Текст книги "Невеста (СИ)"
Автор книги: Лина Анге
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Дедушка Клен на повозке вечером поедет в Твердь и всё отвезет, – закончила она и побежала дальше, по всей видимости, назад к шатру – за посудой или ещё чем-то необходимым.
Я же довольно улыбнулась – задержка в городе на ночь как нельзя лучше вписывалась в мой хитрый план.
Глава 12
Подбежав к дому Калины я на мгновение замешкалась – все-таки еще пару дней назад я считала ее страшной ведьмой, к которой боялась не то что во двор заглянуть или попасть в дом, а даже встретиться случайно на улице, а теперь хочу просить ее о помощи, даже не просить – требовать. Я серьезно вознамерилась уговаривать женщину до последнего, либо пока она не сдастся и не согласится на мои мольбы, либо пока не превратит меня в лягушку.
Я решительно постучала. Ответом мне была тишина. Я повторила стук, и снова безрезультатно – из дома не раздавалось ни шороха. Неужели старуха куда-то ушла? Возможно, но что-то внутри мне подсказывало, что она просто не хочет открывать. Я принялась стучать с удвоенной силой, приговаривая:
– Это я, Верба, откройте, пожалуйста, у меня срочное дело.
Но косая изба никак не реагировала на мои стенания. Я подергала дверную ручку, попыталась открыть оконные ставни, несколько раз обошла дом, а затем села у крыльца и решила ждать ведьму, сколько потребуется.
Я просидела так не меньше часа, время от времени вскакивая и принимаясь нервно расхаживать перед крыльцом и продолжать стучать в дверь, а потом мне стало скучно и я начала напевать: сначала тихо какие-то детские песенки про зайчиков и про ягодки, а потом все громче и увереннее – про любовь и встречу с суженным, про разлуку и про горькие слезы. И так я себя этими песнями растревожила, что не заметила, как начала плакать, со всхлипами и шмыганьем носом – все волнения этого дня начали выплескиваться из меня вместе с рыданиями.
Слезы катились по щекам, но я продолжала петь с завываниями и судорожными вздохами про тяжелую женскую судьбу. Я так увлеклась, что даже не заметила, что дверь за моей спиной все же отворилась.
– Ты ведь не собираешься уходить, а будешь сидеть и страдать здесь, пока не сведешь меня с ума своими воплями? – прокаркал старческий голос.
Я обернулась и расплылась в довольной улыбке:
– Калина, – слезы моментально высохли на щеках. Я утерла шмыгающий нос, – помогите.
– Я начинаю жалеть, что спасла тебя от инкуба, – скривила губы женщина, хищным взором оглядывая улицу, а потом махнула рукой, приглашая меня зайти в дом.
В любом другом случае я бы тысячу раз подумала перед тем, как посещать жилище ведьмы, но не сейчас. Я шустрой мышкой юркнула внутрь. К моему удивлению, там оказалось вполне уютно – тепло и светло, правда, я не поняла, откуда в комнате с закрытыми ставнями и без свечей свет. Также в ведьмовском доме не пахло плесенью или гниением, как, по моему мнению, непременно должно было пахнуть, не бегали крысы или пауки. Наоборот, воздух был насыщен запахами трав и пряностей. А обстановка была очень скромной – небольшая лавка-кровать, стол и полка с книгами, моментально приковавшая мое внимание.
– Ну, что надо? – проскрипела Калина, отрывая меня от разглядывания книжных корешков.
Я не стала ходить вокруг да около:
– Помогите мне спасти Сокола!
– Нет, – Калина даже глазом не моргнула, – даже если б он был не таким пройдохой, как есть, помогать не стала бы.
Ее резкий ответ меня ничуть не испугал, ведь я была готова бороться за то, чего хочу. Я уж было открыла рот, чтобы ей возразить, но ведьма перебила меня:
– Я не делаю того, что считаю неправильным.
– Что неправильного в том, что двое любят друг друга? Что же неправильного в том, чтобы соединить их сердца? – невольно я повторила слова Сокола, которые он говорил мне на поле, уговаривая стать его.
