Текст книги "Сияние ангела"

Автор книги: Ли Уэзерли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Глава 14

Спортзал был маленьким. Просто угол в подвале с парой беговых дорожек, тренажером и гантелями. Там пахло плесенью и потом. Когда парни, особенно Сэм и Алекс, вставали на дорожки, все буквально пропитывалось потом. Я увидела, что Себ смотрит на пол. Он был бетонный и не очень чистый. Сидеть можно было только на нем.

– Пойдем ко мне в комнату, – предложил он. «Комната» Себа была крохотной. Нам пришлось бы вдвоем тесниться на раскладушке. Это было слишком близко, особенно после того, как вчера вечером мы смешивали ауры. Я почувствовала, как у меня горят щеки.

– Нет, здесь лучше, – сказала я. – Больше места. Подожди.

Я побежала по лестнице, схватила подушки с дивана в гостиной и принесла их в спортзал.

– Вот, – сказала я, когда мы разложили их, – так лучше.

Я слышала, как над нами стреляют. Кара была в соборе, как они и договорились с Алексом, – пыталась что—нибудь узнать. Все остальные утешались тем, что стреляли, как могли.

Вчера вечером нам с Алексом удалось немного поговорить наедине, пока все смотрели телевизор и укладывались. Я опиралась на закрытую дверь кладовки и ощущала, как глубоко Себ засел в моей голове. Хотя это было связано только с тем, что он был полуангелом, я все равно чувствовала себя виноватой.

– Трудный день был, – заметила я.

– Мягко сказано, – согласился Алекс. Я чувствовала напряжение его мускулов, хотя мы не прикасались друг к другу. – Боже, полуангел, Совет, и все в один день.

Я попыталась улыбнуться.

– Что ты имеешь против полуангелов?

Я увидела, что он вздрогнул, когда понял, что сказал. Он покачал головой.

– Не против этого, – сказал он, взял меня за руку и потянул меня к себе. – Этого я люблю. – Он обнял меня за шею и прижался ко мне головой. – Я рад, что он здесь. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, Уиллоу.

Все, что я хотела, – это как можно крепче обнять его. Но я переживала из—за ангельского ожога. Порой, когда я его целовала, я думала, что сошла с ума, раз это приходило мне в голову; порой холодом страх сковывал меня. Алекс нежно притянул меня к груди, и я поддалась. Мы стояли у стены и долго обнимались, и остального мира не существовало. Ничто не имело значения, кроме его объятий.

Сейчас я сидела в спортзале, в подвале, вместе с Себом. Я отчаянно хотела понять, что происходит с моим ангелом. Как ни странно, он немного успокоился, когда я встретила Себа. Но я все равно знала, что он внутри меня, и не знала, чего от него ожидать.

Мы с Себом устроились на больших диванных подушках в нескольких футах друг от друга. На нем были те же протертые джинсы и голубая футболка с надписью по—испански. Слова слегка потрескались – футболку много раз стирали.

– Что здесь написано? – спросила я.

Он посмотрел на футболку, как будто не мог вспомнить.

– Cinco de Mayo[29]29
  Пятое мая (исп.).


[Закрыть] – в честь того дня, когда мы выкинули французов из Мексики.

– Французы были в Мексике?

– Давным—давно. – Себ пожал плечами. – Я купил ее на рынке.

Я кивнула и поняла, как мало я знаю об этой стране. Она была не совсем такой, как рассказывали в школе. Странно было думать о ней, она была так близко.

Я снова посмотрела на Себа и кое—что заметила.

– Эй, да ты побрился!

Он уже был не так похож на рок—звезду, как вчера, – скорее на актера, которому досталась роль сексуального новичка в школе.

Он потрогал свою щеку и смутился.

– Да, решил, что пора.

– Кажется, вчера мне нравилось больше, – сказала я, разглядывая его, и подумала, что должна была сказать все, что угодно, но не это. Я только поддержала разговор, а его карие глаза уже загорелись. Я покраснела, и он усмехнулся:

– Больше не буду бриться.

Я поморщилась, у меня горело лицо.

– Себ, ты же знаешь, что мы с Алексом вместе? Ты мне нравишься, но...

– Да, знаю, – тихо сказал он. – Все нормально.

