Текст книги "Подари мне надежду (СИ)"

Автор книги: Лина Манило

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Эх, вот всегда он такой… аж страшно, – выдыхает Наташа, а я усилием воли отрываю взгляд от Влада. – Одна девчонка в прошлом месяце пыталась его охмурить, так он её уволил.

– Ничего себе, – замечаю, радуясь про себя, что на меня не начали вываливать подробности того, как Владислав Павлович, пользуясь служебным положением, поимел всех сотрудниц, включая пожилую уборщицу.

– Ага, он у нас крепкий орешек, но…

Это “но”, сказанное каким-то другим тоном, настораживает.

– Но сейчас он разводится! – практически шепчет. – Может, более ласковым станет?

Ага, только не с тобой, лохудра белобрысая.

Так, Наташу из списка вероятных подруг смело вычёркиваем. Размашисто так, с удовольствием вычёркиваем, ибо нечего тут слюни пускать.

– Ладно, тебе работать надо, нарабатывать очки, – хихикнув, говорит Наташа, но не уходит, а замирает столбом рядом, чуть ли не дышит. И уже совершенно другим голосом: – Здравствуйте!

Чёрт, чёрт!

Усиленно принимаюсь за работу, потому что шестым чувством понимаю, что так бодро Наташа здоровается с Владом. Но одна из книг выпадает из рук, и я резво присаживаюсь, благодаря Вселенную за свою внезапную неуклюжесть.

– Добрый день, девушки, – раздаётся бархатистый баритон совсем рядом. – Как настроение? Как спалось? Бодры, я надеюсь?

Вот же! Гад!

– Ой, всё замечательно! – восклицает Наташа, а я про себя плююсь ядом.

– Анна, кажется? – обращается этот сероглазый прокатор ко мне, а я смотрю на него снизу вверх и посылаю ментальные посылы прямо в изощрённый мозг Влада.

Чуть заметная улыбка трогает его губы, но он мгновенно превращается в того холодного мужчину, что так чинно шествовал меж книжных стеллажей.

– Добрый день, – возвращаю дежурную любезность, улыбаясь изо всех сил. – Да, я Анна. И да, всё замечательно.

– Всего тогда вам доброго и продуктивного дня.

И, повернувшись на пятках, уходит в сторону своего кабинета.

– Ну, как же он хорош, – не унимается моя активная сотрудница, а я пожимаю плечами, мол, ничего особенного, а сердце в моей груди выделывает такие кульбиты, что впору записываться на кардиограмму.

Но всё-таки Наташе надоедает моё молчаливое общество, и она уходит насиловать мозги другим сотрудницам, что, словно мышки, прячутся в своих секциях. И я, наконец, остаюсь одна, чему рада безмерно. А ещё рада, что обходы владений у Влада не ежечасные, потому что просто не смогла бы работать, зная, что он совсем рядом и смотрит на меня.

Вдруг мой телефон пиликает, я опасливо озираюсь по сторонам и украдкой достаю трубку на свет божий. Начальство обещало не штрафовать за него, но и настойчиво рекомендовало не залипать в экран вместо работы. Но сейчас покупателей в магазине почти нет, потому можно немного расслабиться.

Чёрт.

“Ты очень сексуальная в этих брючках. Особенно, когда наклоняешься, чтобы поднять книгу”.

Он что, следит за мной? Смотрю по сторонам, на потолок и замечаю то, чего не видела раньше: глазок видеокамеры. Ах ты провокатор!

Показываю язык бездушному кругляшку и, кажется, слышу хриплый смех.

Следом приходит новое сообщение, и я выдерживаю целую минуту, прежде чем его прочесть.

“Рассекретила, надо же. Кстати, через два часа у тебя перерыв. У меня тоже. Приходи в кафе “Утопия”, оно тут близко. Буду тебя кормить”.

Вот же… заботливый.

“Растолстею, будешь знать”, – набираю торопливо в ответ и почти мгновенно получаю ещё одно сообщение:

“Я помогу тебе сбросить лишние калории. Ночью”.

Пошляк.

От его намёков кровь приливает к лицу, но работа – лучшее лекарство от разных непотребных мыслей. Сублимация – великая вещь, только вместо топора и кучки дров у меня книги.

Время до обеда пролетает незаметно, и я спохватываюсь, когда администратор Юля чуть не выгоняет меня из торгового зала. Мол, отдых – необходимая часть рабочего процесса, потому раньше чем через час меня обратно не ждут. Удивительное место, ничего не скажешь.

