Текст книги "Крейстонские туманы (СИ)"

Автор книги: Лидия Дударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Право, Рой, вы меня озадачили, я-то был уверен, что мой рост результат акселерации.

– Не без того, сэр, прибавка в росте, как и у всех других из вашего поколения, конечно, имеет место быть. Но я только хотел напомнить, что крупные и сильные мужчины в вашем роду не редкость. Это легко доказать. Возьмите какой-нибудь раритет, изображенный на портрете, для масштаба, и измерьте рост... ну хотя бы легендарного лорда Алого меча. Насколько я помню, меч был из дамасской стали и узоры отливали на солнце багрянцем. Мало кто решался вступить с лордом в поединок, после того как он извлекал из ножен свой пылающий алый меч.

– Вы меня сразили наповал, Рой, я сам бы ни за что не додумался, – признался лорд и задумчиво пригубил бокал старинного портвейна. Миссис Рой давно уже покинула мужчин. За столом, по обычаю, джентльмены наслаждались винами без дам.

Профессор Ривз тоже был несколько озадачен. Он никак не ожидал от простодушного на вид хозяина гостиницы таких мыслей и таких познаний. Он гораздо меньше бы удивлялся, если бы знал, что старина Рой разделял с покойным Барри Монстром его увлечение археологией и даже вел полевой дневник, причем весьма скрупулёзно. Ривз мельком взглянул на своего коллегу, но Лейзерс совершенно не был удивлен, его лицо выражало явное торжество. Ривз понял, что Лейзеррс, не довольствуясь интуицией и возможными озарениями, начал с того, что как всегда на месте будущих исследований опросил население, получив необходимую информацию. «Ползучий эмпирик» – подумал Ривз, но не стал озвучивать свои мысли, чтобы не добавить повода для очередного торжества своего коллеги-соперника.

– Но, – сказал Ривз, внезапно осененный новом озарением, – А как же быть в том случае, если убийца в роще это один человек, а тот, кто напал на Черри, другой? Допустим, на Ливси вы не нападали, но теоретически могли напасть на Фелпс и Дорис? Оставим пока без внимания мотив. Его на первый взгляд нет. Но как насчет алиби на первые два нападения?

– Его у меня нет, – спокойно признался лорд, – и от того, что его вообще нет ни у кого, кроме банды Стюарта, вас и профессора Лейзерса, легче не становится.

– А если это все же один и тот же субъект? – спросил Лейзерс, – Просто Черри повезло.

Крейстон скомкал салфетку, и по его лицу прокатилась волна сдерживаемого гнева.

– Повезло? Нет, ей гораздо больше повезло бы, будь она на Мальте с Греем. А теперь пока это чудовище не изловят, ей вообще покоя не знать. Он напал на нее без мотива. Просто вошел во вкус и выбрал теперь ее. Если это один и тот же тип, то в случае с девушками в роще он мог просто не совладать с гневом, убив Кейси, убить Фелпс в панике, как свидетельницу... А уже после этого открыть в себе убийцу. Возможно, произошел слом в его психике.

– Ну, мы все же не в романе Достоевского, я надеюсь, – возразил Лейзерс, – Да и у него Раскольников, как известно, убив ростовщицу, убил свидетельницу в состоянии аффекта. Но потом не пошел искать себе новую жертву, открыв для себя наслаждение в процессе убийства.

– Не спорь, Лейзерс, – вмешался интуитивист Ривз, радуясь случаю возразить эмпирику, – Из любого исключения случаются правила.

– То есть?

– Не сравнивай русских маньяков, с их патологической рефлексией и наших, абсолютно ее лишенных. Вспомни хотя бы Джека Потрошителя.

– Так вы думаете, господа, что это все же маньяк? – встревоженно спросил Рой.

– Не исключено, – сумрачно кивнул Ривз, – Но время покажет.

– Не дай бог! – возмутился Лейзерс, – Что оно покажет, это твое время? Нападут на еще одну девушку?

– Может быть, даже и не на одну...

