Текст книги "Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык"
Автор книги: Лидия Бердяева
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
68//69
ви! Если церковь русская – значит, большевистская, а раньше, значит, была – монархическая? Для них Церковь есть не что иное, как придаток к тому или иному государственному строю. Как трудно [истинному] христианскому сознанию пробиваться сквозь эту тьму, веками затемняющую истину христианства, истину, возвышающуюся над всеми земными, чисто человеческими установлениями и формами.
11 января 1935
Вчера не успела ничего записать, т. к. с раннего утра не была дома, а вернувшись, застала гостей, кот<орые> были до позднего вечера. Утром была у обедни в St.-Médard (в 8 '/2 ч.), затем у о. Ав<густина>, кот<орого> только вчера могла поздравить с Рожд<еством>. От о. Ав<густина> поехала в госпиталь Salpêtrière к моему больному с подарками на Рождество (русское). Больного застала очень страдающим от электризации. Он едва мог говорить со мной... Вернувшись, застала у нас двух монахов в черных мантиях и клобуках – о. Бальфур (бывший катол<ический> монах-бенедиктинец, перешедший в православие) и о. Афанасий – настоятель Патриаршей Церкви (на rue Petel). Они провели у нас молебен, а затем пили чай и вели разговор с Н<иколаем> А<лександровичем>, с сестрой и со мной... Тема – о монашестве. О. Афанасий (бывший соц<иалист>-револ<юционер>) говорил о том, что монахи своими молитвами спасают души и мир. Тогда я спросила: «Но где же в Евангелии указан этот путь ухода из мира, разрыва с миром? Христос посылал Апостолов в мир, а не из мира?» На это о. Бальфур, к моему удивлению, заявил: «Зачем в Евангелии? У ап. Павла». Очевидно, для него ап. Павел выше Христа? Ни возразил о. Аф<анасию>, что не всякая молитва спасает и мало...
(Продолжение во второй тетради)
69//70
Тетрадь вторая
...монахов, которых молитвы могли бы иметь такую силу. Кроме того, говорит Ни, монастыри имели значение тогда, когда мир был погружен в язычество и нужно было создавать нечто вроде укреплений, духовных крепостей для охраны христианства. Теперь же, наоборот, сами христиане настолько пали, что нужна проповедь и активная работа среди самого христианства для того, чтобы очистить его и поднять его уровень...
Вечером я долго говорила с Рахилью (Осоргина). Она в ужасно подавленном настроении от мысли, что ей придется навсегда уехать из Парижа в чуждую ей Палестину, к родным... Говорили о судьбе. Она – фаталистка. Я же верю в свободу и думаю, что каждый человек волен избирать тот или иной путь, иначе мы были бы не людьми, а марионетками. Уж одно то, что я в каждую данную минуту могу покончить с жизнью – доказывает мою свободу. Воля Бога, конечно, направляет мой путь, но от меня зависит, следовать ли Его воле или нет.
Пятница, 11 января 1935
Вечером после чтения «Идиота» Ни говорит, что, по его мнению, Достоевский плохо понимал психологию нигилистов. Изучая их биографию, Ни находит, что это были люди очень цельные, прямые. В них вовсе не было той раздвоенности и трагизма, кот<орые> так характерны для нигилистов у Достоевского. Изображая их, Достоевский [как бы] бессознательно раскрывал свою собственную раздвоенность, свой вну-
70//71
тренний дуализм. И в этом он является уже человеком новой эпохи, человеком нашего времени, а не эпохи 60—70-х годов. После чтения Ни заходит, как всегда перед сном, в мою комнату и говорит: «Мне иногда кажется так<им> странным, что книги мои выходят на всех почти языках. Я объясняю это тем, что в них многие находят ответ на вопросы, так остро стоящие перед современным миром. Всюду чувствуется какая-то растерянность, люди как бы потеряли почву под ногами, а в моих книгах они находят ответы на вопросы, волнующие их. И это потому, думается мне, что я не только философ, не только человек отвлеченной мысли, а во мне философия сочетается с опытом пережитого мною марксизма и знанием всех оттенков современной мысли, направлений и школ».
Суббота, 12 января
С утра снежная метель, но теплее, чем вчера (вчера мороз 6°).
Ни ушел в 4 ч. на заседание общества «La Vérité»[147]147
Созданный в середине 1930-х гг. по инициативе П. Дежардена«Union pour la vérité»(«Союз за правду») объединял французских «интеллектуалов» (писателей, журналистов, общественных деятелей) «левой» ориентации.
[Закрыть]. Вернувшись в 8 ч., рассказывал о впечатлении. Доклад делал Guènau (редактор газеты «Europe», левой, близкой к коммунизму). Доклад был о книге Guènau «Un homme de quarante ans»*. Книга эта вызвала большую критику со стороны правых, но из них никто на доклад не пришел. Это, видимо, очень не понравилось Guènau, и он говорил с яростью против правых, называя их трусами и пр. Сам он больше всего негодовал против войны, но когда кто-то заявил, что одни лишь христиане могут принципиально отрицать войну, а он, как неверующий и революционер, не может не признать, что пролитие крови иногда нужно для целей революции, то Guènau сказал: «Le sang ne me répugne pas, mais le peuple doit savoir le but au nom duquel ce sang coule»**.
