Текст книги "Крейстонские туманы (СИ)"

Автор книги: Лидия Дударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

Глава 17

Ремонт в комнатах Черри в гостинице Рой обещал завершить к обеду. Новые стекла в раме, тем не менее не сделали комнаты безопаснее. «Если изувер проник к девушке однажды, он довершит начатое», – заявила миссис Рой. Разумеется, следовало оставить Черри в замке по крайней мере до тех пор, пока Рой не установит на окнах внутренние ставни с задвижками и не сменит дверь. Поэтому Черри пришлось согласиться на ночевку под запретным для нее кровом Крейстонхилла.

После позднего ужина, мажордом лично проводил юную гостью в уютные апартаменты в южной части замка. Комнаты, отведенные Черри располагались каскадом в старинной перестроенной надвратной башне и проникнуть в нее извне было практически невозможно. Окна в глубоких нишах, существенно расширенные древние бойницы, в частом переплете надежно закреплялись изнутри болтами, а дверь у входа в башню, если ее запирали на засов невозможно было сокрушить даже тараном.

В общем, девушке предоставили самые уютные и защищенные комнаты в замке, а кроме того, в прихожей перед дверью расположилась на ночь миссис Хочкинс – дуэнья, как язвительно пошутил Ривз.

Черри едва хватило сил бегло осмотреться в отведенных ей покоях, усталость внезапно навалилась на нее, как вал сырых опилок. Девушка улеглась в постель, взбитую и застеленную с искусством, давно утраченным в наши дни и почти мгновенно отключилась. Последней ее мыслью перед тем, как она провалилась в глубокий сон, было: «Да, здесь действительно надежное укрытие».

***

Крейстон был душевно рад гостям. После ужина, к которому Лейзерс неизвестно почему опоздал, мужчины расположились в так называемой малой гостиной и непринужденно беседовали. Лорд балагурил, развлекая профессоров армейскими байками, а они посмеивались.

– Вот только жаль, что О’ Райли теперь в кутузке у шерифа, послушали бы вы его, он непревзойденный рассказчик.

– В кутузке? – насторожился Лейзерс, – По поводу?

– А, обычное дело. Он ведет с местными властями позиционную войну, иногда позволяя им победить, чтобы не отбить азарт к охоте. Я вчера отправился к нему на пустоши, хотел провести пару часов у его костерка, но по дороге встретил одного из братьев Вильерсов и тот известил меня, что шериф арестовал моего кореша за самогоноварение.

– О, да! – припомнил Ривз, – Его тройной можжевеловый свалит с ног любого!

– Я немного удивился, – признался Крейстон, – Поймать О’ Райли с поличным им еще ни разу не удавалось. Торговать то он торгует, но где и как гонит, не могли установить до сих пор.

– А на торговлю нет запрета?

– В нашем графстве нет, представьте, если конечно покупатели не пожалуются.

– А они не жалуются?

– Нет, – засмеялся лорд, – Отказываются наотрез, как бы их не уговаривали.

– Значит вы бродили по пустошам и встретили Черри? – вдруг спросил Лейзерс в лоб.

Крейстон неизвестно почему смутился.

– Нет, я вернулся в гараж и взял пикап. Надеялся успеть до тумана высадить черенки японской сливы по краю обрыва над Крейстонской воронкой.

– Успели?

– Высадить успел, и даже полил, развернулся, чтобы ехать к дому, но вот тут-то как раз и туман. Сидел в машине, ждал пока развиднеется немножко. К счастью. Не будь меня в тот вечер там, у обрыва, мисс Ливси никто бы не нашел.

Ривз поежился.

– Вот прямо так и нашли бы? Остальных-то нашли.

– Кого? Из тех, кто свалился в Крейстонскую воронку за сотни лет ни одного не обнаружили. Она бездонна. Там, кстати мой лимузин.

– Да почему же ее до сих пор не обезопасили?

– Как? Крейстоны отчаялись это сделать. Говорю же вам – провал просто не имеет дна. Очень глубокая расселина, заполненная наносным песком и, судя по всему на дне подземный сток какой-то неведомой речки. Говорят, подземная река, разветвляясь течет под Крейстонским холмом. Наверное, это так, в подземелье замка есть колодец. Завтра покажу, если пожелаете.

