Текст книги "Любовь рядом (ЛП)"

Автор книги: Лэйн Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Всё то дерьмо, которое когда-то действовало на неё. Чёрт, всё то дерьмо, которое подействовало на неё, когда Грег затягивал её в свою скользкую паутину.

Но Грейс 2.0 знала лучше. Грейс 2.0 не доверяла комплиментам, не доверяла улыбкам.

Не доверяла мужчинам.

Она медленно улыбнулась. Ей было всё равно, что Джейк Мэлоун обычно был Далай-ламой(гуру, верховный глава) свиданий. Он – или любой другой парень – ни за что не получит её номер. В прямом или переносном смысле.

– Грейс, ты ведь знаешь, что у тебя на лице твоя улыбка пираньи? Это страшное лицо, которое ты делаешь, когда парень собирается быть униженным?

– Не волнуйся, – сказала Грейс, сделав довольный глоток своего коктейля. – Я не собираюсь бить его по яйцам, только по его достоинству. Ради Шпильки, конечно.

– Конечно, – пробормотала Джули. – Потому что я уверена, что Джейк Мэлоун не собирается расплачиваться за блуждающий член Грега Парсонса.

– Эй! – воскликнула Грейс, словно ужаленная. – Так вот что, по-твоему, здесь происходит? Думаешь, я пишу эту статью только для того, чтобы отомстить Грегу?

– Нет, – осторожно ответила Джули. – Но я думаю, что тобой движет гордость. Ты хочешь, чтобы мир знал, что если ты не смогла разглядеть одного мужчину, это не значит, что ты не сможешь разглядеть всех остальных.

– Разве это так плохо? Разве ты не поступила бы так же?

– Возможно, – согласилась Джули. – Но...

– Я нашла его! – Райли прервала их, триумфально размахивая своим телефоном перед их лицами.

– Нашла кого?

– Джейка Мэлоуна. Подумала, ты захочешь знать, с кем имеешь дело.

– Пожалуйста. Мы же не имеем дело с Кэри Грантом, – сказала Грейс. Но она всё равно наклонилась вперед, чтобы посмотреть на фотографию в телефоне Райли. Не помешает быть немного подготовленной.

Коктейль, вкус которого несколько секунд назад был идеально сбалансированным, стал горьким на её языке, когда она рассмотрела идеальные мужские черты.

Но её беспокоил не тот факт, что он был идеален. Хотя он и правда был таким. Идеальным.

Её затошнило от того, что он был ей знаком.

Грейс солгала, когда сказала, что никогда не видела Джейка Мэлоуна. Она видела его. Только не в рабочей обстановке.

Нет, Грейс общалась с Джейком совсем недавно.

И более лично.

Джейк Мэлоун был не кем иным, как парнем из такси утром.

Её подруги были правы. У неё были проблемы, потому что этот парень умел читать женщин.

Но что ещё более тревожно... Джейк Мэлоун мог читать её.

Так не пойдет. Чтобы победить, ей нужно быть предсказуемой и загадочной. Она должна была выводить его из равновесия на каждом шагу.

Другими словами, она должна была быть всем тем, чем не была Грейс 1.0. Сексуальной. Загадочной. Магнетической.

– Девочки.

В ответ на её серьезный тон они обе оставили обсуждение новейшей линии Kate Spade и уделили Грейс всё своё внимание, как лучшие подруги, которыми они и были.

– Насчет этого свидания... Мне нужно новое платье.

Джули в восторге хлопнула в ладоши.

– И не что-то обычное, – продолжила Грейс. – Что-то...

– Обтягивающее? С глубоким вырезом? Подчёркивающее задницу? – спросила Райли.

Грейс приложила палец к губам, представляя себе лицо Джейка Мэлоуна, когда она появится в чем-то другом, а не в заурядной корпоративном виде, как он ожидал.

– Знаешь, Рай, – медленно произнесла она, – думаю, что всё вышеперечисленное.

Глава 3

Джейку Мэлоуну нравилось думать, что он легкий на подъём парень.

Он не заморачивался по поводу спорта. (Ну, кроме – «Пэкерс»(команда по американскому футболу), но это была не столько спортивная команда, сколько образ жизни).

