Текст книги "Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты (СИ)"

Автор книги: Лина Мраги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Тюрьма в Банкоре, по сути, тюрьмой не была. Это был древний, полуразрушенный Храм ангов, предков ангалинов, как они верили. Когда-то, в далёком-далёком прошлом, таких Храмов было восемь, для каждого из восьми богов. Восемь – это, вообще, особое число на Окатане, можно даже сказать, священное. В настоящее время сохранилось всего пять Храмов, один из которых, был разрушен во время очень сильного землетрясения, когда Банкора и в помине не было. Ангалины потеряли интерес к этому Храму, так как целостность его была нарушена и для поклонения они посчитали его непригодным. Из оставшихся четырёх, два, находились на Восточных землях, один на Севере и один на Западных территориях. Что сталось с остальными тремя, ангалины не знали. Предполагали только, что в те времена, когда анги воевали с богами, они были уничтожены.

Когда отстроился город, разрушенный Храм люди стали использовать в своих целях и вскоре он превратился в тюрьму, уж больно подходил для этого. Внутри, на нескольких подземных уровнях, находились небольшие изолированные камеры с такими прочными решётками и каменными стенами, что выбраться из них было невозможно. Для чего нужны были эти камеры в подземельях Храмов, Макс не знал. Зато, он знал другое! Все Храмы были абсолютно одинаковы, как снаружи, так и внутри. Решётки в камерах открывались только из одного изолированного помещения, и никаким другим способом открыть их было нельзя. Но... В полу, возле задней стены в каждой камере был узкий канал, по которому постоянно текла вода. Такой канал проходил через все камеры всех подземных этажей.

В полуразрушенном Храме Банкора, вода по этим каналам не текла, так как землетрясение нарушило циркуляцию подземных источников. Макс знал, что в каждой каменной клетке в этом канале есть участок, который отодвигается, зачем, неизвестно. Но известно как! Чтобы сдвинуть этот камень, нужно было попасть в узкий коридор за задними стенами череды камер. Люди не знали об этом проходе, так как найти его можно было, только если знать, что он там есть. Зачем и для чего анги строили такие странные сооружения, ангалины не знали, а люди тем более. С глубокой древности у ящеров сохранился документ из какого-то неизвестного и стойкого ко всяким повреждениям, материала с подробным планом одного из Храмов. И как они выяснили со временем, все уцелевшие Храмы ему соответствовали.

– А Храмы ли это? – задала я давно крутившийся в голове вопрос.

Ящер пожал плечами:

– Мы никогда не думали об этом, но теперь... – он задумался, – надо будет отца расспрос-с-сить. Он много чего з-з-знает, мож-ж-жет что-нибудь и расскаж-ж-жет, хотя делитьс-ся самыми важ-ж-жными тайнами будет только с нас-с-следником. Я кое-что з-з-знаю только потому, что чрез-з-змерно любопытен, ос-с-собенно это проявлялос-сь в детс-стве, и пос-с-стоянно с-с-сую с-с-свой длинный хвост, куда не с-с-следует и ищ-щ-щу на него приключения... Так отец говорит... Вот и тебя так наш-ш-шёл...

– Значит... всё может получиться...

– Вполне. И притом так, что никто не поймёт, как он исчез-з-з из з-з-запертой камеры! Но одному мне не с-с-справиться. Тебе обяз-з-зательно нуж-ж-жно с ним встретитьс-с-ся, как ты и хотела. За одно и рассмотреть вс-с-сё вокруг, пос-с-считать в какой камере его держ-ж-жат и на каком уровне. Чем больш-ш-ше увидиш-ш-шь и запомниш-ш-шь, тем лучш-ш-ше.

– Само собой... Вот только узнает ли он меня? А вдруг разговаривать не захочет?

– Ты так с-с-сильно из-з-зменилас-с-сь?

Я улеглась на спину, головой на Макса, как на подушку, а ноги закинула на сиденье кресла.

– Мне сложно об этом судить... Я же себя со стороны не вижу... Когда в лесу жила, то себя совсем не видела, кроме как в отражении воды. А про глаза и волосы так и говорить нечего... "райское поле" оставило яркие отметины.

Гибкая шея изогнулась, и голова Макса легла мне на живот. Он молча рассматривал меня, и я почувствовала, что краснею.

– Что ты делаешь?

– Любуюс-с-сь...

