Текст книги "Дело о железном змее (ЛП)"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Беспомощности хватало, чтобы довести Приму почти до безумия. Или дальше. И Эмма не знала, осталась ли в здравом уме после испытания.
Может, Микал решил не так понять ее вопрос.
– Был выбор между служением Приме и смертью, – его бесстрастное выражение не дрогнуло. – Вы сами это сказали, Прима. Они убили бы меня, если бы я не служил у волшебника, который мог бы защитить меня, и только вы были готовы сделать это.
«Как ты сделал вывод».
Было ли опасно продолжать? Она взяла себя в руки и сделала следующий ход.
– Ты можешь, если хочешь, оставить службу мне, но остаться в доме, как в убежище. Коллегия осудит меня, но ты будешь жив, – а ей не нужно будет переживать, в какой миг он нападет на нее и задушит.
– Нет.
Она хотя бы заставила его выразить предпочтение.
– Хорошо. Ты можешь передумать в любой…
– Нет, – его глаза пылали. Она не в первый раз задумалась, сколько ее подозрений насчет его происхождения были правдой. – Не спрашивайте снова, Прима.
«Хорошо. Просто нужно быть настороже. Как и до этого. И наблюдать, как это будет продвигаться», – он все еще не напал на нее.
– Этой ночью тебе нужно быть полностью вооруженным.
Алый свет делал его похожим на статую, но глаза сияли.
– Уже.
– Уже? – она звучала насмешливо, как ей казалось.
– Я не собираюсь играть, когда мою Приму ранили в легкое.
«Твою Приму. Ты думал так же и месяц назад?».
– Я же вернулась?
– Едва, Эмма. Нам продолжать этот разговор, или ты снова поставишь меня на колени, чтобы не тратить время?
«Я извинилась, Микал».
– Будто тебе это не понравилось, – его резкий характер был не лучше ее.
Он решил не спорить в этот раз.
– Не больше, чем вам, Прима. Могу я спросить, куда мы сегодня отправимся? Прилив близко? Через четверть часа.
«Я знаю это», – она посмотрела на тихо тикающие часы дедушки, циферблат показывал разное время дня в виде стадий жизни человека из драгоценных камней. Магия бурлила в глубинах часов, шестеренки, зубцы и пружинки отмеривали каждую секунду вечности. С должной заботой часы будут работать, даже когда толстое дубовое покрытие и металл превратятся в пыль. Торговец клялся, что часы были из лаборатории алхимика, намекая, что когда-то они принадлежали такому персонажу, как фон Такель. Сомнительно… но все же Эмме они нравились, и каменные фигуры были напоминанием.
Особенно грязный рабочий в полдень, поднимающий кружку пенного пива к почерневшим губам, и проститутка с джентльменом в одиннадцать.
Большая голова дракона была вырезана над циферблатом, глаза сияли мягкой магией, челюсти были раскрыты в постоянном беззвучном реве.
«Время, – говорила голова, – зияющая пасть, как моя. Ты избежала худшего».
Да, даже до того, как Майлс Кроуфорд так хитро поймал ее. Но, если бы так сложилась судьба, она могла сама стать проституткой и трущобах, где бродила этим днем.
– Саусворк, – услышала она себя. – Мы посетим Мехитабель.
Она обрадовалась, увидев, как побледнел ее Щит, а потом прошла мимо него и миновала двери кабинета.
Глава четырнадцатая
Ворк и Веркс
Клэр протянул руку, но волшебница не обратила внимания и забралась в двухместный экипаж, ее юбки не шуршали.
– И все же, хороший человек, бросаться на улицу, чтобы привлечь внимание возницы – это слишком, – Клэр посмотрел на дом, он казался черным, закрытым на ночь, врата к дорожке заперли невидимые руки.
– Я же остановился, – нос возницы был красным от джина, щеки пылали в сумерках. Солнце быстро садилось, и туман сгущался. Обычный туман Лондиния покрывал Темзу. – Больше никто не повез бы вас по тому мосту, нет, сэр. Не в Саусворк так близко к Приливу. Вам повезло.
– Очень повезло, особенно когда мы платим двойной тариф, – мужчина не помогал дедуктивным целям, он был задирой с военным ранением левой ноги, от него несло джином, он был женат на женщине, что повязала ему традиционную ленту на месте отсутствующей пуговицы.
