Текст книги "Оркнейский свиток"

Автор книги: Лин Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Я не из тех, кто водит дружбу с подобными людьми, – сказала я.

– Я так и думал, – сказал он.

– Я ухожу, – сказала я, поднимаясь со стула и направляясь к двери.

– Мне нужно несколько ваших бесплатных советов, – бросил он мне вдогонку.

– Надеюсь, какой бы я совет вам не дали, он будет стоить потраченных вами денег, – парировала я, но остановилась.

– Мы не обнаружили никаких записей о сделке между Болдуином и Уайли, – продолжал Синг.

– Что? – сказала я.

– Пропал не только Перси. Ни с одного из банковских счетов Болдуина, по крайней мере, с тех, о которых нам известно, не было снято денег, да и банковского чека, по которому это можно было бы сделать, мы не нашли. На счет Уайли также не поступало значительных сумм. Перечислений с обнаруженных у Болдуина кредитных карт также не было. При Уайли было около восьмидесяти долларов. Мы обыскали его дом и магазин. Денег мы не нашли.

– Значит, если Болдуин не заплатил за него, почему же он так взбесился, когда понял, что секретер – подделка? – спросила я. – Или вы хотите сказать, что у него были другие счета, оффшорные или что-то в этом роде?

– Мне нужно, чтобы вы пошли с одним из моих людей и просмотрели записи Уайли, – сказал он. Я промолчала. Не было смысла расспрашивать его дальше, Синг дал понять, что не намерен долее отвечать на мои вопросы. – С нашим бухгалтером, – добавил он.

– Болдуин не мог заплатить наличными, ведь так? – сказала я. – Теперь вы это знаете, выяснив у меня, как Болдуин платил за покупки. Сумма должна была быть слишком большой.

– Вы нужны нам, чтобы определить, какие записи могут иметь отношение к тому секретеру. Мы ничего не нашли.

– Возможно, секретер обозначен в них как-то по-другому, – предположила я.

– Поэтому нам и нужна ваша помощь, – сказал Синг. – Вы не обязаны это делать, но может, вам самой этого хочется.

– Сомневаюсь, – сказала я.

– Значит, я ошибся, – сказал он. – Я подумал, что ваша связь с человеком, работающим в полиции, чей профессиональный долг…

– Какое отношение к этому имеет моя связь с Робом Лучкой?

Но меня задели его слова. В ушах у меня звучал голос Роба, рассуждающего о том, как честные граждане должны помогать полиции в расследованиях, иначе все бессмысленно и тому подобное.

– Ладно, – сказала я. – Когда?

– А может, прямо сейчас? – предложил он.

Минут тридцать спустя я снова сидела за письменным столом Тревора и просматривала его бумаги. На этот раз я уже не таилась, или правильней сказать – занималась этим на официальных основаниях в присутствии сотрудницы полиции по имени Анна Чан. Чан была бухгалтером и офицером полиции, и на удивление довольно хорошо справлялась со своими обязанностями.

– Я не нашла ничего, что указывало бы на этот письменный стол, – сказала она.

– Потому что это – секретер, – заметила я. – Или вернее, был секретером. Все знают как выглядит письменный стол. У секретера есть дверцы, за которыми находятся рабочая поверхность стола и ящики. Тот секретер был отделан великолепной мозаикой и свинцовым стеклом. Он был просто чудесным. Нужно просмотреть другой список.

– И вы найдете то, что нам нужно? – спросила она.

Кабинет выглядел почти так же, как и в тот роковой день, когда я пришла в магазин Уайли и на втором этаже обнаружила Перси. Я сразу же нашла имеющие отношение к делу папки и передала их Анне. В конце концов, я уже просмотрела их.

– Как быстро вы их нашли, – сказала она с некоторой подозрительностью.

– Они лежали сверху, – сказала я. – Тревор, видимо, работал с ними, когда… ну вы понимаете.

Я взглядом указала на подвал.

– Я проверяла заявленные ценности для таможни, – спустя несколько минут раздраженно произнесла она. – И не нашла ничего, что могло бы стоить около миллиона долларов. Полагаю, наших таможенников больше интересуют террористы и оружие, а не мебель, которую задекларировали гораздо ниже реальной стоимости.

