Текст книги "Оркнейский свиток"

Автор книги: Лин Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

В моей голове пронеслась жуткая мысль: этот пожилой человек спятил, думая, что его соседи убили человека, который жил – а может, его и вовсе не существовало – тысячу лет тому назад.

– Бьярни? – переспросила я.

– Мою собаку. Вот почему мы теперь держим собак в доме или с Тором в сарае. Раньше у нас было три собаки, теперь остались только Одди и Свейн. У Одди белая морда. Вижу, вы удивлены. Если бы вы, принимая во внимание историю моей семьи, были бы мной и вырастили трех псов с щенячьего возраста, как бы вы назвали их?

– Вероятно, Бьярни, Одди и Свейн. Как это ужасно, что вашу собаку отравили.

– Им, видимо, не понравилось, что моя собака ходит в туалет на их дурацкой площадке для гольфа, а еще им не понравилось, что Тор приходит, чтобы забрать собаку.

– Майя Александер побаивается ваших собак.

– Теперь, когда вы познакомились с моими собаками, они кажутся вам устрашающими?

– Не особенно.

– Вот именно. Я приезжал к ним и пытался обсудить проблему. Раньше у нас были хорошие отношения с Александером, хозяином дома. Тор даже кое-что делал для него по дому, но теперь появился Древер, он такой грубый. Он сказал, чтобы мои собаки и «этот недоумок» не приближались к дому Александеров. Я старался, но Бьярни выскочил из дома и убежал на их территорию. Той же ночью он умер.

– «Недоумок»? Как так можно говорить?

– Да. Тор – человек очень мягкий и многое может, несмотря на то, что иногда может и помешать. – Он помолчал минуту-другую, прежде чем продолжить. – Покажите мне манускрипт.

– Простите?

– Так сказал тот человек, Спенс. Он сказал: «Покажите мне манускрипт».

– Что он имел этим в виду?

– Он имел в виду, что копия, на английском, в действительности копия, снятая с копии, которую в свою очередь также скопировали с копии, конечно вещь интересная, но совершенно бесполезная. Настоящий манускрипт был бы просто бесценен. Однако мы не знаем, куда исчез оригинал. Он мог истлеть. Но мы из века в век передавали перевод манускрипта. Спенс сказал, что было бы здорово иметь манускрипт, если бы он существовал. Возможно вы не в курсе, что Оркнейская сага, в которой рассказывается преимущественно об оркнейских ярлах, была написана в Исландии. Многие знаменитые саги викингов были написаны там, например, сага «Круг Земной», история о королях Норвегии, тоже исландская, а не норвежская, а еще сага о Кнютлингах, о королях Дании. Так что у нас нет Оркнейской саги, которая была бы рассказана жителем Оркни и написана здесь. Сага Бьярни стала бы исключением, если бы она у нас была.

– Спенса это совсем не интересовало?

– Он был вежлив. Думаю, ему хотелось, чтобы все оказалось правдой, ему понравилась эта история. Я понимаю его. Нам нечего было ему показать, кроме пачки тетрадок в линейку, в которых дети обычно учатся писать. Возможно, если бы мы нашли эту оркнейскую гробницу, особенно если бы в ней обнаружились бы сокровища, тот самый котелок, то это могло бы придать веса всей истории. Мы пытались и не раз, но у нас ничего не получилось.

– Вы называете этот предмет котелком. Когда я услышала фразу в первый раз, то это была чаша.

– Меня смущает тот факт, что кто-то не из нашей семьи, умирая, вдруг произнес эти слова. Думаю, что правильно говорить «котелок», хотя, кто знает? Котелки были весьма распространены во времена викингов. Их использовали для приготовления пищи. Путешествуя по морю, когда им удавалось высадиться на берег, викинги использовали котелки, чтобы приготовить еды для экипажа, так что Бьярни отправился в путь, уже имея такой котелок, хотя дело не в этом. Вы считаете, что котелок Бьярни отличался от обычных котелков. В мифологии существует множество примеров различных котелков. В ирландской мифологии существовал котелок бога, известный как «Дагда», котелок, в котором, сколько бы вы из него ни вычерпывали, всегда оставалась еда. Североевропейский бог Тор искал котелки для своих приятелей-богов, и у ирландского Брана тоже был котелок. Насколько я понимаю, котелки использовались в ритуалах железного века. Их находят в болотах, куда котелки, видимо, забросили, проводя какую-нибудь церемонию или жертвоприношение. И читая между строк истории Бьярни, этот человек, вероятно, натолкнулся на некое ритуальное поведение, или скорее почитание чего-либо. Так что скорей всего это был котелок. Вообще-то, такие котелки назывались «граал».

