Текст книги "Мистер Монк летит на Гавайи (ЛП)"

Автор книги: Ли Голдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Частные коттеджи, возведенные на песке, обслуживались официантками в юбочках и лифчиках от купальников, разносящими напитки и еду, предлагающими толстые белые полотенца и махровые халаты, чтобы назагоравшиеся туристы устроились удобнее.

Пляж представлял собой песчаный полумесяц, изогнутый перед полудюжиной эксклюзивных бунгало площадью в четыре тысячи квадратных футов, каждый с затененным бассейном и горячими ваннами. Владения утопали в пышной растительности, дающей богатым и знаменитым массу естественной тени и конфиденциальности, даже сверху. Тем не менее, я видела несколько зернистых фотографий загорающих топлесс кинозвезд у частных бассейнов в журнале Энквайер, сделанных с лодок на камеры с длинными объективами.

Я взглянула на Монка, такого довольного и расслабленного, что не могу и припомнить.

–Это рай, – вырвалось у меня.

Монк кивнул. —Что нам так долго мешало приехать сюда?

Я знала, это был риторический вопрос, но позволила себе ответить: —Мое оправдание – деньги и невозможность выбраться. А Ваше?

–Страх, – отреагировал он без колебания. – И чувство вины.

Страх я могла понять, а вот чувство вины – нет. Он заметил выражение моего лица и пояснил: —Мы с Труди все время хотели посетить Гавайи, но не нашли время. После ее убийства я не мог заставить себя поехать. В течение долгого времени я даже не выходил на улицу.

–А что заставило Вас передумать сейчас?

–Страх, мощные фармацевтические препараты, – сказал он. —И ты.

Понимая, что он имел в виду, я искренне растрогалась. Он не говорил, что любит меня или нечто подобное... Он выразил, что нуждается в моем обществе, и соскучился по мне, если бы я уехала. Но самое главное – он со мной чувствовал себя в безопасности, комфортно, и даже пошел на эмоциональный риск, чтобы я была рядом, и он мог опереться о мое плечо.

Он дал понять, что я его друг.

Я взглянула на часы. —У меня репетиция свадьбы через час. Чем собираетесь заняться?

–Немного исследовать территорию, а потом искупаться.

Я улыбнулась ему. —Вы пойдете поплавать?

Монк ответил: —Бассейн выглядит довольно привлекательно.

–У Вас даже есть купальный костюм?

–Я его куплю.

Какое удивительное лекарство, – подумала я. Принимай Монк его раз или два в месяц, смог бы с легкостью справляться с разными мелочами, в обычное время для него не доступными. Вроде выбора новых носков. Стрижки. Покупки продуктов.

Но внезапно вспомнила: чем больше Монк принимал бы этот препарат, тем хуже стали бы его детективные навыки.

–Мне тоже хочется оглядеться, – сказала я. – Дайте мне минутку, чтобы подкраситься, и я прогуляюсь с Вами.

–Хорошо.

Я вернулась в комнату, и, подкрашиваясь, поняла, что до глубины души поражена первой возможностью побыть в одиночестве. Монк готов пойти сам по себе, а я напросилась с ним! И поступила так без размышлений, не из беспокойства или чувства ответственности.

Я сделала это, потому что мы друзья. Несмотря на то, что он может раздражать сильнее, чем любой другой человек на Земле, мне нравится находиться рядом. Думаю, очутись вы на моем месте, тоже смирились бы со странностями Монка.

А еще он мне платил.

5. Мистер Монк и медиум.

Монк потратил менее пяти минут на покупку купального костюма от Ральфа Лорена в торговом пассаже вестибюля отеля. Он просто взял пару синих плавок, проверил размер, заплатил за них и все. Ничего сложного для обычных людей, но для Монка огромное достижение.

Мы бродили по большому пальмовому саду отеля на другой стороне от бассейна. Сад располагался перед пляжем, и был заполнен людьми, сидящими на белых шезлонгах. Сначала я подумала, что это еще одна свадьба, но заметила телекамеры и узнала мужчину, стоящего перед публикой. Это был Дилан Свифт, известный медиум, снимающий эпизод своего ежедневного телешоу.