– Да типун тебе на язык! Скрути свое воображение и интуицию в узелок! А то тут такое начнется.

– Причем тут моя интуиция? – возмутился Ривз.

– Давайте лучше рассмотрим еще один аспект, и может, найдя мотив, попробуем вычислить того, кому выгодно – поспешил развести спорщиков лорд.

– То есть, если девчонок придушили просто для того, чтобы доставить вам неприятности, а затем, возможно, и подвести улики под ваше лордство, это может быть ваш тайный недоброжелатель? Есть такие?

– Желающих доставить мне неприятности в округе полно, но убивать... Для этого должен быть гораздо более веский мотив.

– Так! – опять воспрял Ривз, – А если мотив кроется в другом? Если вас хотят устроить на пожизненное довольствие в места известные, как убийцу, а тем временем завладеть вашим замком?

– Да какой смысл. Он все еще майорат. Будучи в заключении я все так же буду оставаться лордом Крейстоном.

– Ну, в тюрьме до вас могут добраться и устранить физически. Кто ваш наследник?

– Его нет.

– То есть?

Крейстон снова отпил из бокала и неохотно пояснил:

– В нашем роду, уж не знаю сколько поколений подряд, рождается только один сын. Вечная морока собирать гостей на Рождество, ни двоюродных, ни троюродных... Вообще никакой родни.

– А по материнской линии? – осторожно поинтересовался Лейзерс.

Крейстон задумался, припоминая, воспоминания явно были трагическими.

– Мои родители погибли в том необъяснимом, трагическом происшествие с паромом. Насколько я знаю, в спасательных работах участвовали и добровольцы из отдела подводной археологии Британского Музея?

– Было такое, – мрачно кивнул Ривз.

– Вы приняли тогда мужественное решение, мистер Лейзерс, мистер Ривз... Для вас, неподготовленных к такому аквалангистов, и ведь ни один из вас тогда не отступил. Участвовали в спасательных работах до конца. Как мне помнится кто-то из ваших даже погиб?

– Доннован, – тихо сказал Лейзерс, – После этого гражданских сразу же отстранили.

– Но не вас с мистером Ривзом?

– Ну, мы еще были тогда резервистами... Хотя, могли остановиться. Никто не заставлял.

– Но не остановились?

– Это было просто невозможно, Крейстон, – сказал Ривз, – Это просто было невозможно бросить на полдороге. Наши нервы или будущие кошмары не стоили и щелчка пальцев, по сравнению с тем муками, которые испытывали родственники погибших на берегу. Никогда не забуду их лица... там, на причале. Их лица, обращенные к нам, когда мы возвращались каждый вечер

– Мы искали Армаду неподалеку, – перебил коллегу Лейзерс, – Снялись с якоря сразу же, как только наш радист поймал SOS. К сожалению, живыми мы спасли немногих. Только тех, кто был на верхних палубах...

– Мои родители были на верхней палубе, – сказал Крейстон, – Но тоже погибли, правда их почти сразу нашли... похоронили задолго до окончания спасательных работ. Другим повезло гораздо меньше. Мама у меня из Девенпортов. Старинная обедневшая семья. Дед был геологом в Кении. Я унаследовал от него заброшенные рудники. Их даже не национализировали до сих пор. Мама осиротела незадолго до замужества. Нет, с ее стороны тоже никакой родни.

– Значит, если убийца целит в вас, то это какая-то сверхъестественная ненависть к вам лично. Кто это тогда? Может не из местных? Может быть вы обзавелись этим тайным врагом в годы службы?

– Десантник душитель? – изумился Крейстон, – да я скорее поверю в то, что это я сам в припадке выдуманной Симменсом лакунарной амнезии, убил этих несчастных девушек.

– Но в случае с мисс Ливси, не поможет и ваша амнезия, – возразил Рой.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво пробормотал лорд, – Может я и в случае с ней как-то исхитрился...

«Пожалуй, ему довольно, – подумал Ривз, – Конечно, за домашним столом нянька-повар питомца крепкими напитками не балует...»