– Есть шанс, что содержимое этого котелка все-таки уцелело?

– Очень может быть, хотя это не слишком радует. Почва в Шотландии в большинстве своем очень кислая, так что артефакты долго в ней не сохраняются, но здесь много ракушечного песка, так что шансы есть.

– Прежде мне казалось, что речь о предмете мебели, – сказала я. – А теперь это – котелок или скорее средневековый манускрипт. Не хочу умалять его значимость, но это не то, чего я ожидала.

– Почему вы решили, что это мебель?

– Я искала секретер работы Чарльза Ренни Макинтоша, или, быть может, два таких секретера. Это долгая история, и мне не хочется вдаваться в подробности. Если коротко, то кое-кто показал мне фотографию пожилой женщины, стоящей на фоне секретера, который я ищу, а позже, умирая, этот же человек процитировал мне строчку об оркнейской гробнице. Мне казалось, что и он, и я, оба ищем один и тот же предмет мебели. Я, честно, не знаю, что мне со всем этим делать. Я ничего не понимаю.

– Говорите, вам показали фотографию пожилой женщины, стоящей на фоне секретера?

– Да, но не беспокойтесь об этом.

– Вы не подадите мне тот альбом для фотографий? – сказал он, махнув рукой в неопределенном направлении.

– Какой альбом?

– Простите, на письменном столе, его передвинули.

– Но я не вижу никакого стола.

– В задней комнате, – раздраженно произнес он. Я принесла альбом. Задняя комната была гораздо уютнее и представляла собой то, что мы называем гостиной, примыкающей к большой кухне. Я заметила, что в этой комнате, возможно, бывшей столовой, теперь стояла кровать, видимо, для Сигурда, которому было трудно подниматься наверх. Тор оторвался от просмотра мультфильма и, улыбнувшись, помахал мне. Я тоже улыбнулась и помахала ему в ответ. Одди меня в упор не замечал и крепко спал на диване рядом с Тором.

С минуту Сигурд листал страницы, затем вытащил фотографию.

– Это та фотография? – спросил он.

Это была та самая фотография, которую мне показал Перси, с милой пожилой женщиной, стоящей на фоне секретера работы Макинтоша, или возможно репликой такого секретера.

– Это он! – воскликнула я. – Тот самый секретер.

– Разуйте глаза, как говорится в поговорке, – сказал он. – Смотрите внимательней.

Я взглянула на фотографию еще раз. Женщина выглядела так же мило, секретер точно так же, как я его помнила. Но вдруг до меня дошло, о чем он. На стене за женщиной, над секретером, висела картина в старой раме. Когда я поднесла фотографию к окну, чтобы получше разглядеть, то поняла, что это. Это была карта сокровищ Уиллоу и Кенни.

– Есть, – произнесла я. – Это связанно с сагой о Бьярни, да?

– Совершенно верно.

– Она действительно очень древняя?

– Нет. Это тоже копия, хотя, без сомнения старше, чем тетрадки, в которых я записал историю. И тем не менее мой дед сделал эту копию с какого-то более древнего документа. Один из моих не самых достойных дядьев попытался выдать ее за оригинал, и даже один из моих студентов намеревался сделать нечто подобное, искусственно состарить и продать ее музею. – Он на мгновение замолчал и усмехнулся. – Глядя на молодых, испытываешь восхищение пополам с завистью, пусть даже того молодого человека ждало довольно безрадостное будущее.

– Но свиток на фотографии? Его продали? Украли?