В комнате отдыха хватаю сумку, прохожу необходимый досмотр – у них тут точно паранойя – и выбегаю из магазина. Кафе “Утопия” находится чуть дальше по улице. Тихое место, расположенное в тенистом дворе, скрытое от посторонних глаз случайных прохожих. Идеальное место для идеальных тайных свиданий. Надеюсь, сотрудники не ломанутся сюда косяком, а то вся наша конспирация вылетит в трубу в первый же рабочий день. Перед входом оглядываюсь по сторонам, испытывая странное чувство: острое и сладкое одновременно, словно делаю что-то противозаконное, но очень желанное.

Влад сидит за дальним столиком, а в зале, кроме нас, лишь одна женщина, пьющая кофе, параллельно что-то шустро набирающая на клавиатуре небольшого ноута.

– Всё-таки мне нравятся эти брючки, – замечает Влад, осматривая меня жадным взглядом с ног до головы. – Правда, от работы отвлекают.

Тихо смеюсь, а рядом бесшумно возникает молоденький официант с задорным чубчиком, кладёт передо мной меню и исчезает.

– Я постараюсь больше не нагибаться, а то не сможешь работать, и мы окажемся все в опасности!

– Правильно, не надо нагибаться, потому что тебя не только я вижу, а ещё и охранники, покупатели, сотрудники мужского пола. Не нужен мне такой стресс. А то ведь только одно желание: морду кому-нибудь набить.

Влад улыбается, но в глазах полыхает что-то тёмное и беспощадное.

Дальше делаем заказ, а я задаю вопрос, который слишком уж волнует меня:

– А если кто-то узнает, что мы… ну… живём, вроде как, вместе?

Влад делает глоток воды, а глаза хитрые-хитрые.

– Ну узнают и узнают, делов-то куча, – пожимает плечами и быстро доедает свой обед. Время перерыва подходит к концу, потому я тоже не затягиваю с поглощением пищи. – Просто я не хочу слухов, что ты по протекции в “Книгоманию” попала, что у тебя блат и вообще ты любовница начальства. Тебе это точно не нужно.

– Вот да… я тоже думаю, что подруг у меня от этого больше точно не станет.

– Именно, – улыбается и протягивает руку, накрывая мою ладонь своей. – А вообще, прятаться даже забавно. Азарт, чёрт возьми. Только дай мне бог терпения видеть тебя постоянно и поддерживать имидж сурового начальника.

– У тебя неплохо получается, нужно отметить.

Влад целует меня, а я растворяюсь в этом моменте. Жаль, что он настолько быстротечен.

На работу возвращаемся разными путями и до конца дня ни разу не видимся, даже случайно. Я ношусь по магазину, выполняя сотню важных поручений. Не всё получается, но и фатальных ошибок, вроде бы, не делаю. Это радует. Под занавес даже к кассе допустили, правда, под чутким руководством.

В общем и целом, день прошёл отлично и, выйдя в шесть вечера из магазина, испытываю просто невообразимую радость. Я справилась! У меня получилось!

А ещё я знаю, что там, за следующим поворотом, меня ждёт Влад. И от этого знания становлюсь настолько счастливой, что трудно дышать.

Сворачиваю за угол и замечаю машину Влада, припаркованную чуть дальше у обочины. Её хозяин стоит, оперевшись на корпус спиной и сложив руки на груди. Только он не один. Рядом, буквально в шаге, женщина. Высокая, стройная, а шикарные волосы заплетены в замысловатую косу. Потрясающая фигура, грудь, ноги километровые… красавица. Подол светлого летнего платья развевается на ветру, открывая время от времени вид на стройные загорелые бёдра.

Женщина улыбается, а я перевожу взгляд на Влада, но не заметно, чтобы он был в восторге от этой беседы. Кто это, интересно?

Делаю один шаг в их сторону, другой, но останавливаюсь. Я не знаю, как мне нужно себя вести. Подойти, обнять, поцеловать? Пройти мимо в надежде, что заметит и окликнет? Затаиться и выйти только тогда, когда женщина уйдёт? Закатить сцену ревности? А вдруг это кто-то с работы?

Блин!