– А поставить ограждение над этой воронкой?

– Предупредительные знаки проставлены по дороге к обрыву, но в тумане их сложно увидеть. Ограждение, видите ли испортит ландшафт. Мы чуть не сто лет добиваемся возможности его установки. Вот я и решил высадить по краю японскую сливу. Надеюсь она пейзаж не испортит. К обрыву местные никогда не ходят, а туристов водит гид и в строго определенные дни. Но мисс Ливси умудрилась там оказаться вне расписания. Не представляю, что бы я сказал ее брату, если бы... Ладно, не будем вспоминать.

Гости Крейстона до глубокой ночи засиделись в малой гостиной, и хозяин замка все время оставался у них на виду. Это обстоятельство на следующее утро послужило ему надежным алиби.

***

К утреннему завтраку первым вышел Лейзерс. Миссис Хочкинс мгновенно подала ему овсянку с абрикосами и взбитые сливки к ней. Лейзерс поприветствовал ее и овсянку очень любезно:

– О, на подогретой тарелке! Восхитительно. Не понимаю, почему ваш лорд так настроен против кухни Крейстонхилла? Более здоровой и полезной пищи не сыскать. И ведь вкусно!

Миссис Хочкинс не поддержала разговор о кулинарных пристрастиях своего хозяина и тактично ушла от темы.

– Утренние газеты, сэр?

Лейзерс развернул газету и обронил ложку на стол. Аппетит у него улетучился мгновенно. Не тронув вкусную и здоровую пищу, он, с кипой газет в руках, выскочил из-за стола и помчался прочь из-под крова гостеприимного Крейстонхилла.

***

– Мисс Фрейзер нашел молочник, в двух шагах от ее дома. Он едва не наехал тележкой на ногу убитой. Свидетель из него никакой, парень в шоке и твердит только одно, – что убийца не он. Криспен. Несчастный мальчишка, и без того не очень светлого ума, после такого вообще может свихнуться.

Шериф собрал всех свободных от вахт сотрудников правоохранительных служб в зале городской мэрии. Инспектор Хоули, который, когда хотел мог говорить четко, внятно и подавать информацию очень емко и последовательно, читал вводную.

– Факты таковы: мисс Фрейзер убита тем же способом, что предыдущие жертвы. Убийца использовал удавку, на этот раз скрученный жгутом обрывок бинта.

– У кого-то наконец лопнуло терпение, инспектор, может не станем строго судить парня за это?

– Вопросы вы будете задавать потом, патрульный Марли, особенно такие, если не хотите лишиться работы. Продолжаю. Почерк в деталях совпадает с двумя предыдущими случаями. Убийца – человек чудовищной силы. Конечно, женщины исключаются. Это мужчина. Нападал он опять сзади, захват и перелом шеи. Мгновенная смерть. Уже затем, не знаю для чего, на жертву набрасывалась удавка. У Дорис Смайл, как вы помните, поясок от ее платья, у Анжелы Фелпс сорванный с сумочки ремень, у медсестры – жгут из обрывка бинта. Он подчеркивает этим свое авторство. Мог бы убить их сотнями разных способов. При его то силище. Мог сбросить со скалы или в овраг. И кто бы тогда вообще понял, что это убийство, а не несчастный случай. Для Кейси... Дорис Смайл, хочу я сказать, кончину на дне оврага с разбитой головой и переломанными костями, вообще можно было бы считать естественной смертью! Сколько лет ее носила нелегкая по нашим пустошам. А убийство Фелпс? Приезжей, кочевой девушки легкого поведения, наркоманки? Да ее же шприцем ввести в вену пузырек воздуха, попридержать несколько минут и привет! Кто бы, господи вообще понял, что это убийства! Нет, этот гад последователен и зациклен как истинный маньяк. Будь он проклят!

– Полегче, инспектор, может вы проклинаете нашего лорда? – заржал из задних рядов неугомонный патрульный Марли.

– Чего вы добиваетесь, Марли? Вас и так уже понизили ниже некуда!

– Вот именно, Хоули, ты пешком под стол ходил, когда я уже был старшим инспектором в твоем участке!

– И с тех пор совершили головокружительную карьеру, поздравляю, младший патрульный Марли.

