Текст книги "Слово о философии Мысли. Тезисы. Статьи."

Автор книги: Лёвин Гаврилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

В правление Феодосия II Младшего (408-450) происходили важные церковно-исторические события, нашедшие отражение в законодательных и иных актах императоров, в к-рых уточнялись теоретические начала отношений между Церковью и гос-вом. С т. зр. представителей Церкви, император – ее покровитель и защитник. Феодосий II боролся против язычников, усиливая меры предшественников новыми законами (9 апр. 423 и 14 нояб. 435 – CTh XVI 10. 22 и 25), хотя уже 8 июня 423 г. были смягчены наказания для приверженцев старого культа (смертная казнь заменена ссылкой и конфискацией имущества) и запрещены любые принуждения в отношении иудеев и лояльных язычников (CTh XVI 10. 23-24). 3-я новелла Феодосия II (30 янв. 438) грозила открытым язычникам конфискацией имущества. Несторий при поставлении на кафедру К-поля обратился к императору: «Дай мне землю, очищенную от ересей, и я за то дам тебе небо; помоги мне истребить еретиков, и я помогу тебе истребить персов» (Socr. Schol. Hist. eccl. VII 29); в ответ Феодосий II не ограничился единичными мерами против ариан, аполлинариан, македониан, манихеев и проч. еретиков, но издал общий закон (30 мая 428 – CTh XVI 5. 65), к-рый широко применялся и налагал суровые меры на всех, кто придерживались еретических взглядов. Догматический противник Нестория папа Римский Целестин разделял его жесткую позицию в отношении еретиков; в одном из посланий к Феодосию II он писал, что для императора «дело веры должно быть важнее, чем дело гос-ва: ваша милость должна быть более озабочена миром Церкви, нежели безопасностью империи» (ActaCO. T. 1. Vol. 2. P. 25; рус. пер.: ДВС. Т. 1. С. 298). Принимая репрессивные меры в отношении еретиков, Феодосий II придерживался, хотя и не всегда успешно и последовательно, принципа невмешательства во внутрицерковные дела; если возникали разногласия и нестроения в Церкви, то решаться они должны были, по его мнению, церковными средствами. Когда вспыхнул несторианский спор, Феодосий II устранился от непосредственного участия в нем, что во многом явилось причиной неблагоприятного течения событий как до открытия, так и в ходе проведения III Вселенского Собора в Эфесе. В имп. указе к свт. Кириллу Александрийскому, к-рый пытался через сестру императора св. Пульхерию добиться его поддержки, он писал: «Всякому известно, от приказаний ли более получает твердости благочестие, или от совещаний» (ActaCO. T. 1. Vol. 1/1. P. 73; рус. пер.: Болотов. Т. 1. С. 89; ср.: ДВС. Т. 1. С. 208); др. грамотой он запретил своему представителю на Соборе Кандидиану вмешиваться в рассмотрение вопросов: «Не принадлежащему к числу святейших епископов не справедливо вмешиваться в дела церковные» (ActaCO. T. 1. Vol. 1/1. P. 120; рус. пер.: ДВС. Т. 1. С. 213) – и ограничил его полномочия попечением о сохранении внешнего порядка. Правда, по окончании Собора император был вынужден неоднократно посылать на Восток своих уполномоченных для примирения несогласных епископов (Histoire de l'Йglise. P., 1937. Vol. 4. P. 191-196); не ограничившись ссылкой Нестория и близких его друзей, имп. Феодосий II издал строгий закон против несториан, к-рый предписывал впредь именовать сторонников новой ереси симонианами, запрещал хранить, читать или распространять их книги, к-рые подлежали розыску и сожжению (3 авг. 435 – CTh XVI 5. 66; ActaCO. T. 1. Vol. 1/3. P. 68; рус. пер.: ДВС. Т. 1. С. 583-584). С целью сохранения хрупкого церковного мира император вмешался и в поднятый в это же время спор об осуждении Феодора Мопсуестийского, в к-ром мн. христиане на Востоке видели действительного основоположника и идеолога несторианства: эдиктом было запрещено осуждать лиц, умерших в мире с Церковью; тем самым решение этого вопроса было отложено более чем на столетие, до V Вселенского Собора (ActaCO. T. 1. Vol. 4. P. 241). В деле Евтихия Феодосий II определенно занял сторону монофизитов, послав патрикия Флорентия «для наблюдения за православием рассуждений» отцов Поместного К-польского Собора во главе со свт. Флавианом (448); на этом Соборе впервые было признано, что имп. власти присущ архиерейский характер: отцы Собора приветствовали решение императора возгласом: «Многая лета царю нашему архиерею!» (фῷ ἀсчйесеῖ вбуйлеῖ – ActaCO. T. 2. Vol. 1/1. P. 138; рус. пер.: Болотов. Т. 4. С. 90; ср.: ДВС. Т. 2. С. 125). Сомневаясь в правильности решения этого Собора, осудившего Евтихия, император приказал в марте 449 г. пересмотреть его дело, но, не удовлетворившись подтверждением прежнего определения, назначил на авг. 449 г. новый Вселенский Собор в Эфесе, известный как «Разбойничий». Представителям императора, к-рым был поручен надзор за ходом соборных заседаний, были подчинены вооруженные отряды и дано указание, чтобы осудившие Евтихия епископы «молчали, не имея звания судей, но ожидали общего мнения всех святых отцов, потому что теперь обсуждается определенное прежде ими» (ActaCO. T. 2. Vol. 1/1. P. 72; ДВС. Т. 2. С. 71-72). Вопреки церковным канонам император от своего имени пригласил участвовать на Соборе с правом голоса ревностного монофизита мон. Варсуму, наводившего страх по всей Сирии (ActaCO. T. 2. Vol. 1/1. P. 71; ДВС. Т. 2. С. 72). Под покровом видимого приличия на «Разбойничьем» Соборе творились беззакония: без соблюдения надлежащей процедуры, лишенный возможности оправдаться, был низложен свт. Флавиан, а Феодорит Кирский и Евсевий Дорилейский, не допущенные на Собор, были осуждены заочно. Такие решения, хотя и получили санкцию императора, вызвали протесты, особенно на западе империи. Валентиниан III обратился к своему вост. коллеге с просьбой пересмотреть решения на новом Соборе. Но Феодосий II не хотел и слышать об этом, т. к. был уверен в законности постановлений «Разбойничьего» Эфесского Собора. Однако скоропостижная кончина Феодосия (28 июля 450) резко переменила направление церковной политики В. и.

