из ангалинов, который сопровождал шхуну при входе в бухту, произвёл на команду сильное впечатление, однако Аютана больше удивил Дайк. Из моих рассказов Нянь знал, что произошло между мной и капитаном "Чёрной Медузы" и был готов к встрече, а вот Ают очень долго и напряжённо рассматривал Дайка, когда я представила их друг другу. Похоже, Ают не совсем понял, что я нашла в парне, но протянул Дайку ладонь для рукопожатия:

– Не могу сказать, что очень рад знакомству, но выбирает женщина...

На что Дайк только слегка улыбнулся и ответил на приветствие. Отвезти нас в Гейзу Ают согласился сразу, я даже договорить не успела. Он сказал, что слухи о наследнице дома Матвэй, похожей на богиню, далеко расползлись по Восточным территориям, и как только он решил все свои дела, то отправился в Латрас в надежде застать меня здесь, и очень рад, что всё получилось. А когда, широко улыбаясь, добавил, что не против послужить прекрасной богине какое-то время, я расхохоталась.

– Хочешь войти в историю?! – продолжала я улыбаться. – Ты всё-таки тщеславен!

– Конечно! Пусть обо мне тоже слагают баллады, как о твоём личном капитане!

Мало сказать, что члены команды были удивлены тем, что с нами в плаванье отправится горный волк, а также ангалин, который будет пассажиром, а не сопровождающим. Хотя Макс снисходительно прошипел, что возьмёт на себя и эту функцию при необходимости. Так как он сказал это при всех и на понятном языке, то многие из команды сначала не поверили своим ушам и принялись переглядываться и переспрашивать друг друга: "Ты слышал?! А ты тоже слышал?! Он, что с нами говорил?! Да не может быть такого!" и так далее в таком же духе.

В общем, мы с Аютом быстро договорились и собрались в путь буквально за сутки. И вот я сижу на корме уже почти целый день и никак не могу прийти в себя.

Прощание с Латрасом было настолько тяжёлым, что словами не передать, хотя я не плакала, совсем. И даже когда я обнимала на прощанье Натри, Гая, Хейю, Айру, Ская, Балмаара, его жену и дочь, семейство кузнеца – не упала ни одна слезинка. С уходом Тана что-то сломалось во мне, перестало работать. Я улыбалась, успокаивала всех, что всё будет хорошо, что мы вернёмся и все трудности переживём и преодолеем, но на душе лежал такой огромный камень! Та стена, которая построилась внутри, будто заблокировала излишние чувства, мою прежнюю эмоциональность, и я очень боялась, что ощущение жуткой обиды и даже злобы на Мозгового, которое появилось после его исчезновения не начало расти и развиваться.

Я отправлялась в путь уже не только для того, чтобы помочь Максу достать из Храма "слёзы богов", раздобыть золото и не допустить, чтобы мой ангалин наделал глупостей. Я отправлялась в дорогу, потому что такова моя судьба здесь – бродить по земле в поисках ответов... И я найду эти ответы! Найду! Я узнаю как, почему, зачем, по чьей воле я сюда попала!

Звон корабельного гонга прервал размышления – это Тиль сообщал, что ужин готов. По ступенькам поднялся Дайк и присел на доски:

– Может, хватит уже? Ты целый день тут просидела...

– Всё в порядке. Нужно было немного успокоиться и подумать. Спасибо, что позаботился, чтобы мне никто не мешал.

Он хмыкнул и обнял меня обеими руками:

– А кто ещё о тебе позаботится, как не я?! Только к тебе никто не подходил, потому что Бумера боятся.

– Нянь, мой дорогой... – прошептала я ему на ухо.

– Только прилюдно не называй меня так, хорошо?

Я чмокнула парня в щёку:

– Ладно, уговорил...

– А куда ты в последний момент Макса отправила? Что-то нет его долго...

– Сказал, что догонит. Я всё же решила форму для чеканки с собой не брать, мало ли что... Так спокойнее, если она будет спрятана в надёжном месте, где никто не сможет её найти, даже случайно. Вот и отправила Макса, чтобы он спрятал её где-нибудь в пещерах.

