Текст книги "Целительница из другого мира (СИ)"

Автор книги: Ли Ан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Ученицы, конечно, все заметили. Василиса как-то подошла ко мне:

– Элиана, он хороший человек.

– Кто? – я попыталась изобразить непонимание.

– Магистр Маэль. И смотрит на вас как… ну, как мужчина на женщину, а не как ученый на подопытный образец.

– Василиса!

– Что? Я просто говорю – не упускайте шанс. Умный, красивый, добрый, и явно без предрассудков насчет женского ума. Таких днем с огнем не сыщешь.

Она была права, черт возьми. В моей прошлой жизни у меня были отношения, но всегда что-то не складывалось. То я слишком занята работой, то мужчина не понимал моей преданности медицине, то просто не о чем было говорить, кроме бытовухи.

А с Маэлем… с ним я могла обсуждать теорию возникновения болезней, и он понимал. Могла восхищаться удачным экспериментом, и он разделял мой восторг. Могла работать до глубокой ночи, и он работал рядом, не требуя внимания, он просто… был рядом.

* * *

Переломный момент случился через две недели. Мы работали над особенно сложной экстракцией – пытались выделить активное вещество из редкого гриба, который, по словам местных, помогал от «падучей» (эпилепсии).

Эксперимент шел уже пятый час. Мы оба устали, но не хотели останавливаться – раствор был на критической стадии.

– Держите температуру стабильной, – бормотал Маэль, добавляя реагент по каплям. – Еще немного…

Я регулировала пламя спиртовки, считая секунды. И вдруг раствор изменил цвет – из мутно-коричневого стал прозрачным с золотистым оттенком.

– Получилось! – мы воскликнули одновременно и, не думая, обнялись.

На секунду замерли, осознав, что делаем. Я чувствовала тепло его тела, запах трав и химикатов, который почему-то казался приятным. Его руки на моей талии, мое лицо почти у его плеча.

– Элиана, – он сказал тихо, не отпуская. – Я должен вам кое-что сказать.

– Не надо, – я попыталась отстраниться, но он удержал. Нежно, не настаивая, но удержал.

– Надо. Я не планировал… это. Приехал с научными целями, а встретил… вас. Умную, талантливую, прекрасную женщину, которая переворачивает мой мир каждый день.

– Маэль…

– Я понимаю, это неподходящее время и место. Понимаю, что вы преданы своему делу. Но я должен был сказать – вы удивительная. И если бы вы позволили, я хотел бы… быть рядом. Не только как коллега.

Сердце заколотилось как бешеное. Когда я последний раз слышала такое признание? Искреннее, без игр и манипуляций?

– Я из другого мира, – напомнила я. – В буквальном смысле.

– И что? Вы здесь сейчас. Это единственное, что имеет значение.

Он был прав. Какая разница, откуда я? Важно, где я сейчас и с кем.

– Я тоже… чувствую, – призналась я. – Но боюсь. Вдруг это помешает работе?

– Или поможет. Мы отличная команда. Почему бы не стать… большим?

Логика безупречная. Я улыбнулась:

– Вы всегда так рационально подходите к чувствам?

– Только когда нервничаю. На самом деле я схожу с ума уже неделю, придумывая, как признаться.

– И остановились на объятиях в лаборатории?

– Импровизация. Но сработало же?

Мы рассмеялись. И потом он поцеловал меня. Осторожно, спрашивая, давая возможность отстраниться. Я не стала.

Это был хороший поцелуй. Не страстный, не требовательный – теплый, обещающий. Как будто мы подписали договор о намерениях изучить эту область так же тщательно, как изучаем медицину.

– Итак, – сказала я, когда мы отстранились друг от друга, – что дальше?

– Предлагаю действовать по протоколу научного исследования. Наблюдение, гипотеза, эксперимент, выводы.

– Вы сейчас серьезно применяете научный метод к отношениям?

– А что, плохая идея?

Я подумала. В моей прошлой жизни отношения всегда были хаотичными, спонтанными, и заканчивались крахом. Может, немного систематического подхода не помешает?