Разумеется, я его знала. И знала бы, даже не живи он то на Гавайях, то в Сан-Франциско, где начал продвигать свою программу на местном телеканале.

Дилан Свифт знаком всем. Книги с его улыбающимся лицом на обложке продавались в каждом книжном магазине, супер– и минимаркетах по всей стране. Куда бы вы ни пошли, Свифт наблюдал за вами пронзительным потусторонним взглядом, вынуждая не смотреть ему в глаза и покупать книгу. Слегка жутковато…

Популярности Свифта в немалой степени помогло то, что он невероятно хорош собой. Сегодня на нем была повседневная гавайка Тони Багама и коричневые брюки. Шелковая рубашка открыта ровно настолько, чтобы продемонстрировать мощные грудные мышцы. Но наиболее характерная особенность известного медиума – героический раздвоенный подбородок, напоминавший о Кирке Дугласе и Дадли Справедливом. Вопрос о том, был его подбородок таковым от природы, или искусственно созданным умелыми пластическими хирургами, обсуждался чаще, чем являлся ли он подлинным экстрасенсом.

–Кто он такой? – спросил Монк.

Меня давно перестало шокировать полное неведение Монка американской массовой культуры.

–Дилан Свифт, – просветила я. – Он общается с мертвыми людьми и передает послания от них их родным.

–Этого не может быть, – утвердил Монк.

–Расскажите это миллионам людей, смотрящим его шоу и покупающим его книги.

Свифт шествовал через толпу, словно ведомый неизвестной силой. Сад ассоциировался с огромной спиритической доской, где он являлся кем-то вроде указателя в центре.

–Я что-то получаю... Это имя. Оно начинается на букву «Г»... Да, теперь я ясно вижу «Г», – вещал Свифт. Он склонил голову и прислушался. – «Г» может быть кем-то, сидящим здесь, или это имя недавно ушедшего близкого одного из вас.

Мужчина поднял руку вверх и замахал ею, возбужденно подпрыгивая в кресле перед Свифтом, будто выиграв крупный приз в лотерею. Ему было за шестьдесят, маленький пузатый человечек в яркой гавайке и шортах, натянутых подтяжками почти до груди. Он носил сандалии поверх белых длинных носков, почти идентичных по цвету с его бледными бугорчатыми коленями.

–Меня зовут Гэри! – воскликнул человек, его двойной подбородок пульсировал от волнения. – Может, это сообщение для меня?

–Да, оно для Вас, – подтвердил Свифт. – Некто с другой стороны шепчет мне. Женщина, которая была Вам очень близка.

–Моя сестра?

–Я чувствую, ее имя начиналось с «М» или «Е», а возможно, содержит обе буквы.

–Маргарет, – сообщил Гэри. – Вы говорите с Маргарет?

–Да, это так. Она недавно умерла.

–Около трех лет назад.

–Маргарет присматривает за своим младшим братом, – произнес Свифт.

–Я был ее старшим братом, – возразил Гэри.

–Да, но она очень заботилась о Вас, не так ли? Будто Вы были ее младшим братом. Вижу, однажды она спасла Вам жизнь, правда?

Гэри с энтузиазмом кивнул и сжал руку жены, массивного телосложения и одетой почти как он.

–Когда мы были детьми, ловили рыбу на озере, и я упал из лодки, – рассказывал Гэри. – Я запутался в якорном канате и чуть не утонул.

–И утонули бы, не окажись сестра рядом, и она хочет, чтобы Вы знали, что она и сейчас присматривает за Вами.

Я собралась уходить, но Монк замер. Думаю, любопытство – часть его натуры, которое лекарство неспособно заглушить.

–Она очень старалась прикоснуться к Вам из царства теней, – продолжал Свифт. – Маргарет говорит, Вы знаете, когда это случилось. В момент Вашего темного отчаяния. Когда на Вас свалилась новость, которую Вы надеялись никогда не услышать.

–Вы имеете в виду, когда я узнал, что у меня рак?

Свифт кивнул. —Этот голос Вы слышали своим внутренним сознанием, он убеждал: «Мне не время умирать; я буду бороться». Это она Вам нашептала. Она хотела, что б Вы верили: с Вами все будет в порядке. Это и случилось, не так ли?

