Текст книги " Ревность (ЛП)"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
[9]
есть световой меч!». Это заставило меня смеяться, и я прикрыла рот ладонью, пытаясь приглушить себя, потому что Грейвс бормотал и шевелился в кровати. Плюс, несколько простых черных футболок большого размера, не среднего, в случае, если он вырастет еще больше. Из-за превращения в лупгару он стал шире в плечах.
Я знала его размеры с прошлого шопинга в другой Школе. Прежде чем он пошел в город с оборотнями и снарядился всем. Возможно, они бы взяли его здесь, но на всякий случай я заказала ему носки, а также боксёры. Он казался худощавым, когда я встретила его, но, полагаю, он изменился.
Я сидела, задаваясь вопросом, заказать ли ему спортивную чашку – ну, для спарринга и всякой фигни, но мне пришлось вступить в спор со смущающим фактором – когда постучались в дверь. Вежливые три стука, пауза, еще два стука.
Что теперь?!
Медальон моей матери резко охладился. Я заставила себя встать из офисного стула. Он немного заскрипел, скользя по пластмассовому коврику, который кладут, чтобы спасти ковры от колесиков. Затем аромат ударил меня, и я, сгорбленная, замерла.
Апельсины и воск. Вкус скользнул по языку, достигая и касаясь того места позади горла, где жила жажда крови, прямо в то место, которого нет у обычных людей. Вкус, который предупреждает меня об опасности или странности прямо за углом.
Я поглядела на кровать. Грейвс лежал на своей стороне, свернувшись, как будто я была все еще там, обнимая свою подушку. Я с трудом сглотнула, хотя и не хотела делать этого, учитывая вкус во рту. Мои пальцы сцепились на складном ноже и выпрямились.
Я чувствовала себя смешно. Это был, вероятно, учитель или кто-то ещё. Или Спиннинг, или даже Бенжамин.
Ты знаешь, что это не так, Дрю. Не смей открывать ту дверь.
Тонкие, синие линии защиты показались в поле зрения в голове. Раньше я не понимала, что другие люди не могут видеть их, пока мне не исполнилось десять. Я также помню один случай. Я пришла домой, плача, из школы, потому что дети дразнили меня, и губы бабушки сжались вместе, как тиски. Ее неодобрение поразило меня, как волна, и я должна была признать, что, если я хотела, чтобы дети терпели меня, мне не следовало слушать их тайны, даже если я думала, что все могут проворачивать то же, что и я, и просто не выдавать секрет.
Никто не знал об этой проблеме. Это позволяло им знать то, что знала я.
Люди ненавидят это. А ненавидят, потому что боятся. В Америке есть места, где... но не важно. Они слишком ужасны, чтобы думать о них.
Бабушка хорошо знала жизнь, и должна была позволить мне учиться на горьком опыте. «Поскольку по-другому просто нельзя, если ты рождена с даром», – говорила она. И была права.
Я теребила выпуклость на складном ноже и нервно следила за дверью. На ней был засов, даже если у кого-то были ключи от четырех или пяти замков. У двух из замков не было внешней замочной скважины, так что всё было в порядке.
Но... Господи, кто-то был у моего окна и у двери? Я могла сказать, что кто бы там ни был у двери – для меня это не означало ничего хорошего. Защита многое сказала, вспыхивая и искрясь. Когда она снова соединилась, синие линии тревожно бегали под поверхностью видимого.
Еще один аромат прорезался сквозь комок восковых цитрусов, заполняя мой нос так, что глаза защипало и жгло.
Теплые духи и пряности. Запах ярости, похожий на шелк и ботинки на высоких каблуках с крошечными жеманными кнопками по бокам. Длинные волосы и порочный смешок.
Какого чёрта она здесь делает?
Грейвс что-то пробормотал, как будто у него был дурной сон. Тишина становилась более интенсивной, и ручка двери покачнулась.
О, вы думаете, что я слишком тупая, чтобы закрыть свою дверь? Но я ужасно дрожала. У нее могла быть совершенно веская причина, чтобы прийти сюда и стучать. У неё действительно могла быть причина.