– Давайте попробуем. Но с одним условием – работа остается приоритетом.

– Полностью согласен. Мы слишком важное дело делаем, чтобы отвлекаться на… – он запнулся.

– Романтическую ерунду?

– Я хотел сказать «личные переживания», но ваш вариант тоже подходит.

* * *

Следующие недели были странными и прекрасными одновременно. Мы работали вместе днем, профессионально и эффективно. Вечером позволяли себе час-два просто побыть вместе – гулять, разговаривать, осторожно изучать друг друга.

Маэль рассказал о своем детстве в столице, о мечте стать ученым, о разочаровании в академической науке, оторванной от реальности.

– Знаете, сколько трактатов о природе души я должен был изучить? Двадцать три. А о том, как лечить простуду – ни одного.

Я рассказывала о своем мире. Осторожно, без подробностей, но достаточно, чтобы он понял масштаб.

– Летающие машины? Разговоры на расстоянии? Лекарства от почти всех болезней? Звучит как рай.

– С оговорками. Там тоже есть проблемы. Новые болезни, войны, загрязнение природы. И одиночество – парадоксально, но чем больше способов связи, тем меньше настоящего общения.

– Вы скучаете по тому миру?

Я задумалась. Скучала ли? По удобствам – да. По интернету и антибиотикам – безусловно. Но по жизни там?

– Иногда. Но здесь я нужнее. Там я была одной из тысяч медсестер. Здесь я могу изменить ход истории медицины.

– Скромно, – улыбнулся он.

– Реалистично. Смотрите – мы уже создали пять новых лекарств, обучили почти сотню помощниц, снизили смертность в регионе. Еще год-два, и наши методы распространятся по всему королевству.

– Наши методы, – повторил он. – Мне нравится, как это звучит.

* * *

Работа шла полным ходом. Мы разработали новую классификацию болезней – не по «горячим и холодным», «сухим и влажным», а по реальным причинам. Инфекционные, травматические, недостаточности питания, отравления.

– Это революция в диагностике! – восхищался Маэль, просматривая наши таблицы. – Если врач понимает причину, он может подобрать правильное лечение!

– Именно. Больше никаких универсальных кровопусканий.

Параллельно мы работали над усовершенствованием кристаллов. Маэль принес из академии несколько особых камней – они назывались «слезы дракона» и обладали уникальными свойствами.

– Смотрите, – он поднес один к обычному учебному кристаллу. – Они резонируют!

Действительно, оба камня засветились ярче, и я почувствовала, как информация… перетекает? копируется? между ними.

– Это же можно использовать для массового обучения! – я схватила его за руки. – Записываем знания в один кристалл, а потом копируем на десятки других!

– Сотни, если найдем достаточно «слез». Я знаю месторождение в горах, академия иногда добывает их там.

Мы смотрели друг на друга, держась за руки, и оба понимали – это прорыв. Возможность обучить тысячи лекарей быстро и качественно.

– Нужно организовать экспедицию, – начал планировать Маэль.

– И создать систему распространения кристаллов.

– И убедить академию поддержать проект.

– И защититься от обвинений в колдовстве.

Мы рассмеялись. Столько работы впереди, но вместе мы справимся.

* * *

В начале зимы пришло письмо из академии. Маэль читал вслух, а я нервно ходила по кабинету.

"Магистру Маэлю, находящемуся в командировке.

Ваши отчеты произвели фурор в академических кругах. Половина профессоров требует немедленной проверки «провинциальных фантазий», другая половина настаивает на полной поддержке проекта.

Посему решено: направить полную инспекцию в составе трех магистров для оценки достижений. Если результаты подтвердятся, академия готова профинансировать создание Медицинской Школы Нового Образца под вашим совместным с госпожой Элианой руководством.

Инспекция прибудет в начале весны.

С уважением, Архимагистр Себастьян."

– Совместное руководство, – повторила я. – Они признают меня равной?

– После моих отчетов у них нет выбора. Я описал все ваши достижения, методы, результаты. Кое-кто из прогрессивных профессоров уже называет вас «величайшим медиком современности».