Теперь засмеялись уже все собравшиеся в зале. Смех немного разрядил накаленную атмосферу, инспектор Хоули продолжил свой доклад уже без лишнего драматизма.

– Детали: тело мисс Фрейзер убийца затащил в полукруглую куртину из зеленой изгороди, разделяющей участки Валентины Райт и Фрейзеров. И оно пролежало там всю ночь, до обнаружения. Место убийства, в двух шагах, на тротуаре перед той же куртиной. Мисс Фрейзер только успела миновать беленый заборчик, ограждающий лужайку мисс Райт. Как вам известно, переулок за стеной городской больницы, как раз и ограничивается двумя участками. По-видимому, убийца поджидал мисс Фрейзер в куртине. Но каков! Он совершил нападение практически при свидетелях.

В конце переулка, у табачной лавочки Хочкинсов, несколько человек, в том числе и отчим мисс Фрейзер, курили и непринужденно беседовали. Им было что обсудить. Незадолго до своей скоропостижной кончины, мисс Фрейзер закатила последний в своей жизни скандал. Но мужчины смалодушничали и не стали ее унимать. А зря, они могли спасти ей жизнь. Нет, предпочли отвернуться, когда мисс Фрейзер орала во всю глотку, а когда она внезапно затихла, не стали интересоваться почему! Предпочли свои сплетни.

– Как я их понимаю.

– Хочкинс!

– Не, ну а что тут такого? Я бы тоже к ней не подошел, когда она в раже.

– Вы угомонитесь или мне вас выгнать?

– Молчу. А что за скандал она закатила? По поводу чего? Историческое, можно сказать, событие.

– Не стал бы я поощрять ваше любопытство, Хочкинс, но придется. Скандал и вопиющее поведение мисс Фрейзер, к сожалению, тесно связаны с еще одним свидетелем, находившимся с другой стороны переулка.

Инспектор Хоули прервал свою вводную и отпил воды из стакана перед собой. Зал безмолвствовал. Шериф, рядом с инспектором за столом перед залом, хмурился и негромко барабанил пальцами по столу. Наконец напившись, Хоули продолжил:

– Незадолго до своей преждевременной кончины, мисс Фрейзер... Не фыркайте, Хочкинс, именно преждевременной, девушке едва исполнилось тридцать семь лет. Так вот незадолго до гибели, свидетели утверждают, что было без четверти девять вечера, мисс Фрейзер, свернула в переулок, ведущий к ее дому. И... виноват, невзначай наступила в кучку экскрементов на тротуаре. И хотя количество и консистенция данной массы явно не могли быть оставлены домашней кошкой, мисс Фрейзер бездоказательно обвинила в погадке одну из любимиц мисс Райт. Мисс Фрейзер голосила так, что по образному выражению хозяина табачной лавки, земля тряслась. А что именно она кричала, даже боцман в отставке Доннован не смог воспроизвести, сколько не пытался. Потом леди сняла оскверненную туфлю и, пользуясь ее как мастихином, размазала содержимое, гм... кучи по свежевыкрашенному штакетнику мисс Валентины.

– Гадюка.

– Марли, вы меня утомили.

– Виноват, исправлюсь.

– Мисс Валентина бесстрашно выскочила на защиту своей собственности, но вынуждена была ретироваться, так как, по ее словам, мисс Фрейзер зачерпнула новую порцию этой, гм... субстанции и недвусмысленно выразила намерение оставить след этой мерзости еще и на лице владелицы ни в чем не повинных животных. Мисс Райт, в отличие от Доннована, не поняла значение выражений молодой леди Фрейзер, и потому воспроизвела их дословно.

– Точно не поняла?

– Да, Марли, таким эпитетам мисс Райт не обучена. Не в тех кругах смолоду вращалась. Я и сам такого еще не слыхал. Но намерение оскорбить старую леди действием мисс Фрейзер выразила вполне доступным языком. Мисс Райт бросилась в слезах домой, к своим любимицам, а как только мисс Фрейзер умолкла, как теперь мы понимаем навеки, старушка с тазиком мыльной воды и щетками бросилась отмывать свой злосчастный штакетник. И, несколько раз меняя воду, делала это чуть не до глубокой ночи, уже с карманным фонариком.

– Я бы эту с-с-су... сумасшедшую Фрейзер тоже прикончил!