– Вот дурак... – и щёлкнула его по лбу. Звук щелбана о крепкую, крупную чешуйку получился звонким.

– Он тебя уз-з-знает, ты ж-ж-же не один день ж-ж-жила с ними, да и говорить з-з-захочет... Он же там с-с-смерти ж-ж-ждёт... Я тоже ж-ж-дал... Ложис-сь с-с-спать, а я на раз-з-зведку с-с-сплаваю. Ес-сть нес-с-сколько воз-з-мож-жностей попас-сть в тюрьму, по каналу и по подз-з-земной реке.

– Макс... Почему ты мне помогаешь?

Ангалин криво усмехнулся:

– Влюбилс-с-ся...

– А если серьёзно?

– Хочетс-с-ся утереть наместнику нос-с-с, да и с-самому Великому террхану. Щ-щ-щёлкнуть их вот так, как ты меня сейчас-с-с. И к тому ж-ж-же я, лично, против "з-з-золотой" банды ничего не имею. Вс-с-се говорят, что ангалины ж-ж-жадные и нам нуж-ж-жно только з-з-золото. А оно нам, дейс-с-ствительно, очень нуж-ж-жно! И ты з-знаеш-ш-шь, з-зачем. От него з-з-завис-сит наш-ш-ша ж-ж-жизнь в море! Когда из глубин поднимаютс-с-ся панцирные ос-с-сьминоги или кархароны мигрируют через наш-ш-ши воды, то только вс-спыш-ш-шки с-с-света могут их отпугнуть. А без з-золота ангалины не светятс-с-ся и не могут с-с-согревать с-с-себя в холодной воде. З-зачем з-золото людям?! Раз-зве их ж-ж-жизнь з-завис-сит от него так, как наш-ш-ша?!

На такое сложно было что-то возразить.

Макс уплыл, а я переоделась и улеглась. Спать не хотелось... Я лежала и перебирала в памяти все, о чём мы разговаривали. По словам Макса, выходило, что самое главное, это выяснить в какой именно камере держат Граса, а дальше дело техники. Проникнув в туннель за стенами камер, можно будет отодвинуть камень, там должен быть рычаг, и забрать Граса, а потом уйти тем же путём. Сейчас всё выглядело вполне простым и исполнимым, но реальность может внести свои коррективы, и я даже не сомневаюсь, что внесёт.

Первое, что сейчас нужно, так это организовать свидание, а там посмотрим. Я закрыла глаза и очутилась не перед дверью в библиотеку или в ней самой, а опять в том странном, полутёмном коридоре. Я огляделась по сторонам. На стенах тускло горели лампочки, самые обычные лампы накаливания, вкрученные прямо в стену. Я дотронулась до одной, она была холодная. А куда идти?! В обе стороны картина одинакова: бесконечный коридор с лампочками.

– Мозг! Мозг! Ты где?! Куда я попала?! Отзовись?!

Никакого ответа.

Я продолжала стоять растерянно оглядываясь: "Что за коридор? Откуда он взялся?!

–Мозг! Мозгово-о-ой!

– Кари! Девочка моя!

Я обернулась на голос. Профессор нёсся по коридору, махая руками. Полы халата развевались, а шаги отдавались гулким эхом. "Странно... Я вижу его и слышу... Смотрю, как он быстрым шагом, приближается навстречу, но... ничего не меняется, он, будто на месте стоит... или это я отдаляюсь? Я же стою столбом! Что за чудеса?! Зазеркалье какое-то...".

Я продолжала смотреть на Мозгового, мчащегося ко мне. Не знаю почему, но я повернула голову в противоположную сторону. Секунда... и профессор оказался рядом. Он сграбастал меня в объятия и принялся целовать в щёки:

– Девочка моя! Я так рад! Как ты тут оказалась?! Я никак не мог достучаться до тебя... Ты так иногда отгораживаешься, что дозваться невозможно!

От таких бурных эмоций я обалдела. Я знала, что он меня любит, чувствовала это... И чем дальше, тем больше. Но ведь он – это я, а я – это он... Ум за разум заходит!

– Мозг... Я ничего не понимаю... Где мы находимся?

Он оторвался от своего занятия и поправил мою растрепавшуюся прядь:

– Как где?! В глубинах твоего разума, конечно!

– Моего?!

– Ну да...

– Мрачноватенько как-то, тебе не кажется?

