Текст книги "Слово о философии Мысли. Тезисы. Статьи."

Автор книги: Лёвин Гаврилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Существует своеобразная ответственность науки за результаты инновационной деятельности ученых. Здесь приобретают важное значение комплексные критерии, единство которых способно учитывать качество современного технического прогресса. Нормализованным показателем качества чаще всего признается критерий оптимизации.

Существует методология оптимизационного подхода, которая активно разрабатывается в прикладном аспекте. Методы оптимизации основаны на учете полного набора возможных альтернатив изменения некоторой системы, связанных с достижением практически значимого результата. Каждая альтернатива оценивается по определенным показателям, среди которых обычно учитывается полезный результат и затраты на его достижение. Один из них принимается за приоритетный, и тогда определяются условия, при которых он достигает экстремального значения. На практике не всегда удается использовать принцип оптимизации. Реальный технический прогресс многовариантен. Условия экстремальности отдельных параметров технических систем не всегда четко определимы. Поэтому приходится руководствоваться принципом удовлетворения, т.е. поиском альтернативы, отвечающей выявленным ограничениям на различные показатели качества. Данный принцип принимается тогда, когда не удается с помощью методов оптимизации отыскать лучший путь реализации практической программы. Выбор решения тогда связывается с отбрасыванием бесперспективных и малоэффективных альтернатив. При этом необходимо учитывать специфический характер взаимодействия науки и техники. Так, в условиях индустриального производства достижения науки (прежде всего механики) воплощаются в создании машинных агрегатов и в рациональной технологии, а в комплексе приводят к замене рабочей силы человека “прирученными” силами природы. Но уже со второй половины ХХ века взаимодействие науки и техники приобрело черты устойчивой функциональной системы, в которой оба базовых элемента вступают в отношение взаимного согласования.

В рамках такой системы реализуются два встречных процесса: онаучивание техники (и технологии) и технизация науки (усовершенствование материально-технической базы науки).

В свою очередь, они оба служат поддержанию универсальной функции системы “наука-техника”, каковой является достижение высоких технико-экономических характеристик машин и технологий, обеспечение быстрого роста производительности общественного труда.

Функционирование рассматриваемой системы осуществляется на базе кооперации усилий участников комбинированного процесса, который охватывает движение от научной идеи до выпуска массовых образцов передовой техники и технологии, а также до применения в широких масштабах новых способов организации труда и производства. Подобная кооперации строится на сохранении определенной специфики как научной, так и производственно-технической деятельности. Сложившееся в обществе разделение труда между ними не ликвидируется. Однако оба вида деятельности становятся существенно необходимыми для реализации новой функции – интенсификации развития современных производительных сил. Одновременно интенсифицируется и обмен результатами труда между этими разновидностями деятельности: во-первых, за счет непрерывного воздействия науки на технику и производство; во-вторых, за счет постоянного заказа от производства науке и возрастающей технизации научной деятельности.

Опыт развития совокупной научно-технической деятельности свидетельствует, что улучшение ее параметров связано с повышением организационной устойчивости системы “наука-техника”. Коренным фактором, обеспечивающим рост ее устойчивости, является создание новых форм управления этой системой. Сегодня налицо многоярусное разделение труда в научной и технической деятельности, в реализации связей этих видов деятельности с производством. Далеко зашедшая дифференциация между различными подсистемами науки и техники, а также автономизация их взаимодействия с отдельными отраслями материального производства существенно осложняют получение крупных результатов в сфере научно-технических разработок и затрудняют их внедрение в производство, поскольку не всегда ясной бывает отраслевая принадлежность новых достижений науки и техники. В сложившейся ситуации возникает потребность усиления интегративного начала в управлении развитием научных исследований и технической деятельностью.

Плодотворные возможности для интеграции управления наукой и техникой возникают благодаря развертыванию работ по прогнозированию смены старой техники и технологии новыми их поколениями, на базе которых достигается высшая производительность и эффективность. Такое прогнозирование служит предпосылкой для упреждающей поддержки научных разработок, связанных с реализацией технических принципов, имеющих долговременную перспективу, способных совершить переворот в технике и технологии будущего. Использование результатов прогнозирования позволяет перевести научно-технический прогресс в фазу самоконструирования. Теперь его отдаленные результаты возникают не вследствие стихийного отбора из массы технических новинок, но могут программировать и достигаться благодаря целевой детерминации научно-технической деятельности.