– Да, в этом неправильного нет. Но это не твой случай, – взгляд Калины был суровым, – хочешь спасти его, я препятствовать тебе не стану, коль это твой выбор, но помогать – уволь.
– Я не справлюсь сама! – воскликнула я, – что может обычная девушка против солдат и расстояний, против воли князя и войны? Мне нужна твоя помощь, твои ведьмовские силы. Я же знаю, что ты многое умеешь, даже с существами из Нави справиться!
Я продолжала просить, умолять, льстить и упрашивать, но ведьма будто вовсе меня не слушала, она стояла напротив и с прищуром меня рассматривала. Когда я выдохлась в своих просьбах, она заговорила:
– Нужна ведьмовская сила? Ты можешь ее получить. Стань ведьмой сама!
– Что? – я остолбенела, а потом глупо хихикнула – то есть как это?
– Я научу тебя, что нужно делать, но приготовься к тому, что это потребует силы и воли.
– То есть любой человек может стать ведьмой? – удивилась я.
– Любой нет. Но ты – сможешь. Благодаря твоей ночной встрече с навьим демоном твоя душа стала восприимчивой и податливой для ведовства. Чтобы раскрыть ведьмовский талант, его осталось только подтолкнуть в нужном направлении.
Я была совершенно не готова к такому повороту и лихорадочно раздумывала, готова ли я на такие кардинальные меры ради спасения любимого.
– А что нужно сделать, чтобы стать ведьмой? – мое любопытство пересилило, тем более, что лучше сначала узнать, что предстоит прежде, чем соглашаться или отказываться.
– Все очень просто, – хитро улыбнулась Калина, – Сокол ведь не успел лишить тебя невинности?
Я залилась краской, но утвердительно кивнула.
– Чтобы стать ведьмой, тебе нужно отдать свою девственность Навьему Царю.
На секунду я представила, что мне нужно будет целовать и ласкать какого-то мужчину, кроме Сокола, у которого, к тому же звериная голова и крылья, и у меня по спине побежали мурашки от ужаса.
Увидев мое ошарашенное лицо, ведьма только издевательски усмехнулась:
– Можешь мне поверить, это не самое страшное в ведьмовской профессии. За многие годы, что я знаю тайны ведовства, я делала такое, что тебе даже не представить. Стать любовницей бога – не самое неприятное, что может с тобой произойти.
Но я отшатнулась:
– Нет, я берегла себя для Сокола!
– Неужели? Мне скорее показалось, что ты берегла себя от Сокола, – фыркнула Калина и закаркала хриплым отрывистым смехом.
Щеки мои вспыхнули румянцем при намеке на события той ночи, когда мы с женихом чуть не занялись любовью в поле, а ведьма нас застукала.
– Впрочем, мне все равно, – отсмеявшись сказала женщина, – другой помощи от меня не жди. Иди, – она указала пальцем в сторону двери, и та с оглушительным скрипом отворилась, – а надумаешь, возвращайся.
И я пошла. Весь решительный боевой настрой сдуло, как ветром. Куда делась та Верба, что намеревалась брать штурмом дом ведьмы, спорить до хрипа о необходимости спасать Сокола, а потом идти и вызволять любимого при помощи ведовства? Видимо, пропала, ведь та девушка, что теперь понуро возвращалась к своему дому, точно не могла быть ею.
Придя домой, я увидела маму, складывающую свадебные скатерти, ткани и полотенца обратно в сундуки. На столе уже стояли стопки посуды – тарелок, мисок и чашек, принесенных из шатра. Только сейчас я вспомнила, что до сих пор не сняла своего расшитого свадебного платья, а в мои волосы все еще вплетены ленты и бусы.
С внезапной вспышкой злости я начала выдирать из волос украшения, будто это были горящие угли, что жгли мне кожу.
Разумеется, мама не могла не заметить моего удрученного состояния, но не проронила ни слова, и я была ей за это благодарна. Вместо этого она просто обняла меня и помогла переодеться и расплести косы. Она вовлекла меня в простые необходимые дела, и это отвлекло от безрадостных мыслей.