Джейк не возражал, когда женщина заказывала салат с низкокалорийной заправкой на гарнир, а потом принималась уминать его луковые кольца. Ему казалось, что это даже сексуально.

Он даже не возражал против плачущих женщин. Он никогда не понимал мужчин, которые пугались нескольких женских слёз. Возможно, это было побочным эффектом наличия у него четырех сестёр, но Джейку не стыдно было признаться, что он никогда не мог уйти от женщины, подбородок которой дрожал перед приступом плача.

А вид длинных женских ресниц, склеенных от слёз, вызывал у него желание сразиться со всем миром и сделать его лучше.

Не то чтобы Джейк Мэлоун был мягкотелым. Нет. Будь он таковым, он бы капитулировал, когда те же женские слезы хотели подтолкнуть его на шаг ближе к алтарю. Он знал достаточно, чтобы обнять женщину, когда она плачет. Он также знал достаточно, чтобы уйти, когда слезы превращаются в гнев и манипуляции.

Но в целом Джейк был довольно терпимым парнем.

Вот пример. Он даже не возражал, когда в компанию, в которой он проработал шесть лет, пришел новый главный редактор, который был старше Джейка всего на восемнадцать дней (спасибо, Гугл). Точнее, он не сильно возражал.

А вот против чего он действительно возражал, так это против того, что начальник отдавал приказы о том, какие статьи должен писать Джейк.

Особенно, когда статья была полностью фиктивной.

– Я не понимаю, – сказал Джейк, раздраженно барабаня пальцами по ноге. – Если ты хочешь наладить отношения с Камиллой Бишоп, почему бы тебе не купить ей сигарет, которые она всегда курит как проклятый дымоход? Или ящик какого-нибудь турбо-средства, которое удержит её рыжие волосы на месте?

Алекс Кэссиди откинулся в своем мягком кресле и сложил пальцы на животе, больше похожий на звездного футболиста из колледжа, которым он был раньше, чем на высокопоставленного руководителя журнала, которым он был сейчас.

Джейк не то чтобы хотел занять место Кэссиди. Место главного редактора никогда не было его целью. Слишком много политики. Слишком много подлизываний.

Но это не означало, что Джейк довольствовался ролью заурядного репортера, которым командовал мистер Вундеркинд.

У Джейка были все намерения быть кем-то.

Проблема была в том, что все остальные тоже этого ждали.

Всё началось с того, что его учительница в третьем классе (вероятно, довольная яблоком, которое он принес ей в тот день) сказала его родителям, что он «настолько же талантлив, насколько и целеустремлен».

Его родители, конечно, уже знали об этом. Они говорили ему об этом постоянно.

Они говорили ему это, когда он попал в бейсбольную команду, когда он был лучшим в своей группе чтения, и когда его попросили солировать в детском хоре их церкви. Ты многого добьешься, Джейки.

В подростковом возрасте он занимался спортом, участвовал в студенческом совете, был отличником и королем выпускного бала. В довершение к этому – обычная ерунда из ежегодника: Джейк Мэлоун, Наиболее Вероятный Успех.

Никакого давления.

Но он и правда преуспел. По крайней мере, поначалу.

Он окончил университет Флориды в группе лучших журналистов и отправился с табличкой финалиста журналистской премии Херста в Нью-Йорк, намереваясь взять мир журналистики штурмом.

Первые несколько лет он старался оставаться свободным агентом, предпочитая писать для кого угодно, не говоря уже об удивительных возможностях путешествий.

И хотя он никогда не признался бы в этом вслух, Джейку нравилось говорить родителям, что он едет в Гонконг, Киев или Рио, почти так же, как его родители любили хвастаться этим перед своими друзьями. Почти.

Джейк Мэлоун действительно был на высоте.

Но потом он устроился на местную работу, всего на пару месяцев. Поначалу было странно просыпаться каждое утро в одной и той же постели и завтракать не в аэропорту. Но это было временно – ровно настолько, чтобы он смог по-настоящему прижиться в Нью-Йорке.