–Я нахожусь в полной ремиссии, – Гэри начал рыдать. – Да, я слышал ее! Скажите ей, я слышал! Передайте, она придала мне сил для борьбы!

Свифт положил руку на плечо Гэри и ободряюще сжал. —Маргарет знает это. И она хочет, чтобы Вы помнили: она любит Вас сейчас, и будет любить всегда, даже за чертой вечности.

Я аплодировала вместе с остальными зрителями. Свифт поднял голову и на мгновение встретился взглядом с Монком. Тот не отвернулся. Я уже видела такое выражение на его лице. Оно появлялось, когда он собирался доказать человеку, что тот убийца. Это негласный вызов: ты не сможешь меня обмануть.

Экстрасенса потянуло к Монку. Последнее, чего мне хотелось – это чтоб Монк в наркотическом дурмане столкнулся с Диланом Свифтом в эфире национального телевидения.

–Может нам следует уйти, мистер Монк? – я взяла его за руку и попыталась увести.

–Этот человек – обманщик, – заявил Монк.

–Это пока никому не удалось доказать.

–А я могу.

–Вы же в отпуске, помните? – застонала я. – Вы здесь, чтобы хорошо провести время!

–Я бы насладился этим, —разочарованно протянул он, но в любом случае пошел за мной.

Я оглянулась через плечо и увидела Свифта, смотрящего нам вслед с ошеломленным выражением.

Мне бы хотелось увидеть Монка плавающим.

А еще мечталось сделать несколько снимков в качестве доказательства для Стоттлмайера и Дишера, что купание действительно состоялось. Сложно представить, как Монк занырнет в полный пузырей бассейн с толпой полуголых, потных, намазанных лосьоном взрослых и визжащих детей с насморком.

Но мне было суждено пропустить это историческое событие. Вместо сего увлекательного зрелища я побрела на репетицию свадьбы моей лучшей подруги.

Уж насколько я люблю Кэндис, все же предпочла бы поплавать в бассейне с Монком.

Никого из родственников Кэндис и Брайана не было среди гостей, только пара дюжин общих друзей из Лос-Анджелеса. Ее родители охотились на сафари, и не пожелали слегка обеспокоиться и скорректировать свои планы ради прибытия на столь незначительное событие как свадьба дочери. Брайан был сиротой, его родители погибли в автокатастрофе, поэтому его родственники отсутствовали на мероприятии.

По большому счету, репетировать было нечего. Планировалась короткая и без изысков церемония завтра утром в саду для луау. Все, что требовалось от меня – стоять рядом с Кэндис у алтаря и в нужное время передать ей кольцо Брайана.

Ужин представлял собой шведский стол в ресторане под открытым небом, на террасе, освещенной факелами. Я рассказала бы вам о еде и разговорах, но слишком утомилась от смены часовых поясов и большого количества тропических напитков, поэтому быстренько отправилась в постель. Позвонила Джули, сообщив о благополучном прибытии, попросила маму не испортить мне дочь за время моего отсутствия, и улеглась спать.

На следующее утро я пробудилась в семь часов от скулежа. Нет, это скорее походило на хныканье, доносившееся из номера Монка.

Я выдернула себя из постели, натянула халат и побрела к его номеру. Прижалась ухом к двери.

–Мистер Монк? – позвала я. – Это Вы?

–Не уверен, – донеслось с той стороны. – Я с рассвета задаю себе этот же вопрос.

Я повернула ручку. Дверь оказалась не заперта.

Я зашла и увидела в углу Монка, прижавшегося спиной к стене. На нем был обычный костюм с белой накрахмаленной рубашкой, застегнутой до шеи. Кровать идеально заправлена, хотя покрывало снято и сложено на веранде. Гавайка и плавки, купленные вчера, тоже были сложены, но… в мусорном баке.

–Что случилось? – спросила я.

–Я проснулся в постели, —пробормотал он. – Под этим покрывалом.

Он испуганно кивнул в сторону покрывала, будто это дикое животное.

–Ты догадываешься, сколько людей сидело на этом покрывале? – всхлипнул он. – Сиденья в общественном туалете гораздо санитарнее этой мерзости, а я под ним спал!