Но ноги сами несут меня вперёд, и я приклеиваю к лицу самую обворожительную свою улыбку. Мало ли, просто мимо иду. А внутри азарт предвкушения. Как Влад отреагирует, что заметила их и уже никуда не скрыться? Испугается? Напряжётся?

Всё-таки она очень красивая. Чёрт, ревную же, как дурочка ревную. Что ж такое?

А они не замечают меня, продолжая о чём-то беседовать. Вернее, женщина говорит без умолку, а Влад слушает, мрачнея с каждым словом.

И вот, когда до сладкой парочки остаётся не больше пары шагов, слышу грубое: “Алиса, иди к чёрту!”

Алиса, значит. Где-то я ведь уже слышала это имя. Вернее… читала! Точно.

– Добрый вечер, – говорю, привлекая к себе внимание. И добавляю, мило улыбаясь Владу: – Милый, я готова, можно ехать.

Женщина переводит на меня удивлённый взгляд, и что-то острое в нём, точно рапира: неприятно полоснуло, ранило, но я выдерживаю этот бой.

Выкусила?

– Отлично, поехали, – улыбается мне Влад, потеряв всякий интерес к своей недавней собеседнице.

– Значит, уже завёл себе кого-то, – замечает Алиса, а в голосе досада плещется. – Кобель ты, Киреев, я всегда это знала.

И, развернувшись на каблуках, уплывает за горизонт.

22. Влад

Алиса, конечно, как всегда вовремя. Появилась хрен пойми откуда, втирала мне какую-то дичь о своих родителях, мол, ей бы не хотелось, чтобы они знали о нашем разводе. Видите ли она не хочет их расстраивать. Чудная, не могу. А ещё у её отца юбилей, и нам вот просто необходимо быть там вместе. Мол, пригласили же, а я не понимаю, в каком свете её выставляю. И каждый может ошибиться, да. И я не святой. А она ещё долго держалась, не ныряя в пучину порока, терпела меня и мои блядки. Но тут влюбилась. Бред умалишённой, честное слово.

Конечно, я её послал. Конечно, далеко, но она как репейник, пристала и чуть не умоляла сохранить наш развод в тайне. И снова была послана.

На любой её вшивый аргумент я отвечал матерно, забористо, но Алиса будто только саму себя и слышала.

А уж когда к нам подошла Аня, я вообще уже был в шаге от нервного срыва. Или смертоубийства.

– Влад, это жена твоя? – спрашивает Аня, когда захлопываю дверцу и выжимаю газ.

– Да, она, – киваю, потому что не вижу смысла кататься на заднице. Мне скрывать нечего.

Понятное дело, я не планировал, чтобы Алиса хоть каким-то боком пересекалась с Аней, но не всё в этой жизни зависит исключительно от моего желания. С Алисой мы прожили семь лет, и их, к сожалению, из биографии не сотрёшь. Да и не всегда ведь было плохо, когда-то было даже очень хорошо. Правда, не очень долго.

– И что… что она хотела?

– Ничего из того, что я согласился бы сделать, потому не бери в голову.

– Уговорил, – улыбается и морщится. Бросаю на неё быстрый взгляд, понимая, что она изо всех сил пытается не показать мне, насколько ей трудно дался первый рабочий день.

Аккуратно вытягивает ноги, снова морщится и чуть слышно шипит, но я всё вижу.

– Устала?

– Да нет, нормально всё, – улыбается как можно бодрее, но я-то не дурак.

– Помнишь, я тебе говорил о сюрпризе? Всё ещё в силе. Если ты, конечно, действительно не очень устала.

Карие глаза зажигаются детским любопытством, а я громко смеюсь над её реакцией. Забавная такая, ёрзает на сиденьи, чуть не в ладоши хлопает.

– А что за сюрприз? – спрашивает нетерпеливо, забыв, кажется, об усталости. – Наверное, нужно домой заехать, что-то взять? Или нет? Ну, чего ты молчишь? Влад! Переодеваться нужно?

Смеюсь ещё громче, а Аня пыхтит, сердитая на меня, но я кремень. Глыба, итить его в кочерыжку.

– Ничего не надо, там всё есть, не переживай.

– Да? Ну ладно. Но вообще, это долго? Ехать долго? Потому что я от любопытства ведь лопну! Да-да, не смейся.

– Потерпи, – прошу, а Аня нехотя кивает. – Это же сюрприз, о нём нельзя знать раньше времени.