Господи. Сейчас я даже сомневалась в «даре» – этого никогда не происходило прежде. Бабушка спасла бы меня – вбила бы в голову – образно, конечно же; она никогда не била меня. Одного свирепого взгляда было бы достаточно.
Прекрати колебаться насчёт бабушки и придумай, что будешь делать дальше!
Но у меня не получалось. Дверь была заперта и закрыта на засов, и я не хотела делать что-либо еще. Я просто хотела сесть на корточки и спрятаться. В качестве долговременной стратегии – это действительно отстой. Но для краткосрочной – например, в течение нескольких минут, поскольку последнее медовое свечение заката заполнило окно и превратило сад в туман – это выглядело довольно неплохо.
Защита успокоилась. Тонкие синие линии вернулись к своему нормальному состоянию, приняв форму цепи – как в том старом кино о парне, пойманном в ловушку в компьютерной игре – со сложной системой узлов, похожих на кельтские. Бабушка учила меня делать их быстро, удерживая двери и окна. Я надела носки, проверяя пол на скрип, и на этот раз была рада толстому ковру.
Послышалось тревожное шипение. Защитные линии немного потускнели, а потом снова стали синего цвета. Чем ближе я подходила к двери, скользя так, как меня учил папа, распределяя свой вес равномерно по половицам, тем светлее они становились. Нетерпение прокрадывалось в защите, и на вкус было как сожженный изоляционный материал. Я сгримасничала и высунула язык прежде, чем подумала.
Дверь немного отскочила, защита вспыхнула, я ничего не понимала, пока не послышался щелчок, точно такой же, как когда захлопывается мышеловка. Я даже увидела мышеловку у себя в голове и подскочила, когда сработала пружина, а мышь, живая, уже далеко неслась, но без своего кусочка сыра.
Послышался быстрый, легкий стук шагов в коридоре снаружи. Грейвс что-то пробормотал и беспокойно покрутился. Я поняла, что пот выступил на пояснице, в подмышках, и вдоль лба. Головная боль усиливалась, превращаясь в стальные ободки вокруг висков.
Я медленно выдохнула. Опустила складной нож. Он был ужасен в качестве единственного оружия. В качестве утешающей вещи, он тоже был ужасен.
Снова послышались шаги. Более тяжёлые, но столь же быстрые. Дампиры кажутся изящными даже во время бега. Я удивлялась, как им это удается, и следила за защитными линиями.
Они больше не искрились. Только продолжали гудеть.
– Дрю! – это был Бенжамин, и он шел прямо по коридору. – Миледи! Дрю!
Я засунула складной нож в карман и дрожащими, потными руками открыла засов. Сбросила замки, поскольку Грейвс проснулся и позади меня снова ругался, в окнах темнело, когда солнце садилось за горизонт. Я резко открыла дверь и выскочила в коридор, едва не задев Леона, который остановился и уставился на меня сквозь свои запутанные волосы мышиного цвета. Он выглядел так, будто только что проснулся, но его военные ботинки были зашнурованы, а этот процесс занимает определённое время.
– Какого чёрта происходит? – прорычал он.
– Я не знаю! – зарычала я в ответ. – Бенжамин пошёл туда... – указала я, но робкий парень-дампир уже ушел, двигаясь с жуткой, заикающейся скоростью, которая находилась на грани исчезновения, потому что глаза не могли отследить её.
– Она здесь! – закричал Леон. – Бенжамин! Черт возьми, она здесь!
Появились два блондина. Они не походили на близнецов, но так как оба носили черные футболки и джинсы, было трудно говорить что-либо о них по отдельности. Один из них был в носках без ботинок, другой нес Вальтера ППК
[10]
, направив его на пол, поскольку глаза блондина осматривали все вокруг. Я схватилась за дверной косяк и не спускала глаз с него, в то время как тот, в носках, прошел мимо меня, стал по-военному прямо, и прислонился к стене коридора с правой стороны двери.
Охраняя меня. Это была неплохая идея, и я чувствовала себя более комфортно, чем следовало бы.