Он захохотал и опять кинулся обниматься:

– Кари, ты попала так глубоко, что я сам только недавно начал тут появляться. Вот лампочки вкрутил, а то совсем был мрак.

– Я ничего не понимаю, мозг... А библиотека где?

– Пойдём.

И хоть двигались мы прямо, возникло ощущение, что мы постоянно поворачиваем: то налево, то направо, то кругом. Перед глазами одно – прямой длинный коридор, а внутри какое-то круговое движение. Меня начало подташнивать, как в детстве на карусели, а потом... пол, неожиданно, ушёл из-под ног.

– Ка-а-ари... Ка-а-ари! Где ты?! – кто-то звал меня, только не понятно, чей это голос.

Я осознавала, что сплю. Это сон... Деревья, скалы, хижина в лесу, потом быстрое мелькание лиц: Карелл, Грас, Олли, Лакр, какие-то хмурые и бледные. И опять голос, только я его уже узнала и завопила в ответ:

– Дайк! Дайк! Я здесь! Да-а-айк!

Поток холодной воды привёл в чувства. Мокрая с головы до ног я сидела на кровати, а напротив, с кувшином в хвосторуке, сидел Макс:

– Ну ты и напугала! – и поставил кувшин на место.

В дверь постучали:

– Эрдана Карина! Эрдана Карина! Что случилось?! – это был Гарри. – Вы слышите?!

Макс, ужом, юркнул под кровать. Я подошла к двери:

– Всё в порядке, Гарри, прости за беспокойство...

– Эрдана Карина, может откроете?

Я отодвинула засов:

– Гари, всё нормально.

Парень смотрел на меня снизу вверх, так как был не намного выше своего отца. В руках он держал большую дубинку и подсвечник:

– Вы вся мокрая...

– Я знаю... – и попыталась улыбнуться.

– Вы что люк открывали?!

– Не только открывала, я в него и провалилась, случайно... – нашёлся правдоподобный ответ.

Парень недоумённо хлопал глазами.

– Не беспокойся, я в порядке...

Он просунул голову и оглядел комнату:

– Вы уж поаккуратней, эрдана, а то мало ли что... Ещё покалечитесь...

– Приятно, что ты так волнуешься.

Гарри широко улыбнулся:

– Отдыхайте и больше так не кричите, – и он погрозил мне пальцем.

– Я постараюсь, – и закрыла дверь.

Макс выполз из-под кровати:

– Кари, прос-с-сти... Я не з-знал как привес-сти тебя в чувс-ства. Ты как соз-з-знание потеряла, а потом кричать начала...

Я отмахнулась:

– Спасибо...

– За что?

– За то, что вытащил меня... оттуда.

– Откуда?

– Из сна.

– Ты Дайка з-з-звала...

– Громко?

Ангалин кивнул на дверь:

– Гарри же услыш-ш-шал...

Пока я переодевалась в сухое и после, когда мы раскладывали постель на просушку возле камина, я всё думала о том, что случилось: "Что же это за коридор странный такой? И Мозговой... весь такой лучистый и сияющий... Я же видела по его глазам, что он очень рад меня видеть... Почему же мне стало плохо? И этот сон... Дайк... Его зовущий голос... Мне надо в Латрас! И как можно быстрее! Но и Граса бросать нельзя...".

Макс стащил тяжёлый матрас с кровати и разложил на циновке:

– Он не вес-с-сь промок, с другой с-стороны мож-жно с-с-спать.

– Значит, будем спать возле камина.

Я устроилась на сухой части, а Макс рядом на полу:

– У меня не очень хорош-ш-шие новос-сти...

– Ничего не получится?

– Мож-жет и получитс-ся, но потребуются ус-с-силия... Проход местами з-з-авален, где-то з-землёй, где-то камнями. Попасть возмож-ж-жно, но чтобы з-знать, где копать, нуж-ж-но выяс-с-снить в какой он камере. Если на с-с-самых ниж-жних уровнях, то... – он замолчал.

– Чего-то подобного я и ожидала, не верилось, что всё будет так просто. Ладно, давай спать, утро вечера мудренее...

– Это поговорка твоего мира?

– Да.

– А у нас-с в таких с-с-случаях говорят: рассвет ярче з-з-заката...

– Красиво...

