Текст книги "Казнь и козни дочери смерти (СИ)"

Автор книги: Лин Элли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

От былой непринужденной беседы и следа не осталось, Дели чувствовала за это вину.

– Я чувствую себя гораздо лучше, матушка. Думаю, я в полном порядке.

– Ты думаешь или уверена в этом? – продолжала стоять на своем герцогиня. – Смею напомнить, Делия Астра Тимей, у каждого в этом доме есть долг и обязанности. Твой долг – это выздоровление, ты должна беречь силы, а не слоняться без дела по дому и доводить до слез впечатлительных тетушек.

В ответ Делия только кивнула. Все сказанное матерью казалось правдивым, хоть эта правда и била по сердцу больнее ножа.

Все теперь выглядело так странно. Хисия отличалась от прошлой себя, герцогиня тоже. Может, они поменялись местами?

Делия поняла. Точно… Это все однозначно не мир ее грез. Это зеркальная версия ее прошлого мира! Все встало с ног на голову и те, кто прежде пугал, стали добры, а те, по кому Делия так сильно скучала, совсем охладели…

Делия посмотрела на тетушку, что взялась оттирать шоколад с щеки сына, и в горле снова образовался комок. Все это очень неправильно. Даже если Делия совершила проступок и покинула спальню, разве должна мать так сурово себя с ней вести? Разве может она не навещать дочь и запрещать ей повидаться с родными? Разве так и должно все быть? Делия ведь по-настоящему скучало по матери, по герцогине… Так сильно скучала и винила себя в ее смерти, что была готова смириться с тем, что этот мир нереален, что может в любой момент умереть.

К тому же, в этот раз Делии хотелось все исправить, не дать герцогине зачахнуть и сгинуть. Но как это сделать, сидя в маленькой спальне?

Делия грустно взглянула на свои крохотные ладошки. Быть может, люди у площади не ошиблись? Что, если она не дочь герцогини Розанны? Осознавать это не больно, Делия ведь больше не малый ребенок и в состоянии все принять, но все же подобные мысли навевали тоску.

– Я хотела рассказать матушке, что отныне хочу быть полезной для дома, – уверенно сказала Делия, наконец обратив взор на холодные глаза герцогини. – Не хочу вас только обременять, хочу приносить семье пользу и делать…

– Достаточно, – Розанна прервала дочь, слова Делии не дошли до нее. – Не говори так, будто человеческая жизнь измеряется одной только пользой, – говоря это, Розанна встала со своего места и направилась к одному из цветков. В ту же секунду по спине Делии пробежали мурашки.

В Итеве даже дети знали, что, когда человек что-то пытался скрыть или врал, его тело механически отворачивалось и отдалялось от собеседника. Все это из-за того, что слышащие ложь люди могли не различать ложь и правду сквозь расстояние.

Делия усмехнулась. Всё-таки это место не было к ней радушно.

– Досаждаешь матери своим недостатком внимания? – в сад вошел Мейтон.

Его полуопущенные веки и устало смотрящие на всех как на грязь под ногтями глаза – первое, что заметила Делия. Второе, что бросилось ее взгляду, его тонкий стан и походка, что были в точности как у матери. Любопытно, что первыми на глаза попадались они, а не золотистые волосы как у герцога.

«Ставлю голову на отсечения, этому парню ни разу не доводилось сомневаться, сын ли он своего рода», – подумала Делия, наблюдающая за помолодевшим на семь лет братом, пока его лицо не оказалось прямо напротив нее.

Подойдя к столу ближе, Мейтон, как и герцогиня, одарил Делию ледяным взглядом, а после, заметя Арти и тетушку, тепло улыбнулся.

– Добрый день, тетушка. Здравствуй, Артибальд. Матушка, не хочу торопить, но вам нужно идти.

– Дай мне пару минут. Хисия, касательно того вопроса, что мы обсуждали…

Женщина отвлеклась, а Мейтон сделал еще пару шагов по направлению к Делии.

– Феония заскучала без тебя, – отстраненно произнес он, разглядев содержимое мутной банки.

– Я тоже по ней очень сильно соскучилась.

Мейтон оскалился.

– Ну еще бы, – он отставил банку с жуком, – но твой новый друг тебе очень подходит, надо и Феон такого достать.

Дели с недоумением посмотрела на брата.

– Что значит «подходит»?

– Да ничего особенного, мысли вслух, – Мейтон накрыл банку платком и взглянул на сестру сверху вниз, как еще секунду назад на жука. – Решишь загадку, раз уж мы тут скучаем?