Правосл. императоры Маркиан (450-457) и Лев I (457-474) в своей церковной политике придерживались принципа невмешательства даже более последовательно, чем их предшественник: они стремились решать возникавшие проблемы исключительно церковными средствами. Маркиан для пересмотра решений «Разбойничьего» Собора созвал в Халкидоне осенью 451 г. IV Вселенский Собор. Влияние светской власти на нем было весьма скромным. Хотя представители императора и присутствовали на большинстве заседаний, они не участвовали в тех, на к-рых обсуждались канонические и дисциплинарные вопросы (в т. ч. личное дело Диоскора Александрийского). Но гос. власть не была безучастна к волновавшим Церковь проблемам: именно по настоянию этих чиновников удалось добиться от отцов Халкидонского Собора, отказывавшихся подготовить новое вероопределение, составления «ороса» – вероисповедной формулы, выразившей правосл. догмат о воплощении Христа Спасителя во единой ипостаси и двух природах. Император утвердил определения IV Вселенского Собора и потребовал от всех принятия его решений (см. грамоты Маркиана от 7 февр. и 13 марта 452 – ActaCO. Т. 2.Vol. 2/3. P. 21-24; ДВС. Т. 3. С.169-171). Возникшая оппозиция Халкидонскому Собору, особенно среди монахов, поднявших вооруженный мятеж в Палестине и Египте, была подавлена с помощью военной силы.