Гун объявился к завтраку. Пока мы ели он успел намекнуть, что кое-что выяснил. С самого утра мы с Максом решили, что если расположение камеры окажется удачным, то копать будем по ночам. Придётся поискать мою лодку, которую я оставила в кустах за городом у реки. Макс обещал заняться этим и перегнать её в надёжное место, она может понадобиться. Возможно, что до сих пор её никто не нашёл.

Я же решила, что пора закупать припасы на дорогу, чтобы не остаться опять без пропитания, если придётся быстро сматываться из города. Голос Дайка не выходил из головы. Он звал меня! И хотя это был только сон, но предчувствие было не хорошее. Что-то случилось с моим дорогим "нянем", что-то случилось...

Я уговорила Гуна сначала съездить с Крианном в городскую управу, чтобы хозяин гостиницы выступил в качестве второго поручителя, а потом приехать за мной. Как ни странно, но вернулись они быстро. Гун сиял от счастья. Теперь он полноправный городской житель и может писать объявления о своих услугах. Он не переставал кланяться мне и Крианну и пока ему не налили кружку пива, никак не мог угомониться.

На закупку припасов Макс выделил мне ещё пять золотых рандов.

– Макс, но это очень много. У меня же есть деньги.

– Бери.

– Но тебе нужнее...

– Мои тайники по вс-сему Банкору рас-спиханы, так что не спорь. Ещ-щ-щё не из-звес-стно, сколько охране придётся з-з-заплатить...

По пути на рынок, Гун успел доложить, что идти в тюрьму нужно сегодня вечером, потому как новый начальник в отъезде и вернуться должен со дня на день. А он, без разрешения управы, никого не пропустит. Солдаты же, совсем не прочь подзаработать, поэтому медлить нельзя. Но цену они заломили, о-го-го! По ранду на каждого, всего четыре. Говоря это, Гун чуть не поперхнулся и принялся причитать, что люди от жадности совсем с ума посходили:

– Четыре ранда! Они что, ангалины, которым золота, сколько ни дай, всё мало?! Имели бы совесть!

– Ладно, Гун... Есть у меня деньги. Это слишком важная встреча, нет смысла торговаться.

Хотелось сказать ему, что как раз "жадный до золота" ангалин и подбросил мне золотишко. Но это не моя тайна... Ангалины хотят, чтобы люди лучше считали их жадными, чем на самом деле знали насколько оно им необходимо. И в этом я была согласна с ними. Узнав их тайну, люди, а особенно, власть имущие, поставят эту прекрасную расу на колени, как много веков пытались это сделать. А со временем уничтожат.

Время до похода в тюрьму мы провели на рынке. Я купила небольшой котелок, соль, специи, понемногу разных круп, сушёных фруктов и овощей, а также запас вяленой рыбы и мяса, всё такое, что долго хранится. Мешок получился увесистый. Учитывая, что у меня ещё два, то получался довольно объёмный и тяжёлый груз. Обросла я барахлишком, ничего не скажешь. Коли и дальше так пойдёт, то для своих странствий придётся не только коня, но и телегу покупать. Остаток времени мы провели в небольшой таверне, а потом Гун, погрузив мою поклажу в гондолу, повёз меня в тюрьму.

Дело близилось к вечеру. Солнышки играли в облаках розовыми и оранжевыми бликами, а с моря дул сильный, но тёплый ветер. Добирались мы долго. Тюрьма, правильнее, Храм ангов, находился на самой окраине города в береговой его части и мы плыли к нему по широкому каналу. В невысоких башнях уже горели огни, а на мосту, ведущему к воротам, никого не было. С виду это здание, действительно, никак не напоминало место лишения свободы. Оно было не очень высоким, круглые колонны по периметру, одна из стен частично отсутствует, а вот высокий каменный забор и башни у въездных ворот очень сильно отличаются по цвету и структуре. Похоже, что построены они гораздо позднее.

У входа, с факелами в руках, нас встретили двое вооружённых охранников. Гун кивнул одному из них и, показывая на меня, сказал:

– Эрдана, которая просит о свидании.... Она готова заплатить.

Один из мужчин подошёл совсем близко и осветил меня факелом:

– Кто вы приговорённому?

– Я жена его старого друга, – версия была придумана заранее, – приехала на праздник, а заодно и встретить мужа из плаванья. Муж прибудет позже и не успеет попрощаться с ним... Поэтому мне хотелось встретиться с его другом, чтобы передать супругу последние слова прощания...