– Но это не делает из Тревора преступника, – сказала я. – Он только предполагал, что секретер может стоить так дорого, основываясь лишь на утверждении, что секретер создан одним из мастеров движения «Искусства и ремесла» Чарльзом Ренни Макинтошем. Покупая, Тревор, видимо, очень хотел, чтобы секретер оказался работы Макинтоша, но не факт, что он знал это наверняка. Была необходима дополнительная экспертиза. Он оценил мебель во столько, сколько заплатил сам, что, вероятно, была вполне подходящей суммой за обычный секретер, но мизерная для Макинтоша. Так многие поступают, и это не делает их мошенниками.

– Расскажите это тому бедняге, которого он ограбил, – сказала она.

– Это не ограбление, – возразила я. – Тревор провел экспертизу, а прежний владелец этого не делал. – Мне вдруг стало бесконечно жаль ту страдающую расстройством рассудка, милую пожилую женщину с фотографии Перси, но я продолжила: – Тревор использовал выпавший ему шанс. Он заплатил за перевозку. Если бы выяснилось, что секретер создал не Макинтош, то Тревор оказался бы в большом минусе. Если вы собираетесь продать что-то подобное, вам придется проделать определенную работу, чтобы узнать об этой вещи все, в противном случае другие не упустят возможности занять место победителей. Я бы не стала намеренно грабить человека, хотя я бы не упустила свой шанс подзаработать, и мне бы не слишком понравилось, если бы владелец пришел ко мне и заявил, что я его ограбила. А теперь давайте просмотрим документы.

– Похоже, чаще всего он отправлял грузы в Шотландию, – сказала она через несколько минут.

– Мы отправляем грузы по всему миру. Я могу только допустить, что Тревор делал то же самое.

– А это уже по вашей части. Вот предмет, который стоит почти миллион баксов. Какое-то кресло. Должно быть, оно того стоило!

– Надо же! Дайте-ка взглянуть. – Я просмотрела бумаги. – Похоже, у Тревора дела шли лучше, чем я думала.

– Не совсем, – сказала она, доставая другую папку. – Видимо, он только организовал перевозку и получил комиссионное вознаграждение, около десяти тысяч, плюс транспортные расходы. Так что допускаю, что он был посредником в продаже этого кресла.

– Похоже на то.

– Это обычная практика?

– Прецеденты были. Время от времени мы берем предметы как посредники, чтобы перепродать. Обычно удается прилично заработать.

– Один процент или около того считается в вашем деле хорошей комиссией?

– Для посреднической перепродажи – нет, но если предмет дорогостоящий, процент будет ниже.

– Но не настолько низкий?

– Нет.

Через несколько минут Анна снова заговорила.

– Болдуин, – произнесла она. – Почему меня это не удивляет?

– Болдуин?

– Владельцем кресла стоимостью в миллион долларов был Болдуин. Он обналичил чек на девятьсот пятьдесят тысяч, а комиссионное вознаграждение и издержки обошлись Болдуину в гораздо меньшую сумму.

– У Болдуина было кресло стоимостью в девятьсот пятьдесят тысяч? Я ему не продавала ничего подобного.

– Очень плохо.

– Честно, дайте взглянуть.

Похоже, Анна была права. Кресло было помечено как музейная ценность, что, видимо, было правдой. Товар доставили торговцу в Глазго. В папке находились копии обоих чеков.

– А кресла стоимостью в девятьсот пятьдесят тысяч долларов действительно существуют? – спросила она.

– Очевидно, существуют. Но я подобным товаром еще не занималась. Как-то я помогала Блэру купить кресло Антонио Гауди стоимостью приблизительно чуть больше сотни тысяч.

– Это даже рядом не стоит со стоимостью того кресла. Назовите мастера, чье кресло могло стоить миллион.

– Может, трон Тутанхамона? – предположила я. Это, конечно, было шуткой, но я излагала свою точку зрения.

– Вы уже нашли, что может иметь отношение к этому секретеру? – спросила она.

– Нет еще.