– Преувеличение.

– Факт. Покажите мне другого медика, который снизил смертность вдвое за полгода.

Я не могла спорить. Но мысль о большой официальной школе… это же огромная ответственность.

– Справимся, – Маэль подошел, обнял меня сзади. За месяцы совместной работы мы привыкли к таким жестам поддержки. – Вместе справимся.

– Надо готовиться. Три магистра – это серьезная проверка.

– У нас есть три месяца. Покажем им такое, что челюсти отвалятся.

* * *

Подготовка шла полным ходом. Мы систематизировали все данные, готовили демонстрации, обучали старших учениц проводить показательные процедуры.

Но главным проектом стало создание Большого Медицинского Кристалла. Используя самый крупный из «слез дракона», мы записывали туда все – анатомию, физиологию, фармакологию, хирургию, акушерство. Я вкладывала свой одиннадцатилетний опыт, Маэль добавлял алхимические знания, старшие ученицы записывали практические навыки.

– Это будет основа библиотеки будущей школы, – говорила я, чувствуя, как силы утекают с каждой записью. Создание такого массива информации требовало колоссальной энергии.

– Не перенапрягайтесь, – Маэль поддерживал меня, вливая свою силу. Оказалось, он владеет базовой энергетической магией – ничего боевого, но достаточно, чтобы делиться жизненной силой.

К концу зимы кристалл был готов. Размером с человеческую голову, идеально прозрачный, он пульсировал мягким светом, содержа в себе знания, способные изменить медицину навсегда.

– Красиво, – Василиса смотрела на наше творение с восхищением. – И немного пугающе. Столько знаний в одном камне.

– Это только начало, – ответил Маэль. – Когда мы откроем школу, создадим целую библиотеку таких кристаллов. По каждой специализации, каждой болезни, каждому методу лечения.

* * *

За неделю до прибытия инспекции случилось ЧП. В соседней деревне вспышка какой-то болезни – люди падали без сознания, бредили, умирали за два дня.

– Надо ехать, – я собирала сумку.

– Это опасно, – Маэль пытался остановить меня. – Вы не знаете, что за болезнь. Вдруг заразитесь?

– Я врач. Это моя работа.

– Тогда я еду с вами.

– Маэль, вы не медик…

– Но я алхимик. И ваш… – он запнулся. Мы так и не определили наш статус. Коллеги? Друзья? Больше?

– Мой партнер, – закончила я за него. – Во всех смыслах.

Он улыбнулся:

– Тогда партнеры держатся вместе.

В деревне картина была жуткая. Половина домов с больными, на улицах паника. Симптомы странные – высокая температура, галлюцинации, паралич конечностей.

– Похоже на отравление, – предположил Маэль, осматривая больного.

– Но чем? Все больные из разных семей, ели разное…

Потом я увидела – в углу избы стоял мешок с зерном. Свежим, только что из амбара.

– Покажите зерно!

Хозяйка принесла горсть. Среди обычной ржи чернели странные зерна – удлиненные, темные.

– Спорынья! – мы с Маэлем воскликнули одновременно.

– Это отравление спорыньей, – объяснила я собравшимся. – Грибок на зерне. Нужно немедленно уничтожить все запасы этого зерна!

– Но это наш хлеб на всю зиму! – запротестовал староста.

– Это ваша смерть на всю зиму, – отрезала я. – Выбирайте – голод или могилы.

Следующие сутки мы боролись за жизни отравленных. Промывание желудков, активированный уголь (спасибо Маэлю за его быстрое приготовление из обожженного дерева), поддерживающая терапия. Из двадцати тяжелых больных умерло трое – те, кто съел слишком много зараженного хлеба.

– Вы спасли деревню, – благодарил нас староста.

– Мы спасли, – поправила я, глядя на Маэля. Он работал наравне со мной, не брезгуя самой грязной работой.

На обратном пути мы ехали молча, уставшие до костей. Потом Маэль сказал:

– Я хочу изучать медицину. По-настоящему. Не просто алхимию для здоровья, а настоящую медицину. Научите меня?