Я почувствовала, что за этими словами прячется очень сильная эмоция. Себ улыбнулся и снова провел рукой по щеке.

– Но знаешь, если щетина поможет...

Сказать, что я не привыкла вызывать у парней такой явный интерес, даже в шутку, было бы преуменьшением века. Парни мной вообще не интересовались, даже гораздо менее красивые, чем Себ. В Потакете я была Королевой Причуд, школьным изгоем. Я открыла рот и снова закрыла, думая, что же сказать.

Себ увидел мое замешательство, и его дразнящий взгляд исчез.

– Уиллоу, я просто шучу. Да, я бы хотел, чтобы мы стали не просто друзьями. Тут я не шучу. Но я знаю, что ты любишь Алекса. Если ты хочешь только дружбы, то все в порядке. Так и будет.

Я поерзала на подушках. Мои щеки все еще горели, особенно когда я вспомнила, как ощутила вчера глубину его чувств ко мне. К счастью, сейчас я этого не ощущала, хотя и не очень старалась. Если я была права, то я не хотела знать об этом.

– Ты уверен, что все нормально? – спросила я.

– Да, – ответил он и приподнял уголок рта. – Всю жизнь я искал другого полуангела. Поверь, я не собираюсь уходить только потому, что понял, что ты пока не можешь мне ответить взаимностью.

– Пока? – изумилась я.

– Это тоже была шутка, – поспешно сказал он. – Я имею в виду – нет, я надеюсь, что ты поймешь это в один прекрасный день, но... – Он замолчал и рассмеялся, положив руку на лицо и покачав головой.

– Эх, caramba[30]30
  Черт возьми (исп.).


[Закрыть], у меня не очень получается, да?

Я улыбнулась. Он опустил руку.

– Ладно, давай сначала. Уиллоу, просто быть с тобой, быть твоим другом – этого достаточно. Обещаю.

– Уверен? – сказала я, изучая его лицо. – Даже если мы навсегда останемся друзьями?

Глаза Себа были спокойными.

– Полностью уверен. Я буду твоим братом, как тебе такой вариант?

Это были не пустые слова. Я с облегчением вздохнула. Он понял. Еще легче мне было оттого, что он все еще хотел остаться.

– Братом. Звучит очень... очень хорошо.

–Теперь у тебя он есть. На всю жизнь, если захочешь.

– Спасибо, – нежно сказала я. С того момента, как я встретила Себа, я чувствовала связь с ним. Даже больше – я знала, что мне нужна его помощь. Я почувствовала дрожь и откинула волосы. Вдруг слова сами пришли. – Себ, мне остольком тебя надо спросить. Я так переживала...

Себ, который полулежал на подушке, резко выпрямился.

– Переживала?

– Даже боялась. Твой ангел. Ты чувствуешь его внутри? Не то, что он существует, а то, что он существует отдельно от тебя. Думает не о том же, о чем ты. Как будто у него собственное сознание.

Он нахмурился.

– Недолго. Но раньше такое бывало.

Я села на край подушки.

– Что было раньше?

Себ лежал в расслабленной позе – одна рука на колене, а другая на подушке, – но я чувствовала, что внутри у него бурлит водоворот эмоций. Я вдруг поняла, что я единственная в мире, кому он может это сказать.

– Может, ты видела вчера, когда мы держались за руки. Когда мне было одиннадцать, меня арестовали за воровство.

– Да, видела. И они запихнули тебя... – Я запнулась.

– Здесь, в Мексике, мы называем это reformatorios[31]31
  Исправительно—трудовая колония (исп.).


[Закрыть]. – Себ поморщился. – Они говорили, что мы должны быть благодарны, что попали туда. Потому что они давали нам шанс исправиться.

Исправиться. Я вспомнила картины из жизни колонии, которые я успела увидеть – вода только два часа в день, постоянные избиения, ночью привязывают к кровати, – у меня комок подступил к горлу. Ирония – это было не то слово.

Себ провел ногтем по шву джинсов.

– Там много чего происходило. Вещи пострашнее, чем кража кошелька. – Он опять улыбнулся, на этот раз через силу. – Я видел, как парни пытались сбежать, и их ловили. Их привязывали к дереву на несколько дней. Без еды и воды. Никто из нас не мог помочь им.