Потребовалось пара часов, чтобы просмотреть папки. Я знала Тревора много лет, но впервые у меня появилась возможность познакомиться с ним так близко. Я чувствовала себя так, словно роюсь в его белье. Еще больше осложнял ситуацию тот факт, что мне было трудно оторвать взгляд от ведущей в подвал двери, и я бы не удивилась, если бы оттуда вылетело привидение Тревора. Не слишком приятные ощущения. Я постаралась сосредоточиться.

Тревор специализировался на шотландском антиквариате, что было естественным, учитывая его происхождение и название магазина, а когда мы только познакомились, он ездил в Шотландию, по крайней мере, три раза в год. Однако в прошлом году он съездил туда лишь однажды, с полгода тому назад. В тот раз он организовывал вывоз контейнера с мебелью, который прибыл в Торонто три месяца тому назад. В этой партии товара ничто не указывало на то, что в ней привезли секретер, но было кое-что, что очень на него походило: лакированный буфет из красного дерева. Размеры подходили. Заявленная стоимость равнялась пятнадцати тысячам долларов США. Я указала Чан на буфет.

– Думаете, это то, что мы ищем? – спросила она.

– Думаю, да. Это единственная подходящая вещь.

– Неплохая прибавка, учитывая, что Уайли получил за него свыше миллиона.

– Мне кажется, что в финансовом отношении дела у Тревора шли не слишком хорошо, – сказала я, – до этой сделки с Болдуином.

– Почему вы так думаете? – спросила она.

– В этом году он ездил в Шотландию только один раз, что указывает на то, что он продал мало товара, и у него не было денег на новую поездку.

– Гм, – произнесла она. Ну вот, еще один офицер полиции, не желающий отвечать на мои вопросы. Однако, хорошенько подумав, я поняла, что Тревор вовсе не был таким уж бедным. Я проверила счета, а также чеки на денежные поступления и поняла, что дела у него были не так уж и плохи. У него не было служащих, он сам присматривал за магазином, и, несмотря на довольно высокую арендную плату в этом районе, – уж я-то знала – ему удавалась продать приличное количество товара.

– Интересно, что это, – произнесла я через несколько минут.

– Где? – спросила Чан.

– Еще одна партия груза из Шотландии, примерно месячной давности. Заявлен только один предмет.

– И что в этом необычного?

– Не знаю, – сказала я. – Наверное, по какой-то причине не набрался полный контейнер, а отдельная перевозка предмета обходится очень дорого.

Но это было еще не все. Грузом оказался черный секретер стоимостью десять тысяч долларов США.

– Думаю, это тоже, может, наш секретер. Он прибыл сюда около восьми недель тому назад. Нужно несколько недель, чтобы пройти таможню и провести экспертизу, а потом Тревор обратился к Болдуину. Сожалею, но похоже, нашим секретером может быть и буфет из красного дерева, и черный секретер.

– А если бы вам пришлось выбирать между ними?

– Не знаю. Вы нашли чеки или счета на эту перевозку? В них должно быть больше информации.

– Все бумаги, касающиеся этой перевозки, Уайли держал в отдельной папке. Посмотрим, вот, – сказала она несколько минут спустя. – Чек из антикварного магазина на площади Георга в Глазго, магазин называется «Антикварная лавка Джи Эй Макдональд и сыновья» на подходящую сумму и чек относится к лакированному буфету.

– Так, – сказала я, – похоже на то, и вы правы, если конвертировать валюту, то получится около пятнадцати тысяч долларов. А на другой предмет мебели есть что-нибудь?

– Вроде бы ничего, – сказала она. – Стойте. Вот еще одна папка. Она подписана чьим-то именем, не могу разобрать, подписано от руки, зато есть адрес, готовы? Сент-Маргарет-Хоуп. Где это, как вы думаете?

– Понятия не имею. Хотя есть один тип по имени Перси, в существование которого детектив Синг не верит. Так вот этот Перси сказал, что тот секретер был куплен у его бабушки, а лакированный буфет был куплен у антиквара. Интересно, далеко ли от Глазго до Сент-Маргарет-Хоуп? Я бы выбрала второй предмет мебели из двух. Хотя бы потому, что по документам он проходит как секретер, и не думаю, чтобы Тревор, узнав, что именно он в действительности купил, стал бы ждать четыре месяца и только потом связался с Болдуином.