Делия нахмурилась, но кивнула.

– Тогда внимательно слушай, – он присел на корточки и улыбнулся. – Текст загадки таков: «Рождаясь, оно умирает. Умирая, оно возрождается». Что это?

Сердце Делии вздрогнуло.

«Он же говорит сейчас не о мне говорит? Он не может этого знать!» – вереница из мыслей закружилась в разные стороны. Страх и тревога застлали разум, а дрожь проступила даже в коленях.

– Ну так каков твой ответ? – Мейтон все еще смотрел на сестру, его забавлял ее растерянный вид и бегущие в разные стороны глазки.

«Нет, он не может этого знать. Пока еще точно не может», – вторила себе Делия. Мейтон пока не пробудил в себе благословение мудрости, прошлое и будущее ему знать тем более не под силу…

– Это растение? – она неуверенно указала пальцами на цветок за спиной брата. – Растение дает семя и увядает, семя дает новый цветок, но его прежняя форма гибнет.

Мейтон улыбнулся.

– Больше на ум ничего не приходит?

Этот вопрос заставил Делию разозлиться.

– Приходит ли что на ум? Приходит! Насекомые, люди, растения… Да тут любой ответ подойдет, у всего живого есть цикл. Если подумать, эта задачка странная. Она неправильная и глупая. Сразу видно, что ты сам ее сочинил!

Тонкая бровь братца дрогнула. Второй раз за день его называют глупцом. Он молча встал на ноги и обернулся к Розанне.

– Матушка, нам и правда пора.

Герцогиня кивнула и направилась к выходу. Мейтон попрощался вместо нее:

– Всего доброго, тетушку, Арти и тебе Делия!

Ни слова более не сказав, два «мудреца» удалились, и в еще минуту назад оживленном саду разразилась как гром тишина.

– Думаю, мне тоже пора, – прошептала Делия, хватая со стола стеклянную банку.

– Береги себя, дорогая! Не совершай больше глупостей, – крикнула Хисия, наблюдая, как племянница исчезает в лиственных зарослях.

«Что сейчас только что произошло?» – Делия изо всех сил бежала вниз по ступеням, даже не думая о том, что может упасть. Только когда несколько пролетов коридора остались далеко позади, она встала и отдышалась. Ее сковывал страх.

Раньше, в прошлое свое детство, она не видела угрозы от всего, населяющего это поместье, но сейчас Делия знала: это место нельзя считать безобидным пристанищем и местом для отдыха. Все происходило взаправду. Ее запирали в покоях не из-за слабенького здоровья, ей было приказано сидеть там, чтобы не попадаться лишний раз на глаза. Не только мать, даже прислуга была такого о девочке мнения. А Мейтон… Хоть он еще не овладел силой богини Теммис, уже презирал младшую из сестер. Он пугал Делию. Туманное будущее Хисии будоражило кровь, холод от матери не внушал ни капли доверия. Была ли Делия хоть изредка в безопасности?

Жук в руках запищал, Делия натянула сползший с банки платок и вошла в свою спальню. Если они все считают, что она и в этой жизни будет послушно сидеть в своей комнате, как этот запертый за стеклом дикий жук или те бедные звери в клетках у истинной Хисии, то они ошибаются.

Поставив банку на полку, Делия схватилась за исписанную прошлыми наблюдениями тетрадь и повернула ее другой стороной. Так отрицание своего положения окончательно ввело дочерь смерти в настоящую стадию гнева.

Глава 9. «Это мой долг»

– Не пора ли дать Делии повстречаться с Феон? – поинтересовался Мейтон, тенью следуя за герцогиней.

Лабиринты коридоров сужались и расширялись. Запах восковых свеч, исчерченных корявыми письменами, стремился пропитать одежды и волосы, но Розанна, казалось, ничуть об этом не думала. Будучи увлеченной, она не удосужилась начать размышлять о чем-то, помимо намеченных планов. «Одурманенность» – так люди это прозвали. Одна из слабых сторон благословения мудрости, одно из худших его проявлений.

Одурманенность считалась навязчивым состоянием, при котором разум дитя бога мудрости мог сосредоточиться лишь на одном – исполнении задуманных планов. И сейчас Розанну терзало только одна мысль – благословение сына.

– Мальчик мой, тебя и правда сейчас заботят девочки, а не твое будущее?

Голос матери сочился бесстрастным морозом. За неполные пятнадцать лет жизни Мейтон привык к нему, но иногда ему становилось не по себе от мысли, что и его голосу предстоит стать таким.