Включаю музыку, и через пару минут Аня уже громко подпевает на английском какой-то рок-балладе из семидесятых. Слежу за дорогой, из всех сил убеждая себя, что останавливаться у обочины и целовать Аню пусть и отличная идея, но так мы и до утра не доедем, потому что я вряд ли смогу ограничиться только поцелуями.

Сегодня я потратил три часа на подсматривание за отделом классической литературы. И это довело до того, что почти решился послать все нормы и инструкции к чёрту. Никакого секса на рабочем месте – непреложная истина, но как же хотелось хоть раз отпустить себя на свободу. Но нет, это вряд ли бы облегчило ситуацию, а если кто-то вдруг заметил, только ухудшило.

Боюсь ли я за себя? Нет. А вот Аню подставлять – не самая лучшая идея. Но сколько я ещё смогу терпеть?

Сквозь музыку слышу как пищит телефон, и Аня лезет за ним в сумку. Смотрит пару мгновений на экран, переводит на меня удивлённый взгляд, а я усмехаюсь про себя.

И считаю мгновения до того, когда грянет буря.

Раз, два, три…

– Влад… – зовёт, но я не реагирую. – Останови машину!

– Ты же сама хотела быстрее, – напоминаю, но Аня повторяет:

– Останови машину!

Делать нечего, сворачиваю к обочине, глушу мотор и поворачиваюсь к Ане в полоборота.

– Что это? – Протягивает мне телефон и тычет пальцем в экран. – Зачем это?

Пожимаю плечами, мол, ничего не знаю, хотя целиком и полностью это моя идея. И мои деньги, но об этом Ане точно знать не нужно.

– Насколько могу судить, тебе кто-то скинул деньги на карту. Тайный поклонник, наверное.

– Это Ольга Ивановна!

– Мамуля моя, что ли? Нет, она точно не тайный поклонник. Фух, отлегло от сердца… Ты же помнишь, я ведь ревнивый. – паясничаю, а Аня всё сильнее хрурится.

– Влад! – вскрикивает и снова смотрит на свой телефон, словно поверить не может. Такая растерянная, милая и смешная. – Это сумма, которую я перевела твоей маме. Полностью, до копейки. За квартиру.

Будто бы я и сам не знаю.

– Ну? И зачем нужно было останавливаться?

– Потому что у нас договор, я заплатила согласно нему…

Мне кажется или она сейчас разрыдается? Чёрт…

– Иди сюда. – Протягиваю руку и помогаю Ане перебраться к себе на колени. Она не сопротивляется и это хорошо. – Послушай меня внимательно, хорошо? Только не перебивай. Сможешь?

– Я постараюсь, – неуверенно кивает и кладёт руки мне на плечи. Она кажется расстроенной, и мне это совершенно не нравится.

– Аня, я понимаю, что ты гордая, я понимаю, что эти деньги ты, возможно, воспринимаешь, как подачку. Но это твои деньги.

– Но я же их отдала, документы подписала… а теперь что? Нужно съезжать, искать себе новое жильё, а мне квартира очень нравится.

Вот же выдумщица.

– Не тарахти, – улыбаюсь и провожу костяшками пальцев по щеке, скулам. – Не надо никуда переезжать, если нравится.

– Но я не могу так просто… бесплатно, – настаивает, а в глазах настоящая паника. – Это неправильно.

– Вот, снова тарахтишь, невозможный ты человек, – улыбаюсь и касаюсь губами острой ключицы, пахнущей солнцем. – Ты живёшь там не так просто, ты живёшь там со мной.

– Прям уж… с тобой, – бурчит, отводит взгляд, но на губах улыбка расползается. – А если мы поругаемся, или я тебе надоем? Мало ли…

– Если мы поругаемся или не сойдёмся характерами, ты просто помни, что по договору ты деньги перевела, всё запротоколировано, значит, волноваться не о чем. Главное ведь, что всё по закону, да?

– Как у тебя всё просто… и быстро.

– Тебя это смущает? Считаешь, что тороплюсь?

– Нет… я просто боюсь, что всё закончится, понимаешь? – Аня кладёт мне голову на грудь и, кажется, впервые готова сказать то, что у неё на сердце. – Ты мне нравишься, очень, потому я боюсь.

– А кто-то, помнится, такой смелый был, – усмехаюсь, перебирая пальцами тёмные волосы оттенка горького шоколада. – И говорил, что верит мне. А ещё табуреткой угрожал.