– Погодите, – оживился Лейзерс, – А с какого времени ваш род обходится без кузенов? Вы могли бы точно это установить?

– Если напрячься и поднять архивы...

– Архивы есть не только у вас. Может кто-нибудь уже и напрягся их поднимая... – включил свою интуицию Ривз, – И вот теперь, пока вы не женились и не обзавелись наследником, этот кто-нибудь все спланировал и все устроил. Задушил девушек, навел подозрение на вас, а сам затаился и дожидается теперь, когда вы, внезапно осознав содеянное, покончите с собой. И самоубийство вам он устроит в самом лучшем виде, будьте уверены. Комар носа не подточит. А после вашей кончины, когда герольды сосчитают степени родства и вычислят нового лорда Крейстона, то-то он удивится! И уж у кого алиби будет железобетонным, так это у него, не стоит даже сомневаться.

– А Черри-то ему зачем убивать! – вскрикнул лорд.

– Он и не собирался ее убивать. Будь у него такое намерение, он сделал бы это очень легко. Убийца специально показался ей. Возможно, переодевшись в ваш костюм. Она ведь встречалась с вами на прошлый Хэллоуин? Во что вы были одеты? И где тот ваш костюм?

– Даже не догадываюсь, – озадаченно признался лорд, – Он мог бы оказаться где угодно... Но черт возьми, я же встретил ее на пустошах и привез сюда!

– А откуда об этом мог знать убийца, если он устроил на девчонку засаду и ждал ее все то время, пока вы блуждали в тумане? Тут он прокололся и теперь предпримет новый тур. Нужно не спускать глаз с девчонки.

Лейзерс молча и сосредоточенно наблюдал своего коллегу, которого понесло его воображение. По опыту, эмпирик Лейзерс знал, что почти всегда, когда Ривз строит гипотезы, в них на первый взгляд нет ни смысла, ни логики, но при проверке они почти всегда подтверждаются.

– Хорошо, будем рыть в этом направлении, – заключил Лейзерс, – Ищем вашего стоюродного кузена. Где можно посмотреть ваши генеалогические линии, милорд?

– В Британском Музее, в архивах...

– Что? – ахнули в голос оба профессора.

– Они до середины прошлого века находились в замке. Но потом тогдашний Крейстон, вернувшись из Индии, от нечего делать принялся их ворошить. А потом, сделав копии, решил передать подлинники в Музей.

– Но копии у вас сохранились? – с надеждой спросил Лейзерс.

– Боюсь, что Крейстон Калькутский доверил сделать их гарнизонным писарям, – усмехнулся Крейстон, – Нужно же было занять парней работой после отставки из-за потери колониальных владений.

– И?

– Они, судя по всему, были парни с воображением и скопировали наш архивы очень креативно... Но вы ведь всегда можете затребовать подлинники у себя, в Музее?

– Да эти грызуны из отдела нарративных источников просто разорвут нас в клочья! – горестно воскликнул экспансивный Ривз.

– Ну да, затребуют оформить заявку на каждый документ в трех экземплярах и по полгода будут ее рассматривать на своих бесконечных заседаниях, – согласился Лейзерс.

– А в галерее? Только не говорите, что там тоже копии портретов ваших предков, исполненные гарнизонными картографами! – пребил Лейзерса Ривз.

Крейстон заметно смутился.

– У Крейстона Калькутского была и такая идея, даже удивительно, что вы это предположили. Но осуществить он ее не успел. Нет, господа, в Северной галерее все портреты подлинные. Я не стану вас туда сопровождать, увольте, но вы сами можете предпринимать там любые исследования.

– Завтра же и начнем, – заключил Лейзерс, – И архив прочешем, анализируя даже искаженные гарнизонными писарями документы, можно найти след. Просмотрим наскоро художества и перлы армейского остроумия, а найдя нужное, запросим у нарративщиков тот самый документ. Подключим Черри, у нее с главным хранителем завязались дружеские отношения.