При имп. Льве I вновь открыто выступили противники Халкидонского Собора: после убийства правосл. Патриарха Александрийского сщмч. Протерия (451-457) патриаршую кафедру захватил монофизит Тимофей II Элур. Эти события вынудили императора поставить перед епископатом ряд вопросов: об отношении к Тимофею Элуру, о требовании созыва нового Вселенского Собора и о подтверждении авторитета Халкидонского Собора (Codex encyclius, 458). Рим. папа Лев I Великий настоятельно напоминал имп. Льву, что его «царская власть сообщена не только для управления миром, но особенно для охранения Церкви, чтобы, обуздав незаконные дерзости, [он] и добрые постановления защитил, и истинный мир восстановил, прогнав похитителей чужого права» (Leo Magn. Ep. 156. ActaCO. T. 2. Vol. 4. P. 101-104; ДВС. Т. 3. С. 206), и рекомендовал «не допускать каких бы то ни было рассуждений относительно того, что решено на IV Вселенском Соборе» (Болотов. Т. 4. С. 90). Подавляющее большинство епископов высказалось в поддержку Халкидонского Собора и признало неканоничным избрание Тимофея Элура, к-рого император незамедлительно отправил в ссылку.

При преемниках Льва I Церковь столкнулась с открытыми попытками светской власти разрешать догматические вопросы собственными средствами. Первый опыт в этом роде предпринял узурпатор Василиск (475-476). Стремясь привлечь на свою сторону монофизитов, составлявших значительную часть населения Востока и не признававших вселенского авторитета Халкидонского Собора, он издал «Энкиклион» (ἐгкύклйпн – окружное послание; текст: Evagr. Schol. Hist. eccl. III 4), отменявший решения этого Собора, и возвратил в Александрию Тимофея Элура. Эти действия вызвали возмущение клира и жителей К-поля во главе с Патриархом Акакием; и хотя Василиск поспешил отменить свой закон, издав «Антиэнкиклион» (Ibid. III 7), открытое недовольство горожан стоило узурпатору короны. Имп. Зинон, к-рого пытался отстранить Василиск, вернул себе престол и отменил все меры в пользу монофизитов: на Александрийскую и Антиохийскую кафедры были поставлены правосл. епископы. Но в 482 г. с его стороны была предпринята попытка объединить сторонников и противников Халкидонского Собора на основании догматических формул, к-рые допускали широкое толкование. С этой целью был обнародован «Энотикон», составленный, вероятно, Акакием К-польским и от имени императора адресованный Египетской Церкви (текст: Ibid. III 14). На деле этот документ, формально не отрицавший Халкидонского Собора, не оправдал надежд. Он оказался неприемлем для большей части монофизитов и вызвал протест приверженцев Халкидонского Собора, став причиной церковного раскола между Римом и К-полем – т. н. Акакианской схизмы, продолжавшейся до 519 г. В правление имп. Анастасия I (491-518) политика примирения религ. партий на основе «Энотикона» продолжилась в полной мере. Однако православные как на Востоке, так и на Западе протестовали против вмешательства светской власти в дела Церкви. В 493 г. папа Геласий I в письме к Анастасию, подчеркивая противозаконность этого, сформулировал теорию о двух силах: «Две силы, августейший император, по преимуществу управляют этим миром, это – священный авторитет архиереев и царская власть, и между ними тем важнее значение священников, что они и за самих царей должны дать ответ Господу на суде Его… В делах веры ты должен подчиняться их законным распоряжениям, а не начальствовать над ними; не их покорять твоей воле, а сам руководиться их суждением» (Gelasii I Ep. 12. 2 // Epistulae Romanorum Pontificum / Ed. A. Thiel. Braunsberg, 1867; рус. пер.: Болотов. Т. 4. С. 90). Анастасий занял престол только после того, как по требованию свт. Евфимия К-польского подписал обязательства, суть к-рых сводилась к тому, что он не нанесет вреда правосл. вере (Evagr. Schol. Hist. eccl. III 32). Но император, твердо придерживавшийся монофизитских убеждений, все более и более открыто действовал в пользу монофизитской партии. В частности, он добился вопреки народной воле низложения с К-польской кафедры свт. Евфимия (496), арестовал и удалил его преемника свт. Македония II (511), помог одному из главных идеологов умеренного монофизитства, Севиру, занять Антиохийскую кафедру (512). Движение в защиту Православия среди населения столицы и нек-рых провинций, особенно вооруженное выступление под предводительством военачальника Виталиана, побудило императора смягчить политику в отношении православных и пойти на переговоры с Римом о прекращении церковной схизмы.