По этому поводу я думала: «Какие бы возвышенные цели ни преследовались людьми, но если для целей этих нужно проливать человеческую кровь, то это значит, что цели эти лишь обман [, за которым скрыт лик Дьявола]. Поговорку «cherchez la femme»*** давно уже следовало бы заменить на «cherchez le diable»****!
* «Человек сорока лет» (фр.).
** «Кровь не внушает мне отвращения, но народ должен знать цель, во имя которой эту кровь проливают» (фр.).
*** «Ищите женщину» (фр.)
**** «Ищите дьявола» (фр.).
71//72
Ни вернулся, видимо, очень недовольный собранием. «Мне так чуждо [французское] мышление, где все распределено, размещено. Нет полноты, шири, горизонта... Каждый из своего угла оценивает другой угол. Даже в религии умудрились все расчленить, классифицировать (томизм). Все это мне очень чуждо!»
На собрании были многие писатели: Мальро, Фернандец[148]148
Рамон Фернандец (1894—1944) – французский романист, литературный критик.
[Закрыть], Дри-Ларошелль[149]149
Имеется в виду Пьер Дрие Ла Рошель (1893—1945) – французский писатель, со второй половины 30-х гг. придерживавшийся фашистской идеологии.
[Закрыть] и др.
Воскресенье, 13 января 1935
Ни выходит к завтраку и говорит, обращаясь ко всем нам, т. е. ко мне, сестре и маме: «Мне кажется, что сейчас мне удалось, наконец, формулировать мои разногласия со всеми современными течениями и направлениями. Ни одно из них мне не близко, все чужды, и это потому, что все они, каждое по-своему, детерминированы извне, а не изнутри. Течения правые, национальные – традициями, бытом, родовыми устоями, левые – классами, социальными условиями. Для меня же имеет значение лишь то, что не зависит ни от чего внешнего, а определяется лишь изнутри, из свободы. Все внешнее есть показатель падшего состояния этого мира. Но человек принадлежит миру иному, и лишь этот мир есть мир подлинный, ни от кого и ни от чего не зависящий!»
Я: «Это значит, что ты анархист».
Ни: «Да, если хочешь, это есть духовный анархизм».
Входит Леня, и разговор обрывается. К 5 ч. собираются: Сеземан (проф<ессор>)[150]150
Василий Эмильевич Сеземан (1884—1963) – философ, закончил С.-Петербургский университет. С 1923 г. преподавал философию в Каунасском университете. В 1949 г. вместе с Л. П. Карсавиным репрессирован. Был одним из руководителей евразийской группы в Литве.
[Закрыть], Г. П. Федотов с женой, Гордин[151]151
Яков И. Гордин (1896—1947) – философ, педагог, деятель еврейской культуры, основатель одной из школ иудаизма; родился в Двинске, в 1923 г. был вынужден покинуть Россию и до прихода Гитлера к власти жил в Берлине, оттуда переехал в Париж; выступал в РФА, читал лекции по еврейской философии Средневековья во Французской школе раввинов; умер в Лиссабоне.
[Закрыть], Либ, П. К. Иванов, Н. А. Тургенева, Т. Ф. Баймакова)[152]152
Тамара Федоровна Баймакова (по мужу Клепинина; 1897—?) – друг семьи Бердяевых, слушательница РФА, составитель библиографии про изведений Бердяева(Paris,1978), жена отца Димитрия Андреевича (1903—1945), духовного сына о. Сергия Булгакова, с 1939 г. настоятеля церкви на ул. Лурмель при объединении «Православное дело», помощника матери Марии (Скобцовой), погибшего в концлагере.
[Закрыть]. Сеземан рассказывал о своем пребывании в России (летом). Он как финляндский подданный может туда ездить беспрепятственно. Говорит, что положение улучшается, голода нет. Всюду порядок (в столицах, конечно). Церквей мало, но все переполнены. Однако так было до убийства Кирова, а теперь все опять по-старому...
Уныло серый день... Усталость после вчерашнего вечера, когда мы вдвоем с сестрой угощаем многочисленных гостей. Усталость эта, конечно, вознаграждается при виде того, как все наши гости чувствуют себя уютно и с каким удовольствием и аппетитом поедают домашние угощения, которые сестра
72//73
делает очень экономно, но вкусно. Ни очень любит собрания у нас по воскресеньям. Это единственный день, когда он отдыхает в обществе знакомых. Он в своей бархатной шапочке с трубкой во рту сидит в конце стола, шутит, острит и чувствует себя легко и приятно...
Только что вошел свящ<енник> Иоанн Шаховской[153]153
Иоанн (кн. Димитрий Алексеевич Шаховской; 1902—1989) – с 1950 г. архиепископ Сан-Францисский; видный участник экуменического движения; духовный писатель, поэт, критик; поддерживал дружеские отношения с Бердяевым.
[Закрыть], приехавший из Берлина... Остался у нас обедать. На этот раз он показался мне иным, чем в первый раз, когда он был у нас. В нем тогда чувствовалась какая-то «стилизованность». Опускание глаз, шепчущий голос, приниженная смиренность... Теперь он простой, ласковый, приятный... Очень женственный. Из его разговора я почувствовала, что у него есть подлинное призвание к духовному руководству, есть любовь к душам, что так редко у священников...