Монк вздрогнул с головы до ног, затем покачал головой и протянул ко мне руку.

–Салфетку.

–Мне очень жаль, но у меня нет ни одной. Не было шанса запастись.

–Я вообще с собой ничего не взял, – жаловался он. – Ты можешь поверить? В уме ли я находился?

–Вообще-то, Вы были более или менее нормальным, – успокаивала я. – По сравнению с другими людьми, то есть.

–Это как доктор Джекил и мистер Хайд, – дергался он. – Или Брюс Баннер и Халк.

–Вы совсем не помните вчерашний день?

–Хуже, – всплакнул он. – Я все помню.

Он съежился, и я съежилась за него.

–Вам нужно выбросить случившееся из головы, иначе Вас парализует, – посоветовала я. – Предлагаю выпить еще таблеточку и первым же рейсом отправиться домой.

–Я остаюсь, – не согласился Монк.

–Почему?

–Потому что дома я один сойду с ума, – объяснил он. – Мне дискомфортно в одиночестве. Кроме того, мне нужно расслабиться.

–А разве вчера Вы не нарасслаблялись?

Он отпрянул от моей фразы, заставляющей трястись все его тело.

–Простите, мистер Монк. Это удар ниже пояса.

Монк принял мои извинения легким кивком. —Если ты действительно хочешь, я могу уехать.

Я чуть не сказала «да», вовремя спохватившись, что поступи я так – и буду чувствовать себя более виноватой, чем когда оставила его в Сан-Франциско.

–Если Вы собираетесь остаться, Вам следует кое-что уяснить. Вы должны идеально вести себя.

–Ты даже не заметишь моего присутствия. Кроме того времени, что я проведу с тобой. Много или мало. Скорее, много.

–Именно! Поэтому эта неделя отпуска не считается, она превратилась в рабочую. И за мной по-прежнему сохраняются причитающиеся мне дни отпуска.

–У тебя вообще не предусмотрены дни отпуска.

–Мы продолжим наш словесный поединок в другой раз, – закрыла я тему. – Я здесь, чтобы отдыхать.

–Я тоже. Тебе нужно срочно собирать вещи.

–Собирать вещи? Для чего?

–Для переезда в новые номера, – объяснил он. – Я не могу оставаться в этом.

–Почему?

Его взгляд скользнул к столу. Я увидела три конверта и четыре листа бумаги с маркировкой отеля. Еле подавила улыбку. Странно, но это облегчение – возвращение Монка, к которому я привыкла.

–Вижу.

Я подошла к столу, разорвала один листок пополам и кинула обрывки в мусорный бак.

–Проблема решена.

Я позвонила в службу уборки номеров, чтобы выбросили мусор Монка и унесли с глаз долой покрывало, пока он его не сжег. Затем позвонила консьержке и узнала, есть ли на острове вода Сьерра-Спрингс – единственная, которую Монк может пить, и влажные салфетки Уэт Уан, которыми он всегда вытирает руки.

Бог оказался на моей стороне. В отеле хранился большой запас Сьерра-Спрингс, а в сувенирной лавке полно Уэт Уан. Кризис предотвращен. Я попросила записать их на счет мистера Монка и поскорее доставить в номер.

А еще заказала принести миску подушечек Чекс для него (любит он эти маленькие квадратики), порцию блинчиков с макадамия, свежий ананас и кружку горячего кофе для меня.

Приняв душ, я надела сарафан и поспешила завтракать к Монку на веранду. На нем по-прежнему была рубашка, пиджак, брюки и мокасины, несмотря на жару и влажность.

–Разве Вы не чувствуете себя некомфортно в таком наряде? – спросила я.

Он посмотрел на меня. – Нет.

–Хорошо, но Вам придется переодеться на свадьбу, – заявила я. – Это гавайский обычай.

–Я могу выполнить гавайский обычай, – он прошел в свой номер, снял пиджак, повесил его в шкаф и вернулся на веранду. – Вуаля.

Я чуть не задохнулась, глядя на него.

–Как насчет расстегнутого воротника и засученных рукавов?

–Может, мне еще стриптиз станцевать, пока я здесь? – обиделся Монк и внезапно умолк, пораженный своей мыслью. – Подожди… Это же не нудистская свадьба?