Мы перенесли все, что могли, из свадебного шатра домой: посуду, еду, даже лавки и при помощи нескольких других женщин – столы, разнесли все это хозяевам, ведь для торжества вся деревня скидывалась всем понемногу. Еду тоже раздали, большую часть отдав дяде Клёну для передачи ушедшим в войско мужчинам.
Кроме этого все женщины деревни собрали дары и жертвы богам – ночью жрец будет проводить ритуал призыва бога-медведя Силы, чтобы он помог нашим воинам выстоять в боях и вернуться с своим женам и матерям. И я тоже собрала сверток подношений, хоть все еще надеялась, что найду какой-то способ вызволить любимого из войска, не отдавая при этом невинность существу из Нави.
Без мужчин в деревне стало пусто, тихо и голо, будто над всеми висела черная туча, исчезли улыбки и звонкие смешливые голоса детей, не было слышно ни пения, ни даже привычных споров соседок. Только тягостное ощущение потери, накрывшее всех разом.
К концу дня я уже не чувствовала ног под собою, а голова гудела от мыслей и переживаний, поэтому я просто упала в кровать, надеясь, что удастся забыться сном, но, как на зло, боги отказали мне даже в этом. Я ворочалась в постели и вздыхала.
Вот оно решение, про которое в своем гадании говорила Калина. И мне нужно принять его сейчас, я в этом не сомневалась – пока новобранцы не ушли далеко на север, пока я нахожусь в родных местах, где знаком каждый куст и овраг, где можно спрятаться, затаиться от погони, которая непременно ждет дезертира, где есть знакомые люди, которые помогут схорониться.
– Дочка, – мама не выдержала очередного моего вздоха, мешающего ей заснуть, – будем молить богов, чтобы Сокол вернулся живым и здоровым. Они непременно услышат нас и помогут.
Конечно же мама не могла догадаться, что мои переживания вовсе не об этом.
– Ты правда думаешь, что они вернутся?
– Я не могу знать, но могу надеяться.
– Скажи, а если бы ты знала способ, как спасти своего любимого, хоть бы это и потребовало от тебя ужасной жертвы, ты бы спасла его?
Мама тут же села в кровати и строго проговорила:
– Верба, пообещай мне, что ты не будешь подвергать свою жизнь опасности!
– Нет, речь идет не о моей жизни, – быстро проговорила я, уже жалея, что начала этот разговор.
– Последнее время ты сама не своя, и это меня волнует, – не успокоилась мама, – я понимаю, что сегодняшние события не могли не повлиять на тебя…
– Ох, мама. Давай спать, – буркнула я, отворачиваясь к стене, надеясь, что не придется продолжать эту тему.
Мама помолчала.
– Да, я спасла бы, – сказала она, хотя я уже не ждала ответа на свой вопрос, – даже ценой жизни, – добавила она тихо, – но это не значит, что ты должна поступать так же!
Я ничего не ответила, но услышала, что мама снова легла. Через какое-то время я поняла, что она уже заснула – суматошный день, бессонная предыдущая ночь сделали свое дело – сон сморил ее.
Я же поднялась, оделась и быстро вышла на улицу. Поскорее, пока не передумала, я двинулась снова к ведьминому дому, чувствуя, что все внутри сжимается от ужаса и тревоги.
По дороге мне в голову приходили мысли разной степени глупости, к примеру, идея обмазаться грязью и глиной, чтобы Навьему Царю было не очень приятно лишать меня невинности – ведь, почему ему должно быть хорошо, а мне плохо? Но, поразмышляв, я отказалась от этой затеи – вдруг бог окажется привередливым или брезгливым и вовсе не захочет меня «обесчесчивать», то не видать мне тогда ведьмовской силы и спасения Сокола. Также пришлось отказаться от идеи обменять ведовство на что-то другое, кроме моей девственности, так как, придумать, что я могу предложить высшему существу ценного или полезного, я не смогла, сколько ни старалась. Не могут же его заинтересовать мои вышитые салфетки и умение готовить суп с клецками! А денег у меня и отродясь не водилось.