– Но та вещь не была подлинной, ведь так? Ему нужно было время, чтобы организовать этот обман?

– Правильно, – сказала я. – Очень может быть, что Тревора тоже обманули, что он стал жертвой мошенничества и не был злоумышленником.

– Я так не думаю, – произнесла Чак.

– Почему? Вы же не знаете этого наверняка, – возразила я. – Оглянитесь вокруг. Мебель здесь хорошая. Она подлинная и недорогая, но стоит тех денег, которые за нее заплатили.

– Откуда мне знать, – сказала она.

– Я это знаю. Здесь нет ничего, что указывало бы на то, что Тревор был мошенником.

– Если не считать секретера Макинтоша, – сказала она.

Я попыталась придумать подходящий ответ, когда у Чан зазвонил мобильный телефон. Перебросившись с кем-то парой слов, она сказала, что протокол моей беседы готов и следователь интересуется, не заеду ли я в участок, чтобы подписать его.

– Я заеду, но позже, – ответила я. – Мы с друзьями собираемся в любимом баре Тревора, «Камне карлика», на поминки. Я заскочу после.

Чан передала мои слова детективу.

– Вы скажете мне, откуда у вас уверенность, что Тревор не был обманут, так же как и я? – задала вопрос я.

– Нет, – только и ответила она.

Компания была уже в сборе, когда я появилась в «Камне». От «Макклинток и Суэйн» присутствовало несколько человек, поскольку у нас был еще один служащий с неполным рабочим днем, студент, который мог в конце рабочего дня закрыть магазин. Пришел Клайв, а также Алекс Стюарт – другой наш сотрудник с неполным рабочим днем, а также друг. Пришла Мойра, владелица «Меллер-Спа», она выглядела, как всегда, идеально. У нее была модная короткая стрижка. Ей она очень шла, несмотря на то, что обстоятельства, заставившие ее сделать эту стрижку, были не из лучших. У Мойры были кое-какие проблемы со здоровьем, если честно, ей пришлось пройти курс химиотерапии. Владелица магазинчика, торговавшего ремесленными изделиями, Елена, тоже была здесь, как и Кейли, годом раньше купившей магазин льняных изделий. Зашел местный ресторатор Костас и еще несколько человек, которых я не очень хорошо знаю. Явился даже переехавший во Флориду Дэн, некогда владелец книжного, магазинчика в этом районе. Я была рада повидаться со всеми и была благодарна, что никто не стал обсуждать историю с поддельным секретером Макинтоша, по крайней мере не с первой минуты встречи.

Первая выпивка была за счет заведения. Мы все заказали любимый напиток Тревора, виски «Хайленд-Парк» неразбавленный.

– За Тревора Уайли, – произнес владелец паба Рэндалл Синклер. – У него были свои недостатки, но в виски он разбирался.

Это был хороший тост, который уберег мероприятие от излишней слезливости, и скоро все принялись рассказывать любимые истории с участием Тревора. Я решила, что в сложившихся обстоятельствах мне лучше помолчать, но истории, частью небылицы, были веселыми, и я снова почувствовала симпатию к Тревору.

Однако, поразмыслив, я обнаружила нечто объединяющее все эти истории. Елена рассказывала историю о том, как Тревор провел ее в какой-то сделке.

– Я была готова убить его, – подытожила она. – Ой! Я не то хотела сказать.

Все принялись уверять ее, что все поняли и это всего лишь оборот речи.

– Почему всем хотелось убить Тревора? – спросил Дэн.

Клайв хотел было что-то сказать, но я бросила в его сторону такой взгляд, что Клайв стал нем, как рыба. Мойра пихнула его в бок.

– Клайв, ты хотел что-то сказать? – спросил Дэн.

– А не заказать ли нам еды? – предложил Клайв. Мойра улыбнулась мне.