– А я и верю, – поднимает на меня взгляд, тянется губами, и я целую сладкие губы, понимая, что мне отчаянно мало этой девушки. – Просто вдруг ты узнаешь меня получше и решишь, что такая тебе не нужна. Я видела твою жену: красивая, уверенная в себе, яркая. Опытная, наверное. А я?

Вздыхаю, понимая, что всё-таки встреча с Алисой не прошла для Ани бесследно.

– Я не умею говорить красивых слов. Но я хочу, чтобы ты понимала: для меня ты самая красивая. А Алиса… пусть будет счастлива, меня это больше не касается, как и тебя не должно. А теперь поехали, сюрприз же нужно показать.

Аня энергично кивает, обнимает меня за плечи, порывисто целует, а я прижимаю её к себе, чтобы не прыгала на моих коленях так энергично.

– Аня, я же не железный, я и так еле держу себя в руках. Но так мы в аварию попадём.

Смеётся, показывает мне язык и перебирается на соседнее сидение. Завожу мотор и всю дорогу краем глаза наблюдаю, как Аня нет-нет, да и смотрит на экран телефона, будто не верит, что деньги действительно пришли на счёт.

Когда мы сегодня по телефону обсуждали с мамой план, как вернуть Ане деньги, мама не задавала лишних вопросов. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, кажется, она была только рада, что я избавил её от ненавистной невестки. И это счастье перевешивало для неё всё на свете. И пусть я не выполнил просьбу и не съехал, сильно мне мозги по этому поводу не конопатили. Опять же, без толку.

– Ты же мне веришь? – спрашиваю, тормозя машину.

– Да, – отвечает без запинки, а я в который раз спрашиваю у неба, какого чёрта я такой везунчик.

– И доверяешь?

– Да.

– Отлично, – усмехаюсь, быстро целую Аню в губы и выхожу из машины.

До слуха доносится щебет птиц, а запахи просто сводят с ума. Я очень люблю здесь бывать, хоть и делаю это слишком редко.

Помогаю выйти Ане, а в кармане шёлковый шарф. Нашёл его в матушкиных закромах, и он неожиданно пригодился.

– Расслабься.

Аня кивает, а я завязывают ей глаза шарфом и мягко подталкиваю к тропинке справа.

– Ни о чём не спрашивай, ничего не бойся.

Аня угукает, а я целую её в изгиб шеи и веду вперёд.

– Надеюсь, тебе понравится.

Когда оказываемся на месте, снимаю повязку с глаз, а Аня моргает, фокусируя зрение, а потом удивлённо охает.

– Нравится? – спрашиваю, заведомо зная ответ.

– Очень…

– Я так и знал.

23. Аня

Вывеска над высокими коваными воротами гласит: “Конный клуб “Левада””.

Конный клуб.

Лошади.

Как он узнал?

– Пойдём? – спрашивает Влад, а я готова сама бежать вперёд, вприпрыжку. Останавливаю себя неимоверным усилием воли, хоть это и трудно. Вдруг Владу покажется моё поведение чистым ребячеством? – Вижу же, что не терпится.

Перед глазами отчего-то снова возникает непрошенный образ его жены. Вот она вряд ли прыгала бы, как малолетняя дурочка на месте, ещё и в ладоши хлопая при этом. Влад же жил с ней, любил её, наверное…

Тьфу! Нужно выбросить эту гадость из головы. Я же доверяю, правильно? Верю. Я не вру, когда говорю об этом. Просто постыдная ревность копошится внутри, не даёт спокойно дышать. Как бы не пыталась, а мысли о жене, с которой он пока не развёлся, бельмом на глазу. Вот же…

Больше всего на свете я всегда боялась стать такой же, как моя мать: истеричной, ревнивой и подозрительной. Потому я не должна поддаваться искушению впасть в ревнивый припадок. Не должна.

Ай, ладно! Наплевать!

Не выдерживаю и бросаюсь Владу на шею, что не сбиваю с ног, а он смеётся, крепко прижимая к себе. Его кожа пахнет деревом и ментолом – свежестью леса и прохладой озёр, и я зарываюсь носом в тёплую шею, вдыхая ставший родным аромат.

Хочется плакать, потому что никогда в жизни я не встречала человека, способного так точно угадывать мои мечты и желания.