Вторник
Прибежал милый наш Ф. И. Либ в волнении узнать результаты выборов в Сааре. Увы! Для него (он соц<иал>-дем<ок-рат>) неутешительные. Он боится за своих друзей соц<иал>-дем<ократов>, кот<орые> вели в Сааре пропаганду против Гитлера.
Вечером лекция Ни (о Чернышевском, Писареве, Лаврове, Михайловском)[154]154
Речь идет о лекции в РФА из цикла «История русских религиозных и философских идей».
[Закрыть]. Возвращаемся с лекции вместе с Либом. Подъезжая на трамвае к Porte de Versailles, Либ смотрит в окно трамвая на большую площадь в ярких огнях, на толпы людей и говорит, обращаясь к Ни: «Не думаете ли Вы, Н<иколай>А<лександрович>, что все эти люди считают нас сумасшедшими? Наши книги, наши мысли, кому они нужны? Да, конечно, мы среди них сумасшедшие!» Я думаю, он прав с точки зрения толпы. Такие люди если не сумасшедшие, то никому не нужные, бесполезные и даже вредные, поскольку они нарушают «общественную тишину» их духовного благополучия...
Среда, 17 января
Ни жалуется, бедный, на сильную усталость, а вечером у него доклад у католиков-медиков на тему «Марксизм и личность». Кроме того, масса разных дел: корректур, поправки переводов, письма. Такое напряжение непосильно, и я очень
73//74
за него беспокоюсь, но что делать? Я не могу убедить его отказываться от приглашений выступать в разных собраниях. Он возражает тем, что это его интересует, дает много новых мыслей, знакомит с разными течениями...
Четверг, 18 января
Утром я у обедни в St.-Médard. Ни рассказывает мне за завтраком о вчерашнем собрании у католиков-медиков (их организация состоит из 800 членов). Студентов было много; были и профессора-медики. Перед докладом председатель сказал вступительное слово, характеризуя Ни как «grand philosophe russe»* и как человека, героически боровшегося за свои убеждения и за них страдающего в изгнании. После доклада студенты окружили Ни, задавая ему вопросы. Угощали шампанским (что Ни не понравилось) и доставили домой на автомобиле.
Вечером мы читали одну из важных сцен у Достоевского (в «Идиоте») – самоубийство Ипполита... После чтения слушали чудесный концерт (по радио) испанской музыки. Я мало слышала испанцев и была поражена оригинальностью их... Какая-то огненная сухость. Русская музыка более влажная, теплая...
Пятница, 19 января
Утром за кофе говорим о вчерашнем чтении Достоевского. Сестра высказывает мысль о том, что величие Достоевского в том, что он первый поставил вопрос о свободе человека и о трагизме этой свободы, восстающей, бунтующей и разрушающей все на своем пути. Я замечаю на это: «Как странно, что, утверждая эту свободу человека, сам Достоевский пришел к Победоносцеву[155]155
С Константином Петровичем Победоносцевым (1827—1907) Достоевский познакомился в 1872 г. Консервативно-монархические идеи, высказанные писателем в публицистике 1870-х – нач. 1880-х гг., духовно сблизили его с будущим обер-прокурором Св. Синода.
[Закрыть] и этим как бы предал свободу». На это сестра отвечает, что, по ее мнению, Достоевский испугался той бездны, которая разверзлась перед дерзновением свободы человеческой, и в Победоносцеве искал тех устоев, которые могли спасти его.
Ни говорит: «Вот разница между Дост<оевским> и Толстым. У Толстого и его героев были эти устои, и ему не страшно было все разрушать вокруг, а у Достоевского и его героев их не было».
«А разве Христос для Достоевского не был этим устоем? —
* «Великого русского философа» (фр.).
74//75
спрашиваю я. – Чём же было для него христианство? Я понимаю бунт Ипполита, но Ипполит – не христианин, а Достоевский считал себя христианином». На это сестра говорит: «Нет, Ипполит – христианин». Что она имела в виду, говоря это, я не понимаю. Нужно будет поговорить с ней на эту тему... Разговор прервался. К Ни пришел Гринченко[156]156
Леонид Алексеевич Гринченко (1898—?) – богослов, выпускник Белградского университета, участник братства Святого Серафима, в 1935 г. вел семинар «Православное мировоззрение» на подворье Трех Святителей в Париже, после Второй мировой войны вернулся в СССР.
[Закрыть] и они долго говорили на темы, связанные с книгой, которую пишет Гринченко («Церковь и государство»)...
Ни говорит о нем, что это «томист на православной почве».
Неожиданно приехала Флоранс, и мы с ней долго сидели вместе. Она в угнетенном состоянии. Я еще никогда ее такой не видела. Видно, живет из последних сил в этой ее кошмарной обстановке... Сестра была в церкви у всенощной под Крещенье.
Суббота, 19 января
Наступили морозные дни. Здесь эти морозы без снега – неприятны.
Все эти дни, да и раньше, Ни получает много книг и журналов, но редко что-нибудь значительное... Как много «лишних» книг и как мало «нужных»!