Всю эту сцену непосредственно наблюдал Ают, хоть мы и сидели далеко от рулевого колеса. Он вёл шхуну к месту ночной стоянки и искоса поглядывал на нашу идиллию. Когда "Медуза" встала на якорь у группы маленьких скалистых островов, капитан подошёл к нам:

– Надеюсь, хороший ужин с кружкой пива поднимет моим пассажирам настроение?!

Тиль постарался на славу, да и продукты, которые мы загрузили на "Медузу" перед отплытием, этому очень поспособствовали. Горожане, в меру своих возможностей, напихали нам кто, что смог. Пока я сидела в горестных раздумьях, Дайк времени даром не терял: познакомился с командой, обустроил в трюме наших лошадок, которых я поначалу не думала брать с собой, надеясь купить кибитку с парой единорогов в Гейзе. Однако Ают меня отговорил, сказал, что не раз возил лошадей и в одном из трюмов для Тучки и Рыжего будет достаточно места.

Нашу же Чернушку забрало семейство Гая, раз они всё равно решили остаться, пообещав хорошо о ней заботиться. А вот летунов, молоденьких Ромео и Джульетту, к огромной радости Балмаара, пришлось оставить на его попечение, так как до появления первого потомства они были бесполезны, а возить их с собой было бы не с руки, как-никак лишняя забота.

Есть за ужином совсем не хотелось, но то ли пиво, то ли неспешная беседа в капитанской каюте поспособствовали появлению аппетита. Нигде на "Медузе" я не заметила следов былого шторма, единственным напоминанием о котором была лёгкая хромота Аюта да широкий шрам от глубокой царапины, который стал заметен, когда он растянул шнуровку рубашки на груди.

Оглядывая каюту, я вспоминала своё первое плаванье на "Медузе" и думала о том, что ведь на очередную встречу после всего что было, никак не рассчитывала, а вот теперь я здесь, опять в море, на самой быстроходной шхуне, среди знакомых людей и снова плыву куда-то... Ают налил ещё пива, пристально глядя на меня:

– Эрдана Кари, вы настолько задумчивы и серьёзны, что я прямо вас не узнаю...

– Я так сильно изменилась?

Он сделал глоток и слегка облизал языком губы:

– Внешне нет. Прекрасна, как рассвет над морем... Дайкаран, а ты как находишь? Эрдана Кари улыбается как-то очень грустно...

По лицу Дайка стало заметно, что разговор в таком ключе совсем ему не по душе.

– Капитан... Я бы не хотел ни с кем обсуждать свою девушку, тем более в её присутствии.

Ают нахмурился, но промолчал. Глянув на полки с книгами, которые располагались по периметру каюты, я спросила:

– А свой Вечный свиток ты продал?

Ают покачал головой:

– Нет, ещё... Жду самого богатого покупателя, тем более что сейчас совсем не бедствую. Чёрный жемчуг, помнишь?

Я кивнула.

– Продал одну в Банкоре...

– А можно свиток посмотреть? Дайк может прочитать...

Капитан вскинул брови, глянув на Дайка:

– Ты читаешь на языке древнейших?! Очень интересно, что же там нацарапано!

Он встал из-за стола и полез в небольшой сундучок, который стоял у койки, за шторкой из куска парусины.

Читал Дайк долго. Вернее, не читал, а тупо смотрел. Потом поднял глаза и растерянно произнёс:

– Или я дурак, или это один из последних свитков Кифа, когда он уже полусумасшедшим старцем бродил по земле. Легенда говорит, что святой Киф к старости повредился умом и, бросив дом, ушёл искать что-то, а что неизвестно.

Я развесила уши. Как-то за всё время нашего общения и жизни под одной крышей разговоры на эту тему никогда не возникали, почему-то. Как я могла упустить такую интересную информацию?!

– Так что же там всё-таки написано? – спросил капитан.

– Полная ерунда. Просто набор букв и знаков, обрывки слов и только в конце несколько более-менее связных предложений. Будто он долго пытался что-то написать, но это почему-то не получалось... Хотя и то, что получилось, напоминает бред.

– Так читай, не томи! – я заглянула в свиток, на котором чётко виднелись выцарапанные знаки.

– Вот здесь, внизу написано:

Там, где выход, входа нет,

Лишь кружится звёздный свет...

Я не совсем уверен в значении "свет" или "цвет", а дальше так:

Если хочешь ты войти,

Возможно, имеется в виду слово "уйти", символы очень похожи,

Бога за руку схвати.