– Ты… ты знаешь, что невероятный? Знаешь ведь? – шепчу, покрывая его шею, лицо быстрыми поцелуями.

– Обычный я, – смеётся, зарываясь носом в мои волосы, поглаживая по спине. – Но ради тебя мне хочется таким быть. Очень необычное чувство.

Обхватываю его лицо ладонями, смотрю в серые глаза под излётом тёмно-пшеничных бровей и просто молчу. Надеюсь, он понимает, как много всё, что он делает, значит для меня. Его забота, обезоруживающая честность, бескомпромиссность – всё это делает меня беззащитное перед ним. И я сдаюсь на его милость, отдаю всю себя, ни разу до этого никого не любившая, но всегда мечтающая встретить того, рядом с кем смогу согреться и забыть, какими подлыми могут быть люди.

– Спасибо тебе.

– За что? – удивляется, кажется, искренне не понимая, в чём моя благодарность. А я и высказать не могу, потому что всё это на уровне ощущений, подсознания и странных снов. Но мерещится, что уже когда-то, в других мирах и на иных планетах, кружась в хороводе звёзд, мы уже были вместе: единые и цельные. А потом кто-то разорвал на части, раскидал наши судьбы в стороны. Но разве мы могли не встретиться?

Но всё это – лишь смутные образы в моей голове, а сказать лишь удаётся:

– За всё.

Потому что спазм пережимает горло, и если скажу ещё хоть слово, разрыдаюсь.

– Я почти ничего не сделал, – усмехается и целует меня в висок, пуская слабые разряды тока по венам. – Но планов до чёртиков.

– Это владения моего близкого друга, – рассказывает Влад, пока мы входим в ворота, распахнутые будто бы специально для нас. – Сейчас он уехал из города, так бы познакомились. Но ничего, в следующий раз.

– То есть ты готов познакомить меня со своим другом? – спрашивая, думая про себя, что это, наверное, что-то да значит.

– А почему нет? – удивлённо пожимает плечами. – Мне скрывать нечего, а тебя прятать я уж точно не планировал.

Слушаю Влада, любуясь окружающими красотами, а самой сердце замирает. Эмоции так туго переплелись внутри, что от них меня буквально на части разрывает. Хорошо-то как…

Невооружённым глазом видно, что каждая мелочь здесь окружена заботой и любовью. Аккуратно подстриженные дорожки, пышные кусты, раскидистые деревья, за которыми просматривается огороженное невысоким забором поле, покрытое изумрудной травой. Даже с такого расстояния видно, насколько она мягкая и шелковистая – одно желание: разуться и бегать по ней.

– Там пасутся лошади, – подсказывает Влад, и горячее дыхание щекочет шею. – Их здесь три.

Он обнимает меня за талию, прижимает к себе, и я отчётливо ощущаю его желание, и это смущает и заводит одновременно.

– А можно пойти посмотреть? – спрашиваю, повернув голову и заглядывая Владу в лицо. Глаза хитрые-хитрые, с прищуром, а на дне их клубятся болотные туманы.

– Почему нет?

Проходим вдоль тропинки, утопающей в зелени, где-то вдалеке слышен тихий плеск воды, и такое счастье на душе. Солнце путается в кромке деревьев, медленно опускаясь за горизонт, но ещё светло – до ночи далеко.

Здесь, кажется, только мы вдвоём, но это лишь мираж: если присмотреться, можно заметить снующих туда-сюда работников “Левады”, но на нас никто не обращает внимания. Наверное, Влада здесь действительно хорошо знают, потому даже не реагируют.

– Когда-нибудь мы приедем сюда не после работы, – обещает, а я крепче сжимаю его ладонь. В знак благодарности и невыразимой нежности. – Просто мне хотелось показать тебе всё это именно сегодня. Не знаю, почему.

– Спасибо, – только и могу повторить, потому что все слова мигом загончились. Смотрю завороженно на открывшийся вид, а сердце сладко-сладко замирает.

Впереди простирается широкое поле, и я подхожу вплотную к ограждению. Хочется лучше рассмотреть лошадей, которые мирно щиплют травку, лениво помахивая время от времени хвостами. Закатное солнце оставляет блики на их лощёных боках, подсвечивает оттенками красного, и я понимаю, почему мы приехали сюда именно сейчас.