В 4 ч. Ни уходит на Собрание Лиги прав<ославной> куьту-ры, где он читает доклад «Время и вечность»[157]157
Очевидно, доклад «Время и вечность» в Лиге православной культуры был основан на одной из лекций, читавшихся Бердяевым в Вольной академии духовной культуры в Москве в 1919—1920-х гг. Она вошла в книгу «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы» (Берлин, 1923; гл.IV—«О небесной истории. Время и вечность»).
[Закрыть].
Я дома весь день – болит голова. Мама с утра лежит, но ничего серьезного.
Воскресенье, 20 января
Утром я в церкви St.-Germain.
Ни после завтрака идет на 2-е собрание Лиги прав<ославной> культуры, где останется до вечера и будет обедать вместе с членами Лиги.
К чаю приезжает М. А. Каллаш, и мы слушаем по радио концерт рус<ской> музыки (хор Кедрова[158]158
Николай Николаевич Кедров (1872—1940) – композитор, автор «Вселенской литургии» и «Отче наш», профессор Русской консерватории в Париже по классу пения, руководитель известного в 1930-е гг. квартета.
[Закрыть] и «Жар-птицу» Стравинского[159]159
Игорь Федорович Стравинский (1882—1971) – композитор, дирижер-пианист. «Жар-птица» – один из ранних балетов, написанный на русскую тему по заказу С. П. Дягилева в 1910г.; жил в Париже с 1920 по 1939 г.
[Закрыть]). Ни возвращается в 11 ч. Говорит, что доклады и о. Булгакова и Г. П. Федотова поразили его своим оптимизмом и он еще острее почувствовал разницу между собой и ими. «У них все так гладко, так взаимно примиримо, а у меня прерывно, катастрофично. И все более чувствую, что меня не понимают. У них всех стремление к единению, к соборности, а я индивидуалист по своей природе. Кроме того, им чужда парадоксальность моего мышления».
75//76
Да, думаю я, слушая Ни, он не вмещается ни в какие рамки, ни религиозные, ни социальные. Ты – один из немногих «одиноких» в своем пути... Путь этот не легкий, страдальческий путь. Но если такие «одинокие» идут за Христом, то бремя их делается легким. Лишь бы шли за Ним, не оглядываясь по сторонам и не прельщаясь обширными пастбищами для стад.
Вставить: пастухи и разбойники.
Вторник, 22 января
Ни опять чувствует себя эти дни хуже, нервнее. За завтраком говорит: «Мне кажется, я не до конца выявил мое миросозерцание в предыдущих книгах. Мне хотелось бы подвести итоги и окончательно выразить себя. Я надеюсь сделать это в книге о духе, которую напишу».
Книгу эту он задумал уже давно, но до сих пор делает лишь заметки для нее[160]160
Скорее всего, речь идет о книге «Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности».
[Закрыть]. Но мне почему-то кажется, что он скоро начнет ее писать. Знаю это, потому что когда книга уже окончательно созреет в нем, он делается внутренно беспокойным и до тех пор не успокоится, пока не начнет писать. Так было со всеми его книгами.
Сегодня лекция Ни о Толстом и Достоевском[161]161
Речь идет о лекции в РФА из цикла «История русских религиозных и философских идей». Тезисы лекции: «Религиозно-философские мотивы русской литературы. Проблема творчества культуры. Гоголь. Религиозно-философские идеи Достоевского и Л. Толстого» (Последние новости. – 1935. – 20 янв. – № 5050. – С. 5).
[Закрыть].
Четверг, 24 января
У нас мало денег, во многом себе отказываем, но мы очень избалованы людьми, нас окружающими, дружбой. Так было всегда, и я, конечно, предпочту такие отношения людей – богатству. Жалеем лишь о невозможности помогать тем, кто нас окружает. Мучительно видеть нужду и не иметь возможности хоть чем-нибудь, кроме дружбы, облегчить ее. А вокруг нас нужда эта все растет и растет, кольцо ее все сжимается и душит даже тех, кто до этого года жили обеспеченно, имели или места, или работу. И вот на вопрос, поставленный мне недавно, «что же делать?», я ответила: «Единственно, что теперь нужно, это делать для других все, что от нас зависит, даже в самых маленьких вещах. Мы должны чувствовать себя как на войне и знать, что только соединяясь, общими усилиями мы можем поддерживать друг друга и бороться [с врагом]». К сожалению, у многих нужда порождает чувства совершенно об-
76//77
ратные: разъединение, зависть, эгоизм... Но, слава Богу, вокруг нас образовалась атмосфера единения и взаимной помощи, и это делает жизнь более легкой даже в самое трудное, как теперь, время.
Вчера Ни принес мне две книги (издание Desclée)[162]162
«Desclée De Brouwer»– франко-бельгийское католическое издательство, в котором был издан сборник статей Бердяева «Проблемы коммунизма» (1-е изд. – 1933; 2-е – 1939).