– Грустно об этом говорить, но его украли. Вы знаете, где он может находиться?

– Да, знаю. Только не подумайте, что это я его украла.

– А я и не думаю. Но он у вас?

– Нет, но я знаю, у кого.

– Видимо это тот человек, который и украл его?

– Нет, тот человек мертв. Свиток был обнаружен в его личных вещах.

– Это тот человек в бункере?

– Нет, другой.

– Что-то в вашей саге много мертвецов. Постарайтесь, чтобы свиток вернулся ко мне.

– Хорошо. Люди, у которых этот свиток, считают, что он приведет их к легендарным сокровищам викингов, и ни за что не отступят от своей цели. Они думают, что завитки и закорючки по низу полотна являются очертанием береговой линии.

На минуту он задумался.

– Вообще-то, это интересная идея. Удивительно, не правда ли, как чужой человек может сразу увидеть то, чего ты не замечаешь и через восемьдесят девять лет? Даже дольше. Мы сотни лет искали сокровища, но не нашли. Мой дед построил этот странный дом, которым я не могу заниматься здесь, потому что поблизости, как полагают некоторые, погребен ярл Торфинн Раскалыватель Черепов; и в саге есть упоминание об оркнейской гробнице неподалеку от этого места. Нам неизвестно, действительно ли Торфинн похоронен именно там, так что этот ключ к разгадке может оказаться совершенно бесполезным. Нам он не помог. Что ж, пожелаем им удачи. Копия свитка может им помочь, если им нужны только сокровища, не так ли?

– Думаю, да. Значит эта милая женщина на фотографии – ваша жена?

– Моя покойная жена Бетти. Она умерла около месяца тому назад. Ей уже давно нездоровилось. Старческое слабоумие, знаете ли. Я очень по ней скучаю, хотя в действительности я потерял ее уже очень давно, в ту пору, когда эта ужасная болезнь забрала ее у меня.

Его голос дрогнул.

Затем меня осенило, это фотография, и тот факт, что я впервые увидела ее в руках Перси. Мне стало нехорошо.

– Простите, я повела себя так бездумно и глупо. Я не знала.

Я была в замешательстве.

– Откуда вам было знать? Вы же с нами прежде не встречались. Она просто перестала понимать, где находится. Это было несчастьем для нас с Тором, а не для нее.

– Я не это имела в виду. Почему вы не сказали, что убитый в бункере человек был вашим внуком? Ведь он и показал мне эту фотографию, – сказала я. – Он искал секретер.

Возникла напряженная пауза.

– У меня нет внука, – сказал он. – Ни мертвого, ни живого.

– Но на фотографии была ваша жена: получается он, был ее внуком, а не вашим?

– Дайте-ка мне прояснить ситуацию. Ни у меня, ни у моей дорогой жены, по которой я очень скучаю, и которая является той женщиной на фото, не было внука. У меня два сына, с одним из которых вы уже познакомились, у которого нет детей, и боюсь, вряд ли будут, а у другого моего сына две дочери. У меня есть правнуки, но они слишком маленькие, чтобы участвовать в этом фарсе, и, кроме того, вся семья, кроме меня и Тора, живет в Америке. До войны у меня родилось только два ребенка, а после моего ранения на войне, я был ранен при взрыве фугаса, я больше не мог иметь детей. Я любил жену, но исполнять супружеский долг я уже не мог.

– Значит, Магнус Бадж не был вашим внуком. Вы знали Магнуса Баджа?

– Магнус Бадж? В Оркни полно Баджей, и несколько из них были среди моих учеников. Не уверен, что припоминаю Магнуса Баджа, моя память уже не такая, как прежде.

– А как насчет Перси, Артур Персиваль? Этим именем он тоже представлялся.

– Он сам так себя называл?

С минуту он сидел спокойно, а потом его затрясло. Мне показалось, что у него какой-то приступ, и я хотела позвать на помощь, но поняла, что его трясет от смеха. Он хохотал так, что по его щекам катились слезы. А я стояла и смотрела, как он покатывается со смеху. Сказанное мной не казалось мне смешным.