А вот мысль захватить с собой что-то алкогольное мне показалась здравой, поэтому я по дороге заглянула в один из соседских амбаров и позаимствовала там бутыль крепленого вина – все равно, оно готовилось для моей свадьбы, стало быть, я практически полноправная хозяйка этой бутылки и ее содержимого. Да, сначала я придумала просто споить Царя и обманом заставить сделать меня ведьмой, но, посмотрев правде в глаза, я поняла, что едва ли это у меня выйдет, ибо пить я не умею, да и хитрец из меня неважный – слишком быстро краснею. Поэтому я взяла вино для себя – для храбрости – и тут же его откупорив я отхлебнула порядочный глоток, от которого все тело окотило жаром. После этого идти стало значительно веселее.
Одним словом, к дому Калины я подошла во всеоружии. Спрятав бутыль в складках юбки, я постучала.
Ведьма снова долго не открывала и явно не была рада меня видеть:
– Что ты все шаришься по ночам? – прошипела женщина вместо приветствия и не дожидаясь ответа пропала в глубине дома. Я, неловко потоптавшись на пороге, приняла это за приглашение и последовала за ней.
В избе все также было достаточно светло, хоть ни свечей, ни лампады видно не было.
– Я пришла… – начала я, но Калина меня перебила:
– Знаю, – скривилась она, – я еще не выжила из ума, помню наш разговор. Решилась, значит, ну-ну…
Ведьма, отвернувшись от меня, покопалась в сундуке, стоявшем под лавкой, и выудила оттуда черную свечу и протянула мне.
– Со свечой пойдешь в место истончения граней, любое, лучше на кладбище. Но в твоей случае я бы пошла к сгоревшей мельнице. Там зажжешь свечу и будешь звать Царя. Коли он захочет – придет, а нет – пытайся снова. Не в эту ночь – значит, в следующую. Попыток у тебя – пока свеча не сгорит. И главное запомни: богу не перечить, не спорить, не просить ни о чем, первой не заговаривать, если спросит о чем-либо – не врать, в глаза ему не смотреть. Поняла?
– Что, даже во время… хм… соития не смотреть?
– Вот дурища то… – пробурчала ведьма, не заботясь о том, что я ее слышу, – ты все запомнила?
– Да, – кивнула я, хоть и не понимала ровным счетом ничего – что значит «звать Царя»? Как, по имени? Но ведь имени нет! Или просто кричать в ночи? И что делать, если свеча сгорит, а бог так и не явится? А если он придет, но меня не захочет? И вообще, он так, как все мужчины устроен или нет?
Но ведьма не дала мне задать эти и многие другие животрепещущие вопросы и вытолкала меня за дверь. Я снова достала бутылку с вином и отхлебнула. Терпкая обжигающая жидкость хлынула в желудок, и мне стало на порядок беззаботней – буду думать, когда придет время. А пока нужно просто выполнять ведьмины наставления.
Я снова шла ночью вдоль кроме леса к мужчине, чтобы лишиться девственности. Только на этот раз это был не Сокол, а какой-то незнакомый бог. Хочется верить, что в этот раз все закончится не так прискорбно, как в предыдущий.
Я шла по тропинке и с каждой минутой становилась все храбрее – потому что вина становилось все меньше. В итоге, когда я добралась до пепелища, которое недавно было мельницей, мне уже море было по колено.
– Царь. Ца-арррь! – закричала я на всю округу, потрясая бутылью, – выходи.
Ответом мне была тишина. Даже сверчки притихли. Я потопталась на месте, попинала ногой обугленные деревяшки, бывшие когда-то частями здания, повертелась вокруг себя и позвала снова:
– Царь, Царь, приди – разговор есть.
Как ни странно, но бог ко мне не торопился. Мне даже обидно стало – я ему тут свою невинность принесла, а он даже явиться не изволит!
– Царь, будь душкой, появись, – снова позвала я и, подумав, добавила, – пожа-алуйста.
Но снова ничего не произошло. Я фыркнула, потянулась отпить еще один глоток и только теперь заметила, что свеча все это время оставалась незажженной.