–Нет, конечно, нет.

Он вздохнул с облегчением и пригрозил мне пальцем. —Ты за минуту убедила меня пойти на мероприятие.

–А разве мы здесь не для веселья?

–Не того сорта веселья.

6. Мистер Монк высказывается.

Свадебная церемония состоялась в уединенном саду отеля, среди освещенных солнечными лучами тропических цветов – белых орхидей, малиновых бугенвиллий, желтых алламанд, красных антуриумов, над которыми порхали стайки ярких птиц – просто рай. Цветы собрали в прекрасные букеты и расставили по всему периметру сада. Даже гости были в цветах. Все, за исключением Монка, носили свежие плюмерии и одежду с цветочными узорами.

Местная группа пела «Ке Кали Ней Ау», островной вариант «Свадебной песни» Питера, Пола и Мэри, пользующейся популярностью на материке. Впрочем, музыка не являлась необходимостью. Щебетание птиц вкупе с размеренным плеском волн были вполне достаточным звуковым сопровождением.

Кэндис и Брайан стояли перед священником на помосте, где ночью во время вечеринки луау давали представление танцоры хула.

На Кэндис был длинный белый гавайский свадебный сарафан, на голове венок из белых орхидей, гипсофил и роз. Она светилась от счастья. У меня по щекам покатились слезы при виде ее радости.

Брайан стоял немного в стороне от невесты, в белой гавайке с легким цветочным рисунком, в белых льняных брюках, с венком из зеленых листьев на шее.

Священник, грузный гаваец тридцати с небольшим лет, также одетый в гавайку, читал свадебное благословение на местном диалекте. Церемония изобиловала большим количеством гавайских особенностей, вроде обмена искусно выполненными венками. Краем глаза я заметила ерзающего Монка. Молилась, чтобы он не вскочил и не испортил свадьбу, реорганизовывая букеты, не отвечающие его требованиям.

Священник снова начал что-то говорить по-английски, чем привлек мое внимание.

–Если кто-нибудь из присутствующих знает причину, по которой эти двое не могут сочетаться священными узами брака, пусть скажет сейчас или замолчит навсегда.

Я услышала, как Монк откашлялся. Обернулась и посмотрела на него. Как и все.

Он поднял руку.

–Да? – спросил священник.

Монк осмотрелся вокруг. – Вы ко мне обращаетесь?

–Да, к Вам, – подтвердил священник. – Вы что-то хотели сказать?

–Ему не двадцать восемь лет, – сказал Монк.

–Нет, двадцать восемь, – возразил Брайан.

–У Вас на руке шрам от вакцинации от оспы. А ее в США перестали производить в 1972 году.

–Мне сделали ее позже, когда я ездил с Корпусом Мира в Сомали, – рассердился Брайан. – Мы можем продолжить свадебную церемонию?

Кэндис уставилась на меня. Я покраснела от смущения. Это была моя вина, и я себя чувствовала ужасно неловко.

–Тут другое, – начал Монк.

Если бы взглядом можно было убить, Монк свалился бы замертво. Каждый присутствующий в саду уставился на него.

–Морские пехотинцы участвовали в смягчении напряжения в Сомали в 1992, – продолжил Монк. – А Корпус Мира не был там с 1970 года.

–Не официально, – парировал Брайан. – Это была секретная операция.

Кэндис скептически посмотрела на него. – Корпус Мира проводит секретные операции?

–Мир во всем мире – опасный бизнес, сладенькая. Оглянись, зачем мы сегодня собрались? Мы женимся, разве нет? Мы любим друг друга и собираемся провести вместе остаток наших жизней. Вот что важно.

Кэндис улыбнулась и кивнула, взяв его за руки. – Да, конечно, – она повернулась к священнику. – Продолжайте.

–У марлинов нет зубов, – выпалил Монк.

Священник взглянул на него, явно раздраженный. Остальные тоже.

–Простите?

–Брайан сказал, что его за ногу укусил марлин во время рыбалки на рыболовном траулере. Но у марлинов нет зубов, и их ловят только ради спортивного интереса, а не в коммерческих целях.