– Мистер Клэр, – волшебница склонилась вперед. Ее синяки почти сошли, и раздражение вызвало морщины на лбу. – Хватит спорить, забирайтесь в экипаж.
Он послушался, дверь захлопнулась, и медные бока механической лошади вздымались от ударов хлыста.
«Измененная лошадь и Измененный мальчишка-блеск, – прошептал его мозг. – Логичной связи нет».
Ему было не по себе. Еще и грифоны на ножках стола. Нелогичность тревожила его, как тревожила бы любого ментата. И все.
«Нет. У тебя мало информации. Просто потерпи», – терпеть было сложно, когда мисс Бэннон так виртуозно избегала темы обезображенных тел незарегистрированных ментатов.
А удар был почти по нему.
Микал пропал, хотя Клэр подозревал, что беда вызовет его появление. Щит уже не выглядел серым и осунувшимся, хоть и остался мрачным, а волшебница все еще была бледной и чуть кривилась, когда двигалась определенным образом. Рана могла оказаться смертельной.
«Я его не убила», – поспешила сказать она, словно он заподозрил бы это. Ментальный выдвижной ящик с именем мисс Бэннон превратился в большой шкаф с несколькими уголками и закоулками. Она куда сильнее интересовала его способности, чем заговор.
И это добавляло ему тревожных свойств, он был уверен.
Экипаж дрогнул, мисс Бэннон качнулась к нему, и Клэр прошептал извинение.
– Тесно тут.
– Точно, – она была пугающе белой, ее локоны покачивались. – Мистер Клэр, я была не до конца откровенной с вами.
– Конечно. Вы никому не открываетесь, мисс Бэннон. Вы этому научились.
– Еще одно заключение.
– Вы читали мою монографию, мадам? Дедукция – моя жизнь. Как и у любого ментата, но у меня – особенно, – он позволил себе приподнять брови, взглянул на нее и был награжден слабой улыбкой. – Я подозреваю, что вас больше злит собственная плохая удача, чем я или ваш Щит. Я подозреваю, что вы были сиротой, и ранняя жизнь научила вас ценить роскошь. А еще я думаю, что этот «заговор» – на самом деле раздор из-за какого-то предмета, куда вовлечены ментаты…
– Погодите, – она склонила голову, подняла ладонь в перчатке и поежилась. Клэр сверился с карманными часами.
Прилив.
Золотые символы вспыхнули на ее коже. Ее украшения искрились, камея стала маленькой лампой, заполнила салон экипажа мягким светом. Клэр зачарованно смотрел, как символы пропадают на ее коже, и волшебная пыль слетает со складок ее платья, пропадая в воздухе. Появились свежие символы, река рунических надписей окутывала ее.
Мисс Бэннон резко выдохнула, свет угас. Она тряхнула пальцами, лопнули искры. Одна из лошадей дернулась, и экипаж содрогнулся.
– Так гораздо лучше, – пробормотала она, ее темные глаза посмотрели на Клэра. На ее лице и горле пропали ужасные синяки, она перестала вздрагивать от резких движений. – Вы говорили о предмете?
– Предмет, в создание которого были вовлечены ментаты, но по частям, чтобы они не знали, какой предмет в целом виде, – он осторожно убрал часы. Для него волшебным образом появилось чистое белье, к его одежде применили чары, что позволяли ей подходить для его тела. Слуга оказался, по крайней мере, способным и не старался отвлекать его разговорами.
Гостеприимство мисс Бэннон потрясало размахом.
– Хм, – ни подтверждение, ни отрицание.
– Предмет, о котором лорда Грейсона намеренно не поставили в известность.
«Или вы надеетесь, что он не знает».
– Что означает, что вас вовлекли в дело с ментатами на время, пока они умирали, и ваши приказы на самом деле были от другого лица.
– И кто же мог отдать приказ, сэр? – экипаж содрогнулся, они вскинула голову, но тут же расслабилась. Желудок Клэра сделал сальто, наверное, ожидая повторения игр прошлой ночи.