В свете сказанного особый интерес приобрело использование программно-целевого подхода к решению задач научно-технического прогресса. С моей точки зрения применение указанного подхода свидетельствует о сращивании методологии и праксеологии. Здесь критерием эффективности методологии становится раскрытие реальных возможностей преобразования некоторого исходного состояния системы в намечаемое в качестве достижимой цели. Программа – это практический инструмент координации человеческой деятельности, сроков и методов исполнения намеченных преобразований.

Программный подход в области научно-технических работ обеспечивает реальное соединение различных направлений научной и технической деятельности, указывает на наличие ресурсов, необходимых для решения некоторой общей проблемы. Он строится на тщательном учете временного фактора с целью сокращения сроков работ по всему циклу: от исследований до внедрения их результатов. Его практическая направленность проявляется в целевой установке на создание укрупненных базовых структурных единиц, решающих задачи научно-технического прогресса. Поиск форм программного обеспечения согласованного развития науки и техники важен сегодня м для преодоления кризисного состояния научного производства и для создания надежной базы технической модернизации промышленности в России.

Уточняя особенности отношений в системе “наука-техника”, следует выделять тенденцию сближения фундаментальной и прикладной науки в разработке крупных технических вопросов. Опыт показывает, что революционные сдвиги в материальном производстве осуществляются тогда, когда к выработке технических решений подключается фундаментальная наука. Так, внедрение новой технологии обязательно предполагает создание научных основ соответствующих технологических процессов, разработку фундаментальных теорий и моделей для описания и объяснения соответствующих процессов. Поэтому ускоренное развитие прогрессивных направлений фундаментальной науки становится непременным условием модернизации современного производства.

Но для реализации этой функции фундаментальной науки требуется усиление ее материальной базы. Показательно, что во многих случаях темпы продвижения фундаментальных разработок в производство сдерживаются из-за отсутствия необходимых условий для предварительных производственно-технологических испытаний разрабатываемых проектов. Нередко для апробирования степени совершенства предлагаемых научно-технических решений требуется создание опытных образцов, крупных технических моделей. Однако организации фундаментальной науки подчас не обладают мощной экспериментальной базой. Вместе с тем они зачастую не имеют прямых выходов в отрасли материального производства. И поэтому возникают нежелательные разрывы в цепочке от научной идеи до ее внедрения.

Выход из положения может состоять в более тесном сращивании перспективных для развития техники и производства фундаментальных и прикладных исследований. Для этого многие фундаментальные направления науки и соответствующие им организационные структуры должны встать на путь развития собственного инженерно-технического комплекса, создания опытных производств. Речь идет, следовательно, о преодолении своеобразной “стерильности” фундаментальной науки, об отказе от ее ориентации на выпуск только знаниевой продукции. Продвижение в данном направлении должно привести к формированию особой инфраструктуры фундаментальных исследований, например, межотраслевых органов, способных осуществлять технические работы перспективного плана по заявкам фундаментальных научных учреждений.

33. Инновационная методология и научный рационализм

Современное научное познание продолжает традиции рационализма, который оформился в ХVII-ХVIII вв. Сегодня однако сохраняется лишь общая направленность науки на постижение закономерностей реального мира, воспроизводимых с помощью рационально организованных средств познания. В новейшее время, так же как и в классической науке, используется сеть понятий, применяются методологические приемы, обеспечивающие точность и строгость научных рассуждений, логическую обоснованность доказательств и объяснений.

Вместе с тем способы мышления в современной науке существенно меняются. Правомерно говорить о том, что в последние десятилетия в науке осваивается новый тип рациональности. Его характерной чертой является опора на инновационную методологию, способную обеспечить творческое развитие научного познания и обосновать закономерность его эволюции как качественно обновляющегося процесса, проходящего через сеть точек бифуркации.

Развернутые варианты подобной методологии представлены в работах И. Пригожина, М. Эйгена, Г. Хакена. С идеями этих авторов связано целое методологическое направление, обозначаемое словом «синергетика». Среди отечественных исследователей к ним близок Н. Н. Моисеев, который называет свою методологическую концепцию универсальным эволюционизмом. Язык этой концепции включает понятия самоорганизация, направленная изменчивость, стохастичность, информационная память, отбор, бифуркация и др. Опора на такие понятия делает концепцию универсального эволюционизма применимой к любым системам, изменяющимся нелинейно и необратимо. Новации являются главной характеристикой подобных систем.