Вдруг я увидела образ оттуда. Лучше бы не видела. Глаза мальчика. Его лицо. Я с трудом проговорила:

– Что... что с ним случилось?

Себ развел руками.

– Через неделю он пропал. Больше мы его не видели.

– Но разве это законно? Как им позволили такое делать? Разве вы не могли заявить в полицию, когда вышли? – Мой голос стал пронзительным от испуга.

Себ поднял брови с удивлением – и с жалостью ко мне: я думала, что это выход...

– Никому это не интересно. Мы были воры и беглецы. Уличная шпана, без родителей.

Я была потрясена и обняла колени. Я слышала, как над нами стреляют по мишеням. Тренажеры вокруг нас выглядели до странности обыденными – словно они были из другой жизни, не той, через которую прошел Себ. Думаю, так и было.

– Как ты сбежал?

Он пожал плечами:

– В раме моей кровати был расшатавшийся металлический прут. Я вытащил его и заточил о стену, пока никто не видел. Это заняло месяцы, но в итоге он стал достаточно острым. Я пригрозил им охраннику и смылся. Я бежал во весь опор. – Его рот скривился. – Я так быстро бежал, что мог бы попасть на Олимпийские игры.

Я посмотрела на него, пораженная тем, что он как—то сохранил рассудок и мог даже шутить об этом. «Я пригрозил охраннику». Это не удивило меня, но я знала, что на самом деле Себ – хороший человек, даже нежный. Я вспомнила себя, когда мне было одиннадцать, и покачала головой. Большая разница. Даже учитывая все мои проблемы, я была настоящей счастливицей – и не подозревала об этом.

– Ты порезал охранника?

Себ помотал головой:

– Нет. Он был трусом. И думаю, я выглядел решительно. Словно не принял бы отрицательного ответа. – Он немного повеселел.

– Ты бы порезал его?

Веселье исчезло. Он встретился со мной взглядом. Я знала, что Себ никогда не станет врать мне.

– Да, – тихо сказал он. – Я бы сделал все, чтобы оттуда выбраться. И я ненавижу людей, даже сейчас. За то, что они делают друг с другом. За то, что они сделали со мной.

Я увидела маленький шрам на его руке, как раз там, где кончался рукав футболки. Глубокая белая впадина на загорелой коже. Как раз по размеру сигаретного ожога. У меня забилось сердце. Боже, неужели они сделали это с ним там?

Себ заметил, куда я смотрю, и взглянул на шрам.

– Нет, это парень моей матери, когда я был маленьким. – Он пожал плечами и потрогал шрам. – У мамы был плохой вкус на мужчин.

В его голосе не было горечи, но я чувствовала, как он его ненавидел. Я хотела спросить его про отца—ангела, но сейчас, похоже, было не время.

– Себ... – Я не могла закончить. У меня не было слов.

Он посмотрел на меня, и я увидела на его лице сожаление о том, что он меня расстроил. Он осторожно сжал мою руку.

– Querida, все в порядке. Никто не трогал меня уже много лет.

Я не могла вынести мысли о том, что кто—то вообще причинял ему боль. Я сжала его руку и быстро отстранилась, надеясь, что мой предательский пульс меня не выдал.

– Эй, ты обещал быть мне братом, – попыталась отшутиться я. – Братья не держат сестер за руку и не называют их querida.

Себ улыбнулся, его карие глаза заблестели.

– Называют. Постоянно.

– Наверное, в Мексике все по—другому. В Америке – никогда. А я американка.

– Но сейчас ты в Мексике, – заметил он.

– Да. И ты утверждаешь, что здесь братья держат сестер за руку и называют их «любимая»?

– Да. Мексиканцы очень дружелюбны.

Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Себ усмехнулся. Я знала, как ему приятно видеть, что я опять смеюсь. Глубоко внутри шевельнулось чувство, которое я даже не хотела понимать. Я знала, что я просто очень рада тому, что Себ появился в моей жизни. Помимо всего прочего, было приятно снова обрести друга. Если не считать Алекса, последние несколько недель я чувствовала себя настоящим изгоем.

– А что твой ангел?

Мягкие каштановые кудри свисали у него со лба; Себ нетерпеливо отбросил их.