– Они как-никак мои младшие сестры. Я обеспокоен их вечной тягой и желанием самих себя истязать.

Герцогиня усмехнулась, из-за полумрака улыбка выглядела зловеще.

– Этим качеством обладает только одна из сестер, поэтому я и не хочу дать ей видеться со второй. Они плохо друг на друга влияют.

Мейтон послушно кивнул, хоть и не разделял мнение матери.

Феония и Делия связаны от рождения, их нити судеб слишком запутались и переплелись. Заставить этих двоих находиться поодаль друг от друга означало только одно – бросить вызов богам. Герцогиня казалась поистине сильной и всемогущей, с этим никто не решился бы спорить, однако… Ее стремление взять все под единоличный контроль частенько доходило до фанатизма. Однажды она пожалеет, если продолжит и дальше обесценивать силы богов.

Коридор снова сузился, в полутьме показалась нужная дверь. Встав напротив нее, герцогиня потянулась рукой к шее и вытянула из-под ворота платья цепочку с незаметным для глаз золоченым ключом. Она прошептала над ним строчку моления, сжала и разжала ладонь, и вместо декоративного украшения меж пальцев блеснул причудливый механизм.

– Знаю, о чем ты сейчас думаешь, ты не считаешь меня хорошей матерью. Да, это так, но хочу напомнить, я в первую очередь герцогиня, – Розанна вставила причудливый ключ в замочную скважину и повернула его несколько раз, – я должна беспокоиться не только о вас, но и о своих подданных.

«Тц, навязчивое желание считать себя богом снова дает о себе знать», – подумал про себя Мейтон, послушно склоняя голову.

Три полных и один наполовину прокрученный оборот отворили врата в кромешную тьму. По носу тут же ударил запах снадобий и отваров.

Розанна махнула рукой, указав сыну зайти. Он послушно исполнил приказ, и дверь за спиной Мейтона со скрипом закрылась.

– Увидимся утром, мой мальчик.

Приглушенный цокот каблуков начал медленно затихать, тем не менее, Мейтон не стал прислушиваться к нему. Он прошел вглубь подземной коморки, зажег свечу на столе и сразу же сел. Здесь ему предстояло читать божественные писания до восхода, здесь ему предстоит постичь силы Верховных богов.

Взяв в руки одно из увесистых с виду писаний, он положил книгу напротив себя и вздохнул. Мейтону не приносили восторга такого рода самостоятельные занятия, но значимость их отрицать он тоже не мог.

Если он – старший сын, все еще не пробудивший в себе и крупицы силы ядра, может быть полезен этому дому, этому роду и этим землям, то он обязательно выдержит. Мейтон старался верить в план матери, ведь если ей, мудрейшей женщине Таутена, не под силу дать сыну призвание, то ему самому это точно будет не по плечу.

Тыльной стороной ладони Мейтон убрал с книги тонкий слой каменной пыли и произнес коротенькую молитву. Благословленные мудростью, дети Теммис, отличались от других людей своей памятью – узнав что-то однажды, им не под силу будет это забыть. Сейчас перед Мейтоном лежала книга, которую он читал всего несколько дней назад, потому он сразу схватил со стола пару пустых листов и начал их заполнять. Пальцы крепко вжались в перо, листы бумаги, как и сердце мальчишки, затрепетали.

«Божественное ядро заложено в дитя бога с момента рождения. Оно становится больше и сильнее по мере взросления детского тела. В пору становления взрослым, по достижении человеком половой зрелости, ядро окончательно крепнет.

Ядро – катализатор, сквозь которой проходит поток божественных сил, составляющих все живое на Ктериане, без него первозданная магия нечиста и порочна, она хаотична и даже бездумна… Благословение дает о себе знать в разном возрасте, однако если по наступлению восемнадцати лет человек так и не постиг основы заложенных в него сил, то его ядро более никогда не пробудится…»

Когда три пустые страницы заполнились письменами, Мейтон открыл пыльную книгу и начал сравнивать рукописный текст с первоисточником.

– Снова? – прошептал он, стирая со лба капельки пота. – Да что я делаю не так?

Он снова не смог дословно повторить ранее вызубренное писание!

Были ли виной его неспособности запомнить все наизусть духота и темнота подземелья?

Он окинул усталым взором невзрачную комнату, сердце затрепетало от немощности и сострадания к себе. Нет. Ничто не может помешать истинному сыну Теммис! Здесь ничто его не отвлекает, ни одна живая душа, это лучшее место для практики.