– Да ладно, – сказал он наконец. – Улыбнитесь. Вы должны были догадаться. Вы поразили меня своим хорошим образованием. Персиваль. Парциваль. Артур. Чаша. Думайте, юная леди!

Ну не такая уж я и юная, но я начала размышлять, как мне было сказано: Персиваль, Артур, чаша, Пустошь, лабиринт, раненый король.

– Грааль, – наконец сказала я. – Святой Грааль.

– Отлично, – произнес он. – Поиски Грааля. Согласно легенде чаша с Тайной вечери была привезена в Британию Иосифом Аримафейским и спрятана. В легенде об Артуре эта история связана с Авалоном. Все рыцари Круглого стола искали ее, включая сэра Персиваля, известного еще как Парциваль, а также Передур. Полагаю, если бы ваш приятель назвался Ланцелот или Галахад, вы бы ему не поверили. Грааль должен быть найден в замке раненного короля, короля-рыбака, замок стоит посреди Пустоши и вход в него спрятан в лабиринте. Никто не знает, где находится этот замок. Однако Персиваль случайно находит его, проходит через лабиринт и обедает за королевским столом. Прекрасная девушка приносит в залу Грааль. Но Персиваль задает не тот вопрос, и на следующий день замок и Грааль исчезают. Если бы он задал верный вопрос, заклятие было бы снято, и раненый король излечился, а Пустошь снова превратилась в цветущую землю.

– Кому служит Грааль? – спросила я.

– Этот вопрос Персиваль так и не задал, – сказал он, кивая. – Вы реабилитировали себя. Мне всегда нравился Персиваль. Он всегда казался мне обычным рыцарем, в отличие от Ланцелота, который доставлял массу хлопот, и Галахада, который был слишком уж благочестивым. Полагаю я – раненный король, не так ли, хранитель Грааля, также называемого Чашей? Ранение было нанесено детородным органам, отсюда и пустошь, так что все верно. В моем случае земля в запустении из-за пожара, возникшего в сухостое, нехватки денег и невозможности содержать территорию в порядке, всему причиной в известном смысле стало мое ранение. Ваш Перси, Магнус, или как так его еще, искал Грааль.

– Как и все? – сказала я. Я устала и пала духом. Перси не могли убить из-за того, что он искал Святой Грааль. Отправить в лечебницу для умалишенных – возможно, но не убить. – Вы тоже его ищете?

– Нет, мои поиски гораздо прозаичнее, должен признаться. Мне всегда казалось, что оркнейская гробница и котелок Бьярни где-то рядом, но мне так и не удалось найти их и я не думаю, что когда-нибудь смогу. Скоро мне придется продать этот дом и перебраться туда, где мне будет удобнее, учитывая мое здоровье и преклонные годы. Давно надо было это сделать. Но это трудно, я боялся, что моя жена этого не переживет, что это ухудшит ее и без того помутившийся разум. Теперь я ищу, место, где меня будут окружать добрые люди и где Тор будет счастлив. Это и будет моим Святым Граалем.

– Простите, что побеспокоила вас, – сказала я. – Спасибо, что рассказали мне о Бьярни Скитальце. Это чудесная история. Обещаю, что постараюсь убедить людей, у которых ваш свиток, вернуть его вам. Если они не сделают это добровольно, я придумаю что-нибудь. Оставляю вам виски.

И с этими словами я повернулась, погладила поднявшегося с пола Одди и отправилась восвояси.

Когда я вернулась, в доме было тихо. Единственным, кто видел, как я входила, был Древер. Мне показалось, что он меня ждал. Я была уверена, что он знает, где я была. Возможно, идея, что я вожу дружбу с соседями, ему нравилась не больше, чем собаки и посещение Тором дома Александеров. Мне казалось, что это не должно его касаться. Мне оставили записку, в которой говорилось, чтобы я не стеснялась и взяла на кухне поесть все, что мне понравится. Я нашла в холодильнике немного семги, салат и решила поесть у себя в комнате, где обнаружила, что в мое отсутствие кресло работы Гауди исчезло, а на его месте теперь стояло другое. Неужели Александеры считают меня дурочкой?