– С тобой всё хорошо? – спросил меня блондин с оружием. Томас, я вспомнила его имя с выворачивающим умственным усилием, которое я обычно связываю только с более высоким уровнем уроков математики. То есть я могу вести чековую книжку, рассчитывать чаевые от налога с продаж в шестнадцати государствах и проверять боеприпасы. Вычисления? Забудьте это.
Я кивнула. Леон появился в конце коридора, тряся головой. Прямо позади него крался Бенжамин. Он поднял глаза вверх, увидел меня и замертво остановился в течение нескольких секунд.
Следующее, что я осознала, это то, что он стоял прямо перед дверью.
– Ты была здесь? Ты всё время была здесь?
Ненавижу, когда они исчезают в мгновении ока. Я почти вздрогнула.
– Эээ, да, – я не могла даже сказать это, как будто он был идиотом или кем-либо ещё. Я была слишком напугана. – Я заперла дверь. Но я... слышала что-то.
– Ты должна была спать, неужели это так сложно? – простонал Грейвс из кровати. – Господи, что происходит?
– Это плохо, – пробормотал Леон, разрушая тишину, опустил свой взгляд на носки Блондина №1.
Чёрт возьми, почему я не могу запомнить их имена? Томас и кто-то ещё. Кто-то, чьё имя, наверное, начинается на Д?
– Что ты слышала? – Бенжамин твердо встал на ноги, обутые в кроссовки, и наклонился вперед, как рвущийся с поводка терьер. – Дрю?
Джорж. Я вспомнила имя и, как ни странно, почувствовала себя лучше. Как будто я совершила что-то невероятное.
– Кто-то постучал. Но я чувствовала, что что-то было не так. Мне не хотелось открывать дверь, – замечательно. Теперь он подумает, что я упрямое дитя или что-то типа того.
Тогда позволю ему так думать. Что все же делала Анна? Почему защита подействовала на неё и не подействовала на парней?
Потому что она замышляла что-то плохое, Дрю. И если бы ты не была так занята, пытаясь объяснить это, ты бы уже выяснила, что она замышляет.
Удивительно, Бенжамин посмотрел через плечо на Леона. Они перекидывались Многозначительными Взглядами, которые я привыкла видеть среди взрослых. Тогда темноволосый дампир встряхнул свою чёлкой в стиле эмо-бой, и обратил своё внимание ко мне.
– Очень хорошо, – как будто хвалил меня за ответ на контрольной работе. – Не открывай свою дверь, если ты не уверена в том, что знаешь того, кто за ней. Ты должна доверять своим инстинктам в этом случае. И мы осведомим охрану вместо...
– Что ты видела? – спросил последний из них. Я бы тоже хотела это узнать.
– Я думал... – он потряс головой. – Я не знаю. Я думал ты пошла в зал, чтобы снова навестить Сломленного. Я слышал, что светоча может сделать это – уйти не попрощавшись. Должно быть... тяжело, когда кто-то всегда и везде следует за тобой.
Парень, ты даже не знаешь и половины. Я пожала плечами. Все же лучше это, чем смерть от кровососа.
Конечно, при условии, что я могла доверять тому, кто охранял меня. Огромная проблема!
– Какого чёрта происходит? – поинтересовался Грейвс.
– У меня нет с этим проблем, – сказала я Бенжамину. – Меня не проведешь, – если только один из вас не предатель и не пытается убить меня. Я не сказала это, но также не прекращала наблюдать за парнем с Вальтером. Он пристально смотрел в другую сторону коридора, его спина прислонена к стене – это Правило Номер Один, когда вы держите оружие – каждый раз вы удостоверяетесь, что знаете, куда оно направлено.
– Хорошо, – Бенжамин сказал это с облегчением. – Это действительно хорошо. Мне показалось, что ты побежала по коридору. Но это не могла быть ты, поскольку ты находилась здесь. Может, это был любопытный искатель или кто-то ещё, – он бросил на меня многозначительный взгляд, как если бы предполагалось, что я могла помочь ему.
Да, это действительно имеет значение.
– Я не знаю, – после этого я закрыла рот. Предполагалось, что Анна – секрет, но она точно не действовала так, будто ее держат в секрете. А действительно ли она является секретом здесь, в Главной Школе, среди всех дампиров? Она прошла мимо Грейвса и Бенжамина и всех них, чтобы попасть в комнату Совета.