– Я заметил королевскую печать на паре предметов в вашей чудесной библиотеке, которую оценивал перед тем, как мы уехали, и статую Британии в прихожей из чистого серебра, еще и с королевским одобрением. Несомненно, вы оказали большую услугу и получили награду, но, даже если бы не получили, вы бы продолжили служить. Вы искренне произносите бога и Ее величество. От сердца.
Она надула губы. Ее ладони были сцеплены, лежали изящно на ее коленях. Несмотря на прохладу вечера, она была без шали. Она была и без шляпки, несмотря на его догадки об обратном. Наверное, она ожидала неприятные события, где чепец пострадает.
Это наблюдение его не успокоило.
Тишина затянулась, ее нарушал только шум усиленных металлом копыт и вопли возницы, пока они двигались на юг. Другие возницы отвечали ему, людные улицы вокруг них заполнял приглушенный рев. После Прилива город освежался, и бормочущей массы было много, особенно у Темзы.
– Предположим, вам можно доверять, – мисс Бэннон поглядывала на толпу в окно. – Что тогда?
– Тогда, мисс Бэннон, мы узнаем, кто убивал волшебников и ментатов, обнаружим недостающие части этого предмета, узнаем, кто изменил Ее величеству среди ее подданных, решив украсть этот предмет и использовать против Британии, и…
– Отправимся домой на чай?
Он не ожидал этого, как и того, что хрипло рассмеется. Он посерьезнел сразу же, экипаж замедлился, плыл против течения на северной стороне Железного моста.
– Будем надеяться.
– Точно. Тогда проясним кое-что, мистер Клэр: я в ответе за вашу безопасность, я не потерплю непослушания или неспособности. Вы относительно способны, могу я верить, что вы не станете спрашивать?
«Удивительно сильная женщина».
– Можете, мисс Бэннон. Если ваша просьба в пределах моей способности.
– Справедливо. Мы на Мосту, и наш возница точно скоро остановится. Вы – джентльмен, но не выходите первым из экипажа. Вы уязвимее меня.
Раздражение пронзило его. Он с трудом убрал чувство на полку.
– Хорошо.
– Благодарю, – она взяла себя в руки, и, словно в ответ, экипаж остановился.
Королевский мост, известный еще как Саусворк или Железный, был создан для равновесия Каменному мосту, одной из артерий Лондиния, он возвышался в сумерках, туман скрывал его концы. Черное железо влажно сияло, Темза мерцала золотом под его изгибами, Прилив отступал в море. Наверное, это был самый страшный мост в Лондинии, и символы на его длинном теле были с алым отливом. Некоторые говорили, что Мосты держат Темзу под контролем, подчиняя голодного древнего полубога, спящего в глубинах реки.
Это было жутко нелогично, но холодное железо успокаивало.
На южном конце Моста поднимал колонны густого дыма Варк, озаренный алым, не спящий литейный завод было слышно даже издалека. Зола опадала тут как снег, и мост неприятно гудел под ногами.
– Дальше я не повезу, – возница был бледным, хотя щек касался румянец джина. – Черный Варк сегодня нестабилен. Это ощущается на Мосту.
Микал появился у локтя мисс Бэннон, желтые глаза отражали последний блеск Темзы. Он шепнул волшебнице, она кивнула резко, ее серьги покачнулись.
– Дай ему монетку, Щит. Он постарался. Мистер Клэр, идемте.
– Благодарю вас, – Клэр отряхнул шляпу. Зола Варка ее испортит. – Вот только не пойму, – отметил он волшебнице, – почему же экипаж так сложно найти?
Микал бросил монету, движение его пальцев было незаметным в неровном свете. Возница поймал монету в воздухе, и она тут же пропала. Он приподнял шляпу волшебнице, подмигнул и поднял поводья.
– Заговор, – мисс Бэннон смотрела, как экипаж разворачивается, как Измененные лошади стучат копытами по поверхности моста. Искры магии угасали за ними. Хлыст затрещал, и их возница спешил уехать.
– Возможно, – ужин Клэра сидел в животе уже не так хорошо. Он расправил плечи, пытаясь избавиться от дискомфорта.
Середина Моста была пустой. На другом конце Лондиний кипел, Королевская улица на той стороне была полна складов и кривых помещений. Между ними мерцали огни, пламя газа и редкое сияние ведьминых сфер. Саусворк кроваво сиял и издавал низкий недовольный звук.