– Это долго и сложно.

– У нас есть время. И кристаллы для ускорения обучения.

Я улыбнулась:

– Хорошо. Но учить буду жестко. Никаких поблажек для… партнера.

– Не ждал другого от женщины, которая заставила меня промывать желудки половине деревни.

* * *

Инспекция прибыла в назначенный день. Три магистра в парадных мантиях, свита помощников, писцы для протокола. Выглядело внушительно и немного пугающе.

– Магистр Маэль, – поздоровался старший из них, седобородый Магистр Фридрих. – Ваши отчеты наделали много шума. Надеюсь, реальность соответствует описаниям?

– Превосходит их, – уверенно ответил Маэль.

Следующие три дня мы демонстрировали все. Учебный процесс, лабораторию, результаты лечения, статистику, кристаллы. Василиса блестяще провела показательную операцию – зашила глубокую рану на свинье так, что даже я позавидовала технике. Параша продемонстрировала диагностику по симптомам, безошибочно определив болезни у пяти специально приглашенных пациентов. Марта показала новые методы родовспоможения на манекене.

Но главным стал Большой Кристалл.

– Это невозможно, – Магистр Беатрис (та самая единственная женщина в академии) держала кристалл, и слезы текли по ее щекам. – Столько знаний… Я за минуту узнала больше о человеческом теле, чем за двадцать лет учебы!

– Мы можем сделать копии, – сказал Маэль. – Для академии, для других школ. Распространить знания по всему королевству.

Магистр Фридрих, самый скептичный из троих, молча изучал наши записи о снижении смертности. Наконец поднял голову:

– Пятьдесят процентов. Вы снизили смертность на пятьдесят процентов за восемь месяцев. Это… это чудо.

– Это наука, – поправила я. – Систематический подход, проверенные методы, постоянное обучение.

– И женщины делают это лучше мужчин? – в его голосе не было осуждения, только любопытство.

– Не лучше. Просто у женщин есть преимущества – внимание к деталям, эмпатия, терпение. И они не считают зазорным учиться новому.

Он кивнул:

– Логично. Магистр Беатрис, ваше мнение?

– Полная поддержка. Немедленное финансирование. И официальный статус Королевской Медицинской Академии.

– Магистр Альберт?

Третий инспектор, молчавший все это время, встал:

– Я против.

Все замерли.

– Не потому, что это плохо. Наоборот – это слишком хорошо. Это изменит все. Всю систему образования, медицины, даже социальную структуру. Готовы ли мы к таким изменениям?

– А готовы ли мы оставаться в невежестве, когда знания доступны? – возразила Беатрис.

Спор продолжался час. В конце концов, голосованием два против одного было решено – поддержать проект.

– Поздравляю, – Магистр Фридрих пожал мне руку. – Вы теперь официально со-директор Королевской Медицинской Академии Нового Образца. Магистр Маэль будет вторым со-директором.

Я посмотрела на Маэля. Он улыбался так широко, что, казалось, лицо треснет.

– Мы сделали это, – прошептал он.

– Только начали, – ответила я. – Впереди столько работы…

– Вместе справимся.

И поцеловал меня. Прямо перед инспекторами, учениками, всеми.

Магистр Беатрис закашлялась:

– Полагаю, стоит обсудить и личные аспекты сотрудничества?

Я покраснела:

– Это не помешает работе.

– Не сомневаюсь. Но для протокола – вы планируете официальный союз?

Маэль взял меня за руку:

– Если Элиана согласится.

Все смотрели на меня. Черт, это что, предложение? Сейчас? Здесь?

– Я… когда-нибудь соглашусь.

Зал взорвался аплодисментами. Василиса плакала от счастья, Параша прыгала как ребенок, даже суровый Магистр Фридрих улыбался.

– Прекрасно, – сказала Беатрис. – Свадьбу сыграем в столице, когда будете представлять проект королю. Два события в одном – экономия времени и средств.

Практично. Мне нравилась эта женщина.

* * *

Вечером, когда инспекция отбыла, а ученицы разошлись по домам, мы с Маэлем сидели в лаборатории. Там, где все началось.