[Закрыть] – биографии двух католических монахинь. Много лет я читала мистиков, знаю почти всю мистическую литературу, но, за исключением очень немногих, нахожу, что все другие поражают однообразием своего пути, каким-то утомительным повторением тех же слов, тех же приемов для выражения внутренних переживаний, опыта. Впечатление такое, будто дана модель, и по этой модели создается бесчисленное количество более или менее удачных копий. Личность не выявляется в своем своеобразии, а подделывается под существующий образец и этим, конечно, искажается. И, думаю, нужно обладать огромной индивидуальностью, чтобы сохранить свое лицо в атмосфере подражания образцам. Такими и были Св. Франциск[163]163
Святой Франциск Ассизский (1182—1226) – итальянский религиозный деятель, учредитель названного его именем ордена францисканцев, автор религиозных поэтических произведений; мистик и аскет, имевший идеалом евангельское совершенство в миру.
[Закрыть], Св. Тереза[164]164
Святая Тереза Авильская (1515—1582) – испанская монахиня, писательница, проповедница, причислена к лику святых в 1622 г., героиня ряда литературных произведений; под влиянием одной из книг святой Терезы Л. Ю. Бердяева пришла к католицизму.
[Закрыть], еще немногие. Все же остальные подверглись общей нивелировке, подстрижены, обрезаны, говорят одним языком, повторяют будто заученные формулы, за которыми не видно, затуманено их самое дорогое – их личность, их лицо, их выражение...
Я люблю подлинную мистику, но не признаю мистических школ, ведущих к пути самому опасному: к лжемистике.
Ни только что вернулся от дантистки, нашей милой А. И. Каргановой... Очень устал от зубной боли. У нас застал Флоранс в жарком споре со мной по поводу Оригена. Она явно не понимает его, но с упорством защищается. Ни принял участие в нашем споре и разъяснил ей то, чего она не понимает.
Вечером у Ни собрание франц<узско>-рус<ской> молодежи (второе – первое из 3-х лиц было в прошлом году весной). К 8 '/2 ч. подъехал автомобиль и оттуда выгрузились 6 человек: 4 барышни и 2 молод<ых> человека. Я стояла у окна и слышала их молодые, веселые голоса у подъезда. Они пошли в кабинет Ни, и там долго шла беседа. Темой этой беседы была мораль (ее источники). К 10 ч. все вышли в столовую к чаю, и за чаем беседа продолжалась просто и оживленно. Молодежь очень симпатичная, живая, одухотворенная. Среди них одна
77//78
русская (студентка Сорбонны), остальные – французы-католики, интересующиеся социальными вопросами, близкие к журналу «Esprit». В них чувствуется культурность, начитанность. Вечер прошел очень живо и приятно, и, уезжая, все очень благодарили Ни за его отношение к ним и желание помочь им разъяснить интересующие их вопросы.
Пятница, 25 января
Ездила в фотографию за карточками Ни. Он заказал всего лишь 3 портрета, т. к. фотография очень дорогая. Но любезный фотограф подарил Ни еще 3 карточки. Портрет вышел очень удачный, самый лучший из всех до сих пор. Нужно посылать издателям, требующим портреты для изданий... Вернулась под проливным дождем.
Дома застала [бедную] сестру, только что вернувшуюся от дантиста: ей вырвали больной зуб. Лежала с сильной болью... День какой-то неуютный... Сильный ветер, всегда напоминающий мне о бедствиях на море...
Перед сном перечитываю заново Пруста[165]165
Марсель Пруст (1871—1922) – французский писатель, автор цикла романов «В поисках утраченного времени», в которых главным является изображение внутренней жизни человека, «поток сознания», а также воскрешение ушедшего времени, что близко тем проблемам, которые волновали Бердяева. Неслучайно эпиграфом к своей автобиографической книге «Самопознание» он выбрал слова Пруста: «Я никогда не достигал в реальности того, что было в глубине меня».
[Закрыть], которого раньше не любила. Теперь нахожу места значительные по тонкости анализа...
Суббота, 26 января
Ни с утра у дантистки.
В газетах тревога о Франции. Безработица растет особенно после краха Ситроена[166]166
С середины декабря 1934 г. на десять дней была приостановлена работа завода фирмы «Ситроен» в связи с банкротством ее владельцев. По сообщениям газеты «Последние новости», 12 тыс. рабочих завода (из 17 тыс.) и все конторские служащие (2 тыс. человек) были уволены, в их числе было много русских эмигрантов.
[Закрыть]. Неужели суждено нам вновь пережить ужасы революции?
Ни был у Либа. Он болен, лежит, но ему лучше.
Воскресенье, 27 января
Зима, русская зима! За окнами деревья в пушистом снегу. В соседнем с нами саду дети лепят бабу, бросают снеговые шарики... И все это кажется мне лишь декорацией к какой-то пьесе из русской жизни... Франции это не идет, как не идет русский кафтан испанцу или турку.
Сегодня никого не звали, т. к. вечером заседание Р<елигиозно>-ф<илософской> академии, но все же к чаю приехали: Р. Г. Осоргина, Эли Беленсон, П. К. Иванов и Леня (Чурилин) – все безработные, всем нужна помощь и материальная, и духовная... Делаем, что можем, но «можем» так мало!
78//79
Кольцо бедствий сжимается, а в такие холодные, злые дни, как сегодня, бедствия эти чувствуются с особенной остротой.
Вечером читаю биографию Стендаля. Он мне противен.