Но дело было не в этом. Несмотря на весь свой шарм Тревор всегда оказывался в выигрышном положении, всегда выбирал кратчайший путь за чужой счет, правда, делал он это так, что мы всегда прощали его. Только один человек, кем бы он ни был, не смог этого сделать. Видимо, Тревор зашел слишком далеко и задел кого-то, кто оказался невосприимчив к его обаянию и заводился с пол-оборота. Кого-то похожего на Блэра-Мультимиллиардера.

Вполуха слушая разговоры, я размышляла, почему Анна Чан была так уверена в том, что Тревор понимал, какой секретер он приобрел, а еще о замечании Анны по поводу того, что ему понадобилось время для подготовки этого обмана. Я вдруг вспомнила, что в последние пару месяцев я виделась с Тревором гораздо чаще, чем раньше. Он постоянно назначал мне встречи в баре, специально открытом для владельцев магазинов, расположенных в нашем районе. Тревор имел все права претендовать на лидерство в нашей компании, и мы не возражали. Книготорговец Дэн какое-то время пытался стать нашим лидером, но он закрыл свой магазинчик, когда по соседству появился один из сети крупных книжных супермаркетов, и уехал во Флориду. После его отъезда наша компания прозябала без заводилы, пока нами не заинтересовался Тревор. Интересно, что крылось под энтузиазмом Тревора? Не специально ли подстраивал он эти наши встречи последние два месяца с момента, когда был получен черный секретер? Я потеряла бдительность, поддавшись обаянию парня, который походил на Шона Коннери. Все пробудившиеся во мне теплые чувства испарились. «Нужно продать свою половину бизнеса Клайву», – думала я, – «и отправиться вслед за Дэном во Флориду».

Бар «Камень карлика» был приятным заведением и довольно современным по дизайну, несмотря на то, что назван в честь какой-то древней гробницы. В баре было множество удобных кресел и ниш, а также красивый бар с гранитной столешницей и множеством зеркальных и хромированных поверхностей, где были расставлены различные сорта виски, которых было довольно много. Мне показалось, что за мной кто-то наблюдает, и я не ошиблась: сидя лицом к барной стойке, в отражении зеркала за мной следил детектив Синг. Я слышала, что полиция присутствует на похоронах жертвы, чтобы вычислить убийцу, но это были всего лишь поминки. Присутствие детектива не улучшило мне настроения. По отношению ко мне это было бестактно, но в те дни меня раздражало буквально все, что заметили и Клайв, и Роб. Я подошла прямо к стойке бара, сказала Рендаллу, что следующая выпивка за мой счет, и затем произнесла:

– Здравствуйте, детектив Синг. Вы не при исполнении?

Перед ним стоял бокал, в котором скорей всего была одна содовая, и лежала свернутая газета.

– Уже видели газеты? – спросил он. Я поняла, что Рендалл не только слышал наш разговор, но и слушал.

– Еще нет, – ответила я. Он развернул газету на первой полосе и пододвинул ее ко мне. «Убийца с топором на свободе!» – кричал заголовок передовицы.

– Только один человек, не являющийся полицейским нашего участка, знал о топоре, – сказал он.

– Двое, вы забыли о Перси, – ответила я. – Я никому не говорила.

– Снова неуловимый Перси, – фыркнул он. – Ну, теперь это не играет никакой роли. В противном случае вы не сидели бы тут и не глушили бы неразбавленный виски, а находились бы со мной в участке.

Мне вдруг захотелось домой, но я вернулась к компании, не желая показаться грубой. Когда я села на свое место, в бар вошел Перси собственной персоной.

– Перси, – произнесла я, поднимаясь. Он обернулся на звук моего голоса, затем рванул обратно к двери. Мне понадобилась минута, чтобы выбраться из-за длинного стола, но как только мне это удалось, я тут же выскочила в дверь и помчалась по улице туда, куда, как мне показалось, побежал Перси. Несколько раз мне чудилось, что вижу его в толпе, но вскоре стало совершенно ясно, что я его потеряла. Я медленно повернула назад, всматриваясь во все еще открытые магазины, и направилась в свой магазин, чтобы пожелать спокойной ночи Бену, нашему студенту. Когда я вернулась, у дверей «Камня» стоял детектив Синг.

– Потеряли кого-то? – спросил он.

– Перси, – ответила я. – Того несуществующего парня.