Мысленно обругав себя за глупость, я с третьей попытки зажгла свечку выданным ведьмой кресалом и засмотрелась на огонек, заплясавший на фитиле – он был зеленый с голубыми искорками мелькавшими внутри, когда пламя изгибалось от едва ощутимых дуновений ветра.
Так и вглядываясь в середину огонька, я снова подумала о Навьем Царе, мысленно потянулась к нему, даже не произнося ничего вслух, а в следующий миг почувствовала, что земля уходит из-под ног и я падаю-падаю-падаю в какую-то пустоту и темноту, в которой единственным светом есть зеленый огонек от моей черной свечки.
Глава 13
Очнулась я лежащей на полу и по прежнему крепко сжимающей одной рукой бутылку, а другой уже потухшую свечку. Причем именно на полу. Это не было ни пепелище от мельницы, ни трава, ни земля, а каменный холодный пол, от лежания на котором у меня уже занемела и отнялась спина. И надо мною был потолок – высокий и темный, на котором тускло поблескивали самые настоящие звезды, висящие так низко, что до них, казалось, можно было бы допрыгнуть. В том, что это были звезды, я не сомневалась – слишком колючим и сильным был их свет – ни свечи, ни лучины такими не бывают.
Я села и постаралась осмотреться, но вид мне загораживал огромный стол с внушительными стульями по кругу – именно рядом с ним я и пришла в себя. Взгляд мой привлек пол – удивительно, но камни, из которого он был сделан, были идеальной квадратной формы и плоские, как водная гладь. А стыков между ними практически не было – сложно даже представить, что за мастер мог сделать такой пол. Наверняка, это результат какого-то колдовства, ведь настоящие камни такими точно быть не могут.
Я слышала необычную музыку, но понять, какие инструменты ее исполняют, не могла. И песня была на незнакомом мне языке.
Дальше было еще страннее – на стене я увидела магическое зеркало, на котором стремительно менялись картинки, поразившие меня своей фривольностью: какие-то девушки с распущенными волосами в далеком подобии приличной одежды извивались в странных танцах, мелькали их голые ноги, животы и плечи, а лица, блестели от улыбок с неестественно белыми зубами.
С трудом оторвавшись от созерцания колдовской штуковины я огляделась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, кому можно задать вопрос, где я нахожусь. А, может быть, я упала, ударилась головой и теперь нахожусь в бреду, усугубленном влиянием алкоголя?
И тут я увидела Его…
Каким-то образом я поняла, что это именно Навий Царь, хотя ни звериной головы, ни крыльев у него не было, разве что кожа была не бело-розовой, как у людей, а красноватой, будто натертой кармином. Он выглядел почти как обычный мужчина, разве что таких умопомрачительно красивых мужчин я не то, что не видела, а даже представить себе не могла. Раньше я считала, что Сокол – идеал, но теперь его внешность поблекла, как огонек искры перед самим солнцем.
Я бы могла заметить его раньше, но злую шутки сыграли звезды на потолке – надо мной они сверкали ярко, почти ослепляя, пространство же, где находился Царь, будто утопало в сумраке, наполненное тенями.
Бог Нави сидел в неком подобие трона. Царственная голова была откинута на изголовье, глаза закрыты, руки вольготно расположились на подлокотниках. Я видела точеный профиль, будто вытесанный грубыми, но четкими, идеально выверенными ударами топора по дереву: высокие скулы, прямой нос, большие губы, сильная шея. Его мускулистая грудь плавно размеренно вздымалась и опускалась, и можно было бы подумать, что он спит, если бы не девушка, стоящая перед ним на коленях, и ее голова с гривой белоснежных волос, двигающаяся вверх-вниз где-то в районе ниже пояса мужчины.
Поняв, что за картину я наблюдаю, я остолбенела и залилась краской. И что теперь делать? Объявить о своем присутствии? Дать понять, что они не одни? Наверняка, это разозлит бога и придется объяснять, каким образом я здесь оказалась, а я и знать этого не знаю. А вдруг он тогда не захочет со мной говорить? Так и стоять? Ну уж нет, я этого точно не выдержу! Остаться стоять и закрыть глаза? Это глупо. Спрятаться обратно за стол? Но я же все равно буду незримо присутствовать здесь во время… этого. А я не хочу. Что же делать?