– После того как я сбежал из школы, я вернулся на улицы. Три или четыре месяца, – он покачал головой, – я был тем, кого ты не желала бы знать. Я ненавидел людей. Я хотел уничтожить их. Я хотел стать настоящим ангелом, чтобы никто не смел тронуть меня. Я все время дрался. Люди не так на меня смотрели, и я кидался на них. Я бил окна, поджигал машины, воровал... – Он замолчал, в его глазах была боль. – Не лучшее было время, – закончил он.

Я подумала, что воровать кошельки – худшее, чем он снимался, прежде чем его поместили в колонию.

– В любом случае моему ангелу это не нравилось, – сказал Себ. – Раньше я совсем его не чувствовал. Мы с ним были одним целым. Когда он мне был нужен, я вызывал его, но это была часть меня.

– Да! – воскликнула я. – Да, именно так и было поначалу.

Себ кивнул.

– Но мой ангел увидел, что я быстро умру, если продолжу в том же духе. Он стал постоянно... – Он нахмурился, подбирая слово, и слегка толкнул мою руку несколько раз. – Вот так, внутри меня, днем и ночью.

– Толкается. Да! Да, у меня тоже! – Я выпрямилась. По комнате словно пробежало электричество. – Но, Себ, что это значит? Они живут отдельно от нас? Они – это не мы?

Он помотал головой, прежде чем я успела закончить.

– Нет, они – это мы. Несомненно. Это как... У тебя бывает две мысли в голове одновременно? Например, ты думаешь: «мне надо сделать это» – и в тот же момент: «я голоден» или «мне он не нравится». В глубине души, но в то же самое время. Понимаешь?

Я хорошо понимала.

– То есть иногда у наших ангелов есть собственные мысли? Или они не соглашаются с нами, но все же они часть нас – вроде того, как когда мы относимся к чему– то со смешанными чувствами?

– Думаю, да. Мне так кажется.

Он сидел, обхватив колено руками.

Я рассказала ему, как мой ангел пытался вырваться во время стрельбы. Казалось, Себ сдерживает смех, но он смотрел так дружелюбно, что я расслабилась.

– Думаю, твой ангел хотел сказать, что ему плохо. На что он тебе может намекать?

Я покачала головой и попыталась понять.

– Не знаю. Это началось несколько недель назад. Я почувствовала поток энергии.

Я рассказала Себу все про реку энергии внутри меня, которая никуда не вела. Я почувствовала облегчение, когда все эти слова наконец—то вышли наружу.

Себ внимательно слушал и хмурил брови.

– Не знаю, что это, – сказал он. – Никогда не чувствовал ничего подобного.

– О. – Я опустила взгляд на желтую диванную подушку. Тяжело было испытывать разочарование. Я надеялась, что он скажет: «Да, да. Со мной такое постоянно».

– Но, querida... – Он ухмыльнулся. – Уиллоу, что бы это ни было, твой ангел чувствует это иначе, чем ты. Надо прислушаться к нему, вот и все.

Я вздохнула.

– В последнее время я чувствую, как он отдалился, – призналась я. – Было страшно. Я думала... я не знаю, что я думала. Мне казалось, что после того как он отделился, ему нельзя доверять.

По лицу Себа было видно, что ему никогда не приходило в голову не доверять ангелу.

– Он – часть тебя. Он никогда не навредит тебе. Он может чувствовать себя чужим, когда ты не слушаешь его. Но причинить тебе вред? Нет, никогда.

Значит, мой ангел – что—то вроде интуиции или совести. Это звучало гораздо осмысленнее, чем все мои жуткие идеи, сводившие меня с ума. Я испытала такое облегчение, что почти размякла. Но я все еще не представляла, что ангел хочет мне сказать. Я поняла, что не давала ему возможности объяснить, и почувствовала себя виноватой. В тот момент, когда он отделялся от меня, я просто запихивала его обратно и возводила стену. Неудивительно, что он не успокаивался.

– Дай мне минуту, – сказала я.

Я закрыла глаза, погрузилась глубоко внутрь себя и неуверенно протянула ангелу руку. Он появился во вспышке света, словно солнце блеснуло на кристалле. На меня глядело мое собственное лицо; ангельские крылья сверкали. Мы посмотрели друг на друга. Ее волосы колыхались, как на легком ветру.

«Прости, – подумала я и мысленно протянула ей руку. – Скажи, что случилось?»