Только это было не временно. За двухмесячной работой быстро последовала шестимесячная работа по подлизыванию к «Нью-Йорк Янки» и попыткам удовлетворить огромное коллективное эго игроков.

Это было полгода документирования переломов пальцев, репортажей о многомиллионных сделках и попыток найти позитивный подход к драке в блиндаже из-за того, что кто-то съел чьи-то семечки.

Это был худший вид журналистики. Повторяющийся, слегка искаженный и полностью предсказуемый.

Другими словами, его ночной кошмар.

По сей день Джейк отказывается ступать на стадион «Янки». Не то чтобы он упоминал об этой маленькой причуде в офисе. Анти-янкистские настроения были худшим видом предательства в оксфордском офисе. Забудьте о денежных рождественских бонусах. Все дело было в сезонных билетах на игры.

После этой херни с «Янки» Джейк намеревался сесть на ближайший самолет и улететь куда угодно, но потом он встретил Билла Хайнера. Джейк не искал наставника, но у Билла был такой тип личности, который засасывал людей в свою воронку.

А водоворотом Билла был журнал Оксфорд.

Джейк не то чтобы не восхищался Оксфордом – он восхищался. Любой журнал, который мог претендовать на звание самого продаваемого мужского журнала на протяжении более чем шестидесяти лет, заслуживал одобрения.

Сам журнал никогда не был проблемой.

Проблемой было все, что к нему прилагалось. Работа с девяти до пяти. Костюмы. Сроки, как по часам. Офисное здание в центре города, которое никогда не менялось. Никогда.

Но в конце концов Джейк уступил из преданности и восхищения Биллом. Старый главный редактор был не только другом, но и отличным наставником. Быть членом команды Билла стоило того, чтобы работать за письменным столом и арендовать квартиру на несколько лет. И это было не без плюсов. Зарплата в 401 тысячу долларов и медицинская страховка были крайне кстати. И это было ответственно с его стороны.

А также это было скучно.

Но Билла уже не было, возможно, он сидел на пляже на Барбадосе.

И Джейк слишком поздно понял, что не хочет быть очередным обозревателем с зарплатой в Нью-Йорке, карабкающимся вверх по журналистской лестнице.

Пора было возвращаться на тропу путешествий. Желательно туда, куда нужно было лететь на самолете. Джейку было уже тридцать четыре, и хотя он любил Нью-Йорк, он прожил здесь уже более шести лет.

Ему уже начинало казаться, что так и пройдет остаток его жизни.

Он хотел вернуть себе прежнего Джейка. Того парня, кто проводит ночи в полете, который не знает, что будет дальше, и от которого все его друзья и семья ожидали, что он станет таким.

Он хотел стать той версией себя, которой могли бы похвастаться его родители, и он точно знал, как этого добиться.

После нескольких лет уговоров Джейка, Оксфорд наконец-то, наконец-то добавил в журнал раздел «Путешествия».

Джейк был идеальным человеком, чтобы взяться за это. Он был самым старшим обозревателем, у него не было ни жены, ни детей, которые удерживали бы его в Нью-Йорке, и он был готов попробовать всё, съесть всё, жить где угодно.

Он был лучшим человеком для этой работы. Он знал это. Билл Хайнер знал это.

А потом Билл ушел на пенсию.

Теперь Джейк должен был убедиться, что новичок Алекс Кэссиди знает это.

Пока что они начинали не очень хорошо. Кэссиди вбил в свою ухоженную голову, что Джейк был бы идеальным кандидатом, чтобы написать какую-нибудь легкомысленную совместную статью «давайте сотрудничать с девочками» с одной из сотрудниц Шпильки.

Через его труп.

Он любил женщин. На личном уровне. Ему нравилось, как темнели глаза женщины, когда он сцеплял её руки над головой. Ему нравилось, что ни одна женщина не наносит духи одинаково. Ему нравилось, что редко можно найти женщину, которая может заставить его смеяться – по-настоящему смеяться – хотя число таких женщин было настолько мало, что это удручало.

Но в профессиональном плане? Он уже отработал своё время, сочиняя пошлые советы по сексу и бессодержательную чушь о том, когда позволить её заплатить за ужин.