– Быстро все произошло, – сказала я.

– Восемь месяцев – это быстро?

– Для изменения мира – да.

– А для любви?

Я посмотрела на него. За эти месяцы он стал больше, чем коллегой или возлюбленным. Он стал частью новой жизни, которую я строила здесь.

– Знаешь, в моем мире была теория о родственных душах. Что где-то есть человек, идеально тебе подходящий.

– И?

– Я не верила. Считала романтической ерундой. А теперь… Может, нужно было попасть в другой мир, чтобы встретить свою родственную душу?

Он обнял меня:

– Или может, души находят друг друга независимо от миров? Ты пришла сюда не случайно. И я приехал проверять школу не случайно.

– Судьба?

– Или очень сложный эксперимент высших сил. Но результат мне нравится.

Мне тоже нравился. Новая жизнь, важная работа, любимый человек рядом. Если это эксперимент, то весьма удачный.

– Знаешь, что самое смешное? – сказала я. – В прошлой жизни меня уволили из больницы. Сказали, не нужна.

– Идиоты.

– Возможно. Но благодаря этому я здесь. Создаю новую медицину, спасаю жизни, меняю историю. И встретила тебя.

– Тогда спасибо тем идиотам.

Мы рассмеялись. За окном садилось солнце, окрашивая лабораторию золотым светом. Впереди была работа в столице, создание большой академии, обучение сотен врачей. Сложно, но выполнимо.

Вместе – выполнимо.

– Кстати, – вспомнила я. – Ты же хотел учиться медицине? Начнем завтра. Первый урок – анатомия.

– Уже запугиваешь?

– Предупреждаю. Я строгий учитель.

– А я способный ученик.

– Посмотрим.

Рыжик, который все это время спал на подоконнике, открыл один глаз, оценил ситуацию и снова уснул. Видимо, одобрял происходящее.

Новая глава жизни начиналась. И она обещала быть интересной.

Глава 7
Сад знаний

Весеннее утро выдалось на редкость хлопотным. Я стояла на холме, откуда открывался вид на будущую стройплощадку, и пыталась представить, как через год здесь будет стоять первая в истории королевства полноценная медицинская школа. Пока что это был просто заросший луг с парой полуразрушенных сараев, но в моем воображении там уже возвышались учебные корпуса, лаборатории, общежития.

– Великовато для провинциальной больнички, не находишь? – Маэль подошел сзади, обнял меня за плечи. За несколько месяцев совместной жизни и работы мы научились читать мысли друг друга с полувзгляда.

– Зато в самый раз для революции в медицине, – ответила я, прислоняясь к его плечу. – Смотри – здесь будет главный корпус, там лаборатории, а вон там, у ручья – ботанический сад с лекарственными растениями.

– А канализация? – практично спросил он. – Без нормальной системы отвода нечистот это будет не школа, а рассадник заразы.

– Вот поэтому я тебя и люблю – романтик, блин, – я ткнула его локтем в бок. – Канализация будет. По принципу римских клоак, но с магической очисткой на выходе. Кристаллы могут не только знания хранить, но и воду очищать – проверяла.

Маэль достал свою записную книжку – за год она превратилась в толстенный том с закладками, схемами и расчетами.

– Итак, что у нас есть. Участок – десять гектаров, спасибо воеводе за щедрость. Вода – ручей плюс три колодца. Строительные материалы – местный известняк и привозная древесина. Рабочие руки – мастер Федор обещал бригаду из двадцати человек. Деньги… – он поморщился. – С деньгами туго.

– Зато есть энтузиазм и поддержка населения, – я попыталась быть оптимисткой. – Вчера купец Семен обещал оплатить всю черепицу для крыш. Говорит, его жена без нас бы в родах умерла.

– Черепица – это хорошо. Но нам нужны стекла для окон, металл для инструментов, реактивы для лаборатории…

– Знаю. Но мы же не Москву-Сити за день строим. Начнем с малого, потом расширимся.