Вступление на престол Юстина I ознаменовалось началом правосл. «реакции», в результате к-рой на Востоке (за исключением Египта) со своих кафедр были удалены епископы-монофизиты (в т. ч. Севир Антиохийский). В результате переговоров с папой Гормиздом, предпринятых лично императором, на Пасху 519 г. был восстановлен церковный мир между Римом и К-полем.

Особое место в истории взаимоотношений Церкви и гос-ва занимает правление имп. Юстиниана I (527-565), властно руководившего церковной жизнью. В отличие от мн. своих предшественников Юстиниан положил в основание своей религ. политики принцип симфонии (гармонии) между церковной и гос. властью: «Величайшими у людей дарами Божиими, данными свыше по человеколюбию, являются священство и царство. Первое служит делам божественным, второе начальствует и надзирает над делами человеческими; и то, и другое происходит от одного начала и обустраивает жизнь человеческую – и ничто так не важно для царствующих, как честь иереев, к-рые за них вечно молят Бога. Ибо если первое будет совершенно безукоризненным и удостоится у Бога благорасположения (рбссзуίбт), а второе будет справедливо и подобающим образом обустраивать преданное ему государство (рплйфеίбн), наступит некое доброе согласие (ухмцщнίб фйт ἀгбиЮ), которое обеспечит все, какие ни есть, блага роду человеческому» (Novell. Just. 6, pr.). Фундаментальными основаниями принципа симфонии были правосл. вера и св. церковные каноны, к-рым император через свое законодательство (прежде всего, первые 13 титулов 1-й кн. Кодекса и многочисленные новеллы) придал значение общеимперских законов и установлений (Novell. Just. 107, pr.; 131. 1). В царствование Юстиниана возникало мн. церковных проблем, к к-рым он проявлял большой интерес. Его действия и вся церковная политика в целом получили неоднозначную оценку как современников, так и исследователей нового и новейшего времени: одни подчеркивали цезарепапистский характер его стремлений подчинить себе Церковь, др. отвергали обвинения в цезарепапизме.