– Слушай, я знаю, что ты новичок в этом бизнесе... – начал Джейк.

Взгляд Кэссиди стал острым, и Джейк быстро сменил направление. Неправильная тактика.

Он начал сначала.

– Я слышу, что ты говоришь. Правда. Женщины всегда ненавидели Оксфорд, а мужчины Шпильку. Каждая сторона объективирует другой пол, бла-бла-бла.

Брови Кэссиди приподнялись.

– У меня нет ощущения, что ты теряешь сон из-за этого.

– Нет. Потому что это то, чем мы занимаемся, – сказал Джейк, откинувшись в кресле. – Я пишу для девчонок не больше, чем девушки из Шпильки пишут для мужчин. Нет причин усложнять это дерьмо.

Кэссиди молча наклонился и вытащил на стол внушительную стопку конвертов.

– Видишь эту стопку? Это около двухсот причин, почему нам совершенно необходимо «усложнять это дерьмо». Читатели высказались. Формат, который был ранее, не работает.

Туше.

Очко в пользу новичка.

Но это не означало, что Джейк должен был прогибаться.

Журналистика – это не кормление читателей с ложечки. Ну, хорошо, иногда это было так. Но в основном это была выдержка. Нужно было хорошо писать и следовать своему чутью. А чутье Джейка подсказывало ему, что возня с какой-то писательницей в короткой юбке никак не поможет его резюме.

Джейк Мэлоун был хорошим журналистом. А вот хорошим командным игроком – нет.

Он понимал ситуацию Кэссиди. Правда, понимал. Времена менялись, и, вероятно, было приличное количество парней, которые стаскивали с тумбочки журнал своей девушки, чтобы почитать что-нибудь дерьмовое. Точно так же, было много женщин, которые, вероятно, тайком заглядывали в Оксфорд своего брата, чтобы попытаться понять, о чем «на самом деле думают» мужчины.

Но с точки зрения Джейка, обеим сторонам было уготовано разочарование.

Мужчины не хотели слышать, что опускание сиденья унитаза теперь считается необсуждаемым, так же как и женщины не хотели знать, что да, он смотрит сначала на твои сиськи, и нет, он, вероятно, не считает, что у тебя «прекрасные глаза».

Однако Джейк понял выражение лица Алекса Кэссиди. Его никак нельзя было отговорить от его идеи поиграть-в-хорошего-и-написать-статью-с-женщиной.

Джейк сменил тактику.

– Это должен сделать Коул.

– Коул Шарп здесь даже не работает.

Джейк пожал плечами.

– Ты сказал ему об этом?

Кэссиди выпустил вздох разочарования: – Я имею в виду, что он не постоянный сотрудник. Он спортивный журналист, которого мы время от времени привлекаем по контракту, потому что в нашем отделе «Здоровья и Фитнеса» текучесть кадров больше, чем у цыпленка-гриль.

Джейк щелкнул ручкой в триумфе, как будто всё было решено.

– Видишь? Спортивный журналист. Женщины любят это дерьмо. Отправь его на несколько фиктивных свиданий с одной из пожирательниц мужчин Камиллы.

Кэссиди сидел не шевелясь, удерживая взгляд Джейка, устраивая своеобразное мерянье письками.

– Билл сказал мне, что ты хочешь работать в «Путешествиях», – сказал Кэссиди, наконец нарушив напряженную тишину.

Джейк пришел в состояние повышенной готовности. Теперь у них что-то прояснялось.

– Хочу.

– Билл сказал, что у тебя это отлично получится.

– Тогда почему, чёрт возьми, Билл не сделал это официально до своего отъезда?

– Мы поговорили об этом. Решили, что будет справедливо, если у меня будет возможность оценить это самостоятельно. Учитывая твой послужной список.

Джейк почувствовал покалывание в тыльной стороне ладоней – верный признак того, что его самообладание начинало выскальзывать из-под его контроля.

– Какой послужной список? Тот, в котором говорится, что моё имя является самым узнаваемым среди всех, кто связан с брендом Оксфорд? Список, который говорит о том, что за несколько счастливых часов я привлек больше рекламы, чем половина сотрудников отдела продаж? Этот список?