Влад не обманул, лошадей действительно всего три: одна серая в яблоках, с длинной светлой гривой, тонконогая и грациозная; вторая – гнедая с шоколадным отливом, особенно красивая в свете багряных солнечных лучей. У третьей же – рыжеватой – виднеется белоснежный треугольник на лбу, и я ощущаю зуд в пальцах, настолько сильно хочется прикоснуться к тёплому лошадиному боку, заглянуть в глаза…

В памяти возникают болезненные картинки из далёкого детства, когда отец водил меня на ипподром. Тогда ещё всё было хорошо, тогда всё было правильно.

Но не полезу же я к лошадям, в самом деле. Не до такой степени я пришибленная этим сюрпризом.

– В саму конюшню не пойдём, – говорит Влад, теснее прижимаясь ко мне, – там без лошадей смотреть не на что. Но здесь есть ещё кое-что, что хотел бы тебе показать.

Он отстраняется, ослабляет узел графитового оттенка галстука, снимает пиджак и закидывает его на плечо, подцепив за ворот пальцем. Не удерживаюсь и, протянув руку, ерошу светлые волосы, а Влад смеётся, становясь снова почти мальчишкой.

– Разве может быть что-то интереснее, чем лошади? – смеюсь, снова переводя взгляд на поле.

– Ничего интереснее этого быть не может, но вдруг тебе и другие части этого поместья понравятся?

Поместье… такое громкое слово, помпезное, но удивительно подходящее этому месту.

Но уходим мы не сразу, потому что я просто не могу заставить себя сдвинуться хоть на шаг, а Влад всё понимает без лишних слов: стоит за моей спиной, прижимает крепко к себе и не мешает созерцать красоту.

И я ему за это благодарна.

– Ты устал? – вдруг спохватываюсь, понимая, сколько времени мы уже провели здесь. – Голодный же!

Влад отрицательно машет головой, но я-то понимаю, что он врёт.

– Поехали домой тогда! – заявляю, оглядываясь по сторонам. – Тебе отдыхать нужно, завтра снова на работу.

– Какая заботливая, – хрипло смеётся и тащит меня куда-то в сторону. – Я же говорил, что хочу тебе кое-что ещё показать. Там есть и еда, и душ с ванной, и джакузи и…

– Что? – делаю вид, что не понимаю, чем он завершит смысловой ряд.

– Кровать, – целует порывисто в щёку. – Нам с тобой просто необходима большая и удобная кровать.

– Спать так сильно хочешь? – провоцирую сказать то, что так сильно хочется услышать.

– Тебя хочу. До одури, до умопомрачения и кровавых чертей перед глазами.

Проходим ещё несколько десятков метров, а тугой комок желания всё плотнее сжимается внизу живота. Такими темпами я точно в нимфоманку превращусь, доиграется.

– Вот тут мы сегодня ночуем, – заявляет Влад, указывая рукой вперёд. – И да, в понятие “ночуем” я вкладываю не только сон. Вернее, совсем не его.

Никогда меня не тянуло к роскоши – мне не так много нужно в этой жизни, но от красоты дома, что выступает из-за деревьев, перехватывает дыхание. Чудо какое-то, в самом деле.

– Славик мне сразу предложил здесь остановиться, когда узнал, что я из дома ушёл, – рассказывает, подталкивая вперёд – туда, где тонкой лентой вьётся узкая мощёная цветной плиткой дорожка.

– А ты? Не захотел?

– С тобой захотел остаться, – говорит так просто, так естественно, а я задыхаюсь.

Сглатываю и перевожу взгляд на дом. Он небольшой – не громоздкая махина, от одного взгляда на которую кружится голова, – но очень уютный. В окружении раскидистых деревьев, облицованный кирпичом тёплого охристого оттенка, он кажется почти игрушечным. Как пряничный домик из сказки.

– Прошу, – взмахивает рукой и открывает передо мной дверь. – Чувствуй себя, как дома.

Переступив порог, оказываюсь в просторном светлом холле. На полу паркет, поверхности из мрамора, живые цветы, картины и обрамлённые золотом зеркала. А друг, определённо, скромностью не пользуется.

Влад оставляет меня на некоторое время одну, а я осматриваю интерьер большой комнаты, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы ничего, не дай Бог, не разбить и не испортить. В таких комнатах нужно устраивать званые ужины, приглашать каких-нибудь министров и их разодетых в пух и прах жён.

Лёгкие шаги за спиной свидетельствуют, что Влад вернулся, и меня обдаёт облаком свежего морского аромата.