Тем не менее, только потому, что она красовалась перед всеми, не значит, что я должна выдавать информацию, как кексы. Кроме того, она появилась здесь ещё задолго до меня и была главой Совета.
– Ой, да ладно, – Леон фактически фыркнул. – Это была Красная Королева.
– Разве она не миф? – Томас заметил, что я смотрела на оружие, и я вспыхнула. Он засунул его в кобуру под левой подмышкой, и я немного расслабилась. – О, извини.
Я пожала плечами. Снова. У меня хорошо получалось это. Я могла практиковаться перед зеркалом и по-разному пожимать плечами в каждом случае.
Бенжамин рассматривал моё лицо.
– Нет, она не миф. Она просто держится подальше от такого простого народа как мы. И очень занята своими обязанностями. Ты видел ее этим утром.
Томас проглотил это:
– Я думал, что она выше.
Джорж в носках задал вопрос, на который я хотела получить ответ больше всего:
– Тогда что она здесь делала? И без телохранителей? Если только они не находились в тени.
О, замечательно. Все взгляды направлены на тебя, Дрю.
– У меня нет ни малейшего понятия, – и это была правда.
Они все стояли так пару секунд, смотря друг на друга. И я подпрыгнула – Грейвс был прямо позади меня. Затем он сделал кое-что странное – он положил свои руки вокруг моей талии и обнял. Мы оба высокие, но, казалось, он стал ещё выше. В Дакоте глаза у нас были на одном уровне с моими глазами. Или, может, мне так казалось, потому что он все время ходил сгорбившись, его тело закрывалось от мира, потому что не хотело быть его частью.
И парни дампиры опять глазели на меня. Я покраснела без всякой видимой причины. В последнее время я очень часто краснела.
Значит, сначала я очень сильно понравилась Грейвсу, а потом он обнимает меня перед другими парнями?
– Да. Хорошо, – Бенжамин прочистил горло. – Двадцать четыре часа охраны. Пост возле двери. И кто-то находится с ней всё время.
– Вероятно, это буду я, поскольку у вас ещё нет отказов. Проклятые документы, – Леон пожал плечами. – Без проблем. Это интересно, – как если бы он смотрел какое-то шоу по телевизору или что-то ещё, сидя на кушетке с пивом в руках. Хотя я не могла представить, как кто-то из них расслабляется с напитком. Они просто казались слишком... старыми. Или слишком серьёзными.
Борьба с вампирами является серьёзным делом, да. Но эта серьёзность на тех лицах была, ну, странно непристойной. Они не должны выглядеть так.
– Ужасающая – больше нравится, – пробормотал Томас. – Красная Королева.
– Долго думал, Томми? – улыбку Леона нельзя было назвать милой.
Дампир-блондин усмехнулся, показывая свои белые зубы.
– Никогда в жизни, фриц, – слова сопровождались грохотом, похожим на предупредительное рычание оборотня.
О, остановитесь.
– Подождите. Подождите секунду. Вы, ребята, знаете что-нибудь о ней?
– Первые годы мы думали, что она миф. Ты даже не узнаешь о её существовании, пока не отслужишь три года, – Джорж выглядел взволнованным. – Прежде, чем мы получаем эту работу, пограничный пехотинец, как я, никогда даже не видит светочу. А теперь они вылезают из всех щелей. Даже мифические светочи.
– Она не настолько стара; я помню, когда она была спасена. Она не квалифицируется как миф, – Леон вздохнул. – Больше нет никакого смысла спать. У нас впереди ознакомление и уроки.
– Ознакомление? – клянусь Богом, колени почти подогнулись. Я была рада, что рядом стоял Грейвс. – Уроки?
– И то, и другое для вас, уроки – для нас. Кроме Леона, – Бенжамин эффектно закрыл дальнейшее обсуждение, отворачиваясь. – И завтра, Дрю, я предлагаю купить одежду.
Уже купила. Но этого я не сказала. Потому что сбежать из Школы и остаться безнаказанной казалось хорошей идеей. Потрясающей идеей.