–Это мог быть тунец, я не знаю. Просто крупная рыба, и у нее были зубы, – выдавил из себя Брайан. – В чем проблема? У Вас свои виды на Кэндис, или что?

–У меня свои виды на уличение патологических лжецов, – ответил Монк. – Вы сказали, что провели лето в Австралии и изнемогали от жары в июле. Но сезоны в южном полушарии отличаются от наших. На самом деле, в июле там самый разгар зимы.

–В Австралии жарко круглый год, – выкрикнул Брайан.

–Думаю, что Вы вообще там не бывали, – произнес Монк. – Думаю, Вы солгали, чтобы скрыть тот факт, что на самом деле проводили время с Вашей женой.

Кэндис уставилась на Брайана. —Твоей женой?

–Я не женат, —опроверг тот и повернулся к Монку. – Я пытаюсь жениться, но Вы мне мешаете.

–Вы очень осторожно загораете, чтобы не оставить полоску бледной кожи на месте обручального кольца, но у Вас имеется небольшая мозоль на безымянном пальце, недалеко от ладони, – сказал Монк. – Требуются годы, чтобы кольцо натерло мозоль. Я бы предположил, что Вы были в браке не менее пяти лет.

Кэндис схватила левую руку Брайана и провела пальцами по ладони. Ее лицо покраснело. – О Боже! Он прав. Ты женат.

Потрясенные гости вздохнули. Вероятно, я тоже. Я и раньше видела, как Монк делал эти дедуктивные выводы, но только не в такой ситуации, не за пределами обстановки расследования.

Кэндис отшатнулась от Брайана. – Кто ты?

Тот нервничал. Его поймали, и он понял это.

–Человек, любящий тебя, – волновался он. – Любовь моя настолько сильна, что я не мог позволить браку с другой женщиной разлучить нас.

–Есть хоть доля правды в том, что ты рассказывал мне до сих пор?

–Я работаю в мебельном бизнесе.

Кэндис ударила его по лицу. Пощечина прозвучала почти как выстрел из дробовика.

–Видеть тебя больше не хочу, – дрожащим голосом прошептала Кэндис. Она сдернула венок с головы, бросила его в лицо Брайану и двинулась прочь. Я пошла было за ней, но она остановила меня взмахом руки.

Я повернулась к Брайану, – Как Вы могли?

–А как нет? Она невероятна! – Брайан заплакал. – Я люблю ее.

–А что насчет Вашей жены?

–Ее я тоже люблю. Я проклят огромной способностью к любви.

–Вы собирались разделить время между обеими женщинами, – сказал Монк. – И объяснять Ваше отсутствие командировками.

–Они никогда не узнали бы друг о друге, – сокрушался Брайан. – Я бы сделал Кэндис счастливой.

–А где живет Ваша жена? – спросил Монк.

–В Саммите, Нью-Джерси, – ответил Брайан. – С детьми.

Я шла по извилистой тропинке через курортные коттеджи вдоль пляжа, и перед фасадом отеля увидела Монка, наблюдающего за плескающимися в волнах туристами.

Он стоял в рубашке с длинными рукавами, застегнутыми на манжетах, в серых брюках и коричневых мокасинах, а все вокруг были в купальниках, в футболках и шортах, или в легкой гавайской одежде. Чем-то меланхоличным и чаплиновским веяло от него, такого далекого от остального мира.

Я посмотрела на лазурное море, пенистый прибой и людей в море, весело плавающих, катающихся на досках для серфинга и просто качающихся на волнах. Окружающий пейзаж выглядел изумительно, особенно после нескольких часов, проведенных с моей безутешной подругой с разбитым сердцем. Я хотела проскочить мимо Монка, кинуться в море, чтобы волны смыли и унесли с собой все мои проблемы.

Но не сделала этого. Как и большинство людей, я гораздо смелее и безрассуднее в фантазиях, чем в реальной жизни. На мгновение я задалась вопросом: был ли Монк таким же? Хотелось ли ему когда-нибудь засучить рукава? Снять мокасины и прогуляться по горячему песку босиком?

Монк посмотрел на меня, а затем покачал головой: —Невероятно, не так ли? Как люди могут так поступать?