В своей концепции Н. Н. Моисеев отдает приоритет понятию эволюция, которая включает синергетические эффекты и катастрофические изменения. В то же время названный автор оставляет в тени понятие «диалектическое развитие». Показательно, что Н. Моисеев прямо говорит о нежелательности использования термина «диалектика», полагая законы диалектического развития недостаточными для отражения всей глубины эволюционных изменений ( Н. Моисеев. Расставание с простотой. М., 1998. С. 63.). На наш взгляд Н. Моисеев прав в том случае, если иметь в виду стандартный набор диалектических законов, рассмотренных когда-то Ф. Энгельсом. С этим перечнем законов действительно связана методологическая установка, которая не способна ориентироваться на образ реальности, воспроизводимый современной наукой. Из этого, однако, не следует, что сегодня можно в принципе отказаться от понятия «развитие». Мы полагаем, что условием его сохранения в рамках инновационной методологии является связь с системной парадигмой, которая играет ведущую роль в научном познании наших дней. До сих пор данное обстоятельство недостаточно учитывается в философско-методологической литературе. Попытка преодолеть указанный недостаток предпринята в предлагаемой статье.

Следует отметить, что обоснование теории развития в свете системных идей сталкивается с определенными трудностями. Суть дела заключается в том, что понятие «система» фиксирует стабильные отношения объектов, оно характеризует устойчивость таких отношений, отражает сохранение качественной определенности реального множества связанных объектов.

В то же время понятие «развитие» указывает на процессуальное измерение объектов, оно отражает неодолимость нового и необратимость изменений. В отечественной философской литературе развитие часто рассматривается как универсальный способ прогрессивного усложнения объектов. Представляется, однако, что подобная точка зрения преувеличивает значение прогрессивной составляющей развития. Известно, например, что во многих областях реального мира имеют место локальные деструкции объектов. Но, кроме того, весьма общим случаем является распад больших систем, и процессы такого распада могут иметь космический характер (распад звездных систем, старение звезд и т.п.).

Опираясь на факты подобного рода, можно утверждать, что онтологическая картина мира не сводится к неодолимости прогресса. Более емкой является картина непрестанного взаимодействия и взаимодополнения прогрессивного и регрессивного типов изменений. В конкретных условиях баланс прогрессивно-регрессивных изменений может быть различным. Так, на значительных отрезках времени наблюдается прогресс в изменениях многих живых организмов и биологических видов. Вместе с тем, прослеживается усложнение биосферы Земли за счет возникновения новых царств живого: микроорганизмов, растений, животных. Тем не менее, сегодня есть масса аргументов в пользу тезиса, что биосфера Земли прошла вершину своего прогресса. Распад ее внутренних связей, деструкция и гибель многих видов живого превратились в тенденцию, угрожающую целостности биосферы. С осознанием этого обстоятельства связан вопрос: не вступила ли биосфера в фазу своего регресса? Надо сказать, что априорного отрицания подобного регресса не существует.

В свете сказанного выше представляется оправданным утверждение, что всеобщий смысл категории «развитие» составляет не прогресс, а интегральное становление. Природа последнего раскрывается в единстве возникновения и исчезновения, но такого единства, результатом которого является необратимость изменений. Здесь речь должна идти о качественной необратимости, обусловленной как усложнением, так и упрощением атрибутов объектов.

Понятие «интегральное становление» фиксирует процесс развития как организованный в специфические узлы и звенья. В этом становлении действует временная детерминация, которая предполагает закономерную связь прошлого и настоящего, а также настоящего и будущего. Существенно, что в подобной связи есть преемственность, но есть также инновации, включающие переход к новым стадиям, этапам и уровням развития. Через подобные инновации осуществился переход от неживой к живой природе, а затем – к социуму как форме организации общественной жизни человечества. Подобные же инновации прослеживаются в процессе становления жизни от доклеточной к клеточной и многоклеточной ее стадиям.

Итак, проявление времени в развитии связано с прохождением зон становления, т. е. с возникновением новых способов бытия объектов. Причем, подобное возникновение имеет направленный характер, так что взятые в интегральной совокупности изменения не могут совершаться в обратном порядке. Интегральность означает, что к развитию ведет не частный результат изменений. Напротив, развитие охватывает широкий спектр изменяющихся признаков, в его ходе перестраиваются временные параметры объектов, наступают новые стадии и целые эпохи изменений, преобразуется их организационное строение и т. д.