«Скифские» монахи, поднявшие весной 519 г. т. н. теопасхитский спор из-за выражения «Един от Св. Троицы пострадал», нашли поддержку у Юстиниана, к-рый включил предложенную ими формулу в свои догматические работы и в литургический гимн «Единородный Сыне и Слове Божий». Наметившееся в кон. 20-х – сер. 30-х гг. VI в. смягчение политики в отношении монофизитов, сопровождавшееся переговорами с умеренными противниками Халкидонского Собора (напр., богословское собеседование с «севирианами» в К-поле в 532), сменилось в 536 г. осуждением Севира Антиохийского и его сторонников на Поместном К-польском Соборе. Юстиниан своей конституцией на имя Патриарха Мины утвердил решение этого Собора, запретив монофизитам крестить, устраивать собрания, рукополагать и т. д. (Novell. Just. 42). В Александрии после более чем полувекового перерыва была восстановлена правосл. иерархия. Однако возобновившиеся преследования монофизитов правительством сопровождались и в дальнейшем попытками найти основания для возможного соединения их с православными. Для того чтобы снять их упреки в том, что IV Вселенский Собор принял в церковное общение несториан, Юстиниан обнародовал эдикт с осуждением «Трех глав» (ок. 544), возбудив богословский спор, в результате к-рого Церковь на V Вселенском Соборе (553) приняла т. зр. императора и анафематствовала Феодора Мопсуестийского, а также сочинения блж. Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, направленные против свт. Кирилла Александрийского и III Вселенского Собора. Не все православные, особенно на Западе, согласились принять такое решение (в связи с этим возникли церковные расколы в Аквилее и Медиолане); в то же время вопрос о присоединении монофизитов продолжал оставаться открытым. Юстиниан активно участвовал в обсуждении этого вопроса, что нашло отражение в его законах и богословских трактатах (см., напр., догматическую конституцию 551 г.,– CPG, N 6885; рус. пер.: ДВС. Т. 3. С. 539 и сл.). Император был также инициатором осуждения оригенизма, волновавшего в VI в. гл. обр. монахов Палестины (соответствующий эдикт был издан ок. 542 – CPG, N 6880; ActaCO. T. 3. P. 189-214). Это осуждение было утверждено перед открытием заседаний V Вселенского Собора на Поместном К-польском Соборе, издавшем 15 особых правил (ActaCO. T. 4/1. P. 248-249). Император до конца своей жизни не переставал искать основания к восстановлению церковного единства. Одной из таких попыток, возможно, является т. н. «афтартодокетский» эдикт (565), появившийся незадолго до смерти Юстиниана (Evagr. Schol. Hist. eccl. IV 39-41).

Во 2-й пол. V в. продолжали издаваться законы против языческого культа. Маркиан и Валентиниан III запретили открывать уже закрытые языческие храмы, совершать жертвоприношения (CJ I 11. 7). Приверженцам древних культов было запрещено занимать муниципальные и гос. должности, их лишили нек-рых прав (при Льве I, в 468 и 472 – CJ I 4. 15 и 11. 8; при Анастасии – CJ I 11. 9). При Юстиниане I в 529 г. был закрыт интеллектуальный центр старой религии – афинская философская школа (CJ I 5. 18. 4). Однако пережитки язычества сохранялись в Византии и в кон. VI в., и позже, и даже самые строгие меры не могли полностью их уничтожить. Опорой язычества были, с одной стороны, аристократическая и образованная часть населения, не склонная отказываться от традиц. религии, так тесно связанной с былым величием Рима, а с др. стороны, крестьянство, традиционно консервативное; язычество удерживалось и среди варваров на приграничных территориях. Повсеместно язычники покорно принимали офиц. запрещение старого культа, не поднимаясь открыто на борьбу за прежнюю веру, но их пассивное сопротивление было широким и продолжительным. Иоанн Эфесский, посещавший в 40-х гг. VI в. столицу Византии, сталкивался со множеством язычников среди образованных горожан. В течение 7 лет (с 542) он по поручению имп. Юстиниана занимался миссионерством в провинциях М. Азии, окрестив более 70 тыс. чел. и построив 98 церквей и 12 мон-рей. Ему же принадлежит сообщение о преследовании в 578 г. язычников в Гелиополе (Финикия), где они все еще составляли большинство населения, включая и городские власти (Ioan. Ephes. Hist. eccl. II 44, III 27 и 36-37). Имеются и др. многочисленные свидетельства как для этого, так и для более позднего периода (см.: Jones. Vol. 2. P. 938-943, de Labriolle. P. 15-30).

39. Окончание христологических споров

2-я пол. VI – нач. VII в. отмечены усилением тенденций, проявившихся в последние годы правления Юстиниана. Отколовшиеся монофизиты оставались основной проблемой для имп. власти и офиц. Церкви. Продолжалось оформление самостоятельной монофизитской церковной организации в вост. провинциях. Пытаясь восстановить единство христиан, имп. власть то склонялась к терпимости и религ. примирению, то вновь прибегала к репрессиям. В 565-571 гг. имп. Юстин II предпринял решительную попытку выработать платформу для объединения на основе «умеренного неохалкидонизма». На Соборе в Каллинике представителям монофизитов был зачитан имп. эдикт, в к-ром дифизитский догмат провозглашался в форме наиболее близкой к христологической терминологии свт. Кирилла: «Един от Святой Троицы пострадал», «Христос есть единство двух природ»; Халкидонский Собор не упоминался; снималась анафема с Севира Антиохийского. Такая политика властей вызвала протест ревностных приверженцев Халкидона (в 570 был смещен Патриарх Антиохийский Анастасий I Синаит). Однако лидеры монофизитов Иаков Барадей и Иоанн Эфесский под давлением радикально настроенных монахов отвергли призыв к объединению.