– Хорошо.
– Сперва я отведу тебя в кафетерий, – теперь тревожная улыбка Леона была направлена на меня. – Еда и куча уставившихся на тебя глаз. Лучше сразу покончить с этим, так?
– Да, – сказала я мрачно и пихнула Грейвса назад, отступая. Как мы сделали это, не запутавшись в ногах, я не знаю. Но нам удалось, и я была довольна. – Конечно. Дайте мне пятнадцать минут.
– Тебе не нужно спешить. У тебя есть час.
Но я уже закрывала дверь. Грейвс отпустил меня, и тогда я закрыла все замки. Я повернулась, и мы посмотрели друг на друга.
Он покраснел. Я тоже. Мы, красные, стояли и смотрели друг на друга.
– Грейвс... – начала я, в то время как он тоже начал говорить.
– Дрю... – его глаза были такими зелёными; с тех пор, как его укусили, их цвет становился светлее и интенсивнее.
Мы оба засмеялись. Это был сумасшедший, истерический смех, но всё было хорошо. Я прислонилась к двери, посмеиваясь, пока слезы не перестали брызгать из глаз. Он наклонился и обнял себя, потому что не мог нормально дышать.
Иногда вам просто надо выпустить пар. Особенно, когда вы на нервах и адреналин течет в крови в течение многих недель.
Однако всё закончилось слишком быстро. Я вытерла щеки, он, наконец, нормально вздохнул, и мы остались там, где стояли, неловко глядя друг на друга.
– Что это было? – наконец спросил он, проводя пальцами по волосам. Они превратились в черные шипы, но теперь эффект был более мягким, так как волосы отросли. – Я даже не слышал, как ты встала.
– Я была за компьютером. Заказывала одежду и всякую чепуху, – тебе нужна чашка, чувак? Я проглотила вопрос и шальной смех в одно и то же время. – Я, эм, я полагаю нам следует поговорить.
– После того, как я почищу зубы, – но он стоял неподвижно. – Господи, мне нужна одежда. Мне надоедает носить одно и то же все время.
Я слышу тебя. Тонкий шип вины прошел через меня – уже дважды всё, что ему принадлежало, забирали из-за меня.
– Я заказала тебе кое-какие вещи. И вроде как они берут нас завтра по магазинам.
– Завтра они берут тебя по магазинам, – я знала, что он не это имел в виду. Или, возможно, именно это хотел сказать, потому что прямо после того, как слова покинули рот, он выглядел так, будто ему было стыдно. Его сережка качнулась, когда он наклонил голову, водя пальцами по косматым волосам.
– Нас. Или я не иду, – я сложила руки и смотрела на синий ковёр. – Так, могу я задать вопрос? Об... этом.
– О чём?
О чём, черт возьми, как он думает, я собираюсь говорить? Но он был парнем и, следовательно, мог все забыть. Тем не менее, на сегодняшний день я исчерпала весь запас бесстыдства и собиралась использовать завтрашний запас примерно через час. Поэтому я изучала ковер, как если бы это подало мне идею. Он ничего не сказал.
Грейвс продержался около пяти секунд, затем кашлянул.
– Я, э-э, я имею в виду, черт побери. Разве я, ты знаешь, обидел тебя или что-то ещё?
– Нет, нет, – я потрясла головой. Черт побери, мои щеки снова горели. Медальон моей матери был теплым, и я выстрелила взглядом в него, просто чтобы проверить, где мы были.
Он смотрел на меня так, будто у меня на лице что-то было. В конце концов, я поняла, что потратила достаточно бесстыдства. Или я могу позаимствовать немного?
– Я просто, ну, в общем, хотела знать, где мы находимся в отношениях. Это все, – ну вот. Я всё сказала. Я хотела знать, правильно ли истолковала все или нет.
– О, – затем он долгое время молчал, я думала, что закричу. – Я, эм. Чёрт побери. Ладно.
Крик был определенно хорошим вариантом. Ладно, я что-то неправильно поняла. То есть, я не думала, что можно неправильно понять то, когда вы суете свой язык в рот парня. Но, полагаю, это так. Я или нравилась ему, или не нравилась, или нравилась, но просто не стоила таких проблем, или...