– Правда? – произнес Синг. Это не было вопросом. Он мне не верил.

– Да, правда, – ответила я.

– Очень кстати, – сказал он. – Как раз в тот момент, когда я находился поблизости.

– Да ладно! Вы не могли не заметить, как он бросился бежать, когда я прозвала его по имени.

– Я видел другое, – сказал он, возвращаясь к своему месту у барной стойки. Я решила, что пора идти домой и подошла к стойке, чтобы оплатить свой счет.

– Лара, – сказал Рендалл, подойдя сзади. – Тебе звонят. Можешь поговорить из моего кабинета, я провожу.

Это было немного странно, у меня же был мобильный телефон, но я пошла за Рендаллом по коридору в дальнюю комнату.

– Никто не звонил, – сказал он. – Мне нужен твой совет. Во-первых, тот парень, за которым ты побежала. Он сюда уже заходил и спрашивал о тебе. Он – оркнеец и…

– Что значит – оркнеец? – спросила я.

– С Оркнейских островов. Уверен, его привлекло название бара. «Камень карлика» – это гробница на острове Хой, из группы Оркнейских островов. Еще он спрашивал о своем земляке по имени Тревор Уайли.

– Я думала, что Тревор из Глазго, – сказала я.

– Он родом из другого места. Тревор родился на Мейнленд.

– Что за Мейленд?

– На острове Мейленд, одном из Оркнейских островов.

– Не уверена, что знаю, где находятся эти Оркнейские острова, – произнесла я. – Единственное, что мне известно, так это то, что где бы ни находились эти острова, Тревор был рад, что уехал.

– Он говорил, что там просто тоска смертная.

– Тревор сказал бы по-другому.

– Ну да, я немного смягчил его слова. В действительности он сказал, что там дерьмовая скука.

– Это больше походит на Тревора. Так где же эти Оркнейские острова находятся?

– В группе Шотландских островов и слишком малы для нашего Тревора. Ты не думаешь…

– Что он убил Тревора? Нет, не думаю. Он показался мне вполне безобидным, – сказала я. – Его зовут Перси, да?

– Нет, помню, что он представился Артуром, да Артуром.

– Ты уверен? – сказала я, но вопрос был глупый. Как и все хорошие владельцы баров, Рендалл не забывал имен.

– Уверен, что он называл имя Артур. Думаешь, мне стоит сообщить полиции?

– Вряд ли это поможет, – сказала я. – Синг, тот полицейский в баре, не верит, что в магазине Тревора побывал человек по имени Перси, а если ты назовешь ему имя Артур, его недоверие только упрочится. Но решать тебе. Насколько я понимаю, этого разговора между нами не было.

– Какого разговора? – сказал он. – Тебя же не волнует тот факт, что он расспрашивал о тебе?

– Нет. Просто мы с ним друг к другу не доверяем.

– Я рассказал ему, что у тебя антикварный магазин дальше по улице. Больше он ни о чем не спрашивал.

– Ладно. В конце концов, это не секрет. Тебе не приходилось слышать о месте, которое называется Сент-Маргарет-Хоуп?

– Слышал. Чудесный маленький городок на Южном Рональдсей. Будет возможность, поезжай на Оркнейские острова.

– Возможно, придется, – сказала я.

День закончился так же, как и начался, в полиции в компании Синга. Мой визит совпал с посещением участка Бетси Болдуин, бывшей жены Блэра. Она тоже приехала подписать протокол и натянута улыбнулась, увидев меня. Мне всегда нравилась Бетси, и было жаль, что они с Блэром расстались. Я подумала, что ее присутствие здесь не улучшит положения Блэра.

Как на грех, выходя из полицейского участка, мы с Бетси столкнулись с Блэром, которого привезли в участок в наручниках и в окружении десятков репортеров и камер. Представители СМИ всех мастей были повсюду. Однако, несмотря на всю эту неразбериху, Блэр меня заметил.

– Ты во всем виновата, – прошипел он, когда миновала толпа. Я заметила, что он не назвал меня «деткой».

– И как он узнал о том, что я говорила для протокола? – вздохнула Бетси. – Я не хотела ничего рассказывать, не то чтобы у меня был выбор, но они все знали.