– Да! Ведь есть еще и крестильные записи в церкви, – припомнил Ривз.

– А, за этим можно обратиться к прадедушке констебля Вильерса, – обрадовался Крейстон, – Он был у нас викарием, а теперь архивариус.

– Как его полное имя? – почему-то нежно-елейно проворковал Лейзерс.

– Варениус Клептон Джеймс Джереми Вильерс, – удивленный тоном Лейзерса, ответил Крейстон.

– О!!! только не это! – завопил Ривз как подстреленный, а Лейзерс с искренним наслаждением, от души расхохотался. Рой и Крейстон изумленно уставились на обоих профессоров.

– Ох, виноват, господа, – опомнился Ривз, – Я был его слушателем два семестра, это импульсивная реакция. Опыт ранних неудач, знаете ли.

– Ладно, дружище, – потрепав приятеля по плечу, сказал Лейзерс, – К Вильерсу старшему направим ту же Черри. Ведь к девушкам он более благосклонен?

– Тебе и за сто лет не вообразить насколько более! – взревел Ривз и нашел в лице лорда и хозяина очага самых твердых единомышленников в этом своем утверждении.

– Как вам не совестно! – возмутилась миссис Рой, возвратившаяся незамеченной с чайным подносом в руках, – Старому Вильерсу девятый десяток!

– Кто-нибудь это изжил, доживи он хоть до трехсот лет, дорогая? Таких примеров не помню. Нормальный мужик, умрет мужиком, сколько бы не прожил. Гм, что ты сказала? Чай?

– Я тебе много чего скажу, вот погоди, только туман схлынет. Кофе и чай, джентльмены, вам подаст ваш собеседник. Справляйся сам, Рой, а я пойду прилягу.

Миссис Рой удалилась в свою спальню, где сном младенца спала Черри. Полюбовавшись девушкой в свете ночника, она тихонько посетовала:

– Осталась девчонка голодная с этими стражами. Теперь-то устерегут, куда там... Раньше-то где были глаза, везти сюда такое чудо несказанное в самый разгар охоты зверя...

***

Миссис Рой недолго отдыхала. Нужно было проверить все ли в порядке в ее владениях. Тихой мышкой она проскользнула мимо мужчин, наслаждавшихся чаем и кофе, и вышла в холл. У камина в своих любимых креслах составляли геральдическую пару как лев и единорог Швиц и Падди О’ Нил. Немец как обычно выключенный из круговорота событий в силу своей языковой изоляции дремал абсолютно безмятежно. Но и репортер сладко посапывая, дремал, упиваясь теплом. Морось и клочья тумана за стеклом входной двери делали тесный кружок тепла и света у очага особенно уютным. Хозяйка гостиницы прошла в ресторанный зал, смежный с холлом и принялась убирать скатерти, аккуратно их складывая. Монотонная работа не требовала от нее умственных усилий и потому мысли текли свободно и неспешно как вода в луговой речке под ясной луной.

Она очень сочувствовала Швицу. Такой молодой белокурый красавец с чистым и невинным взором васильковых очей, по мнению миссис Рой был крайне несправедливо обойден судьбой. Его хромота, как поделился с ней предполагаемым диагнозом доктор, была врожденной патологией, а не следствием увечья. Именно это обстоятельство, как заметила миссис Рой, изолировало юношу от местного общества. Точнее он сам себя из-за этого из общества сверстников и сверстниц исключил. Внутреннее чутье подсказывало хозяйке гостиницы, что парень боится длительных отношений или брака, из опасений передать свою патологию по наследству.

Бедный, бедный молодой человек! Миссис Рой старалась множеством поблажек по отношению к неприкаянному иноземцу, обиженному судьбой, смягчить ему непосильный гнет судьбы. Готовила она для Швица особенно тщательно и рецепты выискивала самые изощренные. Ни ее собственные сыновья, ни муж, ни даже лорд Крейстон никогда даже и не мечтали получить на обед например, страсбугский пирог.