При активной поддержке К-польского Патриарха Иоанна III Схоластика император лишил сана всех священников-монофизитов, закрыл монофизитские мон-ри, арестовал высокопоставленных мирян, симпатизировавших доктрине «одной природы».

После прихода к власти имп. Тиверия курс изменился: гонения прекратились и отношение к монофизитам стало более терпимым. Однако в самом конце столетия имп. Маврикий по инициативе Мелитинского еп. Дометиана вновь стал преследовать монофизитов; эта политика продолжилась в смутные годы имп. Фоки (602-610).

Зигзаги имперской политики лишь затрудняли дело церковного объединения. Властям даже не удалось воспользоваться серьезными противоречиями внутри монофизитского движения. Раскол сторонников и противников Халкидонского вероопределения продолжал углубляться, что было чревато серьезными последствиями в условиях ухудшения внешнеполитического положения империи.

Стремясь выстроить систему государственно-церковных отношений, имп. власть во 2-й пол. VI в. пыталась создать вертикальную структуру внутрицерковного управления, усилив позицию предстоятеля столичной кафедры. При поддержке имп. Маврикия К-польский Патриарх Иоанн IV Постник принял титул «вселенского» (пἰкпхменйкόт). Это вызвало недовольство папы свт. Григория I Великого (Двоеслова), к-рый призывал императора восстановить status quo. Идя навстречу Риму, имп. Фока в 607 г. запретил К-польскому Патриарху употреблять титул «Вселенский». Впосл. этот запрет перестал соблюдаться.

В VII в. в халкидонитском лагере в результате попыток преодолеть противостояние с монофизитами разгорелись моноэнергистские и монофелитские споры. Возникновение этих 2 направлений явилось выражением усилившегося в нач. VII в. стремления визант. политической и церковной власти наладить диалог и достичь взаимопонимания с монофизитами в христологической сфере. Проблема отколовшихся антихалкидонитов, имевших широкую поддержку в Египте, Сирии и Армении, с особенной остротой встала для В. и. во время персид. агрессии. Несогласие с церковной политикой К-поля населения вост. провинций делало задачу их обороны и отвоевания крайне проблематичной.

Имп. Ираклий (610-641) активно поддержал попытку группы иерархов во главе с К-польским Патриархом Сергием соединить халкидонский догмат о двух природах Христа с заимствованным из «Ареопагитик» выражением «богомужное действование» (иебндсйкὴ ἐнέсгейб – Ep. 4. 19). Эта доктрина (моноэнергизм) имела успех в монофизитских кругах Сирии и особенно Египта, где на ее основе Александрийский Патриарх Кир добился церковного объединения (633). Однако против нее выступили убежденные защитники Халкидона (в лице свт. Софрония Иерусалимского). Опасаясь нового раскола, Ираклий и Сергий перевели проблему в иную плоскость: заручившись одобрением папы Гонория I, они выдвинули доктрину о едином волении воплощенного Слова (монофелитство), оформленную в виде имп. указа «Изложение веры» (Эктесис, 638).

Личный авторитет Ираклия как спасителя Честного Креста из персид. плена способствовал достижению церковного единства с его главными военными союзниками – армянами. На Каринском Соборе (633) Армянская Церковь во главе с католикосом Езром фактически признала Халкидонский Собор, обязавшись не возбуждать более споров по его поводу. Объединение было достигнуто без компромиссных богословских формулировок.