Самое лучшее, что пришло мне в голову, это найти, где здесь выход, потихоньку туда уйти, дождаться за дверью, когда девушка выйдет или просто подождать какое-то время, пока они закончат (кстати, а сколько это нужно ждать?), а потом постучать и войти. Да, так, пожалуй, будет лучше всего.
Я пристальнее огляделась кругом, стараясь как можно меньше смотреть на трон и расположившихся там не-людей, и, действительно, с противоположной стороны комнаты увидела массивную дверь. Собрав всю волю в кулак, я начала двигаться на цыпочках в необходимую сторону, издавая как можно меньше шума. Весь выпитый ранее алкоголь активно мне в этом препятствовал, но, когда уже половина необходимо расстояния была пройдена, я выдохнула с облегчением. И зря, потому что раздавшийся властный и полный поистине потустороннего очарования голос, заставил меня одновременно вздрогнуть, подпрыгнуть и обернуться.
– Стоять, – это было сказано буднично, почти безразлично, но все внутри у меня задрожало, – не ты, – он положил руку на голову блондинки, предлагая ей продолжать занятие, – а ты, – он приоткрыл один глаз, посмотрев прямо на меня, а затем снова откинулся на трон, будто бы вовсе забыв обо мне.
Я же не нашла ничего лучше, как усесться там, где стояла и ждать. Отчаянно смущаясь, я отвернулась от Царя и вновь откупорила свою уже порядочно ополовиненную бутыль. А что? Хуже от глотка-другого не будет.
Но не успела я сделать глотка, как услышала короткий, но полный удовольствия стон, а затем легкие шаги – мимо меня в направлении двери прошмыгнула блондинка и скрылась за нею.
Я осталась наедине с богом.
Я почувствовала на себе тяжелый взгляд Царя, и поняла, что если бы уже не сидела на полу, то точно упала бы – такая вдруг ощутилась слабость в коленях. А еще я подумала, что вот-вот, собственно, произойдет то, для чего я сюда пожаловала – не прямо сейчас, так несколькими минутами позже – отчего меня забила мелкая дрожь. Я повернулась лицом к богу и окунулась в омут желто-оранжевых глаз. Мужчина смотрел на меня гипнотическим взглядом и молчал, только сосредоточенно разглядывал, загадочно прищуриваясь.
Робея от затягивающегося молчания, я мучительно соображала, что должна делать – встать с пола для почтительности или, наоборот, встать на колени, склонить голову. Как я могу приветствовать Царя, ведь говорить первой мне запретила Калина? Но бог тоже молчал, как будто ждал от меня чего-то. С каждой секундой тишины мне становилось все страшнее и страшнее, и чтобы хоть как-то прервать эту муку я спросила, вытягивая вперед руку с откупоренным и ополовиненным вином:
– Может выпьем за знакомство?
Правитель Нави странно фыркнул и захохотал – раскатисто и очень заразительно. Я тоже несмело улыбнулась, хотя внутри все сводило от страха и непонимания. Отсмеявшись мужчина плавно встал и подошел ко мне, не прекращая улыбаться. В каждом его движении сквозила сила и уверенность, знание своего права и своей власти. Это напугало меня еще сильнее, чем молчание, поэтому, когда он протянул мне руку, я судорожно сунула ему бутыль с вином, чем вызвала еще один взрыв хохота, ведь, как оказалось, бог просто хотел помочь мне встать.
Я побоялась дотрагиваться до бога, поэтому сама вскочила на ноги, хоть и вышло это у меня достаточно коряво – хмель, гулявший в крови делал мои движения совершенно далекими от грации. Царь с улыбкой следил за мной, и по прежнему молчал, чем вводил меня в полное замешательство, ведь, вроде как в таком случае и мне говорить не полагалось.