Маэль посмотрел на меня с любопытством. Он уже привык к моим странным словечкам из другого мира, но иногда все равно переспрашивал.

– Москва-Сити – это что?

– Район небоскребов… то есть очень высоких зданий. Из стекла и металла. В моем мире такие строят.

– Из стекла? Они что, прозрачные?

– В общем, да. Красиво, но непрактично. Летом – парник, зимой – холодильник. И птицы постоянно врезаются.

Он рассмеялся:

– Тогда давай строить из камня. Надежнее.

* * *

Первый камень в фундамент будущей школы заложили через две недели. Церемония вышла помпезной – воевода лично приехал, привез половину своей свиты. Отец Серафим освятил место, окропил святой водой, прочитал молитву. Я стояла в парадном платье (специально сшитом для этого случая) и улыбалась, хотя внутри все дрожало от волнения.

– Сегодня мы закладываем не просто здание, – говорила я собравшимся. – Мы закладываем будущее. Будущее, где каждый сможет получить квалифицированную медицинскую помощь. Где знания будут доступны всем, независимо от происхождения и достатка. Где смерть от излечимых болезней станет редкостью, а не нормой.

Толпа одобрительно загудела. В первых рядах стояли мои ученицы – Василиса, Марта, Анна, Параша. За год они превратились в настоящих специалистов, каждая в своей области. Именно они станут костяком преподавательского состава новой школы.

Мастер Федор, назначенный главным строителем, подошел с серебряной лопаткой на бархатной подушечке. Традиция требовала, чтобы первую порцию раствора заложил самый важный гость – то есть воевода. Но тот неожиданно передал лопатку мне:

– Это ваше детище, госпожа Элиана. Вам и начинать.

Я взяла лопатку, зачерпнула раствор из ведра (специально приготовленный Маэлем с добавлением алхимических связующих – прочнее обычного в три раза) и аккуратно положила в подготовленную яму. Потом передала лопатку Маэлю, тот – Василисе, и так по кругу.

– А теперь, – объявил мастер Федор, – все желающие могут добавить свой камень в основание. Так школа станет поистине народной.

И началось! Люди выстроились в очередь – крестьяне, ремесленники, купцы, даже пара мелких дворян. Каждый приносил камень – кто маленький, кто побольше – и клал в фундамент. К вечеру основание первой стены было готово.

– Красивая традиция, – заметил Маэль, когда мы остались вдвоем на стройплощадке. – В столице так не делают.

– А зря. Когда человек вложил свой камень в здание, он чувствует причастность. Это уже не «их» школа, а «наша».

* * *

Строительство шло полным ходом. Я каждый день приходила на площадку, проверяла, корректировала, спорила с мастером Федором о высоте потолков и ширине коридоров.

– Три метра потолки? – возмущался он. – Зачем такие высокие? Это ж не дворец!

– Для вентиляции, – терпеливо объясняла я в сотый раз. – Чем выше потолок, тем лучше циркулирует воздух. А в больнице это критически важно.

– Воздух и через окна зайдет.

– Федор Иванович, вы хотите, чтобы зимой студенты либо мерзли с открытыми окнами, либо задыхались с закрытыми?

Он ворчал, но делал как я просила. Опыт показал – странные требования лекаревой дочки обычно имели смысл, пусть и непонятный простому человеку.

Параллельно со строительством шла подготовка преподавательского состава. Василиса уже давно как вела занятия по хирургии, но теперь нужно было готовить полноценный курс.

– Элиана, я не справлюсь, – призналась она, сидя в моем кабинете над грудой записей. – Одно дело – показать, как швы накладывать. Другое – объяснить анатомию, физиологию, патологию…

– Справишься. У тебя есть кристаллы с моими знаниями. Есть книги отца. Есть твой собственный опыт, а он уже немаленький. И есть я – всегда помогу.

– А если студенты будут умнее меня? Вдруг начнут вопросы задавать, на которые я не знаю ответов?

– Скажешь честно – не знаю, давайте искать ответ вместе. Лучший учитель не тот, кто все знает, а тот, кто умеет учиться вместе с учениками.