Мы соприкоснулись, и мои мышцы расслабились, когда наше единство восстановилось. Наши мысли снова сливались. Прощение, понимание. Но она вся измучилась, отчаянно пытаясь заставить меня ее выслушать. Поток темной энергии, который я ощутила, сильно встревожил ее. У нее и сейчас было ощущение, что что—то не так. Она не знала, что именно. Она искала, но ничего не нашла. Она не могла избавиться от постоянного беспокойства.

Нахмурившись, я тщательно исследовала сознание, обыскивая каждый уголок. Но там не было ничего лишнего. Действительно ничего.

«Я правда думаю, что все в порядке», – сказала я ей.

Она не ответила. Я чувствовала, что она не согласна. Я оставила ее ненадолго и объяснила Себу, что происходит.

– Не знаю, что и думать, – закончила я. – Она уверена в том, что что—то не так, но я ничего не чувствую.

Себ покачал головой:

– Я тоже не знаю, в чем дело. – Он сел, скрестив ноги, и протянул мне руки. – Можно? Вдруг я что—нибудь почувствую?

Я засомневалась, глядя на его руки.

– По—братски, – заверил он меня.

Его глаза дразнили меня, но в них читалось и беспокойство. Я знала, как он хочет помочь.

– Ладно, – согласилась я.

Я подвинулась к нему и протянула руки. Мы соприкоснулись, и я опять почувствовала вспышку энергии. Его теплые руки внушали уверенность. Я успокоилась, как будто простое прикосновение могло все исправить. Я закрыла глаза и почувствовала, как наши ауры слились. Я надеялась, что смогу справиться с этими ощущениями – особенно с тем, как хорошо мне было. Я отогнала эту мысль прежде, чем она сформировалась. Я ненавидела себя уже за то, что она появилась.

Себ сжал мои руки. Я чувствовала его сосредоточенность. Я старалась просто плыть по течению и не думать. Но все равно продолжала получать от него обрывки информации – например, узнала, что он недавно бросил курить. Бессознательное желание курить было громким и отчетливым. Некоторые обрывки заставили меня улыбнуться – например, истории, которые он сочинял, когда его расспрашивали о прошлом. Я подумала, что он никогда в жизни не давал никому прямого ответа. Мама – оперная певица, которая повсюду таскала за собой пианино?..

И только со мной он был абсолютно честен.

Наконец Себ отпустил меня, и я открыла глаза. Мы все еще сидели рядом, не дальше чем в футе друг от друга, и я видела, как в его зеленых глазах блестит чистое золото. Я быстро отсела и отодвинула подушку на несколько дюймов.

Себ сделал вид, что не заметил.

– Ангел был очень взволнован, – сказал он, откинувшись назад. – Хотя я не почувствовал ничего плохого. Что—то беспокоит его, но я не видел что.

Я почувствовала недоумение ангела, когда она поняла, что Себ прав. Она не чувствовала того, что ее беспокоило, как будто это просто исчезло. А может, этого никогда и не было. Она надолго задумалась, шевеля крыльями. Я все еще чувствовала ее непонимание, но постепенно она успокаивалась. «Может, я и ошибалась», – подумала она. Все выглядело нормально. Действительно нормально.

Она была так же спокойна, как я. Теперь все вернулось на свои места, насколько это возможно у полуангела.

– Все в порядке, – сказала я Себу. – Она думает, что все нормально. Спасибо, большое спасибо.

Его глаза потеплели.

– Я ничего не сделал. Но это хорошо. Если она счастлива, то нет проблем.

Я скрестила ноги и прижала колени к груди.

– Я думаю, что за энергию я ощущала. Она была такой сильной и пришла словно из ниоткуда. С тобой такого не случалось?

– Нет, никогда. Может, это было... не могу подобрать слово.

Себ постучал себя по лбу и сказал что—то по—испански с расстроенным видом.

Я посмотрела на него и улыбнулась:

– Хочешь, чтобы я пошла к Алексу за переводом?

Себ скорчил забавную гримасу и недоверчиво на

меня посмотрел, словно спрашивая: «Ты шутишь?»

– Нет, мы не можем отрывать Алекса, пока он тренирует остальных, – сказал он так серьезно, что на секунду я ему поверила. – Это было бы слишком эгоистично. Я чувствовал бы себя виноватым.