Второй охранник спросил:

– Эрдана северянка?

Я стянула платок, и платиновые волосы упали на плечи.

Мужчины хмыкнули, осмотрели с головы до ног, освещая факелами, и позвали за собой:

– Старик пусть ждёт здесь, проведём только вас.

Я кивнула.

– Гун, жди меня в гондоле.

Старик заковылял к воде, а мы прошли через ворота мимо башен, потом вдоль каменной стены забора и далее по ступенькам подняли в здание. Так как уже стемнело и света факелов не хватало, рассмотреть подробности было сложно. Один охранник шёл впереди, а другой сзади. Мы проследовали по нескольким коридорам, а потом начали спускаться вниз. После двух пролётов мы оказались в небольшой комнате со столом в центре и лежанками вдоль стен. Там находилось ещё двое. Стало немного жутковато, но я старалась выполнять наказ Макса, скромно смотрела под ноги, одновременно пытаясь запомнить маршрут передвижения.

– Присядьте пока, эрдана...

Один из двух мужчин отодвинул стул. Я послушалась, он сел напротив, а остальные остались стоять. В полумраке было заметно, что он самый старший здесь.

– Вы готовы заплатить?

– Конечно... – я достала монеты, но на стол не положила. – Сколько у меня будет времени?

Охранники переглянулись:

– А сколько вам нужно?

– Мне хотелось бы о многом расспросить приговорённого, так как мы давно его потеряли и, желательно, наедине.

– К сожалению, не более часа... Вас устроит?

– Вполне...

– Тогда...

На стол я положила две монеты:

– Половину сейчас, половину на выходе.

Сидящий напротив охранник улыбнулся:

– Хорошо, пойдёмте...

Он прихватил факел и повёл меня вниз по узкой тёмной лестнице, которая находилась в другом конце этой комнаты. Мы спустились на один этаж вниз, получается, что это второй нижний уровень, если помещение охраны посчитать за первый. Мрачный коридор, уходящий в темноту, пара факелов на стенах и решётки с двух сторон. Если лестница была очень узкой, то коридор с камерами, наоборот, очень широк. Вонища стояла, как в хлеву, когда за скотиной толком не убирают, аж глаза заслезились. Я зажала нос платком.

Вдруг с левой стороны изнутри на решётку бросился человек. Я отшатнулась в сторону.

– Га-а-аби! Это ты?! У нас гости?!

Страшная, грязная рожа, пыталась просунуться сквозь толстые прутья. Ударило таким смрадом, что меня чуть не вырвало.

– Заткнись! – охранник ткнул факелом в лицо заключённому. Тот завопил и упал.

– Не бойтесь, эрдана. Из камеры нельзя выбраться...

Мы подошли к проёму в стене и опять стали спускаться вниз. Третий уровень... Опять такой же широкий коридор и камеры с двух сторон. Насколько тянется в длину это пространство, определить было невозможно, впереди сплошной мрак. Охранник подвёл меня к третьей камере по правой стороне от лестницы.

– Вот ваш смертник. Я зажгу факелы, чтобы вам было не так страшно.

Я подошла к решётке. Сначала ничего не было видно, но когда в коридоре посветлело, и один из факелов заполыхал напротив, я разглядела внутри грубые нары и лежащую на них бесформенную кучу. Было очень холодно и сыро в этих мрачных, страшных катакомбах. Охранник ударил по решётке, окованной железом дубинкой:

– Эй! Смертник! К тебе пришли! Не каждому так везёт, повидать перед смертью такую красоту.

Куча шевельнулась.

– Я вернусь через час.

Я кивнула и он ушёл.

Холодные толстые прутья отгораживали меня от того кто находился внутри.

– Кто здесь?

Хриплый голос я узнала не сразу:

– Грас... Грас... – я совсем растерялась и не знала, что говорить.

Постанывая и кряхтя, человек в лохмотьях поднялся и сделал несколько шагов. Когда дрожащий свет упал на его фигуру, я вздрогнула и вцепилась металлические прутья. Это был мой Гоблин... Это был он... Но в каком виде! И хоть он был также намного больше меня, как и раньше, но от его силы и могучести мало, что осталось: худое, осунувшееся лицо с серо-зелёной кожей, всклокоченная рыжеватая борода и грязные короткие светлые волосы, торчащие в стороны.