Добавим, что развитие надо отличать от простой динамики структур, на которую указывают, например, структуралисты (См.: J. Piaget. Le structuralisme. Paris. 1968. P. 121). Хотя структурная динамика важна для идентификации развития, тем не менее ее учет еще недостаточен для подобной идентификации. В подтверждение сказанного укажем на особый класс структурных изменений, которые можно назвать переключением (перенастройкой) отношений. В данном процессе обнаруживается смена режимов функционирования объектов – за счет перемены внутренних отношений между элементами, но не обязательно осуществляется развитие. Так, известна сезонная и суточная перенастройка функционирования живых организмов, которая обеспечивается активизацией либо погашением активности их отдельных структурных органов и подсистем. В подобном переключении осуществляется обратимое изменение. Дело обстоит совсем иначе, когда изменение отношений выводит объект за пределы старой функциональной целостности и происходит переход к новому основному закону функционирования.

Подобному переходу соответствует возникновение качественно новых элементов, появление новых структурных уровней в организационном строении объекта и другие преобразования. Чем, например, отличаются живые образования от неживых?

Среди прочих отличий надо назвать появление у первых способности к активной переработке и к накоплению информации. В их структуре возникают центры информационного управления, появляется уровень информационной регуляции и преобразования их поведения. И потому в данном случае правомерно говорить не просто о структурной динамике, но о новой фазе, эпохе развития природы. Одновременно можно говорить и о новой форме организации материи (См.: Н. Моисеев. Расставание с простотой. С. 85). Существенной характеристикой интегральных преобразований, совершающихся в процессе развития, является формирование так называемой исторической целостности объекта. Речь в данном случае идет о единстве его истории, которое закрепляется через тенденцию к сохранению изменений, предзаданных прошлыми состояниями объекта. Указанная предзаданность формируется в силу того, что в структурных преобразованиях сохраняется информация о конкретно-всеобщей основе данного процесса развития. В итоге развитие осуществляется как целостный процесс изменений, образующий относительный круговорот, в котором воспроизводится определенная исходная основа развития.

В свое время Гегель показал, что для понимания необходимой логики развития надо возвыситься до уровня всеобщих определений, способных охватить преобразование содержания в целом (См.: Гегель Г. В.-Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М., 1974. С. 420). На этом уровне развитие представляется как изменение формы одного и того же содержания, а точнее – как модификация универсального закона жизни единого содержания. Немецкий мыслитель рассматривает развитие как процесс, который несет свои изменения в себе. При этом учитывается самоотрицательность развития. Последняя связывается с появлением существенных различий и противоположностей, а также снятием этих противоположностей в устойчивой форме, удерживающей противоположности в единстве. Принимается во внимание и тот факт, что взятые вместе противоположные моменты изменяющейся сущности образуют систему, а именно систему-противоречие.

Следует отметить, что Гегель не сформулировал указанное положение в явном виде. Тем не менее, он подчеркивал, что теоретическое движение идет по ступеням обогащения исходного понятия, и это обогащение, по Гегелю, осуществляется в ходе отрицания и превращения понятия в свою противоположность. А в итоге развитие удерживает единство противоположностей.

В рассматриваемой диалектической концепции понимание системы доводится до образа творящего самого себя целого, до тотальности, вбирающей истинно-конкретные характеристики мира в единстве их общего и особенного содержания. Гегель, однако, абсолютизировал возможности системной формы как реальной целостности. Он усматривал в этой форме скрытый смысл деятельности некой универсальной всеобщности, которую он определял как абсолютную идею. Между тем, гегелевская трактовка не является общеобязательной. Рассуждая в русле традиции, связанной с преодолением гегелевского панлогизма, правомерно толковать понятие «система-противоречие» как методологический инструмент, обосновывающий целостный подход к изучению конкретно-исторического движения объектов. Оно дает также ориентиры к постижению детерминированной смены форм исторического развития явлений. Суть дела сводится при этом к исследованию, во-первых, способов дифференциации единой сущности в процессе развития, а во-вторых, к открытию новых форм стабилизации противоречивых тенденций и к поиску новых способов их синтеза.

Методологический подход учитывает, что понятие «система-противоречие» фиксирует действие закона поляризации единой сущности. Но кроме того, данное понятие выявляет действие закона снятия возникшего противоречия в развитом синтезе. В таких методологических рамках процесс мышления повторяет форму развития самодвижущегося содержания. Выявляя внутренние противоречия объекта и находя способы их спонтанного снятия в рамках движения от абстрактного к конкретному, мышление идет к построению целостной, систематической теории объекта. После Гегеля возможности этого способа теоретического раскрытия процесса развития сложных объектов продемонстрировал К. Маркс в «Капитале». Он отразил в целостной теоретической системе определенные стадии движения капиталистического способа производства, представив их как особые формы разрешения противоречий капитализма.