– Простите?

– Он обвиняет меня в том, что его привезли на допрос, но я не понимаю, как он узнал, что я рассказала, – ответила она.

– Думаю, он обвинял меня, – сказала я. – Он считает, что я ввела его в заблуждение по кое-какому вопросу.

– Уверена, что он имел в виду меня, – возразила она. – Однажды я вызывала полицию из-за его агрессивного поведения. Знаете, он ведь меня ударил. И не один раз. Поэтому я и ушла от него.

– Я ничего об этом не знала, – сказала я. – Мне очень жаль.

– Поэтому он и не стал оспаривать развод. Я обещала ничего не рассказывать о случившемся, а он выплатил мне большую компенсацию. Но когда меня вызвали в полицию, у меня не было выбора. У него такой взрывной характер. Я даже боялась, что он убьет меня, он часто меня избивал. А теперь возможно, он кого-то убил. Думаю, протокол моего заявления только подольет масла в огонь. Мне жаль, что он винит меня. Я любила его, и до сих пор люблю.

Я не стала возражать. Я знала, что Блэр имел в виду меня, но было глупо спорить с ней в сложившихся обстоятельствах.

Глава 3

Прежде чем я продолжу рассказ, вам следует узнать о двух весьма важных для дальнейшего повествования фактах, касающихся Бьярни. Во-первых, Бьярни Гаральдсон был викингом. Пожалуйста, поймите меня правильно. Викинг – это не национальность, хотя современное использование этого термина говорит об обратном. Есть мнение, что «викинг» происходит от слова «вик», что означает «залив» или «бухта». Не могу с этим согласиться. Думаю, что это слово означает то, чем занимался человек, называющий себя викингом. «Викинг» означает особую деятельность, а именно – набеги, если на то пошло. Другими словами, викинги были пиратами, и этот термин как нельзя лучше подходил Бьярни и его друзьям. Конечно, если это было им выгодно, они занимались торговлей, если не могли просто взять то, что им было нужно. Каждую весну, когда погода налаживалась, а посевная была закончена, все здоровые мужчины отправлялись пиратствовать, чтобы чем-нибудь поживиться. Иногда они уходили в море даже осенью после сбора урожая. У них были самые быстрые корабли, легкие с небольшой осадкой, что позволяло им причаливать к берегу почти в любом месте. Викинги были весьма опытными моряками, а также жестокими и искусными бойцами. Они атаковали стремительно и жестко, грабя, сжигая и разоряя все на своем пути, и двигались дальше. Неудивительно, что их все боялись, а по всей Европе священники просили у Бога защиты от такой напасти, как викинги.

Во-вторых, Бьярни был язычником. Когда Эрл Сигурд Храбрый принял христианство, Бьярни отказался от новой веры. Более мудрые, нежели я, люди отмечают, что христианство не слишком подходило викингу. Их вероисповедания были разными. Они воевали вместе, совершали набеги и подчинялись тем, с кем сражались плечом к плечу, а еще тем, кто, по их мнению, этого заслуживал. Семья играла необычайно важную роль. Родственные связи для викингов были священными. Если вы убивали чьего-нибудь родственника, то вся семья жертвы должна была отомстить, убив вас. Глаз за глаз – вот кодекс викинга. Гордый викинг вряд ли стал бы подставлять другую щеку, а идея о кротких, наследующих землю, показалась бы викингам смешной. Все же во времена Бьярни христианство распространилось на все земли, где проживали викинги и, несмотря на некоторое неприятие, и на Оркнейские острова. Эрла Сигурда христианство заставил принять Олаф Трюггвасон, король Норвегии, под угрозой отрубить Сигурду голову. Сигурду пришлось пообещать, что все жители Оркнейских островов примут христианство. Мы не знаем, был Бьярни крещен или нет, но нам точно известно, что он упорно держался своей веры в старых богов северной Европы.

Полагаю, следует отметить, что Бьярни был чем-то вроде атавизма, реликтом из более ранних и жестоких времен, когда эрлы Оркнейских островов и их норвежские короли мечтали о норвежско-оркнейском владычестве, которое распространится на земли, теперь называющиеся Британскими островами. Но все эти надежды погибли вместе с Сигурдом в Ирландии в битве при Клонтарфе.