Глава 10

Именно в этом месте повествование о Бьярни перестает быть похожим на описание обычного путешествия для викинга того времени. Другими словами, повествование начинает расходиться с фактами. Вплоть до этого момента путешествие Бьярни ни чем не отличалось от множества прочих походов викингов, таких как, например, ярл Рогнвальд, который спустя столетие или около того добирался аж до Константинополя. Но путешествие Бьярни было другим.

Несмотря на мольбы Свейна, они с Бьярни не стали возвращаться по тому пути, по которому они пришли, а направились сразу домой. Из Иерусалима они отправились сухопутным путем в Багдад. Багдад, которым правили Аббасиды, являлся международным рынком, местом, куда с востока приходили караваны верблюдов груженные шелками и специями, и люди с севера и запада, а также множество викингов, чтобы поторговать, там, где были обнаружены месторождения серебра и золота, а также драгоценные камни и жемчуг из Персидского залива. Без сомнения Бьярни, получив плату за работу и собрав все свои трофеи, доставшиеся ему за время службы в варяжском караульном отряде, а также прознав о багдадских сокровищах, тоже решил поторговать. В Багдаде Бьярни и Свейн вместе с караваном пошли по сухопутному пути к Горгоне, что на краю Каспийского моря, затем предприняли опасное путешествие по Волге, а потом по суше, по торговым путям, которые шли через земли, где сейчас находятся Польша и Германия. Оттуда они направились далеко на север. Именно в северных землях с ними произошло нечто очень странное.

Согласно повествованию шторм разлучил Бьярни и его спутников, и несколько дней Бьярни провел в одиночестве. Он бродил по лесу, добывая себе еду, пока не набрел на лагерь. Обитатели лагеря показались ему странными, но они хорошо его накормили и дали приют. Вечером он выпил вместе с ними какого-то горького напитка из большого серебряного котелка, который ему поднесла красивая женщина. По словам Бьярни, пока он находился в лесу с этими людьми, ему снились очень странные сны, в которых он разговаривал с головой без туловища. К этой голове приводили людей, которых потом закалывали, отрубали им голову и бросали в реку. Бьярни, пусть и не настолько хорошо образованный, все же не был глупцом и начал подозревать, что это и не сон вовсе, и даже больше, он тоже должен стать жертвой. В тот вечер, когда ему снова передали общий котелок с напитком, он лишь притворился, что отпил из него. Безумие охватило людей, всех, кроме Бьярни, и вскоре женщина, которая подавала ему напиток, начала кружить вокруг него в странном танце. Бьярни решил, что это не предвещает ничего хорошего. Он вскочил, схватил котелок и бросился бежать в лес. Он бежал три дня пока, умирая от усталости и голода, не наткнулся на своих товарищей.

Все восхищались котелком, красотой серебра и рисунков, которые украшали стенки и дно. Некоторые говорили, что такой котелок может принадлежать королю или даже божеству. Но еще больше их изумил рассказ Бьярни о человеческих жертвоприношениях в лесу. Некоторые были готовы отправиться назад, чтобы посмотреть, не осталось ли там еще серебряных изделий, а также для того, чтобы покончить с жертвоприношениями. Другие, более осторожные, предложили Бьярни оставить этот котелок, чтобы не накликать на себя гнев богов, которым этот котелок без сомнения принадлежал. Но Бьярни вознамерился, во что бы то ни стало, привезти этот котелок домой.

Известие о том, что Перси не был внуком той милой женщины на фотографии, меня расстроило, но это было не единственным моим разочарованием: Перси мне соврал, и список тех, кто мне врал, становился все длиннее. Мне была понятна его скрытность. Я даже могла понять, почему он утаил от меня свое имя. Возможно, ему не нравилось имя Магнус Бадж. Но его наглой лжи по поводу бабушки я простить не могла, а еще я не понимала, почему он постоянно убегал от меня и отказывался отвечать на мои вопросы, по крайней мере, почти до самой своей смерти. То, чего он мне не рассказал при жизни, теперь я была намерена выяснить. Я понятия не имела, как найти его мать. Но от идеи отправиться в собор святого Магнуса и врать тому милому священнику, который приходил в полицейский участок и обратил внимание на мои холодные руки отказалась даже я, время от времени прибегающая ко лжи, когда того требовали обстоятельства.