***

– Папашка, одолжи ка сигаретку! – бесцеремонно ткнув в плечо задремавшего Падди, свистящим шепотом произнесла у него над ухом юная особа.

Репортер вздрогнул, оглянулся через плечо и невольно вскрикнул. Девушка довольно рассмеялась неожиданно нежным и мелодичным смехом.

– Марта! – завопил Падди, – Смени макияж или псевдоним, не то добрые люди и впрямь могут подумать, что это я породил такое чудовище.

Марта О’Нил, юная журналистка, единственная представительница женского пола среди репортеров и журналистов, съехавшихся в окрестности Крейстонхилла со всех концов страны, очень креативно использовала косметику. Губы она раскрашивала в ультрамариновый цвет, глаза подчеркивала грубой черной подводкой, вместо румян на скулах рисовала четкие фиолетовые треугольники, а веки щедро до самых висков декорировала различными оттенками зеленого и фиолетового, в результате чего их расцветка напоминала перья селезня, если не павлина. Вдобавок к этому, мягко говоря, макияжу, Марта, выкрасив волосы в нежно-зеленый цвет, феном и гелем придавала им такую причудливую форму, что видеть ее прическу человеку с воображением на ночь не рекомендовалось. Одевалась девушка просто, без особых изысков, в черную глянцевую кожу с ног до головы, обильно снабженную разнообразными заклепками и металлическими цепочками.

– Так что насчет сигаретки? – бесцеремонно усаживаясь в соседнее кресло и забросив длинные ноги в байкерских ботинках на каминную полку, спросила еще раз девушка.

– Тебе прекрасно известно, что я не курю! – рявкнул Падди.

– До сих пор нет? – искренне удивилась журналистка, – Пора бы начать... Я из кожи вон лезу, чтобы ты, наконец, закурил.

– Где Рон? – спросил Падди, игнорируя признание юной хулиганки.

– В кутузке, – обреченно махнув рукой, выдохнула Марта.

Падди возмутился.

– Что? Его два часа уже как должны были выпустить!

– Его и выпустили, – вздохнула Марта, – но прямо перед пабом опять повязали. Вильерс неугомонный, да потом еще и шериф налетел...

– За что?

– За драку, – неохотно сообщила Марта.

– За драку?! Рона? Во что ты опять его втравила, ненавистная!

Девушка негодующе фыркнула и, не удостоив собеседника ответом, гибко потянулась, высоко закинув руки за голову. Потом она встала и отправилась в сторону кухни. Через некоторое время да Падди донеслось ее воркование. Журналистка, опоздав на ужин, подлизывалась к миссис Рой чтобы добыть себе пару сэндвичей.

Падди так бесцеремонно вырванный из своих грез у камина, разозлился еще сильнее. Мало того, что эта юная особа ни в грош не ставила его авторитет, и всячески подрывала репутацию его ученика, она еще всегда умудрялась получать от непреклонной миссис Рой всякие лакомства, о которых ему приходилось только мечтать. Падди сидел у камина, нахохлившись, и молча негодовал. Его, можно сказать героя дня, а ведь девушку археологов из Британского Музея, спас не кто иной, как он, даже не поблагодарили, бросили, как щенка в одиночестве... Грусть накатила на старого репортера. Он молча смотрел, как рассыпались в камине сгоревшие поленья, подергиваясь по краям серым пеплом. Вот так и в его душе, того и гляди останется скоро один пепел да зола. Но меланхолическое настроение Падди резко оборвал вернувшийся с патрулирования констебль Вильерс. Он возник на пороге словно призрак. За стеклянными дверями ползли клочья тумана, видимость ограничивалась несколькими ярдами.

– Вы опять арестовали моего помощника! – накинулся на констебля Падди.

– Держите его на привязи вашего помощника, а еще лучше наденьте на него намордник, – вспылил констебль.

– Это наверняка происки проклятой девчонки, парень не виноват.

– Вы о вашей, этой, как ее?