Господи. Слышать ругательства от парней определенно было хорошим вариантом. Не похоже, что у меня будет много времени вне уроков, учитывая то, что вампиры пытаются убить меня и все остальное.
Но, вы знаете, я бы хотела приспособиться к этому. Вместе с ним
– Хорошо, – я направилась мимо него в ванную. – Тогда я в туалет. Забудь, что я спросила.
– Дрю... – он сказал это так, будто у него заканчивался воздух.
– Нет, действительно. Всё круто. Я просто...
– Ты мне нравишься, хорошо? Правда. Просто... вся эта фигня, что происходит с тобой. А вампиры все время пытаются заполучить твою голову.
Я с трудом сглотнула.
– А ты думал, что будет легко? – но мое сердце раздулось как воздушный шар. Прошло много, много времени с тех пор, как я снова почувствовала что-то подобное этому. После нескольких секунд я решила, что счастье было блеклым словом для описания этого. – Хорошо. Круто. Ты мне тоже нравишься. Мы в значительной степени доказали это. Мы будем осторожны, правильно? – независимо от того, что это означает.
– Да, эм. Ммм, – теперь у него что-то застряло в горле. Я улыбалась как дурачка. Он снова сгорбился, как будто ожидал удара или чего-то ещё.
– Так что, да. Я предполагаю, что так оно и есть. Я в туалет, – я бросилась к ванной, как будто убегала. Я просто не хотела смеяться и дать ему неверное представление.
Мне следовало бы больше беспокоиться. Но вы не можете все время беспокоиться. И, если Грейвс был со мной, ну, тогда мне не стоит так сильно беспокоиться, так? Мы управлялись со всем, что Истинный мир преподносил нам. И независимо от того, что Анна делала у моей двери, это могло подождать.
Это был первый раз в течение многих недель, когда дыра в моей груди казалась менее воспалённой и пустой. И я действительно, действительно довольна этим.
Глава 9
Кафетерий, полный флуоресцентного света и конкурирующего запаха парней и промышленно-приготовленной пищи, затих, как только я появилась. Дампиры, оборотни – они все остановились и уставились на меня. Я стояла в дверях целых десять секунд, потом Грейвс толкнул меня сзади, и я снова пошла.
Было трудно есть со всеми этими взглядами. Но Грейвс находился рядом, оглядываясь, как будто был доволен собой. Он отложил целую тарелку блинов, гору картофельных оладий и горку хрустящего бекона – мне этого времени хватило на то, чтобы забрать завернутый в целлофан бутерброд с ветчиной.
Хорошо для него.
Леон повел меня через лабиринт тихих коридоров, подальше от звука хлопающих шкафчиков и мужских голосов. Здесь пол стал деревянным, мраморные бюсты вернулись и смотрели на меня так, будто я была незваным гостем. Длинные бархатные портьеры, обрамляющие окна, оживились из-за золотого сияния заката, такой свет длится, быть может, пять минут, потом наступают сумерки, и Истинный мир выходит поиграть.
Я задрожала. Сильнее закуталась в толстовку и застегнула ее на молнию.
Мы остановились в длинной тусклой комнате без окон с полированным столом для переговоров, на правой стороне – внутренней стороне – стены находились зеркала. С другой стороны были окна, но дампиры, казалось, проводили все важные встречи подальше от них. Я думала, что им бы захотелось света и свежего воздуха – вещи, которые кровососы, кажется, ненавидят. Но, с другой стороны, мне в голову пришла мысль, что ворваться в комнату без окон труднее. Или выстрелить в кого-то из винтовки через стену, а не окно.
Я ненавижу думать о чём-то вроде этого.
Худощавый, невысокий брюнет-дампир в красной футболке стоял с одной стороны двери, скрестив руки на груди. Кобура на плече выглядела абсурдно большой, а дизайнерские джинсы выглядели разрисованными. Он был привлекательным даже для этого места: темные локоны зачесаны назад, широкие светлые глаза на почти женском лице.
Бедный парень. То есть даже я чувствовала себя больше парнем, чем он выглядел. У него могли бы быть неприятности в некоторых школах, через которые я тоже прошла.