Я прекрасно помнила, как в лесной хижине он часто брил и лицо и голову. Оказывается, он блондин, почти такой же, как и я. Северянин...

– Грас, Грас... Это я...

– Кто вы, эрдана? – он приблизился к решётке.

– Ты меня не узнаёшь? Совсем? – Я втиснулась в прутья. – Забыл уже, как на Кифовом носу вы вытащили меня из ямы?

Он дернулся, и его небольшие узкие глаза поползли на лоб:

– Отари?! Ты?!

– Я это... Я...

– Не может быть! – рот у него открывался и закрывался, видно мысли никак не могли найти словестный выход.

– Грас, не волнуйся, всё в порядке...

– Говоришь уже...

– Да, научилась...

– Как ты тут оказалась?! И зачем?! Неужто меня повидать?! – узник смотрел исподлобья.

– Подожди, у меня тут есть кое-что... – я достала из сумки пару свёртков, – вот поешь...

В мгновение ока, он выхватил один и, плюхнувшись на каменный пол, впился зубами в кусок мяса. Ел жадно, даже постанывая иногда. Я присела рядом с другой стороны каменной клетки. Вскоре он завернул остатки в тряпку, и я протянула ему второй:

– Тут хлеб и вяленая рыба.

Он всё забрал и спрятал под нары:

– Что тебе надо "звёздочка"? Мало того, что натворила?!

Я оторопела:

– Грас, ты что... Я ничего не творила...

– Ври больше... Зря Карелл Лакра не слушал...

– В чём дело, Грас? Ты про что говоришь?!

– А то не знаешь?

– Нет... Откуда? Это я у тебя хотела спросить, что случилось после того как я ушла... И что с Дайком...

Он так злобно захохотал, что меня прошиб озноб, а потом кинулся на решётку. Я не успела увернуться. Грязные сильные пальцы сомкнулись на шее:

– Не прикидывайся, отари! Навела сыскарей, а сама сбежала! Отблагодарила за всё и Дайка, и Карелла! Подлая шпионка!

В глазах потемнело... Я нащупала кинжал в складках юбки и полоснула по руке сжимающей горло. Кровь свистнула фонтаном, и пальцы разжались. Только-только сошли синяки от хватки Макса и вот вам, получите! Теперь такой же "подарочек" от Граса буду носить! Я отползла подальше и похрипела:

– Грас, я никого не наводила на вас... Я вас не предавала...

Он зажимал рану, а потом оторвал кусок лохмотьев и обмотал руку:

– Уходи...

Я сидела на полу, держась за шею. Обидно было страшно, словами не передать! "Неужели все они думают, что это я их предала?! Вот значит как! Мой Нянь очень хорошо прикрылся мной! Он всё продумал заранее! Помог бежать, тем самым свалив вину на меня... Может именно потому он так старательно меня и выхаживал, чтобы потом подставить в нужный момент?! Ну Нянь! Не могу не восхититься! Пусть остальные думают, что странная девица шпионка, а сам буду чистеньким! Значит... Если меня найдут, то конец очевиден. Не убили сразу, так убьют потом... А еще так за них переживала... Вот дура! А за Дайка, так и говорить нечего... Неужели он меня подставил?! Как же не хочется в это верить!"

Я поднялась с колен и осмотрела себя в свете факела. Туника была забрызгана кровью и даже на юбку попало. Нельзя, чтобы охрана заметила... Грас, сидя возле решётки, молча наблюдал за моими действиями. Я скинула жилет, сняла тунику и одела её задом наперёд. Вывернула жилет наизнанку, благо он был почти чёрный, и пятна крови на нем были почти незаметны. Вроде неплохо... Самые заметные пятна на спине под жилетом.

– Отари... – Грас сидел, привалившись к решётке, – ты слышала что-нибудь о них?

– Немного... Знаю только, что все на свободе, даже торговцев каких-то грабанули, которые на ярмарку в Маргос по реке сплавлялись.

– Хорошо... – он вздохнул и криво улыбнулся.

– Ещё я Лакра в Маргосе видела...

– Да? – Грас встрепенулся.

– Он был не один, но того второго я не знаю.

Мне показалось, что приступ бешенства у Граса миновал. Он сидел какой-то обмякший и тихо постанывал. Я присела рядом, ни страха, ни тем более обиды на него уже не было. Да и душат меня уже не в первый раз... И что-то подсказывает, что не в последний...