Я кивнула в знак согласия. Мы не видели друг друга с тех пор, как я отправилась успокаивать Кэндис после сорванной свадьбы, поэтому у нас не было возможности поговорить о случившемся. —Не понимаю, как человек может претендовать на чью-то любовь, и так жестоко обманывать!

–О, это я понимаю, – Монк направился по тропинке к частным бунгало. – Я не вижу смысла в купании в океане.

–Жара, мы на пляже, а вода теплая и ласковая, – сказала я. – За этим люди и приезжают на Гавайи.

–Разве они не знают, что здесь живут тысячи различных существ, которые едят и испражняются в воде?

–Испражняются?

–У рыбы нет канализации, – пояснил Монк. – Они плавают среди собственных экскрементов. И когда мы смываем наши унитазы или сливаем что-нибудь в канализацию, куда, думаешь, вся эта гадость попадает? Сюда.

После таких слов даже у меня возникли сомнения, стоит ли купаться. Две женщины в бикини шли прямо на нас. Монк уткнулся взглядом в свои ботинки до тех пор, пока они не прошли.

–Как твоя подруга? – спросил он у своих ног.

–Улетела, – ответила я. – Собрала чемоданы и сразу отправилась в аэропорт.

–Почему?

–Ей больно, она разгневана и унижена, мистер Монк. Чувствует себя полной дурой. Мы могли бы избавить ее от позора, поведай Вы о том, что Брайан мошенник, до церемонии!

Монк поднял голову и увидел трех женщин купальниках, приближающихся к нам. Вместо того, чтобы смотреть под ноги, он уставился поверх их голов.

–Я не разгадал аферу до того, как началась свадьба, – ответил он небу.

–Но он рассказывал Вам о себе еще вчера.

–Я все слышал, но не придал его словам значение, находясь в измененном состоянии. Вот почему стоит сказать «Нет» наркотикам, – подвел итог Монк, взглянув на меня после того, как женщины прошли. – Ты злишься на меня?

И да, и нет.

–Мне жаль, что Вы не нашли способа разоблачить Брайана, не унижая Кэндис перед всеми ее гостями. Но Вы уберегли ее от ужасной ошибки, и за это я Вам благодарна. Возможно, со временем она сможет оценить это.

Мы подошли к развилке. Две пары шли навстречу. Женщины в купальниках и мокрых футболках, мужчины в плавках. Прежде, чем мы разошлись, Монк дернул меня на другую тропинку, будто спасая от наезда грузовика.

–Означает ли это, что мы сегодня же отправляемся в Сан-Франциско? – нетерпеливо спросил он.

–Кэндис сказала, что билеты не возвращаются, а бронь не снимается, и я могу остаться и наслаждаться жизнью. А Выможете ехать домой, если хотите.

Монк остановился и поднял голову, глядя вверх. Не уверена, слышал ли он, о чем я говорила.

Я проследила за его взглядом. Мы оказались перед частными бунгало, расположенными среди тенистых пальм и скрытыми от посторонних взглядов стеной зелени и цветов. Тропинка, на которой мы стояли, располагалась между двух домов, заканчиваясь небольшим тупиком, где я увидела черный фургон с маркировкой Медицинский Эксперт и две полицейские машины.

Вот, черт,– подумала я.

–Интересно, что произошло, – сказал Монк.

–Это не наше дело.

–Кто-то умер.

–Люди постоянно умирают. Это еще не означает убийство.

–Но может быть и оно, – Монк подпрыгнул, пытаясь заглянуть через живую изгородь во двор одного из бунгало.

–Если и так, что с того? – вопросила я. – Мыв отпуске.

–Когда мы приехали сюда, ты сказала Кэндис, что это рабочий отпуск.

–Я солгала.

–И ты еще не понимаешь, как люди могут обманывать друг друга? – Монк подпрыгнул еще пару раз. – Это дом.

Он присел на корточки и немного отодвинул изгородь, чтобы увидеть двор. Я тоже присела и заглянула ему через плечо.

С другой стороны стояла горячая фонтанирующая ванна, вода из которой лилась через край и брызги стекали на землю как вулканическая лава.