Тем временем Навий Царь достал два изумительно тонких прозрачных кубка и налил в них густую рубиновую жидкость из моей бутыли. Я невольно залюбовалась его движениями – мышцы под кожей перетекали и бугрились, заставляя мое сердце трепетать. Еще больше смущало то, что на мужчине практически не было одежды, только некое подобие очень легких и коротких штанов, которые низко сидели на бедрах, полностью открывая спину и плоский живот с четко очерченными мышцами.
– За знакомство, – произнес бог, салютуя своим кубком, и сделал глоток. На его лице отразилась целая гамма чувств весьма далеких от удовольствия, а потом мужчина с хрипом выдохнул и произнес, подтверждая мою догадку, что вино ему не понравилось, – какое жуткое пойло.
Я же залпом осушила все налитое мне – храбрости много не бывает – чем заслужила очередной смешок бога.
– Раз мы уже выпили за знакомство, то можно, собственно, и познакомиться, – сказал Царь и выжидающе на меня посмотрел.
Я же задумалась, что должна говорить. Я – Верба, пришла лишаться девственности? Или что нужно говорить в подобной ситуации?
– Я уже понял, что разговаривать ты умеешь, так что прикидываться немой не имеет смысла, – поторопил меня бог.
– Я… я просто не знаю, что должна говорить, – потупившись выдавила я из себя.
– Начнем с имени, – со вздохом сказал мужчина, – как тебя зовут?
– Верба.
– Уже неплохо. Так, теперь расскажи…
– Погодите, – перебила я и на секунду сама ужаснулась своей наглости, но потом вино превозмогло над разумом и я продолжила, – знакомство – это когда два человека представляются друг другу. Я сказала свое имя. А вы – нет.
– То есть ты не знаешь, кто я? – одна из идеальных бровей бога недоверчиво поднялась.
Я неопределенно повела плечами и мотнула головой, вроде как говоря, что в общих чертах мне все известно, но хотелось бы конкретики. Но Царь, кажется, понял меня без слов.
– Хорошо, я расскажу, – кивнул он, – но тогда ты просто обязана попробовать настоящего вина из моего погреба, а не этой жуткой пародии.
Возражать я не стала и с любопытством увидела, как мужчина подошел к столу, склонился на ним, опершись одной рукой и произнес:
– Лилит, принеси вина. Особенного.
Внезапно, к моему изумлению, стол ответил ему:
– Слушаюсь, господин.
А через несколько минут в комнату вплыла изумительной красоты рыжеволосая девушка, неся на подносе бутылку, а вместе с ней чашу с какими-то необычными плодами, от которых шел умопомрачительный сладкий аромат. Она молча оставила все на столе и удалилась, не удостоив меня даже взглядом.
Навий Царь, наоборот, все это время не сводил с меня изучающего взгляда, под которым я то бледнела, то краснела, то покрывалась мурашками, то готова была лишиться чувств и только каким-то чудом все еще оставалась на ногах.
Мужчина сноровисто откупорил бутылку, и в прозрачные кубки потекла искрящаяся жидкость светло-медового цвета. А когда бог поднес один из кубков мне, я увидела, что от донышка вверх в ней поднимаются маленькие пузырьки. Я с недоверием уставилась на Царя. Он же с улыбкой кивнул, мол, не бойся, пей.
Внезапная догадка возникла в голове:
– И-и-и! Вы что, хотите меня споить?
– Именно! – подтвердил мужчина, и я увидела, что он едва сдерживается, чтобы не засмеяться.
– Что вы все время надо мной смеетесь! – надулась я, ведь стало так обидно, что меня считают посмешищем, особенно тот, кто очень скоро должен будет лишить меня невинности.
– Ну что ты, – мигом «присмирел» бог, но я видела, что в его глазах бегают лукавые бесенята, – у меня просто на диво хорошее настроение сегодня.
Уличить его во вранье я не могла, хотя и чувствовала, что он лукавит, поэтому просто сердито молчала, зато Царь поднял свой кубок, взглядом давая понять, что хочет, чтобы я последовала его примеру.
– Выпьем за Вербу.