Но как, оказалось, найти мать Перси было нетрудно. Я отправилась на его похороны. Судебная экспертиза, проводимая за пределами Оркни, похоже, завершилась и полиция выдала тело для захоронения. Для такой скромной церемонии собор Святого Магнуса казался слишком большим. Собор был весьма необычным, красивым, выстроенным из красного камня и датировался первой половиной двенадцатого века. Его размеры и представленная в нем вековая история от самого Магнуса, что в данном случае было вполне уместно, до зодчего, построившего собор, святого Рогнвальда, и прочих сильных мира сего, проживавших в Оркни, ошеломили жалкую группу людей, пришедших на похороны. Однако с другой стороны все это добавляло происходящему величественности, и я была рада за Перси, несмотря на то, что он не был до конца со мной честен. Затем все отправились в дом матери Перси, чтобы выпить чаю с маленькими бутербродами из кусочков хлеба с обрезанными корочками. Я просто пошла вместе со всеми. Короткий период хорошей погоды, которым я наслаждалась, закончился. Моросил дождь, дымка скрыла собор и расположенные неподалеку развалины замков ярла и епископа, призрачных стражей прошлого.

Миссис Бадж чувствовала себя гораздо лучше, чем в нашу первую встречу. Она даже узнала меня, что было, на мой взгляд, необычно, учитывая то состояние, в котором она находилась в день смерти своего сына. Она трогательно поблагодарила меня за то, что я пришла, от чего я почувствовала себя еще хуже.

– Что за чудесная служба, – сказала она, когда я с порога выразила свои соболезнования. – Вы выглядите гораздо лучше, милая, – добавила она, взяв мои руки в свои. – Я так о вас беспокоилась. Я спрашивала у полицейского, все ли с вами в порядке, и он заверил меня, что у вас все хорошо. Но я так рада видеть вас, хорошо, что вы пришли. – Мне вдруг захотелось поскорее уйти, но она настояла, чтобы я вошла и познакомилась с соседями. – Эта милая девушка нашла Магнуса, – сообщила она пришедшим на похороны, подойдя к каждому персонально. – Она держала его за руку, когда он умирал. Мне в полиции об этом рассказали. Я так счастлива, что он был не один. – Соседи сдержанно, как это принято в Оркни, продолжали суетиться вокруг меня. Я была сильно смущена. Не спасал и тот факт, что все, кто был замешан в этом грязном деле, врали.

– Эмили, что вы будете делать? – спросил один из соседей, пока мы поедали бутерброды. Это были удивительно вкусные бутерброды, как и домашняя выпечка, принесенная соседями. – Мы надеемся, что вы не будете продавать дом. Без вас это место уже не будет таким как прежде.

Место действительно было очень приятным. Ряд домов вдоль улочки, расположенной вдали от главной улицы Керкуолла. Дома были небольшими и довольно скромными, но ухоженными. Эмили, она попросила называть ее Эмили, продемонстрировала мне преимущества цвета морской волны и белого. Она была не богата, мебель недорогая и немного потертая, но она старалась, чтобы все выглядело хорошо.

– Я собираюсь сдавать комнату Магнуса, – сказала она. – Если вы знаете кого-нибудь, кому это было бы интересно, пожалуйста, сообщите мне.

Я тут же откликнулась на ее предложение.

– Кажется, знаю кое-кого, – сказала я и вдруг осознала, что говорю правду. – Можно мне взглянуть, раз уж я здесь?

– Какая же вы прелесть, – сказала Эмили, и все закивали в подтверждение ее слов.