– Марли!

– Клянусь! Уберег меня святой Патрик, там как раз мой участок патрулирования, не моя вчера была смена!

– К счастью для вас и для меня, смена действительно была не ваша. Там, в самом тихом местечке в нашем городе вообще лет десять уже ничего не случалось, после драки Конроя и Стюарта, когда они сломали тот же штакетник, ну и вы помните, чем это для них закончилось. По протекции шерифа, патрульный Марли, вас как раз туда и назначили бессменным патрульным, чтобы вы до пенсии могли дослужить без лишних проблем для города!

– Бессменным?

– А вы не знали? Только вы там и патрулируете. Это синекура!

– Вот видите к чему приводит кумовство и коррупция в наших рядах?

Присутствующие в зале, не выдержав этой пытки, дружно расхохотались. Усмехнулся даже мрачный шериф, но не Хоули.

– Смерть есть смерть, господа! Кого бы не убили в нашем городе, мы призваны найти убийцу. И сделать это необходимо теперь по горячим следам. Он сам не остановится. Не остановится. Он бесшумен, невероятно силен, дерзок и он маньяк! Маньяк, господа. Зря веселитесь. В нашей округе оказывается скрывалось чистое зло. Как столетняя гадюка в болоте. Теперь это зло проснулось от спячки. За работу, господа! Искать свидетелей, улики, следы. Всем, всем без исключения и без выходных!

Глава 19

Глава 19

Лейзерс успел как раз ко второму завтраку. Усевшись на свое место и оглядев сотрапезников, первым делом заявил:

– Где моя овсянка? Ривз, это ты ее смолотил?

Профессор Ривз тоже, как правило, вел себя непринужденно и эксцентрично, но только не в гостях у аристократов. Он выразил свое отношение к коллеге только откровенным и выразительным взглядом, который стоил многих слов, а вслух сказал спокойно и вежливо:

– Овсянка была на завтрак, профессор, вы проспали, вероятно.

– Как бы не так! Проспал! Да я с утра чуть вообще сна не лишился! Пошел сдаваться вашему местному детективу, как его там. Но тот был не в настроении. Заявил, что место маньяка в его округе отнюдь не вакантно, и чтоб я не вздумал впредь на него посягать.

– Что ты несешь? – свистящим шепотом спросил Ривз, пригнувшись над безупречно сервированным столом.

– Как, вы не в курсе? Новая жертва и как раз та самая особа, с которой я вчера вечером очень нежно побеседовал. Думал, что я последним видел ее живой, но оказалось нет, после меня она пообщалась еще с половиной города.

– Кто? – выдохнула Черри только одно слово, ей вдруг представилось, что жертвой стала Эллис Сильверстоун.

– Ты ее не знаешь! – отмахнулся Лейзерс.

– Кто! Господи, неужели трудно просто ответить?

– Мисс Ферни, или Фрейни или как ее там... запамятовал. Местная медсестра. Это ее работу ты переделывала у Швица. Он, кстати передал тебе привет и благодарность.

– Мисс Фрейзер? – изумился лорд.

– Да, точно! Фрейзер. Знакомы?

– Так, встречал пару раз. Скорее наслышан. Вчера я пообщался с ней по дороге к палате Швица и начал мечтать, чтобы Крейстонским душителем оказалась именно она.

– Да что вы говорите? – в свою очередь удивился Ривз.

– Сегодня ваши грезы и мечты, милорд, разбиты вдребезги, – добавил Лейзерс, – Увы! Так случается довольно часто.

– Можно мне сказать, господа, это важно.

– Миссис Хочкинс? – спросил Крейстон, – Конечно, конечно, да вы присаживайтесь к столу.

Миссис Хочкинс не замедлила принять приглашение и налив себе чай со сливками, начала эпический рассказ.