Спорить я не стала и, подумав, что даже если у бога есть какой-то злой умысел, то ничего хуже того, зачем я и так сюда пришла, меня не ждет, я с залихватским приговором «была-не была» опрокинула содержимое кубка себе в рот.
Пузырящаяся жидкость колючей струйкой обожгла мой язык, губы и щеки, покатилась вниз в желудок, даря непередаваемое ощущение тепла и неги, будто сотни маленьких птичек коснулись меня своими нежными перышками. Сладкое, терпковатое, очень ароматное вино ярким огоньком вспыхнуло внутри меня, и я почувствовала легкость и покой – так хорошо и спокойно мне еще не было никогда в жизни. Я и думать забыла о страхах, тревогах и проблемах.
– Ну как? – с любопытством спросил Навий Царь, тоже отпив вина и всматриваясь в мои глаза, а я только блаженно моргала и глупо улыбалась.
Выдать же что-то членораздельное у меня не получилось, потому что язык уже переставал меня слушаться, а хмельная голова начала кружиться. Комната вокруг вдруг пришла в движение, сделала скачок, другой, качнулась из стороны в сторону. Я увидела, что бог уже не улыбается, а смотрит встревоженно, а потом провалилась в темноту.
Глава 14
Первой мыслью, когда я проснулась было воспоминание о ужасно реалистичном, но странном сне, в котором я будто бы попала в покои самого Навьего Царя и пила с ним вино. Еще не открывая глаз я подивилась своей наглости и смелости – и приснится же такое – в жизни я бы наверняка и двух слов не смогла бы связать рядом с таким мужчиной, да к тому же богом. Еще и напилась.
А потом до меня долетели звуки незнакомых голосов, и я резко открыла глаза – я была где угодно, но точно не дома!
Я лежала на огромной кровати, потрясающей своими размерами – на таком ложе поместилось бы еще с десяток таких девушек, как я, а если постараться – то и дюжина. Над ложем был балдахин из полупрозрачной ткани, сквозь который я видела окно, точнее узкую щель от плотных штор, через которую проникал свет. Неужели я столько проспала, что уже день?
Из-за двери снова раздались голоса, в одном из которых я точно узнала голос Навьего Царя. Значит, это точно был не сон! Какой стыд!
Неужели я проснулась в кровати Навьего Царя? Он меня сюда принес? Зачем? С опаской заглянув под одеяло, которым я была укрыта, я с облегчением поняла, что спала в той самой одежде, в которой и была, когда вчера вечером уходила из дома. Значит ли это, что моя невинность не пострадала или можно уже требовать ведовских сил? Я прислушалась к своим ощущениям, но не почувствовала ничего необычного.
Я выбралась из-под одеяла и на цыпочках пошла на звук голосов, заглянула в едва приоткрытую дверь и увидела ту самую комнату, в которой была вчера, тот самый трон, на котором восседал тот самый бог. У его ног сидели две обнаженные девушки – рыжая и блондинка, но не те же самые, что были вчера. Они сидели смирно и неподвижно, сложив руки на коленях, и смотрели на четвертого присутствующего – мужчину, которого я могла бы назвать купцом из-за одежды и особенных ужимок, присущих представителям этой профессии.
Мужчина стоял перед троном склонившись, явно получая от Навьего Царя выволочку за какой-то проступок, потому что он явно был в ужасе – мелко дрожал и приседал, а бог, наоборот, был зол – хмурил брови, рокотал своим пронзительным голосом, который теперь походил на рык.
– Свободен! – грозно прорычал Царь, на что купец подобострастно закивал и, подхватив полы широкой одежды, быстро посеменил на выход. Едва за ним закрылась дверь, бог откинулся на спинку трона. Две девицы тут же обвили руками его ноги.
– Господин, вам помочь расслабиться? – пропела мелодичным голосом одна из них.
– Что вы хотите, чтобы мы сделали? – спросила вторая.
Я отпрянула от двери, чтобы не видеть и не слышать того, что будет происходить там, чего захочет мужчина от на все готовых девушек. Но до меня все равно донесся голос Царя, сказавший совсем не то, что я предполагала:
– Уходите. Будет нужно, я позову.