Вот так как-то...

– Чушь, какая-то, – проговорил Ают. – Какой выход, какой вход? Где выход, там всегда и вход!

– А что ты думаешь, Кари? – Дайк поднял на меня глаза.

Я сидела, переваривая услышанное, и понимала, что вот! Наконец-то! Логика! Логика в древних словах полоумного старца! И если сильно не вдумываться, ища какой-то скрытый смысл, а воспринять это четверостишие буквально и применить к себе, то кое-что становится ясно!

– Что ты ещё знаешь о Кифе?!

– О нём очень мало известно. Когда я жил в столице, мой учитель рассказывал, что летопись гласит, будто никто не знал, откуда взялся Киф, ни какого он был рода, ни возраста. И было это очень-очень давно... Но известно, что когда он появился, то говорил на странном языке, каком-то своём, и только через некоторое время заговорил по-нашему, а потом и на языке древнейших, в те дни на нём ещё многие общались. Киф был очень умным, он многое знал, что было неведомо нашим предкам и многое умел. Он знал способы обработки металлов, знал секреты строительства крепких каменных зданий и ещё много чего, наверно. Но под старость бросил всё, а также людей, с которыми жил и ушёл бродить по земле, искать что-то или кого-то... Иногда на него снисходили озарения, и он делал эти свитки, выцарапывая на них свои стихи и пророчества. Секрет этого материала умер вместе с Кифом, хотя он очень похож на смолу деревьев абинко, которой покрывают ткань, чтобы сделать её непромокаемой. Только ткань после этого всё равно горит, а Вечные свитки совсем не горят, да и в воде не тонут. Знаю ещё только, что тело Кифа нашли где-то там, под обрывом и с тех пор это место называют Кифов нос.

Дверь в каюту открылась – это был Данко, правая рука капитана:

– Там ангалин за бортом!

– Макс! – я вскочила и понеслась наверх.

Ящер быстро вскарабкался по верёвочной лестнице. Да-а-а... Таких пассажиров "Чёрная Медуза" ещё не перевозила – ангалин, горный волк. Сбившись в кучу, команда наблюдала, как рептилоид важно расхаживал по палубе, вертя длиннющим хвостом, шумно принюхиваясь и рассматривая мужчин так, будто это он капитан. В лучах заходящих солнц на его тёмно-серой чешуе плясали розовые блики, а глаза сияли как два огромных, чистейшей воды изумруда.

– Ну и компания вокруг тебя собралась, – прошептал на ухо помощник капитана. – Рассказать кому – не поверят!

– Эх, Данко! – я вздохнула в ответ. – Если бы мне год назад такое рассказали, я бы тоже не поверила.

Макс выполнил задание на "отлично". Коробку с формой и штемпелем он спрятал в глубине Белой скалы, но так, чтобы при необходимости можно было быстро найти. Учитывая мой зимний опыт блуждания по пещерам и проходам, сделать это большого труда не составляло, тем более что ангалин подробно объяснил маршрут. Когда я спросила, почему он так задержался, Макс улыбнулся и на глазах у изумлённой команды засиял нежным сиреневым светом. Некоторые буквально ахнули!

Как я ни старалась, но заснуть, так и не смогла. Я лежала в той же маленькой каюте, в которой путешествовала на "Медузе" в первый раз, слушала плеск воды за бортом, сопение Бумера под дверью и крутила в голове мысли о Кифе – четверостишие не давало покоя. И ведь несмотря на неуверенность Дайка в дословном переводе, общий смысл не менялся:

Там, где выход, входа нет,

Лишь кружится звёздный свет...

Если хочешь ты войти (уйти),

Бога за руку схвати.

Уже десятый или двадцатый раз я пересказывала про себя это странное стихотворение: "Ают верно заметил, что где выход, там и вход и наоборот, только тут имелся в виду такой выход, через который нельзя вернуться. Очень похоже, что Киф был таким же, как и я – пришельцем из другого мира. Он, как и я, говорил на своём языке, пока не выучил окатанский и личностью был легендарной, хотя о нём сохранилось не так уж и много сведений. И эти Вечные свитки, загадочные головоломки с тайным смыслом. Чувствую, что с Кифом мы земляки... Ведь я и раньше думала о том, что не первая гостья с Земли – до меня был Киф, а может, и ещё кто-нибудь. Получается, что для того чтобы выбраться отсюда, нужно схватить бога за руку. Интересно, в каком смысле – прямом или переносном?! Хорошо, что не за бороду..." – пришла дурацкая мысль, и я хихикнула.