Мисс Бэннон расслабилась, когда экипаж пропал из виду на дороге за Мостом. Но ее напряжение снизилось, так и не пропав.
– Теперь безопаснее, – прошептала она. – Идемте, мистер Клэр. Внимательно слушайте по пути.
Он протянул руку. Зола опадала кусочками, создавая серый занавес.
– Мы вот-вот войдем на Саусворк, – она не прислонилась к нему, хотя ее ладонь в перчатке легла изящно и правильно на изгиб его локтя. Микал отошел, плелся с другой стороны от мисс Бэннон.
– Это очевидно.
– Не перебивайте. Как только мы сойдем с Моста, как бы важно ни было, не говорите без моего позволения. Леди… к которой мы идем, эксцентрична, большая часть Черного Варка – ее уши. И она очень опасна.
– Достаточно опасна, чтобы так вас тревожить, мисс Бэннон. Поверьте, я последую вашим указаниям. Кто она?
– Ее зовут Мехитабель, – мисс Бэннон стиснула зубы, она выглядела бледно. – Черная Мехитабель.
– Любопытное имя. Скажите, мисс Бэннон, ее стоит бояться?
Ее детское личико с аристократичным носом было серьезным, она скованно улыбнулась ему.
– Вы разумны, мистер Клэра. Это значит да.
Сердцем Саусворка был Черный Варк, серых и красных оттенков. Серый от гор золы, которые убирали с дороги метлами пепельники, телеги грузили предметами, что отвозили на традиционных деревянных колесах на мыльные фабрики. Красный от сияния заводов, красный от бьющегося сердца под безумием улиц и переулков Варка. Газовые лампы ржавели от золопада, желтый туман тонкими щупальцами вился над брусчаткой. От тусклого красного сияния туман вздрагивал, обнимал углы и занимал места темнее.
Из всех мостов Лондиния Железный выделялся, гладя шелк Темзы большими темными пальцами, пока заводы пили и отсылали продукты производства дальше. Металл и механизмы для Изменения, огромные склады для создания механических лошадей рядом с рынком кожи. Блэкфриар, мост Лондиния, Великий Доверборо и Суррей на западе и востоке, Гринвич на юге были границами Черного Варка. Некоторые говорили, что под этими улицами закопаны сильные чары, и из-за них чистое серебро поддерживает. Варк. Шептали о магазинах в Варке, продавцы в которых были так Изменены, что становились просто металлическими скелетами, что улыбались и прыгали, а улицы с темным механизмом менялись, когда туман сгущался, и зола опадала особенно сильно.
В Варке жила Измененная молодежь. Иммигранты, в основном ирийские, прибывали работать на заводах и складах, жили чуть больше двадцати лет в вонючих комнатах, пока создавали сияющие механизмы и огромные творения из металла, которые отполировывали до блеска, и они искрились при каждом Приливе.
Если джентльмен шел в Варк, он нанимал Измененных проводников, блесков, что работали группами человек по шесть или больше, и они даже гордились тем, что защищали нанимателей. Блесков из Варка боялись даже в худших Восточных трущобах, ходили слухи, что они часто соглашались на темную работу, от которой вздрогнули бы даже индусы.
В конце Железного моста Микал вышел вперед, и занавес золы разделился.
– Проход за пенни! – прохрипел грубый голос. – Три за компанию!
Хранитель моста появился в круге света газовой лампы, зола слетала с полей его шляпы. Он был пухлым и странным, металл блестел там, где было видно его Изменения – клешня лобстера вместо левой руки, металл в саже сиял на очищенных участках, стеклянный глаз пылал желтым, как туман. Он двигался странно, пошатываясь, и интерес Клэра обострился.
«Он был Изменен куда сильнее. Смотри, там колеса. Вместо ног у него колеса», – это были не лучшие Изменения. Грубые края и щелкающие зубцы от жира и золы, не было поверхностей, сияющих чистотой.
Клэр с трудом держал язык за зубами.
– Микал, – волшебница не замедлилась, тянула его за собой.
– Вам нужны проводники, особенно после Прилива, – хранитель моста рассмеялся. – Еще и с дамой!
Движение в тенях. Клэр напрягся, но мисс Бэннон просто склонила голову.