– Ладно, мы не будем.

– Нет. Чувство вины не даст мне уснуть. – Себ встал. – Слово, которое я пытаюсь вспомнить, – это когда что—то произошло только один раз и больше никогда не случится. Если это произошло, ты сильно удивляешься. Понимаешь? Что это за слово?

– Случайность?

– Si! – Он улыбнулся так, словно солнце вышло из—за туч. – Может, это была просто случайность. Просто какая—то странная штука. Или, я не знаю, может, так бывает у девочек—полуангелов.

Почему—то слова о «девочках—полуангелах» напомнили мне о мигрени Алекса и других переживаниях последних дней. Я сжала руками колени и откашлялась.

– Слушай, мы... мы можем причинить боль? – спросила я с трудом. – В смысле другим людям.

Себ нахмурился.

– Не думаю, что понял.

– Мы... – Я глубоко вздохнула. – Можем ли мы вызвать ангельский ожог, когда прикасаемся к людям?

Он удивился.

– Ты имеешь ввиду, как ангелы? Нет, не думаю. Я трогал много людей, держал их за руки и предсказывал будущее. Я бы заметил.

– Знаю, я тоже много раз предсказывала будущее. Но я беспокоюсь о том, что, может, у нас все по—другому. Ангелам достаточно прикоснуться к человеку на несколько секунд, но у нас это может зависеть от того, насколько мы с ним близки физически. В смысле... когда у нас близкие отношения. – Мое лицо пылало. Я надеялась, что он понял, потому что совсем не хотела вдаваться в подробности.

– О. – Себ потер шею. Он понял. – Нет, я никогда этого не замечал.

Я вдруг поняла, что у него было гораздо больше возможностей заметить это, чем у меня, и почувствовала, что пожар на лице разгорелся сильнее.

– Извини, я не хотела совать сюда свой нос...

Он поднял руку.

– Ты не суешь нос. – Он все еще был смущен. – Я расскажу тебе все, что захочешь.

Я постаралась избавиться от смущения и думала, с чего начать. Или как сформулировать.

– Ладно, ты когда—нибудь замечал, что твои девушки болеют? Как от прикосновения ангелов?

– Нет, никогда, – твердо сказал он. – Я бы никогда не тронул ни одну девушку, если бы думал, что смогу навредить ей.

– А... их было много?

Он поморщился и почесал голову.

– Не настолько, но больше, чем я бы хотел рассказывать тебе. – Я почувствовала, что он хотел бы ответить по—другому. – Хотя это все продолжалось недолго.

– Почему? – спросила я, не подумав. Себ был так прекрасен – трудно было представить, что он не мог заполучить любую девушку, которую хотел.

Он посмотрел на меня и задумался. Я опять ощутила что—то глубоко внутри него.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Всегда быть не с той девушкой... Думаю, так мне было еще более одиноко, чем с самим собой.

Я почувствовала укол боли. Апекс был моим единственным парнем, но казалось, что у нас с Себом есть что—то общее. Я тоже была одинока почти всю жизнь.

– Понимаю, – мягко сказала я. – Хорошо понимаю.

Он печально улыбнулся:

– Хотел бы я понять это раньше.

Мы только вчера познакомились, а у нас уже были такие личные разговоры. Но мне это не казалось странным. Если у Себа был такой богатый опыт с девушками и он никогда ничего не замечал...

Себ смотрел на меня.

– Это о вас с Алексом, так? Ты переживаешь за него. Я чувствую.

– Неделю назад у него была мигрень, – призналась я. – У него часто болит голова. Я испугалась, что это из—за меня. Что я убиваю его.

Себ закрыл глаза и покачал головой.

– Caramba, – усмехнулся он. – Я дал неправильный ответ, да? Я могу изменить его? Да, мы приносим страшный вред людям. Ты должна порвать с Алексом прямо сейчас, чтобы не навредить ему. Хочешь, я пойду с тобой наверх и помогу сказать ему это? Как твой брат, я был бы счастлив это сделать.

– Себ! – рассмеялась я, хотя не была полностью уверена в том, что мне не о чем волноваться. – Ты уверен? Ты никогда не замечал у твоих девушек мигрень или головные боли, или что—нибудь подобное?

Себ с нежностью посмотрел на меня.