Захват арабами Сирии, Палестины и Египта (633-642) кардинально изменил ситуацию. От империи отошли основные монофизитские области, и поэтому для визант. гос-ва проблема неправосл. христ. Церквей утратила свою актуальность. Вне империи и под властью иноверцев оказались 3 из 5 Патриархатов – Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский, к-рые утратили свое прежнее значение; ведущая роль в восточнохрист. мире перешла к К-польской кафедре. Монофелитский спор потерял политическую подоплеку и трансформировался в проблему взаимоотношений Римского и К-польского престолов.

Папство в лице Иоанна IV (640-642) и Феодора I (642-649) осудило «Эктесис» и вступило в союз с убежденными противниками монофелитства. Во главе стоял прп. Максим Исповедник, сформулировавший принцип, по к-рому император был лишен права решать догматические вопросы. Противостояние усугублялось спором о каноничности избрания на К-польскую кафедру Павла II (641-653), не признанного в Риме (648). Имп. Констант II сделал попытку остановить споры, запретив обсуждать вопрос о волях и энергиях Христа (Типос, 648). Однако папа св. Мартин I (649-655), созвав Латеранский Собор (649), добился открытого осуждения «Эктесиса» и «Типоса». В ответ император подверг тяжелым унижениям и репрессиям папу Мартина и Максима Исповедника (по обвинению в гос. измене) и заставил Римский престол восстановить общение с К-полем (655). В 672 г. Рим вновь разорвал отношения с К-полем.

Ухудшение внешнеполитической ситуации на Востоке и стремление укрепить позиции в зап. провинциях побудило имп. власть уладить конфликт с папой. Имп. Константин IV созвал в К-поле Вселенский VI Собор (680-681), к-рый осудил моноэнергизм и монофелитство и подтвердил учение о двух действиях и двух волях во Христе. В приветственном слове Собора к имп. Константину IV подчеркивалась верховная власть императора в христ. мире и его особая роль в церковных делах как хранителя Православия (ДВС. Т. 4. С. 232-236).

Имп. Юстиниан II, видя в унификации дисциплинарных правил и церковных обычаев гарантию единства как Церкви, так и Империи, созвал новый Вселенский Соборв К-поле (т. н. Пято-Шестой, или Трулльский) для обсуждения канонических вопросов, не решенных V и VI Вселенскими Соборами (692). Среди проч. отступлений от к-польской практики Собор осудил обычаи Римской Церкви (субботний пост и др.) и утвердил ряд канонических постановлений, не признанных Римом (допустимость брака для духовенства, равноправие К-польской и Римской кафедр). Хотя папские легаты и подписались под решениями Трулльского Собора, папа Сергий I отказался одобрить их в полном объеме. Во время 2-го правления Юстиниана II состоялась встреча императора с папой Константином в Никомидии, где разногласия были улажены (711). Торжественный прием, оказанный папе Юстинианом II, был одним из актов, к-рыми император стремился подчеркнуть свое благочестие. На его монетах впервые появляется лик Спасителя с лат. надписью: «Царь царствующих» и эпитет «раб Божий» при имени императора.

Последнюю попытку возродить монофелитство предпринял имп. Филиппик (711-713), находившийся под влиянием сторонников этой доктрины, к-рых оставалось немало в среде вост. монашества (к этому времени относится оформление в мон-рях горной части Ливана особой монофелитской конфессии; см. ст. Марониты). По имп. приказу VI Вселенский Собор был осужден, его акты сожжены. Однако монофелитство уже не пользовалось реальной поддержкой, и после свержения Филиппика новый имп. Анастасий II (713-715) окончательно отказался от промонофелитского курса и восстановил нарушенные при Филиппике отношения с папой.