Бог мне всегда представлялся этаким старцем с длинной белой бородой, в балахоне и с золотым нимбом над всклокоченными сединами. "Бога за руку схвати... – продолжала я размышления. – Есть у меня кое-кто на примете, кто мог бы, вот уверена! пролить свет на сию загадку, но он сбежал, оставив меня разбираться со всем самостоятельно".

Сопение Бумера сменилось тихим поскуливанием, потом послышалось какое-то движение и шипение Макса:

– Кари? Ты спиш-ш-шь?

Приподнявшись с койки, я откинула щеколду.

– На палубе холодно, – он просунулся в дверь, изображая вселенские страдания. – Я замёрз-з-з!

Я тоже чувствовала, что температура была ещё совсем не летняя, тем более ночью, но лимм служил мне прекрасной защитой от холода.

– Да заползай уж... Я на пол сейчас одеяло постелю. Ложись с Бумером, так вам теплее будет.

И вот только мы обустроились и угомонились в тесной каютке, как на ступеньках послышались шаги и короткий стук в дверь.

– Открыто, Дайк... Ты тоже замёрз? – меня начал разбирать смех.

Он распахнул дверь и, увидев зелёные глаза Макса и жёлтые Бумера возле моей койки, остановился в узком проёме с фонарём в руке:

– Вижу, что все в сборе. И как вы умудрились тут поместиться?

– Не волнуйс-с-ся, тебе тоже мес-с-ста хватит, – прошипел Макс, зевая во всю клыкастую пасть.

Вот так мы и провели первую ночь на "Медузе" вдали от Тухлого дома: в тесной, маленькой каютке, но вместе.

По заверениям Аютана, плаванье до Гейзы должно было занять около двух недель, и первая половина пути происходила вполне благополучно. Буквально через несколько дней и Макса, да и Бумера все воспринимали спокойно, тем более что мы старались команде не мешать заниматься своей работой. Бумер вёл себя хорошо, правда, не отходил ни на шаг и глухо порыкивал, если кто-то ко мне слишком приближался.

А вот Макс очень скоро стал всеобщим любимцем, так как избавил команду от необходимости ловить рыбу на стоянках. Каждый вечер он уплывал на охоту и всегда возвращался с добычей: то с крупным турманом, мясо которого было очень сочным и вкусным, то с сетью, заполненной морскими рако– и крабообразными, которые, в отличие от земных, имели по две пары клешней – большую и меньшую, и странные хвосты с длинными шипами.

Дайк помогал Тилю на кухне и очень подружился с коком – на почве медицины им было о чём поговорить. Мне же совсем нечем было заниматься, кроме как смотреть за Бумером, даже от ухода за нашими коняшками меня избавили. Когда я попыталась прибраться в трюме и почистить стойла, Кул с Найром выпроводили меня наверх со словами, что негоже вот наследнице дома, да и вообще, прекрасной богине пачкаться в лошадином навозе. Ничего не оставалось, как идти к капитану и просить разрешения на изучение его библиотеки.

Несколько дней я изучала древние карты и читала большие толстые фолианты, где говорилось о далёких морях за Островным поясом, в которых предкам Аюта давным-давно удалось побывать. Рассматривала примитивные зарисовки морских существ, из тех, что удавалось увидеть или убить, читала описания странных явлений в океане, которым не было никаких объяснений и пыталась привести многие разрозненные сведения к какому-либо единому знаменателю. Хотя, если честно, всё это было нужно только для того, чтобы не думать о Тане и его исчезновении. Было необходимо чем-то заполнять мозги, чтобы раз за разом не возвращаться к мыслям о нём и не растить обиду и злость, которые словно кактусы или заросли мирга проросли где-то внутри.

Дней через десять после отплытия из Латраса я сидела на носу под треугольным кливером, держа на коленях очень старый толстый фолиант в потёртом кожаном переплёте, и пялилась в море. Погода стояла прекрасная: ясное, чистое, синее небо, хороший попутный ветер, пусть и довольно прохладный, так как двигались мы всё-таки почти строго на север, течение, которое удалось поймать капитану – скорость у шхуны была очень приличная.