– Я не смогу… Какой я ничтожный, – Мейтону отчаянно захотелось окончательно сдаться. Он положил голову на столешницу и снова произнес молитву Теммис.

Феония и Делия правы. Он глупец.

Проблема не в комнате, она только в нем. Он единственная причина, по которой ему не под силу запоминать прочитанный текст. До звания сына бога Мейтону не хватало всего одного – божественного ядра, из которого благословение и черпает силы. Глупо надеяться, что из него хоть что-то получится. Очень глупо.

Мейтон снова открыл цитируемую им книгу – «Порядок наследия», труд автора Ж. Арнэля, и пролистнул пару страниц, пока не добрался до третьей главы. Мать не зря отметила эту часть книги закладкой, Мейтон все понимал. Здесь писалось то, что ему следовало бы хорошо заучить.

«Глава третья “Пути обретения”

Два пути вели к обретению первозданных мощей: осмысление и отвержение. Мертвые и живые, все Осколки Начал обладали душой, а душа, как материя бестелесная, притягивает подобное, чтобы жить и как вечно ревущее пламя не угасать.

Вознесенные божества, желали делиться с воплощениями своими мощами через путь осмысления.

Осмысление обреталось избранными в пору взросления, и благословение (первозданная мощь) была даром дитя, прошедшему через боль. Первозданные мощи пробуждались в тех детях, что прошли путь моления и страдания: от мук предательства, мук незнания, мук бессилия, мук любви, мук желания и прочих мук. Носитель должен был стать подобен душе бога, чтобы сила раскрылась. Условия соблюдения для раскрытия обязательны. Только через страдания, подобные тем, которым управлял один из Осколков, дитя наделялось способностями, дарующих им спасение от невзгод.

Тем не менее, не все считают свою силу наградой. Многие воплощения, “дети” богов, желали бы отказаться от божьих даров, потому люди обрели второй путь обретения мощей – отвержение.

Отвержение – сложней и опаснее осмысление, оттого прибегать к нему могут только глупцы. Для пробуждения первозданных мощей следует расколоть душу того, кто уже обрел силу Осколка, и вживить изъятую часть души тому, кто желает тех сил. Душа, слившаяся с душой Осколка, может покинуть выбранного носителя, а также может прижиться с душой смельчака, избравшего этот путь. Однако способ опасен: если ритуал раскола и склейки души пройден неудачно, умрут оба – как первоначальный носитель мощей, так и смельчак. Рекомендуется производить ритуал извлечения на ранних этапах пробуждения первозданных мощей, однако случаи выживания при проведении ритуала имеются и среди взрослых (как и избранных воплощений, так и новых носителей), однако вероятность успеха равна одному к ста. Итог непредсказуем. Может выйти и так, что первозданная мощь однажды уйдет».

***

За окном успело стемнеть, но перо так и скользило по шершавой бумаге, пока неразборчивый почерк суматошно пачкал страницы.

Делия была готова кричать, но кричать означало вести себя странно, ведешь себя странно – получаешь заключение о том, что нездорова, а ведь перед очередным заточением в своей комнате, чужом доме или тюрьме было необходимо узнать много важного. Например, нужно выяснить все о природе своих проклятых сил. Проклятье Делии слишком долго оставалось для нее главной загадкой.

Колыбель Аммонии – так люди прозвали пугающую мелодию, доносящуюся до слуха каждого умирающего на священной земле Ктериана. Люди верили, что колыбельная – прощальная песня богини смерти Аммонии, которая даровала свой голос всем, кто готовился переступить порог новой жизни. Как и крик младенца во время рождения, так и колыбель ознаменовала начало пути. Одна дорога вела к жизни, другая направляла к перерождению.

К сожалению, Делия знала о смерти не больше любого другого жителя Ктериана. Ни проживание с Хисией, ни что-либо другое за предыдущие восемнадцать лет жизни не сумело открыть ей глаза на правду, и потому она все еще была невеждой во всем, что касалось ее проклятых сил. Хотя узнать все о силе было бы к лучшему, ведь едкие мысли разъедали сломленный разум, а все произошедшее с дочерью смерти отныне не казалось простым совпадением: ни ее смерть на площади, ни странное возрождение, ни падение с лошади… Казалось, кто-то отчаянно желал Делии смерти, а кто-то, как на зло, жалкой жизни. Исходя из этого, выяснить, кто здесь враг, а кто друг – первостепенная из задач, в противном случае риск не проснуться при следующем случайном падении казался слишком велик. Из всех этих мыслей представал другой важный момент: Делии было необходимо узнать причины странного поведения своих дорогих и горячо любимых членов семьи. Ее ненавидело все окружение или только добротная его половина? Что за странная атмосфера витала в герцогском доме? В прошлом она не могла это прочувствовать, но сейчас, смотря на все новым взглядом, многое могла осознать. Этим девочка и хотела воспользоваться.