– Чёрт возьми, как же я тебя хочу, – говорит Влад неожиданно севшим голосом. Хрипотца проходит по кровотоку, будоражит, отзывается сокрушительной волной желания.

Только успеваю развернуться к нему лицом, скинуть надоевшие за день балетки, а Влад обрушивается на меня разрушительным ураганом, сметает, сминает, подчиняет своей воле. В голове – расплавленное железо, внизу живота – лесной пожар, и я обхватываю руками сильные плечи, сжимаю в кулаках рубашку, мечтая, чтобы ничто нас не разделяло.

– Ты делаешь меня сумасшедшей, – признаюсь между поцелуями, а ответом мне служит яростный поцелуй и хриплый стон.

Я впитываю его каждой порой, выпиваю до дна, возвращая свой в ответ. Мы сливаемся воедино, нарушая все запреты и нормы приличия, забывая имена и страны, других людей и обстоятельства. Сейчас мы единый пульсирующий желанием организм, когда существует лишь неизбывная нежность и разрывающее на части желание.

Кажется, слышен треск ткани, но это совершенно не имеет значения, когда так сладко и хорошо, остро и пряно. Языки сплетаются в лихорадочном танце, и наши тела так идеально подходят друг другу, а инстинкты ведут вперёд.

– Моя, только моя, – доносится до затуманенного слуха низкий голос, а я впиваюсь поцелуем, прикусываю нижнюю губу, а Влад шипит, ловя мой язык, беря его в плен, сводя с ума одним только поцелуем.

Я не знаю этот дом, не знаю, где здесь спальня, да мне и всё равно. По пути куда-то находится диван, и Влад тянет меня к нему, слегка толкает, а я падаю, теряя дыхание и остатки здравого смысла. Ловкие пальцы в два счёта освобождают меня от одежды, а я тянусь к своему мужчине, трусь грудью о нежный хлопок рубашки, а он шипит, беря снова инициативу в свои руки.

– Я тоже… тоже хочу поцеловать тебя… попробовать, – вдруг озвучиваю самую безумную мысль в своей жизни.

Влад замирает, словно не может поверить в то, что слышит, и лишь широкая грудь вздымается и опадает в такт тяжёлому дыханию.

– Ты уверена? – уточняет, а голос срывается на почти животный хрип. – Аня… я не хочу… не хочу тебя заставлять, но, чёрт, если ты это сделаешь, я сдохну.

– Я уверена.

Нет, чёрт, ни в чём я не уверена, но мне так хочется стать к нему ещё ближе.

– Мать их, я от одной только вероятности этого могу кончить.

– Помоги мне, – прошу и смотрю в глаза, а Влад сглатывает. В почти чёрных от желания глазах вихри и сигнальные огни, но мы уже несёмся вдвоём на предельной скорости в пропасть, из которой уже не сможем выбраться.

Влад целует меня в губы: нежно, неторопливо, будто бы пытается притормозить самого себя, а я наслаждаюсь этим моментом, совершенно забыв, что сейчас абсолютно голая.

– Если я буду сильно торопиться, ты меня останови, – просит, а я киваю. – Но я постараюсь держать себя в руках.

Отстраняется и за считанные секунды, молниеносно, раздевается. Полностью.

И у меня перехватывает дыхание от того, насколько он красивый: чётко очерченные мышцы пресса, широкая литая грудь, сильные плечи, золотистая кожа и татуировка. А ещё явно готовый ко всему член, и я впервые, наверное, не боюсь и не стесняюсь смотреть на него.

– Делай со мной, что хочешь, я весь твой, – разрешает и садится на диван, обхватив каменную твёрдость рукой у самого основания.

Киваю и присаживаюсь на колени напротив. Провожу пальцами по груди, спускаюсь ниже, а Влад сдавленно шипит, медленно поглаживая член.

– Ты расскажешь, как тебе нравится? Научишь? – спрашиваю тихо, глядя во все глаза на весьма внушительный орган.

Мамочки, что я делаю? Вот сейчас опозорюсь, будет мне наука.

– Моя смелая девочка, – вырывается надсадное из груди, и Влад чуть подаётся вперёд, упираясь лбом в мой. – Мне всё нравится, если это делаешь ты. Просто будь свободной, расслабься и всё получится. Ну и постарайся, конечно, ничего не откусить, а то потом сама же жалеть будешь.