Бу сидел рядышком и увлечённо рассматривал горизонт – той первоначальной неуверенности от качающейся палубы он уже не испытывал и вполне привык к морскому путешествию. Макс, растянувшись во всю длину, отдыхал у борта после ночной охоты, Ают стоял у руля, Дайк возился с лошадьми в трюме, команда отдыхала и занималась своими делами – море, ветер, прекрасный день...

Я перелистывала пожелтевшие от времени страницы и рассматривала, до сих пор странные, буквы и символы окатанской письменности. Эта была самая старая книга в коллекции Аютана. Она состояла в основном из схем течений и ветров в разных точках побережья, а также снабжена вычислениями, которые Ают толком не понимал, так как никогда не пользовался счётом ангов. Ещё в прошлое плаванье я пыталась разобраться с этой древней системой, но тогда ничего путного не получилось.

Вооружившись стилосом, я принялась разбираться с математической загадкой, но выявить какие-либо закономерности не выходило – было слишком много неизвестных чисел. Если в обычной системе счёта мне было в основном всё ясно, то здесь очень многое не доходило из-за непонятного принципа построения числовых значений.

Я долго чёркала на листке, пытаясь уловить хоть какие-то связи, пока рядом не присел Дайк и не уставился в мои математические изыскания:

– Вот этот полукруг с двумя хвостиками – семь, а с одним – шесть. А вот это – не десять... – он задумчиво потёр переносицу. – Это... Ну как сказать... Вроде как десять, только восемь... То есть, после семи ничего нет, она последняя. Первая – означает "ничего", "пустоту", или, как говорил мой учитель, "абсолют", а конечная цифра в счёте ангов – семь. Всего восемь цифр.

Вытаращив глаза, я смотрела на друга: "Так вот почему до меня всё никак не доходило! Это же восьмеричная система счисления, а не десятичная! Вот же дура!!!" Хотя мне было простительно – с математикой я никогда особо не дружила. Порывисто обняв Дайка, я чмокнула его в щёку:

– Спасибо! А я, балда, всю голову сломала! Теперь понятно, откуда у счёта ангов "ноги растут"! А ты откуда знаешь?!

Мои вопли разбудили Макса и, открыв глаза, он сладко потянулся.

– Да я, толком, и не знаю... Сказал, что помнил... Алцелан учил нас немного, так как многие древние рецепты лекарств и противоядий именно так записаны, однако учитель и сам не до конца всё это понимал.

Короче говоря, с помощью Дайка, общую суть я уловила, а также он вспомнил ещё значки, которые обозначали цифры. Я всё записала, и теперь этот старинный фолиант уже не выглядел такой "китайской грамотой".

Сделанное открытие надолго погрузило в размышления. Насколько я знала, на Земле восьмеричную систему использовали в программировании, однако позднее заменили на шестнадцатеричную, для большего удобства. Но первые поколения компьютеров и других цифровых систем программировались именно в восьмеричной системе. Помнится, как-то Мозг читал справочник по программированию в моей голове, значит, более подробную информацию можно будет поискать в личной внутренней библиотеке, хотя, к слову сказать, заходить туда совсем не хотелось.

Пока я сидела, подставив лицо теплому свету, а Дайк большой щёткой пытался прочесать роскошную гриву Бумера, отчего тот впадал в блаженный экстаз, Макс проявил интерес к моим исследованиям и листал книгу Аюта. Вдруг он издал какой-то резкий звук, и я открыла глаза. Прижав когтистой лапой уже закрытую книгу, ангалин странно смотрел в пустоту.

– Что ты там увидел?– спросила я и попыталась вытащить толстый том.

– Ничего... – прошипел он.

– Ага, так я и поверила, – и продолжала дёргать, но Макс очень крепко прижимал книгу к палубе. – Я же всё равно узнаю!

– Не с-с-стоит... – и глянул так, что я вздрогнула. – Эту книгу нуж-ж-жно уничтож-ж-жить!

– Да ты что! – я вцепилась в том с другой стороны. – Макс! Отдай! Это не наша книга! Она принадлежит капитану!