Констебль настолько искусно изобразил растопыренной пятерней нежно зеленый ирокез Марты О’Нил и одновременно скорчил восхитительную мину, безупречно спародировав выражение личика журналистки, что его собеседник просто покатился со смеху.

– Зря смеетесь, в следующий раз я отправлю в холодную и ее.

– Давно пора, – согласился репортер.

– Я бы и в этот раз ее упек туда, но было не за что. Она, к сожалению, в драке не участвовала, а напротив, пыталась ее пресечь. Но счастье, что я обогнал шерифа. Старик просто размазал бы вашего гаденыша по тротуару.

– Да за что, во имя неба?

– Нет, дайте сначала отдышаться...

Констебль с трудом сдерживал негодование. Его привлекательное, и даже очень привлекательное, и, обычно, добродушное лицо, теперь было исполнено гневом. Голубые глаза потемнели до синевы штормующего моря, а нежный румянец щек куда-то исчез, сменившись белизной. Может быть, ему и удалось бы справиться с яростью бушевавшей внутри, будь он хоть на пару лет постарше. Но выдержка все таки изменила юному блюстителю порядка, когда репортер в очередной раз упомянул Марту О’Нил.

– Не может быть, чтобы эта негодяйка никак не была причастна к тому, что там у вас случилось с Роном. С кем бы он ни подрался, наверняка из-за нее.

– Да, она чума! Вынюхивает и вынюхивает все подряд, а потом строчит в своей газетенке такое! Черт возьми, каждый раз, когда я читаю этот кошмар, меня одолевает одно желание – увидеть и ее жертвой нашего маньяка! И если бы Крейстонский душитель напал на нее в моем присутствии, я мог бы и не удержаться от искушения дать бы ему сначала сделать свое дело! С арестом можно в этом случае и повременить!

Падди расхохотался необычайно громко. И причину его буйного веселья констебль практически сразу понял. За его спиной раздались аплодисменты. Вильерс оглянулся и побледнел еще больше. Марта с самым счастливым и довольным видом, насколько можно было судить о выражении ее личика под густым контрастным макияжем, хлопала в ладоши, приветствуя его речь. Констебль понял мгновенно, кто именно станет ньюсмейкером в утреннем выпуске интернет версии издания, с которым сотрудничала Марта.

– Вы что здесь делаете? – рявкнул он на развеселившуюся журналистку, – Разве серпентарий на ночь не закрывают?

– Еще пару слов, констебль, для «Голоса Бриксбена», прошу вас...

Констебль беспомощно посмотрел на Падди, но тот только тихо радовался. Не ему одному достается от этой юной хулиганки, теперь и представителю полиции тоже перепадет.

Вильерс решил промолчать, он и так уже понял, что наговорил лишнего, но не преуспел...

– Так с кем там подрался Рон, – задал Падди провокационный вопрос и констебль сорвался.

– Подрался? Дракой я бы это не назвал! Ваш подопечный просто накинулся на беднягу ни за что, ни про что! Герр Швиц случайно, оступившись, просто схватился за эти проклятые аксельбанты на его лохмотьях и тут же извинился. Он сказал «Entschuldigen Sie bitte»! Просто извинился по-немецки. Не знаю, что уж там послышалось вашему недоумку, и почему он счел, что немец оскорбил его даму!

– Рону ничего не послышалось! – вмешалась Марта, – Сначала ваш драгоценный Швиц прошипел ему в лицо...

И тут к ужасу всех собравшихся девушка, не дрогнув произнесла такое изощренное ругательство, от которого даже стены в гостиной «Короны Крейстона» могли бы покраснеть. И по какой-то роковой случайности, эта чудовищная фраза была созвучна немецкому «Entschuldigen Sie bitte». Их действительно можно было спутать впопыхах.

– Он сначала сказал именно это, ваш невинный, драгоценный Швиц, а уж потом только завопил свое извинение. Наверное, специально для вас, чтобы отмазаться...