Понедельник, 28 января
Ни рассказывает утром о вчерашнем собрании с докладом Зеньковского[167]167
Василий Васильевич Зеньковский (1881—1962) – протопресвитер, философ, богослов; с 1944 г. после смерти о. С. Булгакова – декан Богословского института; председатель РСХД с 1923 г.; сотрудничал с журналом «Путь». Сведений о публикации текста доклада нами не обнаружено.
[Закрыть] «Об иррациональном в человеке». В связи с этим он говорит: «Я люблю человека, верю в человека, но я ненавижу условия, в кот<орых> он живет. Условия эти унижают человека, мучат его. Но вот что я заметил: все переживаемое мной с такой остротой, когда я думаю о трагизме человеческого существования, вдруг как бы притупляется и делается плоским, попадая в сферу обсуждений, споров, докладов. В чем тут дело?»
Я: «Мне кажется, что все переживаемое в духе теряет свою остроту, свою силу, воплощаясь в слова, в формулы».
Сегодня спросила у Ни, подвигается ли его новая книга о духе? «Я все время делаю заметки, подготовляю ее. Это книга, в кот<орой> я подведу итоги моего миросозерцания. Книга нелегкая», – отвечает он.
Какой неуютный день [сегодня]! Что-то холодно-тоскливое в колючем воздухе, в порывах сухого ветра. Даже птицы мои (я их кормлю все эти годы на крыше балкона) летят неохотно есть замерзшие кусочки хлеба... Нет охоты выйти из теплых комнат, и так остро чувствуешь свое преимущество перед другими, видя из окна пробегающие фигуры людей с иззябшими лицами, в холодных пальто вместо шуб... Холод – одно из выявлений зла.
Вторник, 29 января
Холодно-колючий день с ярким солнцем и ветром. Французские дома не приспособлены для морозов, и в нашей квартире – хотя и с центр<альным> отоплением – свежо. Еще бы! Окна большие, без двойных рам – не натопишь... Вечером, хотя иззябшая, все же иду с Ни на его лекцию о Вл. Соловьеве. Лекция – одна из лучших[168]168
Лекция о Вл. Соловьеве была заключительной в цикле «История русских религиозных и философских идей».
[Закрыть].
79//80
Среда, 30 января
Ни утром много писем. Читая, он говорит: «Во мне, чувствую, все больше и больше увеличивается отчужденность. Вот я говорю, пишу, спорю, а сам где-то далеко, далеко от всего окружающего. Не знаю, замечают ли это другие? При таком отчуждении трудно вести общую работу, участвовать в общем деле».
По поводу этих слов Ни я думаю: «Таким и должно быть чувство христианина в этом мире. Единственной связью его с миром должна быть любовь. Ведь Христос, будучи на земле, всегда чувствовал себя „не от мира сего“, но Он любил этот мир. Любовь и была связью Его с миром. Что же значат слова ап<остола> Иоанна: „Не любите мира“[169]169
См.: Первое соборное послание Св. Апостола Иоанна Богослова.II,15.
[Закрыть]? Да, не любите тот мир, который лежит в зле, тот, кот<орый> свободно избрал зло и служит злу».
Вновь начала читать Пруста, и на этот раз по-иному. Когда читала первый раз, показался утомительно-скучным, и это потому (поняла теперь), что следила за фабулой, за действием. Теперь же поняла, что читать его нужно как бы вместе с ним, а не отдельно от него. Нужно вместе с ним войти в атмосферу жизни, которую он не рисует, а которой живет. Нужно вместе с ним всматриваться и вдумываться в малейшие детали того мира, кот<орым> он живет в своих романах (если можно так назвать его книги – скорее это летопись, записи того, что проходит в его памяти). И когда так читаешь Пруста, то он незаметно втягивает в этот свой мир и мало-помалу мир этот делается близким, с ним живешь, его видишь.
Четверг, 31 января
Письмо от В. С. Гриневич[170]170
Вера Степановна Гриневич – давняя знакомая семьи Бердяевых, о ней: Герцык Е. Воспоминания. М., 1996. С. 96—103.
[Закрыть] о болезни Лени... Под впечатлением этого письма весь день не могу поехать к нему из-за мамы. Если у Лени грипп (что вернее всего, т. к. в Париже сейчас эпидемия гриппа), то я не имею права занести болезнь в дом ради мамы, т. к. для нее она может быть смертельной. И вот мучусь, т. к. бедный Леня дорог и мне, и всем нам... Написала в два места о докторе и о деньгах для него...
У Ни какой-то шведский профессор [по делу о съезде антропологов]...
80//81
К чаю приехала Флоранс, очень грустная. Старалась развлечь ее.
Вечером чтение «Идиота». То место, где Достоевский неожиданно становится в позу проповедника и напяливает на бедного князя Мышкина безвкусный славянофильский кафтан, так ему не идущий.
Пятница, 1 февраля
Давно не переживала такой душевной депрессии... Слишком много горя вокруг нас и бессилие помочь. Деньги, деньги и деньги – вот что нужно, а их-то и нет. Никакие слова, жесты, никакие утешения не помогут, если человека гонят с квартиры, если он не обедает... И слова, и советы, и утешения – прозвучат насмешкой...
Ни – у доктора, а оттуда зайдет к Шестову.