Мы трое, Дайк, Бумер и я, непонимающе уставились на чешуйчатого, а он сверлил нас глазами:

– Не с-с-смей её читать! Я не хочу, чтобы ты это видела!

– Что видела, Макс?! Ты с ума сошёл?! Отдай немедленно!!!

Наши громкие пререкания заметили и услышали. Глянув на идущего к нам быстрым шагом капитана, Макс сверкнул глазищами и прыгнул за борт. Вот же характер! Никогда нельзя быть уверенной, что взбредёт ему в голову! Сжимая книгу, я свесилась с борта – ангалина нигде не было видно.

Мы уселись в кружок и принялись листать том, в поисках того, что могло так напугать и разозлить Макса. И только перелистав далеко за середину, в череде пустых страниц, наткнулись на рисунок. Не знаю, что подумали Дайк с капитаном в первый момент, как мы его увидели, но я ахнула! С пожелтевшего, покрытого разводами плотного листа на меня смотрел Чужой! И пусть этот монстр не совсем походил на персонажа известного на Земле фантастического ужастика, однако общего было много.

Рисунок был выполнен очень хорошо, с чёткой проработкой мелких деталей, явно рукой талантливого художника. Картинка даже передавала ощущение злобы и ужаса, которое исходило от этого чудовища. Я глянула на Дайка. Он был бледен и смотрел на рисунок расширенными глазами, впрочем, как и капитан. Один Бумер оставался невозмутимым и продолжал пялиться в море.

Я захлопнула книгу. Судя по реакции Макса, именно таким монстром становился ангалин после неудачных превращений. Да-а-а... Увидеть такое в реальности, а не в кино – заклятому врагу не пожелаешь! Первым же порывом было сказать Аютану, что мы поворачиваем назад, ведь за золотом можно и из Латраса выехать, однако я сдержалась, хотя внутри всё кричало и вопило об обратном.

Всучив капитану книгу со словами: "Спрячь и никому не показывай", я схватила Дайка и поволокла в каюту. Оставив Бумера у порога, на случай длинных ушей команды, мы закрылись изнутри. Новая дверь в каютке была толще, прочнее и без щелей, так что можно было хотя бы тихо разговаривать.

– Ты понял, Дайк?! Ты понял?! Это же тот самый монстр!

Дайк кивал и, запуская пальцы в волосы, ходил по узкой каюте: четыре шага в одну сторону, четыре – в другую.

– Во что он нас втянул?! – Нянь плюхнулся рядом на койку. – Это же... Это же... Даже слов не могу подобрать! Такое страшилище!!! А зубы, Кари?! Два ряда огромных острых зубов!!!

– Три...

– Ещё лучше! А какого он роста, как думаешь?!

– Да немаленького... Помнишь, Макс говорил, что когда оно вырвалось, то прежде чем с ним справились, почти половина населения острова погибла. Представь, какая силища, скорость и жестокость!

– Не зря ты сомневалась... Не зря! Я просто представить себе такого не мог! Может назад повернём?! Если эти "слёзы богов" на такое способны, то зачем их доставать?! А Макс?! Он же хочет проверить их действие на себе!!! И он вот в это может превратиться! О-о-о, какой кошмар!

Какое-то время мы молча сидели, пока Дайк не спросил:

– И что делать будем?

Я вздохнула и представила "райское поле". Вспомнила, какой ужас испытала тогда, в тот момент, когда почва дрогнула, и ноги начали погружаться в тёмную жижу. Вспомнила страх, который практически парализовал и тело, и разум. Тот ужас, от осознания, что могу погибнуть не только я, но и Натри, который зависел от меня. Сейчас похожая ситуация, только на кону не одна, не две и не три жизни, а жизни десятков, сотен ангалинов, а может и людей. Если такое чудовище будет на свободе, то... А с другой стороны – иного пути от ангалина к человеку нет, и ящеры верят в это... Вот это задача... А нужно ли?! Нужно ли Максу становиться человеком?! А мне?! Мне это нужно?!

Дайк обнял меня и прижался лбом к виску:

– Я в состоянии тихой паники... А ты?

Я стиснула тёплую ладонь друга, как бы настаиваясь на принятие решения и размышляя о том, что нет в голове знакомого голоса, который мог поддержать, посоветовать и успокоить, его нет... Теперь мы сами должны во всём разбираться, поддерживать и успокаивать друг друга. Я всё-таки не одна, не одна...