– Мне не требуется проводник, Картамус, тебе стоит прочистить глаз. Прикажи собакам отступать, иначе я сорвусь, и ты большую часть потеряешь.
Рука Микала дрогнула. Три пенни звякнули о брусчатку, чуть не затерялись среди сугробов золы. Щит отступил, почти жеманно, и хранитель моста выругался.
– Следите за языком, – рявкнула мисс Бэннон, ее пальцы сжали руку Клэра с удивительной силой. – Сюда.
– Их несколько, – тихо сказал Микал.
– О, я так и думала. Она меня ждет.
Они прошли в Варк, и Клэр насторожился сильнее, уже почти жалея, что не остался в Мэйефейре.
Глава пятнадцатая
Стальные зубы
Шакалы собрались, как только они сошли с Моста, а Эмма не пыталась нанять экипаж. Микал был напряжен, его шаги следовали за ней, его готовность пахла резко, как порох, не такой алый цвет, как у тусклого сияния завода. Для Взгляда Варк был полон резких рунических силуэтов, дрожащих всюду, где было видно, странный язык направлял древнюю магию Лондиния. Зола шуршала искаженными голосами, Эмма жалела, что не взяла шаль. Искры лениво поднимались в тумане, Варк все еще гудел после Прилива, как большой колокол, дрожал, но не был слышен.
Вкус волшебства тут был металлическим, и помех было так много, что почти радовало, что рука Клэра была плотной и крепкой под ее ладонью. Микал не мог придерживать ее, он будет занят, если блески-шакалы решат напасть.
«В такие моменты хочется больше Щитов», – мысль пропала мгновенно, у нее были другие дела.
Золопад поменял направление, крупицы пепла кружились, хотя ветра не было. Туман все сгущался, пальцы скользили по трещинам, но красное сияние Варка отгоняло его.
Резкий поворот вправо, нельзя было заходить в темные переулки. Эмма вела их и решила подойти к Блэкверку с севера. Это было логично, чем меньше времени она проведет в Варке с ментатом у ее руки, тем лучше.
Он уже выглядел позеленевшим. Она подозревала, что нужно было упомянуть о магии в Варке, не только нелогичной, но и чужой, ведь ему это не нравилось.
В тенях что-то шуршало, щелкало по брусчатке и грязи. Шепот, блеск глаз с крыш. Маленький завод стало видно справа, металл сиял, переливаясь из одного котла в другой, искры летели, рабочие внутри были тенями. Среди врат и в переулках она замечала блеск и понимала, что крысы на улицах, их бока вздымались, а голые хвосты оставляли следы за ними.
Она ткнула Клэра. Он замедлился, вытягивая шею, чтобы все рассмотреть. Он мог искать смысла в падении золы, но свет вел себя не так, как должен был, в тенях шуршали силуэты.
– Просто наблюдайте, – прошептала она, словно он был начинающим Щитом, и она учила его Перчатке. – Не анализируйте.
Он посмотрел на нее большими потрясенными глазами.
Это не обманет Черную леди. Они повернули резко на улицу Парк, и это было не ее воображением – лампы тускнели. Зола падала пеленой, была все плотнее. Мерцание в переулках становилось ближе, зола покрывала их мокрые бока.
«О, небеса», – она выдохнула невежливый термин, взглянула на Микала и вскинула свободную руку, пальцы подрагивали, заклинание для предосторожности сорвалось с ее губ и заскользило в густой тьме.
Вспыхнул яркий серебряный свет. Волшебный круг появился среди золы, знакомые символы вспыхнули, извиваясь, там же, крысы разбежались. Они тоже были Измененными, шестеренки крутились в их задних лапах, масло капало с механизмов, их бриллиантовые коготки царапали брусчатку.
– Довольно! – рявкнула она, лампы снова засветились. Туман корчился, его щупальца становились толще. – Ты меня не обыграешь, Мехитабель!
Все движение на миг замерло, зола застыла в воздухе, искрясь. Свет угас, ведьмин шар появился за Эммой, потускнев, когда она отвела от шара взгляд. Как она и подозревала, когда время снова пошло, мальчишка-блеск оказался на границы ее сферы нормальности, его шляпа была сдвинута, бархатный поеденный молью лиловый пиджак выглядел тщательно вычищенным. Его правая рука была чудом Изменения, черный металл выглядел совсем как настоящая конечность, и металлический рисунок на его юном лице без возраста был знакомым.