– В тот год репа не уродилась, да и с другими корнеплодами была просто беда. Я так и поняла – быть беде. И что же вы думаете? Дочка старого пьяницы Крейга захомутала красавчика Фрейзера. Он был парень хоть куда! И только что окончил курс по ветеринарной части. Лучший жених в городе. И достался этой Крейг! Ясное дело, добром это не кончилось. Девчонка родилась с луженной глоткой, весь околоток спать не мог из-за ее крика. А Фрейзер, бедняжка, упал в овраг, а может скинулся туда от тоски. Ну, и вот результат. Тридцать семь лет соседи вдовы Фрейзер не видали с тех пор покоя. То чадо ненаглядное одну каверзу завернет, то другую тут же не замедлит. Мать загоняла как поденщицу бессловесную. Сколько раз та бедняжка, босиком из дому сбегала к соседям в торце участка. Там мой двоюродный брат, Исайя Хочкинс как раз живет. Он один бедную женщину мог защитить. Даже отчим, господи прости, детинушка необъятный, пасовал. Как только заслышит ее шаги, бегом в лавочку на углу. Курить даже начал, несчастный. Вот уж женился на вдове с дочуркой. Ох и каялся, ох и каялся... И Валентина Райт из-за этого исчадия ада в старых девах осталась. А все почему?

– Да, почему? У вас есть ответ, миссис Хочкинс? – поддержал разговор Лейзерс.

– Есть, представьте. В тот год у нас балаган открыли по осени на площади за каштановой рощей. Шапито, говорили, цирк бродячий, ну, да вы знаете. Я своим дочкам туда ближе чем за милю подходить не велела, ну а старый пьяница Крейг за дочуркой не уследил. Пошла она раз по ночной поре, да в полнолуние в шатер к гадалке. Та ей парня-то, Фрейзера-красавчика и приворожила. Все свое приданное ухнула дуреха тогда в уплату. Вот и мучается за свой грех. Так-то оно, от украденного чужого суженного дитя. Эх, нельзя так делать. Никому нельзя. Приворотами счастья не прикупишь.

Миссис Хочкинс допила чай и заключила:

– Отпустите меня сегодня, милорд, надо пойти помочь этим Фрейзерам. Что ни говори, а помочь надо. По-человечески.

– Конечно, и, если что понадобится от меня, все что угодно, обращайтесь.

***

Весь тот день, день, когда была обнаружена очередная жертва маньяка, журналистская стая рыскала по пустошам. Но никаких следов или улик, связывающих новое убийство с Крейстонхиллом, журналисты как ни старались, не обнаружили. Туман выгнал их с пустошей около четырех часов пополудни, и они успели как раз к чаю в гостиницу миссис Рой.

Вдоволь насладившись сэндвичами, выпечкой и чаем на любой каприз, отяжелевшие как сытое воронье репортеры, рассредоточились в холле. У камина восседал Падди, лишившийся своего обычного соседа по теплому местечку. Герр Швиц все еще пребывал под опекой доктора Снайдерса. Макнамара, за которым приехал поверенный отца, был передан адвокату на поруки и вывезен с места событий. Как оказалось, мальчишка, взявший псевдоним этого одиозного политического деятеля, на самом деле являлся сыном очень высокопоставленного представителя аристократии. Как только инкогнито Рона было раскрыто, Хоули тотчас же сообщил отцу мальчишки, чем здесь его единственный наследник занимается. Репортеры с утра, еще до того, как пришло известие о новом убийстве, наблюдали из окон своих номеров, как бедного парня погрузили в сверкающий лаком кадиллак и увезли из городка. Потом пришло известие о смерти новой жертвы, и гостиница опустела вплоть до вечернего чаепития.

Падди немного погрустил о потерянном ассистенте и ученике, «а все-таки, у парня был настоящий репортерский слух», оглядел пространство холла и озадаченно спросил:

– Стоп! А где Марта? Кто-нибудь видел сегодня наше чудовище?

– Да что ей сделается! – отмахнулся высокий и худой как жердь репортер из газеты «Континенталь» – Бзырит где-нибудь с твоим Макнамар... Ой! Черт! Да его же...

– Где девчонка! – сиреной завопил Падди и грозным указующим перстом обратил внимание всех собравшихся на милую юную девушку, которая в уголке холла, на любимом диванчике, как обычно работала с какими-то бумагами под крылышком прикорнувшей рядом с ней на пару минут миссис Рой.

– Вон! Девчонка археологов на месте, а нашу куда черти унесли? Кто ее сегодня вообще видел?

Репортеры невольно окинули «Черри» беглыми взглядами.

– Постриглись, мисс Ливси, и покрасили волосы?

– Вам идет.