– Во-первых, надо поговорить с Максом, не просто так он себя повёл. Во-вторых, возвращаться в Латрас бессмысленно – большая часть пути позади, а поменять наши планы мы можем и в Гейзе. В-третьих – мне очень не понравилось, каким вернулся Макс после разговора с Рексом. Отец очень сильно повлиял на него, и я уверена, что от цели добыть "слёзы" ангалины не откажутся и рано или поздно, но они найдут способ добраться до Храма даже без нашей помощи. Нужно быть рядом с Максом и помочь ему разобраться с этой загадкой, если это будет возможно, конечно. Вот и выходит, что нужно придерживаться нашего первоначального плана, а потом отправиться с Максом к Рексу. Теперь мне тоже очень хочется познакомиться с его отцом. Нельзя отступать, пуская такие события на самотёк. Не совсем понимая ситуацию, я... мы... возложили на себя огромную ответственность, и хотя мне очень страшно, даже больше чем тогда на "райском поле", я считаю, что нужно идти до конца. Дайк ничего не ответил, а просто крепче обнял и уткнулся носом в шею.

Дело близилось к вечеру, а Макс так и не объявился. За ужином я разузнала у капитана подробности о книге. Как оказалось, рисунок этот он никогда не видел, так как ею ни разу не пользовался из-за очень устаревших сведений. К тому же изображение находилось среди чистых страниц, которые занимали около четверти от общего объёма старинного фолианта. Когда я спросила, откуда же она у него взялась, то он рассказал, что лет шесть или семь назад купил её у рыбаков, которые нашли разбитое торговое судно на одном из островов. Книга от воды почти не пострадала, так как была упакована в непромокаемый мешок, однако когда он начал разбираться, то понял, что пользы от неё не будет, а счёт ангов, вообще, плохо понимал. Вот с тех пор она и стояла на полке.

Ают пытался выяснить у нас, что же это за рисунок такой, но, по молчаливой договорённости, мы с Дайком ничего толком ему не рассказали. Я объяснила только, что этот монстр из легенд и сказок ангалинов, и Макс никак не ожидал увидеть его в человеческой книге, вот и разозлился. На что Ают спросил, не сводя с меня глаз, что, может, я соглашусь принять её в подарок, так как ему она не нужна.

Я заметила, как напрягся Дайк в тот момент, а вот капитан был галантен, вежлив и предупредителен со мной, и не только в этот вечер. Он и до этого часто оказывал мне знаки внимания, хотя прекрасно видел реакцию парня. В конце концов, Дайк не выдержал и, коротко кивнув, быстро вышел. Дверь за ним закрылась, и я отодвинула тарелку:

– Ают, зачем?

Он дотронулся до моих пальцев:

– Ты ведь Дайку не жена... А если любишь, то почему не выходишь за него замуж?

Я убрала руку:

– На это есть причины...

– Какие?

– Не хочу это обсуждать.

– Почему?

– Потому что это никого не касается, кроме нас.

– Прости, – он опустил глаза. – А книгу всё же возьми...

– Лучше я её у тебя куплю, так будет честно.

Капитан рассмеялся:

– Ладно... Пять эре – и мы в расчёте!

– По рукам!

На ночёвку мы стали возле группы высоких конических островов, вершины которых будто острые пики пронзали небо. Отвесные, почти вертикальные скалы создавали какую-то мистическую обстановку. Заходящие светила пронизывали красными лучами промежутки между каменными стенами, и создавалось впечатление, будто мы попали в какой-то кровавый колодец. Меняясь с вахты, Данко сказал, что здесь очень хорошее место для ночёвки, так как утром сильное течение подхватит "Медузу" и долго будет нести в нужном направлении.

Уже и солнышки опустились за горизонт, и сияющее ночное небо Окатана расстелило бриллиантовое полотно, и величественный прекрасный Октаэн начал неспешное движение по звёздному куполу, а Макса всё не было. Я сидела у верёвочной лестницы, перекинутой через борт, поглаживала Бумера и рассматривала сверкающую красно-голубую туманность. Безумная красота ночного неба до сих пор повергала в состояние священного трепета.