40. Духовность Византии

Религия составляла основу духовной жизни разных народов, входивших в империю. Подчиненное отношение церкви было следствием римской традиции, которая основывалась на правиле: вера не есть личное дело каждого, а входит в обязательства подданного по отношению к власти. т.к. религия – учреждение государственное. Нововведения в области религии вводились императорскими распоряжениями. Так как император был одновременно и высшим духовным лицом, то он назначал патриарха. В 726 г. император Лев Исавр издал указ против иконопочитания, приравняв его к идолопоклонству. Иконы были предметом торговли и обогащения монастырей и церквей. Помимо этого рост монастырей и церквей, сопровождался оттоком свободного населения в эти учреждения, сокращались наборы в армию, налоги, государство лишалось трудоспособной части населения. В 7 в. монастыри владели уже половиной земель государства. Масса православных монахов, спасаясь от турецких завоевателей, покидала завоеванные земли и переселялась на земли Византии, грозя сплошной сетью монастырей покрыть земли, вытесняя землевладельцев. Все это привело императора принять такое решение. Оно вызвало выступления оппозиции. В ответ на это император приказал конфисковать имущество монастырей. Заставляя монахов возвращаться в мир, жениться, отбывать государственные повинности. Монастыри превращались в казармы и сборные пункты для войск, имущество распродавалось, а мощи сжигались. Под страхом ослепления другой император Константин V в 765 г. устроил на ипподроме редкое зрелище: попарное шествие монахов и монахинь. Земли монастырей раздавались за службу императору. Иконоборческое движение имело социальный и охранительный характер. Оно укрепляло самодержавную власть, противостояло силам распада и экономической деградации. Внешне это выглядело как решение вопроса о том, следует ли почитать иконы или нет. Борьба длилась 100 лет.

Религиозное сознание Византии было неоднородно. Распространение ислама и течения павликиан, отрицавших церковь вообще, потребовало от государства провести церковную реформу и усилить подчинение церкви государству. С 13-14 вв. получили распространение мистические учения, воплотившиеся в монашеском аскетизме. В монастырях Афона и Синая родилось учение психиастов. Они проповедовали сосредоточение на внутреннем мире человека, подчинение страстей человека путем самовоспитания, аскетизма, постижение божества с помощью сверхъестественного озарения и др. Один из видных сторонников психиазма Григорий Палма, переводил христианскую литературу на другие языки, наполняя ее своими идеями. Психиасты призывали к отходу от активной жизни, они разоружали народ перед опасностью турецкого порабощения. Однако популярность их росла и учение переходило в другие страны, в том числе и Русь.

Особую роль в распространении христианской доктрины сыграла риторика. Афинская школа риторики была философской. Византийские религиозные проповедники на первых этапах отрицали ее значение, считая язычеством. Однако вскоре христианские проповедники стали испытывать необходимость в риторических знаниях. Причина крылась в необходимости вести полемику между сторонниками христианства и язычества, с представителями разных течений в христианстве. Отличие прежней языческой риторики от раннесредневековой в том, что язычники обращались к образованным гражданам городов, христанские проповедники – к сельским жителям, бедноте, низам. Христианская риторика развивалась в трех направлениях:

толкование текстов священного писания (экзегетические толкования);

назидания, наставления для верующих;

составление богословских проповедей.

Все это развивалось в связи с нуждами церковной службы, литургии. В богословских школах в Александрии, Антиохии и других городах складывалась система богословских дисциплин, включая полемическую апологетику, догматическое богословие, экзегезу. В 4 в. прославленными христианскими риторами были: Василий Великий – епископ Кесарии Каппадокийской, один из отцов церкви, разработавший вариант литургии, автор "Шестиднева", в котором изложил основы христианской космологи. Иоанн Златоуст – константинопольский патриарх, сторонник аскетизма, автор множества богословских трудов, проповедей и псалмов; Григорий Нисский – церковный писатель, участвовавший в разработке "Символа веры", оказал заметное влияние на разработку христианской догматики и символической экзегетики. Кроме богословской риторики в Византии существовала гражданская риторика, активно использовавшая достижения греческих риторов, мифологию. Со временем она переродилась в поэзию и была вытеснена гимнами, похвальными словами, панегириками.