Кэссиди слегка наклонился, чтобы достать что-то из бокового ящика. Сколько же дерьма этот парень прятал в своем столе?

Его босс положил перед ним газету, и Джейк старательно скрыл, что вздрогнул. О. Этот послужной список.

– Да. Этот список, – сказал Кэссиди, громко и четко прочитав его мысли.

– Будет ли разница, если я скажу, что это неправда? – спросил Джейк, перекладывая газету обратно на стол.

– Значит, жених мисс Нью-Йорк не прогонял тебя из своей квартиры, пока ты прикрывал свои яйца только полупустой бутылкой бурбона?

– Ключевая деталь была упущена, – сказал Джейк, толкая газету обратно на стол.

– Что это была за деталь? Они перепутали сорт виски?

– Я не знал, что она помолвлена, – тихо сказал Джейк. – Я даже не знал, что у нее вообще кто-то есть.

Обычно он не прилагал особых усилий, чтобы защитить свою репутацию отвязного холостяка, но дело было не только в гордости. Речь шла о его работе. И если дерьмовые статьи, которые любят публиковать скандальные издания, были единственным, что стояло между ним и местом в «Путешествиях», он был бы рад прояснить ситуацию.

Когда Кристин Алверсон подошла к нему в баре, вся сияя рыжими волосами и страстно рассказывая о некоммерческой организации, которую она создавала для улучшения технологий в школах неблагополучных районов, он был в полном неведении о женихе, который четыре дня в неделю работал в Сан-Франциско.

А когда он узнал, то был в ярости. То, что у Джейка не было никаких представлений о том, каково быть мужем, не означало, что он не уважал институт брака. Его родители были счастливы в браке, как и одна из его сестёр.

Мысль о том, что кто-то может бросить того, кому посвятил свою жизнь...

Ну, может быть, Джейк был не настолько терпим, как ему казалось. Не тогда, когда дело доходило до таких вещей, как верность и чертова порядочность.

Кэссиди продолжал изучать его.

– Это правда, что ты никогда не сдаёшь свои рассказы раньше четырех часов дня, когда они должны быть сданы?

– Да.

Кэссиди поморщился.

– Господи, неужели ты не додумался солгать мне в этом?

– Это также правда, что я никогда не пропускал сроки. Никогда.

– Ты все ещё тёмная лошадка. С этой работой в «Путешествиях» я мог бы месяцами не видеть тебя. Может быть, дольше. Ты будешь в разных часовых поясах, в постели с женщинами на всех континентах. Тебе придется следить за своим поведением, и, честно говоря, я не уверен, что ты справишься.

– Погоди секунду, – сказал Джейк, его самообладание пошатнулось ещё больше. – Ты сидишь за этим столом всего месяц. Я занимаюсь этим годами. Если кто-то должен проводить проверку...

– Выслушай меня, – прервал Кэссиди. – Я уважаю мнение Билла, но я заслуживаю шанса сформировать свое собственное. Не от человека, который считает, что ты срёшь золотом, не от таблоидов и не от гарема женщин, с которыми ты спал.

Джейк испытывал искушение показать Кэссиди средний палец и выйти за дверь.

Вместо этого он представлял штампы в своем паспорте. Представлял, каково это – избавиться от зуда между лопатками, который говорил ему, что что-то не так.

Место в разделе «Путешествия» было единственным известным ему способом избавиться от ощущения пустоты, которое поселилось вокруг него в последние пару лет.

Поэтому вместо этого он встал, глубоко вздохнул и подошел к окну. Этот шаг был неуместен, учитывая, что это был не его офис, но ему нужна была минута, чтобы собраться с мыслями и дать своему нраву остыть.

Алекс Кэссиди промолчал и предоставил Джейку свободу действий, что было оценено по достоинству. Он даже заслужил бы благодарность, если бы Джейк не был так раздражен тем, что его новый босс выставил напоказ его таблоидные подвиги.