– Послушай, Грас... Можешь верить, можешь – нет, дело твоё... Мне всё равно...

– По сути, мне тоже... Хранитель уже готов принять меня...

– Подождёт твой Хранитель, я вытащу тебя отсюда...

– Ты?! Вытащишь?! – судорожно улыбаясь, он покачал головой.

– Раз я такая подлая шпионка, как вы подумали, то почему ты сомневаешься?

– Из Банкорской тюрьмы нельзя убежать... Меня поэтому сюда и привезли.

– Это мы ещё посмотрим... – я улыбнулась и погладила его по раненой руке. – Прости, я не хотела...

С каким-то то ли вызовом, то ли укором он посмотрел мне в глаза:

– Кто ты, отари?! Откуда ты взялась?!

– Вот с этого и надо было начинать, а не с обвинений. Меня зовут Карина или просто Кари... Я не предавала вас, Грас... Мне Дайк помог сбежать...

Послышались шаги. Мы оба вздрогнули. Неужели час закончился?! Ничего толком узнать не успела! Просунув руки сквозь прутья, я порывисто обняла Граса и зашептала ему на ухо:

– Я вытащу тебя отсюда, жди...

На лестнице показался охранник. Я вскочила и прикрыла пятна на юбке руками.

– Всё в порядке, эрдана?

– Да.

– Пойдёмте, время вышло.

Опустив голову, я последовала за ним. В верхней комнате я положила два ранда на стол и быстрым шагом вышла.

В себя я начала приходить уже в гондоле: "Вот так встреча получилась! Я думала, что он обрадуется, а вместо этого возвращаюсь с новыми синяками. И пусть боли я не ощущаю, но синяки от пальцев будут "будь здоров", не хуже чем от ангалинских! Как бы Макс не отказался мне помогать, когда синяки увидит. А он увидит... Этот чешуйчатый всё заметит... Надо сразу ему всё рассказать, уж больно он всякие подробности любит. Только сделать это надо правильно, чтобы не психанул, не дай бог. Без Макса у меня ничего не получится...".

Гун грёб в темноте, иногда поглядывая в мою сторону. Ясно, что ему любопытно, как прошло свидание, но не могла же я посвятить его в подробности.

– Гун, спасибо за помощь.

– Всё хорошо, Кари? Вы поговорили?

– Поговорили... – я плотнее прикрыла шею.

До "Тихого островка" мы добрались глубокой ночью, но меня ждали. Крианн сам открыл дверь.

– Крианн, простите, не думала, что так задержусь.

– Не страшно, я ещё не спал. Может, поужинаете?

– Нет, спасибо. Не хочу... А можно Гуна приютить, ему далеко к себе добираться? Я заплачу, сколько нужно.

– Что вы... Найдём мы Гуну место, не переживайте. Я бы и сам его оставил...

– Спасибо, Крианн, вы самый лучший хозяин гостиницы во всё городе!

Пожелав всем доброй ночи, я ушла к себе. И только закрыла дверь, как в темноте вспыхнули зелёные глаза и гибкий хвост обвил ногу:

– Что так долго? Как вс-сё прош-ш-шло?

– Привет, Максик... потерпи, я всё тебе расскажу.

Пока я зажигала свечи и переодевалась, а Макс растапливал камин, удалось немного успокоиться и подумать как вести разговор с ангалином. Матрас так и лежал возле камина, он уже просох, но затаскивать его обратно было лень, и я опять устроилась на полу, а Макс рядом на циновке. Я всё ждала, когда же он заметит, но он ничего не говорил.

– Макс... Свидание прошло не совсем так, как я представляла, но это ничего не меняет, наоборот, теперь я просто обязана помочь ему.

Три гибких пальца дотронулись до шеи:

– Больно? – ящер заглядывал мне в лицо.

– Нет... Говорить немного тяжеловато...

– Почему? Или з-за что?

– Он думает, что это я сдала банду сыскарям, а сама сбежала. И так думает не только он, наверно... Мы не успели толком поговорить, времени не хватило...

– Это его кровь на твоей одеж-ж-жде?

– Его...

– Понятно... з-значит, твой Дайк тебя прос-с-сто подс-ставил?

– Не знаю, Макс... Не знаю... Я не хочу в это верить... Это так не похоже на правду, хотя... Совсем ничего не понимаю...