Он был в почете у Мехитабель, пробудет таким еще долго. Его рефлексы были хороши, а жестокость точно ее радовала.
– Имя леди, – он улыбнулся, зубы были стальными. Правая рука сжалась с сухим масляным звуком, Микал шагнул вперед. Один шаг, но этого хватило. Блеск взглянул на него, а потом снова обратился к Эмме. – Имя леди. Ты его сказала.
– Она мое имя тоже знает, – сухо ответила Эмма. – Я по делу, Ловкач, так что хватит этой ерунды.
– Поведу тебя, шутить не буду, – блеск повернулся, гвозди на каблуках его сапог высекли искры из грязной брусчатки. – Знает имя леди.
Она издала невеселый смешок.
– Я бы не осмелилась звать ее иначе. Веди, бестия, и помни о манерах. Думаю, леди не хотела бы тебя потерять.
– О, да. Я быстрый. Сбережениям каюк через три шага, тряпку оставлю бродягам, – он махнул другой рукой, мелькнула бледная кожа.
Эмма снова сжала руку Клэра. Ведьмин шар стал ярче.
– Он говорит, что сможет обчистить карманы за три шага, а платок оставит ворам хуже. Но это не опасно, Микал отрежет ему все пальцы, если он подойдет к нам. Идемте, у меня еще есть дела ночью.
Блеск взглянул на Клэра.
– Глухарь, да?
Она топнула ногой, жест потерялся под юбкой, но все же, как она надеялась, выражал ее недовольство.
– Но не глухой и не глупый, но это и не твое дело. Мы идем дальше, или я поджигаю твои волосы и иду к твоей госпоже в плохом настроении?
Он не ответил, снова показал стальные зубы. Эмма на миг представила, как эти зубы впиваются в плоть, и кровь вырывается, пачкая сияющий металл. Она подавила дрожь.
Она видела как-то раз, как кормятся блески Мехитабель.
Но Ловкач пошел, Микал кивнул, мрачно сжимая губы, и она повела Клэра, потянув его за руку. Они шагали по Варку, их преследовал серебряный шар ведьминого огня.
Через два шага она заметила, что Микал пропал.
Хорошо.
Глава шестнадцатая
Не туда же
Блэкверк поднимался, хребты черного металла были перегреты. Череп Клэра, казалось, стал тесным. Тут было слишком много нелогичного. Зола, например. Завод не мог производить ее в таких количествах. Но откуда-то она сыпалась. И крысы. Такие мелочи не должны быть Изменены. Их глаза жутко сияли, они разбегались со скрипом.
Измененный мальчик шел впереди, свистел, сунув руки в карманы. Он порой забавно подпрыгивал, но Клэр не мог понять ритм. Напряжение мисс Бэннон передавалось через ее хватку на его руке. Если это прогулка, то самая жуткая, и каждый ее угол был искажен.
Как только он подумал об этом, давление на череп ослабло. Он начал искать углы, просчитывать странности и пытаться придумать к ним теории. Было сложно, и он с трудом осознавал, что пот стекал по его лбу, но радость от занятия была огромной.
Пара больших ворот, чьи вершины были ужасно горячими, были приоткрыты. Пепел собрался кучами по сторонам, вылетал из трещин в кирпичной стене. Оловянная табличка сообщала, что это Блэкверк, Измененный мальчик прошел врата, развернулся и низко поклонился.
– Проходите. Да славится леди. Проходите в Веркс, – два удара левой ногой по полу, его каблук звенел по брусчатке, и он ушел в оранжевое сияние.
Веркс занимал все впереди, был открыт и выдыхал жар. Механизмы дергались внутри, котлы накренились и выливали содержимое. Он не давал себе думать об этом. Шестеренки щелкали, зубцы зацеплялись за другие, большие цепи в саже дрожали, гремели, натягивались. Зола падала еще сильнее. Клэр был рад шляпе. Зола не падала на мисс Бэннон, ведьмин огонь за ними отгонял в своем сиянии все, что было не тех пропорций. Он не знал, каких усилий стоит мисс Бэннон удерживать эту сферу нормальности, и решил не спрашивать.