Разумеется, эта теория не дает абсолютной истины в постижении превращений соответствующего способа производства. Тем не менее, оно дало интересную методологическую модель воспроизведения системной детерминации развития сложной социально-экономической целостности.

Дополнительно надо отметить, что образ системы-противоречия охватывает историю объекта от его незрелых стадий до состояний, в которых в полной мере проявляются главные его законы. Сознательная ориентация на их изучение осуществляется в рамках методологического правила: чтобы понять скрытые особенности объекта или явления, им надо дать возможность «прорасти» и развернуть свои фазы роста. Вместе с тем, используя данные о систематических превращениях объекта, совершающихся шаг за шагом, можно точно установить закономерные связи между относительно простой протоформой объекта и его зрелой стадией существования. Подобное движение теоретической мысли ведет к выработке представления об объекте как исторической целостности, развертывающейся в форму системы систем. Их последовательность дает общий закон исторически сменяющих друг друга способов существования объекта.

Так, в ходе развития живой материи сформировалась система систем, объединяющая клетку, организм, вид, биоценоз. Они характеризуют важнейшие из известных фаз целостного процесса жизни на земле. Но лишь все вместе они представляют жизнь как целое. В то же время каждая из этих фаз может рассматриваться как полноправный представитель всей жизни, указывая на определенный ее исторический период и на устойчивые условия ее существования. Например, клетка. Она завершает собой множество звеньев длительной цепи доклеточной жизни. Вместе с тем, клетка дала начало современным форма живого, создав предпосылки для возникновения сложных организмов. Этот факт говорит о том, что система, взятая в аспекте детерминации развития, не может рассматриваться как случайно возникшее образование. Напротив, каждая онтическая система имеет основания в некотором глобальном детерминирующем процессе, охватывающем становление исторической целостности.

Такой процесс обнаруживает своеобразную направленность, в нем есть поступательная логика изменений, для отражения которой требуется выделить последовательность сопряженных и сменяющих друг друга целостных форм системного бытия объектов. Если в качестве универсального признака целостности брать согласованное взаимодействие дифференцированных элементов единой сущности, тогда к числу фундаментальных форм исторической реализации целостности следует отнести: 1) массовые образования с высокой степенью автономности их элементов; 2) функциональные образования, объединяющие хорошо согласованные друг с другом группы элементов; 3) образования, охваченные всеобщей цепью отношений, всеобщим законом связи элементов, который регулирует изменения системы как организованной во времени целостности.

Характеризуя выделенные формы, отметим, что первая из них фиксирует непрочную, неукорененную целостность, в рамках которой взаимодействия элементов несут на себе налет случайных внешних влияний. Здесь синхрония элементов часто нарушается. Прообразом таких систем могут считаться массовые стохастические явления. Напротив, две другие формы соответствуют возникновению функциональных систем, в которых синхрония их элементов проявляется как долговременный признак. Здесь синхронная устойчивость нередко поддерживается особыми механизмами регуляции, основанными на круговом взаимодействии причины и следствия, а также на циркуляции информации от причины к следствию и обратно. Примером подобного механизма служит гомеостат – регулятор с одной обратной связью, способный удержать параметры системы в пределах определенной нормы при текущих внешних воздействиях на систему.

Более сложная регуляция формируется на основе программной организации поведения управляющей подсистемы по отношению к управляемой подсистеме. Подобная организация связана с извлечением полезной, ценной информации и обработкой ее в органах памяти системы. В последнем случае резко возрастает роль внутренней детерминации системы, реализуется ее самоактивность – благодаря усложнению механизмов отражения внешних влияний и качественным изменениям внутренних состояний подсистем. Усовершенствование способов самодетерминации лежит в основе прогресса живых и социальных систем, достигающих высоких ступеней информационно-отражательного управления собственным поведением.

Признание факта, что в ходе развития возникают сложные самодетерминированные образования, покоящиеся на устойчивой системе соподчиненных движений, ставит теоретическую мысль перед вопросом: как распространяется действие детерминации развития на устойчивые функциональные системы? Его постановка обусловлена пониманием того обстоятельства, что между синхронией и диахронией систем имеется известная противоположность. Усилия теоретиков направлены на ее преодоление.