Вчера мы хорошо поговорили с ним, как обычно, перед сном, но не договорили, и нужно возобновить разговор. Моя психическая депрессия все увеличивается... Стараюсь преодолеть ее чтением, но не удается. Кажется, будто несчастья людей, нас окружающих, каким-то траурным венком сплетаются вокруг.
Вечером, вернувшись от Шестова, Ни пришел, как всегда, поговорить со мной перед сном и, заметив мое настроение, так трогательно утешал меня, как утешают детей... В Ни я имею такую заботу и духовную, и материальную, какую знают немногие на земле. И одно это сознание должно делать меня благодарной Богу. Иметь около себя такую душу, такую опору, как Ни, [это] слишком много!
Суббота, 2 февраля
Утром иду на Montparnasse, 10 узнать у доктора о Лене. Меня встречает Т. Ф. Баймакова вопросом: «Читали статью [Ильина] (В. Н.) в «Возрождении»[171]171
«Возрождение. Орган русской национальной мысли» – ежедневная (с 1936 по 1940 г. – еженедельная) газета. Издавалась в Париже с 3 июня 1925г. по 7 июня 1940г.
[Закрыть] о книге Ник<олая> Алекс<ан-дровича>?» – «Мы никогда не читаем этой газеты», – отвечаю ей. «Возмутительная, безобразная. Подписана псевдонимом, но все мы, читавшие ее, сейчас же узнали автора», – взволнованно говорит она, протягивая газету.
И действительно, есть чем возмущаться. В газете помещен фельетон некоего П. Сазоновича «Идеологическое возвращенство» о последней книге Ни «Судьба современного человека». Фельетон этот – сплошная клевета и ложь не на книгу Ни, о которой, к удивлению, ни слова не сказано (кроме на-
81//82
звания книги), а на Ни как мыслителя и писателя. Узнать, кто скрывается под П. С., – было нетрудно, ибо автор был настолько наивен, что, скрыв себя под чужим именем, не позаботился о том, чтоб не употреблять тех же выражений, кот<орыми> он пользовался, бегая по всему Парижу и называя Ни «красным генералом» и «защитником Г.П.У.». Об этих выходках нас предупреждали друзья еще до появления статьи. И вот те же названия обнаруживаются в статье г. П. С., а вместе с тем ясно, что [трусливый] автор их [Владимир Николаевич Ильин][172]172
Владимир Николаевич Ильин (1890—1974) – богослов, философ, литературовед. Некоторое время был постоянным гостем в доме Бердяевых. Речь идет о его статье «Идеологическое возвращенство» (Возрождение. – 1935. – 1 февр. – № 3530. – С. 2). Псевдонимом П. Сазонович Ильин подписывал свои статьи в газете «Возрождение», в которой он сотрудничал с января 1935 г. по май 1936 г.
[Закрыть]. Это тот самый В. Н. [Ильин], который в течение 10 лет считал себя самым преданным нам человеком, которого мы всюду защищали (т. к. многие его не любили, не выносили), [кот<орый> приходил чуть ли не по 2 раза в неделю, часто даже надоедая нам своими излияниями, духовными и романическими. Но мы терпеливо его выслушивали и жалели, т. к. знали, что он человек одинокий, нуждающийся в поддержке и утешении. И вот результатом этой заботы и участия является низкая, злобная клевета... Кого же он позорит, как не самого себя, трусливо спрятавшегося под анонимом, не имевшего мужества открыто выступить против Ни. Подумал ли В. Н. Ильин, что статья его есть грязное пятно на его личности? Что же касается Ни, то о его идеях и оценках говорят его книги, а не грязные анонимные фельетоны в столь же грязных газетах.]
Прочитав фельетон, Ни, как всегда, отнесся к нему с брезгливым равнодушием и даже как-то иронически[173]173
Более подробно об истории взаимоотношений Ильина и Бердяева см.: Звезда. – 1997. – № 3. – С. 169—189.
[Закрыть]. Таково было всегда его отношение ко всем критикам [(если только это слово применимо здесь) этого стиля. Все, кто читает книги Ни, знают, во что он верит, к чему призывает, что для него добро и что зло. Те же, кот<орые> книг его не знают, могут измышлять о нем что им угодно... Презрительное молчание будет им ответом.]
Воскресенье, 3 февраля
В 5 ч. у нас кое-кто из французов: М-г и M-me Cain (она переводила книгу Ни о Достоевском, он – директор Нац<иональной> Библиотеки в Париже), философ Le Senne[174]174
РенеЛе Сенн (1882—1954) – французский философ, моралист, психолог, один из основателей серии книг «Философия духа» в издательстве«Aubier».
[Закрыть], немец<кий> проф<ессор> (в изгнании) Landsberg с женой, проф. Алексеев[175]175
Николай Николаевич Алексеев (1879—1964) – философ, правовед, с 1925 г. редактор издательства«YMCA-Press»,профессор Богословского института, с 1932 по 1939 г. – председатель РСХД, сотрудничал с журналом «Путь», жил в Париже с 1931 по 1940 г.; друг Б. П. Вышеславцева.
[Закрыть] и Pierre Pascal (бывший коммунист) с женой.
Говорят больше о национализме, о Гитлере. В общем – оживленно и просто.