Тонкая фигура поплыла вперед среди сияния жара.
«Что это?».
Это была женщина. Или когда-то была. Длинные черные юбки из бумазеи, загрубевшие от пепла, гладкая черная металлическая кожа, взрыв пепельно-серых конских волос удерживали украшенные шпильки. Руки существа были чудом Изменения, металлические кости и ладони с изящными шестеренками двигались, пока она катилась вперед. Лицо было металлическим и с шестеренками, гладким, нос был лишь впадинами, глаза были большими рубинами, горящими опасным умом.
Мисс Бэннон сжала его руку снова в предупреждении. Клэр уставился.
Рот существа – отверстие, что служило ртом, – двигался.
– Прима, – голос был с треском огня, юбки содрогались, словно что-то под ними столкнулось с неровностью пола.
«Это платье было модным лет десять назад, – он заметил лупу, висящую на тонкой металлической цепочке, среди складок юбки. – Это для чтения? Как давно это существо было человеком? У него осталась плоть?».
– Мехитабель, – мисс Бэннон кивнула. – Я пришла за тем, что оставила
Хриплый скрежет вырвался из груди существа. Клэр не сразу понял, что это за ужасный звук.
Смех.
Жуткий шум резко оборвался, и мальчишка, что вел их, нервно отпрянул, как неизмененная лошадь, учуявшая металл и кровь. Нечто по имени Мехитабель повернуло голову, сервоприводы в шее гремели с жуткой грацией. От кривого подражания движению человека Клэра чуть не стошнило.
«Может, мой желудок не такой и крепкий», – отметил он, поймав себя на том, что прижимал ладонь Бэннон к своей руке. Он похлопывал ее ладонь, словно она была напугана, а он успокаивал. Его горло сдавило.
«Эмоция. Сгинь».
Но чувства не слушались.
– О, Мехитабель, – мисс Бэннон звучала печально. – Только не ты туда же.
– Ты не знаешь своих врагов, волш-ш-шебница, – ржавчина сыпалась с локтевых суставов существа, оно подняло руки. Рот стал шире, Красное сияние углей сверкало в горле вдали. Мисс Бэннон шагнула вперед, отцепилась от Клэра умелым взмахом ладони, и ведьмин огонь за ними вспыхнул сильнее, отбрасывая хрупкий чистый серебряный свет против едкого алого сияния Веркс. Механизмы гремели и гудели, тело Мехитабель дернулось, и мисс Бэннон прокричала анатомический термин. Клэр и не думал, что дама может знать о таком.
Грохот стал тише. Металлическое тело Мехитабель застыло.
– Я могу не знать своих врагов, – тихо сказала мисс Бэннон, ее ладони сцепились перед ней. – Но я – Главная, змейка, а ты терпишь здесь.
Металлическое существо задрожало. Мелькнуло движение, предупреждение Клэра затерялось в потоке обжигающего воздуха. Микал вдруг оказался там, ударил по руке Ловкача с легкостью, нож сиял, отлетая в пепел в сторону. Щит сделал ловкое движение, словно вспомнив, и Измененный мальчишка отлетел, пропадая в красной дымке света и потревоженной золе.
– Терплю? – низкий смешок прозвучал среди шума горячего неприятно пахнущего воздуха Веркс. Голос был жутким, чудище с чешуей произносило человеческие слова поверх стона металла и треска огня, смешанных с токсичной пылью. – О, я так не думаю, дитя обезьяны. Ты у меня дома.
Ведьмин огонь вспыхнул серебром.
– Микал, – голос мисс Бэннон перебил смех существа. – Бери его. И беги.
Из ее горла вырвалась песня, она сосредоточилась, большое извивающееся металлическое существо боролось с ее хваткой. Ее левая рука сжалась, пылая, она удерживала силой симулякр Мехитабель, обтрепавшийся по краям. Ей нужно было выбрать – истинный облик или металлическое эхо, слои физической и эфирной дрожи, магия растекалась узорами, Варк содрогался, пока она подавляла его магию своей волей.
«Я заплачу за это позже», – Великое Слово поднялось среди пения, вплелось в слова. Оно опустилось на металлическую форму, и та свернулась, как бумага от огня.