Конечно, если бы он был человеком.
Леон бросил мне нечитаемый взгляд, и отступил в сторону.
– Достаточно безопасно, миледи, – он сказал это немного громче, чем следовало бы, и я переступила через порог.
Прямо в Неспокойный Город.
Там, во главе стола, сидела Анна. Полумрак превратил ее кожу в совершенство, невьющиеся медно-светлые волосы были не к месту, и ее маленькие, красные, на высоком каблуке сапоги, располагались на столе. Она развалилась так, будто владела всей комнатой, подол подъюбников охватывал её ноги в шелковых чулках.
И она улыбнулась.
– О, привет! – ее зубы сверкнули, как новый полированный пенни. – Это же Дрю! Ты хорошо спала, дорогая?
Кир сидел справа от неё, его плечи сгорбились. Он выглядел несчастным, но оживился немного, когда я вошла. Я задалась вопросом: он красил волосы, чтобы соответствовать Анне? Но ее цвет – это красновато-коричневое золото, а его – морковь. Его цвет, очевидно, был естественным, и если ее были окрашены, то у Братства, вероятно, было достаточно денег, чтобы она могла посещать салон в течение длительного времени.
Рядом с ней даже самые красивые парни-дампиры выглядели неуклюжими.
Позади меня Грейвс шагнул в комнату, громко вдохнул и остановился как вкопанный. Я почти почувствовала, как он напрягся, горбя плечи.
Мне было все понятно. Она мне просто не нравилась.
Я обрела дар речи.
– Как бревно. Как насчет тебя? – или ты спишь в перерывах между стуками в двери людей?
Ее улыбка стала еще шире, показывая жемчужные, идеальные зубы. Когда она трансформируется, у нее появятся тонкие маленькие клыки.
– Как младенец. Я сидела здесь с любимым Киром, надеялась, что увижу тебя прежде, чем у тебя начнется ознакомление, – эта улыбка была абсолютно прекрасной, и это вроде как смотреть на Кристофа. Я бы хотела иметь возможность свободно шагать и стоять прямо.
Кроме Кристофа никто никогда не будет смотреть на меня так. Даже впервые, когда я встретила его, когда он отогнал Пепла и сказал мне идти домой. Тогда я думала, что он кровосос, он не пугал меня и наполовину так сильно, как она.
А это о чём-то говорит.
Не странно ли, что эта светлая фифа была более ужасающей, чем отвратительная смерть от рук кровососа? Говорит о том, что мои приоритеты сбились. Возможно, это всё из-за волнения.
Она пугала меня, потому что я видела таких, как она, по всей стране. И если вы не пугаетесь, когда они улыбаются вам, или когда ведут себя дружелюбно, то на вас просто не обратили внимание, и вы заслуживаете все, что вам достанется. Тем не менее, некоторые из них нормальные, просто бездумные и раздражают, а так у них нет злого умысла.
Моё спокойствие находилось на уровне злобы Анны. Но я осторожна, когда дело касается таких вещей. Я сразу же поняла, что папа не понимал жестоких девушек. Он понимал меня, когда я дралась, но если бы я пришла домой, рыдая, после стычки с девчонкой, с которой мы обменялись только словами... ну, до него бы это не дошло.
Пристальный взгляд по-детски голубых глаз Анны переместился, останавливаясь выше моего левого плеча.
– А это, должно быть, мистер Грейвс. Боже, не правда ли вы красавец? Если бы в моей охране было свободное место, то я, наверное, нарушила бы традицию и предложила вам Испытание вызова.
Испытание вызова? Что? Скорее всего, какая-то дампирская штука. Я могу спросить Бенжамина. Или Леона.
Как только выберусь отсюда.
Кир напрягся. Он выглядел красивым в комнате Совета, но он был бледен, и его кожа слегка блестела. Он вспотел? Странно.
Я услышала шелест одежды – Грейвс всё ещё был в своём чёрном длинном плаще – и шорох бумаги и целлофана. Затем, о мой Бог, щелчок зажигалки и длинная затяжка.
Он курил!