Лучшее, что я могла сказать, оценивая комнату Перси, когда я ее впервые увидела, так этот то, что в ней был потенциал. Эркерное окно комнаты выходило на соседский сад, который даже осенью выглядел очень красиво. Однако сейчас в комнате царил кавардак. На кровати лежала куча каких-то вещей, видимо принадлежавших Перси, и еще две кучи громоздились на полу. Но почему-то мне показалось, что Эмили в этом не виновата. Перси было около сорока, а комната у него была как у подростка. Кругом висели постеры из фильмов о короле Артуре. «Экскалибур» видимо был его любимым. Если я не ошибаюсь, то Персиваль – один из главных персонажей фильма. Велосипед стоял у стены.

– Понимаю, сейчас здесь беспорядок, – сказала Эмили. – Я начала уборку. Вы можете подумать, что я бессердечная. Магнуса только сегодня придали земле, но мне нужно на что-то жить, понимаете, бездельничать мне не приходится. Без помощи Магнуса я не смогу покрыть все расходы. Так плохо, что он уволился с работы, по крайней мере, у него появилась работа на неполный рабочий день, которая приносила немного денег. Я поступила так, как советовала та девушка по телевизору, ну знаете, которая все организовывает, рассказывает, что надо делать. Она сказала, что надо разложить вещи на три группы: то, что надо сохранить, то, что надо продать и то, что надо выбросить. Сначала я сложила все вещи в ту кучу, которую я хотела оставить. Я не могла заставить себя выбросить то, что принадлежало моему мальчику. Но ко мне пришла Салли, что живет дальше по улице, и помогла мне. Вы виделись с Салли. Это девушка в розовом джемпере.

Я не смогла припомнить, был ли в доме кто-то в джемпере или, возможно, в свитере, к тому же в комнате не было девушек, да и женщин, кому не перевалило за пятьдесят или скоро перевалит. Все же я поняла, о ком она говорила.

– Теперь мне нужно здесь убраться хорошенько, раз уж я решила сдать комнату. Большую часть его вещей я хочу отдать для благотворительных целей. У него был только один хороший костюм, в нем его и похоронили. И конечно, я смогу продать его велосипед.

– Я думала, что его велосипед забрали в полицию, – сказала я.

– Они забрали тот, который он брал напрокат, пока его собственный велосипед был в починке. Из полиции приходили посмотреть на этот велосипед, но после починки, как они сказали, он вряд ли мог им чем-то помочь. В прокате мне сказали, что они уже получили страховку за велосипед, на котором мой мальчик ездил в тот день…

Она вытащила кружевной платок из рукава и промокнула глаза. Я погладила ее по руке.

– Но этого недостаточно для материальной поддержки, – произнесла она, когда немного успокоилась. – Продажа велосипеда только начало. На кровати та куча вещей, которые я хотела бы оставить, и она все еще самая большая. Там все его любимые книги, в основном о короле Артуре и все такое. Он читал все, что мог найти о короле Артуре и Круглом столе. Он был очарован Артуром и другими рыцарями еще с той поры, когда носил короткие штанишки.

– Короткие штанишки?

– Простите, я хотела сказать с детского возраста. Мне нужно следить за своей речью, пока вы здесь. Он полюбил короля Артура с того времени, как пошел в школу.

– Да, – сказала я. – Думаю, что библиотеке такие книги пригодятся. Можно я посмотрю и скажу, что я думаю?

– Это было бы чудесно, – сказала она. Я быстро просмотрела книги. Во всех книгах Перси выделял цветом упоминания о Святом Граале, что более не было для меня сюрпризом, но в одной из книг я нашла листок бумаги. Это напоминало некий схематический рисунок, но мне показалось, что он походил на завитки, изображенные на свитке, который сейчас находился в руках Уиллоу и Кенни.

– Можно я возьму это? – спросила я.

Эмили посмотрела на рисунок.

– Конечно, – сказала она. – Что это? Рисунок? Магнус был не очень хорошим художником. Но если рисунок вам нужен, я буду рада, если вы его возьмете.

– Спасибо. А что это за куча? – спросила я, указывая на ту, что высилась в углу. Дело в том, что все три кучи, «оставить», «продать» и «выбросить», казались совершенно одинаковыми, их различали только размеры: куча «оставить» была самой большой. В куче в углу лежали велосипедные прищепки, части от очковых оправ, полупустая бутылочка шампуня, и прочие вещи, назначение которых мне было непонятно.