В ванне лицом вверх плавала мертвая женщина с широко раскрытыми глазами и неестественно белой кожей. Губы трупа растянулись в жуткой усмешке, искусственно рыжие волосы веером распустились в воде, напоминая афро. Она была похожа на непристойную пародию циркового клоуна.

Должно быть, ей было за шестьдесят, ибо на ней был цельный купальник, маскирующий обвисшую грудь, и юбку, скрывающую ее зад. Моя бабушка носила подобный купальный костюм. Так одеваются все женщины, когда понимают, что превращаются в слоних-балерин из мультика Фантазия. Должно быть, на этих костюмах есть вшитые предупреждающие таблички.

Два гавайца-сотрудника морга в униформе с короткими рукавами достали труп из ванны и уложили в специальный мешок во внутреннем дворике.

Фотограф–криминалист снимал мертвую женщину и окровавленный кокос, лежащий недалеко от пальмы, в тени которой и находилась ванна.

В нескольких метрах оттуда находился шезлонг с белым одеялом, наброшенным поверх большой подушки. Я заметила корешок книги Джона Гришэма, стакан воды и большую шляпу от солнца на кофейном столике позади шезлонга.

Полицейский в униформе разглядывал обстановку в тени зонтика, его рубашка с короткими рукавами была мокрой от пота.

–Эу! Не делай таг, бро! – кто-то резко вскрикнул за нашими спинами.

Мы подняли головы и увидели крупного гавайского парня лет тридцати, стоящего на тропинке в позе «руки на бедрах», вблизи от пистолета, с пристегнутым к поясу значком. Он был в шортах, вьетнамках и гавайке с изображением посадки старинного гидроплана у тропического острова. Морщины вокруг глаз и на пухлых щеках натолкнули меня на мысль, что жизнь приносит ему больше радости, чем печали. Но в этот момент он не выглядел счастливым. Скорее, откровенно сердитым.

–Вы детектив, ведущий это расследование? – спросил Монк, поднимаясь на ноги.

–Се праль, бро. Лейт Бен Кеалоха, полиц Кауаи. Чо нуж вам?

–Понятия не имею, что Вы только что сказали. Я американец из Америки. Меня зовут Эдриан Монк, а это моя помощница Натали Тигер.

–Чо делт на мест ступлен?

Монк повернулся ко мне. —По-моему, нам нужен переводчик.

Я поняла детектива. Он говорил на жирном пиджине, несильно отличающемся от сленга калифорнийских серферов. Я не серфер, но выросла в Монтерее, и встречала многих из них. Они общались на пиджине, потому что их гавайские серфинг-идолы говорили на нем.

–Это лейтенант Бен Кеалоха. Он хочет знать, почему мы заглядываем за кусты. – Я повернулась к Кеалохе и мило улыбнулась. – Мистер Монк – полицейский консультант из Сан-Франциско. Он проявил немного профессионального любопытства. Не могли бы Вы рассказать нам, что произошло?

–Канеш. Макулеплеск в бсейн. Кокос упал и в башку бряк. Момона вахинеи утонл в бсейн. Как-т так, – ответил он. —Толст. Трудн тащить.

Никогда еще не слышала, чтобы так быстро тараторили на пиджине, да еще примешивая гавайские слова, но суть уловила. Я повернулась к Монку.

–Он говорит, это несчастный случай. Старушка плескалась в ванне, с пальмы ей на голову упал кокос, и она утонула, – я повернулась к Кеалоха. – Черт. К разговору о невезении: во время отдыха ни за что не сяду под пальмой. Мы пойдем своей дорогой, если Вы не против. Махало.

Я-то пошла, но Монк не сдвинулся с места. Он только покачал головой: —Все было не так.

Вся радость от предвкушения целой недели отдыха на Гавайях улетучилась, лишь только я поняла, что Монк скажет дальше, и как это отразится на мне. Я одними губами произнесла слова, вылетевшие у него изо рта.

–Эту женщину убили.

–Покажь, как догадалсь, да? – спросил Кеалоха, жестом приглашая нас следовать за ним.

Монк нетерпеливо, с улыбкой на лице засеменил вперед. Он не мог ощутить больше счастья, не наткнись на труп в первый день своего отпуска. Я взглянула на обстоятельства по-другому. Эта ситуация – доказательство того, что я проклята.