– При условии... – сказал он тихо, – что я буду курить.
Руки Кира ударили столешницу, и он как будто стал больше. Он стал трансформироваться: показались клыки, золотые полосы расплескались по его коротким волосам, и я приготовилась к худшему. Я расправила плечи настолько, насколько смогла, и уставилась на него.
Я никак не могла бы противостоять трансформировавшемуся дампиру, уже не говоря о старом и достаточно сильном дампире, который состоял в Совете. Тем не менее, я услышала папин голос, еще до того, как вся моя жизнь перевернулась с ног на голову:«Сначала проверяй, а потом отвергай, дорогая».
Собаки могут учуять запах страха, люди – или существа из Истинного мира – тоже. Хищники настроили свои антенны на террор. Но девяносто девять раз из ста, собака тоже может учуять вожака. Требуется такой же плоский взгляд и решение быть бесстрашным, как подавляющий взгляд кучки спортсменов, стремящихся поиздеваться над кем-нибудь.
Я просто надеялась, что одарила Кира смущённым, а не исчерпывающим «О, мой Бог!» взглядом.
Анна впилась в Кира взглядом в течение долгой, тягучей, как ириска, секунды. Она сделала мягкое, скользящее движение одной рукой, на её ногтях вспыхнул лак.
– О, Кир. Расслабься. У мистера Грейвса колкое чувство юмора. Я ценю это в мужчине. Юмор парня такой юный.
Лицо рыжеволосого дампира искривилось, как будто он учуял что-то действительно плохое. Я уловила вспышку ухмылки Анны прежде, чем она посмотрела непосредственно мимо меня на Грейвса. Я видела, как фифы из группы поддержки таким взглядом смотрят на парней.
Это означало, что они отмечали свою следующую жертву. Сердце больно кольнуло. Если Грейвс не интересовался мной – или был только отчасти заинтересован – то он, возможно, заинтересовался бы девушкой, которая была похожа на фотомодель. Независимо от того, что она разжевала бы его и выплюнула. Такие девушки всегда так делают.
Ну и дела, Дрю, неужели ты судишь ее по одежде? Наверное, я судила её из-за того, что мне не нравилось, когда она угнетала меня. Это было несправедливо.
– Это была не колкость, – Грейвс выдул облако едкого дыма. – Просто указание на ошибку в твоей логике, малышка.
Челюсть Анны практически отвалилась. На мгновение я не была уверена, следует ли мне засмеяться или вытолкнуть его из комнаты. Так держать, Грейвс!
– Должно быть, я опоздал, – послышался приятный тенор позади меня. Хиро скользнул в комнату, его поступь была угрожающе тихой. – Кир. Миледи, – его губа почти свернулась, сарказм так и сочился в его словах. Затем он полуобернулся и взглянул на меня. Когда он снова заговорил, в его словах слышался почтенный ропот. – Миледи.
То, как он мог произносить одно и то же слово каждый раз по-разному, было вне моего понимания. Он наклонился немного вперёд, крошечный поклон, и я сделала тоже самое, прежде, чем смогла себя остановить. Эй, парень, с волками жить, по-волчьи выть, да?
Он улыбнулся, когда выпрямился.
– Изящные манеры. Я сожалею о своем опоздании. Простите меня.
Я уже собралась сказать «без проблем!», но Кир почти задохнулся. На лице Анны не отражались эмоции, она улыбалась, но в глубине ее глаз что-то блестело. Её сапоги скользнули на ковёр, и она изящно встала из кресла, зашелестел шёлк, когда её платье упало в поставленные складки. На столе виднелось ее отражение, но оно было странно искаженным, когда она двинулась. Она обошла стул Кира, и я могла бы поклясться, что худой рыжеволосый молодой мужчина вздрогнул, когда ее тень коснулась его.
Она остановилась в конце стола, и я расправила плечи, когда мы оценивали друг друга. Вкус восковых апельсинов исчез, и я вдохнула ее теплые пряные духи.
Взгляд её голубых глаз упал к моим ногам, потом возвратился наверх. Оценивая меня весь этот промежуток времени. Когда она заговорила, было похоже, будто мы единственные люди в комнате.