– Это вещи на выброс, – сказала она. – Пока в ней не так много вещей, но я стараюсь. Здесь пара погнутых деталей от велосипеда, и я не думаю, что кому-то они могут понадобиться. Как видите, мой мальчик никогда ничего не выбрасывал.

– Что это? – спросила я, указывая на большой предмет в центре кучи.

– Не знаю. Это Магнус принес домой за день до смерти. Зачем он притащил эту грязную штуку домой? Я даже хотела запретить ему приносить это в дом, но он настоял. Тот Полицейский, Кьюзитер, кажется, он так представился, сказал, что это самый уродливый горшок из всех, что он видел. Я подумала, что смогу использовать его для растений. Посадить луковицы, чтобы они взошли к весне, но знаете, мне кажется, он слишком уродлив даже для таких целей.

Я подняла этот горшок. Это была очень большая и грязная чаша с плоским дном, довольно глубокая, и наверно двадцать или двадцать два дюйма в диаметре. Она была тяжелой. Я поскребла поверхность, и затем принялась очищать ее рукой. Кто-то, видимо, Перси, уже принимался за это до меня.

– Что вы делаете? – спросила Эмили.

– Пытаюсь разглядеть, что под грязью, – сказала я.

– Хотите забрать его? – спросила она. – Буду рада, если вы заберете и его тоже.

– Нет, Эмили. Вы не отдадите это и не выбросите. Смотрите, – сказала я, указывая на область, которую мне удалось очистить. – Думаю, это – серебро, и я это выясню. Я – антиквар, и эта вещь может стоить денег.

– Вы хотите купить горшок? – спросила она с надеждой в голосе. – Я не знаю, может, вы дадите, скажем, двадцать фунтов?

– Нет, Эмили, вы не понимаете.

– Ну, тогда десять?

– Эмили, вы не станете отдавать его мне или продавать. Я собираюсь взять его у вас на время, на пару дней. Я дам вам… – я замолчала и достала бумажник. – Я дам вам пятьдесят фунтов, если вы позволите мне подержать его у себя несколько дней. Я выпишу вам чек и дам свою визитку, чтобы у вас не возникало сомнений. Хорошо?

– О, боже, – сказала она. – Вы действительно считаете, что этот горшок чего-то стоит.

– Возможно, – ответила я. – Хотя я не уверена, сколько вы за него можете выручить. Думаю, что музей захочет иметь такой экспонат.

– Что это? – спросила она.

– Это котелок, – сказала я. – Очень старый котелок.

– Для супа или чего-то в этом роде? Он – очень большой.

– Я почти уверена, что это – серебрю, и мне кажется, на котелке есть какой-то узор. Скорей всего его использовали для отправления каких-то ритуалов в давние времена. Но чтобы узнать точно, нужно проделать большую работу.

– Ему сто лет? Двести?

– Возможно, гораздо больше.

– О, боже, – снова произнесла она. – Как вы думаете, а «Гастроли антикваров»[15] это случайно не заинтересует? Обожаю это шоу. Подумать только, а я ведь чуть не выбросила этот горшок.

– Но он не походил на что-то ценное, – сказал я. – Любой мог ошибиться.

– Да, – согласилась она.

– Интересно, где он нашел его. У вас есть какие-нибудь соображения?

– Магнус все время куда-то ездил на своем велосипеде, – сказала она. – Я не знала, куда. Он не разделял моей привязанности к Керкуоллу. Что мне оставалось? Я была не в состоянии присматривать за нашей недвижимостью, когда умер его отец. Знаете, он любил южный Рональдсей. Там он прожил всю свою жизнь, пока не переехал сюда. Мы жили южнее Сент-Маргарет-Хуп. Как только он ушел с работы, он… я никому об этом не рассказывала, но вы так добры. Я все думала, что если Магнуса уволили. Он ходил на работу, все было нормально, и вдруг он перестал работать. Он сказал, что уволился, что хочет путешествовать, и действительно отправился в путешествие. Он взял свои сбережения и отправился в Америку. Хотя, возможно, он не рассказывал мне всего.