82//83
Понедельник, 4 февраля
[Неожиданно приходит одна знакомая предупредить об одной особе, которая изредка бывает у нас. По ее словам, у этой особы плохая репутация в смысле полицейском. Очень неприятно, тем более, что проверить эти подозрения нет возможности.]
Посылала к Лене узнать о здоровье и передать денег. Посланный вернулся и сообщил, что Леня уже встал, слава Богу. Грипп прошел без осложнений.
Вторник, 5 февраля
Вечером на лекции Ни[176]176
В этот день Бердяев начал читать в РФА новый курс лекций на тему «Русские искания социальной правды. История русских социальных идей» (Последние новости. – 1935. – 3 февр. – № 5064. – С. 5).
[Закрыть]. В перерыве меня окружают знакомые, взволнованные и негодующие на статью В. И[льина]. Собираются выразить протест в форме открытого письма. «Неужели Н<иколай> Александрович> подаст ему руку при встрече?» – спрашивает одна из знакомых. «Никто из нас не подаст!» – горячо говорят они. «А Николай Александрович сказал мне, что, конечно, подаст», – говорю я, потому что в каждом самом низком человеке он все же видит человека [– образ и подобие Бога]. Так поступал он всегда, всю свою жизнь, и так будет поступать и впредь.
Среда, 6 февраля
Газеты сообщают о сильной эпидемии гриппа. Ни волнуется. У него слабое место – боязнь зараз, болезней. [Думаю, это наследственная черта у него.] Его родители всю жизнь лечились, боялись простуд, зараз, и в детстве он жил в атмосфере болезней [тепличной, изнеженной]. Пытаюсь всячески бороться с этой его слабостью, но удается лишь отчасти.
Сегодня ждали демонстраций по поводу годовщины восстания прошлого года[177]177
Имеется в виду неудавшаяся попытка фашистского путча в Париже 6 февраля 1934 г.
[Закрыть], но приняты меры и пока все спокойно. Ни ушел навестить милого нашего Федора Ивановича (Fritz Lieb), который почти месяц болен желтухой.
За завтраком говорили о том пути, каким нужно идти теперь сквозь хаос, в кот<ором> находится весь мир. «Если б я была скульптором, то я сделала бы статую, отвечающую на этот вопрос, – говорю я. – Фигура статуи была бы такой: глаза поднятые вверх, а руки опущенные вниз, к земле. Глаза – к небу, а руки – к земле, к людям с их скорбью и мукой».
83//84
«Я помню, ты как-то писала мне это», – говорит Ни. И я действительно вспоминаю, что в одном из писем говорила о таком образе по поводу страданий людей и пути, каким нужно идти[178]178
См. письмо Л. Ю. Бердяевой от 24 июня 1930 г. из Виши (РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 339. Л 3).
[Закрыть].
Четверг, 7 февраля
Мороз с сильным ветром. К счастью, никому никуда не нужно ездить, и мы проводим день дома. Вечером начали чтение «Мертвых душ». Замечаю, что всех старых рус<ских> писателей-классиков воспринимаю как-то совсем по-новому. Другая оценка, другое нравится... Перечитываю Оригена для беседы с о. Ав<густином> и Флоранс.
Пятница, 8 февраля
Погода ужасная. Буря и мороз. Ни очень волнуется, т. к. узнал о сильной эпидемии гриппа. Его мнительность, боязнь болезней мучительны для него. Каждую минуту следит за мной, чтоб я не простудилась. Чтоб его успокоить, я никуда не выхожу... К удивлению, две гостьи, несмотря на погоду, все же приехали к 5 ч. [: М-me Федотова и М-me Карганова. А. И. Карганова много лет лечит нас (дантистка), и мы очень к ней расположены. Очень милая, ласковая. Мы давно ее не видели, т. к. вся она в работе, и приятно было появление ее живого, выразительного лица, ее улыбки и звонкого, детски радостного смеха.]
Ни весь день занят обработкой книги, заказанной ему для Англии («Источники русского коммунизма»)[179]179
Книга «Истоки и смысл русского коммунизма» (в английском варианте – «Истоки русского коммунизма») была впервые опубликована на английском языке (Лондон, 1937).
[Закрыть].
За чаем М-me Федотова с возмущением говорит о статье [против Ни В. Ильина]. «Вы знаете, – говорит ей сестра, – Н. А. не хочет писать свои книги для русских, кот<орые> его книг не ценят и не читают. Между тем как иностранцы ценят все больше и больше».
«Это неверно, – говорит Е. Н. Федотова. – Книги Николая Александровича расходятся очень хорошо среди русских, и много есть людей, кот<орых> Николая Александровича даже не знает, а они многое получают от него. Хотя бы я, напр<имер>. Ведь не кто другой, как Н<иколай> А<лександро-вич>, определил мое направление своей статьей в «Проблемах идеализма»[180]180
В сборнике «Проблемы идеализма» (М., 1902), в свое время имевшем широкий общественный отклик, была опубликована статья Бердяева «Этическая проблема в свете философии идеализма».
[Закрыть], и если б судьба случайно не столкнула нас здесь, за границей, то он бы и не знал об этом влиянии. А таких, как я, много, и вот для них и нужно писать». И она рассказывает Ни о пути своего развития, [а я веду Карганову показать ваш дом.]