Бьярни терял связь со своим временем. Мир, которому была уже тысяча лет, резко менялся. Постепенно викинги остепенились. Например, те, что обитали на севере Франции, народы, которых теперь называют норманнами, довольно прочно обосновались на своих землях. Остальные также последовали их примеру. Мадьяры, всадники, совершавшие жестокие набеги и терроризировавшие большую часть Европы, теперь мирно обосновались на землях, которые теперь известны как Венгрия. А монахи, которым не нужно было больше охранять свои сокровища от языческих орд, постепенно проникали во власть как духовную, так и политическую. Только в Британии викинги еще продолжали насаждать страх, но даже там происходили перемены. Пока жизнь на Оркнейских островах на протяжении не одной сотни лет проходила в сменявших друг друга набегах и сражениях, даже деду Сигурда, по праву названному Торфинн Раскалыватель Черепов, удалось дожить до преклонных лет и умереть от старости, а не от ран. Дело было не в старых верованиях, которых придерживался Бьярни, а в старинном укладе жизни.

Но продолжим его историю: те, кто отправлялся в плавание с оркнейских берегов по весне, ждали хорошей погоды, но обстоятельства не позволяли Бьярни медлить. Он покинул Оркнейские острова в феврале, поцеловав на прощание жену Фракокк и двух сыновей и пообещав вернуться. Ни он сам, ни его семья даже не представляли, что уготовано нашему Бьярни.

В ночь после поминок в «Камне» в стремительной последовательности произошли три довольно важных события. Пока я грезила разрубленными головами, Блэр был официально обвинен в убийстве Тревора Уайли. Затем, в предрассветный час, видимо, когда полиция праздновала быстрое раскрытие убийства, в «Макклинток и Суэйн» влезли грабители и, как выяснилось, в «Скот Фри» тоже, магазин Тревора, что, должно быть, несказанно разозлило инспектора Синга.

А потом, часа в три ночи, на меня вдруг снизошло озарение. Сама того не желая, я снова и снова «проигрывала» в голове сделку с этим секретером, довольно неприятная привычка, должна вам заметить. Я решила, что это лучше, чем думать о размозженной голове Тревора, но размышления о секретере оказались не менее изнурительными. Я пыталась представить секретер, восстанавливая в памяти тот осмотр в магазине Тревора, который, по собственному убеждению, я провела тщательно: как я открывала дверцы секретера, осматривала свинцовое стекло и затем дерево, соединение в виде «ласточкиного хвоста», отделку и, наконец, замок. Уверена, замок подозрений не вызывал.

Затем я вспомнила весь разговор с неуловимым Перси, или Артуром, или как там его еще. В тот момент секретер был подделкой, и вся беседа сводилась к тому, что я твердила, что это – подделка, а он отказывался в это верить. Очевидно, Перси был убежден в подлинности секретера своей бабушки. Но фрагмент секретера, который мне пришлось протащить через живую изгородь, что было глупо и довольно болезненно, убеждал в обратном. Замок не соответствовал времени изготовления секретера, сомнений быть не могло.

Затем я восстановила в памяти документацию, которую просматривала для Анны Чан. В одном из счетов был заявлен полированный буфет красного дерева стоимостью в пятнадцать тысяч долларов. Он числился в большой партии груза из Шотландии, и был приобретен у антиквара на площади Георга в Глазго в магазине под названием «Джон А. Макдональд и сыновья». Была и другая партия груза, в которой значился только один предмет, черный секретер стоимостью десять тысяч долларов из местечка под названием Сент-Маргаретс-Хуп. Такое название не забывается. Итак, есть два предмета, подходящих под описание секретера, и мне было непросто решить, какой именно я видела в магазине Тревора. Что если секретер, который Тревор показал Блеру и мне в тот роковой день, был подлинным изделием работы Макинтоша? Что если существовал второй, поддельный секретер? Что если Блэр заплатил за настоящий, а получил подделку? Я понимала, что это маловероятно. Подделывать мебель очень сложно. Я продолжила размышления.