Авторы полагают, что в данной ситуации важно рассмотреть механизмы пробуждения снятого в синхронии исторического движения системы. Без изучения специфики соответствующих механизмов понимание условий взаимодействия системной детерминации и детерминации развития остается ограниченным.

В некоторых работах подчеркивалось, что всякая устойчиво функционирующая система испытывает воздействия дестабилизирующих внешних факторов и потому может быть вовлечена в процесс развития. Скажем, М. Годелье определял развитие как результат влияния внешней чуждой структуры на ранее существовавшую устойчивую структуру (См.: Godelier M. Les problemes du structuralisme// Temps Moderne. 2. III. 1966). Названный ученый в качестве фактора развития принимал случайное столкновение структур, не обусловленное их совместной прошлой историей. Мы полагаем, что подобный взгляд чрезмерно упрощает природу детерминации развития и элиминирует из нее фундаментальный признак, который можно определить как генетическую последовательность и историческую необходимость. Годелье, конечно, прав в том, что функциональная устойчивость систем относительна. Но для теории развития важно найти основания подобной относительности не во внешних факторах и влияниях, а в механизмах внутренней дестабилизации функциональных систем. В данной связи представляется существенным то обстоятельство, что подобные системы способны накапливать качественные изменения, сохраняя свою внутреннюю устойчивость.

Имеются многочисленные факты, доказывающие, что при воспроизводстве основного способа бытия функциональная система претерпевает отдельные изменения, например, за счет новообразований в ее элементах или в силу деструкции элементов, подверженных энтропийным воздействиям. К подобным случаям относятся, скажем, мутации генов. Вместе с тем, энтропийные воздействия могут затрагивать и отдельные стороны организации систем. В них могут возникать новые носители организационного порядка, новые субъекты функционирования целого. В биологическом мире это могут быть новые подвиды, новые популяции и т. д. Очевидно, что подобные новшества начинают вмешиваться в сферу действия прежних функциональных центров, что создает напряженность в сложившейся организации и формирует тенденцию к ее перестройке.

Эта тенденция может усиливаться или ослабевать более или менее случайным образом. Но она имеет внутренний «подтекст», выражающийся в поиске новой упорядоченности системы и формировании ее нового функционального качества, сохранение которого зависит от приспособленности системы к условиям среды и от действия факторов отбора. Здесь полезную роль играет накопление информации о необратимых изменениях в окружающей среде. В дальнейшем такая информация может использоваться для своевременной корректировки поведения внутренних элементов системы. Наличие подобных механизмов переработки информации создает условия для самоопределения системы путем отбора приемлемых состояний и формирует пространство внутренних переходов, поле возможных изменений, без которого немыслимо развитие. В том числе открываются возможности для изменения основного закона существования функциональной системы – закона воспроизводства отношений между ее базовыми элементами. Этот закон приобретает расширенный характер, охватывая более емкие основания реализации принципа воспроизводства. Здесь возникает такое состояние системы, которое латентно (виртуально) включено в развитие.

Для этого состояния характерно то, что существование синхронных устойчивых отношений не останавливает процесс развития, но переводит его в особую форму, в русло спокойного эволюционного развития. В этом состоянии постепенно накапливаются глубокие внутренние изменения. Такой подтекст имеют, скажем, фундаментальные общественные реформы, которые ведут к качественному преобразованию социальной системы.

Специфика этого вида развития связана с действием закона соответствия между формой и содержанием, с разрешением противоречия между текучим содержанием и окостеневшей формой.

Признание указанного обстоятельства воплощается в методологическое требование, согласно которому важно не противопоставлять, а коррелировать друг с другом изучение функционирования и изучение развития объектов. В реальной истории познания такая корреляция прослеживается весьма определенно. Например, в космогонии первым этапом стало формирование знания о целостности солнечной системы, подчиняющейся определенным законам функционирования. Это знание послужило предпосылкой создания моделей эволюции солнечной системы. Аналогичным образом дело складывалось и в биологии, где систематика животных и растений стала базой для обоснования теории развития видов. Современная теория биологической эволюции опирается не только на известную систематику, но и на знание разнообразных законов функционирования живых организмов, в частности – на законы воспроизводства устойчивых наследственных признаков. Это позволяет сегодня более глубоко и всесторонне исследовать закономерности развития жизни.