Она задумалась, потом улыбнулась:

– Как в тот раз, когда мы пытались понять, почему у того мальчика кровь не сворачивалась?

– Именно. Три дня искали ответ, зато теперь знаем про гемофилию и умеем ее распознавать.

Кроме наших местных кадров, Маэль привез из столицы несколько специалистов. Магистр Корнелий, седой как лунь анатом, сначала скептически отнесся к идее преподавать в «провинциальной школке», но увидев наши кристаллы и лабораторию, загорелся:

– Это же революция! Студент может за час получить знания, на которые у меня ушло десять лет! Но, – он поднял палец, – это не заменит практику. Нужен анатомический театр.

– Будет, – пообещала я. – В подвале главного корпуса. С отдельным входом и хорошей вентиляцией.

– А материал? Вы же понимаете, что без настоящих препаратов…

– Договоримся с местным судьей. Казненных преступников – для науки. И еще завещания – некоторые пациенты готовы отдать свои тела медицине после смерти.

Старик смотрел на меня с восхищением:

– Вы думаете обо всем. В столичном университете до такого не додумались.

* * *

К осени главный корпус был готов. Трехэтажное здание из светлого известняка с большими окнами (стекло влетело в копеечку, но оно того стоило) и красной черепичной крышей. Внутри – просторные аудитории, кабинеты для практических занятий, библиотека.

– А это что? – Маэль разглядывал странную конструкцию под потолком главной аудитории.

– Система принудительной вентиляции. Видишь трубы? Они выходят на крышу. Теплый воздух поднимается, создает тягу, свежий засасывается через отверстия у пола. Простая физика.

– Гениально. И никакой магии?

– Никакой. Законы природы работают сами по себе, надо просто уметь их использовать.

Особой гордостью была лаборатория. Маэль потратил половину личных сбережений на оборудование – стеклянные колбы, реторты, точные весы, перегонные кубы. Я добавила свои разработки – центрифугу с ручным приводом (для разделения крови на фракции), примитивный микроскоп (линзы заказали у лучшего стекольщика столицы), стерилизатор на основе магических кристаллов тепла.

– Знаешь, чего не хватает? – сказала я, оглядывая почти готовую лабораторию.

– Чего?

– Кофе. В моем мире ни одна лаборатория без кофе-машины не работала.

– Опять твой мифический кофе. Ты так вкусно о нем рассказываешь, что я тоже начинаю скучать по тому, чего никогда не пробовал.

– Может, когда-нибудь изобретем. Или найдем. Мир большой.

Но самым сложным оказался отбор студентов. Когда объявили о наборе, пришло больше двухсот заявок. А мест было всего двадцать четыре – больше мы просто не могли качественно обучить.

– Как выбирать будем? – спросила Марта, разбирая горы писем. – Тут есть дети дворян, купцов, ремесленников, даже пара крестьян.

– По способностям, – твердо сказала я. – Происхождение не важно. Важны мозги, руки и желание учиться.

– Дворяне обидятся, если их детей не возьмем.

– Пусть обижаются. Мне нужны врачи, а не титулы.

Экзамены проводили три дня. Письменный тест на грамотность и логику (половина отсеялась), практический экзамен на ловкость рук и внимательность (еще треть), собеседование для оценки мотивации (осталось сорок человек), и финальная проверка – способность работать с кристаллами.

– Почему это так важно? – спросил один из абитуриентов, парень лет восемнадцати. – Разве нельзя учиться без кристаллов?

– Можно, – ответила я. – Но в десять раз дольше. С кристаллами вы за год получите знания, на которые обычно уходит пять лет. Решайте сами, что вам важнее – гордость или эффективность.

В итоге отобрали двадцать четыре человека. Шестнадцать девушек и восемь юношей – соотношение вызвало бурю возмущения среди консерваторов.

– Это неприлично! – возмущался отец Серафим. – Молодые люди и девицы в одних классах!

– А в церкви они в разных помещениях молятся? – парировала я. – Или на рынке по разным рядам ходят? Медицина – это наука, а не брачное агентство.