– Да, уверен. Уиллоу, мы наполовину люди, почему наша энергия должна убивать? – Он взял меня за руку. – Пожалуйста, не беспокойся, querida. Не беспокойся. Все в порядке, я даже не сомневаюсь.

Облегчение. Полное облегчение.

– Слава богу, – прошептала я. – Я так переживала последние дни, что убиваю его. Я ненавидела себя, чувствовала себя ужасным человеком...

– Ты? – Себ внезапно улыбнулся. – Нет, ты не можешь быть ужасной, даже если постараешься. Ты слишком милая.

– Милая? – улыбнулась я нехотя. – Нет.

– Да, да. Я сразу это заметил. Ты любишь помогать людям. Ты много о них заботишься. Ты очень... – Себ замолчал и посмотрел на меня. – Особенная.

– Себ! – Я вздрогнула от его взгляда.

– Говорю тебе как брат, – спокойно добавил он. – Братьям можно иногда говорить такое.

Я не могла не улыбнуться и покачала головой. Я не убиваю Алекса, действительно не убиваю. Я чувствовала, что у меня внутри восходят миллионы солнц.

– Ты не рассказал мне о том, что произошло с твоим ангелом. Он продолжал тебя подталкивать, пока ты его не слушал?

Прежде чем Себ успел ответить, я услышала, как открылась дверь в подвал.

– Эй, – позвал Алекс с лестницы. – Мы собираемся выйти.

Я встала с подушки и пошла к нему. Он проверил пистолет и засунул его в кобуру.

– Еще одна охота? – спросила я с опаской.

Алекс кивнул. На нем была белая термофутболка, а сверху – красная клетчатая рубашка. Он выглядел великолепно.

– Да, думаю, надо сводить их еще раз. Может, теперь в другой парк, чтобы ангелы не догадались о наших планах.

Я прислонилась к стене, немного смущаясь того, что Себ сидит рядом.

– Будь осторожен, – тихо сказала я, – пожалуйста.

Он улыбнулся и погладил меня по лицу.

– Буду, не переживай. Я делал это много лет. Им просто нужно попрактиковаться.

Алекс нахмурился; я знала, что он думает о Совете. Он надеялся, что Кара сможет выяснить, что происходит. В противном случае тренировка УА не имела никакого смысла.

– А у вас как? – спросил он и кивнул на дверь.

– Очень хорошо. Мы еще не начинали работать с аурой, но, Алекс, он мне очень помог. – Я остановилась, потому что поняла, что не смогу ему ничего сказать, не пустившись в долгие объяснения. Я не рассказывала Алексу о своих переживаниях.

– Хорошо. Я рад.

Я знала, что так и есть, хотя Себ не был его любимчиком. Он улыбнулся и смахнул прядь моих волос со лба.

– Надо же убедиться, что парень отрабатывает свой хлеб.

Отрабатывает свой хлеб. Отрабатываю ли его я? Я попыталась улыбнуться, но это было непросто.

– Что такое? – спросил Алекс.

– Ничего. Просто... я буду здесь с Себом, пока все пойдут на охоту рисковать жизнью...

– Стой. – Он взял меня за руку и сжал ее, чтобы успокоить. – Уиллоу, то, чем вы здесь занимаетесь, очень важно. – Он замолчал и посмотрел на наши пальцы. – И... Я, конечно, хотел бы поговорить с тобой об этом. Сейчас, когда Совет в городе, может, будет лучше...

– Знаю, – перебила я. – Не волнуйся, я уже решила. Я больше не пойду на охоту, пока не научусь менять ауру.

Хотя меня раздражало сидеть дома, пока все подвергают себя опасности, я не могла не признать, что моя энергия полуангела ставит всех под удар, – пока я не научилась менять ее.

Алекс кивнул. В нем происходила какая—то внутренняя борьба. Я чувствовала, как он успокоился, когда понял, что я не пойду с ними сейчас, но в то же время он переживал, что команда еще не приняла меня и такими темпами не скоро примет. Тут мы услышали, как все остальные переговариваются на кухне.

– Надо идти, – сказал Алекс.

Он наклонился и поцеловал меня. Я обняла его за шею, наслаждаясь теплом его губ. Как будто прошли годы, а не дни с тех пор, как я могла спокойно его поцеловать. У меня закружилась голова от удовольствия. Теперь, когда я знала, что все в порядке, все, чего я хотела, – это быть с Алексом наедине так долго, как только возможно.