Выступили слёзы и, обняв ангалина за шею, я спряталась от его взгляда. Он обвил меня хвостом и крепко стиснул.

– З-значит, отказ-зываться от с-своего плана ты не намерена?

– Нет, если получится освободить Граса, то он рано или поздно вернётся в банду. И если расскажет обо мне остальным, то это будет только к лучшему. Ведь ни о ком из них я толком ничего не знаю. Только о Карелле узнала немного от Гуна, да и про Граса что-то, остальные же, и Дайк в том числе, совсем "тёмные лошадки". Я не знаю о них ничего, кроме имён: кто они, кем были раньше, где и как жили, и что они, вообще, за люди... Может, если у нас всё получится, Грас поделится информацией... А пока, планы не меняются.

– Хорошо, как с-скажеш-шь.

– Не думала, что ты так спокойно отреагируешь...

– На что?

– На синяки.

Макс извернулся, и его голова оказалась напротив:

– А как ты думала?

– Ну разозлишься, психанёшь...

Он ехидно заулыбался, щуря глазищи:

– Первым порывом было именно это...

– Значит сдержался?

– Я же обещ-щ-щал, что буду старатьс-с-ся.

– Молодец, продолжай в том же духе.

Мы проболтали ещё долго. Я рассказала Максу детально, что происходило в тюрьме, все подробности внутреннего расположения подземных этажей и камер. Всё-всё, что заметила, услышала и запомнила. Ангалин был доволен. Уровень, в котором держали Граса, был не самый нижний, в каждом Храме таких уровней было пять. Значит, шансы на то, что нам удастся добраться до нужной камеры, велики. В свою очередь, Макс рассказал, что лодку мою он нашёл и пока спрятал на одном из островков, а потом перегонит в город, когда понадобится.

Проспала я почти до обеда. Когда проснулась, Макса не было. Во время умывания голос Мозгового так громко раздался в ушах, что я выронила медный кувшин.

– Кари! Кари!

– Мозг, не пугай так, заикой сделаешь.

– Фу-у-у! Дозвался, наконец...

– Я тоже рада тебя слышать, а то после последнего раза как-то жутковато. Почему тогда я так отключилась, ты знаешь?

– Знаю...

– И почему?

– Тебе рано так глубоко погружаться в себя. Вестибулярный аппарат такие перегрузки ещё не выдерживает...

– Вот как?!

– Ну что-то типа того...

– Но ведь я хотела попасть в библиотеку, а очутилась в этом странном коридоре?

– Это потому, что ты плохо представила себе точное место. На будущее, запомни, сначала представь точную картинку, а потом закрывай глаза.

– Хорошо... Но всё равно странно... Раньше была только библиотека, а теперь... коридор этот.

– Кари, пойми, наше общение не стоит на месте, оно развивается. Я узнаю тебя, ты – меня и чем дальше, тем больше мы можем погружаться друг в друга... Происходит энергообмен...

– Но ты – это я, а я...

– Это ты. Всё правильно. Ты учишься взаимодействовать сама с собой на очень высоком уровне, но на всё нужно время и некоторые навыки.

Я зажмурилась и, представив Мозгового, сидящего за столом, оказалась в библиотеке.

– Ну вот и умница!

Он вставил монокль в глаз и уставился на мою шею. Потом как-то судорожно хихикнул, но быстро зажал рот ладонями.

– Тебе смешно, конечно, а у меня шея синей неделю будет.

– Прости, дорогая, – он спрятал смеющиеся глаза, – но шейные платки должны быть неотъемлемой часть твоего гардероба.

И заржал в голос. Я схватила подушку с кушетки и со всей силы запустила в профессора. Он, хохоча, уклонился, выскочил из-за стола и закружил меня по библиотеке.

– Я рад, что с тобой всё в порядке! Но с этим надо что-то делать...

– Ты о чём?

– Об этом, – и ткнул пальцем в свежие синяки. – Ты должна уметь защищать себя.

– Хотелось бы... Только из оружия у меня кинжал Дайка, которым я и пользоваться-то толком не умею.

– Попроси Макса, пусть научит тебя чему-нибудь.

– Чему научит?

– Ангалины прекрасно владеют оружием... А я помогу...

– Но...

– Что но?

– А где и как он будет меня учить? Да и согласится ли? Тут женщины и оружие, вещи несовместимые...

– Это у людей, а на ангалинов, я думаю, это древнее правило не распространяется.