Констебль онемел, услышав сказанную Мартой фразу, Падди тоже не сразу пришел в себя. Давненько он такого не слыхал... Но опомнился закричал на всю гостиницу:

– Марта! Или как тебя там! Ты хоть сама понимаешь, что ты сейчас сказала? Да как у тебя язык повернулся?

– Да если бы у нее был язык! – вспыхнул констебль, – Змеиное жало!

Журналистка сделала несколько шагов и обойдя верзилу констебля, предстала перед ним. Столько гнева и презрения было в ее взгляде, что Вильерсу сделалось не по себе. Он никогда еще не видел девушку так близко. А тут, она буквально дышала ему в лицо и пристально всматривалась в глаза укоризненным взглядом. Вильерс сделал шаг в сторону камина и, пожав плечами, повернулся к негодующему репортеру.

– Черт побери! Напасть на калеку, только потому, что сдуру услышал то, что хотел услышать, а не то, что сказано? Не ожидал такой глупости от Рона.

– Он просто извинился... Нет, вы не представляете... Мы с шерифом стояли от них в десяти шагах и все это... Все это до сих пор стоит у меня перед глазами. Видимо трость у Господина Швица соскользнула. Он как раз переходил улицу, мостовая перед пабом и гостиницей до сих пор булыжная... Он потерял равновесие и в падении инстинктивно ухватился за эти чертовы веревки...

– Аксельбанты Ринго, – сухо уточнила Марта.

– Ага! Щас! – возразил констебль, однако, избегая девушку взглядом, – Конечно, этот дрищ носит аксельбанты Ринго на своих лохмотьях, потому как сам наследник герцога Глостерского!

На девушку слова констебля произвели совершенно неожиданное впечатление. Она судорожно вздохнула и отступила в тень, подальше от камина, от источников света и замерла...

– Черт возьми, – продолжал сокрушаться Падди, – Как же он мог так ослышаться? Это уж точно только потому, что девчонка жужжала ему в ухо...

– А немец, вы не представляете, – продолжил с восторженным изумлением Вильерс, – Он же силищи немеряной, я сам видывал, как он на конюшне Крейстона потешал народ, разгибая подковы! Ужас просто, ваш пацан сто лет проживет, раз вышел живым после сегодняшнего. Человек задел его, тут же извинился и в ответ получил сокрушительный удар в нос! Боже милосердный, что это было за зрелище! Этот свистун, колотит немца в лицо, а тот только удерживает его за плечи в ответ, вместо того, чтобы... Он ведь легко мог бы размазать этого Рона. Да что там, стоило Швицу просто отмахнуться, и вашего придурка пришлось бы отскребать от тротуара как собачье дерьмо! Ну и выдержка у этого парня с континента! Я такой еще не видел.

В гостиную незаметно просочился профессор Лейзерс и теперь внимательно вслушивался в слова констебля.

– Бог мой, парень просто извинился, – сокрушенно вздохнул профессор, – Бедный немец, что он о нас подумает?

– Рону ничего не послышалось! – закричала Марта за спиной профессора так пронзительно, что он содрогнулся.

Возможно профессор и нашел бы что сказать юной смутьянке, но тут в холл ввалились представители четвертой власти, хмельные и довольные жизнью. Марта оказалась на пути этого исхода, подобно гибкой лозинке попавшей в половодье.

Репортеры обходили девушку и почти каждый счел для себя за честь и счастье озвучить в ее адрес замечание.

– О, наша кобра на вахте, жди беды...

– Констебль, когда уж ваш дрессированный маньяк доберется и до этой милой особы...

– Да о чем ты, любой уважающий себя маньяк отшатнется от нашей красотки, как от портала в адское пекло...

– Марта, не стой на пути, приходится сплевывать через плечо, чтобы отвести беду...

Вся свора продефилировала мимо девушки и растеклась по своим комнатам, а она стойко перенесла эту травлю, как юная мученица у позорного столба. И только когда холл опустел, она тихонько удалилась. У камина остались только профессор Лейзерс и Падди О’Нил.