– Глаза стали другого оттенка, синее, но так тоже очень красиво.

– Не видали вашу приятельницу, вы болтали с ней вчера перед пабом?

Девушка в ответ только покачала головой.

– Да где же она, где она! Где она? Вы вообще, когда ее последний раз видели?

– Последний?

– Последний!!!

– Вчера, когда Крейстон пообещал ей теплую встречу! – выкрикнул представитель «Плимутского глашатая» и...

Повисла тишина и именно поэтому патрульный Вильерс стремительно поднявшись по ступенькам, влетел в холл:

– Да что у вас еще стряслось! Вы меня в гроб загоните! И никто, черт побери теперь не хочет меняться со мной объектом наблюдения!

Коротышка Падди подскочил к верзиле Вильерсу и принялся трясти перед его лицом кулаками.

– Наша девчонка! Наша! Вы слышали? Она пропала! Ее со вчерашнего утра никто не видел! Вы слышите? Никто!!!

– Вы это о ком? – насторожился констебль.

– О Марте из Бриксбена!

Констебль хмыкнул и принялся раскланиваться на все стороны, репортеры уже как видно, его достали до печенок, иначе такое легкомысленное поведение было не объяснить.

– А вы разве не о том просили на днях? К вашим услугам, господа, наш дежурный маньяк, всегда к вашим услугам! Обращайтесь.

«Девчонка археологов» в уголке на своем диванчике весело рассмеялась.

– Как вы можете! Смеяться над таким! – возмутился Падди

– Да что с нее взять! – махнул рукой континентальщик, – Мисс от науки – это не разум и чувства. Это разум без чувств! Но этот!

Репортеры криминальной хроники, видавшие такие разнообразные виды в своей жизни, циничные, прожженные, охотники за сенсациями любой ценой, внезапно открылись констеблю совершенно с другой стороны. Его едва не линчевали на месте! Он возвышался над беснующимися представителями четвертой власти как утес в волнах девятибалльного шторма. На него орали все разом, его толкали и пихали со всех сторон, от него что-то требовали, ему что-то предъявляли, но внезапно всему этому содому положил конец Падди.

– Успокойтесь! Чего вам не ясно еще? У местных бобби мозгов не хватит даже курицу поймать, не то что маньяка-интеллектуала! Вон он им посреди города еще одну уложил, прямо под носом у дюжины свидетелей! И никаких следов! Но теперь он напал на одну из наших! Вы слышите, констебль, одну из наших! Все! Вас просят больше не беспокоиться! Теперь мы сами его найдем!

Миссис Рой приоткрыла глаза и шепотом обратилась к «девчонке археологов»:

– Долго вы еще будете их морочить, мисс Сильверстоун?

– Так какие же они репортеры, если не способны отличить нас с Черри друг от друга, стоит мне только сменить прическу, макияж и стиль в одежде? – еле слышно ответила Эллис.

– Вы слишком многого хотите от них, ведь это всего лишь мужчины... Сдавайтесь, растерзать вас за этот розыгрыш я им не позволю.

– Миссис Рой, – с робкой, просительной интонацией в голосе обратилась к хозяйке гостиницы девушка, – Разве вам не хочется отдохнуть немножко в тишине пока они уберутся на пустоши разыскивать мой труп? А я как раз закончу за Черри работу с вашими счетами. У нас с ней одна школа.

Миссис Рой колебалась.

– Но ведь они так расстроены, просто убиты. Посмотрите вы на них!

Юная журналистка мстительно улыбнулась и кивнула.

– Посмотрели бы вы как они радовались вчера, когда я им призналась, что Крейстон пообещал мне встречу.

– Ах, это тогда у Макларена в пабе с потолка посыпалась штукатурка?

– Вот именно.

– Ладно, пусть прогуляются.

***

Едва только негодующие репортеры удалились, констебль Вильерс увидел Эллис. Нет, он не спутал ее с Черри, может потому что прекрасно знал, что Черри у лорда в замке. Констебль улыбнулся самой ласковой из всех своих улыбок и полетел как наивный мотылек к пламени свечи.

– Добрый вечер, мисс!

– Добрый, – озадаченная реакцией своего записного врага ответила Эллис.

– Вы будто сошли с картины Грёза. Знаете, художник такой.