– Но искушение…

– Отец Серафим, если ваша паства не может контролировать свои искушения в присутствии противоположного пола, это проблема воспитания, а не образования.

Он ушел ворча, но больше не возражал. Особенно после того, как воевода публично поддержал смешанное обучение.

* * *

Первое сентября – день начала занятий – запомнился навсегда. Студенты в новенькой форме (простые серые халаты, но с вышитой эмблемой школы – змея, обвивающая кристалл) выстроились во дворе. Преподаватели в черных мантиях. Гости – половина города пришла посмотреть на историческое событие.

– Дорогие студенты, – начала я торжественную речь. – Вы стоите в начале пути, который изменит не только ваши жизни, но и жизни тысяч людей. Медицина – это не просто профессия. Это призвание, это ответственность, это постоянная учеба и самосовершенствование.

Я смотрела на их молодые лица – восторженные, немного испуганные, полные надежды. Вспомнила себя в первый день в медицинском институте в Москве. Такая же была – наивная, уверенная, что спасу мир.

– Вы будете учиться не только лечить болезни, но и предотвращать их. Не только спасать жизни, но и улучшать их качество. Не только следовать традициям, но и создавать новые методы. Путь будет трудным. Будут бессонные ночи, сложные решения, потери пациентов. Но будут и победы – спасенные жизни, благодарность исцеленных, радость открытий.

Потом слово взял Маэль:

– Как проректор по научной работе, хочу добавить – мы учим не только практической медицине, но и научному мышлению. Вы научитесь наблюдать, анализировать, делать выводы. Научитесь отличать настоящее знание от суеверий, эффективное лечение от шарлатанства.

Первая лекция была моя – введение в медицину. Я рассказывала о том, что такое болезнь с научной точки зрения, о причинах заболеваний, о принципах диагностики и лечения. Использовала большой кристалл для демонстрации – студенты могли «увидеть» внутреннее строение человека, понять, как работают органы.

– Вопросы? – спросила я в конце.

Подняла руку девушка из первого ряда – Елена, дочь купца, одна из лучших на вступительных экзаменах.

– Госпожа Элиана, а почему мы болеем? Если Бог создал человека по своему образу и подобию, почему наши тела так несовершенны?

Сложный вопрос. В моем мире я бы рассказала про эволюцию, генетику, адаптацию. Но здесь…

– Хороший вопрос. Думаю, Бог дал нам несовершенные тела, чтобы мы учились их совершенствовать. Болезнь – это вызов, который заставляет нас думать, искать, развиваться. Если бы мы были идеальны, не было бы прогресса.

Студенты задумались. Кто-то кивал, кто-то хмурился. Но главное – они начали думать. А это уже половина успеха.

* * *

Режим обучения был жестким. Подъем в шесть утра, отбой в десять вечера. Между ними – лекции, практика, работа с кристаллами, лабораторные работы, дежурства в клинике.

– Мы же умрем от усталости! – жаловался Петр, сын кузнеца, после первой недели.

– Не умрете, – уверенно сказала Василиса, ведущая занятие по хирургии. – Привыкнете. А потом, когда будете единственным лекарем на три деревни и к вам среди ночи притащат умирающего, скажете спасибо за эту подготовку.

Особенно тяжело давалась анатомия. Магистр Корнелий был строг до жестокости:

– Имя каждой косточки, каждой мышцы, каждого сосуда! Не знаете, где проходит лучевая артерия? Перережете при операции – пациент истечет кровью. Не помните, где располагается аппендикс? Будете искать час, пока больной умирает от перитонита.

Но когда привезли первое тело для анатомирования (казненный разбойник, воевода специально распорядился), половина студентов сбежала из анатомического театра.

– Вернитесь! – рявкнул Корнелий. – Или убирайтесь из школы совсем!

Вернулись все. Бледные, некоторые со слезами, но вернулись.

– Это человек, – сказал старый анатом мягче. – Он был плохим человеком, но теперь его тело послужит благой цели – обучению тех, кто будет спасать жизни. Относитесь к нему с уважением, но без ложной сентиментальности. Итак, первый разрез…