В каком сумасшедшем городе они жили, что журнальный обозреватель даже попал на страницу местных сплетен? Наверняка здесь есть звезды Бродвея, которых можно преследовать, или перемещённые голливудские звездочки, за которыми можно следить?

Джейк взглянул на Восьмую авеню. Она была оживленной, но какая улица в Нью-Йорке не была оживленной в середине утра?

Офисы Оксфорда находились всего лишь на шестом этаже, и Джейк смог различить очертания детских колясок и людей, гуляющих с собаками, направляющихся в Центральный парк, в то время как мужчины в костюмах и женщины в туфлях на высоких каблуках направлялись в офисные здания или ближайший Старбакс.

Джейк понял, что его взгляд задержался на женщинах. Точнее, на брюнетках. Подсознательно он пытался выследить ту надменную женщину из утреннего такси. Она была самой интересной женщиной, которую он встречал за последние месяцы.

Конечно, это был не самый лучший момент, когда он вот так подло забрался с ней в такси. Он не так уж сильно торопился. Но потом он увидел её вблизи, и она была наглой, необщительной и совершенно великолепной.

И ему захотелось залезть ей под кожу, просто чтобы посмотреть на это зрелище.

Но вселенная решила пошутить над ним, потому что потом она сказала таксисту адрес своего офиса.

Который также оказался его офисным зданием.

Он был немного удивлен, что не заметил её раньше. Может быть, она была новенькой? С другой стороны, высотное здание на Равенне, где они работали, занимало половину городского квартала. Каждое утро через его двери должны были проходить сотни-тысячи людей.

Да и график работы Джейка был не совсем стандартным – с девяти до пяти. Он больше походил на человека, который приходит в десять, уходит в четыре и потом работает дома до полуночи.

И судя по внешнему виду нахальной брюнетки, он бы поставил своё левое яйцо на то, что она работает в одном из журналов о домашнем декоре или стиле. Она была слишком утонченной, чтобы быть одной из светских львиц Шпильки, и слишком отточенной, чтобы быть частью изданий, посвященных активному отдыху. На её сдержанном маникюре было написано «первоклассно семейственна».

И именно этот неприкасаемый вид «милой девушки» остановил его от того, чтобы пригласить её на свидание. Она была из тех, кого берут домой к маме и представляют боссу на рождественских вечеринках.

Другими словами, она была не из тех женщин, которые с пониманием отнесутся к словам – трах, бабах, спасибо, мэм, и, кстати, я завтра уезжаю в Китай.

– Послушай, Джейк, – тихо сказал Кэссиди, возвращая внимание Джейка к работе. – Напиши эту статью вместе со Шпилькой. Никто не знает женщин так, как ты. И я не с гордостью признаю это, но мы с тобой оба знаем, что мне есть что доказать в первые дни моей работы в Оксфорде. Мне нужна эта победа. Если ты победишь Шпильку, и читатели признают, что мы в Оксфорде знаем о женщинах больше, чем Шпилька о мужчинах... должность путешественника – твоя. Клянусь Богом.

Ну...

Чёрт.

Джейк испустил длинный вздох, опускаясь обратно в кресло напротив своего босса. Дурацкая идея статьи все ещё была дерьмом. Она была надуманной, простецкой и чертовски позорной.

Но он мог написать её.

И он мог выиграть.

– Мне нужен тот свободный офис на южной стороне. С завтрашнего дня.

Кэссиди открыл рот, и Джейк знал почему. Южные офисы предназначались только для руководителей. Но Джейк продолжал настаивать.

– Это всего на пару месяцев, и ты можешь выгнать меня, если я испорчу всё. Но если ты хочешь, чтобы я сотрудничал для этой статьи, мне нужен офис с настоящей дверью и местом, где будет сидеть девка из Шпильки, чтобы мы могли поговорить.

Двое мужчин несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем Кэссиди медленно протянул руку через стол.

– Спасибо, Джейк. Дело в шляпе.

Да, чёрт возьми.

Джейк не мог утверждать, что много знает о текущих событиях. Его спортивные знания были в лучшем случае сомнительными.

Но он разбирался в свиданиях. И он знал женщин.

Кэссиди был прав.

У Джейка и правда было дело в шляпе.