– Знаю, – кивнула Эллис, все еще недоумевая, – И даже готова простить вам этот сомнительный комплимент. Вы точно ко мне обращаетесь?

Миссис Рой мигом оценив мизансцену тут же испарилась, чему-то загадочно улыбаясь.

– Конечно к вам! – горячо отозвался констебль и тут же пристроился на опустевшее место миссис Рой.

Плюшевый диванчик жалобно скрипнул под весом этого молодца и Эллис вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. Молодой красавец констебль тоже боролся с приступом удушья и поэтому молча смотрел ей в глаза, не находя слов. У Эллис предательски дрогнули губы и, на свою беду заглянув в глубину синих глаз парня, она ощутила головокружение. Что это? Да что же это такое с ней происходит? На нее давно так никто не смотрел, особенно здесь...

– Господи, мисс, так не хочется вас покидать. Надо же было этой чертовой Марте именно теперь запропаститься!

Небо обрушилось на Эллис! Этот идиот тоже ее, оказывается не узнал! Ну, ладно! На войне как на войне!

– А почему вы так злы на эту Марту, кто она такая?

– Репортер криминальной хроники, кто ж еще? Но мисс, забыл представиться, меня зовут...

– Журналистка, значит. Что же она много врет в своих репортажах? – перебила констебля Эллис.

– Да нет, как правило, к сожалению, она пишет правду. Но не будем о ней, поговорим лучше о вас. Вы гостья миссис Рой? Наверное, подруга одной из ее дочерей, Мэй или Мэри? Они мои троюродные кузины, и... И могли бы представить вас мне, как только вы здесь появились. Но как видно родство в наше время ничего не стоит. Так могу я узнать ваше имя, мисс?

Эллис «смущенно» опустила ресницы, и загадочная улыбка скользнула по ее губам. Ну, и как он мог ее узнать? Бедняга Вильерс сидел рядышком с этой коварной искусительницей, вдохновенно любовался нежным как цвет яблони личиком и, затаив дыхание, следил как с трепещут ресницы, скрывая смятение, как он наивно полагал. Как он мог узнать в этой нежной фее отчаянную и безбашенную Марту с ее вечно ультрамариновыми устами и расписанными как перья павлина веками? Но наконец, миссис Рой, из-за кулис втихомолку наслаждавшаяся мизансценой, почувствовала легкий укол совести и вышла в холл. Вильерс очнулся, стряхнув грезы и вспомнил о долге.

– Ах, да! Я же должен начать опрос свидетелей. Журналистка потерялась. Вот уж не стал бы я сожалеть об этой потере... Но она временно, к сожалению, это время тянется уже вечность, временно проживает у вас, тетя, а ваша гостиница на моем участке. Итак, когда вы видели эту чуму египетскую в последний раз?

Миссис Рой не выдержала и рассмеялась, Эллис присоединилась к ней.

– Нет, я конечно рад, что вам обеим весело, но все же? Когда?

– Да побойся бога, мальчик, она же сидит рядом с тобой!

Выражение лица бедолаги констебля что называется сорвало обеих его собеседниц с катушек. Они обе расхохотались безудержно. Вильерс вскочил и заметался по пространству холла как подстреленный селезень, а эти две негодяйки, юная и в расцвете лет, хохотали и хохотали как помешанные. Наконец старина Рой пришел малому на помощь, распахнув дверь под лестницей в свое закулисье и констебль рванул в его убежище, сметая все на своем пути...

***

– Возьми! – Рой сунул констеблю в руку стакан.

– Не могу, я на службе!

– Да это вода, сынок.

Доверчивый Вильерс одним глотком осушил стакан и просипел:

– Что это?

– Тройной можжевеловый старины О’Райли, держу для экстренных случаев.

– ... ! – гаркнул констебль и из холла в ответ донесся новый взрыв хохота.

Рой отвернулся к верстаку и принялся строгать какую-то лесину, но его широченные плечи подозрительно вздрагивали.

– И тебе смешно? – с бессильной укоризной спросил констебль.

– Прости, парень.

– Нет, где же мужская солидарность!

– Клянусь, сынок, я бы пришел тебе на помощь раньше, но меня жена убила бы, извини.

Вильерс встал, официально раскланялся и заявил:

– Ноги моей больше не будет под этим кровом.