– Госпожа, я вхожу, – увлекшись мыслями, Делия не заметила стука Амины.

Горничная вошла в спальню с подносом еды, из-за чего маленькая хозяйка быстро захлопнула записи и спрятала их в шкафчик стола. «Руководство по выживанию в теле умирающего ребенка» не предназначалось для чужих глаз.

– Что у нас сегодня на ужин? – пролепетала Делия, сжимая пальчики в кулачки. Руки не слушались из-за продолжительного письма.

– Овощное рагу с мясом птицы, – Амина нахмурилась. – Не знаю, над чем вы так усердно работали, но результат налицо.

Дели прищурилась.

– Вы вся в чернилах, – объяснила служанка.

Амина покинула спальню, а когда вернулась, держала в руках маленький таз и полотенце.

– Вы словно маленькое дитя, будьте поаккуратнее, мисс.

Делию против воли умыли и усадили за стол. Было самую малость неловко чувствовать, что кому-то приходится о тебе так упорно заботиться, но если подумать, Делия ведь в теле маленького дитя… Нет ничего страшного в том, что кому-то приходится за ней так присматривать. К подобному следовало бы привыкнуть.

Закончив орудовать полотенцем, Амина отнесла воду обратно, а позже вернулась забрать тарелки, но, к ее удивлению, они не оказались пусты.

– Вижу, вас так и продолжает что-то терзать, – горничная махнула головой на остатки еды. – Может, снова хотите что-нибудь у меня спросить, госпожа?

Делия хотела бы о многом узнать, но спрашивать нечто странное у служанки, приставленной к Делии матерью, больше не казалось хорошей идеей.

– Амина, а где здесь библиотека?

Исписав после встречи с членами своей злополучной семьи несколько десятков страничек, Делия поняла: по доброй воле Мейтон и матушка ничего полезного не расскажут. И раз магией принуждения дочь смерти не овладела, все предстоит узнавать старым способом – через книжки. Потому было нужно попасть в хранилище книг и уже там отыскать все писания о силах богов.

– Библиотека? – служанка задумалась. – Она находится на два этажа выше, в правом крыле, но, если я правильно помню, она закрыта для посторонних, в том числе прислуги и даже детей. Поговаривали, вход в нее имеют только достойные, а достойными, как вы знаете, считаются либо совершеннолетние, либо благословленные представители рода.

Взгляд Делии померк пуще прежнего. Очередное препятствие на ее пути, но чего она ожидала? В прошлом ей ровно как и сейчас не довелось побывать в книжном хранилище, все полученные дочерью смерти книги по заказу доставлялись прислугой или дарились родителями на редкие праздники. Подобный расклад ожидаем.

– Быть может… – все еще задумчиво говорила служанка, – ваша матушка даст вам ключ от хранилища? Вы любознательное дитя, как знать, вдруг это проявляет себя благословение мудрости? Есть же счастливчики, пробужденные еще до пятнадцати.

Дели скривилась. Герцогиня? Добровольно даст ключ? Ей хотелось бы в это верить, но неясный настрой матери доверия не внушал. Розанну – такую грозную и страшную в гневе – злить еще больше казалось непреднамеренной роскошью и высшим признаком глупости. Истинный ребенок Теммис точно не стал бы заниматься таким. Хотя… если всего один разочек ее попросить…

«Нет, Делия, это самоубийство! – перебила Делия саму себя. – Может герцогиня и выглядела в мое прошлое детство безобидной, но, как знать? Она вполне может оказаться человек, что желает мне смерти!»

– Я подумаю над этим. Спасибо, Амина.

Дели улыбнулась, и горничной вмиг полегчало. Амина все же беспокоилась о хозяйке. На маленькой госпоже не было лица целый день, она даже не доела еду… В последнее время Делия так себя не вела, даже будучи пригвожденной к постели.

– Спокойной вам ночи, госпожа.

Как только дверь за служанкой закрылась, Дели достала из столика исписанную тетрадь.

– Извини, Амина, но ночь точно не будет спокойной.

«Список неотложных дел, которые предстоит совершить до погибели, – написала на последней странице Делия и начертила красивую единицу, – любой ценой оказаться в библиотеке».