– Увидимся, – сказал он. Я растаяла, посмотрев в его серо—голубые глаза. Он поцеловал меня в нос. – Люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Я стояла у стены и смотрела, как он уходит обратно через тир в кухню. Послышались голоса, хлопнула дверь. Мое счастье угасло, и я вздохнула, надеясь, что сними все будет в порядке. Было странно, что Алекс куда—то шел без меня, – пожалуй, впервые с тех пор, как мы познакомились.

«С ним все будет в порядке, – сказала я себе. – Алекс точно знает, что делает».

Я услышала, что Себ встал и пошел к лестнице.

– Они уходят?

– Да, они идут на охоту.

Я побежала вниз по лестнице, слегка задев Себа, и начала собирать подушки с пола.

– Думаю, мы можем пойти в гостиную, там удобней.

Себ взял подушки под мышку.

– Да, там лучше.

Наверху мы положили подушки обратно на диван и отправились на кухню за колой. В доме всегда было полно газировки и всякого подобного. Половина коробок наверху была с консервами или напитками, а вторая половина – с боеприпасами и снаряжением. Как будто Хуан готовился к осаде.

Я протянула Себу колу и посмотрела, что лежит в холодильнике.

– Ты хочешь есть?

Он открыл колу и скорчил гримасу.

– Тут очень... американская еда.

Я посмотрела на него из—за дверцы холодильника.

– В смысле? Какая, например?

Себ пожал плечами.

– Читос, доритос и все такое, – сказал он, опираясь на стол.

Я увидела, как на груди у него напряглись мышцы, и быстро отвернулась к холодильнику.

«Что с тобой? – в раздражении одернула я себя. – Ты любишь Алекса. Почему ты вообще обращаешь внимание на Себа?»

– Доритос – это же мексиканская еда, разве нет? – Мой голос, к счастью, звучал спокойно.

Себ засмеялся, достал из шкафчика пачку и поднял ее.

– Уиллоу, они оранжевые, – сказал он. – И читос – тоже оранжевые. Они ярко—ярко—оранжевые. – Он пожал плечами.

Я рассмеялась и расслабилась.

– Ладно, я признаю, что сырные начос «Доритос» не совсем мексиканские, – сказала я, изучая содержимое холодильника. Там было негусто. Парни ели как лошади, у нас не часто оставалась лишняя еда. – Я имела в виду обычные, которые едят с соусом сальса.

– Может, чуть—чуть, – согласился Себ и убрал пачку обратно в шкаф.

Я закрыла холодильник и положила перед ним пачку шоколадного печенья.

– Все любят шоколадное печенье, – сказала я и протянула ему. – Включая мексиканцев. И в нем нет ничего оранжевого.

– Обещаешь? – усмехнулся он.

– Si, обещаю.

Я села на диван в гостиной. Часть меня хотела, чтобы он сел в кресло, но он устроился рядом со мной. Не совсем рядом, но я чувствовала его. Пытаясь не обращать на это внимания, я сняла обувь и откинулась на подушки.

Себ наклонился, чтобы тоже снять кеды, и я увидела у него на предплечье еще один шрам – белый тонкий рубец на загорелой коже, как от ножа. Пока я смотрела на него, время замедлилось. Я думала о том, что Себ рассказал мне, и ненавидела все, что ему пришлось пережить.

– Хотела бы я знать тебя, когда мы были детьми, – выпалила я и сразу смутилась. Но это была правда. Я хотела бы вернуться в прошлое и просто быть там с ним рядом, чтобы он знал, что он не один.

Себ посмотрел на меня, и несколько каштановых кудрей упало ему на лоб. Он не удивился, скорее задумался.

– Да, я тоже хотел бы этого, – нежно сказал он. – Всю свою жизнь я этого хотел. – Он улыбнулся с сожалением. – Но думаю, было бы лучше, если бы мальчиком я жил в твоем доме в горах. А не чтобы ты провела детство там же, где я.

На секунду мне захотелось обнять его. Я отвернулась искрестила руки на груди, игнорируя предательский голос внутри себя, который шептал: «Друзья могут обниматься».

– Ты рассказывал мне о том, что произошло с ангелом.