Жуткий крик поднялся от невидимого истинного облика Мехитабель.
«Это должно жечь».
Но это позволило Эмме сосредоточиться на одном, на раскаленной волшебной силе, что бежала по ее венам. Блэкверк кипел от топота ног и криков. Блески Мехитабель, муравьи-рабочие суетились в пещере, заполненной жаром, их теперь было видно среди падающей золы.
Ладони Эммы взлетели, магия трещала между ними. Она сжала, дым поднимался от ее колец, прожигающих ее перчатки, и Мехитабель закричала снова. Мальчишки застыли, рабочие упали. Песня затихла, и Эмма получила хватку.
– Я могу сокрушить плоть так же просто, – крикнула она, слова пронзали треск огня и грохот металла. Лицо симулякра продолжало таять, ручейки жидкого железа стекали, немодное платье пылало. – Даже твою плоть. Где она, Ме-хи-та-бе-ру-ла-гуруш Ме-хи-лва? – чужие слова пронзали искаженный воздух, горло Эммы горело, глаза слезились, она подчеркивала нужные места.
Часы изучения, тщательная работа были вознаграждены. Мехитабель и не знала, что Эмма может раскрыть ее истинное имя, тем более использовать его.
Змея не забудет и не простит такого.
Блэкверк… остановился.
Искры и зола застыли в воздухе. Пылающий симулякр был картинкой, огни застыли, лицо было испорчено.
Большая узкая голова с тремя коронами и языками поднялась из раскаленного металла на гибкой шее с черной чешуей. Глаза были огненными камнями, напоминали рубины симулякра, кожистые крылья развернулись под золой, их острые края пронзали замершие искры.
Языки мелькнули, дым поднимался от длинного тела змеи любопытными вуалями. Мехитабель держала Веркс вне Времени, ее крылья шуршали, они терзали сонный воздух. Жар был сильным, чаша металла, что удерживала ее нижнюю половину тела, кипела с громким треском. Она повернула голову, один рубиновый глаз вспыхнул, но Эмма отклонилась, пальцы пылали, тонкий поводок ее воли сдавливал морду дракона.
«Они – дети Времени, – говорил давным-давно ее учитель. – Они – Силы, их старейшие спят. Мы должны радоваться их сну, ведь, если проснутся те змеи, они сотрясут этот остров и не только его, сбросят со спин, и вернется Огненный век».
Голова Мехитабель отдернулась, она хмуро смотрела, лапа с когтями впилась в чашу с жутким звуком. Языки мелькнули в пасти.
– Ты мертва.
– Пока нет, – Эмма встала тверже. – Где оно?
– Не здес-с-сь, – жар касался боков Мехитабель, ее ребра двигались как меха.
– Где оно? – ладони Эммы сжались, змею охватило давление. Она пригнулась. Ощущение отличалось от сдавливания металла – скользкое и усиленное, сопротивляющееся и пытающееся сбежать. Дракон мог создать другой симулякр, но истинный облик тоже был уязвимым, особенно для злой волшебницы, знающей его имя.
Это означало быть Главной – произносить имена такой силы, не сжигая язык, и глаза не превращались в горячие ручьи на щеках. Некоторые думали, что только огромная гордость Главных защищала от такой агонии. Другие говорили, что дело было в размере эфирного разряда, который могли вынести Главные. Никто не решил задачу, да и исследования Эммы не дали результат.
Микал унес ментата? Она на это надеялась. Такая концентрированная магия была опасной, а то, что она собиралась сделать – вдвойне. У них был шанс сбежать от мальчишек Мехитабель и других опасностей Варка, пока она держала змею в плену.
Дракон шипел, опустив голову. Зубы были обсидиановыми, в стеклянной сердцевине каждого была красная линия.
– Один пришел и освободил меня от груза. Дрожи от страха, маленькая обезьянка…
Кулаки Эммы дрогнули. Мехитабель зарычала, порыв дыхания, воняющего горячим маслом, отбросил назад волосы Эммы, и горячие слезы потекли по ее щекам, воздух рвал юбки. Когда змея перестала шуметь, Эмма ослабила давление. Но лишь на капельку, ее сосредоточенность была на одной раскаленной добела точке.
